Поднося вино (将进酒)

— Как обидно! — вздохнул Шэнь Цзечуань. — Кошка бросила котят, — Шэнь Ланьчжоу виноват. — С тех пор как тебя выпустили, беды на нас рушатся одна за другой, — ответил Сяо Чие. — Сяофуцзы, студенты, Пань Жугуй… что бы ни случилось, ты во всём замешан. И как так получается? — И правда, как так получается? — передразнил Шэнь Цзечуань. — Разве непонятно? Если бы наследный княжич меня вовремя прикончил в Провале Чаши, избежали бы всех напастей. Сяо Чие вынул веточку изо рта. — Ты тогда изо всех сил цеплялся за свою жалкую жизнь. И как? Наслаждаешься ею теперь? Лицо Шэнь Цзечуаня ничего не выражало, и от этого спокойствия у Сяо Чие мурашки бежали по спине. Странный человек. В каждом его проявлении сквозило желание оставить прошлое в прошлом, особенно на том пиру. Но Сяо Чие помнил его взгляд в ту зимнюю ночь пять лет назад. Взгляд хищника, впившегося зубами в его руку. Однако, в нём и правда больше не было ненависти, хуже — он словно превратился в чëрную бездну, которой дна не видно, в ответ на унижения лишь улыбался, опустив голову. Сяо Чие не шутил тогда, на пирушке, — правда увидел его в ином свете. Но чем шире улыбка, тем глубже тьма за ней. Думать об этом было неуютно. — Наслаждаюсь ли… — Шэнь Цзечуань вновь улыбнулся. — В храме Покаяния я день и ночь благодарил Небо за спасение, а на свободе понял, что мне прозябать теперь в трудах и заботах. И всë же, даже таким существованием я дорожу, боюсь его потерять. Все говорят, что я должен нести бремя греха, но как искупить смерти тысяч людей, если своя жизнь всего одна? Мне остаëтся лишь заискивать перед господами, в надежде, что они будут ко мне не слишком жестоки. Вы хотите от меня объяснений, Второй княжич, но ради всего святого, скажите, в чëм я должен объясниться? Сяо Чие почти его не слушал, — быстро понял, что это бесполезно. Покорность и смирение Шэнь Цзечуаня вызывали странное чувство: он не отказывался говорить, не издевался, не подлизывался, но даже Сяо Чие, у которого нюх на враньё был как у собаки, не мог отличить правду в его словах от лжи. Однако, если подумать, разве не прав был Шэнь Цзечуань, сказав, что произошедшее на пирушке — просто игра? Во всём ли его нужно подозревать? Впрочем, солгать в разговоре может каждый, но любое действие оставляет след. Какого человека Шэнь Цзечуань, мелкая сошка, мог подослать к Ли Цзяньхэну? Разве что подкупить посыльного или слугу… Чем больше Сяо Чие думал об этом деле, тем больше всплывало вопросов, но если сейчас не распутать клубок, в будущем бед не оберëшься. Хотя, не привыкать, — беды преследовали его с тех пор как связался с принцем Чу. — Я с тобой просто поболтать пришëл, а ты это в допрос превращаешь, — Сяо Чие подул на веточку, листья затрепетали. — Услышал, что о тебе люди спрашивают. Это касается морального облика принца Чу, вот и пришëл уточнить кое-что. — Каждый раз, когда вы решаете со мной "просто поболтать", я потом уснуть не могу, — отозвался Шэнь Цзечуань. — Нехорошо, — покачал головой Сяо Чие. — И тебе плохо и мне невесело. Может, забудем всë и помиримся? Шэнь Цзечуань рассмеялся. — Сорок тысяч жизней потеряно в префектуре Чжунбо, а Второй княжич, значит, предлагает помириться. — Времена меняются. — Сяо Чие отбросил многострадальную веточку. — Ты теперь в фаворе у клана Хуа, Вдовствующая императрица тебе благоволит. Как обидеть такую персону? Не зови меня "Вторым княжичем", мы же не чужие… Мы с тобой, можно сказать, приятели. Да, Ланьчжоу? Шэнь Цзечуань улыбнулся. — До встречи, Второй княжич. Сяо Чие вскочил в седло — Ланьчжоу, когда перстень отдашь? — спросил он, глядя на Шэнь Цзечуаня сверху вниз. — Зачем тебе, красавцу, старое, облезлое колечко? Хранишь его как сокровище… — Я привык носить его с собой, — ответил Шэнь Цзечуань. — Яростная аура Второго княжича отгоняет злых духов, как расстаться с таким талисманом? Сяо Чие щëлкнул хлыстом, вспоров воздух. — Второй княжич и есть злой дух, до сих пор не понял что ли? Он ускакал, но Шэнь Цзечуань ещë долго стоял, глядя ему вслед, неподвижно, без тени улыбки наблюдая, как скользит по оранжевой в закатных лучах пыли длинная, чëрная тень всадника. *** Ночью, когда небо уже подёрнулось звёздами, Верховный наставник Ци развернул перед Шэнь Цзечуанем новенькую карту. — В прошлом Восточный дворец не имел права отправлять солдат на границу, но всегда получал от военного министерства сводки о расположении войск и гарнизонов. Вот это Либэй. Сзади его подпирает гряда Хунъянь, у западных границ — перевал Лося, на востоке засели Двенадцать Племëн Бяньша. Шэнь Цзечуань указал на восток от гряды Хунъянь. — Осень близко. У Бяньша мало пастбищ, значит они набегут на приграничные рынки. Сяо Цзимин знает, что нужно отправлять войска, так почему до сих пор не попросил разрешения выступить? Верховный наставник задумался. — Потому что Его Величество серьëзно болен. Этой весной от Сяо Цзимина пришло лишь одно прошение, — значит у него есть свои люди во дворце. Раз он до сих не попросил разрешения выступать, значит понял главное. — Его Величество умирает… — Прошептал Шэнь Цзечуань. — Вот именно. Клан Сяо выжидает. — Верховный наставник взял кисть и обвëл Либэй. — Им выгодно посадить на трон Принца Чу. Они давно враждуют с кланом Хуа, к тому же, после трагедии в Чжунбо они оказались в шатком положении, связанные по рукам и ногам чужой волей. Удача наконец им улыбнулась, и Сяо Цзимин не намерен упускать случая изменить расклад. — Но вы говорили… — Шэнь Цзечуань указал на Цюйду. — "Пока ворота столицы на запоре, Сяо Чие — в заложниках". Как может Сяо Цзимин действовать, если его брат в руках Вдовствующей императрицы? Верховный наставник отложил кисть. — Раз ты спросил, давай разбираться с самого начала. — Прошу, наставник, научите! — Каков по-твоему Сяо Чие? Шэнь Цзечуань опустил глаза, разглядывая карту. — Умëн. Хитëр. Своеволен. — Да к тому же, он… — Верховный наставник поскрёб макушку, словно пытаясь выскрести подходящее слово. Ничего не вышло, и он недовольно плюхнулся лбом в стол. — Небеса послали его Либэю, вот что, — таинственно пробормотал он. — Этот мальчишка гений. Шэнь Цзечуань взял кисть, но замешкался. — Как так, наставник? Верховный наставник нырнул под стол и вытащил толстую тетрадь, исписанную его рукой, — записки, которые начал вести, когда понял, что с возрастом память от него ускользает. Он быстро пролистал тетрадь и подсунул Шэнь Цзечуаню. — Вот тут всë, что Гэ Цинцин смог вытащить из военного министерства. Восемь лет назад, в первый год Юнъи, Второй княжич Сяо Чие, четырнадцати лет от роду, пришëл на подмогу Сяо Цзимину в битве с Бяньша. В середине лета три племени Бяньша осадили войско Сяо Цзимина к востоку от гряды Хунъянь. Они не оставили ему пути к отступлению, поймали в клещи неподалëку от реки Хунцзян. Три дня Сяо Цзимин держался, ожидая подкрепления, но всадники Бяньша проворны и хитры. Они знали, что Либэйская тяжёлая кавалерия хороша в наступлении, — сминает ряды противника как железный кулак, но против маневренных легких конников долго не продержится. Попытались взять её измором. Верховный наставник прильнул к фляжке, жадно глотая вино. — Но на третью ночь бяньша вдруг отступили, — продолжил он. — Кто-то поджёг их лагерь, вспыхнули запасы провианта. В тылу началась паника, дрогнули передовые отряды, и Сяо Цзимин с боем вырвался из окружения. На этом доклад, присланный из Либэя, заканчивается. Однако, твой учитель выяснил подробности, и что же оказалось? Бяньша подвели к реке канаву, сделали выгребную яму. Сяо Чие тайно перебрался через реку и полночи просидел в грязи и дерьме, выжидая. — Верховный наставник задумчиво потёр подбородок. — Однако, Либэй умолчал о его подвиге: наоборот, о Сяо Чие в столице пошла слава лентяя и повесы. Но разве может лентяй и повеса обладать такой выдержкой? Представь только: на его плечи легла ответственность за жизнь брата, а он два дня хладнокровно изучал бяньша, ждал, пока они потеряют бдительность, просчитывал, когда нанести удар. Думаешь, не понимал он, что на кону? Думаешь, не понимал, что у него есть лишь одна попытка разжечь огонь? Поспешишь, — враги успеют сплотиться вновь, промедлишь, — Либэй ослабнет! Однако, он сделал всё точно в срок. Невероятная проницательность! Шэнь Цзечуань молчал, потрясённый. — А его бесшабашный нрав? — воскликнул Верховный наставник. — Провернул всё это едва ли не в одиночку! Он ткнул в Шэнь Цзечуаня пальцем. — А теперь взгляни, Ланьчжоу! Я думал, что Пань Жугуй по-своему верно рассудил, спровадив его к гвардейцам, подальше от двора. Но он ошибся! Они думают, императорскую гвардию можно списывать, но что есть гвардейцы? Все они — наследники служилых людей, соратников Его Величества. Только на него они уповали. Но трону, после усмирения Восьми городов они больше не нужны, и вот двадцать тысяч человек — что клинок без хозяина! Был бы их командир вправду бесполезным кутилой… так ведь они попали в руки Сяо Чие. И что теперь удержит Сяо Цзимина от того чтобы двинуть войска на защиту принца Чу? Вот оно! Наконец-то головоломка сложилась в голове Шэнь Цзечуаня. Он думал, что Сяо Цзимин, отправив брата во дворец, смирился с тем, что клан Сяо станет пешкой для власть имущих, и есть лишь два пути: противиться, наживая себе проблем или смириться и действовать осмотрительно. Но будь наследный княжич честен и осмотрителен, не подпустил бы Сяо Чие к принцу Чу, ведь ясно, что ничего кроме проблем и испытаний такая дружба не принесёт! — Осень в Цюйду будет холодной. У нас нет ни сил ни влияния, так что наша задача, — пережить её без потерь. — Верховный наставник облизнул пересохшие губы. — Инцидент с Императорской академией вбил клин между Вдовствующей императрицей, Си Гуанем и Его Величеством. Вдовствующая императрица теперь ещё крепче уцепится за идею о новом наследнике. И если что-то случится с принцем Чу, все усилия клана Сяо пойдут прахом. Сяо Чие устроил тебе сегодня допрос, потому что тоже это почувствовал. Но сможет ли он обыграть Вдовствующую императрицу? Чтобы посадить на трон нынешнего императора, она в своё время уничтожила Восточный дворец. Что помешает ей уничтожить и принца Чу? Правда, в этот раз ей будет сложнее. — Раз она больше не доверяет Си Гуаню, у неё остался только Цзи Лэй, — спокойно продолжил мысль Шэнь Цзечуань. — В императорской страже много мастеров, способных чисто и аккуратно выполнить любую работу. — Оставим сражения за власть тем, кто у власти, — сказал Верховный наставник. — Важнее, кому выберешь служить ты: принцу Чу или Вдовствующей императрице. Шэнь Цзечуань молча протянул руку и накрыл ладонью столицу на карте.