Пять юаней

      Ночь выдалась трудной и нескончаемо длинной. Каждый час тянулся, словно вечность. Нельзя было назвать это временем для ожидания чего-то особенного и важного. Наоборот, все уже свершилось. И действовать в такие часы тоже не имело никакого смысла. Сейчас мало что зависело от активности. Новостные каналы все, как один замолчали, словно спать ушли с окончанием рабочего дня. Происшествие в центре города замяли по настоянию властей. Обычному народу ни к чему было знать, что там произошло. Да и в тишине искать виновников намного проще. Чжочэн не улегся в кровать, пока не убедился в том, что семье ничего не угрожает. Конечно, никто не сбрасывал со счетов очевидное - полиция может прийти к ним с целью опроса. Тогда пусть господа в погонах ответят и на их вопросы. Виновники аварии с дядей и братьями до сих пор разгуливают на свободе. И это при том, что их имена хорошо известны, собственно, как и тех, кому заплатили за молчание. У Хайкуаня имелись связи в органах, но к ним обратиться мог только он. Да и сейчас самим соваться не было никакого желания. Они прекрасно знали, что произошло. А большего и не надо.   Город спал, затаился в норе, стараясь зализать раны и переосмыслить, как теперь ему дальше существовать. Именно тот город, которым правил Сю Цин. Потеря театра стала отправной точкой. И если там особо важные для делового Шанхая лишь отдыхали, то тут все иначе. После пожара можно отстроить, а вот после убийства, найти человека, способного также как Су Жун держать все нити знаний, еще требовалось поискать. Впервые за столько лет двери ночного клуба в привычный час не открылись. Посетители остались в собственных домах, не смея показывать носа. Ведь стены принимали теперь совершенно иных гостей – полицию. Да, будет шум и аресты, потянется череда смертных казней за наркотики, а их там найдут, вне сомнений. Возможно, никто не скажет о погибшем руководителе, и его убийцу не найдут. Но для жирных галочек под грифом «проверки» и этого будет вполне достаточно. Верхам придется подождать, прежде чем назначать нового главного. И до этого времени Сю Цин, выходит, что слеп.       - Это он, господин, это он. Это все Ван Ибо, я уверен. Прошу вас, только дайте шанс отомстить за дядю, - шепеляво стонал Ши Мо, валяясь в его ногах. Вымаливал свободу и покровительство. Красные глаза и жалкое перекошенное лицо, некогда зажравшееся от наглости. Ни капли истины в его словах о сожалении. Проклятый пресмыкающийся, умеющий лишь подстраиваться дабы спасти собственную шкуру. Его словам хотелось верить. Списать все на молодого отпрыска Лю Цижэня, одного из самых неуравновешенных, заманчиво. И даже имелись нити к тому, что это правда. Мотив есть. Отомстить за старших. Но не клеилось другое. Ван Ибо начал войну раньше.   Ши Мо отшвырнули в сторону, приставили двоих верзил, готовых в любую секунду перерезать ему глотку, и сделали новый шаг. Если на самом деле Ван Ибо виновник, и так безудержно глуп в своих действиях, то этого он точно не вынесет. Ши Мо станет новым управляющим «Жемчужной лагуны». Он разнесет все к чертям, но доберется до того, остается надежда на то, что это случится прежде, чем Сю Цину нанесут очередной удар.       Чжань не мог уснуть, как ни старался в эту ночь. Орешек ласково нежилась в его руках, сзади крепко обнимали. За окном гремело и сверкало. А еще с небес словно разом выплеснули половину мирового океана, так что по стеклам било до дрожи.   -Боишься? – шепнул тихо Ибо.   Чжань виновато поджал губы, в темноте ведь не видно, но парень все равно как-то понял это.   - У нас большой и крепкий дом, есть молниеотводы, а еще, если хочешь, как в детстве на старых домиках – ставни. Чжань невольно улыбнулся. Ставни он видел и впрямь только в детстве у какой-то дальней родственницы, что жила в деревне. Тогда ему казалось, что это была суперзащита от града и сильного ветра с дождем. Он повернулся к Ибо лицом.  - Тебе было страшно тогда? – также шепотом спросил Чжань.  - Да.   Котенка уложили на подушке чуть выше и потянулись к Ибо. Чжань и сам не знал отчего от так поступил, но сейчас парень обнял за плечи лежащего рядом и потянул к себе, заботливо уложив голову Ибо на грудь, словно тот ребенок. Одеяло подтянули повыше, пряча в нем почти совсем. Чжаню так хотелось укрыться от всей той боли, что досталась им обоим. Ему в ответ лишь поурчали невнятно, крепче обняли за талию и улеглись удобнее.   - Сейчас нет. Сейчас у меня есть Чжань-гэ. - Но я ведь..., - попытался возразить Сяо Чжань и тут же осекся. Он ведь чуть постарше, и впрямь должен слыть сильнее и мудрее, как бы эта жизнь его не потрепала. Выходило все равно иначе. Ибо с удовольствием устроился на его груди, словно беззаботный мальчишка, и прикрыл глаза, вдыхая запах тела старшего. - Ты тоже должен ничего не бояться. Ведь я рядом. - Твои братья пострадали из-за меня сегодня. Я даже не извинился и не поблагодарил. - Успеешь еще. Они никуда не денутся. Главное, чтобы твоя мама поправилась.   От этой фразы больно стало обоим, каждому по своей причине. Ибо никак не мог себе уложить в голове собственный косяк, не досмотрел, не подумал. Чжань злился внутри от бессилия в первую очередь на себя. Если бы он смог матери написать пораньше, то предупредил о том, что с ним все хорошо. Тогда мама продолжала бы оставаться дома в пригороде и была цела. Каждая мысль и воспоминания их последнего разговора все время скатывались только в одно – женщина отчего-то не верила сыну, настойчиво убеждая в своих словах. Незнакомый мужчина так втерся в ее доверие и смог все порушить. Что же это был за мир такой, жестокий, беспринципный и холодный. Не будь с ним Ван Ибо, и что тогда? Его самого забрали и заставили работать в угоду других? Никаких сил и денег у Чжаня бы не хватило избавиться ни от мужчины с навязанными долгами, ни от вины в собственной несостоятельности. Сейчас рядом в его объятьях лежал парень, который ему очень сильно нравился, вовсе не из-за денег, ничуть. И даже его семья, больше похожая на мафиозный клан, никак не пугала. Да кому он врал, на самом деле, некоторые члены все же беспокоили. Чжань вслушивался в размеренное дыхание и сам стал вторить ему, незаметно для себя. В этой комнате хотелось оставаться всю жизнь вот так: безопасно и тихо.       Он не заметил, как уснул, и как наступило утро, даже прошел завтрак. На который, к слову, спустились лишь Юйчэнь и Ван Ибо. Мин Юй привычно возилась у плиты, но в этот раз она не стала выказывать никаких недовольств. Злилась ли она на младшего после вчерашнего? А вот и нет. Поднял на кого-то тот руку - значит, за дело. Даже если имя у этого дела – Сяо Чжань. Еще одна вещь за эту ночь произошла у нее в голове, пока ребята отдыхали.         Цао потянулся за новым выпуском газеты. Запавшие круги под глазами свидетельствовали о том, что тот и ночью-то не смог особо поспать, а в семь утра опять за дело. Читал газеты у них дядя, скорее это была дань прошлому, привычка. Мальчишки умело пользовались гаджетами, всячески игнорируя кусок бумаги, за одним исключением. Цао Юйчэнь. - Ты думаешь, про вчерашнее что-то уже написали? – скептично спросил младший. – В соцсетях глухо, а тут бумага. - Ну и пусть, - обреченно отозвался брат. – Цзи Ли написал. У них все получилось, они возвращаются домой. - Радует. Цао внимательно проследил за реакцией Ибо. Равнодушие и спокойствие. - Правда? - А почему не должно? - Хаосюань.  - Есть ведь дела важнее, чем доставать Сяо Чжаня.  - Почему он не спустился на завтрак? – вдруг спросила Мин Юй. Женщина поставила на стол тарелку с новой порцией тушеного мяса и риса и села рядом.   Ибо напрягся, услышав вопрос. Он даже свою чашку отодвинул, приготовившись к худшему, но его руку лишь накрыли теплой хрупкой ладонью. Женщина заботливо погладила ее.   - Он отдыхает, - Ибо даже не посмотрел в ее сторону, прекрасно помня реакцию Мин Юй прежде. Хотелось добавить, мол вообще не собирается спускаться вниз после того, что произошло, и как женщина вела себя прошедшим утром. - Потеря матери – это очень тяжело. Внутри вспыхнуло пламя негодования. Приступ злости буквально окрасил и без того темные глаза парня. Юйчэнь опустил газету.   - Мин Юй, мать Сяо Чжаня в тяжелом состоянии, но жива, - голос старшего брата прозвучал ровно и четко. На последнем слове сделали особый акцент.  - Да? – руку младшего отпустили, боясь вспышки гнева. Она не интересовалась этим. Когда ребята прибыли домой, разумеется, ей рассказали в краткой версии, что случилось. В том числе и о незнакомой женщине. В первую очередь Мин Юй беспокоилась о них самих, главное – ее мальчики целы. Сяо Чжань, как виновник, а в ее голове засела именно эта мысль, промелькнул, словно тень. Но как бы она не относилась к этому Сяо Чжаню, ее малыш Ибо тянулся за ним следом. Продолжать противиться глупо, наступит день, и тот совсем уйдет. Возможно, стоило поменять тактику и попытаться принять человека. Но вышло опять не то. - Что от него нужно? -  нетерпеливо процедил Ван Ибо. - Я только лишь справилась о завтраке.   - Я не верю, что ты вдруг решила о нем позаботиться, тут же похоронив его мать. Так не терпится сделать ему больно?   Он резко поднялся на ноги и вышел из-за стола. Сил и желания спорить и что-то доказывать не было. Если бы не эти обстоятельства, они с Сяо Чжанем остались в квартире одни, без лишних глаз и упреков, так, как ему всегда и хотелось. В собственном уголке, подальше от всего мира и с любимым человеком. Салфетку небрежно бросили на стол и вышли прочь, так и не доев свою порцию.                 ***  ***  ***         Ибо вглядывался в бледное худое лицо, не смея нарушить покой. Такие знакомые черты, родинка возле губы. Вовсе не такая яркая и отчетливая, как у Сяо Чжаня, но все же. Третий этаж и без того в этом доме был погружен в какое-то особое состояние, будто время тут законсервировали и поставили на полку. Сяо Лин лежала на кровати с подведенной капельницей. Неторопливые капли лекарства отмеряли секунды вместо часов. Она была совсем маленькой, трудно себе представить, в кого же ростом выдался сам Чжань. Он нырнул сюда справиться о состоянии здоровья женщины. Да, сначала Ибо проведал дядю Лю. Без особого успеха. Стабилен, но в коме. Затем добрался до Хайкуаня, очень хотелось поболтать и спросить совета именно у него, как у самого доброго из старших братьев. Парню досталось не слабо, он шел на поправку, но вовсе не семимильными шагами. Как итог, Ибо просто просидел возле кровати спящего, так и не нарушив тишины. К Чжу обещали пустить позже, врачи делали какие-то процедуры. Так и вышло, что парень без спроса добрался до комнаты матери Сяо Чжаня. Вина, вот что он чувствовал, когда смотрел на нее, когда отсчитывал слабое дыхание. Вина за то, что не сумел уберечь. Слова Чжаня о том, что тот мог их познакомить, представить, как своего парня, хотя нет, чего мечтать, возможно просто друга, и та угостит домашней едой, занозой встряли в памяти. Горячей занозой. Хотелось, Ибо этого очень хотелось на самом деле. И пусть у той оказался бы скромный дом и угощение, за то все по-настоящему, как в детстве. Принести ей большущий букет цветов, подарить целую сумку продуктов самых-самых. Возможно, помочь с чем-то. Ибо за одну возможность назвать ее мамой отдал бы многое.        Он не смел даже шагнуть ближе, так и стоял возле окна на расстоянии в метрах пяти, силясь запрятать собственные мысли куда подальше. Чжан Лин не давал хороших прогнозов. Только ругался на медицинском, вот и все надежды на благополучный исход. Теперь в кармане Ибо имелось намного больше юаней, чем тогда в детстве. И он даже убил ту тварь, что посмела навредить. И что теперь?        За окном косые капли дождя мало напоминали ночную грозу. Небо нависало не свинцовой, а просто серой тучей. На площадке перед центральной дорожкой стоял Юйчэнь, прозрачный зонт уверенно держал в одной руке, второй забирал у курьера папку с документами. Ему что-то объясняли, вероятно, важное. Ибо даже попытался прочесть по губам говорящего, но так и не получилось.       Присутствие другого человека в комнате почти не замечали. Настолько тихо и спокойно. В памяти – пустота, а в теле – бесконечная слабость. Сяо Лин не приходила в себя очень долго, ей казалось, что целую вечность. Смутно, на краю сознания мелькали образы, бесформенные силуэты незнакомых людей, шум, крики, а потом вновь темнота. Тяжело, каждой клеточкой тела женщина чувствовала тяжесть и вязкую боль, словно ее давило чем-то непостижимым, а затем выворачивало наизнанку. Еще, ей казалось, что с силами, тело покинула и вся жидкость. Только богу было известно, как за ее жизнь боролись и пытались прочистить от неизвестного яда. И то, об успехе никто не смел говорить.       - Воды, - хрипло прошептала женщина. Глаза еще не открылись, сознание плыло. Кружилась голова от сменяющих друг друга бессвязных картинок из прошлого.       В бреду, на грани срыва, она заметалась по кровати. Головой завертели из стороны в сторону. Ей думалось, она кричит и бьется руками и ногами в полную силу. Увы, даже Ибо не сразу заметил шевеление. Только когда второй раз сипло, едва слышно произнесли подобие слова «вода», парень словно очнулся.        С прикроватной тумбы схватили стакан с водой и подошли к ней. Руки задрожали, Ибо почувствовал это. Сейчас бы Сяо Чжаня, тот точно сделал все как нужно. Рядом с кроватью отыскался небольшой стул. Стакан протянули осторожно к губам женщины и чуть наклонили. Не так Ибо хотел познакомиться с матерью своего парня.        По крохотным глоткам жидкость постепенно поступала в пересохшее горло, давая женщине пусть и мнимых, но сил. Никуда не девалась тяжесть и слабость во всем теле. Руки не слушались, она хотела дотянуться ладонью до стакана, но ничего не вышло. Тот, кто ее поил был спокоен. Со второй попытки женщина все же постаралась ухватиться за запястье подающего стакан. Пальцы едва коснулись горячей кожи. Последнее, что Сяо Лин видела, прежде чем потерять сознание – это сын. Чжань умолял ее не бросать его. Тонкие красивые руки всегда были холодными, а тут. Она открыла глаза и с трудом сфокусировала взгляд.   Молодое красивое лицо с правильными ровными чертами. Глаза с поволокой цвета темного шоколада смотрели прямо на нее. Не строго, но настолько выразительно и тяжело, будто их обладатель пытался прожечь до самого нутра. Ибо замер, не смея что-либо предпринимать. Стоило бы позвать врача, раз женщина проснулась, но двигаться не спешили. Не Чжань. Перед ней находился не ее мальчик, а какой-то другой. Будь на нем белый халат – Сяо Лин поняла, что врач. Но черная футболка с ярким принтом и в тон ей брюки говорили об обратном. Человек незнакомый и, скорее всего, опасный. Мозг отказывался быстро реагировать на происходящее, тем более собирать логические цепочки. Только лишь фотокарточка на столе перед ней с человеком, который по словам мужчины забрал ее сына. Самый опасный и злой человек в мире. Ван Ибо. До сознания докатилась эта мысль, и женщина заторопилась отодвинуть его руку со стаканом от себя.   - Чжань, А- Чжань?  Ты…. Где мой сын? Что ты сделал с ним?   Язык заплетался, грозно звучать с ненавистью никак не выходило, но судя по ухмылке на лице парня, у нее получилось донести смысл. Он отстранился, пряча и грусть. Ну а что хотел на самом деле, Су Жун ведь не мог просто так облапошить женщину. Стакан вернули на место и откинулись на стуле.    - Говори, я все знаю, кто ты такой. Что ты сделал с моим…, - она осеклась на полуслове, растеряв силы. Сяо Лин залилась кашлем.   - Мое имя Ван Ибо, - спокойно ответил парень, - вы сейчас находитесь в доме моей семьи под наблюдением врачей. – Ибо подождал, когда приступ кашля пройдет, и женщина немного успокоится. Сказанные слова не возымели особого эффекта. Сяо Лин вновь грозно посмотрела на сидящего рядом парня. Он не выказывал злости и ненависти, это только добавило ей сил похорохориться.   - Чжань тоже здесь. Он почти не спал всю ночь, волновался из-за вас.   - Где? - Отдыхает. - Почему ты… Зачем он тебе?       Брови в удивлении от вопроса чуть приподняли вверх. Зачем ему Сяо Чжань? Просто быть рядом, любить и получать от того заботу и ласку в ответ. Разве такое можно было сейчас сказать родной матери этого самого парня. Ибо опустил эту часть разговора. - Мой Чжань не ваш человек. Совсем не ваш. Он ничего не знает и никогда не должен узнать. Ни о каком вашем лживом богатом мире, ни о всех этих ваших преступных вещах.        Ибо опустил взгляд, поджав губы. Преступный? Как есть, вчера не иначе, как он преступил все законы - убил человека. - Мой мальчик воспитанный честный человек, а вы пользуетесь им! Его умениями и знаниями! - Это вам Су Жун сказал? – прыснул с ухмылкой Ибо. – Человек, который держал самый известный на весь Шанхай ночной клуб, где алкоголь и наркотики льются рекой, а за барной стойкой сидят самые отъявленные мошенники, воры и убийцы? – голос прозвучал колко и холодно. Правда иначе звучать не могла.   - Врешь! Господин Су начальник Сяо Чжаня! Ты похитил его, забрал моего мальчика, чтобы втянуть его в пакости.       Ну да, спорить не о чем. Сяо Чжаня Ибо действительно украл из этого проклятого притона, сколько смог бы там протянуть парень с его-то внешностью? Пошел по рукам богатых верхушек, а чтобы не сопротивлялся, пришлось бы накачиваться каждый раз наркотой. Вероятно, женщина этого совсем не понимала. Ибо прекрасно знал, что он пакостник тот еще, но и мир далеко не так прекрасен. И не он его вообще портил.   - Воля ваша, думать так как хочется. Я забрал Сяо Чжаня и возвращать не намерен никому. Думаю, это понятно? С тем учетом, что ваш благочестивый господин Су вчера был отправлен к праотцам за попытку отобрать Чжаня, и более того, убить вас. Я пока до конца не разобрался, чего он хотел на самом деле. Вновь пустить Чжаня в продажу, как дорогую проститутку по рукам толстозадых старых бизнесменов, или же отвести к собственному начальству в лице директора «Белой башни», - от собственных слов Ибо поморщился. Он видел такое сплошь и рядом, в отличие от этой женщины рос парень в другой вселенной, где подобные вещи норма. А кто-то даже мысли не допускал. От этого становилось вдвойне обидно. Его колкий характер принимали не за попытку защититься, а за жестокость и злость.   Женщина опустила взгляд, отведя глаза в сторону. Слабость во всем теле и до мыслей теперь добиралась после услышанного. Ее визитер поднялся со стула и, запрятав руки в карманы, отстранился к окну. Желание помогать больной вмиг растворилось. Знай она его больше, поняла бы отчего произошла эта резкая почти кардинальная смена настроения. - «Белая Башня», - эхом прошептала женщина. В голове все закружилось, взывая к прошлому. Тогда чуть было иначе. Деревья казались выше, и будущее не таким мрачным. Сяо Лин верила в то, что смогла повстречать такого богатого перспективного человека. Мимолетный роман закрутился быстро. Ей так хотелось не упустить свой шанс, не проморгать счастье. Вот оно! Итог – пришлось бежать прочь, прятаться и скрывать сына, за которым непременно пришли. И даже позже сдаваться Сяо Лин была не намеренна.   «Белая Башня» мелькала в любом ночном кошмаре. Сю Цин мерещился в каждом мимо проходящем человеке. Она так сильно его любила несколько месяцев, чтобы еще больше ненавидеть, но всю оставшуюся жизнь. И сейчас ее мальчика вновь тащило назад в этот водоворот ужаса. Неужели она ошиблась? Чжань при встрече пытался убедить в обратном, твердил что Ван Ибо хороший человек.   - Постой, - с осторожностью продолжила Сяо Лин. – Ты говоришь о «Белой Башне»? Той самой, которая принадлежит Сю Цину? Ибо кивнул. Внутри все животным страхом сковало, взывая к немедленной панике. Она не могла так оступиться, неужели вновь не досмотрела, и проклятые руки Сю Цина потянулись до ее сына.   - Прошу, - гнев в голосе женщины сменился на милость, - умоляю. Заклинаю всем, что хочешь. Только не трогай моего сына. Отпусти. Дай ему шанс уйти. Меня оставь. Я готова до конца дней вымаливать и отрабатывать эту услугу, только дай ему уйти. Ван Ибо нахмурился, слова женщины были непонятны. Он сделал шаг вперед, ближе к ней, пристально вглядываясь в бледное лицо. - Я не знаю, кто твоя семья и кто ты, вероятно, вы очень важные люди и с достатком. Если у тебя осталась хоть капля сострадания, прошу. Нельзя. Ни за что нельзя, чтобы А-Чжань попал в руки проклятого Сю Цина, - торопливо хрипло запричитала Сяо Лин. Тонкие черты лица задрожали от внутреннего страха и ощущения собственного бессилия. Если бы она могла, встала на колени, но тело и двинуться хоть на йоту не позволяло.   - Почему? Ибо подошел еще ближе к ней и склонился, стараясь уловить каждый звук. И без ее просьб он бы ни за что не отдал парня никакому Сю Цину, а что ее заставляло сейчас так трепетать и умолять его. Женщина чуть помедлила с ответом. В блеклых глазах дрожало сомнение. Стоило ли доверять этому человеку и рассказывать самую главную тайну. Она скрывала это от А- Чжаня, хранила секрет от всего мира. Пошла на все, только бы похоронить этот позор. - Почему? – чуть строже повторил вопрос Ибо. Что такого особенного таили в себе знания этого человека. В голове мелькнула мысль, возможно и их семья пострадала как-то от действий этого урода. Почувствовав его руку рядом с собой, Сяо Лин слабо ухватилась за нее, желая подтянуть ближе. Огромный секрет требовал тишины, но и ей в таком состоянии уже терять нечего. - Пообещай, что позволишь увидеться с А-Чжанем, пообещай, что не обидишь его. - Обещаю, - быстро выпалил тот. О таком и просить не требовалось. – Я приведу его сюда, как только он проснется. - А- Чжань. Я должна ему сама сказать об этом. Нужно успеть, чтобы он смог спрятаться. - От кого? - А- Чжань сын Сю Цина.        Ибо замер от услышанного в непонимании. Внутри с головы до пят волной холода окатило каждую клеточку его существа. Сын? Женщина явно не в себе, раз несет такую чушь. Не может быть такого, чтобы парень, подобранный на одном из перекрестков, оказался сыном этого богатого урода. Верить в подобное мозг отказывался. К тому же, если с Сюань Лу все понятно, у нее имелась соответствующая метка на шее, то на теле Чжаня Ибо ничего подобного не видел. Можно невнимательность было списать на порывы страсти и желания. Но он был из тех, кто свое разглядывал и запоминал тщательно.   Сомнение на лице парня видимо отразилось довольно красноречиво, потому как занервничала Сяо Лин.         - Это было по моей молодости и глупости. Я поверила в то, что смогла найти состоятельного человека, а ему нужна была лишь интрижка на пару ночей. Таких как я у Сю Цина оказалось не мало. Он позже узнал, что я беременна, разозлился. Требовал избавиться, и мне пришлось бежать. Метка, они пришли и поставили ему ее, заклеймили, как товар. А я все равно сделала по-своему – ему было пять, он очень плакал, жаловался, что горячо и больно. Но эту проклятую татуировку свели. Мы дали ему свою фамилию, чтобы никогда.  Слышишь? Чтобы никогда проклятые руки Сю Цина не добрались до него.       Она говорила шепотом, торопливо, переводя дыхание и боясь каждого движения Ибо. Его реакции. Но тот лишь молчал, взгляд наливался все большей тяжестью, на лице ни один мускул не дрогнул. Чжань – сын Сю Цина. Прямой наследник всей имперской башни. Он должен был быть сейчас по ту сторону, разрывать на части компании всех неугодных, с задранным носом раскатывать по Шанхаю на дорогом авто и желать расправы над семьей Ван Ибо. Если бы эта женщина тогда не убрала татуировку, все было иначе. Он едва заметно моргнул, не желая показывать наворачивающихся слез от обиды. Почему опять все сводится к каким-то уродам, желающим разрушить его семью? От женщины отстранились, руку отпустили. На нее даже не стали больше смотреть, и вопросы закончились. Это напугало ее, но Ибо уже было плевать.   Парень выскочил из комнаты, словно ошпаренный, снес напольную вазу в коридоре, расписанную каким-то именитым художником, чудом оставив ее целой. Он не заметил стоящих врачей чуть дальше, проскочил по лестнице вниз, едва не упав сам. Но главное – он влетел в собственную комнату. Хотелось спрятаться, зарычать от негодования и собственного бессилия. Разломать все в округе и превратиться в пепел, чтобы его больше никто никогда не мог коснуться. Никак.          Ибо был похож на разъяренного дракона, дверью громко хлопнули так, что закачались на полке кубки. Котенок испуганно нырнула за подушки, жалобно запищав. Не менее перепуганный с кровати подскочил Чжань. Он проснулся около получаса назад, привел в порядок себя и занялся Орешек. Внутри и так было паршиво от воспоминаний, но злой Ибо напрочь смел последние остатки спокойствия. К Чжаню подлетели, схватили за шиворот футболки и резко дернули вниз. Ткань обжигающе резанула, оставив красные следы. Растерянный парень сдавлено застонал. Сначала с одной стороны Ибо быстро осмотрел шею и ключицы, затем с другой. Тщательно выглядывался в каждый сантиметр кожи. Он мысленно желал себе ничего не найти. Никакого крохотного подтверждения о том, что все слова матери этого, безумно ему нравящегося парня, верны. Дыхание сбилось у обоих. Чжань даже слова произнести не смел, хоть ничего не понимал.       Вранье, вранье, вранье. Твердил мозг. Но подушечки пальцев на шее слева все же нащупали крохотный, едва уловимый шрам. Проклятье. Ибо надавил чуть сильнее, стараясь доказать самому себе реальность находки. Чжань перестал дышать, только лишь поджал губы и отвел стыдливо взгляд в сторону. Кольнуло не в шее, а в груди. Ночной кошмар вывалился в сознание, когда ему пять, и злая тетя касается кожи страшным жужжащим аппаратом. Плеча Ибо едва коснулись холодные пальцы, в намерении оттолкнуть, но жест вышел слабым.         Нет. Нет. Нет! Без слов все понятно, кто-то рассказал Ван Ибо что-то о нем плохое. Сяо Чжань неуверенно шагнул назад. Знал бы он, что творилось в голове у младшего. Злость на лице сменилась вселенской подавленностью. Ибо должен ненавидеть теперь Сяо Чжаня. Убить за то, что его кровный отец сотворил с братьями и дядей Лю. Но сердце говорило о другом. Разве могли эти большие глаза, в которых он так безвозвратно потонул, лгать. Эти губы, руки, ласкающие его. Совершенно сногсшибающая кроткость и бесконечная преданность. Чжань не испорчен, совсем не испорчен в отличие от него самого всем этим гадким миром, когда за кусок сырой рыбы приходилось драться.       Ибо любит его: и телом, и мозгами, и душой. Его внутренний мальчишка принял Сяо Чжаня как самое ценное, человека, способного ему подарить теплоту и пристанище. Бушующий ураган давил изнутри. Желание воспротивиться и все разнести никуда не девалось. Будь тут кто другой - Ибо ударил. Он дрался с братьями, с малознакомыми проходимцами. А тут Чжань, его Чжань, единственный, кто слышит каждый раз, когда сердце пропускает удар. Прямо как сейчас. Кольнуло, носом шумно судорожно втянули воздух, ослабев на мгновение, чтобы дать организму передышку. Ладонь старшего тут же накрыла грудь в области сердца. И в один миг все стало таким жалким и никчемным. Ван Ибо ухватился покрепче и дернул парня на себя. Плевать на все. Он обнял так крепко, как только смог. В шею Чжаню уткнулись носом, прямо туда, где минутой ранее отыскали малоприятное доказательство родства. В ответ его прижали к себе с не меньшей силой, позволяя буквально раствориться в ласке. Чжань облегченно выдохнул. - Скажи мне, что ты никогда не знал, - прошептал горячо в шею Ибо.    - Что не знал?   - Не важно. Просто скажи. - Не знал и сейчас не знаю, - покорно ответил тот совершенно искренне. Даже больше, Сяо Чжань и не понимал. - Поклянись, что останешься со мной до скончания времен.   - Ибо?   Старшего сжали в объятьях крепче и требовательнее. - Поклянись! Я знаю, что для этого надо встать на колено и попросить тебя стать моим мужем. А затем обменяться нефритовыми статуэтками. Но сейчас пока не то время и место. Я хочу знать, что ты не предашь меня и моих братьев.   Словно током дернуло от слов. Чжань даже не сразу смог подать голос. Вот так просто тот заговорил о браке. Наверно, Чжань умер, раз слышит такое.    - После того, что вы сделали для меня и моей мамы, разве я могу вас предать? Я боюсь только за то, что мне никогда не расплатиться за доброту и заботу. Мир перевернется прежде трижды, чтобы я посмел что-то сделать подобное.    - Это да? Ты никогда не предашь и всегда будешь рядом?   - Да.   - Даже если я убью человека?   - Даже. Ты убил ведь вчера, и я все равно здесь.   - Даже если я буду болен?    - Тогда я не отойду ни на шаг и стану заботиться.    - Даже если я стану нищим?   - Я заработаю денег нам на двоих. Почему ты спрашиваешь? Что случилось?        Ибо чуть отстранился, только чтобы заглянуть в любимое лицо. Большие, полные беспокойства глаза, родинка под губой дрожащая. Чжань не менялся, оставался собой в каждом слове и, на душе у младшего разливалась томная липкая нега от этого всего. - Ты теперь мои заветные пять юаней, - тепло шепнул Ибо прямо в губы, легонько касаясь своими. – Пять юаней, - еще одно скользящее движение влажным ртом. Такое касание было на грани потери сознания: завораживающим, манящим, затмевающим абсолютно все, что происходило вокруг. Ладони Ибо вновь вернули свою бережливость, они ласково заскользили по спине второго, совершено непонятно, как оказавшись под тканью футболки. Поцелуй, настойчивый и жадный, ощущался сладким десертом. Когда языки сплелись в едином влажном танце, тела пробило общим желанием. Они просто-напросто переволновались из-за всего и позабыли расслабиться. Какие такие пять юаней. О чем говорил этот парень? Чжань тонул сейчас в ласке и сам с лихвой дарил в ответ.        Пусть Сяо Чжань трижды будет сыном Сю Цина, у Ибо теперь есть один замечательный план, который коварнее всех на свете.              ***  ***  ***         Автомобиль плавно скатился с основной дороги к парковке возле небольшого здания с яркой вывеской. Алые иероглифы гласили о том, что здесь всегда уютно и комфортно. Цзи Ли устало зевнул, за рулем пришлось провести не менее пяти часов после того, как они успешно свалили оттуда. О счастье, собака не догнала, и преследователи на поле остались. От местных жителей досталось, тут все законно. Собственно, вот кто бы к братьям на территорию дома пробрался, еще неизвестно, как отделался. И тут вариантов развития накидать можно было много, в чьи руки попадете. Если как Хаосюань, что спал на переднем сидении сейчас, закинув голову и чуть раскрыв рот, то спуску не даст, еще обматерит на всех диалектах необъятной китайской родины, Ибо молчанием и взглядом пригвоздит на месте, весело только с Чжочэном будет, и то далеко не лазутчику.        Машину чуть дернуло. Он заглушил мотор и, наконец-то, потянулся. До города им еще было далеко. На заднем сидение зашуршали. Сун Цзиян тоже спал, свернувшись почти калачиком, в отличие от брата, тот выглядел самой невинностью. А так и не скажешь сразу, что парень не тихоня. Цзи Ли хмыкнул. Солнце давно взошло и залило округу, даже дышать стало легче как-то. Он написал в общий чат Юйчэню. Хотел было отправить фотку, где чудным образом седлали их братца, но не стал, сначала нужно добраться до дома, чтобы было кому заступаться. Порадовали в ответ новости от Чжочэна, точнее, от того, что он забил на свою руку и поднялся в строй. Ситуацию с матерью Сяо Чжаня кратко тоже описали. Ли не до конца понял, что к чему, но порадовался, что парня младшего не задело. Иначе новый горящий театр? Хотя, и тут не слабо - грохнуть Су Жуна. По мнению Ли, старика давно надо было отправлять к праотцам, слишком тошный и скользкий. Надежда грела душу, что этим займутся другие. Но уж как вышло.   - Мы приехали? -  донесся с заднего сидения голос Цзияна.    В зеркале заднего вида нарисовалась его фигура. Сейчас, при белом свете он казался еще более хрупким и худым, облачи его в одежду не такую просторную, как эту и все – потеряется.   - Нет.   -Тогда почему стоим? - Хотел добраться до отеля, привести себя в порядок, поесть и поспать. Вот, жду пока кое-кто проснется. Ли кивнул в сторону брата, на заднем сидении одарили невозмутимым немигающим взглядом, только уголки губ едва дернулись вверх в улыбке. - Проснется, - эхом повторил за ним Сун Цзиян.   На какое-то мгновение в салоне воцарилась тишина, парни терпеливо подождали. Все для Ван Хаосюаня, сама безмятежность. Цзи Ли даже окно приоткрыл, чтобы свежий воздух стал поступать. Тот чуть сильнее вдохнул во сне, желая насладиться прохладным потоком, но вышло это довольно смешно. Хаосюань смачно всхрапнул, что заставило засмеяться ребят, сам же парень, видимо напугавшись своего звука, вдруг распахнул глаза и с ошалелым видом принялся озираться по салону. Мол все ли тут живы. - Что за хрень?! -  выпалил Ван Хаосюань, надеясь услышать внятный ответ, но кроме еще большего смеха ничего не нашлось.  - Он еще спрашивает. Ты спишь!  - Кто?! Я? Нет! Я вообще и глаз не сомкнул!  - заворчал тот, принимаясь растирать лицо руками. Опять порция звонкого смеха залила салон.   - Но ведь спал! - не унимался Цзиян. - Откуда ты…? Да вообще, ты же не видишь ничего, как ты…   - Эй! -  с возмущением пихнул его Ли, призывая одуматься, прежде чем трепать языком.   Парень на заднем сидении тактично улыбнулся, принимая упрек в свою сторону, но это вовсе не означало, что обида помешала разговору.   - Смею заметить, я отлично все слышу, если вдруг кто забыл. Твое сопение до верхушек гор Тибета доносится. - Что?! – к Цзияну даже повернулись, видимо желая хорошенько пихнуть. Ничего не вышло. Парень выглядел и впрямь при солнечных лучах еще более худым. Из-под опущенных ресниц теперь отчетливо были видны выразительные глаза, тонкие правильные черты лица, острые скулы, которым так не хватало румянца. Пряди волос немного торчали в стороны. Цзиян походил на затравленного воробушка больше, а не на того, кто посидел в жуткой тюрьме. Хаосюань отчего-то осекся. - Ты храпел! – вставил Ли. -  Пошли, я тоже хочу спать, задолбался за рулем, у меня пятая точка квадратная уже. Я буду требовать компенсацию. Конечно шутливо, Ли ворчать мало умел по делу, чаще всего над его возмущениями смеялись. - Я сниму номер для себя целиком. И буду там один! Ясно? - А ты не охренел!? – Сюань поспешил выйти за ним из машины. - Охренел, - согласно тот кивнул. - Позвольте, я не буду в номере с ним! – Цзиян тоже выбрался из салона со стороны водителя. Рукой потянулись и ухватились за край ветровки Ли. - С кем? С Хаосюанем? - Почему? -  развел тот в непонимании руки. - Очевидно же! Ты храпишь.    Цзи Ли взял за руку Цзияна и повел в сторону центрального входа.        За небольшой стойкой их ждал еще один сюрприз. То ли это было совпадение, то ли все же чья-то насмешка. Свободных комнат всего оказалось две. И никак иначе. Цзи Ли демонстративно закрыл дверь своего номера прямо перед носом Сун Цзияна и брата, даже провернул замком, чтобы наверняка. А вот это уже на псих было похоже. Но ничего не поделать. - Вот и подумай теперь, кому тут доверять, - не без удовольствия напомнил о себе Сюань. Будь братья только вдвоем вообще вопросов не возникло. Они могли уставать друг от друга, подобным образом расходиться по разным комнатам, но это вовсе ничего не значило. Любая трудность, и они впишутся друг за друга, разгрызут любому глотки. Цзиян слышал шум закрывающейся двери, отчетливо понимал и Цзи Ли. Тот имел право на уединение. Слова, сказанные вторым братом, тоже не несли какого-то особого смысла, но Сун Цзиян все равно состроил грустное лицо, поджав губы. - Эй, - его приобняли за плечи и повели в сторону второй двери. – Не беспокойся, я не кусаюсь и не пристаю. Тебе не о чем волноваться. - Ты храпишь, - тихо возразил тот с ноткой иронии. - Так и быть, я разрешаю тебе легонько меня толкнуть, чтобы я перевернулся и прекратил это. Идет?        Сюань открыл дверь и завел в первую очередь второго. Затем сам ввалился. Закрыл дверь и бросил ключи на тумбочку. Комната не была особо вычурной. Мебели по минимуму, зато чисто и уютно. Платяной шкаф, телевизор напротив большой двухспальной кровати, кресло возле окна. Всего-то. Он заглянул в ванную комнату - на удивление просторно, хоть и без изыск. Душевой кабинки вполне достаточно. - Пойдешь первым в душ? -  Хаосюань почти не глядя на того, всунул ему в руки большое полотенце.   Прошел дальше по комнате, разглядывая пространство, и до него только сейчас дошло. Цзиян продолжал оставаться все это время на месте. Полотенце в руках помяли.   - Если ты настаиваешь…. Я, - не то, чтобы вся бравада куда-то делась, в новом помещении еще требовалось разобраться. – Я не могу пообещать тебе быть скорым. Ладонь выставили вперед и принялись искать опору. Хаосюань отвернулся к окну. Ждать, так ждать. Он вытащил из кармана мобильный и принялся листать новостные ленты. В первую очередь хотелось узнать о том, как там братья. Сообщения в общем чате буквально завладели всем его вниманием. Одно за другим посыпалось словно из рога изобилия. Опять из-за проклятого Сяо Чжаня Ибо вляпался по самые жабры. И во что это вылилось в этот раз? Убийство Су Жуна, управляющего «Жемчужной лагуной»? Мало того, теперь у них и мать этого недоноска. И Цао так спокойно об этом сообщает. Младший окончательно поехал крышей по своему парню. Внутри все вывернуло наизнанку, прям бы сейчас сорваться домой и закатить хорошую трепку. И опять нельзя, потому как было уже. Они наставили друг другу синяков и ссадин с Ибо. Итог – полный ноль.   Сгоревший театр полбеды, труп Су Жуна - Шанхаю крышка. Теперь никакого порядка. Из нор повылазят и те, кто перепугался, и те, кто мечтал о перевороте.    Позади за спиной, со стороны ванной что-то со звоном упало. Сюань обернулся, пытаясь сообразить. За закрытой дверью зашипели досадно. Идиот! Хватило же ума отпустить одного в ванную, тот ведь ничего не видит. Придурок. Так-то то он показывает свою разумность и способность позаботиться.   Хаосюань торопливо прошагал к ванной. - Эй, ты там как?       Без стука и прочих предупреждений Сюань распахнул дверь, намереваясь понять, что произошло, и помочь. То ли вышло слишком резко, то ли что-то еще. Но об этом парень тут же пожалел. В душевой кабинке, раздетый до гола под струями горячей воды, второй точно не оценил доброго жеста. Прохладным воздухом из комнаты неприятно обдало влажную кожу, ему хватило в тюрьме подобных вмешательств в личное пространство. И вместо смирения тело давно выработало вполне резонные защитные привычки. С полки схватили первое, что попалось под руку, и зашвырнули это в сторону Сюаня, точнее звуков, которые тот издавал. Бутылочка с жидким мылом не являлась особым орудием для убийства, чтобы ее напугаться, а вот прилетела в лоб все равно довольно метко и больно. Острым кончиком прямо. Хаосюань попытался увернуться, тщетно, в итоге только споткнулся о коврик и завалился раковину. Старое доброе китайское ругательство посыпалось в адрес всего. Это ж надо, ему слепой угодил так четко. - Какого, мать твою, хрена!     Цзиян выскочил из кабинки, торопливо наматывая на бедра полотенце. Намыленные пряди волос белыми рожками торчали во все стороны, щеки от горячей воды пылали румянцем, по ровной белой коже катились крупные капли. Он и сам был не рад собственной реакции, в конце концов его тут никто не пытался изнасиловать или убить. Хаосюань поморщился, потирая лоб. Он глянул на движущегося на него парня – картинка, прямо аппетитная, не то, что ночью на поле, тут, знаете ли, все прелести можно разглядеть: и тонкую шею, и изящные острые ключицы, их бы целовать, и аккуратные розовые соски. Блядь! Хаосюань закрыл глаза, чтобы не видеть это, а то, чего доброго, так и в паху предательски все встанет.   - Прости, я ударил тебя, - парень добрался до него и аккуратно коснулся влажной рукой его плеча, помогая выпрямиться. Судя по выражению лица Цзияна, напуган он был не меньше первого.   - Да уж, для слепца это было крайне метко. Прямо в лоб.   - Правда? – сочувствие сыграть можно было и поискреннее, на лице парня появилась короткая полуулыбка. И именно с ней Сун Цзиян провести рукой плавно от плеча по шее выше, добираясь до места повреждения. Подушечки пальцев оказались такие заботливые и ласковые. Хаосюаня аж в пятки стрельнуло от касаний: он корил себя за то, что посмел подумать о Цзияне в каком-то непристойном ключе, а по факту его самого сейчас лапали.   Хаосюань перевел дыхание.    - Ты цел?    - Жить буду. У тебя что-то упало, я подумал, что раз ты не видишь, то нужна помощь…      Лоб заботливо помассировали.    - Душ скользкий. Прости еще раз, это моя привычка из тюрьмы. Там подобное резкое приближение чревато.   - Чем?    - Чем?! – на красивом лице приподняли брови от удивления.    Догадка пришла не сразу, Хаосюаню пришлось еще подумать. - Оу! Я не сообразил. От меня такого не стоит опасаться. Я не…. В смысле, не то, что ты не так выглядишь. Выглядишь ты вполне так, что огонь. Но…. Тот лишь хмыкнул и отстранился. - Ясно.  Я буду знать, что не в твоем вкусе. Что ж, я цел, и как видишь, справляюсь. Может, дашь мне закончить свои дела?   Тот качнул головой согласно. - Помощь точно не нужна? - Нет.   - Если что – зови.       Хаосюань буквально вылетел из ванной. Дыхание надо было еще привести в порядок и напряжение в штанах. Какого черта его тело так отреагировало на этого парня. Да, зайти в ванную, когда тот принимал душ, надо еще додуматься, разумеется, в одном полотенце тот выглядел так, что хотелось зарычать. Вжать его в стенку кабинки и под струи воды буквально сожрать, предварительно изучив каждую клеточку хрупкого тела. А хрупкого ли? Сун Цзиян не тихоня, предупредил ведь сразу. Мог дать отпор и сдачи, хотя выглядел так, что хотелось защищать от всех. И получить от него тоже нисколько не обидно.        Это уже после в душе Хаосюань постарался развеять все мысли и сосредоточиться на более серьезных проблемах. Они вернутся домой, отдадут парня господину Суну старшему, а сами примутся за решение собственных проблем. В доме находилась дочь Сю Цина, Юйчэнь обозначил это особой пометкой, следовательно, напряжение никуда не девалось. Они смогли ее увезти от прихвостней отца, но прятать постоянно нет. Рано или поздно и на их порог заявятся те, кому она неугодна.        Когда он вышел из ванной в комнате были плотно задернуты шторы, на самом краю, ближе к окну лежал Цзиян. В свежей белой футболке с еще влажными волосами он действительно выглядел как огонь. Тут попадание во вкус было таким же метким, как бутылочка с жидким мылом в лоб. Парень беспечно наполовину раскрылся, выставив пятку. Глаза прикрыты. Спал? Трудно сказать. Хаосюань осторожно забрался на кровать с другой стороны, натянул на себя второе одеяло, так, чтобы расстояние между ними было не меньше сантиметров сорока. Тело приятно ныло, довольствуясь горизонтальным положением. На лежащего рядом еще раз глянули. Ну нет, он ведь сам себе поклялся, что добьется Ван Ибо во что бы то ни стало. Пройдет ведь этот бред по имени Сяо Чжань. Наиграется и вернется. Поймет, что лучше брата нет никого.    - Ты слишком громко думаешь, - вдруг донесся голос Цзияна.    - Тебе не угодишь. То храплю, то думаю.    - Просто слух хороший.   - Настолько, что даже мысли читаешь? Ну и о чем, я по- твоему подумал?   - Ты меня сравниваешь с кем-то.       - А вот и не правда! В ответ ухмыльнулись, прямо так кто-то и поверил.    - Скажи, если, конечно, хочешь. Ты ведь не всегда был слеп. Так?    - Мгм.   - Как ты, ну… потерял зрение?   - Зачем тебе?    - Просто спросил. Не хочешь, не говори.    - У меня был выбор, либо прогнуться, либо лишиться зрения. Я выбрал второе.   Цзиян натянул на себя сильнее одеяло и повернулся к нему спиной. Говорить больше желания не возникло.                ***  ***  ***   - Господин Мо, - кротко отозвался невысокий коренастый мужчина в черном костюме. Его вызвали сюда не более часа назад под предлогом неотложной работы. Он был бы и рад работе, когда в телефонной трубке услышал дежурное «есть дело». Это всегда деньги. Но когда ему озвучили имя клиента, то даже поперхнулся.        К своим сорока годам будучи охранником с особым статусом, он видел не мало. Бывал в передрягах, перестрелках, погонях. Даже крали людей. Но это всегда имело место быть как-то логично что ли. Преступить закон и встать на сторону другого Шанхая ему пришлось лет в четырнадцать. Тогда болела очень сильно сестра, а денег у семьи не было. Вот и вышло, что будучи чуть крепче других дворовых ребят, он однажды вступился за какого-то местного вора. Сопляк, да и только, никчемный, только и знал, что фыркать и истерить. Тогда ему хорошо заплатили. А дальше, предложили и дальше сотрудничать. Ломать носы, грозно смотреть – дело не сложное. Знай себе просто применять силу.   Он втянулся, подсел на знатный доход и уже лет в двадцать был довольно знаком людям в нужных кругах. Тогда он брался за разные вещи, был вхож в разные группы, чуть позже, статус подняли. Однажды ему довелось пересечься с самим Сю Цином. Человеком противным и жестким, даже для его понятий. Но тот оказался благосклонен к нему, привязал только к себе и вызывал по особым случаям. Таким как сейчас.        Чуть ранее, они с бригадой организовали погоню за Лю Цижэнем и его отпрысками. Это под его руководством операция прошла успешно, до сих пор никого из находящихся в том авто они не видели. Хун Тао со своей группой упустил девчонку. Отправили бы его, то она сидела тут, как миленькая. А все, потому что кто-то не желает думать головой, прежде чем действовать. Они разнесли ее квартиру, магазинчик, а потом решили уж и за девчонкой. Обставила она их в три счета. И перехватили до смешного – трое на мотоциклах. Жесть. А затем грохнули Су Жуна среди белого дня.  Сам, конечно, тот виноват. И охрана никудышная. Если он пытался поймать наглеца, посмевшего скачать информацию с часов Ши Мо, стоило бы подумать, что эта рыба не по зубам.   Рыба. Вспомнился из прошлого один забавный случай на рыбном рынке. Маленький мальчишка с дикими голодными глазами сидел под прилавком. Весь худой и грязный, босиком в промокшей насквозь одежде. В руках он держал хвост сырого тунца, который ему видимо дали местные продавцы из жалости. Их команда искала на рынке одного человека, задолжавшего денег, толком не торопились. Вздумалось ему подойти к мальчишке и напугать. Они даже поспорили, мол сумеет отнять или нет, кажется на полтинник. И это был единственный случай, когда в своей жизни Вэнь Чао проиграл. Мелкий гаденыш не просто оказался прыткий, он искусал и расцарапал его руки до крови, но тот кусок не отдал.   Позор. Спустя без малого лет двадцать, хотелось бы вновь увидеть его и понять, что из него выросло, просто, наверно, ради интереса. Но вместо этого он опять приставлен к работе. Ши Мо, чья жизнь даже не на сопле держится, вновь как феникс воспрял после смерти достопочтенного дяди. Его зашвырнули на пост руководителя «Жемчужной лагуны» только с одной целью – найти Ван Ибо, ну или же того, кто расправился с Су Жуном. Таскать на руке побрякушку с информацией одно дело, реально держать теневую часть города – другое. Поэтому Вэнь Чао официально стал его телохранителем, а неофициально – глазами Сю Цина.   - Да, благодарю, что так быстро, - важно проговорил парень. Ши Мо находился в одной из комнат «Жемчужной лагуны», старательно наводил внешний порядок своему виду, желая замазать синяки и ссадины. Видно было, что его потрепали. – Перейду к делу. У меня нет ни капли сомнений в том, что убийца Ван Ибо. В театре он был не один. Скорее, это очередной подобранец Лю Цижэня. Смазливый и неловкий.   - Будь он так неловок, не водился бы с Ван Ибо, - спокойно заметил мужчина. – Насколько я помню, один из младших братьев Лю не терпит тихонь.   - Я сказал он смазливый и неловкий. Уверен, мой дядя вышел на него, вот и поплатился жизнью. Но это потому, что поступил глупо. - Согласен с вами, среди белого дня в центре города глупо было наступать врагам на хвост, если те в агонии. - Я объявил о завтрашнем открытии клуба. Нам нужно собрание. Все должны почувствовать нашу власть. Убить моего дядю - не означает победу! Вэнь Чао достал из кармана сигарету и задумчиво покрутил ее в руке. Наивно полагать, что Ван Ибо явится сюда. Узнает из источников о назначении – это да. Но ведь мальчишка не убивал Су Жуна просто по причине того, что тот владелец. Мотив был куда глубже.   - Разве это приблизит нас к нему? - Я потяну за ниточку по имени мадам Хэ. У нее в хосписе мать Сюань Лу, а заступиться за нее прикатывал именно он. Мужчина прошел к креслу и уселся напротив самодовольного парня. - И снова промах. Есть, конечно, вероятность того, что девица и Ибо спят. Но, Хун Тао просрал эту возможность.    - Что?!   - Ее перехватили и хорошенечко устроили так, что нам только зубы обламывать.  - И что ты предлагаешь?  - Хочешь добраться до Ван Ибо – подумай, что теперь находится у него под угрозой? Тот с непониманием завертелся на месте, пытаясь понять на что ему намекают. - Кампания Лю. До этого времени ей занимались старшие, а наш сопляк находился в Штатах. Любой удар по кампании – это перекрытие источника дохода. Нет денег - нет помощи в лечении семьи. И вот тебе Ван Ибо на ладони собственной персоной.   Они оба расплылись в хищной улыбке. Если выбивать почву из-под ног, то красиво.                ***  ***  ***        Ибо настолько увлекся поцелуями, что вернуться в реальность получилось только когда по лицу хорошенько съездили пушистой лапкой. Они оба глубоко дышали, лежали поперек кровати с задранными до бесстыдства футболками. Ибо подминал под собой Чжаня, ласкал коленки и старался закинуть эти длиннющие ноги себе за спину. Внутри кипело желание, возбуждение обоих сейчас отключало мозг и здравый смысл. Через ткань брюк они упирались друг в друга, сетуя а то, что не могут избавиться от этих немыслимых границ. Горячее дыхание Ибо обжигало лицо старшего. Кончики растрепавшихся прядей щекотали щеки. Чжань и сам выглядел не лучше. Поразительно, как быстро он сдавался во власть этим губам и рукам. Ибо ощущался, как наркотик.       Они завалились на кровать, полностью подчиняясь желаниям собственных тел. Губы саднило обоим. Очередной страстный поцелуй Орешек расценила, как нападение. Уж слишком грубо, на ее взгляд, младший кот прижал старшего, так что второй сладко застонал. Вот и получил: два боковых прыжка с выгнутой спиной и вздернутым трубой хвостом, для устрашения все волосинки шерсти дыбом, и финал - рыжая пятерня на щеке. Правда, она тут же трусливо слиняла под подушку. Парни залились в голос звонким смехом. - Это ты ее этому научил? – возмутился игриво Ван Ибо. - Нет. Нет, конечно.   Ибо продолжал лежать на нем, приподнялся лишь на локтях.   - Она думает, что мы играем, наверно.   - Я серьезен, слышишь? Объясни ей это.    Тот согласно кивнул.   - Ибо? – Чжань замялся, не зная, как спросить. Столь бурный приступ нежности и ласки со стороны Ибо ему нравился. Вообще, как этот парень настойчиво целовался и взывал к самым низменным плотским желаниям, было до одури приятно. Но этому предшествовал совершенно иной момент, который если не напугал, то завел в тупик. Чжань был бесконечно рад, что тот прежний, с хитрым огоньком в глазах, уверенный и настойчивый, но внутреннее беспокойство все равно требовало ответов. - У меня для тебя хорошая новость, - бархатисто пропели в его ухо. – Твоя мама пришла в себя. - Мама! –  воскликнул Чжань и резко вскочил, благо реакция младшего была на высоте, он быстро переместился на кровати рядом. Теперь Орешек выскочила в том же боевом виде и заехала старшему лапой по ноге. Ретироваться рыжая хулиганка не успела. Ох нельзя обижать Сяо Чжаня при Ибо. Он-то ее и сгреб в охапку, наплевав на шипение. - Тш-ш, сначала завтрак, Чжань-гэ, под моим присмотром, а потом мы пойдем к ней.   На любимом лице Чжаня появилась красивая улыбка. Ибо ухватился за край его футболки и нагло потянул на себя, заставляя коснуться губ в очередном поцелуе. Исполнение коварного плана невозможно себе представить более сладким. Им должно быть хорошо обоим, только так, а не иначе, осталось уговорить Чжань-гэ.