Поднося вино (将进酒)

Гэ Цинцин отсутствовал почти полмесяца. Си Дань открывал хранилища клана одно за другим, но все оказывались пусты. Спасло положение лишь то, что он имел право изымать средства из лавок, поэтому, вдобавок к четырём миллионам Шэнь Цзечуаню досталось ещё кое-какое серебро. Два миллиона благополучно проехали по Северо-восточной военной дороге и в четвёртом месяце добрались до Цичжоу. Шэнь Цзечуань, весь мокрый от пота, забрал у Дин Тао пришедшее в столицу письмо, и помахал им перед Сяо Чие. Тот, не менее мокрый, разделся и ушёл за ширму, мыться. — Просто читай вслух, — попросил он. Шэнь Цзечуань принялся читать письмо. Сяо Цзимин был предельно краток: серебро доехало в Цичжоу без проволочек, провиант для Либэйской тяжёлой конницы на лето и осень прибыл на склады. — Цзян Циншань уехал в Чжунбо принимать полномочия. Так кто же заведовал отправкой провианта? — спросил Шэнь Цзечуань, закончив. — Ян Чэн, его заместитель в Цзюэси, — ответил Сяо Чие, вытираясь за ширмой. — А помогали ему подчинённые и магистраты. Они люди Цзян Циншаня, сто раз уже этим занимались. Шэнь Цзечуань положил письмо на стол. Он хотел сказать, что раз Цзян Циншань не проверял груз лично, Либэю всё следует перепроверить на месте прежде, чем распределять… но промолчал, подумав, что Сяо Чие об этом говорить бесполезно, — делами конницы он не занимается, а Сяо Цзимин и так знает, что ему делать, человеку чужому вмешиваться не стоит. Сяо Чие накинул поверх нательного белья тёмный халат с широкими рукавами. Впрочем, ни мрачные цвета ни халат внакидку не умаляли его мужественной красоты. — Гу Цзинь вчера проник в поместье Сюэ. Учителя и Наставника, скорее всего держат на каком-нибудь чердаке — сказал он, отхлебнув остывшего чая. — Из обычного павильона учитель давно сбежал бы, — Шэнь Цзечуань взялся за кисть. — Мне нужно проверить самому. — Сюэ Сючжо человек осторожный, мог уже переправить их в другое место, — ищи-свищи. — Сяо Чие вынул из его волос заколку-гуань. — Я уже велел своим людям следить за поместьем Сюэ. Нужно придумать, как безопасно туда пробраться. — И всё же… одной вещи я так и не могу понять, — задумчиво сказал Шэнь Цзечуань, позволяя себя расчёсывать.Обычно второй княжич бывал более прямолинеен.— Как ему удалось опорожнить все хранилища клана Си? В Циньчжоу Гэ Цинцин тоже ничего не нашёл. Сяо Чие бросил взгляд на его отражение в зеркале. — Что, не сообразил ещё? А я вот догадался. Шэнь Цзечуань вопросительно взглянул в ответ. — Во-первых, мы поняли, что четыре миллиона, как ты их ни вези, по воде или по суше, всё равно будут досматривать. Он, конечно, тоже об этом подумал, так что торговые пути проверять нет смысла, — неспеша начал Сяо Чие. Пальцы его, меж тем, сновали, заплетая маленькую, не шире пальца, косичку. — Во-вторых, Сюэ Сючжо в последнее время занимал важные посты. Например, когда был ответственным секретарём — проверял бухгалтерию разных префектур и тесно сотрудничал с курьерской службой, которая возит в столицу собранные налоги. Ездил туда-сюда по делам, почему бы и серебро с собой не возить понемногу? — Но где тогда он прятал это серебро? — спросил Шэнь Цзечуань, всё осознав. — Пусть поместье Сюэ больше поместья Си, но с землями Яо, к примеру, его не сравнить. Ему даже хранилища такого не выкопать. — Зависит от того, как он эти деньги собрался использовать. — Сяо Чие пропустил его волосы сквозь пальцы, и чёрные пряди упали каскадом как струи воды, мягкие, шелковистые. Положив руки на плечи Шэнь Цзечуаня, он склонился ниже, заглядывая в зеркало. — Он из Цзиньчэна, дальше на юг префектура Хэчжоу. Все водные пути там под кланом Янь, всё устраивается через них. Они сотрудничали с кланом Си… Раз Си Хунсюань сыграл в ящик, Сюэ Сючжо нужно искать кого-то, чтоб денежки начали крутиться. Думается мне, клан Янь из Хэчжоу самые подходящие кандидаты. Вот им он, скорее всего, серебро и доверил. Шэнь Цзечуань сам никогда в Хэчжоу не был, но слышал о могуществе клана Янь. Эта семья была не то что клан Си, где всем заправляли только законные сыновья: Янь ценили ум и способности, не глядя на родство и происхождение. В первый год правления Сяньдэ они сделали состояние на торговле чаем в Хэчжоу, но в столицу наезжали редко, лишь по делам. — Какие прелестные косички плетёт второй княжич! — Шэнь Цзечуань, даже занятый раздумиями, не мог удержаться и не подшутить над ним. — Поистине вы человек многих талантов! — Это всё опыт, — в тон ответил Сяо Чие. — Видел косички в гриве Лан Тао Сюэ Цзиня? Сам их заплетаю. — Я, значит, трудился не покладая рук, изо всех сил зарабатывал для вас приданое, а вы ко мне как к лошади относитесь? Сяо Чие склонился ещё ниже. — К коню ревнуешь? Чувствуя, как он наваливается на него сзади, поймав его взгляд в зеркале Шэнь Цзечуань живо вспомнил ту ночную поездку в одном седле. Следы от страстных укусов на его гладкой шее давно зажили, но стоило Сяо Чие пошептать ему на ухо, как белый нефрит порозовел от румянца. Шэнь Цзечуань приподнял подбородок, подставляя нежное горло, схожее с ровно светящимся в ночном небе полумесяцем. — А я для вас не лучше коня? Сяо Чие, поддавшись чарам, поцеловал его в уголок глаза и снова усмехнулся отражению. — И сравнивать не смею. Все мысли лишь о моём господине, о том, как бы снова с ним верхом прокатиться. Тревога, уже много дней не отпускавшая Шэнь Цзечуаня, слегка разжала хватку. Он улыбнулся, понятия не имея, как его улыбка соблазнительна. *** В пятом месяце сделалось неожиданно тепло: не успела столица насладиться освежающей весенней прохладой, как ударила летняя жара. Младшим чиновникам не полагалось паланкинов, поэтому бегать по присутственным местам им приходилось на своих двоих, в поту, подбирая полы халатов и неистово обмахиваясь веерами. Лица их под лучами палящего солнца обгорели, даже губы потрескались! Лян Цюйшань, быстро поднявшийся по службе благодаря тому докладу о гвардейских расходах во время эпидемии, наконец смог немного передохнуть. Он теперь подчинялся напрямую Пань Линю, заместителю министра в министерства податей, и, занимался налоговыми проверками префектур. Пань Линь, в свою очередь, не уставал мысленно благодарить Сяо Чие. Дня два прошло с их последнего разговора, а император пожаловал Пань Сянцзе, его отцу, прощение. Его даже не сослали на границу, — просто вычли из жалования и исключили из комиссии, которая должна была проводить инспекцию. Сяо Чие никогда в открытую не рекомендовал Лян Цюйшаня к повышению, но умные люди понимали, что ему это и не нужно: достаточно замолвить словечко перед императором. Поэтому, хоть Сяо Чие ни на что и не намекал, Пань Линь всё равно взял Лян Цюйшаня под крыло, защищая от Вэй Хуайгу. — В следующем месяце грядёт бракосочетание Хуа и Ци, — Пань Линь, мучавшийся от жары так, что халат на спине промок, отпил бобового супа. — Нужно ознакомится со всеми рекомендациям министерства ритуалов и подсчитать расходы заранее: вдовствующая императрица после свадебного пира наверняка затребует отчёт. Пань Линь был куда моложе Лян Цюйшаня, но ко двору был представлен раньше, и рангом превосходил, так что, хоть Лян Цюйшаню в разговоре с ним и не нужно было уничижительно звать себя: «этот недостойный чиновник», всё же следовало соблюдать этикет. Это касалось и одежды: как бы ни было жарко, он даже верхний халат не мог снять, опасаясь получить выговор от цензората. Поэтому лишь промокнул лоб платочком и склонил голову. — Этот подчинённый всецело подчиняется указаниям вашего превосходительства. Не посмею ни единой цифры упустить. Пань Линю нужно было в министерство ритуалов, уточнить кое-что, поэтому, отдав Лян Цюйшаню распоряжения, он сел в паланкин и уехал. Лян Цюйшань же, каждое мгновение чувствуя себя должным Шэнь Цзечуаню и Сяо Чие, оценившим его старания, тут же сел за работу, не смея расхолаживаться. Но не успел он приступить к отчётам, как услышал стук в двери. Был полдень, все куда-то разбежались, и ему пришлось спускаться открывать самому. Увидев на пороге незнакомца, он спросил: — Вы кого-то ищете, братец? Мокрый от пота посланец впихнул ему в руки свиток. — Этот недостойный служащий прибыл с почтовой станции Северо-восточной военной дороги! Ваше превосходительство, это срочное послание из префектуры Баймачжоу! Вот печать уполномоченного Цзюэси! Медлить нельзя! Северо-восточная военная дорога! Стоило Лян Цюйшаню услышать эти слова, как он понял, что дело касается Либэя. — Зачем же вы пришли в министерство податей? — строго спросил он, приняв письмо. — Все дела, касающиеся Либэя, считаются военными, их необходимо передавать в военное министерство! — Ваше превосходительство, отправлено письмо из Баймачжоу, что в Цзюэси, адресовано министерству податей! Скорее, передайте его министру, иначе мы с вами бед не оберёмся! Лян Цюйшан поспешил к начальству, но вместо Вэй Хуайгу застал его секретаря. Секретарь принял послание, однако торопиться не стал, — велел Лян Цюйшану идти обратно и ждать дальнейших поручений. Что-то тут было нечисто. Как можно относиться к такому важному письму как к простой бумажке? «Неужто тянут время?» — подумал Лян Цюйшан уходя. Сердце его от волнения билось всё быстрее, и вместо того чтоб вернуться за стол, он, приподняв полы халата, побежал под палящим солнцем в штаб императорской стражи. Добравшись, он, задыхаясь, попросил провести его к Шэнь Цзечуаню. — Что случилось? — спросил Цяо Тянья, пропуская его во дворик. — Почему ваше превосходительство изволили бежать? — Дело срочное! — отмахнулся Лян Цюйшань, и, заметив в кабинете Шэнь Цзечуаня, тут же поспешил к нему. — Ваше превосходительство! Этот подчинённый должен вам доложить! Шэнь Цзечуань велел Цяо Тянья принести чай, и, отложив бумаги, внимательно взглянул на Лян Цюйшаня. — Что произошло? Лян Цюйшань не осмелился сесть, лишь перевёл дух. — Этот подчиненный получил срочное донесение из Баймачжоу о Северо-восточной военной дороге! Я отнёс послание начальству, но его превосходительства министра не было на месте. Это касается Либэя, боюсь, что-то могло случиться с провиантом, который отослали в прошлом месяце! Шэнь Цзечуань вскочил с места. — Поспешите в штаб императорской гвардии, доложите его светлости! Возьмите моего коня. Скажите, что едете по делу стражи, и скачите во весь опор! Дело и впрямь было важное: провиант напрямую влиял на боеспособность Либэя. Если Вэй Хуайгу решил тянуть до последнего и не передавать послание вышестоящим, значит что-то было неладно, и он не хотел в одиночку тащить груз вины, — хоть отправкой и занимались в Баймачжоу, за проверку обозов отвечало министерство податей. *** Духота стояла такая, будто шёл не пятый месяц, а сезон Большой жары. Впрочем, после обеда задул ветер, нагнал туч, и, по всем приметам, приближалась гроза. Вэй Хуайгу просидел над письмом из Баймачжоу целый час. Халат у него на спине промок насквозь, голова шла кругом. Несколько раз он порывался позвать кого-нибудь, но слова не шли. Наконец, собравшись с духом, он резко встал. — Готовьте паланкин! — крикнул он. — Мне нужно во дворец! *** Не успел Сяо Чие спешиться, как пошёл дождь, замолотили по крышам крупные, с бобовое зерно, капли. Мэну стало неуютно в небе, и он приземлился на хозяйское плечо. Въехав в городские ворота, Сяо Чие заметил Цяо Тянья, подгонявшего коня. С соседней улицы вылетел галопом Дин Тао, свалился в пыль прямо с лошадиной спины. — Ваша светлость! Что-то плохое случилось! Донесение пришло: племя ханьшэ позавчера пересекло границу. Наследный княжич с войском их встретил у восточной гряды. Он… — Дин Тао не смог справиться с собой, голос его так и дрожал от слёз. — Наследный княжич тяжело ранен! Мы проиграли! Цяо Тянья резко натянул поводья. Гром ударил, раскатился по тёмному небу, побежали подгоняемые ветром тучи, пал стеной ливень. Сяо Чие застыл в седле, странно глядя на Дин Тао, словно не понимая, что сейчас услышал. За тридцать лет своего существования Либэйская тяжёлая конница ни разу ещё не терпела поражения. Даже заезжая с малым отрядом на сотни ли вглубь территории ханьше, чтоб отогнать степняков, Сяо Цзимин возвращался из пустыни с победой. Сяо Чие даже подумать не мог, что старший брат может проиграть битву. Никогда.