Поднося вино (将进酒)

Поднявшийся ветер принёс в столицу ливень. Сквозь хлещущие струи дождя Сяо Чие доскакал до Императорской академии как раз вовремя: учëный, известный как Гао Чжунсюн, подняв голову от земли, подзадоривал остальных пламенной речью. — Пока жив предатель, гнев народный не смирить! Стоящие позади него на коленях, уткнулись лбами в землю, не обращая внимания ни на пронизывающий ветер ни промочивший их насквозь дождь. — Пока жив предатель, гнев народный не смирить! — повторили они хором. Сяо Чие натянул поводья, заставив жеребца гарцевать на месте. — Где же вы раньше были, почтенные?! Если б вы так противились его приезду в столицу, он не дожил бы до этого дня! Гао Чжунсюн тяжело засопел. — Лучше поздно, чем никогда, генерал-губернатор, — ответил он. — У наследника Шэня ещё молоко на губах не обсохло, он способен натворить бед! Но если Его Величество отзовёт указ и сурово накажет ублюдка, душих погибших в Чжунбо смогут наконец упокоиться с миром! — Нет причин отзывать указ Сына Неба, — сказал Сяо Чие. — Отказываясь разойтись, вы не убедите императора, только разожжёте его гнев. Разве вы не умнейшие и вернейшие из подданных? Есть сотни способов выразить протест, так почему вы выбрали самый дурацкий? — Ваше Превосходительство, — Гао Чжунсюн взглянул на него снизу вверх. — Владеющие мечом погибают на поле боя, владеющие кистью погибают, обнажая пороки власть имущих. Если наш удел — бессильно наблюдать, как подлецы толкают Его Величество на ужасные ошибки, то не лучше ли нам отворить вены прямо здесь и погибнуть за свои идеалы?! Сяо Чие не впечатлился. — Разве чиновники былых времён, на которых вы так равняетесь, стали бы угрожать самоубийством на каждый чих? Ливень усиливался, но никто из протестующих не шевельнулся. Не обращая внимания на ледяные струи, Сяо Чие спешился, присел на корточки рядом с Гао Чжунсюном. — Кто зачинщик? — тихо спросил он. Гао Чжунсюн решительно взглянул ему в глаза. — Меня ведёт преданность Его Величеству! — Ой, врёшь... Конечно, прикрывать чужака тебе никто не запрещает... Только не забывай, что ты в ответе за жизни вон тех трёх тысяч школяров. Если Его Величество рассердится и велит вас всех вырезать, встанешь на одну доску с Шэнь Вэем и его ублюдком, — запомнитесь вместе как грешники, проклятые в веках. Но это полбеды. Что если даже казнив вас всех Его Величество не отступится от своего указа? Двенадцать лет ты ревностно учился, и ради чего? Чтоб стать чужой пешкой? Гао Чжинсюн утёр мокрое от дождя лицо. — Я не такой как предатели Шэни. Всё, что мы делаем, продиктовано верноподданическими чувствами! Пусть все мы погибнем, и кровь наша хлынет по улице до самых дворцовых ворот, главное, что жизни свои мы отдадим ради вразумления императора! — Однако, император всё не отзывает свой указ. Но и усмирить вас не велит. Неужели ты до сих пор не понял, что это значит? — Пока Его Величество не отзовёт указ, мы останемся здесь голодать! Гром пророкотал в вышине. Сяо Чие поднялся, отвёл предупредительную руку Чэнь Яна с зонтом, хоть от дождя халат промок насквозь. — Командир, — тихо позвал Чэнь Ян. — Стражники прибыли. Сяо Чие обернулся и увидел Цяо Тянья. Тот как раз слез с лошади и поклонился, приветствуя его. При виде отряда стражников, среди студентов побежали шепотки. — Дело непростое. Не хотелось бы втягивать генерал-губернатора. — Цяо Тянья положил руку на рукоять меча. — У них вопросы к одному из наших братьев, так что нам и разбираться. — Разбираться… — Сяо Чие рассеянно опустил руку ему на плечо. — Как же вы намерены разобраться? Это просто сборище безоружных книжников, стоит ли на них время тратить? — Император — высшая власть в Цюйду. — Цяо Тянья глянул на него искоса. — Идущий против его воли — враг императорской стражи. Сяо Чие ответил ему пристальным взглядом. Мгновение… и оба расхохотались. — Приятель, да ты храбрец! — заметил, отсмеявшись, Сяо Чие. — Ливень такой холодный, — Цяо Тянья стиснул рукоять меча. — Пошлю кого-нибудь проводить вас до дома. — Ничего, я только приехал, — Сяо Чие так и не убрал руку с его плеча, мешая достать клинок. И улыбку с лица не убрал тоже. — Могу и помокнуть немножко. — Дело и так сложное, к чему воду мутить? — Вот именно, сложное, — отозвался Сяо Чие. — Поэтому нельзя их просто перерезать. Эти учёные — великие умы империи. Тронем хоть одного, кто будет отвечать? Краем глаза он заметил ещё одного спешившегося всадника. Без меча, в потёртой одежде с широкими рукавами, он среди дюжих стражников выглядел бледной поганкой. Цяо Тянья отпустил меч. — Ланьчжоу! — крикнул он. — Иди сюда! Тот обернулся, и тут же наткнулся взглядом на старого знакомого. — Опасения генерал-губернатора оправданы. — Цяо Тянья повёл плечом, сбрасывая руку Сяо Чие. — Однако, мы, стражники, не только палачи, — тоже умеем действовать тонко. Есть у меня кое-что в запасе. А пока ждём императорских приказов… точно, вы же приятели, так? Ланьчжоу, побудь с генерал-губернатором. А то ему тут неуютно. Шэнь Цзечуань поддёрнул рукава, молча оглядывая коленопреклонённых учёных. — Быстро же тебя приняли в стражники, — заметил Сяо Чие. — Не быстрее, чем Второму княжичу вернули его именную табличку. Сяо Чие улыбнулся, но взгляд его не обещал ничего хорошего. — Они как-будто нацелились на тебя, но на самом деле угрожают дворцу. Что, вчерашний выигрыш маловат показался? Решил, что раз тебя выпустили, то можно начать и воду мутить? Шэнь Цзечуань чуть склонил голову к плечу. Взгляд его был полон нежности. — Второй княжич слишком высокого обо мне мнения. Где же мне набраться ума, чтобы плести такие интриги? К тому же, раз по-вашему цель — дворец, то вы лучше меня знаете, кому выгодно рассорить Его Величество с кланом Хуа. — Не понимаю, о чём ты, — ответил Сяо Чие. — Я ведь и сам прямолинейный дурачок. Шэнь Цзечуань улыбнулся. — Мы старые знакомые, к чему всё это самоуничижение? Вместо ответа Сяо Чие перевернул пальцем висящую у него на поясе бирку. — Служба ухода за слонами хорошее место. Рад, небось? — Очень рад, — подтвердил Шэнь Цзечуань. — И опыт имеется. Так вышло, что мне уже пришлось однажды усмирять свирепого зверя. — Усмирением это не назовёшь. Скорее уж драка двух тварей. — Ну как же я могу драться? — Шэнь Цзечуань кашлянул тихонько. — Только в болтовне и силён, а стоит меня как следует пнуть, разве смогу я ответить? — Тебе дай палец, ты руку откусишь, — Сяо Чие забрал у Чэнь Яна зонт и поднял повыше, защищая от дождя и себя и Шэнь Цзечуаня. — У тебя острый язык и быстрый ум. Так чего тебе бояться? — Я дорожу своей жизнью, — Шэнь Цзечуань тяжело вздохнул. — Говорят, за каплю воды жаждущий должен отплатить целой рекой. Я стольким обязан Второму княжичу… Сяо Чие фыркнул. — Ты меня ни с кем не путаешь? — Как можно… — Шэнь Цзечуань окинул его взглядом. — Ваш светлый образ навсегда в моей памяти. — Ну что ж. — Сяо Чие покосился на него. — Посмотрим, как пойдут дела. Может я тоже буду тебе чем-нибудь обязан. Разговор затух, осталось только стоять молча плечом к плечу… вернее, стоять плечом к плечу у них как раз не получалось, — Сяо Чие был куда выше. — Ты никак не сможешь остаться в стороне, — сказал он, глядя на мокнущих учёных. — Если хоть один из них сегодня умрёт, вина падёт на тебя. — Значит, на мне будет сорок тысяч безвременных смертей да ещё одна. Но если они боятся смерти, почему согласились стать оружием в чужих руках? К тому же, если кто-то из них обвинит меня, разве обязан я соглашаться с обвинениями? Они снова умолкли. Цяо Тянья, развалившийся на скамье под навесом, щёлкал дынные семечки, выжидая, но увидев приближающийся в сумерках паланкин, встал, стряхнул шелуху. Приподнялся полог, и из паланкина показался… Пань Жугуй. Мальчик-евнух предупредительно поддержал его за локоть, помогая выбраться, Цзи Лэй раскрыл над стариком зонт. Пань Жугуй одет был официально, в халат с нашивкой в виде тигра среди стеблей полыни, и чиновничьей шапочке. — Такой ливень! — Цяо Тянья угодливо осклабился, подведя его к студентам. — А сам начальник Пань не погнушался, осиял, так сказать, своим присутствием. Пань Жугуй покосился на Гао Чжунсюна. — Не отступается? — Книжники — упёртый народ. Пряником их не заманишь, кнутом не прогонишь. — Значит слабо бьёте. — Вчера Пань Жугуй потерял дверенного человека, и явно искал, на ком бы выместить гнев. — Все вы образованные и начитанные люди, — бросил он Гао Чжунсюну, опираясь на руку мальчика-евнуха. — Так что же вам непонятно в словах “превышение полномочий”? Дела императорского двора обсуждаются при дворе! И не вам решать, какие указы издавать, а какие отменять, щенки! Гао Чжунсюн выпрямился, завидев врага, сторонника Хуа. — Каждый подданный выполняет долг перед страной. Слушатели Императорской академии получают стипендию от Его Величества, они — его верные слуги! Однако, императора окружают предатели, ядовитые слизни! Если мы не… — Ядовитые слизни! — усмехнулся Пань Жугуй. — Какое красноречие! Кто подбил тебя на оскорбление двора и клевету на императора?! — Я всего лишь верный… — Молчать! — рявкнул вдруг Пань Жугуй. — По чужому наущению ты тревожишь умы, подбиваешь своих товарищей отрицать приказы Его Величества и нападать на императорских советников! Стража! Для чего нужны законы, если не для усмирения преступников?! Взять его! Гао Чжунсюн не ожидал от старого евнуха такой решительности, но быстро справился с собой. — Только посмейте! — крикнул он надсадно. — Его Величество лично рекомендовал меня в академию! Вот этот евнух — настоящий преступник!! Евнухи подрывают основы государства! Вдовствующая императрица захватила власть! Это вас, продажных министров, предателей, нужно хватать и сажать! — Увести! — быстро велел Цзи Лэй, увидев, что Пань Жугуй закипает от гнева. Гао Чжунсюн попытался встать, но стражники споро прижали его к земле. — Погибнув сегодня, я погибну за критику власти! — отчаянно крикнул он, протянув руки в сторону дворца. — Пусть евнухи убьют меня! Но Его Величество… Цяо Тянья схватил его за шею, но даже задыхаясь, Гао Чжунсюн продолжал вопить: — Ваше Величество… продажные…! У власти…! Нельзя подчиняться…! Таким законам! “Всё”, — подумал Сяо Чие. Он знал, что случится дальше. Скорбный и яростный крик прокатился по рядам протестующих, изгнал последние страхи. Как один учёные поднялись с колен и ринулись на стражников. — Евнухи — враги государств! — поясные сумки, тяжëлые от книг полетели в Пань Жугуя. — Продажные министры у власти! — Что удумали?! Восстание поднимать?! — Цзи Лэй немедленно заслонил Пань Жугуя и потащил его назад к паланкину. — Бей предателя! — орала в ответ толпа, брызжа слюной, напирая на ряды стражников, в попытках достать Цзи Лэя. — Бей предателя! Сяо Чие сунул зонт Шэнь Цзечуаню, и рванул вниз по лестнице. Шэнь Цзечуань остался один, хладнокровно наблюдая за хаосом, бурлящим у его ног. Цзи Лэй спешно запихал Пань Жугуя в паланкин, но это стоило ему потерянной туфли. — “Будь осторожен, в шторм идущий”, — прошептал Шэнь Цзечуань, наблюдая за Цзи Лэем. — Ваше Превосходительство Цзи… что за чудесный вид. Кто-то усмехнулся рядом, и отведя зонт, Шэнь Цзечуань встретился взглядом с Сяо Чие. *** Верховный наставник Ци и Цзи Ган устроились на крыльце. Верховный наставник угощался вином, Цзи Ган же попивал чай. — Так Сяофуцзы убили чтобы вытащить Чуань-эра? — спросил Цзи Ган. Верховный наставник отпил пару глоточков, словно бы нехотя, и обнял свою фляжку-горлянку. — Кто знает! Подумай над этим. — Как бы то ни было, его безопасность важнее всего. Верховный наставник потряс фляжку, прислушиваясь к плеску. — Только рискнув, воин может застать врага врасплох. Ты обучил мальчика боевым искусствам, чтоб в любой битве он оставался спокойным и собранным. Ты дал ему достаточно, чтобы он мог рисковать. Порой нужно загнать человека в угол, чтобы он начал сражаться в полную силу. Цзи Ган нахмурился, заметив, как усилился ливень. — Кстати… я сделал то, что вы просили. — У рыбаков это зовётся “прикорм”. — Верховный наставник задумчиво поскрёб пятку. — Если не рассыпать приманку, прикармливая рыбу, ничего и не поймаешь. Даже если мы с тобой не выберемся живыми из этой истории, твои сегодняшние труды могут спасти мальчика в будущем.