Сломанный Меч

Когда поздно вечером Жон вошёл в дом, все взгляды находящихся в гостиной людей скрестились на нём. Половина взглядов была радостной, несколько ожидающих неприятности, а один оказался полностью испуганным. Только Хейли встретил его равнодушным видом уставшего от самой жизни старика, привалившегося на диване. Жасмин что-то готовила на кухне. Приятные запахи сразу впились в нос, немного отпустив раздражённый мандраж, что он ощущал всю дорогу до Анселя, будь то перелёт до Мистраля или поездка в Андриаполь. Услышав подробности случившегося, Жон почувствовал ярость. На секунду захотелось смять свой свиток, превратить его в крошево, а после бездумно умчаться на родину и показать одной малолетней дуре последствия своих необдуманных действий. Когда он спрашивал у Гудвич разрешение покинуть Бикон на целых четыре дня, он не знал, что его сдержало, когда также раздражённая женщина стала требовать причину его неожиданной поездки в Ансель. В тот же день, когда заместитель директора подписала разрешение, Жон сорвался в Мистраль. И теперь он здесь, сверлит взглядом виновницу событий, привёдших его сюда. — Я хочу, чтобы все покинули гостиную, — в полной тишине сказал Жон, ставя небольшой рюкзак на пол и снимая Кроцеа Морс, чтобы повесить его на стену. Не будет же он разговаривать с сестрой с оружием в руках? — Может, поешь, Жон? — предложил Хейли, не желающий покидать мягкий диван. — Я не голоден, — сказал Арк и старик встрепенулся, услышав очень нехорошую нотку в голосе юноши, — я хочу, чтобы все разошлись по своим комнатам. Немедленно. Хейли закатил глаза, но быстро встал и со словами: «вернусь через полчаса», отправился к себе домой. Сапфир, с сочувствующими глазами, направленными на одну из его сестёр убежала к себе в комнату. Вслед за ней отправились и остальные сёстры, кроме… — Лаванда, останься. Та застыла, словно лань посреди дороги. Жон медленным шагом, не сводя взгляда с младшей сестры, сел на кресло возле камина. — Подойди сюда. Лаванда с испуганным лицом подошла. — Что ты сделала? — спросил Жон. — Т-т-ты знаешь, — промямлив, немного заикаясь, ответила она. Он видел, как её коленки тряслись, но промолчал и не пытался её успокоить. — Я хочу это услышать от тебя. — Я-я… взломала ш-школьный компьютер и п-поменяла о-о-оценки. — Да, ты сделала именно это, — Жон достал сигарету. Чтобы через секунду смять её, вспомнив, где он находится, и желая унять злость, — у мальчика, которому ты поменяла оценки, произошёл нервный срыв, и он оказался в больнице. — Я знаю… — Ты знаешь, — он мрачно посмотрел на неё, — ты знаешь, да? Ты довольна своим поступком? — Н-н-нет! Я не думала, что всё так получится! — Что заставило тебя так поступить? — продолжил расспрос Жон, не обращая внимания на дорожки слёз на лице сестры. Лаванда замолчала, пару раз всхлипнув. Жон терпеливо ждал, искренне надеясь, что дело не в любви. Он посмотрел на сестру — той скоро исполнится тринадцать лет. Когда-то детское личико, теперь стало терять детский жир, обещая превратиться в худое, с острыми скулами лицо, что будет привлекать немало женихов. Голубые глаза, как и у всех, в ком течёт кровь Арков, смотрели на него со страхом и ожиданием наказания, сквозь маленькие круглые очки. Лаванда ещё глупый подросток, а Жон никогда не посмел бы ударить маленькую девочку, даже если та сделала что-то ужасное. — Он много жаловался, — Лаванда снова всхлипнула, вытирая непрошенные слёзы на лице, — он достал весь класс! Я просто решила показать ему! А теперь, все меня обвиняют, в том, что сделали бы сами! Лицо Жона не смягчилось даже после признания. — Значит, только из-за того, что мальчик постоянно… «жаловался» преподавателям, ты решила, что будет хорошим решением снизить все его оценки ниже плинтуса? Будь Лаванда хитрее, она бы снизила оценки лишь по некоторым предметам, а не сразу по всем. Когда учительница заметила такое, естественно она что-то заподозрит, только она сглупила, сообщив об этом мальчику. Тот, ничего не понимая и будучи круглым отличником, просто напросто сорвался. В итоге, быстро выяснилось, с помощью тыканья детских пальчиков, кто оказался виноватым. А пострадавший теперь лежит в больнице, под присмотром врачей и постоянно общаясь с психологом. — Ты позорище, — не сдержался Жон. Лаванда вновь заплакала. — Завтра мы пойдём в больницу. Ты извинишься перед мальчиком. А после нас ждёт разговор с директором твоей школы. Взлом школьной системы оценок — серьёзный проступок, Лаванда. За такое могут, и… — он недосказал, замолчав. — Ч-ч-что могут? — Узнаешь, — мрачно пообещал Жон, впрочем, надеясь решить всё более… мирно. Утром Жон, в сопровождении Лаванды, уже находился перед доктором Мишелем — старым знакомым. Кроличий фавн, главврач Ансельской больницы, доброжелательно улыбнулся ему, сверкнув своими круглыми очками. «Как он это делает? Есть какая-то школа по сверканию? Если это так, то они определённо с директором Бикона в одном заведении учились». — Мы к мистеру Аркусу, — сказал Жон. — Да, он сейчас один в палате, недавно проснулся, — Мишель, приподняв бровь, посмотрел на Лаванду, несомненно, зная причину его нахождения в больнице, — вижу, мистер Арк, вы всерьёз относитесь к воспитанию следующего поколения. — Да, док, серьёзно, — фавн что-то услышал в тоне молодого охотника, что-то, дающее понять, что Арк не желает сейчас слушать ничего на эту тему, особенно в присутствии своей младшей сестры, у которой и так сейчас настроение колышущее меж паникой, смущением и стыдом. — Хорошо, но прежде чем я вас впущу, я спрошу у мальчика, готов ли он встретиться с вами, — сказал Мишель, — мне придётся оповестить чету Аркусов о вашем визите. Им пришлось ждать с сестрой минуту, прежде чем доктор вышел и сообщил, что они могут войти. У мальчика была целая отдельная больничная палата — оно и не удивительно — детей всегда стараются в больницах класть отдельно от взрослых. Благо, в Анселе они не так уж и часто оказываются среди белых стен и незабываемого запаха сильного антисептика. Черноволосый, бледный мальчонка такого же возраста, что и Лаванда, чьи удивительно яркие зелёные глаза уставились на них в смешанных чувствах. Чету Аркусов Жон знал не очень хорошо — лишь то, что они коренные мистралийцы, несмотря на вейловскую фамилию (они её поменяли, когда заселились в город), поселившиеся в Анселе лет тридцать назад. Хоть их город и достаточно молод, ни разу Гримм или бандиты не смогли его разграбить. Последние даже и не пытались, непривычные к высоким вейловским стенам и острым клинкам потомков изгнанников. Отчего, мистралийцы и тянутся сюда целыми семьями. «На мистралийца парень не похож… наверное, примесь крови многочисленных племенных народов, которых жители Мистраля ассимилировали за века». — Здравствуй, Амаль, — осторожно начал Жон, — я слышал, что произошло с тобой и кто именно виноват в твоём состоянии. Пронзительный взгляд на Лаванду, что поёжилась от такого неприятного внимания. — Вы старший брат Лаванды? — неуверенно спросил мальчик, став всё время перекладывать руки. Ребёнок облокотился об стальную спинку кровати и смотрел на них смущённым взглядом. — Меня зовут Жон Арк, — представился он, и запнулся, увидев восхищённый взгляд Амаля Аркуса. — Я знаю вас! Вы охотник! Вы ученик старика Хейли! Вы спасли вакуанских охотниц! Вы защищаете наш город от Гримм! — Не так быстро, парень, — остановил его Жон, — я охотник и это мой долг, так что в этом нет ничего героического. Я привёл свою сестру, чтобы… — он ожидающе посмотрел на Лаванду. — Извини, — прошептала Лаванда. — Недостаточно громко, недостаточно искренне, Лаванда. — Прости! — уже громче сказала она, — я… я… виновата, хорошо? Я сделала глупость, и из-за меня ты попал сюда. Амаль молчал, покрасневший и смущённый. — Ты больше так не будешь? — спросил он, чтобы разорвать неловкую тишину в палате. — Конечно, не буду, ты дурак! — вспылила она, но мгновенно замолчала под тяжёлым взглядом брата, — Не буду! — Хорошо! Я тебе верю! Я сильно испугался, когда увидел свои оценки! — и парень впервые за всю встречу улыбнулся. Так ярко и чисто, так искренне и доверительно, что Жон почувствовал белую зависть. «Когда парень вырастет, он станет очень популярным у девушек». В знак доказательства его мыслям он заметил, как Лаванда густо покраснела. Он сдержал хмык. — Мистер Арк! — обратился к нему мальчик, — я тоже хочу стать таким как вы! Я хочу стать охотником! Он помрачнел. — Боюсь, ты уже опоздал, мальчик, в подготовительные школы берут с двенадцати. — Берут и в тринадцать! — упрямо опровергнул его аргумент Амаль, — А мне только через четыре месяца исполнится тринадцать! — Профессия охотника тяжела. — Я готов выдержать все трудности! Лицо Жона на секунду скривилось. Детская искренняя наивность, несмотря на уже подростковый возраст. Так приятно видеть эту черту в детях и так тяжёло пытаться её преодолеть. — Но мои родители против! — Если родители против, мальчик, значит они действительно понимают, кто такой охотник и почему тебе не стоит им становиться. — Но… — Послушай, Амаль, я же могу тебя так называть? — спросил Жон, подойдя ближе. Мальчик кивнул, — Ты хочешь быть героем. Тебе хочется защищать свой город, ты хочешь стать как… я. Но поверь мне, это не стоит того. Ты хороший парень, учишься отлично. У тебя в жизни много путей. Есть профессии, которыми люди не восхищаются, но вносящие свой неоценимый вклад в жизнь королевства. — Эээ, кто например? — Учёные, — первое, что ему пришло в голову, — люди, открывшие значение Пыли, люди, придумавшие меха-шифт, буллхеды и многое другое, без чего бы охотникам было тяжелее, а людям жилось бы хуже. — Я... я… подумаю, мистер Арк! Но я всё равно хочу стать таким же сильным и храбрым, как вы! Вас в городе все уважают! «Вот оно что». Судя по всему, мальчик изгой в классе, отчего у него и появилось это желание. — Мы пойдём, Амаль. Нам нужно заскочить ещё в школу, — погладил пацана по голове Жон. — Приходите ещё! — попросил он. — Думаю, Лаванда придёт к тебе, — сказал Арк, вновь бросив взгляд на затаившуюся в углу сестру. Та слышала весь разговор и по опыту общения Жона с Сапфир, предпочла использовать старую тактику — не вмешиваться, — я здесь ненадолго. Учёба в Биконе. Следующим их пунктом назначения стала школа. — Мистер Арк, давненько я вас не видела здесь, — директриса, высокая, слишком высокая женщина (Жон дал бы ей метр девяносто с лишним), посмотрела на него насмешливым взглядом. — Да, миссис Бюффе. И повод, в очередной раз, не самый приятный. — Очень неприятный, мистер Арк. Наш системный администратор был в ужасе и очень долго ругался. По его словам, ваша сестра умудрилась обойти все уровни защиты и всё исковеркать так, что на восстановление системы ушла целая неделя. Жон вздохнул. Талант, да в правильное русло направить… только куда? Он-то в этом мало что смыслил. — Последствия? — просто спросил Жон. — После такого? Отчисление и волчий билет, ибо здоровье одного из учеников было подвержено риску, школе нанесён немаленький ущерб, но… Жон терпеливо ждал. — Я не хочу портить жизнь маленькой ещё девочки, которая пока что не понимает что творит. Компенсация, мистер Арк, оформите её через администрацию мэра. Школе как раз нужно поменять некоторое оборудование, — милым тоном добавила директриса. — Хорошо, я оформлю чек через пожертвование, это сойдёт? — Сойдёт, мистер Арк. Можно счесть это за взятку, но, зная директрису, деньги действительно пойдут на школу. С другой стороны, это и в самом деле взятка. Только официальная. — Мне вас действительно жаль, мистер Арк, — посочувствовала ему женщина, — ответственность и над одним ребёнком приносит немало трудностей, а тут целых шесть. Ах, если вспомнить засранца Хейли, то целых семь! Благо, поведение вашей другой сестры стало на порядок лучше! Сапфир начала прилежно учиться и перестала ввязываться в драки. — Это хорошие новости, миссис Бюффе. А что насчёт других? Когда Жон вышел из кабинета директора, он взглядом приказал Лаванде следовать за собой. Сегодня она была освобождена от занятий, отчего они стали прицелом для множества детских взглядов, ибо вышли они как раз на перемене. — Что ты усвоила из сегодняшнего дня? — спросил Жон, когда они шли домой. — Я совершила глупый поступок и подвергла риску человека. — Надеюсь, ты действительно это осознала, а не говоришь мне заученные слова, — Жон остановился перед калиткой дома, — а что ты можешь рассказать об этом мальчике? — Он… не такой занудный и противный, как кажется. — Мальчик одинок. Судя по всему, он ни с кем не общается и именно это является причиной его «ябедничества». Он хочет внимания. — Возможно… — Лаванда неловко соединила пальцы. — Попробуй подружиться с ним. Я не заставляю, это твой выбор. Это всё что я могу тебе посоветовать, — Жон немного замолчал, витая в мыслях, — и я заберу твой компьютер. Девочка вскинула голову: «Он мне нужен для учёбы!». — Нет, никаких слов от тебя я слышать не хочу по этому поводу. Прекрасно знаю, что ты можешь выполнять компьютерные задания в школе — тебе туда идти несколько минут! Я верну его летом, но сейчас заберу его в Академию. Подумай над своим поведением. Всё обошлось легко, но в следующий раз… — Я поняла, Жон, — обиженно ответила сестра, метнув на него гневный взгляд. О, как это ему напомнило Сапфир. К тому момент как он проводит последнюю из сестёр во взрослую жизнь, его волосы точно побелеют. А сейчас ему остаётся только сжать зубы и исправлять последствия подростковых гормонов. На этом его вояж в Ансель не закончился — ему предстояло посетить чету Аркусов. — Прошу простить мою нерадивую сестру, мистер и миссис Аркус, — сразу сказал Жон, когда он оказался в небольшом, но уютном домике семьи пострадавшего. Он без всякого чувства стыда или смущения встал на колени и сложил ладони — Одзиги. Традиционный поклон извинения в Мистрале. В отличие от остальных жителей Анселя, Аркусы мистралийцы, а не вейловцы. — Мистер Арк? — в шоке раскрыла рот миссис Аркус, невысокая женщина с чёрными волосами и такими же как у её сына зелёными глазами. Несомненно, мальчик пошёл в мать, а не в худосочного отца. Как минимум, миловидное лицо он унаследовал от неё. — Моя сестра облажалась, и как ответственный за её проступки… — Встаньте, встаньте! — подбежал к нему смущённый отец, — Вы ни в чём не виноваты, мистер Арк! Жон вопросительно посмотрел на них. Возможно, он ошибся, и достаточно было простых извинений? Разве Одзиги не популярный способ извиняться в Мистрале до сих пор? — Не буду отрицать, мы были не в самом хорошем расположении духа, но когда мы узнали о вашем визите к мальчику и что ваша сестра попросила прощения, мы не испытываем к вам плохих эмоций, мистер Арк, — объяснила ему Лея Аркус, когда Жон встал, — зачем вы встали в такую… позу! — Разве вы не мистралийцы? — Мы хоть и жили в традиционном мистралийском пограничном городе, но всё же теперь наша семья живет в Анселе. Мы с мужем решили, что лучше соблюдать здешние порядки, а вещи вроде Одзиги никогда нам не нравились. — Хорошо, — спокойно отреагировал Жон, хотя внутренне и корил себя за неожиданную глупость. Ну вот зачем он поторопился? — но это не отменяет того факта, что я тоже виноват во всей этой ситуации. — Каким образом? — не поняли Аркусы. — Плохо воспитал сестру, раз она так поступила. — Эээ, хорошо мистер Арк, — смущённо пробормотал глава семьи, — мы принимаем ваши извинения. Мы понимаем вас, и также понимаем, что вы занятой человек, как охотник. — Студент Бикона, — поправил Жон. — Студент Бикона, — кивнул он, — и мы бы хотели кое о чём вас попросить… понимаете, наш сын очень хочет стать охотником… Жон согласно кивнул головой. — И мы бы хотели, чтобы вы отговорили его… от такой глупости. — Разве защищать Ремнант от Гримм глупость? — подняв бровь, спросил Жон, — Это шутка. Сегодня я уже разговаривал с Амалем, мальчик действительно горит желанием вступить в наши немногочисленные ряды… и я уже сказал вашему сыну хорошо подумать об этом выборе. — Спасибо, — поблагодарила его мать, — не сочтите за грубость, мистер Арк, но мы не хотим, чтобы наш сын стал охотником. Это… — Очень опасно, я знаю, — махнул рукой он, — у меня семь сестёр, и я искренне надеюсь, что никто из них никогда не выйдет в поле против чудовищ Ночи. Но не всегда наши желания так, как мы хотим, сбываются, миссис Аркус. Если ваш сын достаточно упёрт, он всё равно попытается. И лучше ему быть готовым к испытанию, которое его ждёт… Лицо женщины растянулось одновременно в недовольной и понимающей гримасе. Как здравый, адекватный человек она осознавала смысл его слов. Как мать — не принимала. — Тогда, чтобы сгладить неловкую ситуацию, выпьем бутылочку Мистралийского вина? — вмешался мужчина. — Я не пью, мистер Аркус. И я пожалуй пойду — не буду больше вам мешать. И миссис Аркус, попрошу, подумайте над моими словами. Не совершайте чужих ошибок — в мире хватает случаев, когда самоуверенные, пылающие надеждой подростки выходят в поле и… погибают от первых когтей. — Я подумаю, мистер Арк, — каким тоном она ему это сказала, ясно дало понять, что нет, она не подумает. Она уже всё решила и не отступится, а Арк не собирался её разубеждать. Он лишь надеялся, что мальчик действительно передумает. Выходя из дома Аркусов, он размышлял, сколько раз ему придётся приходить в вот такие вот уютные дома, и приносить не извинения, а дурные вести — что брат, сестра, мать, отец или сын с дочерью живущих там погибли от рук Гримм или бандитов. Никогда он не сможет к этому привыкнуть и относиться равнодушно, сколько бы раз он прежде, ещё в своей прошлой жизни, этого не делал. Следующим днём Хейли позвал его в подготовительную школу Анселя. Построенная на окраине города, она представляла собой двухэтажное здание — плюсом шла огороженная территория, на которой уже оборудовали тренировочное поле и даже кузницу, для желающих овладеть навыком создания оружия самостоятельно. Назвали её необычно и не по стандартам Революции Цветов — Пария, что на древневейловском означает «Изгой». Старик настоял, внеся это в качестве одного из требований, почему он согласится стать директором. Мэр против не был, прибывшие из Гильдии охотников, уполномочённые директором Хейвена люди, только покачали головой, но согласились. — Ну и чего ты хочешь от меня здесь, старик? — спросил Жон, идя по коридорам второго этажа. — Просто хотел показать, каким крутым местом я управляю, — ухмыльнулся старый рыцарь, идя рядом с ним, — стать директором подготовительной школы, когда тебе уже за сотню — невероятный карьерный рост. Завидуй, мальчик, и впитывай из моих уст мудрость, которой я готов поделиться с тобой. — Не смешно, — нахмурился Арк, — у меня не такое хорошее настроение для твоих тупых шуток, Хейли. — Оно когда-нибудь у тебя бывает хорошее? — закатил глаза старик, пинком открывая дверь в свой кабинет. Хейли обустроил кабинет директора со всей прилежностью, на которую только был способен старый рыцарь — простой деревянный стол, с многочисленными внутренними полками, чья поверхность поддерживала абсолютный хаос из официально выглядящих бумаг, с недопитой чашкой чая сиротливо пристроившейся в уголке. Несколько посаженных в горшки цветов на единственном подоконнике, что удивительно, ещё живые и здоровые. «Достаточно зайти сюда через год и цветы уже примут участь, страшнее смерти». -Ну, как тебе местечко уверенного владыки тупых личинок охотников? — спросил у него Хейли, развалившись на удивительно мягком, подвижном кресле, — Уже не желаешь устроиться здесь после Академии? — Не горю желанием, — кисло сказал Жон, — школа открылась только месяц назад, а у тебя уже беспорядок на столе… — О, это Нэнси, — махнул рукой старик, — я к бумагам редко притрагиваюсь, знаешь, аллергия на них, резко спать хочется, — проскрипел он. — Нэнси? — Она одна из преподавателей, даёт ученикам понять, насколько они жалки в бою и, одновременно, мой зам. — Я тебя понял, — хмыкнул Жон, все ещё разглядывая кабинет. Это что, паутина в углу? — и сколько учеников приняла Пария? И почему весной, а не осенью? — Тринадцать детей, все первокурсники. Пока только они — но, думаю, за пять лет здесь уже будет бегать под пол сотни маленьких негодяев, которые только и норовят нагадить и всё сломать. Впрочем, может и меньше, учитывая, что не все доходят до конца… а насчёт того почему весной? Бюрократический нагиб через плечо, вот почему! — Бедные дети. Бедные чиновники. — Жалеешь их, а кто бы меня пожалел, — вздохнул старик и заглянул в свою кружку с недобитым чаем. Что-то в ней углядев, тот взял её, да выкинул через открытое окно. Жон отчётливо услышал: «Ай!» с улицы. — Кому-то стало любопытно, — ухмыльнулся старик, — кому-то теперь нужно лечить свою головёшку от чрезмерного любопытства. Как известно, любопытной твари на базаре ху… — Так всё-таки, зачем ты меня сюда позвал? Точно не похвастаться, — прервал его Жон, сев на второе и последнее в кабинете кресло, такое же мягкое и удобное. Кажется, старому пройдохе было плевать на психологию, либо он просто ничего в этом не понимал. Обычно в кабинете важного человека только одно удобное место — и это кресло хозяина этого места. — Ты решил дела с Аркусами и директором? — спросил Хейли. Жон кивнул. На это он вздохнул, — ну, это хорошо. Я бы и сам всё решил, но требовался официальный опекун. — Приглядывай за Лавандой, — попросил Жон, — мне не хочется каждый месяц кататься сюда, старик. А у неё явно начинается… не самый приятный период жизни. — Да-да, подростки, первая любовь, постоянные истерики, цветы завяли, знаем, плавали, — небрежно взмахнул руками он, — мы это уже проходили с Сапфир. Проклятье, семь дочерей… Николас, самый удачливый и неудачливый Арк в этом плане! — Да, — согласился Жон, — действительно… — Она получит свою долю нравоучений от меня, Жон, хотя вряд ли я стану её доводить до слёз, как ты, — продолжил Хейли, намеренно игнорируя равнодушно-грустный тон в голосе своего ученика, — она всю ночь проплакала в своей комнате, Жон. — Я знаю. — Как знаешь. Что насчёт Сапфир? — А что с ней? — Ты понимаешь, что я имею ввиду… она ещё горит невъебическим желанием стать вторым Жоном Арком. Очень сложно её отговорить от таких мыслей, когда рядом ходит такой брат… я тебе это уже говорил и скажу ещё раз. — Я знаю. И помню твои слова, старик. Хейли посмотрел на него внимательно: «Здесь можешь закурить, Жон. Тебе, как любимому ученику, разрешаю!». — Я твой единственный ученик, старик, — напомнил Жон, впрочем, не забыв достать сигарету и закурить. Если разрешают, почему бы и не воспользоваться. Он и так уже терпел несколько дней — удивительный подвиг для зависимого от никотина. — Артур тоже был моим учеником, — хмыкнул Хейли, — тогда с подготовительными школами было не всё так хорошо, как сейчас, особенно в Мистрале. Всё только появлялось. Хотя, вакуанцы на удивление были впереди планеты всей со своими рейнджерами, теперь уже охотниками. В кабинете установилась тишина — Хейли встал и подошёл к окну, что-то там высматривая. Жон курил, задымляя помещение. «Надеюсь, тут пожарная сигналка не стоит» — внезапно вспомнил Жон и посмотрел наверх. Но на потолке ничего не было, и он успокоился. — Старик, почему так не любишь свою старую фамилию? — спросил он. Хейли резко обернулся к нему, пойманный врасплох таким вопросом, — Дюрфор. — Ты что, в архивах копался? — с подозрением спросил он, — Но их точно вычистили! — Не поверишь, я узнал об этом из игры… — Какой игры… — Исторической, — поддел его Жон, — даже фотографию тебя молодого узрел. Не могу поверить, что с такой внешностью ты так и не женился. — О себе беспокойся, опёрыш, — рыкнул Хейли, — мне-то уже нечего бояться, а вот тебе предстоит ещё пережить кучу попыток окрутить тебя. — Так всё-таки… почему? Хотя, если это такая больная тема для тебя… — Не больная… — поморщился он, — просто… моя семья сильно накосячила, Жон, понимаешь? Так сильно, что мудрый король Аргонавт, — съязвил он в последних трёх словах, — не выдержал такой вопиющей подлости и измены, почти перебил всех — моего отца и мать казнили прилюдно, моих старших братьев, дядей и тёток удавили в подземельях, а кузенов задушили в своих же кроватках, ещё маленькими. Знаешь почему? — Что-то… очень неприятное. — Мой отец оказался главой культа. Моя мать была из Арков, и, как мне любили любезно напоминать, тоже оказалась весёлой женщиной. Любила похищать детишек, да не простых, а с хорошей наследственностью за спиной и приносить их в жертву какой-то там блять Богине! Мои дяди и тётки тоже не были белыми и чистыми. Моя семейка умудрилась убить двух младших принцев, совершить покушение на короля и попыталась устроить государственный переворот. Как думаешь, как отреагировал король, когда двух из трёх его сыновей убили? — Дюрфоры исчезли из анналов истории… — Практически да… я последний из них. Меня спас лорд Арчибальд, для которого тоже не всё оказалось приятным — его сестра оказалась культисткой. Наверное, не будь он женат на сестре Аргонавта и не спаси Сломанный Герой королевство от гибели, твоих предков бы тоже попытались зажать, благо повод был, да и все ещё помнили, что Моргена, что Роанну. За меня заступились, потому что я племянник, но мои кузены не удостоились такой чести… — Ты чувствуешь обиду за это? — Нет… когда-то да, но теперь… время лечит. — Время лечит, — согласился Жон, — извини, что раздербанил старую рану. — Дюрфоры доигрались и получили по заслугам, мне плевать на старшее поколение. Только за проступки отцов пришлось отвечать и их сыновьям. Ничего не изменилось с тех времён, грёбанная Революция Цветов, гребаный Король-Воин! — Король-Воин, — задумчиво пробормотал Арк, доставая вторую сигарету, — как же его звали на самом деле? — Озанн, Жон, его звали Озанном. И я ненавижу это имя. Что-то в этой начинающей «Оз» меня заставляет трястись и желать раскроить чью-то голову. Он вернулся в Бикон раньше, чем планировал — на третий день после ухода. Предупреждённая команда встретила его в аэропорте Вейла вечером и помогла дотащить не самый лёгкий компьютер до Академии. В Мистрале ему в этом помог нанятый разноробочий, весёлый фавн-бык, который напомнил ему об Адаме. «Интересно, где сейчас этот красноволосый похититель сердец? Может, уже и покинул Вейл, перебравшись в другое королевство. Грёбанный террорист, и почему у Сафрон такое мягкое сердце к подобным засранцам?». — У кого украл такой агрегат, Арк? — спросил Винчестер, когда они встретились. — У сестры. Реквизировал до лета. — Всё нормально, Жон? — спросила Нора, заметив, что тот мрачнее, чем обычно. Напарница в последнее время с лёгкостью стала читать его настроение. — Семейные проблемы, Нора. Семейные проблемы. — Семья важна, — поддержал его Лай, — Все спрашивали, куда ты делся. — Кто-то скучал по мне? — с фырканьем спросил Жон. Они добрались до Бикона на последнем вылетающем туда буллхеде. — Руби постоянно спрашивала о тебе. И Пирра тоже! Даже Шни что-то там болтала про тебя, думая, что с тобой что-то случилось, — с ухмылкой рассказывал ему Кардин, — мне достались тупые шуточки Сяо Лонг и постоянные замечания от Всезнайки. Он, кстати, просил передать! Свиток Жона завибрировал. Заглянув туда, Арк увидел сообщение о зачислении двухсот лиен на его карту. — Понятно, — кивнул Жон, — мне нужны конспекты по всем предметам, что я пропустил за последние три дня. Надеюсь, вы их записывали… Нора сделала невинный взгляд, Кардин сразу поскучнел и лишь Лай, его лучик надежды в этом тёмном царстве, утвердительно кивнул. Компьютер он оставил пылиться в командной комнате, не собираясь им пользоваться. Остальные тоже не горели желанием, хотя Арк и не был против. Винчестер фальшиво высокомерно заявил, что вскоре у них появится кое-что покруче, чем этот «агрегат». Следующие недели пролетели быстро. Он увеличил объём своих и командных тренировок. Лай по просьбе-приказу Жона стал напирать на увеличение своей выносливости, будь то в силовом зале или же в бою. Винчестер ещё тренировался со своим автоматом и даже загорелся идеей как можно быстрее открыть своё Подобие. Быть единственным, кто не открыл своё Подобие в команде, оказалось для него «отстойным», как он сам заявил. Арк не был против, правда, предупредив, что, скорее всего, его идея обречена на провал. Очень редко охотники открывали свою силу путём создания испытаний себе. Всё обычно происходило совершенно случайно и в разные моменты. Нора… Нору Жон заставил учиться держать себя в руках. Лай в этом плане оказался слабохарактерным, его девушка прогибала как туалетную бумагу. Пришлось этим заняться лидеру, подвергая её разным испытаниям на терпение. — Вкусно, — сказал во всеуслышание Жон, находясь в столовой. Во рту Норы текли слюнки, её глаза гипнотически уставились на приготовленные Лаем блины. — Очень вкусно, особенно если смаковать кончик мёдом, — равнодушно бросил Жон, беспощадно поедая блины и лишив того же удовольствия свою напарницу. Девушка часто задышала. — Да, Лай, прекрасные блины. — Дай… дай один… Жон отбился от чужих ручонок, что пытались отобрать у него еду. — Нет. — Это жестоко! — взвилась Валькирия. — Это тренировка. Ты должна победить свои желания и сдерживать себя. — Я больше не буду! Ну, кинула я гранату тогда! Ну, подумаешь, покаталась на беовульфе на той миссии! Было же весело! — На миссии нет места веселью и безрассудству, — вновь отбился от очередного посягательства на Его блинчики Жон. — Ты жесток! Ты беспощаден! Никто не стоит между мной и блинчиками! — Теперь стоит. Его зовут Жон Арк, — пошутил Кардин, — Нора, фас! Жон пронзительно, неприятно посмотрел на него. Но его мгновенно отвлекла ещё более наглая попытка напарницы схватить хоть один блинчик. Он вновь ударил по рукам, ещё сильнее, и девушка утихомирилась. Блинчики действительно вкусные. Перечисляя в уме, каким ещё испытаниям подвергнет он Нору, Жон неосознанно улыбнулся. Нора содрогнулась. Очень скоро Академию заполнит поток иностранных студентов, пожелавших принять участие в Фестивале Витала, от первокурсников до последнего курса. Поэтому, им провели лекцию, как вести себя с представителями других королевств и чего не стоит делать в их присутствии. Не обращать внимания на некоторые странности, например, если увидите собирающих песок в детской песочнице вакуанцев или одетых слишком тепло атласианцев. На второй недели после его путешествия в Ансель и обратно, им наконец дали вторую миссию. — С нами пойдёт профессор Карт, — сообщил он своей команде, вернувшись после разговора с Глиндой Гудвич, — вы меня вообще слышите? — Тихо, Жон! Мы смотрим очередное представление! Вся остальная команда уставилась на свиток с включённым видео. На нём шло очередное собрание Совета Вейла. — Ужесточим закон о перелётах над Спокойным Морем! — заорал один из советников. На заднем фоне шла чуть ли не драка — все орали и кричали друг на друга, — нужно решить вопрос с терроризмом! Изоляция от внешнего воздействия — вот спасение Вейла! — Что ты несёшь, болезный, что ты несёшь, гребаный артритик! — заорал герой всех ультра-патриотов Вейла, Советник Валуа, — быстро в школу, уходи, прочь, учи экономику! Не позорь свою партию, ты… — Что насчёт ущемления прав фавнов! Белый Клык это лишь последствия нашей политики в отношении ущемлённой нации… — Какой ущемленной нации?! Мы дали им все права, какие ещё ущемления?! — вновь заорал Валуа, грозя массивным кулаком в сторону выкрикнувшего, — что нам, всем на колени встать и прощения просить? А не ху-ху ли они? Сколько наших полегло во время Революции Фавнов, а вы ещё предлагаете Чёрному Глазу памятник, сука, памятник поставить в городе! Давайте тогда уж Тёмному Лорду памятник ставить, почему нет! Давайте ещё вспомним Короля Бандитов, ему тоже памятника не хватает! Это позор! — Мистер Валуа, прошу вас воздержаться от нецензурных выражений, это официальное мероприятие, нас показывают по телевидению! — Да завались ты, моралист херов! Тут судьба Вейла решается, а не чаепитие старых кошёлок! — от ярости советник кинул свой микрофон в сторону «моралиста», куда-то в сторону. Крики только усилились и даже начались первые случаи рукоприкладства. Камера внезапно переключилась на сидящего в углу директора Бикона, что с весёлым выражением лица смотрел на всё это и пил очередную чашку кофе. Ему определённо было весело…