Сломанный Меч

— Давайте будем честными, мистер Арк… я могу называть вас Жон? — спросила миссис Дейси, раскладывая пустые листки перед ним. На молчаливый кивок юного охотника, она продолжила бархатистым, приятным слуху тоном, — до конца нашей встречи. Вы пришли сюда не по своей воле, Жон? Мягкое кресло, на которое он сел, расположенное напротив психолога Бикона, расслабляло и заставляло ослабить бдительность. Оно давало комфорт и спокойствие, Жон даже начал подозревать, что кресло является аурным артефактом. — Профессор Карт настоял на этом после возвращения в Бикон. — После неудачной миссии, — дополнила миссис Дейси, внимательно разглядывая выражение лица своего пациента. Но не смогла ничего найти, кроме смертельного равнодушия. — После неудачной миссии, — согласился Жон. Он не мог согласиться с полной неудачей — его руки ещё помнили тягучее нутро Бламора, которое он вырвал со всем удовольствием. Но начинать спорить и поправлять психолога — означает продлить агонию, в которую он сейчас попал. Ему хотелось как можно скорее покинуть это место. Знала ли миссис Дейси подробности произошедшего в Гленко? Он подозревал, что нет, и оттого, её работа становилась труднее. Прибывшие после вызова профессора агенты «Короны» оцепили поселение, начали опросы и расследование, промурыжив студентов и охотников несколько дней… после того, как они пришли в себя и исцелились достаточно. Йоланд Блу отправился бы на тот свет, если бы среди агентов не было человека с исцеляющим Подобием. Редсмит не переставал щеголять отсутствующими пальцами и, пожалуй, выглядел бодрее остальных, хотя вид резни оставил и на нём отпечаток. После нескольких дней в Вент-Си-Пере, среди серых стен здания королевской внутренней разведки, за ними прибыл директор Озпин в сопровождение нескольких профессоров и пары военных чиновников. Директор убедил их в том, что никаких обвинений в их сторону не последует — они действовали по всем законам Вейла, пытаясь задержать особо опасных преступников. Почему-то Озпин внимательно смотрел на Жона во время своего монолога, несомненно, уже услышав версию произошедшего от профессора Карта. Их всех принудили к подписанию Акта об Неразглашении. Для лидера команды Возрождения это не было чем-то необычным — пару таких актов он уже подписывал в Мистрале, а теперь уже в Вейле. «Если я доживу до старости, количеством таких актов я спокойно смогу поменять обои в доме». Почему-то он сомневался, что доживёт. — Вы часто курите, Жон? Он курил пятнадцать минут назад. Уже спустя пять минут после этого, ему хочется ещё. Нора уже начала воровать у него пустые пачки и складывать, подсчитывая, сколько он выкуривает за день. Вывод ей абсолютно не понравился. — Часто. — А как вы относитесь к алкоголю? — Меня стошнит, если я выпью его. Миссис Дейси удивилась такому, хотя и попыталась скрыть это. Она продолжила вопросы, убаюкивающим голосом, всё глубже и глубже проникая в жизнь своего пациента. Жон знал, что у неё открыта аура, но что насчёт Подобия? Может ли быть так, что своё место психолога она заняла не только по причине своей квалификации, но и подходящей способности для такой роли? — Вы убивали когда-нибудь? — Да. — Когда вы совершили своё первое убийство? — В двенадцать лет. — Вы чувствуете вину? Впервые за весь сеанс Жон слегка напрягся. Ему очень не хотелось, чтобы ему лезли в душу. — Нет. — Мне жаль, Жон, но мы должны быть честными с друг другом. Вы солгали дважды. — Миссис Дейси, — начал он, помня, что она просила называть его просто «Дейси». Помнил и специально проигнорировал, — я честен с вами. Ему неприятно было лгать, но Жон упрямо не хотел делиться своими мыслями с сидящей напротив него женщиной. Он не любил психологов. Сеанс душевных пыток продолжился и кареглазая, светловолосая женщина продолжила задавать вопросы, иногда уточняя, нередко плавно переводя тему, и даже пытаясь вызвать у Жона Арка хотя бы смешок, вывести хоть на какие-то эмоции. Жону Арку с каждой минутой было тяжёлее. — У тебя большая семья, Жон, — с некоторой оторопью произнесла миссис Дейси, — семь сестёр… кхм, наверное, тяжёло воспитывать и следить за ними из-за преждевременной гибели родителей. — Тяжёло, — признал Арк. — Ты их любишь? — Всем сердцем. — А как хорошо ты их знаешь, по твоему мнению? — Достаточно, чтобы оградить их от глупости, но недостаточно, чтобы считаться хорошим братом. — Возможно, ты занижаешь себя, Жон. У тебя с ними хорошие отношения? — Не знаю, — честно ответил он ей, и женщина приподняла брови от удивления, повторяя за Жоном с вопросом: «Не знаешь?». — Не знаю, — повторил Жон. Может, они его ненавидят? Может, они ещё не простили его, особенно близнецы, Лаванда и Сапфир? Может, Сафрон тоже его ненавидит? Чужая душа потёмки и те, кто туда лезут, должен обладать достаточным хладнокровием и даже определённой долью жестокости. Жон не хотел. — А что насчёт твоих сокомандников? Как ты думаешь, у тебя хорошие с ними отношения? — Лучше, чем могло быть. — Хорошо, — обрадовалась миссис Дейси, — Нора довольно активная партнёрша, ты так не думаешь? — Активная, — согласился Жон, продолжая быть честным бревном. Миссис Дейси это не понравилось — Жон видел это по её глазам. Лишь спустя полтора часа Арк оказался среди коридоров Академии, выбравшись из обиталища мозголома. Последняя не преминула окончательно испортить ему настроение, предупредив, что это лишь первый их сеанс и отнюдь не последний. Ноги немедленно повели его наружу, сквозь распустившийся весенний сад с пустыми скамейками и футуристическими колоннами. Жон видел далёкие очертания статуи, что возвышалась недалеко от главного входа в Бикон. Со знакомыми чертами лица, выдолбленными в камне, которое он видел на фотографии, которую ему показывал ещё живой отец. Но он пришёл сюда не для того, чтобы любоваться давно привычными картинами — он их видел почти каждый день с тех пор, как поступил в Бикон. Курилка встретила его тишиной и безлюдностью — сейчас шли занятия, от которых у Жона и его команды освобождение на целую неделю. Немалое количество юных охотников находилось на учебных миссиях в разных уголках Вейла. За первой сигаретой пошла вторая, а за второй третья. Вся курилка оказалась в тягучем неприятном дыме, что не успевал развеваться, как за ним шла новая затяжка и новая порция дымного яда. В голову лезли пугливые глаза мальчика, которые ещё сияли надеждой на спасение. Охотники защитники Ремнанта, опора человечества, надежда обычных граждан на мирную жизнь. Будь он быстрее и сильнее... Мальчик мёртв, убит одним из самых жестоких способов, которые Жон видел за обе жизни. А он жив. Рука, достававшая четвёртую сигарету, сжалась от ярости, и табачное изделие было смято в труху. Если бы ему дали возможность, он убил бы Бламора ещё раз. А потом ещё раз. «Успокойся» — сказал себе он, откинув пачку в карман тонкой синей куртки, — «Ты чуть не погубил свою команду». Не будь там Карта, не будь там Аш Сильвер и остальных, они бы стали дополнением к той мерзости, что сотворил Бламор. Он услышал шаги ещё до того, как в павильон зашли Нора с Кардином. — Ты не вернулся в комнату после психолога, — сказала его напарница, неловко переплетя пальцы и смотря на него жалостливым взглядом. Кардин смотрел на него одним глазом — второй был перевязан, теперь навсегда потерянный. — Всё в порядке, Арк? На вопрос Винчестера Жон скользнул по ним равнодушным взглядом. — Всё в порядке, Арк? — с нажимом повторил Кардин, подходя ближе. В его глазах зажёгся гнев, — Ты выглядишь дерьмово, лидер, осознаешь это? — Со мной всё в порядке. Мне нужно подышать свежим воздухом, и после я вернусь в общежитие. — Вчера ты вернулся только ближе к ночи, — заметила Нора, — и получил выговор от профессора Сандора. — Я сильно задумался. — С утра до ночи? — фыркнул Кардин. — Очень сильно задумался. — Жон, пойдём обратно? — с мольбой в голосе сказала Нора. — Не сейчас. Арк сейчас боролся с неотвратимым желанием скурить ещё одну сигарету. А ещё он чувствовал необычную усталость и апатию после Гленко. Что-то с ним было не так, но ничего поделать с этим Жон не мог и не хотел. Кардин схватил его за воротник и посмотрел своему лидеру в глаза. — Ты… Но видя полную апатичность Арка, отпустил и со злостью в голосе на последок рыкнул. — Не думал, что именно ты будешь хандрить после такого дерьма. — Прости, что не выпил твоих успокоительных, Кардин, — пробормотал Жон, от чьего внимания не ушли уловки сокомандника со своими эмоциями. Винчестер что-то пробормотал, слишком тихо и окончательно ушёл. Нора не оставляла попыток вытянуть напарника и лидера из курилки обратно в общежитие, но после десяток бесплодных попыток, ушла. В груди тлела странная пустота. «Что это, депрессия или просто накопившаяся усталость дала о себе знать?» Он предпочёл встать и пройтись по саду, понимая, что скоро павильон будет заполнен кучей студентов во время очередного перерыва. Общаться и отвечать на вопросы ему не хотелось совсем — он помнил, как через день, как они вернулись в Бикон, к нему подошла Руби с немедленным предложением отправиться в кузницу, на что он наотрез отказался. Помнил он и наглые расспросы от Янг и взгляд Ириса Рокса, что смотрел на него осторожно, словно на готовую броситься в любой момент ядовитую гадюку. Он их всех проигнорировал, уйдя в себя. Сады встретили его запахом первых цветов и тишиной. Академия могла похвастаться большим разнообразием — растущие красные розы, садовая гортензия, что зацвела уже в середине весны, а не летом, орхидеи, скабиоза, множество высоких кустов туи и бесчисленное количество цветов с разных уголков Ремнанта. Заботился всей этой красотой персонал, но главным в этом декоративном сектора был только один человек — садовник Эктон. Жону пришла апатичная и в тоже время забавная мысль — когда-то среди этих садов ходили короли и лорды, высшие сановники королевства и генералы. Они все стали прахом, а сад остался. Он дотронулся до своего плеча, заживающее с бешеной скоростью. Аурное чудо, к которому он одновременно привык и всё также относился как к чуду, а не к чему-то обычному. — Жон! — услышал он и из поворота, по ровной, ухоженной каменной тропинке прибежал юный Ахерон. — Давно не виделись, Ахерон. — Я был на миссии! — признался он, — Только сегодня утром вернулся! — Рад за тебя, — Жон хотел рефлекторно взлохматить волосы мальчишки, но в последний момент сдержался. — Всё хорошо, Жон? — спросил юный охотник у своего «наставника». — Не совсем, просто устал. Лучше расскажи, как прошла твоя первая миссия. — Мы отправились в Бермаунд с Питером Портом! Мы должны были очистить определённые сектора в его окрестностях от заполнивших их беовульфов. — Только беовульфов? — уточнил Жон из вежливости, а не интереса. — Нам больше никто не попадался, кроме них… — И ты смог убить парочку Гримм? — Я убил целого Альфу! — похвалился Ахерон, набравший храбрости после удачной миссии. Похвалился и сразу стух, добавив пару неприятных подробностей, — правда, мне помогли Дав и Рассел, пока Скай нас прикрывал. — В этом нет ничего плохого, — успокоил Жон своего «ученика», стараясь говорить непринуждённо, несмотря на то, что ему было тяжёло делать даже это, — в этом и заключается жизнь команды. Помогать друг другу и прикрывать в нужный час. «Чего я сам обеспечить не смог» — врезалась обвинительная мысль. На короткий миг в груди зажёгся огонёк ярости на себя, но он потух в ту же секунду, как появился. — Спасибо, Жон, — искренне улыбнулся ему Ахерон в очередной раз, — ты хороший человек. Один из лучших. Жон не был согласен с этим утверждением. Лучшие и хорошие умирают первыми, а Арк коптит голубое небо уже не первую жизнь. — Ты лучший, — повторил Ахерон, что-то заметив в промелькнувших эмоциях своего «наставника, — ты помог мне, в отличие от многих. — Потому что ты попросил. — И ты помог, — заметил он, — я просил много раз, а люди редко помогают даже при первой просьбе. Я знаю, о чём говорю — я жил в том месте, где к фавнам относились как ко второму сорту, и в этом месте я был единственным фавном. — Хорошо, — не стал спорить Жон, — но не делай из меня идеал в своём мнении о хороших людях, парень. В мире полно людей намного лучше меня. — Нора любит говорить, что ты скромный, Жон! — рассмеялся выглядящий как четырнадцатилетний подросток фавн, кем он и был. Хотя он не мог вспомнить, сколько ему действительно лет — сие знание выскользнуло из его разума. Кажется, пятнадцать? Ахерон продолжил рассказывать о своём коротком приключениях, припомнив чуть ли не начавшуюся драку Рассела Траша с одним из панков в Бермандуа, которую шутливым тоном прекратил Питер Порт. Врезавшегося в столб от усталости после миссии Скай Ларка и вечно вежливого Дава Бронзвинга, которого узнал один из чиновников, ведь тот являлся сыном более высокопоставленного госслужащего, так ещё и потомком одной из Священных Семей. — А когда мы чистили последние сектора, мы наткнулись на старые руины старой Вейловской крепости, — начал с восхищением говорить Рю, — они были такими большими! Руины, Жон! Профессор Порт рассказал нам, что это один из заброшенных форпостов Чёрных Рыцарей. Мы там встретили странного старика, который рассказал нам, что он ищет легендарный Рог Алломунда! — Что за Рог Алломунда? — не понял Жон. В мире было полно аурных артефактов, но о таком он не слышал. Хотя имя было ему знакомо — первый магистр ордена и его основатель, живший во времена Королей Язычников и Войны Гримм. — Рог, который пугает Гримм! — заявил Ахерон, — старик рассказал нам, что однажды Алломунд воспел в рог и его гул слышался по всему королевству, страша и заставляя Гримм бежать в Дикие Земли на целых четырнадцать дней! И не раз и не два магистры использовали его, чтобы спасти Вейл в трудный час от орд Детей Ночи. — Это вполне возможно, хотя возможности Рога, скорее всего, преувеличены. Артефакт такой силы слишком ценен для государства. — Ага, но Чёрные Рыцари его спрятали, чтобы он не достался Храмну Околдованному и старик хочет его найти, чтобы после отдать охотникам. — Сомневаюсь, что он это сделает по доброте душевной, — пробормотал Арк, — скорее он хочет озолотиться. — Старик не показался мне жадным. — Первое впечатление обманчиво. — Питер Порт был к нему дружелюбен, а я доверяю профессору. Не будь у мистера Порта обязанность нас сопровождать, он бы присоединился к этому старику в его поисках с утроенным усилием. Жон на это утверждением хмыкнул — сомневаться не стоило. Он услышал смех студентов, недалеко от них прошёлся Ами Голд со своей командой и фавн-лис бросил на него жгучий взгляд, на который Жон ответил равнодушием. — Пойдём подальше, Ахерон, — сказал Жон, поворачиваясь спиной к подростку, — поглубже в сады. — А ты уже был на двух миссиях? — спросил у него Рю, последовав за ним, — как они прошли? — Не особо, — признал Арк, нахмурившись. Он вспомнил о своём снаряжении, которое ему немедленно стоило отремонтировать. Но он так и не приступил к этому. Они остановились через несколько минут, прямо у белых нарциссов, чей густой запах впивался в нос. Ахерон молчал, наверняка наслаждаясь запахами цветов благодаря своему усиленному нюху. Он был волчьим фавном и Арк уверен в том, что ему досталось усиленное обоняние, которым славились эти лесные хищники. Стук деревянной трости отвлёк его от любования цветами и наслаждения запахами. Фавн неуверенно глянул на неспешно вышедшую из поворота фигуру, а после посмотрел на Жона. — Я пойду, Жон. У меня занятия. — Давай, — кивнул он, смотря на директора Озпина, встретившего взгляд Жона своим спокойным таинственных и глубоких глаз, спрятанных за круглыми очками. Опасность! Угроза! Смерть! Арк подавил свою чуйку, которая била набатом каждый раз, когда директор оказывался рядом. После Гленко она говорила о себе громче. — Наслаждаетесь садом, мистер Арк? — слегка улыбнулся Озпин, подходя ближе и провожая Ахерона кивком, словно благословляя, — Весной он чудесен и пахуч, хотя весь его потенциал раскрывается в летнюю пору. — Вы что-то хотели, директор? — спросил Жон, смотря на старика требовательным взглядом. — Изначально, мистер Арк, я ничего не хотел, кроме как прогуляться среди этих прекрасных цветов, пока не встретил вас, — он подошёл ближе и посмотрел на нарциссы, — ах, символично, что вы остановились именно рядом с ними. Нарциссы символизировали возрождение. — Увлекаетесь флористикой, директор? — С большим удовольствием, мистер Арк. Иногда мне нравиться сравнивать себя с садовником, ухаживающим за своим большим садом — каждый цветок уникален, каждый требует своего подхода. — Люди не цветы, — убеждённо сказал Жон, — а охотники тем более. — Так ли это? Я живу много лет, мистер Арк, и выпустил из Академии тысячи охотников. Каждый из них уникален, у кого-то были шипы, словно у розы, а кто-то оказывался, нежным, как орхидея. Кто-то чрезмерно капризен, а кто-то мог взрастить свои корни в любом месте. — А что вы делаете с сорняками, директор? — спросил Арк, скрестив руки на груди. — Вырываю, естественно, — с лёгкостью ответил Озпин. — А что, сорняки не имеют права на своё счастье в саду? — В саду, который защищает остальной мир, сорнякам не место. Они погубят самые прекрасные из цветов и заполонят собою всё, став хлипкой стеной. — Жестоко. — Но вы понимаете, меня, мистер Арк. Я вижу это в ваших глазах и в вашей позе, — с усмешкой произнес директор, смотря на Жона проницательным взглядом, словно заглядывая в саму душу. — Но не согласен. Люди не цветы, — повторил Жон, — люди не животные, не предметы, они намного сложнее и если их сравнивать с чем-то, их ценность становится меньше. Но самое худшее, когда людей представляют инструментами своей воли. Человек, мыслящий подобными категориями — чудовище. Директор не ответил, молча смотря на Жона необычным взглядом, словно он ему кого-то напомнил. — Из вас получится отличный охотник, мистер Арк. Хотя если верить профессору Карту, очень жестокий. — Не одобряете? — Вы поступили, так как и должны. Вы не сомневались и не терзаетесь совестью. Вас гложет другое. Уверен, это то, что вы не успели спасти хоть кого-то. — Я потерял контроль и подверг свою команду опасности. — С этим я согласен. Но вы только учитесь быть охотником. И в некоторой степени, я рад, что вы отреагировали так, как мне и описал профессор Карт. Жон вопросительно посмотрел на своего собеседника. — Ярость, — пояснил Озпин, — гнев. Единственный недостаток — неконтролируемый, но со временем он отполируется. Вы увидели мерзкую сторону нашего мира и вместо страха, сомнений и моральных терзаний, вы почувствовали ярость на проявленную жестокость. И вы ответили на это. — Я слишком привык отвечать жестокостью на жестокость, — признал Жон, — но вы одобряете мой поступок? А как же все эти цветистые слова про дружбу, мир и всепрощение. Око за око и весь мир останется слепым? — Красивые слова, — оценил Озпин последнее предложение, — и слова про дружбу, мир и всепрощение для меня не пустой звук, мистер Арк. Но мы же оба понимаем, что не все следуют этим заветам. Всегда найдутся жестокие люди, всегда найдётся человек, ослеплённый жаждой власти или же обиженный миром. Лично я считаю себя обязанным защищать Ремнант от таких людей. — Рад за вас, директор, — раздражённо ответил он, уже чувствуя лёгкую усталость от этого разговора. Директор говорил красиво, даже искренне, но что-то было не так. Что-то крылось за его словами, спрятанная гора тайн и условностей. — И я рад за вас, мистер Арк. Вижу, я смог пробиться сквозь вашу апатию, раз вы стали потихоньку раздражаться. — От вас ничего не скроешь. — Я большой знаток душ. И множества других вещей. — Тогда расскажите мне, почему по Ремнанту ещё бегают культисты? Впервые фасад спокойствия на лице директора треснул и Жон на секунду увидел того самого исполина, готового в любой момент раздавить букашку. — Надеюсь, вы не распространяетесь об этом, мистер Арк. — Я не дурак, директор. Я читаю бумаги, перед тем, как их подписываю. Озпин хмыкнул. — Они пришли за мальчиком, — продолжил Жон, — возглавляющий их человек назвал его кровью Рудеев, и это было важно для него. — Несомненно, вы знаете, кто такие Рудеи и легенды, связанные с ними. — Знаю. — А вы верите в сказки? — спросил Озпин. Жон хотел сказать, что он даже видел одну воплоти, когда защищал поселение Ноэда, но удержал себя. — Смотря в какие. — Культисты верят, что Рудеи обладают могучей силой превращать Гримм в камень, мистер Арк. Для них убийство потомков погибшей цивилизации считается святым актом. — Он говорил не только об этом. — И о чём же ещё он говорил? — О Богине. «И о том, что у меня были такие же глаза, как и у неё». Озпин смотрел на него внимательно. — Вы ведь не впервой слышите об этом, раз для вас это не пустой звук. Жон не стал отвечать. — Послушайте, мистер Арк. Забудьте об этом — по крайней мере, до тех пор, пока не закончите Бикон. У Королевств есть тайны, которые никогда не должны становиться известны обществу. У вас ведь и свои тайны, которые вы никому не говорите, есть, верно? — усмехнулся Озпин и слегка стукнул тростью по его груди, — как вы себя чувствуете в последнее время? Жон прищурился. — Отвратительно. — Это нормально, мистер Арк. Со временем это пройдёт. Так всегда бывает. Имел ли он в виду то, о чём думал Жон? То ощущение, когда его аура исчерпала себя и… Что-то иное пришло ему на помощь. Словно давно зреющий резерв, давший о себе знать в нужный момент. С таким странным и даже в некоторой степени, пугающим человеком, как Озпин нельзя знать наверняка. — Спасибо, что успокоили, директор. — Всегда, пожалуйста, — усмехнулся он, — ах да, ах да! Хотел у вас спросить, мистер Арк, вы планируете посетить Арквиль? — Не в ближайшем будущем. — И ваш отец ничего не говорил о вашем семейном склепе Арков? — Он погиб, когда мне было двенадцать, директор. Может он и хотел это сделать, но не успел. Может он даже не знал об этом. — Нет, знал, Артур водил его туда, когда ваш отец стал совершеннолетним. В некоторой степени, это старая традиция вашей семьи. И мне будет очень жаль, если она канет в небытие. — Как хорошо вы знаете нашу семью, — иронию в голосе Жона можно было черпать ложками, но директор не оскорбился. — Очень хорошо, мистер Арк, поверьте мне, очень хорошо, — зловеще ответил Озпин, — так как насчёт летом? Посетить старый склеп вашей семьи под моим руководством — поверьте, он находится в том месте, которое вы вряд ли найдёте самостоятельно… — Не имею ничего против. Хотя, для человека со столькими обязательствами это не будет обременительно? — Ничуть. Для меня это даже честь — сопроводить вас и показать вам частичку вашего наследия. Я многим обязан вашей семье, мистер Арк, на самом-то деле, и речь не только о вашем дедушке. — Даже не знаю, кто ещё из моей семьи смог вам помочь, — усмехнулся Жон. Директор ответил лишь таинственным блеском своих очков и молчанием. Озпин ушёл, пожелав напоследок хорошо отдохнуть и быть готовым к новым занятиям. А Жон остался, наблюдая за небом. В голове крутилось много мыслей, но своего директор добился — ему стало легче после разговора. «Действительно, знаток душ. Прямо волшебник какой-то» — посетовал он. Он вернулся в общежитие как обещал Норе и Кардину, хотя изначально не собирался этого делать до самого вечера. — Ты вернулся! — обрадовалась Нора, подскочив на кровати. Лежащий рядом с ней Лай немного поморщился — ему досталось больше всех, аура не успела залечить всё даже спустя некоторое время. — Да, — Жон улыбнулся и Кардин моргнул своим единственным глазом в удивлении, словно увидал наваждение, — я вернулся.