Поднося вино (将进酒)

Несколько дней Ли Цзяньхэн пробыл без сознания, мучаясь кошмарами и бормоча что-то невразумительное. Му Жу неустанно заботилась о нем, поила лекарствами, утирала пот. Вдовствующая императрица не, стала брать паланкин, а вместо этого решила прогуляться под ручку с Третьей барышней Хуа. — Госпожа Му все еще ухаживает за его величеством? — спросила та. — Не отходит от него, — ответила дама Люсян, поддерживавшая Вдовствующую императрицу под руку. — Она так печется о государе, что, очнувшись, он наверняка воспылает к ней еще большей любовью, — сказала вдовствующая императрица. — Они вместе и в горе и в радости, как тут не упрочить союз! — Госпожа Му выглядит такой нежной и ранимой, — заметила Хуа Сянъи, понимая, к чему клонит вдовствующая императрица. — Однако, храбрости ей не занимать. — Истинно так, — подтвердила вдовствующая императрица. — Вчера придворный лекарь сказал, что его величеству лучше и он должен скоро прийти в себя. Когда это случится, придет звездный час госпожи Му. Подумать только, еще недавно на нее накинулись цензоры, а теперь сам Хай Лянъи не смеет сказать о ней дурного слова. Трусиха не решилась бы так воспользоваться случаем. Хуа Сянъи улыбнулась, и, приняв из рук Люсян чашу с изящным голубым узором, бросила щепотку корма рыбкам в недавно обустроенном пруду. — Разумеется, у нее есть характер, как бы иначе она стала фавориткой его величества? В резиденции Пань Жугуя она наверняка научилась тактике не хуже полководца: знает, когда наступить, а когда отступить. Вдовствующая императрица бросила взгляд на пестрых карпов, вьющихся вокруг корма. — Эпидемия разразилась слишком уж внезапно. Мы могли бы обвинить наложницу Му в колдовстве, в том, что она сбила императора с пути истинного, но эта женщина умна: она знает, что жива лишь благодаря его величеству и сразу бросилась за ним ухаживать. Выходит, единственный, кому придется столкнуться с последствиями, — Си Хунсюань. Выступив против Сяо Чие, благородные кланы потеряли Вэй Хуайсина, а Фу Линье был понижен в должности и отстранен от службы. Никому это не принесло выгоды. А теперь Сяо Чие и вовсе наградят за то как ответственно императорское войско справилось с очисткой сточных канав. — Но Си Хунсюань и вправду заслуживает наказания, — ответила Хуа Сянъи. — Похоже, он не умеет просчитывать игру даже на два хода вперед. Думаю, тетушка, успех слишком ударил ему в голову, и он совсем растерял страх. Не удивительно, что под него легко стало копнуть, легко стало сделать его козлом отпущения, чтоб Сяо Второй на его фоне вознесся. К тому же, мне рассказали нечто интересное: либэйский наследный княжич во время сильных снегопадов помог Цичжоу, что в Чжунбо, сорока тысячами лянов, которые Сяо Чие выжал их министерства податей. Благодаря этому случаю, Цичжоу и Либэй теперь лучшие друзья, и в будущем, назначая управителя в Чжунбо, чиновникам придется считаться и с Либэем. — Выходит, Сяо Чие больше всех выиграл от этого переполоха. Того и гляди кто-нибудь решит, что и эпидемия случилась из-за него… — Вдовствующая императрица растерла в пальцах корм и бросила крошки рыбам. — Но вот что меня волнует: наложница Му в добром здравии, так почему до сих пор не понесла? Если не можем от нее избавиться, значит нужно подчинить. Как только она родит, мне можно будет уж не волноваться за будущее. Когда-то у клана Ли было множество наследников, но наследный принц покончил с собой, перерезав горло, а принцы рангом пониже или умерли или были низложены, поэтому остались лишь император Сяньдэ да Ли Цзяньхэн. Однако, править императору Сяньдэ довелось всего восемь лет, и зачать он смог лишь одного наследника. Увы, во время инцидента в охотничьих угодьях кто-то утопил наложницу Вэй, носившую императорское дитя, в колодце. Единственным наследником остался Ли Цзяньхэн, а из его гарема не слышно было радостных вестей. Вдовствующая императрица презирала Му Жу, рабыню евнуха. Она-то рассчитывала женить Ли Цзяньхэна на смышленой девице из клана Хуа. Ли Цзяньхэн не был человеком романтического склада: заведя новую любовницу он наверняка забыл бы старую. Кто же знал, что Му Жу окажется достаточно смела и умна чтоб расположить императора не только к себе, но и ко Вдовствующей императрице! Да, за ней нужен был глаз да глаз, особенно за ее животом. — Наложница Му тоже много выиграла от этого несчастья, — Хуа Сянъи вытерла руки. — У нее есть младший брат, помните? — Фэнцюань, — тихонько напомнила Люсян. — Припоминаю, — кивнула вдовствующая императрица. — Не он ли признал Пань Жугуя названным дедом? Когда Пань Жугуя казнили, его величество спрятал этого Фэнцюаня, заботясь о наложнице Му, не так ли? — Вы сами когда-то рекомендовали его к повышению, тетушка. Уверена, он помнит вашу доброту, — Хуа Сянъи взяла вдовствующую императрицу под руку. — Этой парочке больше не на кого положиться кроме вас. Если немного поможете им, будут почитать вас словно милостивую бодхисаттву Гуаньинь. — Раз этот Фэнцюань евнух, пусть его вернут во дворец, здесь ему найдется применение. Люсян, позаботься чтоб ему подыскали хорошее место. Так и быть, дарую им свою милость. — Слушаюсь, госпожа, — поклонилась Люсян. — Из Цидуна ответили? — спросила вдовствующая императрица, меняя тему. — Как можно назначать свадьбу на осень? Осенью там самые сильные ветра, мое сердце разрывается от одной мысли что тебе придется выходить замуж в такое ненастье! Хуа Сянъи лишь улыбнулась в ответ. — Удельный князь написал, что все оставляет на усмотрение вашего величества, главное, чтоб день был благоприятный. Посланец также привез несколько сундуков хэчжоуского шелка и атласа для Третьей барышни, да украшения такой тонкой работы, что сразу видно, — заказчик постарался. — Он и должен стараться, — улыбка вдовствующей императрицы угасла. — В конце концов он получил исключительную императорскую милость. Люсян немедленно поклонилась. — Должен, ваше величество. И, чтобы выказать благодарность вашим величествам и уважение Третьей барышне, он выбрал в свадебный кортеж самых уважаемых генералов Цидуна. А во главе процессии поедет не кто-нибудь, а сама командующая Ци. По лицу вдовствующей императрицы пробежала тень, но никакой сцены не последовало. — Я самолично отправила письмо в Бяньцзюнь, прося Лу Пинъаня сопроводить невесту, — сдержанно сказала она. — Но он все откладывает мое предложение под разными поводами. Неужто это из-за либэйского князя? Клан Лу просто сборище твердолобых остолопов! Посмотрим, чем-то Либэй поможет им в будущем! А Ци Чжуинь во главе кортежа… она женщина, а значит уже ниже остальных по положению! Что за наглец этот Ци Шиюй! Не успел гнев вдовствующей императрицы улечься, как в сад быстро вбежал евнух и упал на колени. — Приветствую ваше величество! Из императорских покоев донесли: государь очнулся! — Созывай свиту, мы сейчас же отправимся! — воскликнула Люсян. *** Таньтай Ху сидел на койке, накинув халат на плечи, и вырезал для Дин Тао и сяо У здоровенного сверчка из деревяшки. Стоило Чэнь Яну поднять полог, как все трое вскочили и поклонились вошедшему командиру. — Ты едва очнулся, так что сиди, — Сяо Чие кивнул взмахом руки велел им подняться и сел на стул. — Как себя чувствуешь? — Отвечаю командиру, — Таньтай Ху стряхнул с ладоней опилки. — Мой жар спал, я смог поесть. Сегодня же могу заступить на службу! — Не спеши. — Сяо Чие расправил полы своего старого халата. — Ты, обычно, здоровый как бык, но тут свалился за один день. Что случилось? Что говорит лекарь? — Он тоже ничего не может понять, да и мне самому любопытно. Я никогда в жизни простуду не цеплял, даже когда тренировался полуголый под дождем, так почему я? Посмотрел списки, которые Чэнь Ян по вашему приказу составил: там есть и люди постарше и юнцы, но в основном молодые и сильные. — Воистину странная эпидемия, — вмешался Чэнь Ян, услышав свое имя. — Господин судья, возможно, прав: это не естественная зараза, кто-то ее распространил. Сяо Чие задумчиво откинулся на стуле. — Так это или нет мы уже, скорее всего, не узнаем: слишком много времени прошло, виновный мог избавиться от улик. — И все же хорошо что это я слег, а не вы, — Таньтай Ху встревоженно покачал головой. — Представить страшно, какой бы тут начался хаос! Рука Сяо Чие, по привычке крутившая кольцо, замерла. Он надолго замолчал, а остальные сидели тише воды и ниже травы, не смея его перебивать. — Я об этом и не подумал, пока ты не сказал… — Сяо Чие вдруг сверкнул улыбкой. — Да и пёс с ним. Не волнуйся, запасной план всегда найдется, лучше отдыхай. Кто за твоими детьми присматривает? Таньтай Ху не ожидал, что командир вспомнит о его детях, и глаза его защипало. — Я доверил их Чэнь Яну, они в казармах гвардии. Братья о них заботятся, кормят. Все хорошо. — Большинство гвардейцев местные, а вот вы, новички, из разных провинций, ни хозяйств ни жен у вас нет, трудно растить детей. Ты хорошо поработал на прочистке сточных канав, помог столице в тяжелый час, это ли не достойная служба? Чэнь Ян, доложи в военное министерство, что этого офицера весной отправляем на повышение. В будущем, пусть выдают ему прибавку к жалованию из моих денег, детям на содержание. Выходило, что Сяо Чие на эту прибавку отдает часть своего жалования. Таньтай Ху поклонился было, благодарный, но тут вскинулся. — Да как же так можно! Я уже генерал-губернатору стольким обязан за то что не выгнал и оставил служить! — Всем нужно воздавать по заслугам, а ты эти деньги заслужил. Вот и бери. — Сяо Чие поднялся и обернулся к Чэнь Яну. — Раздай премиальные всем, кто был на сточных канавах. Эпидемия это не шутка, тут люди жизнью рисковали! Деньги по сравнению с этим ерунда. Донеси до всех, чтоб знали: как работал, так и заработал, кажый получит то, что заслужил, и повышение и наказание, если надо. Для людей вроде старины Ху я, Сяо Цеань, на содержание всей их семьи средств не пожалею! Хоть Таньтай Ху до сих пор не одобрял Шэнь Цзечуаня, все его обиды на командира как ветром сдуло после такого. Сяо Чие навестил и других заболевших бойцов, всем пообещав то же самое, — даже Дин Тао обещал премию. Шэнь Цзечуань этот парад небывалой щедрости наблюдал и слушал из окна, попивая лекарство. Цяо Тянья рядом пек батат на жаровне. — У них там все получили повышения и награды, — сказал он. — А как же я, господин? — Учту твои старания на будущее, — Шэнь Цзечуань отставил чашку. — А Сяо Второй умеет с подчиненными обращаться, — Цяо Тянья все не спускал внимательного взгляда с жаровни. — Вот значит как он за несколько лет сделал из гвардейских увальней нерушимый щит. — Не удивительно, что он так старается, от этого ведь зависит и его собственная безопасность, — ответил Шэнь Цзечуань. — Раз императорская армия его щит и клинок, нужно уметь с ними обращаться, чтоб не отсечь себе что-нибудь ненароком. Таньтай Ху офицер высокого ранга, да к тому же пришлый, — если упустить власть, гвардейская шайка будет старину Ху считать своим командиром. А это уже беда. — Здесь важно время и умение завоёвывать людские сердца. Сяо Второй в этом поднаторел: дрессирует их, то сдерживает, то награждает, то казнит то милует. Таньтай Ху теперь у него с руки ест, и за тысячу лянов золота не продаст командира, — Цяо Тянья вздохнул, чисия батат. — Все познается в сравнении. Какой же вы у меня все-таки черствый, господин! — Не сравнивай стражу и гвардию. Стражники, — люди из благородных кланов, гордые и честолюбивые. Хладнокровие и жестокость им близки. Настоящим единением могут похвастаться лишь те, кто вместе преодолевал трудности. С тех пор как Хань Чэн принял пост командующего, он довольно денег раздал подчиненным, пытаясь их подкупить, но что о нем говорят за спиной? — Шэнь Цзечуань помедлил. — Раз ты обедаешь бататом, мясо сегодня не трогай. Ты у меня на службе и так разъелся. — Не хотите ли музыку послушать? — не растерялся Цяо Тянья. — Я и на цине играю и спеть могу. Ну их, эти премии, а вот пара кусочков мяса… — Выметайся, — безжалостно ответил Шэнь Цзечуань. Цяо Тянья послушался, но в дверях ему пришлось уступить дорогу Сяо Чие. Сяо Второй вошел размашистым шагом, ногой подтянул к себе стул и сел у кровати. — Как спалось? — Удовлетворительно, — ответил Шэнь Цзечуань. — Твой дом тоже пришлось снести. Дня через два тебя выпустят, куда же ты подашься? Шэнь Цзечуань нарочито вздохнул. — Посплю под забором. Сяо Чие присвистнул. — Там за сливовым садом есть маленький дворик, пойдешь туда жить? — Если будем жить слишком близко, вызовем подозрения, — Шэнь Цзечуань поправил ворот, на мгновение обнажив синяки на загривке, на шее. — А если слишком далеко, — совсем видеться перестанем, — Сяо Чие помог ему, уставившись на эти следы как завороженный. Он прекрасно помнил, откуда они, — сам их оставил, покусывая жертву. — Мы всегда можем увидеться при дворе… что-то не так? Сяо Чие отвел глаза. — Как холодно звучит! — Что же поделать… кстати, не находил ли ты мой веер? — Нету веера, — тут же ответил Сяо Чие не моргнув глазом, и добавил, увидев входящего с подносом Чэнь Яна: — Чэнь Ян потерял. Чэнь Ян оторопел, но удержал лицо и мрачно склонил голову. — Ваше превосходительство, этот недостойный… — Это же просто веер, да к тому же из слоновой кости, фу. Второй княжич тебе подарит получше. — Вещь пошлая и безвкусная, но это подарок Си Хунсюаня. Как я смогу без этого веера изображать перед ним напыщенного идиота? — Тогда подарю тебе веер еще вульгарнее. Золотой да с нефритом, как тебе? У Второго княжича денег полно. — В начале весны у вас намечен ремонт тренировочного лагеря, — отмахнулся Шэнь Цзечуань. — Второй господин Сяо, вы скоро так обнищаете, что пустой рис есть придется, ну откуда у вас деньги на золото и нефрит? Чэнь Ян поставил поднос и тихонько вышел из комнаты. — Что, проверяешь, есть ли у меня заначки? — поинтересовался Сяо Чие. — А они есть? — И не одна. Шэнь Цзечуань улыбнулся. — В таком случае… Его прервал вернувшийся Чэнь Ян, который, впрочем, входить не решился. — Господин! — сказал он из-за занавески. — Из дворца принесли императорский декрет! Сяо Чие и Шэнь Цзечуань переглянулись. Сяо Чие немедленно вскочил, и потянул его за собой.