Поднося вино (将进酒)

Дверь с грохотом упала на пол, подняв тучу пыли. Фэй Шэн, закрывшись рукавом, вошел внутрь и сразу бросился обыскивать комнату, заглядывая в каждый угол. Хоть бывшее поместье принца Цинь и обветшало за годы, величие и остатки великолепия не смогла скрыть даже разруха. Фэй Шэн достал свечу, зажёг огнивом, и вошёл во внутренние покои. — Полог новый, одеяла тоже, — заметил Гэ Цинцин, отдернув занавесь кровати. — Здесь жили люди. Ушли несколько дней назад, — Фэй Шэн снял крышечку с заварочного чайника, заглянул внутрь. — Весенний чай из Баймачжоу… Си Хунсюань с ними обращался как с дорогими гостями. Гэ Цинцин заметил пятна крови на кровати, с колотящимся сердцем приподнял одеяло… и отступил на шаг. Под одеялом лежал смердящий разложением труп незнакомца. Судя по трупным пятнам и общему виду, пролежал он тут несколько дней. Фэй Шэн поднял свечу повыше. — Задушен, — он показал на горло покойника. — Кадык сломан. — Но пятна крови указывают на то, что перед смертью его били чем-то острым, — возразил Гэ Цинцин. — Взгляни на шею. Тут два следа: когда его попытались задушить в первый раз, он не дался. Но как человек Си Хунсюаня смог отбиться от вашего учителя? Он ведь мастер, — Фэй Шэн поддел труп мечом и осторожно перевернул. — Цвет трупных пятен обычный, значит его не отравили. На спине сплошное месиво, — будто какой-то неумеха рубил в панике. Смертельных ран он нанести не смог, но второй снова накинул удавку… Подозреваю, что учитель и наставник действовали сообща: допустим, учитель был ранен, и наставнику ничего не оставалось как схватиться за меч. Гэ Цинцину от этих слов стало ещё тревожнее. — Раз труп уложили так аккуратно… значит учитель и наставник не паниковали, так ведь? — спросил он. — А раз так… — Возможно, что укладывали его другие. — Фэй Шэн вновь огляделся. — Следов борьбы нет… допустим, учитель был ранен, ему понадобилась помощь наставника… но сбежать они всё равно не смогли. И второй раз их перевезли точно не по указке Си Хунсюаня, — никто из цзянху не решился бы перейти дорогу стражникам за какие-то подачки. Пока неизвестно, его это боец или нет, но если нет… Фэй Шэн умолк. Он готов был работать на Шэнь Цзечуаня, пока впереди маячил доходный пост. Но если дело касалось не личной вражды, а придворной… В это влезать ему совершенно не хотелось. Гэ Цинцин, впрочем, прекрасно понял, что он хотел сказать: если это не боец Си Хунсюаня, значит умелый воин из дворца. А возможно и кто-то из братьев-стражников. Положение было безвыходное, дом навевал жути, и оставаться здесь попусту не хотелось. Фэй Шэн убрал меч. — Они точно в Цюйду. Но в богатых поместьях полно телохранителей, ворота крепки, и у каждого хозяина имеется какой-нибудь тайный подземный ход. Спрятать двух человек там не просто, а очень просто. Прошу прощения, но этот недостойный бесталанен и неумел, больше я для его превосходительства Шэня сделать ничего не смогу! Он поклонился Гэ Цинцину, выставив руки перед грудью, и отправился к Шэнь Цзечуаню с докладом. Оставшись один, Гэ Цинцин вдруг заметил, что капли крови образуют след, тянущийся через всю комнату. Заканчивался след у кровати. Под кроватью, во тьме, что-то белело: Гэ Цинцин потянулся туда… но схватил лишь кучку мягкого пепла. Сдув пепел, он обнаружил на ладони крошечный обрывок бумаги, испещрённый словами. Почерк и бумага были ему знакомы. Значит, наставник пытался впопыхах сжечь дневники… *** Шэнь Цзечуань прикрыл глаза, сжав между пальцами пожелтевший от огня клочок бумаги. Ничего не осталось, кроме пары слов. До боли знакомых слов. Записи Ци Хуэйляня об императорском дворе были обширны: в них вошли обсуждения текущей политики, которые они с учеником вели в храме Покаяния, истории евнухов, которых он знал во время службы при дворе, наставления для Шэнь Цзечуаня… Во время эпидемии Цяо Тянья вынес бумаги из храма и передал владельцу, впрочем, даже найди их кто-нибудь, все равно не смог бы ничего понять: читать фрагменты нужно было в определённом, придуманном наставником, порядке. У человека, с этим порядком незнакомого, возникло бы ощущение, что перед ним просто невнятный бред безумца. И всё же, наставник сжёг записи. Но почему? Обстоятельства заставили… или он боялся, что его пленитель сможет их прочесть? Завидев господина на пороге, Цяо Тянья, ждавший, прислонясь к стене, невольно выпрямился. — Готовь экипаж, — бросил Шэнь Цзечуань, сбегая по ступенькам. Было уже поздно, так что Цяо Тянья без указаний понял, куда господин желает поехать. Неприметный экипаж покружил во кварталам вокруг улицы Шэньу, и остановился, в конце концов, у Двора цветущих слив. — Где его сиятельство? — спросил Шэнь Цзечуань, выбираясь из повозки. Заметив, какое суровое у него лицо, Дин Тао побоялся юлить и ответил прямо: — Его сиятельство пошёл выпить со старшим юным господином Сюэ. Он поздно вернётся… ваше превосходительство, мне сбегать за ним? Тут всего пара улиц… Сяо Чие наверняка не просто так позвал Сюэ Сюи на чарку вина, — пытался выведать что-нибудь о Сюэ Сючжо. Чем посылать кого-то шарить вслепую, куда проще было иметь своего человека за закрытыми дверями поместья. — Просто передай ему, что я сегодня ночую здесь., — велел Шэнь Цзечуань, входя во внутренний дворик. — Чтобы не оставался в борделе… Но пусть не спешит, от Сюэ Сюи трудно отделаться, к тому же он нам ещё нужен. Дин Тао принял приказ и исчез. — Что за спешка? — спросил Цяо Тянья, следовавший за господином. — Си Хунсюань никому не доверял кроме Сюэ Сючжо, — Шэнь Цзечуань поднялся по ступенькам в тусклом свете фонаря. — Он охотнее заподозрил в обмане Си Даня, чем Сюэ Сючжо, постоянно советовался со старым приятелем. А захватив наставника тем более опасался бы действовать в одиночку. Перед смертью Си Хунсюань был так уверен, что Шэнь Цзечуаня… но почему? Знал какую-то тайну? Си Хунсюаня повысили по рекомендации Сюэ Сючжо, и эти постоянные поиски его совета… но почему именно его? Шэнь Цзечуань вдруг замер, как вкопаный, не дойдя до двери. Клан Сюэ давно пребывал в упадке, а Си Хунсюань никогда не связался бы с нищим неудачником, да к тому же завоевать его доверие было очень сложно. Возможно, они с Сюэ Сючжо сошлись, потому что были однокашниками, возможно семьи Си и Сюэ оказались когда-то в прошлом связаны браком и дружили… но как именно Си Хунсюань оказался у Сюэ Сючжо в кулаке? Превыше всего он ценил выгоду, и даже родного брата легко пустил в расход. Разве могли его удержать какие-то там старые семейные связи… Шэнь Цзечуаня охватило вдруг томительное предчувствие. Он задрал голову к расписным балкам. Стороннему наблюдателю показалось бы, что тьма, затаившаяся под крышей как хищный зверь, пополам рассекла его силуэт и поглотила верхнюю половину. Загадки и подсказки наслаивались друга на друга, ориентироваться в них было трудно, — все равно что плыть сквозь густые водоросли, обхватывающие руки и ноги, тянущие в пучину… Точно он знал лишь одно: откуда-то подкрадывается опасность. *** Увидев Дин Тао, Сяо Чие сразу догадался, что Шэнь Цзечуань приехал ночевать. Не отвлекаясь от беседы с Сюэ Сюи, он легонько кивнул, показывая, что всё понял. Сюэ Сюи быстро набрался и думал не позвать ли куртизанок, но Сяо Чие о них не упоминал, а самовольно распоряжаться он не решился. — Этот… — он пьяно икнул, сжимая чарку, — Сюэ Янцин! Поселил своих нахлебников… в большом дворе, и даже… даже учителя им нанял! Будто у него там школа какая-то… непохоже, что он куртизанок воспитывает. — Неужели? — Сяо Чие тоже выпил несколько чарок, но пьяным вовсе не выглядел. Прислуживающий за столом Чэнь Ян снова наполнил чарку Сюэ Сюи до краёв. Сяо Чие чокнулся с гостем, не прерывая разговора. — Тогда зачем ему столько девчонок и мальчишек? Должна же быть причина. — Странный он, если хотите знать, — Сюэ Сюи в несколько глотков осушил чарку и продолжил, — но не напомни вы, я б и не задумался… все его «покупки» ровесники, все хорошенькие как на подбор, и девушки и юноши… а во дворце много любителей бегать за мальчиками! Куртизаны на улице Дунлун такие нежные, услужливые, ни в чём настоящим женщинам не уступят, но Сюэ Сючжо, пожалуй, решил, что не хочет об них мараться, к тому же боится, что слухи поползут. Вот и растит потихоньку своих, чтобы их под нужных людей подкладывать. Он ещё что-то болтал, но Сяо Чие его не слушал. — Тогда не удивительно, что он столько времени и сил в них вкладывает, — он снова чокнулся с Сюэ Сюи. — Лучшие куртизаны улицы Дунлун потому и стали лучшими, что покровители на них много денег потратили. Так что же, ваш братец только для мальчишек, наверное, учителя нанял? — Вот тут само…е странное! — Сюэ Сюи окончательно поплыл. Он склонился на минуту, пережидая приступ икоты. — Девочек учат музыке, каллиграфии… рисовать и в шахматы играть. Оно и понятно, с неглупой красавицей интереснее. Но вот мальчишек он заставляет сочинения писать о том, что в стране происходит! Сяо Чие быстро глянул на него. —О том, что в стране происходит? Только об этом? Сюэ Сюи замотал головой и важно поднял палец. — Я ж говорю… у него там целая школа! Иногда он даже сам их учит… Знаете, чему, ваш светлость? Классические тексты им читает! А вчера и вообще… про нынешнюю политику дворца рассказывал! * * * Вернулся Сяо Чие поздно, но заметил, что в окне всё горит свет: значит Шэнь Цзечуань ещё не ложился, ждал его. Чэнь Ян меж тем распустил слуг, оставив только караульных во дворе. В спальне горела одна лишь расписная лампа у низкого столика: Шэнь Цзечуань сидел, уткнувшись в бумаги. Заколку-гуань он уже снял, а на плечи, как обычно, накинул слишком большой для него халат Сяо Чие. Хозяин халата слегка навалился на него сзади, поцеловал мочку белого уха. — Оставил бы записку и ложился спать. Завтра бы и обсудили. Он снял с пояса меч, скинул халат и, скрестив ноги, сел рядом. Шэнь Цзечуань неопределённо промычал в ответ. Он как раз взялся за край страницы, но так её и не перевернул. — Некоторые вещи можно обсуждать только лично. В двух словах не объяснить. Сяо Чие принялся расстёгивать его ворот. — Ладно, давай по-очереди. Кто первый? Шэнь Цзечуань выжидательно взглянул на него, но ни поцелуев ни объятий не последовало, поэтому он тоже взялся за застёжки. — Я ещё не всё уложил в голове. Начни ты. Опершись локтем о столик, Сяо Чие достал с ближайшей полки тетрадь и передал ему. — Сюэ Сючжо скупил мальчишек и девчонок от четырнадцати до восемнадцати. Живут они в одном дворе. Единственное, что у них общего, — красота. — Чжунбо, Цзюэси, Восемь великих городов… — пробормотал Шэнь Цзечуань, водя пальцем по списку. — На место рождения он тоже не смотрел. — Или запутал следы, чтобы никто не смог докопаться до правды… — заметив, что палец Шэнь Цзечуаня остановился, Сяо Чие склонился ближе. — Знакомое имя увидел? — Лин Тин… Я уже слышал это имя в Доме Сянъюнь. — Все у неё и куплены. Она любит умных и сообразительных детишек, поэтому всем своим даёт фамилию «Лин», которая пишется как «одарённый». — Тебе пришлось пить с Сюэ Сюи… Не зря хотя бы? — Он рассказал кое-что странное. — Сяо Чие помедлил. — Говорит, девочки у Сюэ Сючжо учатся обычным для куртизанок вещам, а вот у мальчиков словно настоящая школа: и сочинения о насущных государственных делах они пишут, и в политике он их разбираться учит. Шэнь Цзечуань промолчал, задумавшись. — Если ему нужны ученики, мог бы взять из честных семей, — продолжил Сяо Чие. — Да и в императорской академии многие хотели бы его видеть своим учителем. А он, вместо этого, наставляет мальчишек из борделя. Если они чего-то и добьются, чиновниками им всё равно не стать, — не то общественное положение. Так зачем же ему это? Готовит приживал-компаньонов? — Сюэ Сючжо… — задумчиво протянул Шэнь Цзечуань, погрузившийся в мысли. Наконец, он как-будто сложил головоломку, и вновь заговорил. — Он мог бы найти компаньонов и получше. Мы с тобой упустили одну деталь: раз Сюэ Сючжо и Си Хунсюань были дружны, Лотосовый павильон запросто мог подарить ему кого угодно. Но Сюэ Сючжо решил потратиться у Сянъюнь. Это доказывает, что ему интересен был кто-то именно оттуда. Воспоминания замелькали перед ним. Хоть он не обладал фотографической памятью Дин Тао, но приучил себя запоминать каждое слово, разбирать в уме все диалоги, которые вёл и слышал, ничего не забывая. «Наследовать престол может любой, в ком течёт кровь клана Ли». Слова верховного наставника Ци, словно молния, расколовшая небо, осветили потёмки, в которых он блуждал. За этой фразой полетели другие… Шэнь Цзечуань резко выпрямился, взмахнув рукавами так, что бумаги разлетелись по столу. — Покойный император Сяньдэ… — Он в возбуждении схватил Сяо Чие за руку, но тут же велел себе успокоиться. — Покойный император правил немногим более восьми лет. Болезнь его была неизлечима, наследников он не оставил. Императорская наложница Вэй забеременела от него, и Хуа Сициань, узнав об этом, решился на мятеж во время охоты. Однако, когда мы вернулись в столицу оказалось, что наложницу Вэй утопили в колодце. Сперва я подозревал тебя, потом, — старых министров, поддерживающих Хай Лянъи: им выгодно было возвести на престол Ли Цзяньхэна, независимого от великих кланов. Но теперь я и в этой идее сомневаюсь. Да, наложница Вэй забеременела, но никто не мог знать, мальчика она понесла или девочку, так зачем сложности с Ли Цзяньхэном? К тому же, его поддерживал Либэй, так что Хай Лянъи незачем было убивать наложницу. Потом я подумал об императоре Гуанчэне, отце императора Сяньдэ. Когда наследный принц переехал себе горло в храме Покаяния, царственный внук был ещё младенцем. Не погибни он во время смуты, ему в этом году исполнилось бы двадцать шесть. Избавиться от него было поручено Цзи Лэю и Шэнь Вэю. Цзи Лэй стремился выслужиться перед Пань Жугуем, показать, что всецело на его стороне, ослушаться или безответственно подойти к делу он бы не осмелился, понимая, какую катастрофу это повлечёт. Поэтому единственный, кто мог бы называться наследником престола… Сяо Чие сжал его руку в ответ. — Подростки с четырнадцати до восемнадцати, — он понизил голос. — Выходит, отцом наследника может быть только император Гуанчэн. Но после резни в Восточном дворце ни одна наложница за десять лет так и не смогла родить, уж Вдовствующая императрица за этим следила. Впрочем, Император Гуанчэн болел… но не ослабел окончательно. Чтоб вырваться из лап клана Хуа, он мог обратиться за поддержкой к кому-то вне дворца, так? — Кроме меня лишь один человек знал, что под Лотосовым павильоном пустоты, наполненные глиняными горшками. Сюэ Сючжо, — быстро заговорил Шэнь Цзечуань. Его беспокойство превратилось в тревогу. — И вот здесь у меня концы не сходились с концами. Зачем бы ему убивать императора? Но если Сюэ Сючжо заполучил наследника, значит у него есть все мотивы! Он убил императорскую наложницу Вэй, а потом покусился и на Ли Цзяньхэна! Сяо Чие похолодел, услышав этот внезапный вывод. — То есть… если всё так… один из тех подростков сын императора. Они взглянули друг на друга одновременно. — Наследник престола… — прошептал Шэнь Цзечуань. — …должен умереть. — Сяо Чие склонился ближе, взяв его за подбородок и пристально глядя в глаза. — Ланьчжоу. Нам придётся убить их всех. Он говорил медленно, но убийственное намерение его росло, вскипало волной. Множество мыслей сразу проносились в головах обоих. Ещё один наследник… что это значит? Нынешняя борьба теряет значение? Возможно ли победить благородный клан, держащий в кулаке императорское дитя? Вдовствующая императрица двадцать лет правила из-за занавески, весь клан Ли — её марионетки… значит, если явится новая марионетка, аристократия вновь поднимется, а Хай Лянъи и чиновники из низов падут? Напряжённые размышления прервал стук в дверь. — Что там? — откликнулся Сяо Чие. — Господин, — несколько взволнованно произнёс Цяо Тянья. — Гонец, которого вы послали к Си Даню, вернулся. Скакал всю ночь. Шэнь Цзечуань быстро поднялся, застегнул ворот и поспешил к двери. Цяо Тянья предупредительно отошёл, пропуская его во двор. У крыльца, опустившись на одно колено, стоял Гэ Цинцин. — Что-то случилось? — спросил Шэнь Цзечуань, сходя по ступеням. — Ваше превосходительство, — прохрипел Гэ Цинцин, подняв голову. Голос его дрожал. — Си Дань открыл хранилища клана Си. Они пусты. Зашуршали листья, будто даже сливовые деревья внимательно склонились к Гэ Цинцину. В свете луны двор был словно сплошь покрыт толстым ковром инея. В мёртвой тишине Шэнь Цзечуань слегка повернул голову в сторону Сяо Чие. — Сокол мой. Он нас одурачил. Говорил он тихо и ласково, но что-то в его тоне заставило всех во дворе склонить головы.