Dear agony

      61-ий эпизод. Хао поглотил душу Йо.       Лен чувствует ненависть, такую всепоглощающую, что её с лихвой хватило бы на всех — не будь она обращена к нему одному. Лен уверен, что виноват во всём именно он. Не только в том, что Йо сейчас лежит так неподвижно и мёртво, даже не в том, что они проигрывают… он виноват во всём. Он не стал достаточно сильным, чтобы победить. Не защитил Йо, когда обязан был сделать это отчаяннее всего. Не научился сдерживать свою злость. Он не признал Йо другом, хотя тот всегда был рядом. Время, думали они, не произнося этого вслух. Им ведь только по шестнадцать. Только. Но для Йо ничего уже не наступит. Не будет второго шанса. Не будет другого времени.       Рио с отвращением вспоминает, как однажды почти лишил мальчишку жизни на том старом кладбище. Его прошлые поступки кажутся такими далекими и чужими. С тех пор много воды утекло, а он только теперь вспоминает, что так и не попросил прощения. Внезапно это становится невероятно важным. Только бессмысленно тратить слова — неживое уже тело вряд ли оценит заготовленную речь шамана. Так что Рио молчит, бездумно глядя на затихшую грудь Асакуры. Он бы с удовольствием сейчас заплакал, освобождаясь от тяжести в горле — Рио не боится собственных слёз, вот только глаза упорно остаются сухими. Ему сложно дышать.       Трей в ярости. Дикой, безумной, сжирающей его изнутри. Наполненная пожаром кровь слизывает в нем все остатки холодного самообладания. У него отняли первого друга — и эта мысль в крошево разносит всю его личность. Взамен всей их дружбы — пустая оболочка костей и мяса. Он готов выть от того, как корежит его эта смерть, как заставляет барахтаться в липком ужасе от того, как обманчиво живо может выглядеть лишенное души тело. Он едва сдерживается, чтобы не броситься в атаку сейчас, ярость в нем сталкивается с глухим отчаянием перед монстром, что сотворил это, и поэтому он закрывает глаза, под веками видя лишь багровые, рваные вспышки.       Джоко впервые в жизни не хочется смеяться. А ещё его голова пуста, словно все, что было в ней раньше, исчезло. Он не может найти ни одной шутки. Нервно перебирает скачущие обрывки воспоминаний, пытаясь ухватиться за что-то смешное, за что-то, способное привести всё в норму. Все, что он видит — это Йо, улыбающийся ему, со смехом принимающий в команду. Это только тянет вниз, потому что самого его больше нет. Джоко впервые сталкивается с ситуацией, в который нет абсолютно ничего смешного. И это рушит весь привычный мир на части.       Фауст не чувствует ничего. Или ему так кажется. Некромант разучился отличать эмоции одну от другой, когда не стало Элайзы, поэтому теперь не понимает, отчего в сердце свербит что-то непрерывно, а в голове — только воспоминания о первом бое с Йо, вспыльчивом мальчишке, от которого под конец турнира шаманов остался только холодеющий труп. Он сжимает руку своей хранительницы сильнее, внезапно понимая, что то, что он испытывает — это та же самая раздирающая боль, как и в день, когда он потерял ее. Фауст с трудом удерживается от того, чтобы подойти и проверить пульс. Некроманты не боятся упоминаний о смерти, но отчего-то называть Йо Асакуру трупом невероятно сложно.       Лайсерг стыдится и чувствует невыносимую обиду. Стыдится за то, что всё это время был сволочью со своими настоящими друзьями. Обидно, что теперь, когда Йо погиб, он больше не сможет с ним поговорить. Лайсерг ловит себя на мысли, что «брат Хао» больше не вызывает у него отвращения. «Брат Хао» — это теперь как его погибшие родители, такая же трагедия другого человека, которую Лайсерг не понял вовремя. Он чувствует, что упустил чертов шанс. Йо был наивным идиотом, но он был другом, который никогда не отворачивался, в отличие от него самого.       Морти видел весь бой. Запомнил каждый выпад, каждую технику и движение соперников. Он помнит каждое слово, произнесённое братьями. Это то, чем он занимался всегда — наблюдал и запоминал бои Йо, который после Пайлона стал его новым героем. Морти до сих пор не может прийти в себя, поэтому замершего лучшего друга он воспринимает просто как передышку. Его глаза видели, как шаман пал. Вот только Морти всё ещё отказывается понимать, что Йо все-таки не поднимется и не посмотрит своими лучистыми глазами на весь этот мир, чтобы затем крепко обнять его, Морти.       Анна часто ругала Йо, когда тот засыпал на ходу. Её это раздражало, но со временем они превратили это в игру. Анна настолько привыкла, что уже не могла без этого. Она всё реже будила спящего Аасакуру холодной водой, всё чаще смотрела за тенями, трепещущими на его лице, пока он доверчиво сонно дышал рядом. Им нравились эти молчаливые моменты близости. Вот только Йо не умел засыпать рядом с ней, и она всегда приходила позже. Он не клал голову ей на колени, а она не касалась его во сне. Поэтому Анна поняла всё быстрее всех. Йо никогда не нарушал правил их игры. Ее голос застрял в горле, но она все же подрагивающими пальцами дотронулась до его спутанных волос, холодных и влажных от пота. Это не ее Йо. Анна не закричала только потому, что она могла разбудить Йо… если он всё-таки спал.

***

      Лен подошел к Анне, опустился на колени и несмело потряс Йо за плечо. Тот любил спать, но его сон всегда был очень чуток, и вдруг это все было частью изощренной игры Хао, и друг сейчас зевнет и откроет свои невозможные доверчивые глаза... Но он их не открыл.       — Ты и так сильнейший шаман из всех, Хао, зачем... зачем тебе Йо? — прохрипел Лен поломанно, слишком сильно вгрызаясь пальцами в худые плечи Йо.       Хао, с интересом наблюдавший за ними всеми, ухмыльнулся и лениво склонил голову набок.       — Я предупреждал вас, малыш, с самого начала говорил, что мы объединимся. Йо это знал.       — Ты его убил, черт возьми! — заорал Трей, сжимая икупаси до побелевших костяшек, пытаясь броситься вперед, но чьи-то руки удержали его на месте.       Хао запрокинул голову и искренне расхохотался, словно услышал нечто очень смешное. Безумие в его смехе одновременно отталкивало и завораживало, неуместное на этом красивом лице. Шаманы видели черты Йо, искаженные до неузнаваемости, и это почему-то ранило даже больше, чем вид мертвого друга у их ног. Успокоившись, он с презрением обвел группку шаманов взглядом.       — Ну не рассказывать же мне вам о всех своих планах, верно? Я хотел сохранить маленькую интригу, — почти ласково произнес, оглядываясь с голодным прищуром на короля духов. — Зато теперь Йо наконец-то там, где всегда должен был быть. Ведь в глубине души он сам желал этого.       Лен осатанел от этих слов, сорвался первым и вскочил на ноги, с криком вонзая меч в землю. Дорожка кинжалов вспорола булыжники под самыми ногами Хао, но тот лишь насмешливо оскалился и легко подпрыгнул вверх, застывая на кончике одного из лезвий. Посмотрел на Лена почти с жалостью, прежде чем сошел на землю и приблизился к Анне, никем не остановленный. Вперил долгий взгляд в Йо, лежащего у нее на коленях. Анна наклонилась ниже, ей хотелось спрятать Йо целиком, чтобы Хао не смел даже касаться его своими ядовитыми глазами, в которых она видела одну смерть. Она с ненавистью вскинула к нему лицо, хотела что-то сказать и замерла. Радужки Хао были... не его. Они словно смягчились, смотрели с какой-то неясной тоской, расширенные зрачки рассматривали брата удивленно.       — Йо никогда бы не предал друзей! — глухо бросил Джоко, смахивая яростные слёзы.       Лицо Хао тут же закрылось. Взгляд ожесточился. Анна не была уверена, что разгадала его эмоции верно.       — Он — нет, — усмехнулся огненный шаман. — А вот вы его?       Над святилищем повисла вязкая тишина.       — Ты что несешь? — с ненавистью процедил Лайсерг, делая шаг вперед.       — Презабавно, что именно ты меня об этом спрашиваешь, — обманчиво добродушно произес, и под его насмешливым взглядом Дител отвел глаза. — Вы все считаете, что знали Йо, да? А что вы знали о его боли и страхах? Что вы вообще видели, заботясь каждый о своей шкуре?       — Прекрати нести чушь! Тебе-то откуда знать? — оборвала его Анна, баюкая голову Йо.       Он перевел на нее колючие глаза, и хмыкнул:       — Анна? Как удачно, что ты все еще с нами. Я уж было подумал, что его смерть тебя сломала, — и в этот раз, когда Хао пренебрежительно кивнул в сторону Йо, в его взгляде не было ничего, кроме холода. Анна уверена, что тот отголосок извращенной тоски ей просто почудился. — Понимаете, я правда имею право на все эти слова. Ведь ваш ненаглядный Йо сейчас прямо тут, — и Хао легонько похлопал ладонью по груди. — А это значит, что я знаю все. Каждое ваше предательство и сомнение. Каждый миг недоверия. Каждое чертово слово, которое вы произнесли, не подумав, ведь Йо добрый, он все проглотит, верно?       Они почему-то молчали. Слушали все эти больные слова, не шевелясь. Было ясно, как день, что Хао просто манипулирует ими, ослабляет и путает специально. Каждый это понимал. Но от этого груз его слов не становился легче. Ведь разве же он где-то соврал? Или просто правильно расставил акценты?       Анна не хотела поддаваться этому яду. Но отчаяние в ней уже сожрало все остатки самообладания, и с холодеющим от ужаса сердцем она думала о Йо. О том миге, когда он оказался в одиночку перед Хао. Проиграл или сдался?       — Ты права, девочка, — прошептал Хао, наклоняясь к самому ее уху. — Я всего лишь открыл ему то, что жило в нем давно. Я заставил его поверить, что он один, ведь именно так все и было на самом деле.       Йо стоял и смотрел на брата затравленно, вцепившись в меч так крепко, что побелели пальцы. Вся битва ощущалась как тошнотворный свободный полет, в конце которого он должен разбиться. От усталости слегка кружилась голова. Он чувствовал, что запутался. Янтарные радужки Хао затягивали его в себя, пока брат говорил слова — вкрадчивые, опасные, злые. И что-то в Йо им верило, хотя в груди громко орал Амидамару, пытаясь пробиться сквозь пелену отчуждения, что окутала его шамана. Это... мешало. Его сознание раздирали две противоположные силы. Речь Хао звучала в самом сердце, внутри головы, щекотала под кожей, словно это сам Йо говорил себе все это. И он не понимал — почему это отзывается в нем так яростно и сильно, почему, пока Хао говорит, весь остальной мир затихает?       Он хотел разобраться.       И в какой-то момент, когда Амидамару совсем смолк, Йо внезапно расслабился. Чуть улыбнулся: это то, что он делал всегда. Был рекой, а не кремнем. Он просто стал слушать, глубоко и спокойно дыша, не отталкивая ничего из того, что произносил брат. Это оказалось так просто, что Йо не мог не расстроиться, что не додумался до этого раньше. Ведь Хао — действительно брат. Почему он не попытался дать ему шанса, как делал со всеми другими? Острые и ядовитые слова застревали в нем, травили душу, но Йо терпел, потому что за ними было что-то еще, что-то, что он отчаянно хотел разглядеть.       И тут. Он почувствовал. Услышал каким-то шестым чувством.       Тепло.       Он замер от этого откровения, которое начало расцветать внутри робким осознанием: все можно исправить. Медлил с атакой. Поднялся на ноги, разрываемый противоречиями. Он должен друзьям. Он не может отступить. Но брату он тоже... нужен.       В этот миг оружие выбили из рук, и хлесткий удар вышиб из него весь дух, опрокинув на лопатки. Он хватал воздух ртом, в голове стучало встаньвстаньвстаньчертвозьми! Но он не мог.       Думал о друзьях, с сожалением делая выбор. И не предпринял ни одной попытки вырваться, когда его потянули за волосы вверх. Встретил взгляд янтарных глаз слабой улыбкой. Он не знал, что брат собирается делать. И удивленно поперхнулся, когда жесткая рука прошла сквозь грудину, горячими пальцами впиваясь в его дух.       Пусть.       Он не успел сказать, что все исправит.       Хао смотрел на них с превосходством, пока под ребрами бушевал обволакивающий ласковый пожар. Он был готов к сопротивлению Йо — но не к этому. Не к тому, что внезапно, впервые за долгие годы ему станет тихо. Он хотел сказать им что-то еще — уколоть так, чтобы больше не встали, чтобы не вздумали соваться к нему... Но вместо этого до грохота крови в ушах прислушивался к тишине в голове, цепенея от страха и ярости.       Они опустили головы. Им было так явно больно, и Хао напитывался этой болью, как до этого — душой брата, но не чувствовал привычной удовлетворенности. Словно все было не тем.        — Хао, послушай… — начал внезапно Морти, отвлекая его. Он поднялся на ноги, маленький и до смешного решительный, так, будто и не потерял только что друга. — Ты прав, мы все когда-то подводили Йо. Но, в отличие от тебя, он умел понимать. У него было то, чего никогда не будет у тебя, и это делало его в тысячу раз сильнее. Я уверен, он бы и тебя попытался понять, если бы успел, — тут Морти засмеялся, сам обескураженный сказанной глупостью. — Но ты сам лишил себя этого шанса. Никто из нас не станет и пытаться тебя простить, и всем совершенным ты сделал хуже только себе. Нам Йо отдавал свою душу просто так, потому что любил, а тебе пришлось забирать ее силой, и все равно он никогда не станет принадлежать тебе до конца. А в нас он продолжает жить по-настоящему, и ты никогда не сможешь этого отнять. Даже если Йо чувствовал... одиночество, он никогда бы не поверил, что мы его оставили. И сам бы никогда не оставил нас. Йо погиб, как жил — за своих друзей. И не тебе говорить о том, что он чувствовал — ты совершенно не знаешь своего брата! А мы — мы будем сражаться за Йо! Верно, ребят?       Он бы и тебя попытался понять — долбило виски. Хао смотрел, как шаманы один за другим поднимали головы, как в их глазах разгорался решительный блеск, как они эхом повторяли за Морти верно и крепче перехватывали покрытыми шрамами руками оружие. И тепло внутри него разгоралось жарче, утешало, и Хао знал, что это не огонь его духа, и это его ломало. Он знал, что поступил правильно, но не понимал этой внезапно возникшей внутри тоски. Йо должен был напитать его своим отчаянием и ненавистью, но вместо этого он... покорялся.       Хао заставил себя ощутить привычный гнев, буквально создал его заново, раздувая внутри огонь. Ему нужен король духов. А не эти сентиментальные размышления. Он с силой вернул внимание обратно на поле боя. Пора кончать с этим. Он материализовал своего духа.       — За тебя, друг, — прошептал Лен и погладил Йо по закрытым векам.       Он решительно выпрямился, свирепо глядя на Хао, стоящего между ними всеми с каким-то потерянным выражением на лице. Анна поднялась следом. Она положила руку на плечо Лена и легонько сжала. Китаец кивнул ей и повернулся обратно к Хао.       Шаманы атаковали практически одновременно. Яростно, с ревом и гневом высвобождая одну технику за другой. За Йо. Морти завороженно смотрел, как они сменяли и прикрывали один другого, как выкрикивали названия техник и теснили Хао, как пару раз им даже удалось его задеть, и это поселялось в нем окрыляющей надеждой. Вспыхивали огни духовной энергии, слепя глаза и опаляя кожу, рушились старые колонны, и от гула боя Морти чувствовал себя дезориентированным, не представляя, что же было с шаманами там, в гуще сражения. Он отползал все дальше, руками закрываясь от обломков камней, почти ничего не видя в поднявшемся дыму, по одному лишь цвету вспышек стараясь определить ход сражения. Руки давно были содраны в кровь, и путь его отступления можно было отследить по кровавым отпечаткам ладошек там, где он нащупывал себе дорогу. Свернувшись под обломком какой-то колонны-исполина, он продолжал вглядываться до боли в слезящихся глазах, шепча себе под нос молитвы всем известным ему богам. Ему так хотелось, чтобы это все закончилось. Чтобы они победили и поехали домой.       Хао хохотал, уворачиваясь от всех ударов, и от этого смеха все стыло в маленьких жилах, и уже казалось невозможным, что что-то изменится, мир так навсегда и застынет в этих всплесках силы, грохоте и запахе крови. Из оцепенения Морти вырвал вскрик Анны. Он всмотрелся и увидел рассыпанные по монолитным плитам белоснежные бусины ее четок, и ее саму, обессиленно рухнувшую на колени, свернувшуюся калачиком подле Йо. Он смотрел и смотрел, как ее корежило изнутри, как начали дрожать острые плечи, как она хваталась за ткань на груди Йо, почти разрывая ее, настолько сильно были сжаты ее кулаки. Несмотря на то, что он не мог разобрать собственного сердцебиения в этом аду, ему казалось, что он слышал тонкий надломленный вой, исторгаемый из груди девушки.       Шаманы сражались храбро, слишком безбашенно, как когда-то Йо, выкладываясь по полной, не боясь потратить фурёку. Их было шестеро. Ведь должно же было этого хватить хоть на что-то. Но, глядя на трясущуюся в рыданиях Анну, Морти начал терять веру, горько ощущая себя предателем. Немного улегся дым, и Морти снова видел весь бой, видел легко танцующего между шаманами Хао, как он почти лениво отбивал все их атаки, словно играясь, словно просто позволяя им нападать. Вот Лену почти удалось зацепить Хао, почти получилось пробить его оборону, и огненный шаман оскалился, разозлился наконец-то по-настоящему. Он небрежно взмахнул рукой, и Лена, не успевшего не блокировать, не уклониться, с неожиданной силой откинуло к дальней колонне, впечатав в нее до тошнотворного хруста. Ужасающе медленно он упал на землю и остался лежать там неподвижной изломанной кучей.       — Неужели Йо всего это стоит? — насмешливо прокричал им Хао, направляя следующий свой удар на Трея.       А у самого так ныло под ребрами, что битва перед глазами мутнела. Что-то внутри него билось с внезапным отчаянием, и ласковое тепло теперь опаляло внутренности, то ли пытаясь прорвать кожу, то ли обволочь его всего целиком. Какая-то горячая поломанная забота, словно его пытались... успокоить? Осознав это, он рассвирепел. Да как этот мальчишка только посмел.       Рио в последний миг успел заслонить северянина, отвечая яростной атакой. Эта неудача разорвалась в нем ядерным взрывом.       — Сдохните! Йо — только мой!       Йо доверился чужой душе без раздумий. Он так силился ее понять, пока был еще просто Йо, и потому сейчас отчаянно льнул к ней, несмотря на ярость и холод. Йо не обращал внимания, как все вокруг окрашивалось в алый, как сам он стремительно растворялся и терял то единственное знание, которое было им.       Он забывал, кто он. Что он вообще когда-либо был.       Все, что осталось — это память, что раненую душу нужно отогреть. И если для этого нужно с ней слиться — пусть. Это не страшно. Так правильно. Он стал одним упрямым стремлением узнать. Показать, как можно любить. И отдавал это без остатка, уже не зная, кому, не помня, откуда в нем это есть. Тающими искрами облегченно радовался, что получается. И исчезал, становясь тихим светом.       Но внезапно чужая душа вспыхнула разбуженным пламенем, обжигая то, что от него осталось, ощерилась, выплескивая боль волну за волной. Йо чувствовал ненависть, в которой захлебывался, которую не мог потушить или успокоить. Она была направлена не на него — на что-то вовне.       Ему стало страшно. Воспоминания навалились лавиной, возвращая ему его, и боль за друзей рвала все на куски.       Он не знал, что теперь делать. Нужно было остаться, ведь он почти все исправил, на там, снаружи, эта глупая душа еще не понимала этого, продолжая сеять смерть.       Он надеялся, что оставленного им тепла и света хватит, когда принял решение. Должно было хватить.       Йо рванулся назад, и его не пускало — он бился в чужой агонии, сгорая по лоскутам, умываясь этим бушующим кровавым морем. Кровь заливала почти сросшиеся воедино души, стирая границы. Йо безмолвно орал, выгрызая себе путь обратно, глотая фантомные слезы, потому что душу не хотелось оставлять вот так, снова причиняя и множа боль.       Поэтому он намеренно игнорировал разделяющую черту, вплетаясь в брата всем своим естеством. Он щедро оставлял там, в темноте, целые клочья себя, оплетая теплом все, до чего мог дотянуться, и оставил бы больше, если бы успел, отдал бы всего себя, но он нужен там, нужен друзьям. Ему было плевать, что на нем самом оседали полные ярости и боли обрывки чужой души. Так только лучше — ведь если забрать их с собой, оставить себе самые раненые части, то он сумеет спасти всех. И друзей. И Хао.       Йо выдержит эту черноту. Не может не выдержать.       Его вышвырнуло, оглушая ревом и треском рассвирепевшей души.       Хао крупно вздрогнул, так и не нанеся удар. Тихо вскрикнул от неожиданности и впервые в жизни потерял контроль над духом. А после безмолвно повалился на землю. Одновременно с этим тело Йо дугой выгнуло и подбросило на несколько сантиметров вверх. Он сжал руки в кулаки и медленно распахнул глаза, и Анна недоверчиво расслабила руку, прижатую к его груди, успела почувствовать несколько уверенных и сильных ударов сердца, прежде чем Йо начал подниматься на ноги. Он смотрел на нее сверху вниз, светло у и немного виновато улыбался, а потом подхватил под локти и бережно поставил на ноги.       — Йо! — радостно закричали шаманы, кидаясь вперёд. Даже Лен с трудом поднял от земли голову и слабая улыбка осветила его лицо.       Йо прижимал Анну к груди, впервые отдавая себе отчет в том, какая она была хрупкая, и хмурился, оглядываясь на поле боя и Хао. Она молча отстранилась первой и протянула ему оранжевые наушники. Прошептала:       — Придётся придумать новую игру.        Йо только усмехнулся и погладил ее по щеке, позволяя ей надеть на него наушники. Она заметила в его глазах непривычное жесткое выражение, но не успела спросить. Подбежали остальные шаманы, оттеснили их друг от друга и принялись обнимать Йо, хлопали его по спине, ошалелые от невозможного чуда. Йо ожил, а это означало, что у них ещё есть шанс победить Хао.       Асакура мягко отстранил их, по-прежнему ничего не говоря, и двинулся вытаскивать из-под обломков Лена. Китаец тоже молчал, только его глаза светились чем-то очень теплым. Йо легонько хлопнул Лена по плечу, но тот все равно поморщился, и тогда Йо осторожно провел вдоль его тела рукой, рассыпая золотистые искры, и боль стала уходить. Этого никто не увидел, и под ошарашенным взглядом Лена Йо приложил палец к губам и шепнул одними губами:       — Потом.       Он помог китайцу подняться и подставил плечо, неторопливо подводя к остальным. Йо был безмятежен и только бросал в сторону распростертого на земле Хао напряженные, задумчивые взгляды.       — Нам всем невозможно интересно, как ты выкарабкался, Йо, — широко улыбнулся Трей, подхватывая Лена с другой стороны. — Но сначала, наверное, стоит его добить, пока он не пришел в себя, — северянин выплюнул последнюю фразу с ненавистью, головой мотнув на Хао.       — Да, мастер Йо. Стоит прикончить его, пока он без сознания, — озабоченно поддержал Рио.       Йо странно молчал, не отвечая, пронзительно не своим взглядом скользя по друзьям, проверяя каждого на предмет ранений. Не обнаружив ничего критичного, он выдохнул. В этот момент шаманы, не дождавшись от Йо реакции, вызвали своих хранителей и создали сверхдуши, устремляя их на Хао. Воскресший Асакура словно заново вдохнул в них силы, и духовная энергия каждого сверкала нестерпимо ярко. Йо встряхнул головой, вылезая из задумчивости, и порывисто встал между друзьями и бессознательным братом.       — Йо? — встревоженно окликнула его Анна.       — Нет, — ровно произнес он, обводя всех тяжелым взглядом. — Я не хочу его убивать.       На него смотрели недоверчиво. Джоко издал нервный смешок, решив, что Йо шутит. И только Анна глядела задумчиво, холодея, отмечая и твердый чужой взгляд, и напряженную фигуру, словно готовую к прыжку — не на Хао, на них. Ей наконец-то удалось понять природу той неясной жесткости, которая промелькнула в шамане в самом начале, и от этого ее пробрал озноб. Она попятилась, пока не наткнулась на застывшего позади Морти. Не может быть, чтобы Йо...       — Ах да, прости, я забыл, кто тут у нас мать Тереза! — хрипло прорычал Лен, слишком хорошо знавший друга, чтобы понимать, что он говорил это всерьез.       Китайца шатало, но он все же оттолкнул руку Трея, делая шаг навстречу Йо       — Ты не можешь исправить всех. Не в этот раз.       Йо с усмешкой покачал головой:       — Правда, Ленни? — И посмотрел в самую душу, заставляя вспомнить начало их дружбы.       Затем он все-таки расслабился, мягко улыбнулся, и на лице не было ни следа от того незнакомого выражения. Йо порывисто обнял Лена, и китаец от неожиданности промолчал практически впервые, не споря ни с чем. Позволил согреть себя теплом родного тела. На короткий миг он начал понимать Йо. Он — просто Йо. Именно поэтому Лен сейчас стоял рядом с ним. И все же Тао злился на собственное бессилие, на невозможность переубедить Йо хоть раз. Сейчас стоило отступить, и не играть в миротворца.       — Йо, сзади! — внезапно закричал Амидамару.       Они все вскинули головы как раз вовремя, чтобы увидеть над собой гигантскую стопу духа огня. Йо закатил глаза, словно ожидал такого исхода, словно все шло по какому-то его плану, от которого он не был в восторге, но согласно которому собирался действовать.       — Доигрался, — процедил Лен, а после всех их накрыла огромная тень.       Йо первый успел среагировать. Его движения были быстрыми, рефлекторными. Воплотив Амидамару в сверхдуше, он вскинул меч вверх, останавливая духа огня. Колоссальная сила давила на клинок, и от столкновения двух энергий воздух вокруг трещал, плавясь. Шаманы застыли на мгновение, полуослепшие от жара и дезориентированные, будто весь мир внезапно перестал быть реальным.       Йо поймал взгляд Анны и едва заметно кивнул ей. Его лицо исказилось от напряжения, но в глазах было что-то странное — не страх или боль, а... решимость. Она сощурилась, внезапно задохнулась от осознания, но не было времени на слова, вообще ни на что его не было, поэтому она ответила твердым кивком, сорвалась с места, нашла второпях ладошку стоящего рядом Морти и потащила прочь, уже набегу закричав остальным:       — Убирайтесь все, ну же!        Они побежали. Шаманы метались между треском камней и удушливым жаром, стремясь вырваться из-под нависшей угрозы. Джоко выбежал последним, на ходу обернулся, запоздало думая, что Йо нужна помощь, ведь если дух не отступит... В этот момент Йо упал на одно колено, тяжело дыша сквозь стиснутые зубы. Поднял на друга потное, вымазанное в пыли лицо, и ободряюще улыбнулся. Джоко замер, хотел закричать его имя сквозь огонь. Йо закрыл свои шоколадные глаза. И затем — развоплотил Амидамару.       Дух огня, утратив сопротивление, с грохотом обрушил ногу на землю, погребая Йо в раскаленном столбе пепла и пламени.       Тишина. Только звон в ушах.       — Чёрт возьми, мне показалось! — Трей с остервением принялся тереть глаза, будто надеялся, что сумеет выцарапать этот момент из памяти.       — Это... это конец? — прошептал Морти, дрожа.       — Жаль, — хмыкнул Хао, выходя из-за спины своего хранителя. — Я надеялся, что он продержится дольше.       Он выглядел странно. В глазах не было привычного огня — только растерянность, смешанная с какой-то неясной эмоцией. Хао будто не знал, что должен чувствовать. Его саркастичная улыбка была скорее механической, а голос, когда он вновь заговорил, звучал глухо:       — Как думаете, восемь тонн моего духа его раздавили? — Последние слова он произнес тихо, почти с горечью, как будто обращался к себе.       Анна, прильнувшая к осколку камня, всматривалась в Хао с яростью и отчаянием. Что-то изменилось. Она видела это в расслабленных плечах, в отсутствии привычной высокомерной маски. Его лицо стало другим — разгладились жесткие складки у рта, и в чертах появилось пугающее умиротворение. Эти изменения не были заметны остальным, да и самому Хао еще нет, но она, так хорошо знавшая его брата, так идеально выучившая каждую разность в на первый взгляд идентичных лицах, считывала все эти мелочи с легкостью. Она сравнивала, складывая в своей голове воедино картинку: твердость Йо, растерянность Хао, их голоса и действия. Осознание вспышкой озарило голову. Что ты натворил, Йо?..       — Почему он не ушёл?! — в бессильной ярости взревел Лен. — Почему не дал нам покончить с тобой? Чертов идиот... — его голос сорвался.       Никто не знал, что ответить.       Анна зажмурилась. Несмотря на безмолвное обещание Йо, несмотря на очевидную перемену в Хао, на нее накатывали холодные волны ужаса. Она не знала, смог ли Йо сделать то, о чем пообещал одними глазами. Она раз за разом пробовала найти его энергию, и не находила, шарила глазами по застывшему духу огня и не видела ничего, что дало бы ей ответ на ее вопрос. Единственным крошечным утешением было то, что и Амидамару она не могла почувствовать, а это значило, значило, что... И тут Хао взмахнул рукой, и дух огня исчез, словно его и не было. Анна крупно вздрогнула всем телом. Это... было плохо.       Хотя тела не было. Он либо сумел, либо... просто стал пеплом.       — Мисс Анна, — Рио мягко обнял девушку за плечи, помогая прийти в себя, уверенный, что ее задумчивость — шок от потери Йо. — Мы справимся, вот увидите.       Но она не слушала. Анна смотрела на Хао, который стоял неподвижно, и только его янтарные глаза сузились, словно он что-то для себя решал.       — Пора покончить с этим, — рыкнул Лен, вскидывая оружие. — Какого черта он о себе возомнил?       — За Йо, — прошептал Лайсерг.       — Ты прав, — тихо откликнулся Трей, сжимая икупаси покрече.       Шаманы не произнесли больше ни слова. Пришло время завершить то, что начал Йо. Теперь уже по-настоящему.       Все это привело Анну в чувство. Остальные искренне верили, будто Йо правда погиб, так глупо и быстро после того, как вернул себе душу. Она хотела рассказать им, но какое она имела право обнадеживать их, если сама была не уверена до конца? Она даже не осмеливалась открыть им глаза на перемены в Хао, потому что все это могло ничего не значить, тепла Йо в этот раз могло не хватить, и она почти верила, что все именно так, зная о кровавом море внутри Хао. Поэтому она промолчала, лишь успела поймать за руку Лена, уже вызвавшего сверхдушу, и сказать ему со странной горячностью в голосе:       — Вы должны вынудить его призвать духа огня. Как можно быстрее, — ее голос дрогнул. — Ты понял меня?       Лен замер, ошарашенно на нее посмотрел.       — Почему?..       — Просто делай! — бросила резко, крепче сжимая его руку.       Он ответил коротким кивком, уловив что-то похожее на надежду. И бросился в бой. Остальные тут же последовали за ним. Их атаки были быстрыми, точными, но они все равно не могли пробить защиту Хао. Шаманы координировали действия молча, чувствуя друг друга и зная свое место. Но Хао... Он двигался так, будто бой его больше не интересовал. Так и не вызвал духа, бился вообще без него, и у Анны захватывало дыхание от того, как он противостоял шестерым сильным, хоть и истощенным шаманам, одной своей собственной силой. И все равно оставался смертоносным.       — Лайсерг! — закричал Рио.       Анна обернулась, увидела стремительно разрастающуюся лужу крови под бессознательным шаманом. К горлу подкатила тошнота. Она нахмурилась, подавляя слабость, и махнула Фаусту, замершему неподалеку.       — К Лайсергу. Сейчас!       Некромант коротко кивнул и тут же приступил к делу.       — Что ты задумала? — хрипло спросил Силва, слабо поднимая голову от земли, его голос был едва слышен в грохоте битвы.       — Все просто. Если дух огня не явится, у нас не будет шанса, — тихо ответила Анна, ее взгляд был прикован к Хао. — Но если он его вызовет...       Она замолчала, когда Хао устремил на нее в ответ свои янтарные глаза. Они выглядели потерянными. Может быть, Йо и правда переломит ход этого боя. Ведь это то, что она делала всегда — верила в Йо без оглядки.       Наконец, после очередного удара Джоко, от которого ему не удалось увернуться, Хао не выдержал. С его лица пропала растерянность, и Анна с некоторым облегчением узнала прежнюю кровожадную гримасу.       — Отходите, быстро! — закричала она шаманам, сжимая руки в кулачки.       Они отпрыгнули подальше, оказываясь рядом с ней. И в момент появления огненного духа Анне начало казаться, что она ошиблась. Что Йо не успел. Что их просто сейчас убьют из-за её глупости. Но затем она присмотрелась к вызванному духу огня в его чудовищной исполинской форме застывшему рядом с хозяином, и на периферии сознания мелькнула мысль, что с ним что-то не так.       Потом до неё дошло. В том месте, где могло бы находиться сердце духа, у него был очень слабый контроль, полупрозрачный кусок духовной плоти давал рассмотреть белый сияющий сгусток энергии там, где его быть не должно было. Анна облегчённо выдохнула, осознавая только теперь, в каком бешеном напряжении она находилась.       С духом огня творилось что-то невозможное. Едва сделав пару шагов, он покачнулся и едва не наступил на самого Хао. Словно связь между духом и хозяином ослабла. Хранитель потерял всякое чувство ориентации и беспорядочно размахивал конечностями. Анна удовлетворенно наблюдала за рассвирепевшим Хао, который не понимал, что происходит.       Зато понимала Анна. Теперь у нее было время все объяснить.       — Что это все значит, Анна? — отрывисто произнес Силва.       Анна помедлила, продолжая краем глаза следить за действиями Хао, и наконец заговорила:       — Мне придется немного ввести вас в контекст. Это случилось незадолго до конца турнира шаманов, — начала она. — После той встречи с Фудо, когда он сказал Йо, что Амидамару управляет им, а не наоборот. Помните? Это... застряло у Йо в голове.       — Зачем ты вообще об этом рассказываешь сейчас? — холодно прервал ее Лен.       — Я объясняю, — бесстрастно произнесла девушка, игнорируя грубость. — Вам придется выслушать, пока мы можем поговорить. В общем, тогда Йо загорелся идеей. Он решил, что должен быть способ предоставить духу неограниченный доступ к фуреку. Довести сверхдушу до абсолюта.       — Это же невозможно, — покачал недоверчиво головой Рио.       — Было невозможно, — сухо откликнулась Анна. — Но Йо нашел способ. Он же... такой упрямый, когда ему что-то взбредет в голову, — она с горечью покосилась в сторону Хао. — И у него получилось. Он понял, что если сумеет полностью осознать себя и стереть хотя бы мысленно границы тела и души, то все получится так, как он задумал. Ведь каждый шаман на самом деле является частью общего потока энергии. Йо долго учился находить фуреку в любой части своего тела, пока постепенно не пришел к тому, что оно наполняло его целиком. Его целью было растворить себя, переплавив в чистую духовную силу, оставить только самую суть, чтобы затем... отдать ее духу.       — Отдать духу? — переспросил Трей, поперхнувшись. — Это вообще возможно?       — К сожалению, — хмыкнула Анна. — Йо думал, что сможет так усилить Амидамару. Если растворится в своем духе, тот получит неограниченный доступ ко всей энергии шамана. Сможет стать материальным, живым. Это больше и сильнее, чем сверхдуша. Идеальное единение. Но тогда, в первый раз... все пошло не по плану.       Пока она говорила, Силва все сильнее хмурился, осознавая, к чему идет весь рассказ. Он помнил, как учил Йо использовать фуреку, но это… То, о чем говорила Анна, не было техникой для живых. Йо нарушал все законы.       — Йо... не рассчитал последствий, — голос Анны дрогнул, но она продолжила. — Растворяясь подобным образом, шаман ломает свои тело и душу, буквально рассеивает их. И потом... практически невозможно собрать себя обратно. По крайней мере сделать это правильно.       — Невозможно? — Лен прищурился.       Анна прерывисто вздохнула.       — Помните ту неделю, когда прервались поединки? Йо исчез, и вы думали, что он тренируется с Микихисой.       — Мы думали? — медленно повторил Трей.       Анна отвела глаза.       — Всё прошло совсем не так, как рассчитывал Йо. Отчасти это моя вина, я... должна была понять быстрее, — ее голос ожесточился. — Амидамару вышвырнул его обратно, не доведя технику до конца, потому что понял, что все идет... не так. Когда Йо вернулся, то не помнил ничего. Ни себя. Ни вас. Вообще ничего. Несколько дней он был пустой, как выхолощенный сосуд. Все время бредил, пока Кино пыталась собрать его заново.       — Собрать? Что ты имеешь в виду? — вмешался Фауст.       Анна мрачно усмехнулась.       — Это сложно объяснить. Он вернулся... поломанным. Все тело срослось не так, как нужно, словно клетки и отдельные части оказались не на своем месте. То же самое было и с его душой, поэтому пострадала память. Мы были вынуждены обратиться к Железной деве за помощью. Она восстановила его, но взамен Йо пришлось отказаться от участия в турнире.       Шаманы подавленно молчали, осмысляя услышанное.       — И ты хочешь сказать, что он сделал это снова? — недоверчиво выдавил из себя Лен, наблюдая за дезориентированным духом огня.       Анна коротко кивнула.       — Да. Он разорвал связь между Хао и его духом. Эта техника... не требует согласия духа, — она криво улыбнулась.       Силва взглянул на духа огня, который неловко пытался восстановить равновесие, и на Хао, лицо которого исказилось от бессильной ярости.       Лен стиснул зубы, но промолчал. Остальные оглушенно молчали, впервые по-настоящему присматриваясь к духу огня, вглядываясь в нарушенный поток фуреку него в груди.       — Это средоточие всего фуреку и души Йо, — объяснила Анна, делая над собой усилие, чтобы говорить спокойно. — Стихийный дух слишком огромен, чтобы между ними мог существовать равный симбиоз. После того, как вы все спаслись, он просто... растворился в нем. Вместе с Амидамару.       Трей нахмурился. Остальные растерянно переглядывались.       — В смысле — растворился? Ты знала, что это произойдет?       — Мы не собирались использовать эту технику, но старались просчитать все варианты. В случае растворения Йо в духе огня договорились, что Амидамару последует за ним, чтобы... уберечь от жара и попробовать вернуть его, когда наступит время.       — И ты молчала все это время! — Трей нервно усмехнулся, но его голос задрожал.       Анна посмотрела на него устало, ее тон сменился.       — А что я могла вам сказать? Эй, ребят, тут есть смертельно опасная техника, которую Йо применил всего раз, но сейчас-то он наверняка жив? Это вы хотели бы услышать, а, Трей? — она огрызнулась, теряя самообладание. — Я лишь знала, что он попытается. И рада, что он справился, — голос сорвался, и она покачала головой, прикрыв глаза рукой.       — Вполне возможно, что ненадолго. Он может не выдержать второго раза, — тихо заметил Силва, смахивая со лба пыль.       Анна молчала. Она знала, что Силва прав, и не решалась сказать больше. Она так и не рассказала шаманам про свои подозрения по поводу душ братьев — слишком много для них, слишком много для нее самой. Если Йо сегодня выживет, ничего уже не будет, как прежде. Слишком многим он сегодня пожертвовал, чтобы остаться верным своей правде.       — И ты называешь это успехом? — гневно прорычал Лен, взмахивая руками.       — Я называю это нашим последним шансом, — Анна не отрывала взгляда от Хао. — Он знал, на что шел.       Когда на глазах у изумленных шаманов дух огня начал мерцать, будто в его центре возникли помехи, Анна приглушенно выдохнула и нагнулась к Морти, крепко прижимая его к себе.       — Держись, — шепнула она. — Скоро все закончится.       Дух огня пошатнулся и неуклюже упал на одно колено. Его громоздкое тело снесло собой колонну над головами шаманов, обломки которой едва не завалили их. Каменная крошка осыпала их с головы до ног.       — Берегитесь! — крикнул Рио, прикрывая рукой лицо, но они не успели отойти.       Дух издал яростный рёв, оглушая всех, и внезапно... взорвался. Святилище наполнилось жаром и ослепительным светом. Взрывная волна швырнула шаманов в разные стороны, словно марионеток, отбросив едва ли не самым столбам Илваракана.       Анна ударилась спиной о колонну, но не разжала рук, продолжая держать Морти у самого сердца. Перед тем, как долгожданная тьма обняла измученную девушку, в ее голове слабо вспыхнуло имя.       Йо!

***

      Ну и чего ты добился, идиот? Для чего это все было нужно?       А ты так и не понял, да? Даже не ощутил, что произошло?       Ты мертв, дурак. Какая разница, что я чувствую? Разве это что-то меняет?       Для меня — да. Прости, что не смог понять этого раньше.       Йо... Не говори глупостей. Ты ничего не сумел понять про меня, раз считаешь, что ты можешь что-то изменить.       Знаешь, что самое смешное?       И что же?       Что я уже изменил тебя. Но ты так цепляешься за свою боль, так привык к ней, что даже не замечаешь, что внутри у тебя уже все иначе. Мне неважно, что произошло с тобой в прошлом. Неважно. скольких ты убил. Для меня вообще все это не имеет значения. Я видел твою душу, я был ей, и пока ты был занят уничтожением моих друзей, я узнавал тебя. Так что ни тебе говорить, что я тебя не понимаю. Ты понимаешь, что я сделал? Оставил тебе часть своей души, взамен забрав темные части твоей. Пока ты пытался уничтожить то, что дорого мне, я заполнял твою душу светом.       Ожидаешь благодарности?       Я просто объясняю.       Люди сожгли мою мать. Назвали ее ведьмой.       Мне жаль. Вот почему ты такой, да?       Какой, Йо? Ты думаешь, я — псих или убийца? Ты думаешь, что я такой потому что хочу? Люди сделали меня таким, они все разрушили!       Вообще-то я имел в виду твое одиночество. Ты все время один, не так ли? Прячешься от мира, как я когда-то. Я тебя понимаю. Я тоже был один, и меня тоже боялись.       Тогда почему ты отказался присоединиться ко мне? Если и с тобой эти жалкие твари поступали так подло?       Я люблю этот мир, Хао. Люди не виноваты в том, что они такие. Я нашел друзей, которые избавили меня от одиночества. Они слишком теплые, чтобы я мог думать о мести. И я действительно сожалею, что не стал твоим другом, когда тебе это было нужно.       Всё равно не понимаю, как можно быть таким наивным. Разве что ты действительно идиот.       Твоя мама одобрила бы то, чего пытаешься добиться?       Я никогда не думал об этом.       И все же. Понравилось бы ей твоё королевство шаманов? Хотела бы она жить в мире, где людей уничтожают?       Это подлый приём       Ответь мне.       Мама любила людей, Йо. Вы похожи чем-то. Она любила, а её предали. Посмотри, её сожгли, а ты мёртв! Чего вы добились своей любовью?       Я не смогу объяснить. Только показать. Но если ты спрашиваешь — любовь делает меня... целым. С ней я чувствую себя счастливым. А ты был счастлив?       Только с мамой.       Видишь. Ты был счастлив рядом с человеком. Обычным слабым человеком, способным на ошибки.       Вот именно! И этого человека убили!       А почему такой человек снова не может появиться? Почему ты не попытаешься обрести эти чувства заново? Они что, по-твоему, одноразовые? Почему не хочешь довериться кому-то ещё?       Господи, да кому?       Ну… Мне, например. Я твой брат. Почему нет? Ты не должен быть таким, каким был всегда. В твоей душе еще есть место для тепла, и я готов отдать тебе его все без остатка, если это поможет хоть что-то исправить.       …       Хао? Что с тобой? Ты… ты плачешь?       Нет. Удивляюсь тому, откуда у Асакур взялся такой наивный идиот.       Ты пошутил, Хао? Серьёзно?       Тебе показалось. Я не умею шутить.       Я всегда мечтал о брате.       Я как-то не заметил в тебе рвения.       Прости за это. Как сказал Морти, мы все совершаем ошибки. И я признаю свою.       Не то чтобы мне требовались твои извинения, но, очевидно, это дурацкий клок твоей неугомонной души требует меня простить тебя.       Раз так... Может, все-таки позволишь мне показать? Если отсюда есть выход.       Выход есть. Но ты уверен, что после того, что ты натворил с нашими душами и законами природы, мир не схлопнется от нашего появления?       Вот и узнаем. Пойдем. Или ты.. ты боишься?       Я ничего не боюсь. Возвращайся один. Тебя не должно быть здесь.       А тебя?       Ты явно не позволишь мне просто уйти дальше? Если пообещаю больше не возрождаться и отступить?       Либо мы вернемся вместе, либо... Либо я последую за тобой в любое другое место. Но я больше тебя не брошу. Я умею учиться на ошибках.

***

      Лен медленно разлепил веки, чувствуя сухость во рту. Горло словно прополоскали гвоздями. Прямо над собой он различил силуэт Фауста. Тот что-то ему говорил, но Лен не слышал. В ушах застыло что-то тёплое, влажное, и китаец только слабо покачал головой. Фауст, казалось, совсем не расстроился. Он снова сделал попытку заговорить, только в этот раз гораздо медленнее и чётче, давая Лену понять по губам.       Взрывом их отнесло прочь от святилища. У него были разорваны барабанные перепонки, но Фауст почти привел всё в норму. Лен — последний. Остальных Фаусту удалось найти и исцелить. Трей, Рио и Джоко пошли вперёд, как наименее пострадавшие. Никто не знал, что произошло с Йо. Как только Лену станет лучше, они пойдут догонять ребят.       Лену не нравилась ни одна из этих новостей, но он заставил себя немного потерпеть. Скоро они всё узнают, осталось совсем чуть-чуть, чтобы узнать, что их ждет в конце.       — Слышишь меня теперь? — Фауст отодвинулся и помог шаману сесть.       Лен кивнул. Осмотрелся и заметил рядом Лайсерга, который баюкал раненую руку. Его бок можно было разглядеть сквозь разорванный костюм икс-судьи, на месте огромной раны теперь была лишь свежая розовая кожа. Анна стояла спиной к Лену, и он видел, как сильно напряжены ее лопатки. Она была практически невредима. Морти сидел совсем рядом, весь в садинах и мелких царапинах, подавал Фаусту инструменты.       — Ты долго не просыпался. Мы уж думали, что всё.       Лен пропустил эту реплику мимо ушей, оглядываясь. Вокруг были одни руины. Густой, белый туман всё не оседал, и у Лена ещё больше начало першить в горле. Святилище было разгромлено. Вокруг царила тишина, такая вязкая, что казалось, будто её можно ухватить руками.       — Это... Йо? — растерянно спросил он, с трудом проталкивая слова сквозь опаленное горло.       — Я говорила, что техника опасная, — подала безжизненный голос Анна. — Скорее всего, они не...       Она не смогла договорить. Напряглась каждой клеткой, чтобы удержать себя в руках.       Через несколько минут Лен смог встать. Фауст поддержал его, и все вместе они медленно побрели в сторону внутреннего святилища. Совсем скоро им удалось догнать Рио и остальных. Так, медленно и в абсолютном молчании, они пошли вперёд. Чем ближе подходили, тем гуще был туман. Силву и Калема нигде не было видно. Идти приходилось осторожно, плиты под ногами вспучились острыми волнами.       А потом туман неожиданно немного рассеялся. Посреди безмолвного хаоса они увидели короля духов, его энергия размеренным и мощным потоком устремлялась к небесам, как и прежде. Шаманы понимали, что святилище должно быть где-то здесь. Вот только его не было. Одни развороченные руины.       — ... поедешь с нами?       Они резко остановились, услышав знакомый голос. Беспокойно заозирались по сторонам и, не выдержав, сорвались с места, забыв про все раны. Впереди, сквозь тяжелую белую пелену, шаманы наконец различили два знакомых силуэта. Два. Это заставило их остановиться. С этого расстояния уже было видно Асакур, мирно сидящих на земле. Те пока их не заметили. В одной из фигур угадывался Йо, беспечно откинувшийся назад на руки, чтобы подставить лицо небу. Хао сидел рядом, и ничего в его фигуре не говорило о возможном напряжении. Они мирно разговаривали. Просто... разговаривали.       — Я, если честно, не ожидал, что ты согласишься.       — Ты способен достать даже мертвого, Йо. Получается, твоя игра была без козырей и гарантий?       — Во-первых прекрати называть себя игрой. А во-вторых... я просто рад, что ты вернулся со мной.       Тут Хао откинул голову и захохотал. Не так, как он делал на протяжении всей битвы — его искренний смех оказался очень мягким и негромким, похожим на кошачье мурлыканье.       Пока он смеялся, они осмелились подойти ближе, обнаруживая свое присутствие. Хао тут же замолк, весь как-то подобрался и обернулся к ним. Его глаза были настороженными, но очень спокойными. Он молча сверлил их взглядом, незаметно выдвигая вперед руку, словно пытался заслонить Йо. Тот тоже услышал звуки шагов, выпрямился и повернулся, чтобы взглянуть на друзей из-за плеча брата.       — Это вы, ребята? Я рад, что вы целы. Целы ведь?       Фауст первым понял, что не так. Он шарил глазами по лицу Йо, надеясь, что ему показалось, хотя такие вещи понимаешь сразу, особенно если лечишь людей. С лица Йо на них незряче смотрели огромные, затянутые белизной глаза. Веки были обожжены и сильно повреждены. Фауст опустил взгляд ниже, отмечая опаленные волосы и ожоги по всему телу там, где сшитый Анной костюм обнажил плоть. А потом он понял, что имела ввиду итако, когда пыталась объяснить всю опасность новой техники. Он видел кости. Ребра в правой половине тела там, где полагалось быть мышцам и коже. На обеих руках ближе к запястьям. На паре пальцев. Он не стал опускать взгляд ниже, не хотел смотреть. Еще успеет.       Хао рядом с ним выглядел немного лучше. У него сгорела половина волос и пончо, поэтому каждый смог рассмотреть узор ожогов, покрывавший его лицо и торс. По крайней мере, нигде не торчали кости. Странным было другое — если присмотреться, можно было заметить, что рисунок ранений Хао полностью повторяет те, что были на коже Йо. Они сидели рядом как два сиамских близнеца, одинаково склонив головы. Хао смотрел на шаманов своими спокойными янтарными глазами так прямо и ясно, что глядеть на Йо становилось горько.       Они все молчали.       Анна прошла мимо Фауста и медленно приблизилась к братьям. Хао недовольно посторонился, позволяя ей целиком увидеть Йо. Он словно узнал ее по шагам, по привычке стал искать глазами, но потом смутился и замер, запрокинув голову ей навстречу. Она смотрела на него одно долгое мгновение, а потом опустилась на колени и порывисто прижала к себе, не обращая внимания, что кровь шамана тут же пропитала ее всю. Она обнимала его без слов, и только Хао видел на зажмуренном и грязном лице светлые дорожки от слез. Йо неловко поднял ту из своих костяных рук, что пострадала меньше, и принялся гладить девушку по спине. Он смотрел в пространство перед собой с растерянной улыбкой на потрескавшихся губах.       — Ты прости, что я не встал тебе навстречу. Кажется, я немного не в форме сейчас, — смущенно пробормотал он.       — Дурак! Какой же ты дурак! — Анна засмеялась сквозь слезы, теснее прижимаясь к шаману.       Йо услышал, как воздух рассек меч грома, услышал, как Лен сделал твердый шаг вперед. Продолжая обнимать Анну, он свободной рукой нашарил руку Хао и крепко сжал, так крепко, насколько мог, несмотря на поврежденные сухожилия. Но Хао сбросил ладонь близнеца и поднялся на ноги, тяжелым взглядом исподлобья глядя на Лена, и в жесте побежденного медленно поднял руки.       — Теперь этот мир ваш. Уходите.       Лен опасно усмехнулся и сощурил глаза. Он протянул насмешливо:       — Не так быстро. Ты ведь не думал, что после всего ты просто так уйдешь?       Хао стоял обманчиво расслабленно, как бы невзначай своим телом закрывая брата и итако, но Анна увидела, как его пальцы едва заметно дрогнули от бешенства.       — Вообще-то именно так я и думал, — доброжелательно и опасно мягко произнес он.       Лен задохнулся от гнева и сделал резкий выпад, острие его меча замерло у самого горла Хао, который даже не шелохнулся, лишь лениво переступил с ноги на ногу, со слабым интересом ожидая дальнейших действий. Остальные шаманы позади китайца напряглись, приняли боевые стойки, в любой момент готовые броситься вперед. Йо слышал все эти звуки доставаемого оружия, пытался вертеть головой, угадывая перед собой фигуры, и от наэлектризованного воздуха на языке становилось вязко и горько. Да что все эти идиоты о себе думают, они, черт возьми, серьезно...       — Не смей, Лен, — в голосе Йо звенел металл, и Анна отстранилась, вглядываясь в его лицо, минуту назад такое умиротворенное, а теперь жесткое и упрямое. Чувствовала под пальцами пожар его кожи, совсем не похожий на лихорадку или обычное ласковое тепло его тела. — И вы все, слышите? Хао — мой брат. И теперь никто его не тронет, даже вы.       Было странно наблюдать, какими властным и уверенным выглядел израненный Йо, говоривший с ними с земли снизу вверх, державшийся сейчас вертикально только благодаря рукам Анны, на грани беспамятства. Остальные шаманы почувствовали себя неуютно под его слепым пронзительным взглядом, потрясенные этой резкой переменой, так не свойственной их Йо.       — Нам нужны гарантии, Йо, — Трей слегка оробел перед этим новым Йо, но все же вышел вперед, положил руку на плечо Лена, вынуждая того послушать. — Кто поручиться, что он не возьмется за старое? Я, конечно, вижу, что вся твоя шайка друзей — это бывшие враги, — на этом моменте северянин слабо улыбнулся, обводя друзей взглядом, — но и ты нас пойми. Проблемы с доверием так быстро не решаются.       Йо по голосу отыскал говорившего и удивительно точно нашел своими чужими, холодными и белыми глазами льдистые глаза друга. С его черт слетела вся мягкость, он тяжело дышал от боли, но все еще выглядел непривычно, как-то более... жестко.       — Я понимаю, Трей. И прошу о многом — о доверии. Но Хао поедет с нами. Вы можете это принять или отвергнуть, но его вы не тронете.       Хао слегка взгдрогнул от удивления, обернулся, наткнувшись на черные, непроницаемые глаза Анны. Она не вмешивалась в разговор, и Хао не мог понять, на чьей она стороне, но то, как она спокойно и уверенно сжимала Йо в объятиях, многое сумело ему сказать.       Трей растерянно кивнул, не подумав, что друг этот кивок не увидит. Оглянулся на остальных, хмурых и удивленнных, и не понятно, от чего больше — от слов Йо, словно вместо него говорил кто-другой, или же от собственной готовности согласиться. Лен неторопливо опустил меч, не проронив ни слова, но при этом специально мазнув острием по горлу и грудине шамана, словно нечаянно оставляя поверх ожогов свежий порез. Хао оскалился кривой улыбкой на это, но стерпел.       Йо, который никак не мог увидеть их молчаливых переговоров, расслабился и улыбнулся, и благодарность осветила его лицо, стерев чужое и пугающее выражение. Анна выдохнула и снова прильнула к нему, не желая выбираться из этих объятий ближайшие сто лет.       — Значит... мы победили? — недоверчиво спросил Морти, на всякий случай скрестив пальцы за спиной.       — Да. Вы победили, — устало улыбнулся Хао.       И после этих слов все наконец-то окончательно выдохнули. Хмурость постепенно сменилась сначала несмелыми, а затем все более широкими улыбками.       — Йо, молчи, я знаю, о чем ты думаешь! Все это нужно отпраздновать... просто неприлично большой горой чизбургеров! — захохотал Лайсерг, и все остальные подхватили его смех.       Под их веселье умиротворенный Йо незаметно обмяк на руках у Анны, закрыв глаза, словно закончил важное дело и теперь мог, наконец, отдохнуть. Она крепко держала его в своих тонких руках, которые, казалось, уже были опалены жаром его кожи, и задумчиво смотрела, как Хао впервые за все время расслабляется и откидывает лицо к небу.       Теперь они могли вернуться домой.       Все вместе.