поворот налево

Главное в азартных играх — не торопиться. Есть такая старая присказка: поспешишь — людей насмешишь, и Сиба познает ее в полной мере в юности, когда носится туда-сюда по полям сражений, занимается благим делом, но где-то, в самом крохотном местечке, делает ошибку, и все летит к коту под хвост. К счастью, война — это про ошибки с двух сторон, потому что чтобы кто не говорил про доблестные сражения, злющих врагов и так далее, так далее по выданным руководством методичкам, в итоге везде сражаются люди, и везде эти люди глупят, ошибаются и боятся. Сиба видел молодых мальчиков, что поторопились записаться в добровольцы и сражались за пустые идеалы; видел флагоносцев, что высунулись из окопов за секунду до команды, из-за чего были тут же убиты. Видел детей-солдат, которые слишком рано увидели войну и остались с багажом кошмаров на всю жизнь… Все торопятся. Все ошибаются. Нет ничего хорошего ни в войне, ни в азартных играх, ни в спешке. Но все познается на себе. Свои ошибки — лучший учитель. К счастью или к сожалению, Сиба познает все беды лично. Когда они приходят в игорный дом, он надевает свою лучшую рубашку — на ней цветастый узор красноватого оттенка на воротнике, сама рубашка белая, зачесывает волосы назад в нелепое подобие хвоста на затылке, надевает очки — такого противного поросячьего цвета, Хинао просто в восторге, предлагает выкинуть их в окно, что пару раз пытается сделать, но Сиба телепортируется быстрее. Местечко тут роскошное, богатое, везде золото (фальшивое, конечно же), есть какие-то замысловатые пруды с живыми карпами, везде дамочки в красивых слишком узких одежках, они кокетливо подмигивают Сибе, и он отвечает тем же. Он вальяжно проходит вперед, осматривая помещения. Вот тут играют в маджонг. Маджонг — неплохо, но долго, плюс Сибе не хочется нарваться на легенд местного разлива, которые иногда сюда захаживают. Кой-кой? Неплохо, но как-то быстро, не солидно, в общем. Перекидывая папиросу во рту, Сиба идет дальше, пока не доходит до нужной комнаты. Ну, как нужной. Там просто игра, которая невероятно проста, и настолько же длинна, даже если по сути ты не участвуешь — смотри, значит-с, наслаждайся, в общем, самое то. Речь, конечно же, те-хан бакучи. Игра простая до безобразия: ведущий берет два шестигранных кубика, кидает в миску и начинает отчаянно трясти, кто назовет точный выпавший результат, тот забирает все деньги. Вот и все. Игровая комната напоминает длинный вытянутый зал: все тут отделано деревом, красота, так сказать классика в чистом виде, игроки сидят вдоль длинной белой тканевой ленты, на которую ведущий будет пафосно швырять два кубика. Вон и он сам, собственно, во главе — татуировки на показ, искусство ирэдзуми в чистом его виде, на вид грозный. В зубах, правда, дешевая сигарета, Сиба хорошо знает эту марку — сам курит, не хочется тратиться на что-то серьезное, и это слегка портит флер работника столь хорошего заведения, но Сиба человек понятливый, за дешевый табак ругать не станет. Он одаривает присутствующих вежливой улыбкой и садится на свободное место, после чего ждет. Вот, ведущий заносит руку, чтобы начать трясти миской, как угорелый… Потом резко ставит ее на тряпку. Начинается пора ставок. — Шестерка! — говорит Сиба. Продувает деньги, конечно же, потому что выпадает восемь, и кто-то называет ровно это число. Но, конечно же, Сиба тут не только для того, чтобы спускать их бюджет (иначе Тихиро отпилит ему во сне голову, в этом он уверен). Он осторожно поглядывает по сторонам, после чего смотрит на своего соседа — грузного мужчину с кривыми зубами, настолько страшного, что любой приличный человек тут же отвернется, но Сиба, конечно же, продолжает пялиться, отчего его взгляд замечают. Происходит дежурный обмен вежливыми улыбочками, потом Сиба наклоняется поближе и осторожным шепотком интересуется: — Публика, вижу, тут сработавшаяся. Мужчина странно смеется, похоже, будто подавился. — А толку-то! Все равно все решает удача! А удача от умений не зависит. Тут господин несомненно прав, Сиба с самым серьезным, на какой способен, видом кивает, а потом закуривает. Это пачка подороже — так сказать, для налаживания контактов, и его сосед соглашается, доставая себе одну никотиновую палочку. Закуривают они от одной зажигалки. Романтика, сказал бы Азами. Хуйня дорогая, думает про себя Сиба, который отдает десяток тысяч иен ради этой сраной зажигалки. Чертовы Зиппо и их конские цены. А все опять же — чтобы налаживать связи. Сраные понты!.. Потом он наклоняется вперед, смотря, как начинается второй раунд. Кладет две тысячи на стол. — Семерка! — оборачивается к мужику, что называет пятерку. — Я тут просто новичок, никого не знаю. Хотелось бы втереться к местным, ну, чтобы на всякие интересные вечеринки пускали, сечете? — Новенький? Откуда? — Осака, — миленько отзывается Сиба. — Может, слыхали про группировку «Золотой Клык»? Ее, если он помнит верно, совсем недавно уничтожила группа Азами. А вот об этом говорить совершенно не обязательно. Мужчина задумчиво щурит глаза, но кивает. Нихрена ты не слышал, дед, думает про себя Сиба, досадливо качая головой. Наверняка ведь просто понтуешься. «Золотой Клык» занимался поставкой не самых приятных товаров (в основном — наркотиков) с территорий за границей, из легендарного Золотого треугольника, откуда, собственно, и название. Вдвоем они смотрят на ведущего, тот швыряет кубы… Выпадают «змеиные глаза». Кажется, в этом раунде не выигрывает никто; по толпе проносится разочарованный вздох. Мужчина закусывает сигарету, доставая еще деньги. Сиба вторит ему, и теперь они ставят на тройку, вдвоем. Улыбаются после этого, пожимают руки, а затем сосед слегка задумчивым голосом произносит: — Не вовремя ты, конечно, решил перебраться в Токио, дружище. — А че такого? Про войны группировок вроде речи нет. — Ох, если бы группировки, — вздыхает надсадно, потом наклоняется и шепотком щекочет ухо. — Тут проблема несколько иного сорта. — Не, ну ты, дядь, прямо интригуешь. — Может, слыхал про такого наемника? Зовут «Золотая рыбка». — Имя — херня, честно скажу. Вообще не пугает. — Ага, это тебя, потому что ты про него не слышал. А тут одно упоминание золотых рыбок в ужас вгоняет, — мужчина многозначительно ведет бровью, потом они вдвоем смотрят на ведущего. Выпадает четыре. Нет, ну это уже издевательство. Задумчиво смотря на ведущего, мужчина продолжает шепотом бормотать: — Этот парень тут знатно всех заставляет просраться. Так что не советую пока особо соваться в местное подполье, выжди пару месяцев, побудь честным гражданином. — Так в чем прикол-то? Сиба рассеянно смотрит на дверь в комнату; из соседнего зала, где сейчас играют в маджонг, раздается волна охов и ахов — видимо, последний раунд подошел к концу, кто-то сорвал куш. Да уж, хорошо, что он туда не пошел, там было бы не до болтовни — все были бы слишком заняты наблюдением за игрой, даже, наверное, сам Сиба. Он вертит сигаретой в зубах вверх и вниз, и его сосед выразительно на него смотрит. — Ты еще молодой, поживи спокойно. Сибе, между прочим, уже за сорок. — Да ладно, чего я там не видел? На войне и не такого слыхали. — А, так ты бывший военный?.. Ну тогда будет проще объяснить. Небольшая пауза для легкого флера. — Магический меч. Сиба должен быть шокирован. Он открывает рот, произносит — ого — но по факту он не удивлен совершенно. К сожалению, он так и не пошел в школу актерского мастерства, а ведь стоило. Может, сейчас бы он выступил на сцене театра. Ему бы платили много денег, он бы сверкал улыбочками на афишах, не знал бы тоски и грусти. К сожалению, Сиба пошел добровольцем на войну. — А я слышал, их все своровали. — Не знаю… Может и да. Это спрашивай у уличных корректировщиков. Но этот наемник, Золотая Рыбка, выкашивает целые синдикаты. Говорят, у него магический меч, который, собственно, этих рыбок и выпускает… — Серьезно? Такой наглый, и до сих пор живой? Ему очень хорошо удается играть в дурака. Мужчина явно хочет ответить что-то остроумное, и Сиба выжидающе смотрит на него, потому что он любит смешные шутки, они — превосходное начало знакомства, но они оба не успевают ничего сделать, потому что в следующее мгновение откуда-то сверху доносится крик. Сиба невольно поднимает туда голову — там над всеми комнатами, ни в одной из которых нет потолков, находится застекленный балкон с ложей для ВИП персон. Сейчас там горит свет, но разобрать, что происходит внутри, невозможно. Сиба только охает, когда на стекло брызжет кровь, и ее, темную, под светом лампы видно отлично. Игра прекращается. Кости выпадают из миски ведущего и катятся по белой простыне. Выпадает две шестерки. Сиба наклоняется к застывшему рядом мужчине и на ухо ему сладко шепчет: — Советую тебе поскорее сматываться, потому что сейчас начнется бойня. На него в ужасе смотрят, а когда Сиба поднимается, похрустывая кулаками, к нему оборачивается и ведущий. Он парень умный, видно сразу — понимает все с первого взгляда, свистит, и в комнату мгновенно вбегает толпа бугаев с короткими ножами наготове. Игроки с криками разбегаются, а Сиба шутливо боксирует на месте, дразня противника. Те от такой наглости в шоке — настолько, что таращат на него глаза, а потом главарь, тот самый ведущий, орет: — Взять его! Это Золотая Рыбка! Сосед Сибы издает сдавленный писк и спешно уползает куда-то прочь. Первым делом Сиба подхватывает с земли игровые кости и подбрасывает их в руке — они легкие, но если разогнаться, то может выйти что-то интересное. Он ускользает в ту секунду, когда в место, где он стоял, впивается несколько вакидзаси — появляется над головой у ведущего и, зажав кости в кулаке, бьет его в лицо. Слышен треск, ор, белая простыня окрашивается кровью, а ведущий хнычет, падая на пол — пытается выковырять две кости, которые Сиба загоняет ему в глазницы. Змеиные глаза, полюбуйся напоследок. Следующего нападающего он бьет локтем в живот, отчего он сгибается пополам, выхватывает у него нож и рассекает шею — его же швыряет в голову стоящему рядом бритому дружку, отчего жертвы становится уже три. Следующие ребятки поступают уже мудрее — нападают вдвоем, но телепортация позволяет расправиться с ними еще быстрее и элегантней. Сиба пинает одного в подбородок, с такой силой, что у того запрокидывает голову назад с неприятным хрустом, а второго прикладывает головой о ближайшую стену, ломая ее насквозь. Там бедолага и остается висеть, а по красивому резному дереву течет кровь. Вокруг слышны крики. Сиба сдирает у одного из погибших парней пояс и вытирает им руки, без особого удивления смотря на вбежавшую в комнату толпу точно таких же обритых бугаев с оружием наготове, что желают получить себе его голову. Лишь улыбается, хмыкая, отчего застоявшийся пепел на сигарете падает вниз. Так они и встают друг напротив друга. Известно, что один солдат в поле не воин. Это так. Если у тебя нет магического меча. — Это Золотая Рыбка, ловите его!.. Там, наверное, должны были последовать некие ругательства или что-то еще, но в следующую секунду приказ прерывается воплем — в воздух взметает рука, а над головой Сибы замирает силуэт черной золотой рыбки, тут же распадающийся на золотые частицы. Он даже не шевелится, когда в толпу, словно капля, ныряет что-то черное, а потом начинается бойня, прекрасная и страшная одновременно. Длится это чудесное представление всего несколько минут, за которые Сиба успевает докурить сигарету. Он вразвалочку подходит к сидящему на полу человеку, что держится за отрезанную руку. Перед ним, весь в крови, стоит черный силуэт, на который он и смотрит, забывая вообще про существование Сибы и остальных. Тень предстает в образе юноши: он в черном одеянии, такого же цвета пальто, у него неряшливые отросшие волосы, а один глаз скрыт за повязкой. И лишь одно в его образе ярко — цвет его глаз, горящий багрянец. Юноша поднимает меч и произносит одно слегка охрипшим голосом: — Не он Золотая Рыбка. Это я. Когда тебе доверяют жизнь мальчика, что только что потерял отца, надо вести себя разумно. Попытаться отговорить его, конечно же, сказать, что месть — не выход, все эти правильные слова. Обнять, утешить, сплавить родственникам, если таких нет, то на попечение Азами, потому что у того есть стабильный заработок. Проблема случается в тот момент, когда Сиба понимает, что он понятия не имеет, как именно отговорить Тихиро. Он никогда не слышал этих загадочных правильных слов. Нельзя просто сказать ему — нет, прекрати. Это неразумно. Это тебя убьет. Тихиро наплевать. Он поглощен горем, в нем горит огонь, и это пламя не потушить. Поначалу Сиба отмазывается, мол, выздоровей сначала, а потом подумаем, он наивно надеется, что Тихиро немного остынет и одумается, но ни черта подобного. И вот так Сиба ощущает на себе, как чувствовали их инструкторы в год войны, когда к ним пригнали целый фургон молодежи, ни разу не видавшей крови. Невероятное ощущение, стоит признаться, не порекомендовать никому. Годик они обучаются драться. Учатся убивать мелких зверушек, травмируя психику Тихиро больше и больше. Потом настает очередь сменить куриц на людей. Где-то на второй год (Тихиро тогда шестнадцать, он все еще ребенок, но уже не так сильно напоминает робкого подростка, который с ужасом смотрит на оружие и блюет в кусты после всяких страшных зрелищ) они отправляются на задание, которое, признаться, Сиба помнит крайне смутно. Кажется, это была одна из тренировочных миссий, которые выдал им Азами. Одна из тех, когда ты находишь группу Очень Плохих Людей и просто зашвыриваешь туда Тихиро, говоря, мол, вперед, юный ученик, устрой тут резню. Нехорошо так поступать, но это самый простой способ закалить характер Тихиро. Он и сам будто лучшее творение Кунисигэ, как клинок, готовится к завершающей подготовке — заточке лезвия, и Сибе приходится делать это своими руками. Обычно, когда происходит подобное, он находится поодаль. Не слишком близко, чтобы не создавать видимость контроля и безопасности, и не слишком далеко, чтобы в случае чего помочь. Рано пока оставлять Тихиро на самого себя, он мальчик умный, но он, гм, все еще мальчик — и даже магический меч не панацея, если дерешься с умным противником. Для этого они и учатся. Чтобы Тихиро знал, когда надо драпать прочь. Сбегать с поля боя вообще ни разу не позорно, будем честны. В этот раз их жертва владеет опасной способностью — под этим, конечно же, Сиба подразумевает кошмар, с которым не захотел бы связываться. Чародейство, основанное на взрывах — всегда большая проблема, есть подрывники аккуратные, есть — неприятные и хитрые, но хуже всех них те, что закаливают свое тело до состояния, когда сами не беспокоятся о взрыве, что беги и плачь, потому что он ударит кулаком и все тут подорвет, а сам даже не вспотеет. Сам он предпочитает с такими не связываться, даже их не касаться. Это работа для ребят покрепче, чем он. Сиба же предпочитает действовать методом, который называют «крысиным» — то есть, подлянки, удары из-за спины, это все, понимаете? А взрывы лишают его столь чудесной прерогативы. Но Тихиро надо учить противостоять всем. Если он хочет вернуть все мечи… Не дай бог «Хисяку» поймут, как их использовать… От воспоминаний о последней шестой дряни, что кует Кунисигэ, до сих пор мурашки по коже. В общем, против такого противника Сиба Тихиро и отправляет — любой ответственный родитель был бы в ужасе, но он лишь вздыхает и смотрит издалека за тем, как маленькая черная фигурка врывается в здание и начинает хаос. Он еще юный, но у этого есть свои плюсы: Тихиро очень быстрый и юркий, а это весьма неприятно. Он закуривает сигарету, продолжая свое наблюдение, смотря, как ребенок, за чьим детством он наблюдал, сейчас его руками превращается в убийцу. Где же все они оступились, что жизнь так больно щелкнула их по носу? Ах, загадка. Тихиро заносит меч. Удар, удар, удар. На пол льется кровь. Лицо мальчика совершенно бесстрастно. Нашинковать в фарш подчиненных — дело не самого большого ума, но тут на сцену выходит босс группы, тот самый бугай со способностями взрывать все подряд. Это напоминает нелепую игру, в какие они с Азами в юности играли в игровых залах за кучу монеток, только вот Сиба смотрит со стороны. Он хмурится, видя, что Тихиро ростом по пояс этому человеку, у которого одна рука — как весь Тихиро. Сжимает сигарету в зубах так крепко, что едва не перекусывает, когда Тихиро начинает вертеться вокруг противника, пытаясь его обмануть. Тот — выше, но тяжелее. В движении у Тихиро преимущество. Но не в хитрости. Это одна из тех маленьких проблем, с которой они борются. Тихиро слегка предсказуем. Когда он волнуется, он начинает действовать весьма очевидно, и его легко подловить. Кунисигэ рассказывал, что столкнулся с этим при обучении ковке, Сиба совершенно случайно запомнил, но он видит эту же проблему своими глазами. Тихиро нервничает — начинает ошибаться — надо его выручать. Но Сиба не может спасать его каждый раз, потому он просто, как и любой родитель, что отправляет свое чадо на убой, просто нервничает, наблюдая со стороны. Ох, как это все непросто. Простил бы его Кунисигэ? Вряд ли. Он создал шесть проклятых клинков для того, чтобы начать мирное время. Чтобы его сын жил в спокойные времена, а не носился по подворотням и убивал людей. И что в итоге? Его глаза невольно расширяются, когда он видит, как противник бьет кулаком бетон. Как собирает в руку крошку, и как вспыхивает его ладонь. Шрапнель… была создана больше века назад, и до сих пор является эффективным способом уничтожения. Острая мелкая крошка бьет во все стороны. Даже самой цели достается — настолько силен импульс. А Тихиро, что находится рядом, паникует еще больше, прикрывает лицо руками… Все происходит за считанные секунды; он не успевает прийти на помощь на считанное мгновение, когда он слышит страшный вой, что, наверное, будет сниться ему в кошмарах еще долгое время. Так думает Сиба и делает шаг вперед — и следующий уже ступает на пол рядом с Тихиро. Хотя со стороны, наверное, выглядит будто он выпрыгивает из пустоты и хватает Тихиро за шкирку и пытается телепортироваться прочь, но затем — на мгновение — его взгляд падает на камень, замерший рядом с ним. Тот вдруг вспучивается, а потом происходит вспышка. И темнота. В ушах стоит противный писк. Сиба хорошо знаком с тем, что случается, когда тебя контузит. Пару раз попадался на войне, больше не хочется. Но тут случается именно это, кажется… Когда он открывает глаза, все тело болит, протестует против каждого движения, но он не может позволить себе просто лежать на земле ничком, пока рядом есть Тихиро, которого нужно вытащить отсюда прочь. С трудом он разлепляет глаза… И первое, на что он натыкается — это лицо Тихиро. Давненько он не видел его со слезами на глазах. Когда вы лежите и умираете, а рядом с вами сидит плачущий ребенок, которого трясет от ужаса — повод задуматься, что как родитель вы что-то делаете не так. Это все напоминает ему сцену, которую он видит год назад, когда Тихиро сидит рядом с трупом Кунисигэ, только тогда он был в шоке и заплакал не сразу, а тут плотину будто моментально прорвало. Слезы текут ручьем, по крайней мере из правого глаза, а вот из левого в основном течет кровь, густо-густо, потому что глаз Тихиро начисто выбило той самой атакой — но он слишком в шоке, чтобы это почувствовать. Когда он видит, что Сиба наконец просыпается, он начинает хныкать еще сильнее, все это время бормоча: — Простите, простите, простите, это я виноват, простите… — Тихиро… Внезапно, Сиба спохватывается. — А что с… — Я убил его. Вот так шоковое состояние вгоняет Тихиро в положение, когда он ломает все границы разумного и просто расправляется со своей целью. Сибе сильно хочется пошутить, мол, неужели, чтобы ты начал думать в бою, мне надо было получить смертельную рану? Но он не хочет травмировать мальчика своим убогим чувством юмора, просто смотрит вправо, на свое плечо… Рука, мягко говоря, держится на чистом упрямстве. Плечо ему посекло знатно — зато весь урон, предназначавшийся Тихиро, он принял на себя. Ох, думается ему. Если что-то не сделать, то я откину коньки по-настоящему. На мгновение Сибе представляется, что после этого Тихиро одумается, заживет нормальной жизнью под крылом у Азами, но потом он думает, что тот, скорее всего не воспримет потерю второго хранителя адекватно и чокнется… Черт, придется жить дальше. Потому Сиба кладет вторую руку, которую еще чувствует, на плечо мальчику и некрепко ее сжимает, пока Тихиро продолжает хныкать, смотря на него. О, он в панике. Не знает, что делать. Спокойно… Спокойно. Сам не паникуй. — Тихиро. Тихиро… Смотри мне в глаза. Смотришь? Слушаешь? Тот кивает быстро-быстро. — Хорошо. Ты только не ругайся… Я сейчас переброшу нас в другое место… И скорее всего потеряю сознание. Но ты не беспокойся. Я буду жив. Угрюмый дед, которого ты увидишь, поможет мне. Понял? Он тебя ни о чем не спросит, не переживай, но, если вдруг разговор зайдет про деньги — скажи, пусть запишет на мой счет. Тихиро, ты меня понял? Тихиро все трясет головой, как болванчик, и Сиба понимает, что ни черта он не понял. Ладно, хрен с ним. Настала пора смертельных экспериментов — насколько телепортация с такой раной опасна для здоровья? Настало время узнать! Он тянет мальчика к себе, а потом зажмуривается, моля богов, какие услышат, чтобы все обошлось. Но на молитвы никто как обычно не отвечает. Итог этой неудачной тренировки становится для Сибы примером, как поступать не нужно. И что сдохнуть от какой-то мелкой сошки может даже он, так, напоминание. Сам он едва не умирает от кровопотери, но руку кое-как ему восстанавливают — хотя следующие пару месяцев приходиться ею не шевелить, пока она болтается на повязке. На память об этом необычайном опыте у него остается уродливый шрам на правом плече, боль в костях во время смены погоды и легкая потеря чувствительности в правой руке, но, в целом, он отделывается еще легко. А еще на него орет Азами, но это так, терпимо. Тихиро же… Тихиро теряет глаз. Они с таким трудом сохранили его после раны на виске, а все прахом. Да, это единственная его потеря в тот день, но сам факт, что Сиба едва не откинулся у него на руках, выкручивает его тревогу на максимум. Молодец, Сиба, ничего не скажешь! После этого всякое чувство разумного в голове у мальчика отключается, он падает в такие бездны депрессии, что даже Сиба не может ему помочь, хотя пытается, носит же, например, эти нелепые цветные рубашки, чтобы хоть как-то улыбку на губах у Тихиро вызвать, но ни в какую. В бою он становится агрессивней, меньше следит за собой, постоянно рискует… Приходится переучивать его, потому что потеря глаза — это огромный недостаток для бойца ближнего боя. Тихиро настолько увлекается погоней за местью, что начинает забывать про себя. Иногда приходится напоминать ему позавтракать, отправить отдохнуть, потому что он глушит в себе любую нужду и оставляет лишь цель впереди. Даже за волосами не следит — ходит обросший. Хинао говорит, мол, стильно, но Сиба знает, что этому причина. Знает, и это лишний раз напоминает ему, как сильно он облажался перед Кунисигэ. Иногда он надеется, что где-то в глубине этого багрянца все еще дремлет тот самый мальчик, который встречал его на пороге мастерский Рокухиро и кормил рыбок; но все чаще он начинает думать, что последние его крупицы были уничтожены в тот самый день, когда Тихиро выбили глаз. Его, Сибы, стараниями. Потому иногда он спрашивает Тихиро: — Как ты? Надеясь, что вновь увидит того серьезного вежливого мальчика, но Тихиро всегда отвечает: — Нормально. Лишь изредка в его глазах мелькает нечто, что напоминает о себе прошлом. В этот раз после миссии (и хорошего душа) они идут в небольшую забегаловку недалеко от их временной квартиры; тут подают отличный рамэн с говядиной, и Сиба покупает две миску, себе и Тихиро. Когда им наконец подают их порции, он подвигает себе свою и наматывает лапшу на палочки, после чего, попутно жуя, замечает: — Неплохо вышло. Я забрал немного денег с трупов, в ближайшее время можно не думать о подработках у Хинао-тян. Ты достал то, что нам было нужно? — … нет. Сиба чуть не давится лапшой. Тихиро же, чувствуя заминку, принимается за свою порцию рамэна. Он не реагирует, когда Сиба перекладывает ему свой кусочек говядины, но смотрит в ответ с тем равнодушием, в котором постепенно Сиба начинает видеть благодарность: сложно различить что-то в его глазах (глазу), но он пытается, честное слово. Подумав немного, Тихиро добавляет: — Я порыскал по документам, которые лежали в сейфе, но и там ничего не было. Однако не я убил нашу цель. Его словно сожгло изнутри. — Сожгло, значит… — Я знаю этот огонь. С огнем у Тихиро отношения плохие, потому что, вестимо, напавшие на дом Кунисигэ выжгли там все. Женщина из нападавших владела им. Но он уже учится давить в себе страхи и слишком яркие реакции, в этом смысле Тихиро справляется отлично, хотя Сиба знает, что нельзя вечно подавлять в себе эмоции, когда-нибудь это плохо закончится. Когда-нибудь страх прорвется, подавленное будет раскрыто, и это может случиться в самый неподходящий момент. Но сейчас он ничего не произносит, смотря за тем, как Тихиро аккуратно ест ужин. — Кто дал тебе эту наводку? Хинао-сан? — Ну да, а кто же еще? — Нам стоит спросить у нее, откуда она ее получила. Мы вышли на правильный след. Наконец-то. Тихиро произносит это «наконец-то» с мрачным блеском во взгляде, почти урчит это слово, словно его последнее желание наконец сбывается. Сиба лишь хмурит брови, но потом вдруг коротко смеется, и на удивленный взгляд в свою сторону поясняет: — Она мне звонила сегодня. Я не хотел тебе говорить сразу, ну, точнее хотел устроить сюрприз. Возможно, у нас появилась еще одна зацепка. — Еще одна?! — Тихиро содрогается всем телом, потому угрожающе щурит глаза. — Почему сразу не сказал? — Так она позвонила прямо перед делом. Я решил тебя не отвлекать. Несколько секунд Тихиро молчит, явно разозленный сокрытием, но потом все же вздыхает и кивает — вестимо, видит довод разумным. Он возвращается к тарелке с лапшой, и Сиба только хмыкает, смотря, как от заправляет прядь волос за ухо. Да, конечно, это уже не совсем тот Тихиро, что встречал его в гостях у Кунисигэ дома. Но в душе мальчик не особо изменился… Может, если постараться, еще можно будет с этим поработать. Сиба тянется к карману и достает сигарету. Когда он щелкает фирменной зипповкой зажигалкой, Тихиро вдруг, не поворачиваясь к нему, интересуется: — Что за наводка? — Хинао сказала, что к ней пришел человек, что видел магический меч. В ответ на это слышится лишь скептический смешок. Он вообще стал более циничным, к сожалению. А может, так лучше. Не сломается под весом собственных грешков на пути к цели. — Не слишком надежно. — Я тоже так подумал. Но потом этот человек сказал, что из меча вылетали облака. Когда глаза Тихиро широко распахиваются, Сиба лишь поглубже затягивается сигаретой. Он смотрит в ночное небо, далекое, темное, где среди полотна темноты мелькают звезды. Такое же мрачное, как и их будущее. Интересно, чем в итоге закончится вся эта история? Дай бог Тихиро еще будет молод, может, успеет пожить нормальной жизнью. — Я еду с тобой. А могло быть иначе?