Туз

— Пожалуйста, сиди спокойнее… и не надо так вздрагивать, я могу не туда ткнуть. Кристофер был бы рад не вздрагивать, но каждое прикосновение к обнажëнным участкам тела и ране заставляло мурашки покрывать белую кожу. У Льюиса были не самые нежные и заботливые руки, но сейчас они со всей осторожностью обрабатывали пулевое ранение и орудовали иголкой. И Крису, на самом деле, хотелось подольше находиться в таком положении, но он не мог злоупотреблять снисхождением бывшего друга, зная, как до невозможности раздражает его одним своим видом. Сосредоточено зашивая рану, Лью не поднимал головы и ни в коем случае не смотрел мужчине в лицо. Он боялся устанавливать с ним зрительный контакт, зная, как губительно это отразится на нынешних чувствах обоих. Существуют раны, которые даже если и затянутся, оставят некрасивый рубец на коже. Кэрролл имел такой, прямо на сердце, когда самый близкий человек, которому он доверял, не принял его решения и поступил столь эгоистично. Но… — Зачем ты вообще ввязался? — недовольно буркнул Льюис, отрезая нитку. — Какой тебе резон подставлять себя? — Я посчитал верным вмешаться, — вздохнул Кристофер, проведя пальцами по шву. — Мне не понравился этот человек. — Больше так не рискуй. И убери руки, я не закончил. Пройдясь смоченным в спирте платком по шву, Лью в раздражении отшвырнул его в сторону. Крис прикрыл глаза, всë понимая. Они молчали, каждый думая о своëм. — Ты всë ещё носишь корсеты? — первым заговорил Кэрролл, бросив взгляд на лежащий на постели корсет. Прист проследил за ним и слабо улыбнулся. — Всë ещë лечусь. — Сильно болит? — Нет. Почти не болит. Льюис не понимал, для чего делал это. И Кристофер не понимал. Не понимал того, зачем побежал искать его, зачем спас от того опасного и неприятного человека, зачем притащил к себе в номер и принялся заниматься раной. Но мужчина старался не зацикливаться на этих вопросах. Поддавшись странному желанию, Льюис положил руку на поясницу Кристофера и провëл пальцами по ямочкам. Иллюзионист вздрогнул и растерянно посмотрел на фотографа. — У тебя красивое тело, — наконец подняв голову и посмотрев в глаза напротив, сказал Кэрролл и придвинулся. — Но скажи, ты хорошо питаешься? Скоро кожа плотно обтянет кости. — Спасибо за беспокойство, но с питанием у меня всë хорошо, — выдохнул Прист. — Что на тебя нашло, в самом деле? Зачем полез защищать меня и делаешь это всë? — Потому что мне, оказывается, не всë равно, — пожал плечами Лью, продолжая касаться чужой спины. — Ты появился внезапно и заставил вспомнить то, что я пытался забыть. Почему-то мысль о том, что тебе кто-то смеет вредить, кто-то с тобой разговаривает в подобном тоне, злит меня. Ты… как тебе удаëтся это делать? Крис улыбнулся и не ответил. Было приятно слышать это и осознавать, что, возможно, у них не всë потеряно. Что они смогут поговорить и разрешить то злостное недопонимание, разлучившее их. — Ты всë ещë принимаешь подавители? Лью кивнул и приобнял Криса, заставляя его сесть ещë ближе. — Крис, именно из-за этого мы разорвали дружбу, — рука сместилась на мягкие волосы, на светлые локоны. — Я хочу избавиться от этого. Почему ты не можешь принять мой выбор? Кристофер смотрел на Льюиса с сочувствием, и это должно было раздражать, но почему-то выходило наоборот. — Дело не в том, принимаю я это или нет, а в том, что хочу уберечь от того, что однажды привело меня к моменту разрушения. Когда я находился на обочине жизни и ждал смерти. Я прошëл тот же путь, что и ты. И знаю, что ждëт в конце. Выдохнув, Кэрролл кивнул и опустил голову. — Что ты делаешь в Японии? Ты один или с кем-то? — Я с Данте, — Прист оставался сидеть неподвижно, чтобы не спровоцировать собеседника лишними действиями. — Он попросил меня временно сопроводить его и помочь в чëм-то. — Где ты остановился? — Лью снова поднял голову и снял очки. Глаза уже изнемогали. — Хочешь меня приютить? — отшутился Крис. Никак не ответив на это, Льюис отложил очки в сторону и сместил вторую руку на нежно-розовую щëку мужчины. Посмотрел в насыщенные гранатовые глаза и ощутил, как всë смешалось в голове. Почему-то чувства, которые он ранее испытывал рядом с другим человеком, проявили себя наедине с Кристофером и оказались гораздо сильнее. Это сводило с ума. Махнув рукой, Лью неожиданно для Криса прижался к нему всем телом и положил руки на спину. Иллюзионист не успел ничего осознать, как его опрокинули на кровать, прижав руки к матрасу. Нависнув сверху, Кэрролл замер, созерцая в собственном воображении прекрасную картину. И как-то на душе стало гораздо спокойнее. — Лью, ты что творишь? — Не знаю и знать не хочу. Прижавшись губами к шее, Льюис вдохнул пьянящий аромат мака. Раньше он тоже так пах? Или это новый запах? В любом случае, фотографу это нравилось. Из головы тут же испарился навязчивый запах лаванды, от которого иногда мутило и кружило голову. Теперь Лью представлял себя в маковом поле, где-то вдали от городской суеты. Он лежал среди цветов и видел перед собой не два драгоценных аметиста, а два драгоценных граната, чей цвет внушал то самое спокойствие, которое он однажды потерял. То тепло, на которое холодный фиолетовый не способен. Крис попытался оттолкнуть Лью, мягко нажав на плечи, но это не дало никакого результата. — Пожалуйста, Лью, не надо… — Разве ты не хочешь этого сам? — Кэрролл провëл носом по щеке Приста. — Хочешь сказать, чтобы я прекратил? Поджав губы, Кристофер сглотнул накопившийся ком обиды и с силой оттолкнул от себя фотографа. — Только не так, — поднявшись, он схватил рубашку и надел еë. — Лью, мы были хорошими друзьями, и я всегда старался быть рядом. Даже если я продолжаю к тебе что-то чувствовать, этот не значит, что я готов быть заглушкой для твоей одержимости им. Льюис провëл рукой по волосам и шумно вздохнул. Что на него только нашло, в самом деле. — Крис, ты не понял, — он повернулся к мужчине. — Сейчас я хочу тебя, а не его. — Сейчас ты хочешь меня, потом ты захочешь его… нет, я так не смогу. Кэрролл, ты был прав. Мы друг другу больше никто. Не друзья, не враги, не знакомые. А с незнакомцами я не сплю. Спасибо за помощь, но я лучше пойду. Лью схватил корсет и встал, подойдя к Крису. Не спрашивая, нужна ли ему помощь, стал затягивать его. И свои чувства. Настолько туго, насколько позволяла сила воли. Верëвочка за верëвочкой он утягивал то, что хотело вырваться наружу. Как и тогда, как и раньше, когда они с Крисом ещë считались близкими друзьями, когда Крис мог сесть рядом, положив голову на плечо Лью, обнять за другое и молча сидеть, тем самым утешая и впитывая в себя чужую боль. Что же изменилось? Почему всë обернулось так? — Так нормально? — Чуть туже… вот так хорошо. Спасибо. Когда Прист полностью оделся, он просто ушел, оставив Кэрролл наедине с собой и образовавшейся у него проблемой. Он откинулся на изголовье кровати и сложил руки на животе, глубоко задумавшись. Старался не думать о том, как только что хотел вжать иллюзиониста в эту кровать и… Судорожный вздох. Он запутался. Основательно запутался. Метнув взгляд в сторону тумбочки, отодвинул ящик и достал баночку с зелëными капсулами. Проигнорировав навязчивый голос, высыпал на руку две и проглотил. А может, он только жаждет смерти. И не хочет продолжать этот никчëмный путь. В одиночку. Я ужасный человек. Ты совершаешь ошибку… Стоило послушать его… Заткнись. Прикрыв глаза, он тут же почувствовал, как что-то упëрлось ему в ягодицу. Приподнявшись, обнаружил серебряную подвеску с ключиком. — Как ты там говорил, Крис? «Судьба — это действия двух человек, которые сами привели их к этой встрече. И мы сами определяем, пройдëм ли мимо или продолжим этот путь рука об руку»? Может, не такой ты уж и пустослов, Гудини доморощенный… Взяв телефон, Льюис нашëл тот самый контакт, который так и не смог удалить. Может быть, есть что-то ещë, о чëм он должен знать.