Поднося вино (将进酒)

Си Хунсюань не сдержался, — его вырвало грязной водой. Заметив что происходит нечто неуставное, Хань Цзинь поспешил к ним, разгоняя сапогами волны, но Сяо Чие уже отступил, и долго следил за тем, как Си Хунсюаня втискивают в паланкин. Дождь всё не прекращался, чиновники всех рангов с воем и плачем потянулись за императорским экипажем к воротам дворца. Пань Сяньцзе, например, бежал, так, что растерял туфли, не забывая стенать черед одышку: «Ваше Величество! Ваше Величество!» Единственным, кто сохранял хладнокровие и достоинство, был Хай Лянъи. Лекари, ждавшие на крыльце, завидев императорский паланкин, немедленно окружили его, и шумная процессия ввалилась во внутренний дворец. Навстречу им выбежала одетая в простой, ничем не украшенный халат, Му Жу. Увидев окровавленного мужа, она не смогла сдержать слёз. Вдовствующая императрица отправила к ней на помощь Хуа Сянъи и смерила Хань Чэна холодным взглядом. — Пусть вы сами встревожены, но зачем же гонять под дождём престарелых чиновников? А если они тоже слягут? Это никак не поможет делу, только всё усложнит! Стражники, все как один, попадали на колени. — Этот недостойный заслуживает смерти! — вскричал Хань Чэн. — Немедленно велите подать горячий суп и сухую одежду, — велела Вдовствующая императрица и обратилась к чиновникам: — Как бесконечно трогает меня ваша преданность! Но Его Величество вернулся во дворец, а значит довольно переживаний! Прошу, не стойте на холоде, выпейте горячего супа и постарайтесь не заболеть. Дождавшись, пока все поклонятся в пол и произнесут благодарности, она добавила: — А господ из секретариата я попрошу остаться. *** Цэнь Юй остался вместе с Сяо Чие на улице Дунлун, чистить сточные канавы. Юй Сяоцзай, как мелкий чиновник, нес за ним соломенный плащ от дождя, Сяо Чие же, промокшему насквозь, было как-будто все равно, хотя остальные дрожали на безжалостном ветру. Разбирая завалы над императором и Си Хунсюанем, он натаскался тяжестей, и вот, позволил себе небольшую передышку, чтоб замотать платком ладонь. Взгляд его ничего хорошего не предвещал. Цэнь Юй, шлёпавший по воде босиком, тоже остановился подоткнуть полы чиновничьего одеяния. — Тут повсюду дома бедняков. Они с большим трудом натаскали деревяшек чтоб построиться, и теперь ни за что свои выстраданные лачуги снести не согласяться. Пока затопило только улицу Дунлун, но если ливень не кончится, вода пойдет дальше. — Если раздать беднякам лянов по пять серебра взамен, никто против сноса протестовать не будет, — заметил грязный как чёрт Тантай Ху, стоящий рядом. — Им просто нужна крыша над головой, с деньгами как-нибудь построятся заново. Этот недостойный подозревает, что если кто и заартачится, то это хозяева больших домов. Они свои дворы расширяли незаконно, и земельных тяжб тут было много. Кто захочет сносить хороший, крепкий дом? Тут и пяти лянов будет мало, эти прощелыги нам даже ворота не откроют! — О деньгах даже не начинайте, — вздохнул Цэнь Юй, давно вращавшийся в чиновничьих кругах и хорошо представлявший, как там делаются дела. — Старший секретарь Хай, разумеется, надавит на министерство податей, однако, оценка ущерба будет производиться позже. Они ни за что не согласятся каждому двору выдать по пять лянов серебра. — Вы уж простите, ваше превосходительство, я человек неучёный, могу и лишнего сболтнуть, но что же вы всё о деньгах печётесь? — засопел Тантай Ху. Грудь его вздымалась тяжело, как кузнечные мехи. — Стоит воде подняться, как разразится такая эпидемия, что серебром уже ничего не исправишь! — Брат Ху, не переживайте так! — Юй Сяоцзай примирительно поднял руки. — Вы же всех сложностей не знаете. В министерстве податей люди не жадные, да к тому же большая проверка на носу, — тут уж каждому хочется себя показать с лучшей стороны. Так почему же они не могут всем раздавать серебро направо и налево? Да потому что откуда его взять! Вот, допустим, изымут они из казны деньги и потратят на пострадавших. А через несколько дней в некоторых землях уже пахотные работы начнутся и посевная, да только тем, кто пострадал в прошлом году от дурной погоды да всяких бед, сеять будет нечего. Заслушав доклады, в министерстве податей решили раздать денег ямыням пострадавших префектур, чтоб наместники закупили посевное зерно у тех соседей, которым с урожаем повезло. Вот и получается, что если не будет в казне этого серебра, сотням, тысячам людей придётся голодать! Кто тут посмеет бездумно деньгами разбрасываться! Больше того, раз люди незаконно свои владения расширяли, засыпая общественные сточные канавы, то их нужно привлекать к суду за это, а не серебром одаривать! За такое цензорат по головке не погладит. Вот почему министерство податей медлит. Юй Сяоцзай хорошо умел успокаивать людей. Его рассудительная, с мягким говорком, речь, гипнотизировала слушателей, да к тому же излагал он вещи правдивые и разумные, не пытаясь никому угодить. Весенний сев влиял на всю политику империи Дачжоу, все планы на год, ведь две армии на важных приграничных землях зависели от урожаев в Цзюэси и Хэчжоу. Потому думали чиновники в первую очередь о зерне. И оказались между молотом и наковальней. Взять и начать самовольно сносить дома значило навлечь на себя гнев жителей, — к примеру, многие гвардейцы, выходцы из военных семей, жили на улице Дунлун. Передав эту заботу гвардии, Хай Лянъи, по сути, предоставил Сяо Чие решать судьбу квартала. Возложи он ее на Восемь столичных дружин, — Хань Цзинь лично приказал бы все снести к чертовой матери не задумываясь о последствиях. Сяо Чие покончил с повязкой и собирался уже высказаться, как вдруг заметил за стеной дождя знакомую фигуру. Шэнь Цзечуань подошел ближе, поклонился, приветствуя собравшихся. — Так и думал что найду вас тут, господа. Как продвигается расчистка канав? — Тяжело продвигается, — печально вздохнул Цэнь Юй. — Мы ведь не можем просто взять и начать ломать дома. — Понимаю, министерству податей сложно сходу посчитать расходы на весенний сев, — Шэнь Цзечуань был спокоен, но щеки его отчего-то раскраснелись. — Однако, кое-что рассчитать все-таки можно. Этот бесталанный стражник заглядывал в архивы своего ведомства и кое-что выяснил. Не соблаговолит ли генерал-губернатор выслушать? — Прошу, господин судья, — отозвался Сяо Чие. — Просветите нас. — В прошлом году, когда новый император взошёл на трон, были объявлены амнистии и послабления. Так Цзюэси освободили от уплаты тридцати процентов налогов. К тому же, в прошлом году у них был прекрасный урожай. В префектуре Чжунбо, а именно в Хуайчжоу и Дуньчжоу зимой ударили сильнейшие морозы, им придется закупать зерно в Цичжоу, не так ли? К тому же, как мы помним, во время заморозков Наследный княжич из казны Либэйской конницы выделил на помощь Цичжоу сорок тысяч лянов серебра. Так почему бы Цичжоу не отплатить за услугу? Пусть Наследный княжич напишет письмо Чжоу Гую, наместнику в Цичжоу, и обяжет бесплатно отдать Дуньчжоу зерна на те же сорок тысяч? Таким образом министерство податей может освободившиеся сорок тысяч списать на устранение последствий наводнения. Юй Сяоцзай призадумался. — Но ведь засыпать сточную канаву ради самостроя, — всё равно преступление и за него нужно карать. — Разумеется нужно. Но особые времена требуют особых мер, мы не можем слепо действовать букве закона. — Шэнь Цзечуань помедлил. — Вот что: представим выделение денег как акт высочайшего императорского милосердия. Ваше превосходительство Цэнь, думаю, уместно будет, если вы выступите с этим предложением. В министерстве податей тоже служат люди, и сердца у них не каменные. Им важно лишь, чтобы движение денег прослеживалось ясно, и средств хватало. К тому же, грядут проверки, будет оцениваться работа чиновников всех министерств. Министерству податей просто необходимо показать себя с лучшей стороны, они вам не откажут. Он обернулся к Сяо Чие. — А мы с вами давайте вернемся к Цичжоу. В этом году префектура Чжунбо намерена восстановить город, и, хоть мы не знаем пока, кто будет назначен наместником, рабочие руки этому человеку в любом случае понадобятся. Генерал-губернатор уже успел заслужить доверие Цичжоу, когда придет время восстанавливать город, вы вполне сможете повесить расходы на тех столичных жителей, чьи незаконные постройки мы снесем, и потребовать каждого двора послать работников в Цичжоу хотя бы на месяц, под присмотром императорского войска, — качестве наказания за самострой на месте городских сточных канав. Таким образом, выданные пять лянов не пропадут зря. К тому же, между Либэем и Цичжоу не будет больше висеть долг, — между ними завяжется дружба и расцветет взаимопомощь. Чжоу Гуй, насколько мне известно, не дурак, и рад будет возможности завести друзей. Дослушав Шэнь Цзечуаня, Юй Сяоцзай встряхнул соломенный плащ и накинул на плечи Цэнь Юю. Тот от души похлопал Шэнь Цзечуаня по плечу. — Ваше превосходительство судья, время поджимает, но я все же скажу: когда все закончится, я, Цэнь Юй, позабочусь о скромном ужине и хорошем вине, чтобы иметь возможность зазвать вас к себе в гости. Почтительно ожидаю вашего визит! С этими словами он надел бамбуковую шляпу и ушел вместе с Юй Сяоцзаем. — Что там во дворце? — спросил Сяо Чие, перехватив запястье Шэнь Цзечуаня. Таньтай Ху открыл было рот чтобы что-то сказать, но передумал и закрыл. Шэнь Цзечуань же подцепил пальцем именную бирку на его поясе и уставился на нее, будто она вдруг очень его заинтересовала. — Вдовствующая императрица раздает задания министрам. О вас она не спрашивала. Сточные канавы необходимо прочистить как можно скорее. Из вежливости никто вам в лицо об этом не говорит, но вы должны понимать: задачу эту повесили на вас, и вас же, в случае невыполнения, призовут к ответу. Дальше трогать Шэнь Цзечуаня было бы неприлично, к тому же, тот насквозь промок под дождем и выглядел совсем уж несчастным. — Раз старший секретарь Хай велел стражникам нести караул во дворце, ты тоже иди, — сказал Сяо Чие, сжалившись над ним. — Сиди там, пей горячий чай, да посматривай на дверь одним глазом. — Это работа Хань Чэна. — Шэнь Цзечуань отвернулся. — Я беспокоюсь за учителя, он ведь все еще в храме Покаяния. Нельзя терять ни минуты: вы работайте, а я пойду все же договорюсь с министерством податей о раздаче денег жертвам наводнения. Не успел Сяо Чие ответить, как увидел на другой стороне улицы машущего ему зажатыми в руке туфлями Хань Цзиня. Пришлось ему уйти, прихватив Таньтай Ху и Чэнь Яня. Хоть дождь немного освежил Шэнь Цзечуаня, голова у него все равно раскалывалась. Он позвал Гэ Цинцина и вместе с ним отправился в низины. Прочистка сточных канав была работой утомительной и грязной. Чиновники из министерства податей, опасаясь запачкаться, переобувались и подвязывали полы халатов, если приходилось соваться в воду, но в основном сгрудились под навесом, не желая мокнуть. В конце концов, Хай Лянъи поручил очистные работы министерству труда и гвардейцем, их же задачей было «оказывать содействие» . Прибыв на место, Шэнь Цзечуань увидел, что «помощников» этих можно было по пальцам пересчитать — нижестоящие чины в министерстве податей были скользкими типами, такие даже не почешутся, если выгоды в этом не увидят. — Скоро стемнеет, — заметил Гэ Цинцин. — Почему так мало народу? Немногочисленные чиновники немедленно окружили Шэнь Цзечуаня, подобострастно кланяясь, их «главарь» немедленно предложил ему стул под навесом. — Гвардейцы пока все равно разбирают завалы да копают, как раз за ночь закончат. Так зачем спешить? Можно позвать людей завтра. Присаживайтесь, ваше превосходительство, присаживайтесь. Как же вы вымокли! Вот, выпейте чаю, согрейтесь. Шэнь Цзечуань взглянул на навес и улыбнулся. — Это вы сами придумали? Хорошо. Чиновник, ухмыляясь, протянул ему чашку чаю. — Разумеется! Все так заняты, кому о нас позаботиться? Так что мы потихоньку, своими силами и поставили… Он осекся, заметив, что стражники за спиной Шэнь Цзечуаня спиной дружелюбием не светятся. Тем не менее, Шэнь Цзечуань взял протянутую чашку и сделал глоток. Чиновник немного приободрился. — Хороший чай из Хэчжоу, специально заваривали, ожидая ваше превосхо… Одно движение запястья, и горячий чай полетел ему в лицо. Чиновник вскрикнул, то ли от боли, то ли от страха, и попятился, а Шэнь Цзечуань как ни в чем не бывало постучал по донышку чашки, вытряхивая листья. И ни на мгновение не переставал улыбаться. От влаги его лицо просто-таки светилось изнутри. — Чай, значит… — ласково протянул он. — Вот, я вас в свой черед угостил, что же вы не выпили? Чиновник поспешно вытер с лица чайные листья. — Слишком вы это быстро… — А как вы хотели? Когда Владыка Ада вас призовет, тоже придется отвечать быстро, — Шэнь Цзечуань отбросил чашку. — Старший секретарь отдал ясные и четкие приказы. Кажется, вы не восприняли всерьез его слова о казни. Я вас угостил чаем, так пейте, вот же он, на земле. Или предпочитаете угощаться в Аду? Чиновник в панике упал на колени. — В… Ваше превосходительство, что же вы делаете?! Этот скромный подданный, — придворный чиновник шестого ранга. Не можете же вы казнить… — В императорскую тюрьму ниже четвертого ранга не сажают! — Гэ Цинцин подобрал полу и пнул несчастного в лужу. — Если судья велел пить, значит пей, или тебе тебе этот чай на могилу принесут! Чиновник кубарем покатился в воду, и, заметив, что Шэнь Цзечуань держит руку на рукояти меча, немедленно набрал полные ладони мутной жижи и отправил в рот. — Я выпью! Я выпью! Остальные, потешавшиеся над этой сценой из-под навеса, затихли, встали по струнке. Шэнь Цзечуань обернулся к ним. — Что стоим? — Ждем приказов вашего превосходительства! — раздался хор голосов. — Я всего лишь стражник, которого послали надзирать за работами, — улыбнулся Шэнь Цзечуань и вынул из рукава голубой платочек, утереть руки. — Как же я могу вам, господа, приказывать? Я ведь человек неопытный и в подобных делах невежественный. Мы со стражниками просто понаблюдаем как вы трудитесь. Ну так что же, идемте? Кто бы после такого не побежал работать?! Давешний чиновник тоже несмело подошел ближе. — Ваше… ваше превосходительство… — А ты, — мягко сказал Шэнь Цзечуань, уходя, — чтобы выпил тут всё до дна. Закончишь, тогда и приходи. *** Небо потемнело, а дождь все не переставал. Как бы внушительно ни выглядели стражники, а все же и им пришлось повозиться в грязной, вонючей воде. Шэнь Цзечуань так долго сидел на корточках, что, поднявшись, почувствовал как закружилась голова, и схватился за ограду. Все были так заняты, что никто, к счастью, этого не заметил, только Гэ Цинцин подбежал и прошептал ему: — Ничего, ничего. Пока никуда спешить не надо, отдохните немного. Шэнь Цзечуань только улыбнулся в ответ, — он чувствовал, что если сейчас откроет рот, его стошнит. Отлипнув от ограды, он снова, на корточках, пробрался в дверной проем полуразрушенного дома, забрать флягу, как вдруг что-то тяжелое накрыло его с головой. Мгновение, и в дверь протиснулся тяжело дышащий Сяо Чие, сунул ему в руки ещё тёплый короб с едой и тем же путем исчез. Шэнь Цзечуань стащил с головы чужой плащ и хотел было вылезти из развалин, как этот Сяо снова вернулся, крепко сжал его лицо в ладонях, и яростно поцеловал. А оторвавшись, наконец, от его губ, зачем-то потрепал по щеке, тяжело дыша полюбовался на него мгновение в полумраке завала, и сбежал. Он летел по грязи как на крыльях, перекинув грязный халат через руку, перепрыгивая препятствия. Было бы у них хоть немного времени… Сяо Чие оттянул ворот и, шлепая по грязи, вбежал в переулок, где трудились гвардейцы. — Проклятье! — ругнулся он на бегу сквозь стиснутые зубы. — Вот же… проклятье!