Когда погасло солнце

Блум, Стелла, Муза и Флора были помещены в самую высокую башню Дворца Ночи. Одни, без фрейлин. Единственный человек, который мог их навещать, была нимфа Афина если была одна. Поначалу феи принимали активное участие в сопротивлении Всадникам, но после не выдержав, сдались — действительно, опасность угрожала им всем, а не только Блум. Ничего не понимающих фрейлин поместили под стражу. Управляющая Дворца Тьмы, Каденс, приняла смерть Ниры не легко — они вместе обучались, учились, были, конечно, не друзьями, но хорошими знакомыми. Абсолютно всех слуг заперли в одной башне, Всадники Апокалипсиса не доверяли больше никому — маги Огрона, Джон, Грэхем, Фридрих, Тень, Каденс, фрейлины — все они находились в заточении вместе и строили разные теории касательно случившегося. Не принимала участие Одетт, тяжело переживающая травму Софи, которая так и не проснулась. Целители сами в недоумении хмурились, не понимая, почему так происходит, а Всадники Апокалипсиса были бессильны, ибо язык был отрезан кинжалом драконьего пламени, на который они не могли воздействовать. Софи строго охранялась целой ордой стражников, которые с подозрением относились даже к целителям, Роуз и Селину упрятали далеко в подземелье как возможных предателей и свидетелей. Лейлу с Кайлани решили не трогать, но под натиском фей и к ней приставили охрану — принцесса Андроса отказалась покидать этот мир, пока она не узнает имя убийцы, посмевшего покушаться на её подругу. Дафна же не понимала ровным счётом ничего. Ей рассказали лишь о том, что на её сестру было совершено нападение и что она считается подозреваемой. Дафна изумилась и начала отрицать свою причастность — тем не менее, она не освободилась от суда, который должен произойти на днях. Всадники Апокалипсиса дали возможность выбрать каждому подозреваемому адвоката. Интересы Роуз вызвался защитить Фридрих, который отличался от остальных помощников Всадников своим возрастом и, следовательно, опытом. Роуз была ему как дочь, когда она вступила на службу, он всегда протягивал ей руку помощи и вместе с Нирой они поддерживали юных фрейлин — Фридрих знал, что его подруга, Нира, не хотела бы, чтобы в её убийстве обвиняли Роуз, которая, напротив, пыталась спасти её. Он не верил в то, что Роуз убийца, поэтому он решил защитить её перед судом — как адвокат, он был освобождён от заточения и начал проводить много времени с девушкой, пытаясь узнать, что и как тогда произошло. Сторону Селины занял Тень. Он, Каденс и Селина были единственными, кто занимал высокий пост на службе у Валтора, они заняли свое место во дворце почти в одно время и могли доверять только друг другу. Тень помнил, как именно Селина поддержала его тогда, когда он вспоминал о разлуке со своей любимой, Ламией, и оставить Селину на произвол судьбы он попросту не мог. Тем более, Тень имел опыт адвоката — он несколько лет назад защищал интересы Ламии, хоть и проиграл с абсолютным крахом. А вот с Дафной дела обстояли сложнее. Ни одному рождённому в этом мире существу не было выгодно защищать выходца другого мира, учитывая тот факт, что она, возможно, и есть убийца Ниры, их подруги и знакомой. В столице блестящих адвокатов было пруд пруди, но никто из них не мог быть посвящен в дела Богов, адвокаты выбирались лишь из приближенных. До каких-то пор Дафне оставалось защищать саму себя, пока неожиданно Лейла не вызвалась стать ей заступницей. Всадники Апокалипсиса отклонили её желание, но Блум убедила их всех четверых позволить её сестре взять Лейлу в качестве адвоката раз никто не имеет желания брать её дело. Нимфа Афина поддержала Блум и заявила то, что каждый имеет право на защиту какой бы она не была. В тот день Лейла утвердилась как защитница интересов Дафны. Лишь принцесса Андроса была убеждена в том, что кто-то другой, а не Дафна, вознамерился покончить с Блум и её малышами. Слуг во Дворце Ночи было минимальное количество после случившегося. Лишь дюжина женщин на весь дворец, крепкие мужчины-стражники с дарами, несколько целителей во главе с главным целителем и четыре повара на ораву персон. Во дворце ещё никогда не было так тихо. Кайлани всегда находилась при Лейле — она связывала себя и дочь прочной тканью, закрепляя на груди. Блэкфайр был под присмотром Блум — детёныш долго не мог понять, почему Селина так резко пропала, а после привык к милой Флоре, что с умилением к нему относилась. Стелла не приближалась к нему ни на метр, а Муза предпочитала лишний раз не контактировать с будущим потенциальным убийцей. В комнате, уступающей по роскоши их покоям, зачастую царил покой. Блум сидела на небольшом диване и задумчивым взглядом уставилась на бескрайние пейзажи за квадратным окном, мечтая расправить крылья и улететь куда глаза глядят подальше от этого ужаса. Она ведь даже превратиться в полноценную фею не может из-за энергетического потенциала её детей. На её коленях покоился спящий Блэкфайр, которого она поглаживала свободной рукой. Флора тоже расположилась на коленях у Стеллы, которая лишь делала вид спящей. Муза читала книгу о судебном искусстве, расценивая шансы каждого подозреваемого на справедливость — она действительно переживала за свою фрейлину и готовилась защитить её в случае чего, желая верить в то, что Роуз абсолютно невиновна. — Это бездействие сводит меня с ума, — в какой-то момент начала Флора. — Вместо того, чтобы искать виновного, мы заперты в башне как ручные кролики... — Ризанд говорит, что бездействие это то, что нам нужно сейчас, — Стелла отвечает не открывая глаза. — На суде мы должны найти предателя, а после с помощью него определить виновного. А если ничего не получится, то мы пойдем по следам. Они явно что-то знают. — Сомневаюсь, — покачала головой Блум. — Аравис сильнее нас всех, она самое могучее что есть на свете. Она никогда не оставит ни малейшую зацепку, нет никаких следов, улик, я в этом уверена. Ей даже не надо пошевелить рукой – её сила заблокирует силу Всадников и у нас нет ничего, кроме свидетелей. Не останется даже отпечаток мизинца без её ведома! — Почему ты так уверена в том, что эта твоя кузина, а не сестра? — Муза оторвала взгляд от жёлтых страниц и пристально на неё взглянула. — Муза! — Блум искренне изумилась. — Ты действительно считаешь, что преступница – Дафна? Наша Дафна? Ты ведь знаешь её, Муза, она ведь родной нам человек! Как ты можешь обвинять её, если, напротив, мы должны стоять за неё горой?! — от всплеска эмоции в животе начало колоть. Блум негодовала, но не выражала откровенного гнева. Позиция Музы её не устраивала, ей не нравилось то, что она настроена против её родной старшей сестры. — Я люблю Дафну, я готова потом и кровью защищать её, — в голосе Музы не было ни капли лжи. — Но нам всем стоит признать, что она изменилась. При всех обстоятельствах в Магическом Измерении и той войне, в которой она принимала активное участие, невозможно оставаться прежней, лучшей версией себя. Дафна в твоих глазах по-прежнему светлая, добрая нимфа, заботливая старшая сестра, спасшая тебе жизнь, но... Сейчас она расчётливый, амбициозный воин. Да ещё и с психическими проблемами, как говорила Лейла. Светлые волосы, прибытие в полночь, выбор, что она поставила, – тебе не кажется, что всё сходится? — она изогнула бровь, посмотрела вопросительно, выжидающе. Несмотря на такое количество аргументов, Блум оставалась непреклонной. Она не могла поверить даже в саму мысль о том, что её любимая сестра может как-то навредить ей. — Муза, — Стелла мягко позвала её. — Дафна имеет психические проблемы, но она не психически больная. Может её ментальное здоровье и пошатнулось, но это не делает её сумасшедшей и невменяемой. Мы тоже видели много битв, мы тоже не прежние, но это не означает, что мы не даём отчёта в своих действиях. — Мне кажется, что виноватых вовсе нет, — тихо заговорила Флора. — Будто бы кто-то хочет то, чтобы мы верили во что-то определенное. В иллюзию, в идеальную картину. Ведь всё уже готово – свидетели и четкие подозреваемые, место преступления, Дафна как козел отпущения – идеально спланированный ход действий. Нас заставляют верить в то, что мы видим, а то, что нет, и есть правда. Я чувствую себя такой беспомощной... Словно пешкой в чужих руках, марионеткой в руках кукловода. И это не Дафна, нет. Дафна сражалась против подобной идеологии, она чисто психически не способна спланировать нечто масштабное учитывая то, что она не сдаёт здешний мир и его жителей. Отсутствие малейших улик подтверждает то, что замешана Аравис, — Флора рассуждала глубоко, в верном, как ей казалось, направлении. — Но при всём этом, вполне возможно, что Дафна предатель, а не организатор. Она зла не только на Джастинду и Валтора, но и на Блум. В её глазах она предательница, возможно, она хотела устранить корень проблемы – малышей. В её нестабильном понимании Блум может фигурировать не только как сестра, но и например как солдат, пошедший на предательство... А за такое голову отрубают. Нельзя отрицать как и невиновность, так и причастность Дафны. — Читаешь на досуге книгу о людской психологии? — Муза беззлобно усмехнулась. — В такое время это даже в пользу. — А на мой взгляд, Дафна – удобная пешка, идеальный объект для обвинения, — Стелла была полностью на её стороне, разделяя мнение Блум. Флора и Муза же оставались непоколебимыми, беспристрастными и не могли придерживаться мнения, что Дафна абсолютно не замешана. В этих взглядах их точки зрении разделились. — В любом случае, на все вопросы мы найдём ответы на суде, — Блум прервала рассуждения подруг, не желая больше услышать о том, что Дафна может быть причастной к покушению. — Блум, — негромко окликнула её Стелла. — Ты ведь знаешь, что ты выступаешь за сторону обвинения? Повисла тишина. Видимо, она не знала. — Что? Не знали и Флора с Музой. — Ризанд сообщил мне, — Стелла выпрямилась, а Флора поднялась с её колен. — Они нашли тебе адвоката, который выйдет против Селины, Роуз и Дафны. Все они считаются подозреваемыми, поэтому твоему адвокату придётся не щадить никого из них. — И кто же он? — нахмурилась Блум. — Каденс, — ответила Стелла краями губ. — Приближённых у Всадников Апокалипсиса немного, поэтому придётся пользоваться тем, что есть. Из всех вариантов Каденс посчитали самой достойной, к тому же, как оказалось, она родом из знаменитого семейства блестящих юристов. Она знает закон Тессериса и даже принимала участие в одном из судебных заседаний столицы как судебный секретарь, перед тем как попасть на службу во Дворец Тьмы. — Эта та женщина-дворецкая с темно-рыжими волосами? — уточнила Муза, на что Стелла ответила кивком. — Им конец, Блум! Мы пересекались с Каденс нечасто, но она создаёт впечатление чрезмерно строгой и дисциплинированной особы. Да она в пух и прах размажет их всех, не удивлюсь, если она добьётся их совместной казни, — Муза искренне испугалась за Роуз. Она была первой, за кого переживала фея музыки. — Она не создаёт впечатление, она является такой, — шёпотом заявила Блум отстранённо. — Каденс не пощадит никого из них. И, я знаю, она защищает не меня, а ребёнка своего хозяина. Каденс верна Валтору как никто другой, поэтому она не успокоится, пока не выиграет дело. Это ужасно – Каденс выходит против Селины... Против моей сестры! Это какой-то кошмар, девочки, этого не может быть... — Блум не выдержала и заплакала как маленькое дитя. Блэкфайр мгновенно проснулся и занервничал, из-за чего Флоре пришлось его успокаивать. Стелла же присела рядом с подругой и заключила в крепкие объятия. — Не волнуйся, Блум, нас с Фло и Музой утвердили как присяжных, — Стелла сказала это негромко. — Мы не позволим несправедливости восторжествовать. И, если понадобится, остановим Каденс, если она перейдёт за грань. — Как ты узнала про Каденс, Стелла? — Муза поинтересовалась искренне. — Ризанд не мог здесь появится, мы бы его заметили. — Он отправил мне сообщение, — она слабо улыбнулась. — Реликс даёт нам возможность общаться на дальних расстояниях мысленно. — А если развивать твою силу? Мне кажется, благодаря этим возможностям мы могли бы самостоятельно добиться правды... — Я развиваю его. Вместе с Ризандом, — фея света пожала плечами. — Но мой уровень ещё не дотягивает до тела такого масштаба. Мне нужно время, которого у нас нет. — Мы справимся. Как и всегда, — уверенно произнесла Блум, протягивая ладонь к Музе. Та сжимает её крепко, не отпуская. Флора садится по другую сторону Блум, держа на руках вновь заснувшего детёныша дракона. — Я знаю это. У нас всё получится. * Софи приходит в сознание спустя несколько дней. С пробуждением Софи не выражала никаких эмоций. Она словно превратилась в живого мертвеца, не хотела никого видеть, усердно сопротивлялась любым манипуляциям целителей. Девушка плакала. Много плакала, горько и безостановочно. Её жизнь словно вырвали из груди, сердце разорвали на мелкие кусочки и запихнули обратно в грудь. Она не могла сказать о своей боли, о своих мучениях, лишь беззвучно захлёбывалась в слезах, не желая, чтобы кто-то видел её в таком состоянии. Софи не подпускала никого в свою палату, ни Одетт, ни Стеллу, которые выражали желание убедиться в её сохранности. Несмотря на травму, её обязали выступить в суде. На счастье Софи, когда-то она работала на богатого помещика на другом континенте, бабушка которого была глухонемой — таким образом, она научилась языку жестов. По желанию Всадников Апокалипсиса она не стала подозреваемой в убийстве и покушении, но фигурировала как главная свидетельница и возможная соучастница. В этом сомневались Ризанд и Морон, но Валтор, чуть не лишившийся возлюбленной, считал виновником каждого, поэтому его брат, Смерть, предоставил потерпевшей защитника — Грэхема. Он не был её адвокатом, и не станет расписаться в суде, оправдывая Софи, лишь будет её голосом, которого у фрейлины не было. Изначально Джон хотел защищать Софи, и Ризанд находил его более подходящим, но утвердил окончательно Грэхема только потому, что тот знал язык жестов и был единственным, кто понимал Софи. Доступ к мыслям и сознанию Софи был закрыт для Всадников Апокалипсиса. Ей причинили вред клинком, пропитанным пламенем дракона, эта же сила распространилась на всё её тело, блокируя её разум и давая отпор воздействию Всадников Апокалипсиса, что безумно злило и разгневало их — иначе, они бы нашли правду покопавшись в голове у фрейлины. Но теперь она находилась словно под куполом, огненным барьером, и сама девушка не шла на контакт, словно потеряв смысл жизни и надобность дышать. Больше всего на свете фрейлина не желала видеть Джона, к которому испытывала тёплые чувства — именно поэтому, взаимодействовать с Грэхемом ей было гораздо проще. Лишь с ним она чувствовала себя полноценно, ведь Грэхем словно не замечал в ней никакого недостатка, общаясь и смотря как на прежнюю, здоровую Софи. Софи очнулась вечером этого дня — а значит, Высший Верховный суд состоится на следующем рассвете. *** Никогда прежде рассвет не вызывал такого ажиотажа. Сегодняшнее поднятие солнца было особенным, знаменательным. Никто, казалось бы, не сомкнул глаза этой ночью, ведь сегодня будут вершатся судьбы, будут распоряжаться жизнями. Кто-то окажется победителем, а кто-то проигравшим. Одному суждено добиться справедливости, а другому предстать перед виселицей, готовясь к тому, что его голову отрубят под вниманием сотни тысяч людей. Это зрелище увидеть позовут весь народ под предлогом наказания очередного «преступника», совершившего, к примеру, террор во Дворце Ночи. Человечество даже не будет догадываться о том, какие страсти действительно разворачивалось в этих стенах, и что на самом деле преступник перед ними совершил куда более ужасное, непростительное преступление. Им важно лишь шоу, которое Всадники Апокалипсиса с удовольствием им предоставят — в конце концов, народу должны предоставляться и веселья, а не нескончаемые трудности. Когда-то Всадники Апокалипсиса наказали со всей строгостью мага, вознамерившегося положить конец их господству и выкрасть реликс у них из-под носа. Они разрешили магу получить защитника перед судом и даже устроили судебное заседание больше ради интереса, нежели это прошло серьезно. В итоге, его повесили перед толпой людей, количество которых превышало миллион — все они лицезрели, как бился в конвульсиях жалкий маг. Это послужило для них уроком, с тех пор особо громких преступлений не было в истории. Покушение на Блум первое серьезное правонарушение за этот век, и «Железный зал», в котором проходили судебные слушания, был очищен от пыли и грязи, скопившейся за долгие годы. Муза удивилась, узнав об существовании этого зала во дворце, на что ей объяснили, что он расположен в запретном секторе — в задней части дворца. В помещении всё было оборудовано под настоящий судебный зал — как выяснилось позже, лишь законы и порядок проведения заседания отличались у обоих миров. Первыми прибыли присяжные. Это были феи — Стелла, Муза, Флора. Держались они по-разному, да и выглядели тоже. Стелла была одета строго, никаких пышных нарядов, платье оттенка тусклого золота с закрытым воротником добавляло некой строгости. Муза и Флора тоже не далеко ушли — одежда последнее, над чем они заморачивались. Их сопровождали стражники, хоть феи заявляли о том, что могли сами о себе позаботиться. Зал поразил их своими габаритами и некой роскошью. Много колон, огромные стеклянные окна, через которых проходили солнечные лучи. Вдалеке, прямо в центре ближе к углам расположилась высокая статуя женщины, глаза которой были закрыты вуалью, а на одной руке покоились весы — Флора невольно нашла сходство с древнегреческой богиней Фемидой, олицетворение справедливости и правосудия. По бокам находились статуя самых разных ангелов — один ангел сгорбился и закрывал руками лицо, будто бы плача, другой тянул пальцы к небу, словно желая вознестись, третий сжимал ладонью рот, четвертый – уши, и таких непохожих друг на друга ангелов было семь по обе стороны. Все они невольно восхищали, заставляли на себя смотреть — эти падшие существа символизировали людские чувства и грехи, были столь прекрасны, что тяжело даже отвести взгляд в сторону. Имелся стенд для судьи, позади него высокие и длинные скамьи для присяжных. Обычно места для присутствующих находятся в центре, но в Тессерисе они сидели наоборот по бокам, а вот свидетели и их адвокаты — в самом центре, и позади несколько отдельных друг от друга одиночных скамей, специально для защитников. В самом кругу расположилась стойка, где и свидетель будет давать свои показания — Стелле на мгновенье показалось, что это место обвели белым мелом в желании изобразить сатанинскую карикатуру — настолько это место было мрачное и, словно, кровавое. Они смотрели на падших ангелов и каждый из них словно говорил им безмолвное «беги». Они были такими разными, но единственное, что их объединяло — боль в глазах. Никто из них не выглядел счастливым, на всех лицах изображены печаль, горечь, страдания. Словно в этом месте под названием суд не торжествует справедливость, а проливается кровь, рушатся невинные судьбы и даже богиня Фемида с закрытыми глазами никак не может помешать этому аду. Здешняя аура отличается негативом, словно плитки пропитались слезами, а в стенах по-прежнему звучат отчаянные крики о помощи. Сглотнув, Стелла повела подруг к скамьям присяжных — они заняли свое место, которое сильно возвышалось над остальными. Они смотрели на стойку свидетелей свысока и понимали, что это специально сооруженная конструкция — таким образом, они подавляют уверенность человека в себе, наседают на них аурой. Почувствовав себя маленьким и беспомощным, свидетелю легче сдаться, чем терпеть и страдать. Но сегодня дела обстояли иначе, ибо главная подозреваемая, Дафна, не была из тех, кто быстро сдаётся, она вообще никогда не сдавалась. Судебное заседание обещало быть увлекательным, но никто не мог гарантировать то, что они найдут настоящего виновного. Железный зал начал стремительно заполняться. Всадники Апокалипсиса расположились не рядом с ними, а на одну скамью выше. Они были единственными присяжными, оттого и самыми важными — вердикт выносил не только судья, но и они. Это было чудо, что Всадники Апокалипсиса обсудили между собой возможность участия фей как присяжных, ведь они не могли быть уверенными в том, что девушки сделают правильный выбор, руководствуясь разумом, а не сердцем. К тому же, подозреваемые их близкие люди. Но тем не менее они приняли решение дать им шанс и позволить находиться наравне с ними — феи не могли подвести их и подорвать их доверие. Всадники Апокалипсиса выглядели, как и всегда, безупречно. Тяжёлая, роскошная одежда средневекового стиля, наличие цепей и дорогих камней на теле, непоколебимые, твёрдые взгляды, прямые спины и ровные походки — каждый их жест, каждое их действие кричали о господстве, о величии и могуществе. Они подавляли энергетикой, восхищали, ужасали, сводили с ума. Они были намерены найти виновного и устроить более эффектное зрелище чем суд — публичную казнь. Первыми прибыли маги Огрона и фрейлины Флоры, Хейзел и Офелия. Они были взволнованны, то и дело поглядывая на фею природы, которая приняла невозмутимое выражение лица понимая и чувствуя, что Огрон смотрит на неё и ожидает достойного поведения. Места рядом с ними заняли Джон с Одетт и Лианной. Одетт выглядела усталой и измотанной, словно не спала несколько ночей, Лианна же смотрелась лучше в строгой одежде и ясным, острым взглядом. Дворецкий Чарли сел рядом с Лианной, спина его была необычайно прямой. Напротив них расположились Мелани, Тереза со спящей Кайлани на руках, и встревоженные пикси, которым позволили участвовать лишь при условии того, что они будут сохранять спокойствие и молчание. Малышка лютик Дейзи была самой тихой и запуганной среди них, поэтому Мелани пришлось успокаивать её взяв на руки. За свою фею больше всех переживала Локетт, ведь феи Амур, Тьюн и Чатты находились в поле их зрения. Мелани поглаживала пикси по волосам заботливо, шепча, что с ней всё хорошо. — Они ведь не навредят Блум и её малышам, да, Мелани? — спрашивала тоненьким голоском Локетт, держа за ручонку Амур. — Нет, милая, ничего подобного не произойдёт, — голос фрейлины не дрогнул. Она не была ни в чем-то уверена, ведь если сами божества в опасности, то они, их беспомощные создания, и подавно никак не застрахованы. Но сейчас важно было успокоить малышку пикси, ведь другим не было дела до них. Терезе было велено заботиться о Кайлани и не позволить ей заплакать – Лейла не могла оставить её одну на время суда, опасаясь, что ей могут причинить вред в её отсутствие. Через пару минут прибывают Блум с Каденс. Управляющая усаживает девушку на отдельную небольшую скамью, кладет пару пергаментов на стол, и занимает место рядом с ней, шепча ей что-то на ухо. Блум отвечает односложно, неохотно — ей не нравится такое количество внимания к себе. Она разделена от подруг, от Валтора, от Селины и сестры, и сейчас чувствует себя так, словно стоит одна над пропастью против всего мира. Её спина прямая, взгляд ясный, но в души творится хаос, играет вихрь самых разных чувств и эмоции. Её детей пытались убить, она так просто этого не оставит. Блум мысленно пообещала себе добиться правосудия и не позволить невиновным понести тяжёлое наказание — эта мысль придает ей уверенности, заставляет держать голову высоко. Каденс разделяет её уверенность, она выглядит так, словно готова порвать любого на куски. Блум не выглядит пострадавшей, теперь она вознамерилась наказать по всей строгости преступника, по вине которого убита Нира, а Софи изувечена. Сторона обвинения заняла свое положение. Нимфа Афина присоединяется к присяжным и посылает волны спокойствия феям. Это был её дар, одна из её особенностей. Присоединение нимфы к присяжным озадачило всех, кроме Всадников Апокалипсиса, ибо они рассчитывали на то, что именно она будет судьей. Имя судьи не афишировалось, неизвестно, кто это — феи заинтересованно переглянулись. Подошли вскоре Роуз с Фридрихом. Мужчина был статен и серьёзен как никогда, от него веяло уверенностью в собственных силах. Роуз же после проведенных дней в темнице выглядела неважно — ей позволили помыться и переодеться в более презентабельную одежду за несколько часов до начала суда. Они заняли свое место, и Роуз растерянным взглядом посмотрела на Мелани и Терезу, которые дёрнулись при виде неё, подавив в себе желание подойти к ней и обнять. На лицах обеих выражается переживание за подругу, страх за её будущее. Взглядом Роуз просит помощи у Музы, которая вынуждена сохранять беспристрастное выражение лица. Морон сзади успокаивает её своей энергетикой, показывая, что он рядом. Следом за ними с отрывом в несколько минут прибывают Селина и Тень. Селина же выглядит гораздо хуже, чем Роуз — внешне её вид был безупречен, лишь слегка опухшее лицо и круги под глазами свидетельствовали о том, что она ужасно мучилась из-за смерти Ниры. Блум хочет подскочить с места, подлететь к подруге и забрать её далеко-далеко, но Каденс сжимает её руку, призывая к хладнокровию. Селина улыбается краями губ, увидев Блум, а после кивает Каденс — она знает, что управляющая выступает против неё. Каденс не хочет этого, Селина чувствует это, но Валтор, её хозяин, для неё важнее, ибо каждое его слово для неё закон. За ними незамедлительно следует Лейла с Дафной. Именно они поистине ужасают всех присутствующих. Лейла в одежде стиля Магического Измерения, которую ей любезно сшила Стелла за время нахождения в высочайшей башне. Принцесса Андроса не намерена сдаваться противникам из другого мира, она готова рвать и метать, сражаться до последнего. Дафну, как главную подозреваемую, сковали в цепи. Они не были тяжёлыми, но по-прежнему оставались оковами. Она двигалась медленно, её ноги и запястья облегали кандалы, что привело Блум в возмущение. Фея огня дракона подорвалась с места и зашагала в сторону Дафны, желая освободить сестру от такого унижения, но её ловко перехватила Каденс, не позволяя сделать шаг. — Отпусти меня! — Блум кричала на весь зал. — Отпусти, я сказала, это приказ! — Блум! — грозный голос разразился подобно грому. Девушка перестала сопротивляться, с подступающими слезами посмотрев на Валтора. — Вернись на свое место, милая, — уже более спокойно продолжил. Не попросил, но и не приказывал. Блум перевела взгляд на Дафну и сердце её невольно сжалось. Принцесса Домино вдруг улыбнулась ей. Мягко, с теплотой, так, как улыбалась раньше — словно взглядом говорила «потерпи немного, и я вытащу тебя из этого ада». В её глазах было беспокойство, был страх, что её ложно осудят, но параллельно с этим Блум могла видеть неподдельную, искреннюю любовь по отношению к ней, заботу и переживания в чистом их проявлении. Лейла же словно немо пообещала ей бороться за правосудие и свободу Дафны, просила довериться ей, спрашивала, как она, как себя чувствует. Блум еле сдерживала слёзы — она не могла лишиться ни Дафны, ни Лейлы. Мысленно фея поклялась себе, что выйдет против всего мира, если судья признаёт Дафну виновной. Она знала, что сестра не виновата. Она хотела в это верить. Блум все же вернулась на своё место и проигнорировала недовольные возгласы Каденс. Сейчас её совершенно не волновала управляющая, для которой здоровье её малышей было важнее, чем сохранность самой феи. Каденс никогда не отличалась верностью к Блум, служила она непосредственно самому Валтору, только его признавая своим хозяином. Все были в сборе. Оставался лишь судья, которого все с нетерпением ожидали увидеть. Неожиданно, ко всеобщему удивлению, как по щелчку пальцев в кругу зала появляется маленькое белое существо, чьи черты мордочки и тельца стремительно вырисовываются из-под рассеивающейся серо-фиолетовой дымки, пахнущей ежевикой и бергамотом. На голове фавна украшение из веток и малоизвестных цветов, напоминающий по строению нимб, подходящий по сегодняшний тематике. Из его спинки выглядывает такое же существо, при виде которого нимфа Афина улыбается широко, а феи с удивлением переглядываются — хранители библиотеки Гиз их сегодняшние вершители судеб Высшего Верхового суда? Стелла перевела пораженный взгляд на Всадников Апокалипсиса и по их лицам поняла, что они в курсе, но тоже не в восторге от такой перспективы. Самыми справедливыми и беспристрастными судьями, которые не будут принимать чью-либо сторону, нимфа посчитала своих маленьких, но чрезвычайно мудрых помощников — Мартимуса и Бартемиуса. — Меня будет судить этот гном? — Дафна истерично усмехнулась, изогнув бровь. — Я заслуженный герой Магического Измерения, а вердикт мне будет выносить это непонятное создание? — губы искривились в презрении. Фавны по виду напоминали ей обезображенных монстров Джастинды, словно Всадница брала именно их как объект своего вдохновения и идеи, воплотив в жизнь ужасающих прототипов безобидных фавнов. — Тише, Дафна, — шикнула на неё Лейла. — Мы не на нашей земле, чтобы диктовать свои правила. Если судья это существо, то значит так надо. Нам не стоит лишний раз возникать, в конце концов, перед нами сами Боги, а перед тобой нимфа Афина, прародительница всех нимф, — указав на прошлое Дафны, напоминала ей фея. Пожалуй, Афина была единственной, кто вызывала у лидера сопротивления хоть какую-то симпатию и даже в некоторой мере уважение. Фридрих помогает судье, Мартимусу, занять должное место, а Бартемиусу, как судебный секретарь, придется остаться на своих двух. Мартимус подготавливает пергамент и перо, а после окидывает всех присутствующих изучающим взглядом, задерживаясь на Блум. Он почувствовал энергию, исходящую от неё, которая была так похожа на энергию Аравис — она принадлежала её малышам, это было очевидно. Мартимус понял, что она была беременна, что, если она сидит на стороне обвинения, то ей пытались причинить вред и теперь она добивается правосудия. Фавн жил на этом свете несколько веков и видел самые разные случаи на своем опыте, но не им он руководствовался, когда сводил здешние обстоятельства по хронологии — для этого многого ума не требовалось. — Подняться всем, — громко объявил Барти, удивив всех. Поразительно, каким звонким голосом обладало это маленькое существо. — Начинается процесс называемый Высший Верховный суд, опустите головы и проявите уважение своим Создателям. Вы воссозданы и сотворены ими, и нет никого могущественнее и величественнее них — Всадников Апокалипсиса! С их позволением мы начинаем важное истерическое событие, суд, в которым мы определим тех, кто получит возможность на искупление и тех, кто предстанет перед смертью. Глубоко кланяются все, кроме фей, Дафны и нимфы Афины. Присутствие самих божеств лишь вселяет глубочайший страх в души свидетелей и всех присутствующих. — Слова предоставляются Всадникам Апокалипсиса, вершителям судеб, законодателям, единственным и единым, — громогласно объявляет Бартемиус. Все участники судебного процесса садятся и выпрямляются. Четверо мужчин величественно возвышаются над своими созданиями. Иногда они забывали, что перед ними сами божества, но Всадники давящей энергетикой помогают вспомнить то, что они находятся в одном зале вместе со своими Создателями. Это было необычайное, но вместе с этим весьма пугающее ощущение. Первым речь начинает Валтор, заставляя беспомощных людей вздрогнуть: — Виновные обязательно будут найдены, это слово Всадников Апокалипсиса, — голос Валтора громкий, но низкий. — Мы прольем их кровь, даруем искупление путем бесконечных мучений, вырвем из груди мольбы о пощаде, сила которых непроизвольно утрачена. Будьте смиренны да не забывайте, кто вас создал, кому принадлежат ваши души, тела, сознания. Помните о том, что мы заберём жизнь так же, как и даровали. Да восторжествует справедливость, какой кровавой она бы не была. — Мы предоставили судье Высшего Верхового суда абсолютную власть, — голос Морона содрогнул землю. — Мы дали клятвы, что не будем вмешиваться в вынесенный им приговор во избежания конфликтов и недопонимания. Убедитесь в том, что Всадники Апокалипсиса не только всемогущны, но и справедливы, и склоните перед этой справедливостью головы, да будут чисты ваши души от грязных людских пороков и грехов. Присяжным не было нечего добавить. Судья это стремительно понял и начал звонким голосом: — Я объявляю Высший Верховный суд официально открытым, — раздался негромкий удар маленького молотка об твердую поверхность. — Я, судья сегодняшнего судебного заседания, приношу свои клятвы. Я клянусь быть объективным, справедливым и беспристрастным. Я клянусь не заинтересовываться и не поддерживать одну сторону из собственных желаний, побуждений и каких-либо других отношений как и с моего лица, так и с их. Я клянусь вынести честный приговор для всех так или иначе вовлечённых в преступление лиц, а так же найти настоящего виновного и дать ему соответствующее с законами, установленными Величайшими Всадниками Апокалипсиса, наказание и возможность искупить свой грех перед своими Создателями, — Мартимус говорил четко и ясно, в его объективности не было никаких сомнений. — Я рад, что вы не пренебрегли нашим желанием установить правосудие и сами идёте к нам навстречу, сделав большой шаг явившись в полном составе. Позвольте мне себя представить: Я фавн Мартимус, главный хранитель библиотеки Гиз, принадлежащей достопочтенной нимфе Афинодоре, глубокоуважаемый матери-защитницы Всадников Апокалипсиса. Для меня честь быть судьей и распорядителем приговоров данного мероприятия, так начнется же знаменательное историческое событие, конец которого определим мы с вами совместно, — Мартимус кивнул своему помощнику, и тот, прочистив горло и схватив исписанный пергамент, начал. — В полночь седьмой полной луны этого месяца на достопочтенную леди Блум, избранницу Первого Всадника Апокалипсиса, была совершена возмутительная попытка покушения. Пострадавшая отделалась лишь лёгким ушибом правого бедра благодаря нимфе Афине, прибывшей вовремя и спасшей её приблизительно в двенадцать ноль три. Главная обвиняемая родная старшая сестра леди Блум, леди Дафна, которая прибыла в этот мир на четвертую неполную луну второго авитагианского цикла, — Бартемиус упоминал даты по прошлым принятым меркам подсчёта дня и времени, которые понимали все, кроме выходцев другого мира. — Приблизительно в двенадцать ноль пять раздался крик, на который столпились леди Стелла, леди Муза и леди Флора с их подругой из другого мира. Зайдя в комнату целителей, расположенную рядом с покоями леди Блум с расстоянием в три стены, достопочтенные леди увидели фрейлину Роуз, что предпринимала попытки спасти уже мёртвую управляющую Дворца Ночи – Эйниру. Устроившая шум фрейлина Селина по полученным сведениям прибывала в состоянии шока и истерики, но не предприняла никакие попытки помочь фрейлине Роуз или фрейлине Софи, которой был отрезан язык кинжалом огненного пламени. Фрейлине Софи, как пострадавшей, была оказана медицинская помощь, — закончил Бартемиус, сложив пергамент и вскинув голову, выпрямляясь. — Сторона обвинения просит применить самые строгие меры наказания виновнику, в том числе смертная казнь, пожизненное лишение свободы или намеренное причинение физической и ментальной боли. Обвиняемая, леди Дафна, отрицает свою причастность к произошедшему, ссылаясь на собственные родственные узы с пострадавшей. Чтобы детальнее разобраться в случившемся, я приглашаю для дачи показаний леди Блум. Блум никогда не ощущала такое количества самого разного внимания к себе. Она встаёт медленно, подбирает полы платья и медленно направляется к указанному судьей месту. Она смотрит на всех, кто смотрит на неё — подруги подбадривают взглядами, слегка волнуясь, Валтор вскидывает голову, словно гордясь смелостью возлюбленной, а Селина и Дафна смотрят с некой мольбой, будто пытаясь до неё достучаться. Локетт испуганно вздрогнула, подданные провожают её обеспокоенными взглядами. Каденс не отрывает от неё ястребиного взора, словно готовясь перегрызть глотку каждому, кто посмеет не так посмотреть на её подзащитную. У Блум немного вырос живот, к которому она прикасалась когда чувствовала волнение — так спокойнее, это уже стало привычкой. Бартемиус кладёт руку в районе сердца и кивает Блум поступить точно так же. Она понимает, что должна дать клятву. — Вы клянетесь, что будете говорить только правду? Что будете защищать только её? Что не позволите лжи и обману руководить вами и судебным процессом? Что вы стоите здесь желая получить правосудие, а не для собственных грязных побуждений? — Клянусь, — вышло негромко. Блум сглотнула. — Клянусь. Клянусь. — Хорошо, — Барти ободряюще ей улыбнулся. — Вы – Блум, ранее принцесса королевства Домино, первая героиня мира, фея и хранительница огня дракона, ныне избранница Первого Всадника Апокалипсиса и мать его ещё не родившегося ребенка? — начинает Бартемиус громогласно. — Да, — она не узнала собственный голос. — Вы подтверждаете, что на вас была совершена попытка покушения на вашу жизнь? — фавн перевернул пергамент. — Да, — она неохотно кивнула. — Вы не отрицаете, что это инициаторами сие преступления могут быть ваши близкие люди? — Не отрицаю, — с замедлением ответила она с некой неуверенностью, что не скрылось от зорких глаз фавнов. — В таком случае мы бы хотели услышать хронику действий с ваших уст, — Бартемиус отложил пергамент. — Прошу вас. Блум выпрямилась. Переживать события было, несомненно, трудно, тяжелее от того, что все не отрываясь смотрели на неё как на какой-то дорогой экспонат. Её голос ровный, негромкий, но вполне слышный для всех, она рассказывает обо всём, что ощутила сама – о разговоре с Селиной, о ультиматуме Дафны и о том, что она действительно верит в то, что на неё посмел покушаться кто-то другой, а не её близкие люди. Блум все внимательно выслушали. Ища поддержки, фея то и дело глядела в сторону подруг, и те были готовы подорваться с места, если бы Блум ощутила бы себя дискомфортно. — Всё предельно ясно, благодарю вас, леди Блум, — Бартемиус кивнул. — А теперь судья даёт разрешение адвокатам задать вопросы для леди Блум с целью подкорректировки хронологии действия для дальнейшего более удобного и комфортного процесса суда, — фавн записал что-то в пергамент и пригласил в центр Фридриха. Каденс насторожилась, как и все остальные присутствующие. Рука Блум непроизвольно переметнулась на выпуклый живот. — Моя обязанность сохранить моему подзащитному честь, поэтому я заранее прошу прощения у присяжных и леди Блум за то, что я непроизвольно могу переступить черту как создание Всадников Апокалипсиса, а не как адвокат, — Фридрих поправил черный галстук и вышел в центр твердой походкой. Он поклонился своим Создателям и также принёс клятву. — Сторона обвинения запрашивает разрешение на наказание моей подзащитной, фрейлины Роуз, на основании того, что она возможная соучастница преступления. Скажите, леди Блум, вы считаете её виновной? Если Блум ответит положительно, она пойдет против своих принципов и догадок. И ответить отрицательно она так же не в состоянии, ибо тогда не будет смысла в «стороне обвинения» в целом. Блум ощутила напряжение, исходящее от Каденс, и не могла позволить себе вводить суд в заблуждение. — Я не знаю, — ответила Блум односложно. — Если бы я знала, мы бы не находились здесь ища правды. — Это, несомненно, так, но я спрашиваю вас о лично вашем мнении, — кивнул Фридрих. — Как отметил уважаемый Бартемиус, в прошлом у вас была репутация героини мира. Отсюда у меня назревает вопрос: как так получилось, что могущественная волшебница, бывшая когда-то героиней мира, не услышала проникновения в свои покои? Неужели такая воительница, как вы, потеряла бдительность? — Протестую! — повысила голос Каденс, вскочив с места. — Сэр Фридрих обвиняет пострадавшую в невнимательности и беспечности, выставляя жертву виновником! — Принимаю. Будьте аккуратнее, сэр Фридрих, — сделал замечание Мартимус. — Но леди Блум должна ответить на его вполне уместный вопрос. Каденс рассерженно посмотрела на коллегу, который превратился теперь в её соперника. — Мой сон стал крепким из-за моей беременности, — терпеливо ответила Блум. — Мои дети забирают всю мою энергию, и на её восстановление мой организм тратит все ресурсы. К тому же, я полагаю, преступник очень умелый и не делал лишнего шума. — У меня больше нет вопросов, — качнув головой, Фридрих вернулся на свое место. — Мы услышали то, что должны были, благодарю вас, леди Блум, — Бартемиус указал ей рукой занять место рядом с Каденс. — Так, хорошо. Мы получили основное видение ситуации глазами потерпевшей. Для более ясной картины я хотел бы пригласить для дачи показаний помощницу леди Блум, фрейлину Селину, которая, хочу напомнить, является одной из подозреваемых в соучастии с главным преступником, убийцей и правонарушителем. Прошу вас. Фрейлины вздрогнули, когда в центр шагнула Селина. Её шаги неуверенные, она ежилась и морщилась, словно хотела убежать отсюда куда подальше, забыть об этом кошмаре раз и навсегда. Её плечи мелко дрожали, спина не прямая, руки заламывались, ноги словно подкашивались. Она не взглянула ни на одну подругу из фрейлин, старалась не смотреть на Всадников Апокалипсиса и судью, лишь безмолвно искала поддержки у Блум, которая не могла вынести такой болезненный вид подруги. Селина дрогнувшим голосом дала клятву и наконец подняла взгляд на присяжных. Фавн переключил её внимания на себя. — Скажите, фрейлина Селина, где вы были на момент совершения покушения в районе полночи? — задал первый вопрос фавн. — Я... Я спала, — вышло не очень убедительно и ей ожидаемо не поверили. — Вы должны были находиться в своей спальне в этот период времени? — Нет, — она покачала головой. — В десять часов ночи Блум... госпожа Блум попросила меня разбудить её ровно в полночь. — Вы знали, ради чего? — Да, — Селина сглотнула. — Должна была придти леди Дафна, я также знала о том, почему она должна была придти. — То есть, леди Блум доверяет вам свои секреты? — удостоверился Бартемиус, а после кивнул, записывая. — Продолжайте. — Детёныша дракона, принадлежащий госпоже Блум, зовут Блэкфайр. В последнее время у него возникли проблемы со сном, из-за чего я не высыпаюсь, смотря за ним. В десять часов ночи я укладывала Блэкфайра и не заметила, как заснула сама. Я не услышала проникновение постороннего в покои госпожи Блум, так как находилась в своей спальне. Наши комнаты соединены вместе, — уточнила она, а после замолчала, не зная, продолжать ли ей дальше. Бартемиус жестом попросил её не останавливаться. — Ближе к полуночи я услышала громкий треск. Моя спальня находится ближе к комнате целителям и имеет свою дверь, из которой я выбежала на шум. Я подумала, что с госпожой Блум что-то случилось и забежала в комнату целителей. Там я увидела Роуз и ещё живую Ниру... Она что-то говорила, но я впала в шок. Нира умерла на моих глазах, и я сожалею, что не смогла помочь ей... Я словно выпала из реальности, я... Я не хотела этого, — Селина крупно вздрогнула, по её лицу покатилась одинокая слеза. Феи переглянулись. Селина не рассказывала им о том, что Нира была жива до несколько минут их прибытия. — Я вызываю адвоката Лейлу для дальнейшего расследования событий, — объявляет Бартемиус. Присяжные напрягались. Лейла совершенно уверенно поднялась с места, взяла в руки несколько пергаментов и неспеша направилась в центр, встав напротив пытающейся успокоиться Селины. — Всем известно... — начала Лейла звонко. — что я уроженец другого мира. Позвольте мне представить себя: я принцесса королевства Андрос, лидер сопротивления и близкая подруга ваших властительниц – Лейла. Сегодня я защищаю интересы принцессы Дафны и непременно докажу, что она не причастна ни к попытке покушения, ни к убийству, — фея волн выпрямилась и зорко посмотрела на помощницу подруги. Если ей придется растерзать глотку этой девушке чтобы спасти Дафну, она непременно сделает это. — Селина... Вы, как оказалось, очень интересная персона. Я, используя свои полномочия адвоката, начала копать под вас глубже. Я, как лидер сопротивления, обучена допрашивать пленных, поэтому мне не составило труда найти на вас кое-какие сведения за столь короткий промежуток времени. Лейла выглядела до невозможности решительно — жители Тессериса невольно напряглись, а феи внимательно наблюдали за подругой. Блум охватил страх — она не хотела, чтобы Лейла подставляла Селину лишь ради того, чтобы очистить Дафну от клейма преступницы. — Вы ведь знали, что Селина, как и я, как и Дафна, выходец другого мира? — по реакции присутствующих Лейла поняла, что они знают. Что ж, это было к лучшему. — У меня имеется один очень проверенный источник, живой человек, который с радостью навёл справки о Селине и пролил свет о деле на неё, — Лейла не сдержала широкой улыбки. — Как оказалось, Валтор специально взял её на службу только потому, что Селина – подруга детства Блум. Зачем это было нужно? Чтобы войти в доверие Блум, дать ей комфортную среду для адаптации. Но сейчас не об этом. — Что она замышляет? — тихо спросила Флора. — Не знаю, но мне это нравится, — шепнула Муза, внимательно наблюдая за Лейлой. — Селина кажется мне подозрительной, не хочу, чтобы Блум угрожала опасность. — О каком источнике она говорит? — поинтересовалась Стелла. — Я знаю, — отозвалась Муза. — Но об этом позже. Здесь... лишние уши. Тем временем, Лейла продолжала. — Мы не нашли кинжал огня дракона, которым вырезали язык Софи и, возможно, убили Ниру, — Лейла измеряла центр шагами. — Но по моему поручению мой проверенный источник нашел Эльдору, знаменитую фею нашего мира с огромным потенциалом. Как оказалось, какое-то время она дружила с королевой Элинор, бабушкой Блум. Её мужу принадлежал кинжал пламени дракона. У каждого хранителя пламени дракона имеется свой такой именной кинжал. На сегодняшний день существуют только три таких кинжала, принадлежащий королю Рэндольфу, его сыну Орителу и его внучке Блум. Кинжал Хроноса же был потерян. Так вот, кинжал короля Рэндольфа после его смерти королева Элинор, его жена, подарила подруге Эльдоре, посчитав, что она лучше защитит столь сильный магический предмет. Перед уходом Селины в другой мир, она получила этот кинжал от Эльдоры в наследство. Мы не нашли этот кинжал в покоях Селины, что означает то, что она использовала его и спрятала. Рассказывала ли об этом вам когда-то сама Селина? Что ты скажешь в свое оправдание? Блум перевела пораженный взгляд на свою фрейлину. Подруга детства никогда не говорила о том, что хранит у себя реликвию её семейства. Ценность, которая принадлежит по праву её дедушке, а не Селине или Эльдоре. — Кто-то может подтвердить то, что вы от десяти до двенадцати находились в своих покоях? — Лейла наседала неё, морально воздействовала. — Кто даст гарантию, что вы не вышли под покровом ночи прихватив кинжал для корыстных целей? — Я не делала ничего подобного! — из глаз Селины хлынули слез, голос невольно сорвался. — Зачем мне убивать Ниру, зачем помогать в покушении на Блум?! Она мой единственный близкий человек! — Да потому что, вы всегда завидовали ей! Её огромному потенциалу, её силам! Вы росли до какого-то возраста вместе, и вы видели, что Блум превосходит вас! Заполучив кинжал, вы почувствовали себя сильнее неё, захотели покончить с её могуществом, войдя в доверие! Но в чем вина Ниры, что вы так хладнокровно её убили?! — Лейла повысила голос непроизвольно. Присутствующие ошарашенно наблюдали за тем, как фея разбивает её в пух и прах. — Сохраняйте спокойствие, леди Лейла, — строго осадил её судья. — Это зал суда, а не проходной переулок! — Я не убивала Ниру, я ни в чем не виновата! Я оказалась ни в том месте, ни в то время, поймите же, прошу вас! Единственная моя вина заключается в том, что я не оказала Нире вовремя помощь, вот и все! — Селина эмоционально всплеснула руками, раскрасневшись и заплакав. — Да, я признаю то, что у меня хранился кинжал пламени дракона. Но я действительно не знала, какой силой он обладал! Эльдора никогда не говорила мне о его мощи, я считала его просто красивой реликвией! Я даже не знала, что он принадлежит семейству Блум! — Где он сейчас? — холодно спросила Лейла. — Я не знаю! — воскликнула Селина с отчаянием. — Он пропал пару месяцев назад! Не было смысла спрашивать о нем у кого-то, я никогда не рассказывала о его наличии кому-либо. Я думала, что это всего лишь нож, Эльдора любила хранить безделушки! Я забыла о нем сразу же, честное слово, я и представить себе не могла, что он так важен! — Довольно, — Бартемиус остановил процесс. — Возвращайтесь на место, фрейлина Селина. И вы тоже, леди Лейла, мы благодарим вас за дополнительные сведения. У присяжных были свои мысли на этот счёт. — Вы помните ту битву, братья, в которой Стелла умерла, Флору похитили, а я получил ножевое ранение в грудь? — негромко подал голос Морон, обратив всё внимание на себя. — Медея вонзила в меня кинжал пламени дракона, передав привет от Аравис. Мы тогда даже не подумали, как этот атрибут у неё оказался. Сейчас пазл окончательно сложился, мы сотворили полную картину. Вполне возможно, что Медея выкрала у Селины этот кинжал, когда они с Аравис притворялись пленницами. — Не возможно, а так и есть, — сквозь стиснутые зубы процедил Валтор. — Они обвели нас вокруг пальца. Видимо, Аравис почувствовала энергию этого кинжала и приказала своей шавке добыть его, пока она отвлекала нас. Продуманная чертовка. — Этим же кинжалом была ранена Джастинда, — упоминул Ризанд. — Но как эта вещь оказалась у этой феи? — он небрежно указал на Лейлу. — Это значит, что она бывала в нашем мире и раньше, — процедил Огрон с презрением. — Вы что-то знаете об этом, драгоценные? — он обратился к феям, сидящим впереди них. Стелла переглянулась с Флорой. Обе феи встретили Лейлу лишь на том балу, но прекрасно знали, что подруга бывала и раньше в Тессерисе. — На самом деле... — начала неуверенно фея музыки. — На следующий день после похорон Стеллы во Дворец Ночи пришла Лейла... Ей помог человек из этого мира, но я не расспрашивала обо всём детально, мне было не до этого... — И ты молчала, моя мелодия? — Морон вопросительно изогнул бровь. — Моя подруга была мертва, а остальные двое пропали без вести, — раздражённо отозвалась Муза. — Я не была в состоянии даже подумать об этом! Морон ничего не ответил. Это больше не имело значения. — Ламия, — заключил Валтор на удивлённо спокойно. — Мы изгнали её в мир Дракона, в тот злополучный Андрос. Она единственная, кого мы отправили в тот мир, и кого могла бы встретить та смертная фея. Ламия её проводник и информатор, она же её источник. — Это абсурдная реальность, — покачал головой Морон, усмехаясь. — Дед Блум отдал свой кинжал жене, которая передала её своей подруге, что в свою очередь подарила столь важный атрибут юной несмышленной девице. Кинжал после выкрали Аравис и Медея, что совершенно неудивительно, ранили им меня и, я полагаю, случайно оставили его на том же месте. Прибывшая в наш мир с помощью Ламии смертная фея нашла и подобрала этот кинжал, совершенно не осознавая всю его мощь, а потом им же обезвредила Джастинду. И, если я правильно понимаю, то кинжал остался у этой феи, — он немного поразмыслил, а после добавил. — Какая вероятность того, что об этом узнала Дафна? — Она копала другому яму, в которую сама же сейчас и провалится, — Огрон широко усмехнулся. — Это обещает быть интересным. — Для дачи показаний я вызываю фрейлину Роуз, — объявил Бартемиус. На дрожащих ногах, сгорбившись от тяжёлой ноши, в центр вступает Роуз, которая смотрит только на свою госпожу, безмолвно прося помощи. Муза глядит на неё — эта девушка ведь когда-то спасла ей жизнь, из-за чего и лишилась своей прекрасной красоты, оставшись лишь с уродливыми шрамами на лице. Она хочет подорваться с места, укрыть собой беззащитную девушку, защитить от столпившихся будто бы гиен, желающих разорвать бедную фрейлину на мельчайшие куски. Её останавливает лишь ладонь Морона, что плавно опустилась на её тело — она переводит взгляд на возлюбленного и просит помощи с почти что мокрыми глазами. Они ведь казнят её, даже если Роуз не виновна. Морон, немного подумав, даёт ей руку — Муза хватается за неё как за спасительный круг. Всадники Апокалипсиса, наплевав на все устои, тянет девушку на себя, и Муза оказывается единственной, кто сидит на одном уровне с божествами. Братья промолчали, они бы поступили бы также, будь их феи уязвимы. Муза еле слышно всхлипывает — её лучшую подругу чуть не убили, фрейлину пытаются осудить за это. Чувствуя эмоциональную нестабильность феи, Морон прижимает её к себе одной рукой — фея кладёт голову на его крепкое тело и на мгновенье закрывает глаза, чувствуя себя защищённой в его объятиях. Он оставляет на её волосах успокаивающий поцелуй, словно обещает, что не допустит несправедливость. — Начнём с самого начала, уважаемый свидетель, — на арену выходит Каденс. Её же здесь и боялись больше всех. — Это очень сложное и запутанное дело, не так ли, милая Роуз? — она сцепляет руки за спиной, начиная спокойно и подозрительно холодно. Это было затишье перед бурей, амбициозная Каденс, напоминающая львицу, непременно перегрызет Роуз и даже Фридриху глотки за долю секунды. Это была могущественная молодая женщина, с твердым стержнем внутри, что верно служила Валтору много лет и переняла несколько черт характера с его. — У вас неоспоримое алиби, во время покушения на мою подзащитную вы спасали жизнь управляющей Эйнире. Как благородно, как отважно! Это указывает на то, что вы не главный преступник, а его сообщник, слепо выполняющий его указы. — Нет! — Роуз замотала головой и сжалась, как маленький ребёнок. — Я просто пыталась спасти Ниру! — В эти сказки поверят все, кроме меня. Я чётко знаю вашу причастность и непременно докажу её, мое данное вам всем слово, — уверенно отчеканила Каденс. — Если память мне не изменяет, вашу комнату и покои леди Блум отделяют по меньшей мере двадцать коридоров. Так скажите же мне, фрейлина Роуз, что поспособствовало тому, что вы преодолели двадцать коридоров и явились именно в тот момент, когда некто убил Ниру? — Я... направлялась на кухню, которая расположена в том же крыле, — с замедлением ответила Роуз. — Что вы хотели сделать на кухне? — кивнув, поинтересовалась Каденс. — У моей сестры, Офелии, разболелась голова, и я хотела сделать ей успокаивающий чай... — Вам не кажется, что в ваши обязанности не входит возня на кухне? На этом посту работают десяток поваров день и ночь, которые отлично бы справились со своей задачей. Но суть не в этом, милая Роуз, — Каденс медленно перевела взгляд на Офелию, фрейлину Флоры, которая испуганно замерла и перестала будто бы дышать, не отводя взгляд от сестры. — Если память мне не изменяет, то фрейлина Офелия с детства известна своими уникальными способностями к зельеварению, а её удивительный успокаивающий ромашковый чай оценила сама леди Флора. Вы, как её сестра, должны знать об этом, не так ли? Неужто фрейлина Офелия решила потревожить свою сестру, живущую за тридцать коридоров, из-за какой-то головной боли? Верится мало. На худой конец, она могла попросить у фрейлины Хейзел, с которой жила вместе, у мелких служанок, на которых распространяется власть фрейлин. Звучит нелепо – в полночь фрейлина Роуз отправилась на кухню, каким-то чудом узнав о том, что у её сестры болит голова. — Не переходите на личность, леди Каденс, — предупредил её судья. — Иначе я буду вынужден убрать вас с поста защитника. — Приношу свои извинения, уважаемый суд, — качнула головой Каденс, а после перевела пронзительный взгляд на Роуз. — Допустим, вы отправились на кухню. Что дальше? Я хочу услышать вариант развития событий с ваших уст. — На полпути я услышала стоны боли, — раздумывая, отвечает Роуз медленно. — Они издавались из комнаты целителей. Я не могла их проигнорировать. Зайдя внутрь, я увидела, как окровавленная Софи держит в руках такую же окровавленную Ниру... Софи хотела закричать, увидев меня, но не смогла. Она отшатнулась, как от огня, забилась в угол и заплакала. Я видела, что она жива, и переключилась на Ниру, которая закрывала глаза... — Фрейлина Селина рассказала нам о том, что перед смертью жертва говорила вам что-то, что вышеупомянутая свидетельница не расслышала, — перебила её Каденс. — Что она говорила, или пыталась вам сказать? — Она просила обезопасить леди Блум и её малышей, умоляла передать благодарность Всадникам Апокалипсиса. Она... восхваляла леди Музу, — глаза Роуз увлажнились, подступили слёзы. — А ещё она сказала, что уверена в том, что справедливость восторжествует. — Она права в этом, справедливость непременно восторжествует, — поклялась Каденс негромко. — У меня нет больше вопросов, ваша честь. Роуз вернулась на своё место, не переставая смотреть на сестру, Офелию, словно немо ища помощи. Каденс же расположилась возле Блум, что-то записывая и анализируя. — Следующей для дачи показаний я вызываю уроженку другого мира и сестру леди Блум, Дафну, — раздаётся громогласный голос Бартемиуса. Вздрагивают абсолютно все присутствующие на трибунах. Дафна грациозно поднимается с места, это был первый раз, когда она надела строгое черное платье в пол за последние несколько месяцев. Она держала себя в руках, выглядела уверенной в себе и решительной, хоть и, возможно, она не чувствовала того же внутри — Дафна давно потеряла такое чувство, как страх, она больше не испытывала дрожь, выходя на поле битвы или арены боя. Она напоминала гладиатора, который выступал перед высокопоставленными персонами с оружием в руках — своим умом — против какого-нибудь льва, коим сейчас выступал Тень. Его клиентку, Селину, Лейла довела до нервного срыва и истерики, Тень не собирался оставлять это просто так. Но Дафна не была из тех, кто позволит кому-то довести себя до слёз. Тень даже не представлял с какой сильной, крепкой и невероятно выносливой молодой женщиной имеет дело. Из всех присутствующих лишь Каденс могла потянуться с Дафной, и то совсем не факт, что в этой схватке именно Каденс, а не Дафна, одержит победу. Дафна мягко улыбнулась обеспокоенной Блум. Её спина неестественно прямая, взгляд ясный и осознанный, в отличии от Селины и Роуз она не дрожала, хоть и была самой первой подозреваемой. Тень поднялся с насиженного места и встал напротив Дафны, чье лицо вмиг ожесточилось при виде него — они напоминали двух хищников, собирающихся драться за тушу травоядного. — Леди Дафна... — Глава Дафна, — властно поправила молодого мужчину бывшая нимфа. Блум слабо улыбнулась, понимая, что сестра сама в состоянии себя защитить. — или принцесса Дафна. Я требую должного обращения к себе, ваша честь, — она обращается к фавну, что идёт ей навстречу, кивнув. — Принцесса Дафна, — скрипя зубами, Тень смотрит на неё пронзительно. — Где вы были в районе полуночи? — В своих покоях, — ответила она непринужденно, а после, немного поразмыслив, добавила. — спала. — Интересно, — хмыкнул Тень. — До меня дошли сведения, что вы поставили свою младшую сестру, леди Блум, перед сложным выбором, вынудив отдать предпочтение либо вам, либо этому миру. Вы подтверждаете, что был такой уговор? — Да, — строго и холодно. — Вы подтверждаете, что вы ясно сказали младшей сестре, что явитесь за ответом ровно в полночь? — Да. — Так почему вы не пришли, принцесса Дафна? — изогнул бровь Тень. — Никто не поверит в вашу небылицу о сне. Я полагаю, вы бы предпочли придти за ответом к своей сестре, нежели потратить время на сон. И, как удачно, именно в этот промежуток времени совершается покушение! Как вы объясните это, принцесса Дафна? — Всадники Апокалипсиса предоставили мне служанку, которая помогала мне в период моей реабилитации. Из-за нападения их же сестры мне потребовалось дополнительная помощь, которую оказывала эта служанка. Я была вынуждена принять её, — неторопливо рассказывала Дафна, задумываясь. — За час до полуночи я уже собиралась к своей сестре, подумав, что она уже приняла решение. Именно в это время служанка принесла мне мой настой, который приготовили целители. Я отключилась и проснулась в районе трёх часов ночи. Этой подлой служанки не было, но зато были Всадники Апокалипсиса, поместившие меня в темницу под предлогом того, что я якобы совершила покушение на мою родную сестру, которую я, хочу напомнить, когда-то спасла! Если бы не я, то Блум погибла бы ещё будучи младенцем, тогда не было бы и детей, которых она вынашивает и которые спасут два мира от бедствия в виде их родственников! Слышишь меня, Валтор?! — Дафна повысила голос, мечет глазами молнии и не может успокоить потряхивающее от ярости и гнева тело. Первый Всадник Апокалипсиса грозно поднимается с места – никто не имеет права называть его по имени. Присутствующие сжались, задержали дыхание, желая исчезнуть из этого места, и лишь Дафна стойко выстояла перед разъяренным Валтором, на мгновенье забыв, что вышла против самого божества. Блум умоляюще посмотрела на любимого — и лишь это спасло Дафну от его гнева. Ризанд потянул брата обратно, говоря, что создание Дракона не в себе, и что даже при большом желании они не могут навредить ей без последствий. После недолгой паузы процесс продолжился. — Как выглядела эта служанка, принцесса Дафна? — спросил Тень с промедлением. — Девушка лет двадцати, светловолосая, зеленоглазая, небольшого роста и хрупкого телосложения, — описала служанку Дафна. — Её звали Дотти. — А по моим данным Всадники Апокалипсиса предоставили вам темноволосую голубоглазую девушку высокого роста и крепкого телосложения из рода Равье-Лойнелл, которая приходится кузиной сэру Грэхему, подручному Четвертого Всадника Апокалипсиса, — Тень пытливо всматривается в Дафну. — И зовут её не Дотти, а Сильвия. Сэр Грэхем подтверждает, что на момент покушения ваша настоящая служанка Сильвия, выбранная Всадниками Апокалипсиса, была на другом континенте в своем родовом поместье. А что это означает? Правильно, то, что вам всё это время прислуживала совсем другая девушка, которая входила в ваше доверие. И, какое совпадение, она тоже светловолосая! — Значит эта неверная и посмела напасть на мою сестру, — процедила с ненавистью Дафна. — Моя единственная оплошность в том, что я не пролила её кровь прежде, чем она не схватилась за нож... — Кстати, об этом, — Тень словно обрадовался, когда она заговорила о ноже. — Ваш защитник, леди Лейла, подозревает мою подзащитную в том, что она могла совершить преступление имея при себе кинжал драконьего пламени. Но он был утерян или, правильнее будет сказать, украден. Развив события, мы соорудили точную картину: прислужница Леди Смерть выкрала у моей подзащитной кинжал, сделала с ним свои определенные дела и случайно оставила в лесу, расположенном на территории Дворца Ночи. По данным мне сведениям, ваш адвокат, леди Лейла, каким-то образом перешла в наш мир из своего, подобрала этот кинжал и им же повергла уже Джастинду. Это могут подтвердить тысячи свидетелей Магического Измерения, — от заявления Тени у Лейлы распахнулись удивлённо глаза, Дафна выглядела не менее пораженной. — Вы, вероятно, знали об этом кинжале и отобрали его у леди Лейлы, ведь эта реликвия вашего семейства, принадлежащая вам по праву. Им же вы и решили напасть на свою сестру, либо подговорили свою лживую служанку, такую же светловолосую девушку. Нимфа Афина подтверждает, что у желавший совершить покушение преступник носит светлые волосы, что указывает либо на вас, либо на загадочную Дотти, которую никто и никогда не видел. Никто не может подтвердить то, что вы находились в своих покоях в районе полуночи. Этим же кинжалом вы вырезали язык фрейлины Софи, ведь она увидела слишком многое. Так скажите же мне, принцесса Дафна, кто преступник: вы или все же Дотти? Если это пыталась сделать Дотти, то где она сейчас? Возможно ли то, что Дотти вообще не существовало? Вы закрылись от всех после ранения ноги, не подпускали никого к себе, это подтвердили целители. В лечении вам помогали именно они, а не служанка. Я опросил всю прислугу дворца, они не знают никакую Дотти. Либо она умело скрывалась, либо она не существует и вовсе. А вы, не зная, что нимфа Афина дала свои показания о светловолосой преступнице, придумали, что у Дотти светлые волосы, чем и создали себе защиту и угрозу одновременно. Что вы скажете на это, принцесса Дафна? — Дотти существовала, я не имею ни малейшего понятия, почему все отрицают то, что видели её, — скрипнула зубами Дафна нервно. — Да, это правда, я знала о кинжале драконьего пламени, после битвы Лейла отдала мне его, сказав, что эта вещь принадлежит мне. Правда и то, что он был у меня, когда я прибыла в этот мир, ведь я, чёрт возьми, лидер сопротивления, переживший войну! Я не доверяла никому и не могла быть уверенной в доброжелательности представителей другого мира, поэтому взяла этот кинжал с собой как защиту. В ту ночь эта чертовка Дотти усыпила меня, взяла кинжал и пыталась совершить покушение, вырезав язык Софи. Я не успела проверить, на месте ли кинжал, Всадники Апокалипсиса забрали меня сразу же, как я проснулась... Это абсурд! Дотти, вероятнее всего, прислужница Аравис, и пока вы занимались не теми людьми, она благополучно сбежала обратно к своей хозяйке уже с таким важным и могущественным атрибутом! Черт тебя дери! — Принцесса Дафна... — Тень вдруг понизил голос, с неким сочувствием взглянув на неё. — С разрешением моих властелинов я начал глубже копать под вас. Я обнаружил, что в прошлом у вас, как у лидера сопротивления, была правая рука, светловолосая девушка из Домино, младше вас на несколько лет. Вы относились к ней как к младшей сестре после того, как вас разлучили с Блум. Вы нашли в ней утешение, вы сильно полюбили её, никому не рассказывали о ней, чтобы обезопасить. Её звали Дороти, но вы ласково называли её «Дотти». Как выяснилось, она погибла при нападении на Долину Смерти вблизи Магикса, по сведениям, её растерзал монстр Пятой Всадницы на ваших глазах. Эта потеря глубоко на вас повлияла, вы словно лишились ещё одной сестры, замены Блум, — он остановился, давая время Дафне осознать услышанное. Блум с горестью и болью взглянула на сестру, осознавая, что ей пришлось пережить, а феи переглянулись между собой с ярко выраженной печалью. — Дотти и вправду существовала, но как ваша правая рука, а не служанка. Вы выдумали её, чтобы успокоить душевную боль, настоящая Дороти похоронена вами на Домино. Ваша больная психика спроецировала образ Дотти и сделала её отрицательным персонажем, чтобы вы не сошли с ума от боли и печали... — Считаете, что я душевнобольная? — Дафна с раздражением сжала стойку, зашипев. — Я пережила войну, это, несомненно, трагедия, оставившая опечаток на моем сознании. Но я не псих, я в здравом уме! Дороти, которую я похоронила, осталась в моем сердце, а эта предательница Дотти только похожа на неё. Она существовала, не моя вина, что вы кругом невнимательные! — Сильвия, ваша настоящая служанка, заявила, что вы невзлюбили её и отвергли дар властелинов, из-за чего она вернулась домой. Целители подтвердили, что помогали вам в реабилитации, и что ваше психическое состояние шаткое, вы одной ногой на грани безумия, — Тень говорил чётко и уверенно, заставляя поверить в свои слова. — А загадочную Дотти никто не видел, потому что вы придумали её на основе близкого человека, когда-то занимавшего в вашей жизни не последнее место. Схватили нож и пытались совершить покушение вы. Отрезали язык фрейлине Софи вы! Избавились от кинжала и притворились спящей тоже вы! А почему? Потому что, вы психически неуравновешенная, безумная преступница с посттравматическим синдромом, который из героя превратился в злодея из-за пережитого нелегкого прошлого! Ваш мозг пытается защитить вас от боли, поэтому вы создали себе образ убийцы, потому что сознание поняло, что лишь кровью можно обезопасить самого себя. Вы убивали ради выживания, и мозг принял эту личность для повседневного существования, посчитав, что так вы хоть как-то дадите отпор внутренней боли! Относительно все было хорошо, пока вы не узнали о беременности младшей сестры. В вашей голове произошел щелчок. Шестерёнки в мозге зашевелились, ваши внутренние бесы проснулись, пробудилась вторая личность убийцы, до этого переставшая давать знать о себе. Безумие охватило вас, закрыло глаза пеленой. Ненависть к Всадникам Апокалипсиса, которых вы считали виновными во всех своих и мировых бедствиях, взяло вверх, а то, что леди Блум была на их стороне, окончательно разрушило вашу психику и послужило конечным толчком к необратимым последствиям. Вы избавились от личности прежней принцессы Дафны, стали новой версией себя. Схватили кинжал и решили устроить суд, а после обвинили во всём Дотти, которая не существует и вовсе! И, я уверен, вы совершали покушение не на леди Блум, как многие ошибочно считают, а именно на её детей, и, если бы не нимфа Афина, вы бы обязательно осуществили задуманное! Эта была самая правдоподобная версия за весь процесс суда, с которой согласились почти все. Даже Блум на мгновенье поверила в сказанное, а после лишилась этих мыслей, по-прежнему веря сестре и решив до самого конца доверять ей. — Это всё, конечно, звучит убедительно, — на удивление спокойно отозвалась Дафна. — Но я не полагала, что вы настолько глупы. Вас легко обвести вокруг пальца. Вам легче поверить в безумную Дафну, чем в то, что это детально спланированное преступление моей кузины, Аравис. Для чего мне убивать детей Блум, если они единственные, кто может спасти оба мира? Ради этого мира я и воевала, сражалась, лишалась родных. Это совершенно не поддается логике. Не нужно списывать всё на мое безумие, которого и нет. Я не лишилась осадка прошлого, но я не сумасшедшая. Я чётко даю себе отчёт в произошедшем, и в отличии от умных вас, безумная Дафна прекрасно понимает что к чему. Я знаю почерк того, с кем долгое время сражалась – Джастинды. Она хочет поставить всех против меня, сделать козлом отпущения, воспользовавшись удобным случаем. Вы наивно поверили в этот абсурд, прикрываясь моим безумством. Я спасла Блум, я жизнь готова за неё отдать, не то что кинжал, я руку не подниму на неё. Зачем мне убивать её детей, если с помощью них я могу быть уверенной в безопасности и сохранности моих родных, близких, дома? А что касается Дотти, то... — Дафна замолчала, а после, немного подумав, добавила. — Сейчас она наверняка докладывает своей хозяйке то, что их план удался. Возможно, мой кинжал у них, и они празднуют свою победу, пока вы здесь пытаетесь спихнуть все злодеяния на якобы безумную меня. Вы казните меня, и что дальше? Аравис, её прислужники и сообщники пойдут до конца, чтобы убить Блум и её детей. В моей смерти, которая не нужна и вовсе, нет никакого смысла и значения. Но если вы хотите найти козла отпущения и подставить меня, сославшись на моё психическое состояние, то я готова принять свою смерть достойно – так я хоть докажу, что готова пожертвовать жизнью и душой ради благополучия своей родины. Это последнее слово не лидера сопротивления, а кронпринцессы Домино. — То есть, вы признаете то, что пошли против закона, напав на младшую сестру? — уточняет Тень. — Не признаю, — Дафна усмехнулась краями губ. — Но хотите этого вы, поэтому, я думаю, моя голова будет украшать этот дворец уже совсем скоро. — Вы так спокойно толкуете о смерти, — Тень пронзительно на неё посмотрел. — Это явный признак душевной нестабильности. — Видя этот хаос и вашу глупость, смерть спасение для меня, наилучший исход событий, — посмеивается Дафна, откровенно над ними издеваясь. — Я видела столько погибелей за всю свою небольшую жизнь, что теперь мне ничего не страшно. Только жаль, что я не увижу выражения ваших лиц, когда после повторного нападения Аравис вы поймёте, что казнили не того. Что слишком поздно, что вы не вернете Блум сестру, а Магическому Измерению его героя. Вас, адвокатов, будет мучить совесть, а моя сестра и её подруги возненавидят своих возлюбленных-богов, чего я несомненно желаю. Вот какую цель я преследую. И, если так всё будет, и для такого развития событий нужна моя смерть, то я с удовольствием подставлю свою голову под топор. Дафна гордо взметнула голову вверх и свысока посмотрела на всех присутствующих, растягивая губы в неширокой усмешке. Даже Каденс оценила жёсткость и силу её характера. Тень, сказав, что у него нет никаких вопросов, вернулся на свое место, а Дафна, оглянув всех собравшихся, лишь качнула головой подругам младшей сестры. Она взглянула на Блум с теплотой и ласково ей улыбнулась, так, как делала прежняя Дафна. Сердце Блум пропустило удар. К глазам невольно подступили слёзы. — Для дачи показаний я приглашаю пострадавшую фрейлину Софи, — тем временем продолжил Бартемиус. Массивные двери распахиваются, и в Железный зал входит Грэхем, её защитник. Он был один, без фрейлины. Джон с еле заметным страхом смотрит на друга вопросительно, но тот, никого не замечая, проходит в центр круга. — Моя подзащитная отказалась давать показания, — объявил он громогласно. — Я не смог её переубедить. Она впала в истерику, и целители были вынуждены ввести в неё успокоительное. Они порекомендовали не тревожить девушку до её полного восстановления, иначе её сердце может отказать, — с замедлением сказал он, потупив взгляд. — Но она всё же рассказала мне, кто вырезал ей язык, а после совершил попытку нападения на леди Блум. В Железном зале наступила гробовая тишина. Все затаили дыхание, с напряжением уставившись на Грэхема. Всадники Апокалипсиса не выдавали своих эмоций, феи с нетерпением заерзали. Блум обеспокоенно кладет руку на живот, с замиранием сердца уставившись на мужчину. — И кто же этот человек, сэр Грэхем? — в нетерпении сгорал и сам судья Мартимус. — Скажите же суду! Грэхем собрался с мыслями, взял себя в руки и выпрямился, оглянув ясным взглядом всех собравшихся в суде. Глядя прямо на Всадников Апокалипсиса, он негромко объявил того, кого пытались выявить сразу несколько адвокатов за всё судебное заседание. Того, кто черпнул наглости совершить попытку нападения на Блум в её уязвимом состоянии, того, кто испоганил жизнь невинной девушки, лишив её части тела, того, кто безжалостно отобрал жизнь ни в чем неповинной управляющей Ниры, которая всего лишь пыталась препятствовать преступлению. Софи стала ключом к разгадке, и благодаря Грэхему, все присутствующие имеют возможность узнать имя неверного, чуть не убившего их надежду: — Принцесса Дафна. Время на мгновенье остановилось. Новость подействовала для каждого по-разному. — У неё не было сообщников, — добавил Грэхем уже приглушённо. — Она действовала в одиночку. И, по словам моей подзащитной, перед тем, как лишить её языка, преступница Дафна сказала ей, что «собирается вырезать исчадие ада из чрева сестры и сжечь в огне Дракона». Всё произошло за считанные секунды. Никто не успел сообразить, как за одно мгновение Валтор оказался рядом с принцессой Домино, преодолев огромное расстояние. Болезненным ударом он отбросил её в сторону, припечатав к стене, из-за чего Железный зал заполнили стоны боли Дафны. На этом Валтор, обезумевший от ярости, не остановился — сцепив пальцы вокруг тонкой шеи, он принялся остервенело душить бывшего лидера сопротивления, безжалостно давя всё сильнее. Дафна захрипела, пытаясь разжать будто каменные пальцы, но у неё не получилось даже близко побороть стальную хватку бога. Глаза его застилает пелена гнева, бушующая во всем его теле, и наливаются кровью, той же Дафны, которая медленно переставала сопротивляться, понимая, что смерть может наступить прямо сейчас. Валтор не даёт отчёт в том, что делает, он не руководит своими сущностями, позволяя тьме и злу контролировать им, заполнить всё нутро. Участники суда вскрикивают и жмутся друг к другу, страшась гнева своего Создателя, пикси невольно заплакали, будучи не подготовленные к такой жестокости. Казалось бы надави Валтор сильнее, то шея Дафна сломается от такого напора, а кости её раскрошатся и осыпятся на землю пеплом. — Приди в себя, брат! — до него доносились требовательные голоса Ризанда и Морона. Они по обе стороны пытались избавить Дафну от Валтора, напоминавшего разъяренного зверя, готового её растерзать. Вдвое больше неё, Валтор грозно навис над и без того обессиленной из-за проведенном времени в темнице Дафной, которая до этого ещё не оправилась от полученных травм. Огрон невозмутимо стоял позади них, не желая вмешиваться, и придерживал Флору, что рвалась помочь и освободить подругу от монстра, как ей на мгновенье показалось. — Тише, мой цветок, — Огрон мягко, но крепко держал её за локоть, прижимая к своему телу. Флора сопротивляется, пытается отстраниться, но Огрон не отпускает её, удерживая железной хваткой. — Мой дорогой брат может навредить тебе, а я могу навредить ему. Ты же не хочешь боя других богов, так ещё и братьев? Хватит сопротивляться, милая, успокойся. — Отпусти её, чудовище! — раздаётся голос Музы, и в ту же минуту Дафну от сломанной шеи спасает атака, прилетевшая прямо в спину Валтора. Всадник Апокалипсиса, не разбираясь кто его атаковал, одной волной отбрасывает фею в другой конец огромного зала с такой силой, что Муза болезненно зашипела, ударившись затылком об каменную стену, и в ту же секунду потеряла сознание. Морон оказывается рядом с ней в одно мгновение. Фрейлины испуганно вскрикивают, Лейла, что пыталась освободить Дафну от самого божества, застывает, услышав крик лучшей подруги. Морон не может выплеснуть ярость на брата, здоровье возлюбленной оказывается важнее — подхватив её на руки, он исчезает, поставив на первое место сохранность любимой а не бой с обезумевшим братом. — Сын мой... — нимфа Афина направляется к Валтору, желая успокоить его, но её останавливает Ризанд, удерживая женщину от необдуманных поступков. — Он принял свою вторую форму, матушка, он может навредить даже тебе, — говорит он и видит боль в глазах матери. Валтор обязательно ответит за то, что заставил мать взгрустнуть, такое обещание дал себя Четвертый Всадник Апокалипсиса. Блум в мгновенье ока оказалась рядом с возлюбленным, вцепившись тонкими пальцами в крепкую ладонь Валтора. Дафна лишилась жизни на её глазах, Дракон внутри Блум бушевал, призывая её защитить сестру. — Отпусти её, Валтор, ты слышишь меня?! — Блум не узнала собственный голос. — Ты убиваешь её, Валтор, ты убиваешь мою сестру! Отпусти её, пожалуйста, отпусти! Валтор, прошу тебя! Никакой реакции. Первый Всадник Апокалипсиса не переставал наслаждаться медленными адскими мучениями Дафны. — Если ты убьёшь её, то убьёшь и меня, и наших детей, — Блум повысила голос, начала говорить настойчивее, желая достучаться до Валтора. — Я никогда не прощу тебе её смерть, слышишь?! Я сама вырежу из своего чрева детей убийцы моей сестры! Дракон мне Свидетель, я пойду против тебя, если моя сестра падёт из твоих рук! Валтор ослабил хватку на шее Дафны, но не отпустил её, словно раздумывая над тем, как ему поступить. Получив хоть глоток кислорода, Дафна будто бы вернулась из мира мертвых. — Отпусти её, Валтор, — пытливо заглянув в любимые глаза, отчеканила Блум. — Или ты будешь копать мою могилу. Если моя сестра испустит последний выдох, то я пролью собственную кровь на твои руки. — Она пыталась убить тебя, милая, — с нею говорил не Валтор, а некий демон. Обманчиво спокойно, но девушка знала, что внутри него бушует самый смертоносный вихрь. — Не нужно быть такой милосердной, это ни к чему. Виновный должен получить наказание, ты так не считаешь, свет мой? — Я не прощу тебе её смерть, Валтор, — Блум говорила со всей уверенностью. — Я никогда не смогу пережить то, что мой любимый самолично убил моего родного человека, слышишь меня? Она по-прежнему остаётся мне сестрой... Отпусти её, прошу тебя. Валтор переводит взгляд с Блум на Дафну и, скрипнув зубами, разжимает пальцы. Он медленно приходит в себя, избавляясь от полного контроля кровавых демонов над собой. Дафна рухнула на колени, жадно хватая ртом воздух и постепенно приходя в себя. Блум прижимает её к себе, словно защищая от всего злобного мира в своих объятиях под пытливый взгляд Валтора полный презрения. — Данными мне полномочиями, я, судья сегодняшнего судебного заседания, выношу следующий приговор: главная подозреваемая в ряде преступлений леди Дафна, также известная как бывший лидер сопротивления и принцесса королевства Домино, официально приговорена к смертной казни путём повешения за преднамеренную попытку покушения на пострадавшую, властительницу и принцессу Блум, убийство управляющей Дворца Ночи Эйниры де Баффорт и истерзание свидетельницы и жертвы фрейлины Софи, благодаря которой правосудие восторжествовало, — громогласно объявляет судья Мартимус. — Исполнение приговора отводится на следующий рассвет, до этого времени преступница будет заключена в темницу. Я объявляю Высший Верховный суд официально закрытым с установленной на нём справедливостью. Со стуком молотка, казалось бы, останавливается сердце Блум. Вместе с Дафной они казнят и Блум. Великий Огненный Дракон молчит. Может, справедливость и не восторжествовала?