Поднося вино (将进酒)

Дождь все лил, крупные капли, падая, разбрызгивали грязь, люди беспрестанно сновали туда-сюда вокруг храма Покаяния: ставили навесы, разливали горько пахнущий травяной отвар. Гвардейцы, присматривающие за печами, сидели, закрыв лица повязками, рядом, в таких же повязках, суетились с плошками Цзи Ган и верховный наставник Ци. Наставник замешкался, разглядывая, мечущегося в жару больного. Цзи Ган, ловко выплеснув из мисок остатки отвара, обернулся к нему. — Что такое? — Выглядит как даньчэнская лихорадка, — Ци Хуэйлян раздвинул ворот больного. — Сыпь распространяется по всему телу… очень заразно. — Но вылечить-то ее можно? Ци Хуэйлян поскреб седую шевелюру. — Да, но придется нелегко. Очистку сточных канав никто не отменял, но сколько людей уже успело в воду наплевать и помочиться? А ведь через неё могут заразиться те, кто к больным даже не подходил. — Плохо… — Цзи Ган глянул на навес, под которым сгрудились больные. — Что же делать? — Что же… — Ци Хуэйлян заметил, что кто-то выходит из храма, и натянул повязку повыше. — Все мы под Небом ходим. Сперва нужно всех успокоить, беспорядки нам тут не нужны. К тому же, требуется попросить поддержки городских лекарей и аптекарских лавок, пусть помогают лечить и изолировать заболевших. — Нам тоже нельзя надолго оставаться. Я попрошу Чуань-эра уйти, пусть кто-нибудь другой этим занимается. — Ланьчжоу нельзя уходить. Он ответственный за это дело, да к тому же представь, что тут Хань Чэн, его начальник, нарешает! Они все только и ждут случая перекинуть на кого-нибудь ответственность и сбежать. — Нет! — Цзи Ган побледнел. — Он всего лишь судья пятого ранга, не может даже перед императором делать доклад! Как они могли такое большое дело на него повесить? Тут же полно чиновников повыше! — Кому ты это рассказываешь! — Ци Хуэйлян опустил миски. — Хань Чэн якобы хочет, чтоб он набрался опыта, тут уж ничего не сделаешь. А когда болезнь начнёт распространяться, кто из больших чиновников сюда сунется? Даже Хай Лянъи не придёт! Кроме того, если у Ланьчжоу всё получится, его ждёт новое повышение! Повыше… Цзи Ган резко оттолкнул его. — Да что вы несёте?! Верховный наставник не удержался и шлёпнулся в грязь, но тут же вскочил. — Чего ещё ждать?! — воскликнул он. — Такую возможность нельзя упускать! В такие времена люди по головам идут лишь бы их рвение заметили! Он должен продолжать работу несмотря ни на что! — Да мне все равно! — бросил Цзи Ган. — Я его заберу! Велю ему уходить! Он ринулся было к храму, но Цяо Тянья, как раз спускавшийся с крыльца, загородил ему дорогу. — Всех здоровых просят уйти из храма, — он улыбнулся. — Учитель, не ходите внутрь. Заметки и книги наставника уже в старой резиденции, господин велел снять для вас домик на улице Шэньу: близко у воротам, чтобы потоп не коснулся. — С дороги! — прорычал Цзи Ган. — Если там только больные, Чуань-эр тем более должен уходить! Дай мне с ним поговорить! Улыбка сошла с лица Цяо Тянья, он посуровел. — Что же вы меня подводите, учитель? Раз господин дал указания, значит так тому и быть. Если останетесь, он будет беспокоиться. Позвольте вас увести, проявить сыновнее почтение. Цзи Ган, без того взвинченный доносящимся отовсюду кашлем, попытался отпихнуть Цяо Тянья, но тот вовремя подставил руку под удар. Предплечье занемело, но он не отступил, — быстро заслонил выход. — Учитель! — громко прошептал он. — Успокойтесь! Раз господин так велел, значит у него есть план, да и я сюда ещё вернусь. Чем раньше мы уйдём, тем раньше и он освободится, верно? Не упрямьтесь, люди смотрят. Ну заберёте вы его сейчас, куда вам податься? Этот вопрос отрезвил Цзи Гана. Он бросил долгий взгляд на дверной проем, обернулся к Ци Хуайляню, одернув рукава и обвиняюще ткнул в него дрожащим пальцем… но ничего не сказал. *** Шэнь Цзечуань сел на скамью и наконец дал отдых усталым глазам. Голова кружилась, звенело в ушах, но он позаботился чтоб на лице ничего кроме спокойствия не отражалось. Вот кто-то позвал его, и он снова открыл глаза, взглянул на вошедшего пристальным, ясным взглядом. — Ваше превосходительство судья, трав для лекарства не хватает, что мы будем делать завтра? — спросил взволнованный чиновник министерства податей. — Это дело первостепенной важности, никаких проволочек не возникнет. — Шэнь Цзечуань закутался в плащ. — Императорский лекарь, скорее всего, уже здесь, он позаботится о запасах. Продолжайте готовить лекарство, не жалейте ингредиентов. Чиновник что-то утвердительно пробормотал в ответ. Глядя на его перепуганное лицо, Шэнь Цзечуань спросил: — В каком отделе министерства податей вы служите? — Этот недостойный не смеет называться чиновником, — так, переписчик при министерстве! — быстро ответил тот. — Мы все работаем на благо людей, ранг здесь не важен, — Шэнь Цзечуань на мгновение сжал переносицу, зажмурился, но тут же снова овладел собой. — Как ваше имя? — Недостойный прозывается Лян Цюйшань. — Завтра будете ответственным за учёт трав. Не важно, маленькая или большая придёт партия, — записывайте всё. Некогда дожидаться высочайшего указа, гвардейцы наверняка уже отправились по аптечным лавкам, поэтому тщательно учитывайте каждый цзинь, нам ведь потом отчитываться… — Он снова помедлил. — Теперь идите отдыхать. Следите за своим здоровьем, немедленно доложите, если станет плохо. Проводив Лян Цюйшана, Шэнь Цзечуань озабоченно ощупал обжигающе горячий лоб. Вошедший по какому-то делу Гэ Цинцин замер было на пороге, но тут же подошел. — Судья… — Когда у Си Хунсюаня появилась сыпь? — спокойно спросил Шэнь Цзечуань. — Через четыре часа после того как лекари попытались сбить жар. Сперва обсыпало ноги, потом по всему телу. — У меня сперва появилась сыпь, и только потом жар. Симптомы не совпадают, но на всякий случай я тоже выпью лекарство. Гэ Цинцин позволил себе тихий вздох облегчения. — Как хорошо, что вы сегодня не отпросились! Услышав новости, он быстро сложил два и два: пусть император подхватил заразную болезнь, кто посмеет сказать, что он заразился в борделе? Нужно найти другое оправдание. А кто мог заразить Сына Неба? Все его ближайшие евнухи здоровы, остаются стражники, постоянно снующие рядом, — Шэнь Цзечуань, к примеру. Отпросись он по болезни, и готово: кто-нибудь обязательно примет раздражение на его коже за заразную сыпь и отлучит его от трона. Он все ещё нёс бремя отцовских грехов, — раз упав, подняться вряд ли сможет. Даже у Шэнь Цзечуаня при мысли об этом захватило дух. Одно дело интриги и хитрые планы, но совсем другое, — слепое провидение от которого не защититься. Не осторожничай он, уже оказался бы между молотом и наковальней, в чужой власти. Он закрыл глаза, задумавшись. Гэ Цинцин, решив, что он задремал, тихонько вышел. Шэнь Цзечуань же сидел, прислушиваясь к шороху дождя, и его мысли уплывали все дальше в прошлое. Он нахмурился, усталый и печальный. Снежные и дождливые дни своей влажностью, холодом напоминали ему о провале Чаши, о Цзи Му, о тех днях, когда приходилось пресмыкаться и ползать перед другими на коленях. Настроение его сразу портилось, он чувствовал себя чем-то вроде кожаного бурдюка: снаружи непроницаем, а внутри булькает тоскливое раздражение. Он прислонился к стене, решив вздремнуть немного, но дремота не отпускала, и, в конце концов, сон взял своё. Сяо Чие вбежал в храм Покаяния заполночь, за ним спешил императорский лекарь и унылый Дин Тао, из-за которого проволочка и случилась, — он не успел вовремя найти Шэнь Цзечуаня. — Где судья? — крикнул Сяо Чие стражнику в повязке, готовившему лекарство. Стражник протянул ему пиалу. — Кого бы вы ни искали, сперва примите лекарство. Ваше превосходительство, гвардейцы постоянно в воде, поберегите себя! Сяо Чие не стал спорить и залпом проглотил отвар. Удовлетворенный, стражник крикнул под навес: — Цин-гэ! Цин-гэ у вас? Где судья? Скажите судье, что его генерал-губернатор Сяо ищет! Гэ Цинцин спал на скамье, но, услышав крик, немедленно накинул верхний халат и побежал к Сяо Чие. — Судья отдыхает, он всю прошлую ночь не спал. И вам бы поспать, господин, Восемь столичных дружин сказали, что им велено ворота охранять, так что завтра на сточных канавах только мы с гвардейцами. — Такая работа как раз для сильных, — на ходу бросил Сяо Чие. — Сторожи вход, никого не впускай. Он отвел занавеску и вошел в темную келью. Сперва ему показалось, что там никого нет, но, сделав еще шаг, он заметил Шэнь Цзечуаня, съежившегося в углу. Сняв грязный верхний халат, он сел рядышком, вылил воду из сапог. В келье было так холодно, что он снова обулся и пошел к печам, раздобыть огня да медный таз. Шэнь Цзечуань, разбуженный его хождениями, открыл глаза. — Вы закончили на улице Дунлун? — Да, — Сяо Чие поворошил угли, чтоб лучше горели. — Чего на кровати не спишь? — Я просто хотел подремать. Кто же знал, что проснуться будет так трудно… Сяо Чие устроил таз поближе к кровати. — Иди сюда, поспи по-человечески. Я разбужу. Шэнь Цзечуань не стал разводить церемонии, и послушался. Стоило ему лечь, как Сяо Чие оказался тут как тут: обнял его, прижался щекой к щеке. Он, кажется, шептал что-то, но этого Шэнь Цзечуань, проваливавшийся все глубже в сон, уже не услышал. Дождавшись, пока его дыхание выровняется, Сяо Чие осторожно сдвинул ворот спящего, рассматривая сыпь. Не такая. Не такая как у Си Хунсюаня! Он поправил ворот, обнял Шэнь Цзечуаня, и тут же уснул. *** Он не знал, сколько проспал, но спросонья ему показалось, что в руках раскалённый камень. Стоило приоткрыть глаза… как сон мигом слетел: Шэнь Цзечуань весь пылал, щеки алели, пот струился по вискам. Сяо Чие резко сел. — Ланьчжоу... Ланьчжоу! Шэнь Цзечуань нахмурился, тяжело дыша. — К… карантин… — пробормотал он в полузабытье. — Заражаются даже те… кто не в воде… Сяо Чие получше укутал его в плащ и крикнул: — Чэнь Ян! Лекаря сюда! Чэнь Ян, дремавший снаружи, привалившись к стене, тут же вскочил и, спрыгнув с крыльца, помчался под навес. Прибежал лекарь, быстро осмотрел больного. — Генерал-губернатор, — тихо, но решительно начал он. — Господин судья тоже заразился! Но сначала, видно, подхватил простуду… Сяо Чие перехватил его руку и крепко сжал, пристально глядя бедняге в глаза. — Господин судья… что? — Он… так устал, переволновался… — пробормотал испуганный лекарь. — И от переутомления занемог! — Вот именно. Сегодня занемог. — Сяо Чие сжал хватку крепче. — А до этого был здоров. — Да… — сглотнул лекарь. — Да-да-да! — Все лекарства столицы в вашем распоряжении, к тому же, вы, я слышал, творите чудеса. — Сяо Чие понизил голос. — Вы ведь сможете его вылечить? Взглянув ему в глаза, лекарь почувствовал, как коленки от страха ослабели. Он схватился за край кровати и, в панике, закивал: — Смогу… я смогу…!