Поднося вино (将进酒)

После трëх тостов неловкость за столом рассеялась. Пусть прежней теплоты между братьями не было, дружеского расположения вполне хватило чтоб поболтать за чаркой. Цзи Ган снял наконец шарф, и вновь пригубил вина. Цзо Цяньцю, заметив ожоги на его шее, не удержался от вопроса: — Как так вышло? Это Бяньша тебе оставили при осаде Дуаньчжоу? Цзи Ган повертел в руках чарку, усмехнулся. — Какая там осада! Шэнь Вэй так быстро бежал, что мы и дня не продержались… ноги мои уже не те, от всадников бяньша мне не уйти было. Решил драться до последнего… Он вспомнил жену и запнулся, закрыл лицо рукой. Цзо Цяньцю залпом осушил чарку. — Собаке Шэнь Вэю собачья смерть! — Если б только Шэнь Вэй был виновен! — горько воскликнул Цзи Ган. — Что-то не сходится в этом деле. Кому-то удобно было переложить всю вину на мертвеца. — Ты давно оставил столицу, откуда тебе знать, что Шэнь Вэй был козлом отпущения? — Пять лет назад, когда Чуань-эра привезли в Цюйду, на него покушались в тюрьме. Шэнь Вэй тогда был уже мëртв, но кто-то очень хотел избавиться от всей его семьи. Зачем? Чтобы заткнуть, понятно. Цзо Цяньцю молча пригубил вино, раздумывая. — Раз все мертвы, возобновить дело о падении Чжунбо будет непросто. Твой ученик хочет отомстить за отца? Цзи Ган не пил пять лет и нарушил обет только ради брата, так что вино быстро ударило ему в голову. Он пошатнулся, схватился за край стола. — Отомстить… зачем бы ему мстить за Шэнь Вэя? Цзо Цяньцю, они узколобые, с ними всë ясно, но ты-то?! Тоже думаешь, что все Шэни виновны? Чуань-эр вырос разумным человеком, он отличает добро от зла. Да, так вышло, что он родился от семени Шэнь Вэя, но кроме этого ничем с ним не связан! Что ж вы все его травите?! Шэнь Вэй мëртв! Если кому и надо мстить, так это бяньша! Цзи Ган с размаху грохнул чарку об пол, тяжело дыша. — Мы должны докопаться до правды о поражении не из мести, а ради торжества истины! Как можно на мальчика возлагать этот грех?! Ты сам генерал, неужто не понимаешь? Раз пять лет назад кто-то подстроил падение Чжунбо, что помешает ему сделать подобное вновь? В тот раз Бяньша шли через страну как нож сквозь масло. Смогли бы они так без помощи и карты? Цзо Цяньцю вздохнул. — Младший брат, пожалуйста, не сердись. Когда Цзимин поспешил на помощь войскам, он первым делом установил наблюдение за дорогой на Даньчэн, чтоб разведать, кто помогает бяньша. Но разбираться не было ни времени ни возможности. Знал бы ты, как тяжело ему пришлось! Всë указывало на Шэнь Вэя, а тот взял да сжëг себя. Не осталось никого кроме какого-то там незаконнорожденного, на которого он никогда внимания не обращал. Как тут не исполниться подозрениями? — Твой ученик так его пнул, что чуть не убил, — помолчав, ответил Цзи Ган. Цзо Цяньцю выпил ещë чарку. — Я не защищаю его, однако, брат, у каждого из нас свой опыт и свои устремления, вот что я могу сказать. Цзи Ган зло усмехнулся. — Ну ещë бы. Ладно, пусть извинится хотя бы из вежливости, и забудем об этом. Цзо Цяньцю взял пустую чарку и обернулся к двери. — А-Е! Дверь отворилась. Цзо Цяньцю налил вина и пустил чарку по столу. — Извинись перед шишу и шиди. Цзи Ган палочками поймал скользящую чарку за краешек. — Что вы, что вы, мы сами виноваты, нужно было лучше тренироваться. Чуань-эр, иди сюда, скажи тост! Он метнул было чарку Шэнь Цзечуаню, но Сяо Чие перехватил еë в полëте. — Ланьчжоу, ты уж не препятствуй шисюну! Шэнь Цзечуань ударом ноги выбил у него чарку так, что она взлетела к потолку. — Как я могу ослушаться учителя? Шисюн, позволь… Выпад, — и ладонь ударилась в ладонь, Сяо Чие оттолкнул руку «шиди» . Чарка почти долетела до земли, но Шэнь Цзечуань поймал еë носком сапога и вновь подбросил. Каждый удар поднимал ветер, чарка летала вверх и вниз, но ни капли вина не пролилось. — А стойка у него не клана Цзи, — заметил Цзи Ган, вернувшись к закускам. — Это из техник клана Сяо, — ответил Цзо Цяньцю. — Из такой стойки удобно схватить жертву как хищная птица, — сложный захват, вырваться невозможно. Ланьчжоу, работай по корпусу и ногам, чтоб он потерял равновесие. Шэнь Цзечуань прыгнул было назад, но то был обманный манёвр: он вдруг рванулся вперёд и отвесил «шисюну» такой мощный удар ногой, что тот отступил. Сяо Чие открыл было рот, чтоб прокомментировать, но покосился на наставников и промолчал. Дождавшись второго удара, он перехватил ногу Шэнь Цзечуаня, и тайком огладив щиколотку, икру, медленно потянул его к себе. — Жестоко ты со мной обходишься, — спокойно сказал он. — Как против такого выстоять? Шэнь Цзечуань едва не потерял равновесие, внезапно сбитый с толку его прикосновениями. Сяо Чие дождался, пока он не поймает чарку, и неожиданно ударил в лицо. — Кулак клана Цзи! — воскликнул Цзи Ган, отвлекшись от еды.— Не удивительно, что Чуань-эр этого парня так нахваливал. Телосложение Сяо Чие идеально подходило для техник клана Цзи, да и приём был выполнен безупречно, — даже Цзи Гану не к чему было придраться. Шэнь Цзечуань удержал чарку: предчувствуя удар, он отклонился назад, и кулак Сяо Чие просвистел мимо его виска. Однако, этот манёвр стоил ему преимущества: быстро подняться не вышло, Сяо Чие вдруг сунул руку ему за ворот и выудил надкушенный лепесток сливового цветка. — Попался! — провозгласил он, и сверкнув глазами, закинул лепесток в рот. Шэнь Цзечуань хотел было подняться, но Сяо Чие вдруг глянул вверх, мимо него. — Ланьчжоу, а вино-то вылилось. Шэнь Цзечуань вскинул голову… и Сяо Чие, перехватив его запястье, как ни в чём не бывало осушил чарку прямо из застывшей руки. — Благодарю за угощение, шиди. — Он отошёл на шаг и вежливо поклонился. — Этот вкус и аромат теперь надолго со мной. Запястье Шэнь Цзечуаня горело от прикосновения. Он поднялся, и, поклонившись в ответ, молча вернул чарку на стол. Цзи Ган понятия не имел, что на самом деле между ними происходит, его интересовал лишь сам бой. — Для того, кто учит приёмы разных школ, главная трудность, — соединить их в один стиль. Ты хорошо его натаскал, — сказал он. — Ему ещё учиться и учиться, — ответил Цзо Цяньцю. — Меж тем Ланьчжоу прекрасно владеет техниками духовного совершенствования клана Цзи. Его сосредоточенность впечатляет. Они вновь занялись вином, и ученикам ничего не осталось как выйти. Как только дверь за ними закрылась, Сяо Чие взял своего «шиди» за плечо. — Они сегодня не закончат. Снаружи холодно, пойдём-ка внутрь. В кабинете главы Яо, скрытом в глубине дома, было тепло и сухо, — чтобы влага не повредила многочисленные книги, под полом проложили трубы, гонявшие горячий воздух из печи. Вещи из дома ещё не вывезли, все четыре полки открытого шкафа были забиты свитками, картинами и каллиграфией. Сяо Чие скинул плащ и уселся на стол, листая какую-то книгу. — Это был дом старого главы клана Яо, тут много занимательного, но Яо Вэньюю эти сокровища не интересны, так что все о них позабыли. Шэнь Цзечуань вытер руки, прежде чем касаться драгоценных томов. В клане Яо любили книги. Старый глава тщательно рассортировал свою библиотеку по разделам, но, что сильнее всего бросилось Шэнь Цзечуаню в глаза, — на обложках и страницах не было ни пылинки, хоть сюда, очевидно, давно никто не входил. Значит, Сяо Чие прислал кого-то позаботиться о книгах. Среди записей о различных провинциях Шэнь Цзечуань нашёл атлас Хунъяна, а в нём — подробнейшую карту Хунъянских гор. Хунъянские горы разделены были на две гряды: восточную и западную. Восточную перерезал перевал Лося, связывавший Цюаньчэн с окружённым скалами Хуайчжоу. Раньше линия защиты Дачжоу начиналась и заканчивалась западной грядой, но Сяо Фансюй продлил еë до самой восточной гряды, придав наконец Либэйской сторожевой линии чëткие очертания. Шэнь Цзечуань пролистал атлас и нашëл подробное описание Северовосточной военной дороги. Из Цюйду зерно возили во все концы империи, но войска получали провиант в основном из Циньчжоу в провинции Цзюэси. На восток и на север не пройти было по рекам, так что на тех направлениях проложили особые военные дороги. Доставка провианта в Цидун была делом сложным, а вот из Цидуна до Либэя лежал этапный путь: из Циньчжоу провизию доставляли в порт Юнъи, оттуда, — в Цюйду, из Цюйду в Цюаньчэн и дальше до места назначения. Северо-восточная военная дорога особо ревностно охранялась Либэйской тяжëлой конницей. Пожелай сам Сын Неба пройти сквозь кордон, без проездной бирки Сяо Цзимина его не пустили бы. Какие бы сражения не кипели на границе, врага ни разу и на ли не подпустили к этому пути. Пять лет назад именно этот тракт помог Сяо Цзимину, спешившему на подмогу в Чжунбо, так быстро оказаться на юге, срезав через Цичжоу, и уверенно нанести удар по врагу. — Северо-восточная военная дорога, — Сяо Чие заглянул ему через плечо. — Тоже стратегией интересуешься? — Нет, — не задумываясь бросил Шэнь Цзечуань. — А Второй княжич всё равно тебе кое-что покажет. — Сяо Чие взял его за запястье и передвинул палец на восток. — Узнаёшь? Река Чаши, наш восточный рубеж. А дальше, — Великая пустыня Бяньша. Как думаешь, почему бяньша никогда раньше через Чаши не переходили, но всё время кидались на Бяньцзюнь? Шэнь Цзечуань опустил глаза, разглядывая низ карты. Там, на юго-востоке от заставы Тяньфэй, у самой кромки пустыни расположился Бяньцзюнь. Выглядел он как самое удобное место для прорыва. — Трудно устоять. Наверху застава Тяньфэй, внизу горы и укреплённый перевал Сотянь. Лишь Бяньцзюнь совершенно лишён территориальных преимуществ. Сяо Чие придвинулся ближе. — Вотчина клана Лу… знаешь, почему Лу Гуанбая называют Путеводный Огонь Пустошей? Это потому что клан Лу защищает десятки тысяч ли пустыни с помощью системы сигнальных огней. Войска Бяньцзюня мастера ночного боя и засад. Сяо Чие так увлёкся, что просто начал водить рукой Шэнь Цзечуаня по карте, пока его палец не упёрся в Бяньцзюнь. — Из четырёх генералов в обороне искуснее всего учитель, — потому что командовал на заставе Тяньфэй. Их задача стоять насмерть, а не атаковать и маневрировать. А вот Лу Гуанбай лучший, когда надо измотать врага. Так что не смотри на Бяньцзюнь свысока, даже мой брат и командующая Ци с ними в этом не сравнятся. Шэнь Цзечуань покосился на него снизу вверх. — Однако, у Бяньцзюня нет конницы. Сяо Чие улыбнулся ему. Он редко бывал настолько спокойным и умиротворённым. — Лу Гуанбаю она и не нужна, его солдаты любую конницу уделают. Клан Лу поколениями стоит на краю пустыни. Погода ни к чёрту, земледелием заниматься невозможно. В такой бедности как выращивать лошадей? Но сражаться же как-то надо. Так что, клан Лу путём проб и ошибок выработал убийственную тактику против вражеских всадников. Шэнь Цзечуань снова отвернулся к карте. — Возвращаясь к первому вопросу… вы имели в виду, что для бяньша необычно идти на штурм через Чаши, и загадка в том, отчего они вдруг на это решились? — Точно. — Сяо Чие задумался. Обычно, погрузившись в мысли, он вертел костяной перстень, но теперь рука его сжимала кисть Шэнь Цзечуаня, так что он неосознанно пощипывал его палец. — Ведь что такое Двенадцать племён Бяньша? На деле-то их в пустыне больше, но взять, к примеру, Хуэйюань, — они маленькое племя, свои же выжили их с пастбищ, так что они примкнули к Дачжоу и торгуют с Либэем. Сами Двенадцать племён по силе тоже неоднородны, среди них есть и могучие и слабые. Единого правителя они не имеют, так что дипломатически с нами договориться никак не могут, только нападать. И нападения им потом аукаются. Самое сильное племя, Ханьшэ, на севере грызётся с Либэем, самые быстрые, Гома, наскакивают обычно на Бяньцзюнь. Мы так давно воюем, что все стратегии и тактики давно известны. Но пять лет назад Ханьшэ и Гома вдруг объединились и без предупреждения ударили на Чаши. И этому есть лишь одно объяснение. — Они спланировали атаку заранее и были уверены, что Чжунбо их не остановит, а Либэй и Бяньцзюнь не успеют вовремя. — Поэтому все решили, что Шэнь Вэй сговорился с врагом, — кивнул Сяо Чие. — Слишком уж рискованное дело, — забираться вглубь чужой, незнакомой территории, без обозов. К тому же, заманить конницу, привыкшую сражаться в пустыне, на городские улицы, — всё равно что кангу на них надеть. А ведь чем ближе к Цюйду, тем сильнее сопротивление. — И брать Цюйду бессмыссленно, — подхватил Шэнь Цзечуань, вглядываясь в карту. — Столица лежит в самом сердце Дачжоу. Их бы просто осадили с трёх сторон Либэйская конница, Цидунские объединённые войска и Восемь столичных дивизионов. Не верю, что они собирались захватывать Цюйду. — Умница какой, — похвалил Сяо Чие и повёл его руку через всю карту на запад, к Цзюэси. — Я думаю, вот их цель. Цзюэси у моря, там два самых больших порта и три префектуры-житницы. Он кормит и Либэй и Цюйду и Цидун. Стоит им зайти в Цзюэси, и не надо будет ничего захватывать, — они всех троих возьмут за горло. — Но без помощников в Дачжоу такое не провернуть. — Из Чжунбо до Цзюэси ближе всего. Шэнь Вэй открыл им ворота и оставил провизию. А заблокируй они Северо-восточную военную дорогу, брат задержался бы на неделю. Неделю! А если бы Восемь столичных дивизионов не смогли удержать Цюйду, бяньша уже были бы в порту Юнъи. Потому Либэй никогда не простит Шэнь Вэя. Можно простить поражение в битве, но не вонзённый в спину нож. Шэнь Цзечуань резко обернулся вдруг, глядя ему прямо в глаза. — Что? — Сяо Чие и не подумал отпустить его руку. — Шэнь Вэй сговорился с врагом… — Шэнь Цзечуань неестественно ухмыльнулся. — Шэнь Вэй сговорился с врагом… Двенадцать племён бяньша собирались атаковать Цзюэси. Но где Шэнь Вэй взял военные карты Цзюэси? — Разве что у министерства обороны, — отозвался Сяо Чие. — Деньги открывают любые двери, даже карту купить не проблема, если заплатить сколько надо. — В таком случае… — протянул Шэнь Цзечуань. — Купить её мог… кто угодно.