Поднося вино (将进酒)

Посреди ночи Вдовствующая императрица проснулась, и, накинув халат, спросила из-за балдахина: — Что за шум там, снаружи? Хуа Сянъи отодвинула полог и помогла Вдовствующей императрице выбраться из тëплой, пахнущей благовониями постели. — Учёные Императорской академии требуют от императора отозвать указ о назначении Шэнь Цзечуаня, — тихо ответила она. Служанки зажгли лампы и подняли шторы. Хуа Сянъи довела Вдовствующую императрицу до резной кушетки с ножками в виде лошадиных копыт, подала подушки и грелку, устраивая благодетельницу поудобнее, пока горничные разогревали кислое молоко. Вдовствующая императрица, нахмурившись, помешала напиток. — Как же так вышло… — Она задумалась. — Приказ о назначении был отдал вчера, и вот они уже бунтуют. Не слишком ли быстро? — К тому же, взбунтовались не какие-то недоучки. — Хуа Сянъи села рядом. — Тëтушка, все образованные люди мира прислушиваются к учëным Императорской академии. Даже старший секретарь Хай не осмеливается вмешаться. Вдовствующая императрица попробовала молоко и отставила чашку, откинулась на подушки, рассматривая фарфоровый абажур лампы. Лицо еë, пусть постаревшее без пудры и румян, стало лишь выразительнее. — Что ж, — сказала она, выдержав паузу. — Шэнь Вэй — всенародно ненавидимый преступник. Старший секретарь Хай не имеет морального права препятствовать тем, кто порицает подобного человека. Если студенты заставят Его Величество отменить указ, придëтся промолчать и мне, как бы горько ни было. — Тëтушка, но ведь не государь пожелал освободить Шэнь Цзечуаня, — озабоченно сказала Хуа Сянъи. — Боюсь, как бы Его Величество не обиделся на вас, ведь из-за этого приказа люди говорят, что его… запутали. — Ничего страшного. Стоит наложнице Вэй родить, как империя получит наследника. Наследный принц — столп власти, пока он в моих руках, я — императрица Дачжоу. Его Величество недоволен мной с тех пор как заболел. Пусть выплеснет гнев, плохое настроение — следствие недуга. Это было недалеко от истины: болезнь и вправду сделала императора несговорчивым. Всë чаще он противостоял Вдовствующей императрице, пусть и в мелочах. Да, пока она управляла дворцом, опираясь на Пань Жугуя и Хуа Сицианя, но чтобы укрепить власть клана Хуа, ей необходим был покорный правитель. Если император Сяньдэ не желал больше играть свою роль, его следовало заменить. Личной неприязни к принцу Чу Вдовствующая императрица не питала, однако он мешал ей: взрослый человек, воспитанный чужими, никогда не будет так же покорен, как малолетний внук, выпестованный ей самой. — Достоинство Его Величества не могло не пострадать из-за этого решения. Все девять лет его правления я заботилась о его нуждах: его еде, одежде, каждой мелочи. Теперь же он хочет быть независимым и царственным правителем, потому так старается, выказывая расположение клану Сяо. Держал Шэнь Цзечуаня в заточении, защитил принца Чу… однако, я знаю его. Он лишь пытается казаться сильным, но духом слаб. Он боится меня, потому пытается угодить равно и Сяо и мне. В результате же не может угодить никому. — Значит… Его Величество так долго не выпускал Шэнь Цзечуаня, чтобы задобрить клан Сяо? — Что есть заточение…— Вдовствующая императрица взяла руку воспитанницы в свою. — …как не избавление от казни? Он думал, что удружил клану Сяо, а на деле посеял ветер и пожинает теперь бурю. Оставив Шэнь Цзечуаня в живых, Его Величество выразил неблагодарность всей Либэйской коннице, защитившей столицу. Сяо Цзимин так усердно трудился, доказывая, что и в мыслях не имеет поднимать восстание, даже брата своего оставил в столице, в заложниках. Всегда был верен и искреннен. И чем отплатил ему император? Оставил Шэнь Цзечуаня в живых, чтоб задобрить меня. Ах, Цзяньюнь, даже глядя смерти в лицо не обрëл ясности! Так наивен… Пока жив Шэнь Цзечуань, не видать ему покоя. А как он защищает принца Чу! Остановил моего Пань Жугуя, не дал делу Сяофуцзы хода, но тут же освободил Шэнь Цзечуаня, чтоб я не гневалась. Он, верно, думает, что клан Сяо войдëт в его положение, но Сяо Цзимин далеко, в Либэе. Услышав пересказ событий, он не обрадуется. — Тогда… это кто-то из клана Сяо подговорил студентов? — задумалась Хуа Сянъи. — Если они заставят Его Величество отозвать указ, государь обидится на клан Хуа, а старшему секретарю и тётушке останется только молчать. К тому же, так Сяо смогут чужими руками убрать Шэнь Цзечуаня. — Слишком очевидно, — Вдовствующая императрица ласково отвела со лба воспитанницы выбившийся локон. — Сяо Цзимин — один из Четырёх генералов Дачжоу, он человек осмотрительный. Будь он зачинщиком, повернул бы всë так, чтоб о нëм мы подумали в последнюю очередь. К тому же, у Либэя нет связей в Императорской академии. — Ну тогда я совсем запуталась! — Хуа Сянъи по-детски надула губки и прильнула к Вдовствующей императрице. — Объясните, тëтушка! — Ну что ж, слушай. — Вдовствующая императрица не имела детей, к тому же так и не сблизилась с внучатыми племянниками. Привыкнув заботиться лишь о Хуа Сянъи, она до сих пор обращалась с ней как с ребёнком. — За пределами Цюйду лежат знаменитые Восемь городов. Каждый, — колыбель одного из Восьми великих кланов. Мы, Хуа, вышли из южного Дичэна, среди наших женщин императоры Дачжоу издревле искали себе наложниц. Но лишь на моëм веку клан Хуа поднялся выше остальных великих кланов. Когда бывший император только взошëл на трон, всем заправлял клан Яо, самый почитаемый и обласканный. Они поднялись благодаря тому что трижды из их рядов выходили императорские наставники. Обладай Старый господин Яо хоть крупицей таланта, Ци Хуэйлянь из Юйчжоу ни за что не стал бы Верховным наставником Юнъи. Клан Си… в этом поколении лишь Си Гуань чего-то добился, командует Восемью столичными дивизионами, под ним вся умеющая драться молодёжь Восьми великих кланов, он их учитель. Клану Си всегда недоставало нравственности и добродетелей, величия им не достигнуть. Клан Сюэ после славной гибели их главы тоже в упадке, из всех лишь Сюэ Сюйчжо добился поста при дворе. А что касается кланов Пань, Вэй, Фэй и Хань… о них расскажу как-нибудь в другой раз. — Отец когда-то говорил о них… — вспомнила Хуа Сянъи. — Тётушка, выходит, зачинщик смуты в академии — из Восьми великих кланов? — Таково моё мнение. Благодаря мне, клан Хуа сейчас в зените славы, но разумеется остальные считают, что должен прийти и их черёд. Его Величество нездоров и все это видят, потому расхрабрились. Завтра утром позови Пань Жугуя, пусть стража начнёт тайное следствие. Столица велика, хоть один болтун в ней да найдётся. *** Когда Сяо Чие, на ходу выжимающий полы мокрого халата, и Цзи Лэй вошли в зал Минли, была уже глубокая ночь, но император не спал, читая доклады. — Ты должен сидеть под домашним арестом и размышлять о своём поведении, — хрипло сказал он, глянув на Сяо Чие поверх бумаг. — Так почему вмешиваешься в дела стражи? — Командующий Си попросил. — Сяо Чие как мог скрыл обиду. — Этот недостойный подданный решил, что таков был приказ Вашего Величества. — Допустим. И что было дальше? Цзи Лэй немедленно поклонился в пол. — Отвечаю Вашему Величеству, учёные Императорской академии по наущению неизвестного злодея взбунтовались, оклеветали Ваше Величество, пренебрежительно отзывались о делах двора и напали на евнуха Паня! Этот подданный, видя устроенный подлецами хаос, хотел всех их арестовать, но генерал-губернатор Сяо был иного мнения. Генерал-губернатор Сяо был не просто “иного мнения”. Дуболомы-гвардейцы по приказу своего разбойничьего главаря вклинились, не позволив стражникам окружить беснующуюся толпу, и любые атаки о них разбивались как о крепостную стену! — Ты помешал страже арестовать бунтовщиков? — спросил император у Сяо Чие. — Они же просто школяры, — оказавшись в тюрьме, сразу ноги протянут. Жизни их не важны, но смерти могут опорочить доброе имя Вашего Величества. — Они в своей гордыне объединились со злодеями и желали посеять хаос при дворе! — возразил возмущённый Цзи Лэй. — Если не призвать их к ответу, зачем вообще нужна стража?! Император Сяньдэ закашлялся. — Цеань поступил правильно… — сказал он, справившись наконец с приступом. — Ваше Величество! — Цзи Лэй ушам своим не поверил. — Эти книжники осмелились кричать о восстании! Пощадить их значит подвергнуть опасности государство! — Буду с вами откровенен, — проговорил император Сяньдэ бесцветным тоном. — Раз вместо тихих занятий наукой эти люди предпочли выкрикивать оскорбления и кидаться на стражников, значит их довели. Последнего Шэня нельзя было освобождать! Однако… однако… Он оттолкнул документы и снова зашëлся в кашле. — Впрочем, не важно. Они должны быть наказаны. На полгода урезать их рацион, будут есть раз в день, а не два. Цзи Лэй, поняв, что всë уже решено, лишь молча поклонился. — Императорская стража — мои верные псы, — Император в упор взглянул на Цзи Лэя, словно читая его мысли. — И тем не менее вы, командующий, всë время защищаете своего названного отца или названного деда, — кем вам там приходится Пань Жугуй. Раньше я закрывал на это глаза, ведь вы вели себя почтительно! Но сегодня. Я приказываю. Решить дело студентов. Миром. Это понятно? Цзи Лэй вновь распластался на полу. — Недостойный подданный повинуется! Императорская стража служит лишь Вашему Величеству! *** Стоило им выйти из дворца, как ливень наконец превратился в мелкий дождь. Юный евнух немедленно подскочил к ним с зонтом. Цзи Лэй, уставший за день, слабо махнул Сяо Чие на прощание, но тот не отпустил его так просто. — Старина Цзи, у меня ведь тоже не было выбора. Даже выйди я из дома по своей воле, разве посмел бы колотить учëных не подумав? Цзи Лэй вяло кивнул, надеясь, что он уйдëт уже наконец. Что толку злиться на этого козла? Не скандалить же с ним! — Что думаешь о моих гвардейцах? — Сяо Чие забрал у евнуха зонтик, и последовал за Цзи Лэем к выходу. "А что о них думать? Всегда были бесполезной кучкой сброда, а ты из них настоящую разбойничью банду сколотил, молодец!" — Они заметно воодушевились, — вежливо сказал Цзи Лэй вслух. — Ну так! — просиял этот хвастун. — Кстати, нам стало маловато тренировочной площадки, не попросишь ли за меня у Си Гуаня, чтоб нам выделили места побольше? Цзи Лэй часто слышал, что Сяо Чие с гвардейцами повадились играть на тренировочной площадке в поло, но не думал, что у мальчишки хватит наглости потребовать больше земли для забав. Впрочем, отказывать ему в лицо тоже не следовало. — Боюсь, не получится. В прошлом месяце принц Чу, расширяя усадьбу, силой отбирал имения соседей, были даже жалобы в управу. Цюйду плотно застроен, где же Гуаню найти для вас место? Да если б и нашëл, немедленно забрал бы своим Восьми дивизионам. — Ну… — протянул Сяо Чие из-под зонта. — Раз сейчас не наша очередь получать землю в городе, нам сгодится и за городом. Главное чтоб места для игры хватало! Цзи Лэй понял наконец, чего он добивается, и рассмеялся. — Ну хорошо, Второй княжич, признавайтесь, присмотрели уже что-то? Зачем передо мной-то юлить? — Но я ведь сразу к тебе и пошëл, старина Цзи! Ты в Цюйду человек уважаемый, как командующий Си может тебе отказать? К тому же, на такое дело я готов потратиться. — О деньгах не думайте, — Цзи Лэй решил смягчиться. — Однако, я недавно взял названного сына, хочу подарить ему хорошего коня. Кто в столице разбирается в лошадях лучше Второго княжича! — Я пошлю ему отличных скакунов хунъянской породы, родичей моего жеребца. Пусть порадуется. — Я поговорю с Гуанем, — отозвался Цзи Лэй. — Ну в самом деле, разве сложно найти клочок земли для господ гвардейцев? Ждите вестей в самом скором времени. Дождь прекратился, но Сяо Чие всë равно забрался в повозку. — Вы правда отдадите ему своих лошадей? — спросил Чэнь Ян, глядя вслед паланкину Цзи Лэя. — Жалко ведь! — За чужую еду своими зубами расплачиваешься. — Сяо Чие сбросил насквозь промокшие сапоги. — Нам нужен тренировочный лагерь, в городе мы как на ладони. А если старый пройдоха лошадей заберëт и ничего взамен не сделает… я его сынка к праотцам отправлю. Повозка двинулась, покачиваясь на рессорах. Сяо Чие утëр мокрое лицо платком. — А этот где? — Этот… это который? — переспросил Чэнь Ян. — Шэнь Цзечуань! — Давно ушëл. — Чэнь Ян налил ему горячего чаю. — Он еле ковыляет… как же ему служить в страже с таким здоровьем? — Будет слонам хоботы мыть. — Сяо Чие залпом проглотил чай. — Немощные лентяи хорошо умеют отлынивать от работы, этот справится. Где-то в городе "немощный лентяй", сидя за накрытым столом, оглушительно чихнул и встревожился, не подхватил ли простуду. Дверь распахнулась, внушительная фигура заслонила свет на мгновения, и вот Си Хунсюань собственной персоной вошëл, озираясь. — Прекрасное место! Могу поспорить, даже стражники о нëм не знают! — Просто развалюха, которую никто не хочет покупать, — ответил Шэнь Цзечуань, даже не обернувшись. — Ничего примечательного. — Да, но история у развалюхи интересная. — Си Хунсюань сел, потирая руки. — Покойный император подарил этот дом Наследному принцу, тот — Ци Хуэйляню. После смерти Верховного наставника Ци дом выставили на продажу… откуда у вас ключи? Шэнь Цзечуань бросил на него выразительный взгляд поверх чайной чашки. — А, да что же я всë болтаю, вечно лезу не в своë дело! — всплеснул руками Си Хунсюань. — Слышал я, как старичку Паню пришлось бежать сломя голову. Прекрасно! И как только вы это спланировали? — Для командующего Си наступает нелëгкая пора, — сказал Шэнь Цзечуань. — После этого случая Вдовствующая императрица будет относиться к нему с подозрением. — И прекрасно! Пусть помучается! — Си Хунсюань погладил столешницу пухлыми ладонями. — Выходит, после этого инцидента вы полностью свободны! Прекрасный план: к придворным советникам Его Величество мог бы прислушаться, но каким-то школярам давить на себя не позволит. Шэнь Цзечуань потянулся палочками к овощам. — Простейший фокус. Разве могу я тягаться умом с вами, Второй господин? Си Хунсюань, дождался, пока он прожуëт, и сам взялся за палочки. — Чем намерены заняться теперь? — Служить потихоньку в императорской страже, — ответил Шэнь Цзечуань. — Цзи Лэй — названный сын Пань Жугуя и названный брат Си Гуаня. Вы желаете убить Си Гуаня, но как справитесь с Цзи Лэем? Почему бы нам с вами не взяться за это дело с двух концов? Си Хунсюань нехорошо усмехнулся, перегнулся через стол. — За что вы так не любите Цзи Лэя? Шэнь Цзечуань не поднял головы, сосредоточенно выбирая острые сычуаньские перчики. — Мне не нравятся его туфли.