Поднося вино (将进酒)

Свадьбу Хуа Сянъи и Ци Шиюя назначили летом, на канун Колошения хлебов. Министерство ритуалов уже предоставило вдовствующей императрице подробный план и расписание празднества: когда дело касалось такого значительного события, к тому же связанного с делами дворца, нельзя было упустить ни единой детали в сложных, многочисленных ритуалах. Евнух Фумань же переживал по иному поводу: он считал себя идеальным кандидатом на пост старшего уполномоченного главы церемониального ведомства. У него имелся и опыт и образование: он окончил школу евнухов, был на подхвате у верховного секретариата и прислуживал в павильоне Минли. К тому же, ему благоволил сам Сяо Чие. И это уж не говоря о рвении и прилежании! Однако, императорским указом на пост старшего уполномоченного главы возведен был… Фэнцюань! Юный евнух безо всякого опыта. Он не получил должного образования, да к тому же пришёл во дворец уже юношей, а не ребёнком, и занимал незначительное положение. О его связи с Пань Жугуем и Цзи Лэем тоже нельзя было забывать… и все же он занял пост, сравнимый с министерским! Фумань едва не начинал плакать, стоило ему об этом подумать. — При дворе служащих продвигают согласно положению семьи, месту рождения и доброму имени учителя. Я надеялся, что хотя бы нас, дворцовых евнухов, оценивают не глядя на фамилию и положение! Но увы! — Фумань тяжело вздохнул и поставил чашку на стол. — Видно, без этого никак! — Как будто у него достойная семья! — усмехнулся Сяо Чие, слушая излияния Фуманя и попивая чай. — Пользуется тем, что его сестра в фаворе у его величества. — Ах, мне бы такую сестру, ваше сиятельство! — горестно воскликнул Фумань, хлопнув себя по колену. Сяо Чие фыркнул от смеха. — Может он заполучил печать, зато кисть свободна. Старина Фу, раз его вытолкнули вперёд, то и все шишки от цензората на него посыпятся, а не на вас. Ему придется ещё и делами Восточной ограды заниматься. — Его величество совсем не так ко мне относятся как покойный император к Пань Жугую, да и стража теперь влиятельнее Восточной ограды. — Фумань помедлил, но все же решился. — Ваше сиятельство, император так дорожит госпожой Му… Если она ещё и наследника ему подарит, Фэнцюаня не сдвинуть будет с поста! Сомневаюсь я, что он знает свое место: боюсь, у него есть скрытые мотивы, того и гляди станет вторым Пань Жугуем, будет пренебрегать законами и повергнет страну в хаос! В лицо Фумань Фэнцюаню улыбался, за глаза же люто завидовал. Выскочка опирался на Му Жу, и чтобы оказаться с ним на равных, нужно было заручиться поддержкой высших чинов. — Он молод, ему во многом придётся на вас полагаться, — успокоил его Сяо Чие. — Вас знают и уважают в Верховном секретариате, а он просто мальчишка, схвативший то, что ему не принадлежит, не стоит и упоминания. Нам ли его опасаться? У нас всё схвачено внутри и снаружи. Кстати, что слышно во дворце? — Второй юный господин Си погиб, и его величество несколько дней печалились, что он так и не успел закончить мелодию. — Фумань повернулся к Сяо Чие. — А ещё, ваше сиятельство, я на днях заваривал чай в секретариате и услышал, что министр Вэй хочет добраться до счетов клана Си. В клане суета, главу еще не выбрали. Они сейчас просто золотая жила! На такой лакомый кусок все облизываются! — Но не все же Си поумирали, — обсудив с Шэнь Цзечуанем планы на клан Си, Сяо Чие ключи от хранилищ уже считал приданым Ланьчжоу, но что-то же нужно было сказать. — Старшая невестка Си Хунсюаня и его двоюродные братья умело ведут дела, преступлений не совершали. Если министр Вэй начнёт совать нос в их закрома, его обвинят в том, что он бьёт лежачих и хочет поживиться. — Вот и его величество не согласны. Но верховный секретариат… — Фумань оперся на стол и склонился ближе. — Секретариат тоже хочет этих денег. Разумеется Хай Лянъи нашёл бы, куда лишнее серебро пристроить: явно хотел припрятать его в казну и пустить на государственные нужды, а не отдавать кланам. Выходит, решился пойти против них в открытую… — Последнее слово все равно за его величеством, — подумав немного, ответил Сяо Чие. — Император мудр, особо печётся о том чтоб его считали щедрым и справедливым. В прошлом месяце он объявил амнистию, как после этого конфисковывать имущество клана Си без суда и следствия? Естественно, он колеблется. Старина Фу, Фэнцюань наверняка примет сторону министра Вэя. Если и вы с ними согласитесь, будете выглядеть так, словно решили просто примкнуть к большинству. Раз вы прислуживаете его величеству, почему бы не рассказать ему о своих соображениях во всех деталях? В голове Фуманя закрутились колёсики. — А это не оскорбит министра Вэя? — Что во дворце, что за его стенами, повелитель один, — его величество. — Сяо Чие улыбнулся. — Пань Жугуй был влиятелен и могуществен, вот только поставил не на императора. Не удивительно, что он проиграл и расплатился жизнью. Да к тому же, как Вэй Хуайгу узнать о вашем с его величеством разговоре? Разве в павильон Минли берут болтливых? Император любит людей чувствительных, не надо на него набрасываться. Просто упомяните вскользь… — Как не последовать совету вашего сиятельства! — Фумань расплылся в ласковой улыбке. — Впрочем, что толку об этих деньгах горевать! Нам-то они все равно не достанутся! — Министерство податей приняло гвардейские отчеты по лекарствам для храма Покаяния, но уже порядочно времени прошло. Что-нибудь о них слышно? — Все бумаги уже у его величества, никаких недочетов не обнаружено, — Фумань знал, что Лян Цюйшань из министерства податей занимался этим делом с подачи Сяо Чие, поэтому добавил, — Его превосходительство Лян превосходно потрудился! И как красноречиво защищал перед секретариатом эти цифры! Сдается мне, он на пути к повышению! Больше Сяо Чие его ни о чем не спрашивал, а когда евнух собрался уходить, Чэнь Ян вручил ему сверток с новым чаем из Хэчжоу. Приняв сверток, Фумань почувствовал, что тот тяжелее, чем должен быть, и заподозрил, что внутри не только чай. Из вежливости он отказался, но Чэнь Ян был настойчив, и подарок перекочевал евнуху в рукав. На следующий день, после заседания двора, Сяо Чие остался у дверей павильона Минли, ожидая аудиенции. Шэнь Цзечуань как раз был в карауле, поэтому они изо всех сил старались держаться на приличном расстоянии друг от друга. — Вокруг клана Си толпы вьются, все пытаются сунуть нос в это дело, — Сяо Чие снял с пояса меч и передал Шэнь Цзечуаню, не упустив возможности легонько сжать его руку. — Время не ждёт, ваше превосходительство. Шэнь Цзечуань выглядел рассеянным, будто ум его был занят чем-то иным. — Да… — ответил он, принимая Ланли. — Гроб уже в пути, в следующем месяце узнаем, благополучно ли доехал. — Хай Лянъи тоже нужно опасаться. Он решил во что бы то ни стало прибрать деньги клана Си в казну. Как бы твой человек ни спешил, мы все равно можем опоздать. — Заметив, что Шэнь Цзечуань занят своими мыслями, Сяо Чие отпустил его руку. Шэнь Цзечуань, не ожидавший этого, едва удержал меч. — Хай Лянъи все равно придется играть по правилам и пройти через бумажную волокиту. Сяо Чие окинул быстрым взглядом коридор. — Что с тобой? — Я кое-кого ищу. Учитель пропал. — Никаких проездных документов выдано не было, значит он в городе, — ответил Сяо Чие. — Из-за эпидемии Восемь столичных дружин никого просто так не впускали и не выпускали, а потом в патруль пошли гвардейцы. О Цзи Гане-шифу мне бы доложили. — Я тоже уверен, что он все еще в Цюйду. — Шэнь Цзечуань помедлил. — Си Хунсюань затеял это все чтоб взять в заложники наставника. Учитель пошёл с наставником чтобы защитить его, и должен бы уже вернуться… но если наставник всё ещё в опасности, учитель не уйдёт. — Раз Си Хунсюань мертв, — Сяо Чие покосился в конец коридора, — пора устраивать обыск кое у кого. Шэнь Цзечуань проследил за его взглядом и увидел Сюэ Сючжо в облачении чиновника, а рядом Цзян Циншаня. Внешность у Сюэ Сючжо была самая обычная, но держаля он безупречно и с достоинством. Он не похож был на Кун Цю, Цэнь Юя и остальных: с другими вел себя мягко и предупредительно, впечатление производил самое приятное. А вот Цзян Циншань удивлял: о его суровости и строгости ходило столько слухов, а выглядел он, на деле, куда моложе своих лет. Наконец они приблизились, и все господа обменялись приветствиями. Раньше, приезжая в Цюйду с докладом, Цзян Циншань видел Сяо Чие только мельком, на банкете Десяти тысяч чинов, а Шэнь Цзечуаня и вовсе никогда не встречал, и не интересовался ими, поэтому при встрече никаких чувств не испытывал и никакой предвзятости не имел. — В этом году много дел закрыли, и все благодаря заместителю министра Сюэ и господам из судебного министерства. Его Величество наверняка вас при встрече щедро наградит, — сказал Сяо Чие, улыбаясь Сюэ Сючжо. Сюэ Сючжо улыбнулся в ответ, легонько покачав головой. — Все благодаря прозорливости и мудрым суждениям его превосходительства министра! Я всего лишь помогал немножко, не о чем и говорить. Кто действительно потрудился, так это судья Шэнь: непросто ведь было все эти дела привести в порядок! — Я лишь сверялся с архивами императорской темницы, — ответил Шэнь Цзечуань. — На это и простой секретарь способен. Сюэ Сючжо даже бровью не повел. Все трое усердно изображали вежливость, но Цзян Циншань в этом не участвовал и участвовать, судя по всему, не хотел: молча стоял в стороне. Наконец, Фумань поднял занавесь и вызвал их. Входя, Шэнь Цзечуань заметил у трона Фэнцюаня. Взгляды их скрестились, и евнух позволил себе легкую улыбку. *** Фэй Шэн гордился тем, что лучше всех умел искать пропавших и прячущихся, буквально из-под земли мог достать человека. Но за два дня даже на след Цзи Гана и Ци Хуэйляня не напал, — они как в воду канули! Гэ Цинцин все это время неотступно следовал за ним. Заметив, что Фэй Шэн растерял свой гонор и стал молчалив, он спросил наконец: — Но все же, может быть их вывезли из города? Фэй Шэн, к исполнению заданий относившийся очень серьезно, присел на корточки, заглядывая под полусгоревшую веранду дома Си. — Вряд ли. Один из них опытный боец, если б их куда-то тащили, остались бы следы, поднялся бы шум, и обязательно нашлись бы свидетели. Гэ Цинцин отошел на пару шагов, окинул взглядом просторные павильоны поместья и обширные сады. — Спрячь он их дома, наши братья давно нашли бы тайник. Мы здесь всё обыскали сверху донизу. — Я никогда не был близко знаком с Си Хунсюанем, но о его характере наслышан, — Фэй Шэн поднялся. — Он был подозрителен по натуре: чем больше дорожил вещью или человеком, тем ближе их держал, потому что никому не доверял. И раз эти двое для него так важны, далеко он бы их не отослал… Фэй Шэн умолк вдруг, и, вспрыгнув на стену, отделявшую поместье клана Си от соседнего, отвел разросшиеся ветки. — Это поместье принца Цинь, — Гэ Цинцин вскарабкался за ним и присел на корточки, глядя вниз. — Много лет стоит заброшенным… — Фэй Шэн спрыгнул в оседний двор, и, поднявшись на разукрашенную галерею, заметил, что краска кое-где облупилась, яркие стены посерели, просветы между колоннами затянуло густой паутиной. Он сдвинул паутину мечом, подергал опечатанные двери. — И вправду, здесь как-будто давно никого не было. Гэ Цинцин огляделся. — Думаете, он здесь их спрятал? Стоило Фэй Шэну коснуться дверного кольца, как он понял, что что-то не так. — Двери были опечатаны десятки лет назад… а бумага на пломбах чистенькая, почти ни пылинки. Интересно! Он отступил на полшага и выбил дверь резким ударом ноги.