Сломанный Меч

Ладони мягко приземлились на жесткую по ощущениям кору. Ноги установились в удобном и комфортном положении, чтобы не свалиться вниз. Столетнее дерево с пустыми от листьев ветвями, с остатками тающего под давлением наступающей весны старого снега, стало его временным домом, убежищем… И местом размышлений. Лай внимательно осмотрелся, усиливая своё зрение и слух аурой, но поблизости не было ни души. Это могло стать поводом расслабиться и, наконец, уединиться, но юный охотник не собирался допускать столь глупую ошибку. Потому что Нора рядом. Потому что Нора ищет. А когда она ищет, Нора не использует обычные методы. Лай тихо вздохнул и выдохнул, приводя своё сознание в порядок. Быстрый бег, стремительный поиск укромного места и вот он здесь. По привычке он активировал своё Подобие в помощь, а потом одёрнул себя. Жон был прав. Он слишком полагается на своё Подобие. Юный охотник и сам это чувствовал, всё чаще и чаще его активируя, избавляясь от проблемного негатива. Но нельзя так просто избавиться от негативных эмоций — он понял это, когда после битвы у Красных Холмов Лай дрожал всем телом, чувствуя весь спектр неприятных эмоций и не имея возможности закрыться Подобием из-за растраченной до нуля ауры. Уставшие, дрожащие руки поменяли патронный магазин. Несколько одиночных гильз обжигали кожу. Было жарко, несмотря на то, что он всем весом прижат к холодному снегу. Всё тело ломило после, казалось, бесконечного боя с Гримм. Аура кончилась, треснула звуком разбившегося стекла, и такая привычная опора в сражениях обрушилась, словно непрочная балка. Он прицелился в затылок женщины, что держала его лидера. Жон что-то говорил, когда женщина поражённо застыла, её аура рассеялась после предыдущих метких попаданий. Сжав зубы, он выстрелил. Лай ещё сильнее прижался к коре, чувствуя лёгкую боль. Боль это хорошо. Он не боялся, что призовёт Гримм своим негативом — они были слишком близко к Академии, практически рядом, спустившись с Норой по каменной лестнице, ведущей вниз. Вздохнув чистый, весенний воздух, не омрачённый промышленными отходами вейловских пылевых заводов, Лай застыл, размышляя и наслаждаясь видами пробуждающего от зимней спячки места. Этот лес был стар. Очень стар. Переживший множество королевств, битв и человеческих попыток его уничтожить или отдалить от поселений. Но Изумрудный Лес стоит, а из всего вышеперечисленного сохранился только Вейл, чьи жители когда-то давно нашли в нём последнее убежище, а после основали здесь королевство, умудрившись всё-таки вырубить значительную его часть. Местные деревья всегда тяжёло поддавались напору топора или пилы, росли быстрее, горели медленнее. Неудивительно, что Изумрудная древесина ценилась высоко с тех пор, как её начали обрабатывать и использовать в быту. Даже в нынешние времена, знаменитые скульпторы нередко использовали этот материал для вырезания прекрасных, ценных декораций и бюстов. Лай застыл. Он почувствовал движение — нарочное, со стремлением показать, что он не единственный, кто счёл это дерево прекрасным убежищем от суеты и внешнего воздействия. Его Подобие, в некоторой степени, можно было использовать как сенсорный поисковик, с ограничением в километр. И сейчас оно ничего не чувствовало. Парень осторожно поднял голову наверх и наткнулся на дегтярно-чёрные глаза. — Ты на моей территории, — тихо, слишком тихо сказал старшекурсник. Высокий, но худой парень, с крутолобым лицом и тонкой улыбкой, показывающей неестественно заострённые клыки. Рен сразу понял, что перед ним фавн, но быстрый осмотр не дал чёткого ответа — какой именно. Пока он не заметил толстый коготь на одной руке, которой старший по курсу студент зацепился за одну из толстых веток. Фавн-медоед. Только они обладали подобными чертами — чёрными, как смоль глазами, заострёнными клыками и, отличающими их ото всех остальных собратьев, короткими, но толстыми, выдвижными когтями. Редкое зрелище видеть подобного фавна рядом с собой — история и люди не были благосклонны к ним. Изначальной их родиной был Вакуо, пока не начались Священные Войны, когда племена фавнов медоедов посмели дать отпор несущим веру Братьев и убить самого Одрия Святого, сделав из его черепа чашу. После этого маленький народец стал мишенью всех полководцев и верных слуг Братьев, каждый проповедник того времени изобличал их как слуг Гримм и мерзких язычников, поклонявшихся Солнцу или Великому Зверю. Их ловили, убивали, продавали в рабство, насиловали и истребляли целые поколения. Намного позже, фавны-медоеды использовались как гладиаторы на аренах древнего Мистраля, служками-виночерпиями среди дворян Вейла, будучи способными переварить почти все смертоносные яды в своих желудках, пограничными воинами и борцами с Гримм в Вакуо и Мантле, благодаря своему необычайному бесстрашию перед любой угрозой. Стоит ли говорить, что один из лидеров Революции Фавнов, наравне с Тигриным Усом, был представителем этого народа — Чёрный Глаз, по легенде убивший в одной битве восемьдесят восемь охотников Вейла, тогда ещё бывших рыцарей и ветеранов Великой Войны. — Прошу прощения, — он напрягся, готовясь в любой момент спрыгнуть вниз и как можно быстрее разорвать расстояние между ним и потенциальным противником, и ответил, заполнив образовавшуюся из-за его размышлений паузу, — моё восприятие и внимание были недостаточными, чтобы увидеть. — Ну, если так, то прощаю, — ухмыльнулся фавн, захлопнув книгу в свободной руке. Лай, присмотревшись, увидел название на обложке. — О, тебе она знакома, судя по твоему взгляду, — старшекурсник слегка раскрутился одной рукой и прыгнул на другую ветвь, мягко приземлившись ногами. Слишком мягко. — Недавно прочитал, — признался Лай, — очень достойное произведение. — Не могу не согласиться, хотя я и не прочитал её до конца, — сказал неизвестный старшекурсник, — но постельные сцены мешают серьёзности произведения. — Твоя оценка схожа со словами лидера моей команды. Но я думал, что подобные книги не интересуют подростков и более зрелых мужчин твоего возраста. Фавн рассмеялся. — Мне посоветовали её почитать мои одногруппницы. Некоторые гарпии с моего курса знают, что я не такой уж и жестокий, пользуясь моей добротой. Странный разговор, подумал Лай. Но странный не значит неприятный. — Меня зовут Баджер. Без фамилии, — назвался старшекурсник, — а ты, судя по всему, первый курс. — Лай, фамилия Рен, — представился он, — я из команды JRNC. — Я запомню тебя. Почему-то в тоне Баджера сквозили опасные нотки, что вернуло растаявшую из-за дружелюбности нового знакомого осторожность в общении с этим старшекурсником. — И к нашему прежнему диалогу, — продолжил он, — мне понравился главный герой. Славный парень, если он действительно существует. — Примечание в конце указывает, что он действительно существует, — подметил Лай. — Да? — хмыкнул Баджер и на минуту замолчал, открыв самую последнюю страницу, — действительно, чей-то младший брат. Звучит воодушевляюще. — Тогда, пожалуй, я покину это место, — Лай уже приготовился спрыгнуть и как можно быстрее покинуть дерево, но не успел. — Нет, — он застыл. Слишком властным и требовательным был голос фавна, чтобы так легко его проигнорировать, — пожалуй, хорошо, что встретил первокурсника. Расскажи о своём курсе. Лай задумчиво уставился на него. Большой соблазн овладел им — попытаться сбежать. Разговаривать и рассказывать Рен не горел желанием. Но смотря на фавна и его ожидающий взгляд, он передумал. — Что именно? — уточнил Лай. — Начни со своей команды, — предложил Баджер, — мне, как старосте четвёртого курса, интересно. Его подозрения подтвердились. Он не был глух к бродившим опасениям среди первого и даже второго курса о возвращении сильнейшего студента Бикона. Этот титул отнюдь не являлся самопровозглашённым — нет, это признавали все старшекурсники. Возможно, он где-то наследил в карме, раз ему довелось встретиться с ним. Он кратко рассказал о своей команде — о мрачном лидере, чьё поведение и вид всегда напоминали ему непоколебимую скалу, готовую обрушиться на любого недоброжелателя и врага, как только возникнет необходимость, о его напарнике, Кардине Винчестере, человеке хитром и любящем строить многоходовые решения своих проблем. «Но…» — подумал Лай. Но в последнее время Кардин открылся с совершенно необычной стороны. Лай сначала и не понял смысл его постоянных споров с Норой, пока не нашёл связь… Жон не торопился рассказывать, хотя, судя по его взглядам, лидер всё уже давно знал и не вмешивался. Они - Дети Мёртвого Селения, и не имели за собой огромных денежных активов, отчего им приходилось на многом экономить, несмотря на пособие от Бикона. Что Арк, что Винчестер, зная их положение, не стремились оказать помощь, напрямую… идя на странные, по его мнению, уловки. Они хотели сохранить их самоуважение, и Лай не мог их винить в этом, прекрасно зная, что себя, что Нору — они бы отказались, предложи один из них деньги. А учитывая, что у Жона шесть сестёр, которых ему нужно одевать, кормить и обеспечивать, даже стыдно думать о принятии помощи от него. Но сейчас, когда они имели за спиной очень приличную сумму, давление вечной необходимости в экономии спало. Лай немного покачал головой, видя, как его слушатель усмехнулся. Первокурсник продолжил рассказ, закончив его на Норе. Парень не рассказал об их подобиях, о Жоне, что желает скрестить клинок со старостой четвёртого курса, ни о том, что Кардин был немного… скептически настроен к фавнам, ни даже что его с Норой связывает нечто большее, чем дружба детства. Достаточно лишь общей информации. Баджер снова усмехнулся, уже задумчиво. Он перепрыгнул на другую ветвь, ближе к Лаю. — А среди вашего курса есть расисты? — Я не знаю, — сразу ответил Рен и понял, что совершил ошибку. Баджер раскусил его ложь. — Не хочешь рассказывать, — понимающе кивнул он, — может это кто-то из твоей команды? Кажется, у одного из них фамилия Винчестер? Он случайно не сын одного из влиятельных советников Вейла? Из фракции «Честь и Совесть»? — Это вероятный ответ. От фавна стало исходить давление — еле заметное, но заставляющее желать уйти от него как можно дальше. — Значит, я угадал, — размышлял Баджер, — Винчестеры известны своей консервативностью. Впрочем, политика меня не интересует — меня лишь интересует, чтобы в Академии не было проблем от маленьких расистских засранцев. Как ни странно, — добавил он, — подобная вещь может исходить и от моих братьев фавнов. — Кардин не расист, — не согласился Лай. Он был его напарником, и его долгом было защитить рыжеволосого громилу от внимания опасного фавна, — его претензии больше направлены… на Белый Клык и его сомнительную деятельность. В этом было больше правды, чем в заявлении о том, что Кардин ненавидит всех фавнов. Лай и остальная команда, не раз видел, как тот спокойно общается со многими представителями этого народа, будь то Вельвет Скарлатина или даже немногословный Керри Мортис из команды Ириса Рокса. Но нельзя отрицать, что и самые неприязненные отношения он имел с такими людьми, как Ами Голд, фавном-лисом или Тора Пижма. Впрочем, характер обоих не мог не вызвать чью-то неприязнь. Один видел во многом притеснения, а вторая была слишком агрессивна и драчлива. — Среди богатых есть люди с золотой ложкой во рту и в жопе, — сказал им как-то Винчестер, — но такие не попадают в Бикон и они не стремятся положить свою жизнь ради обычной челяди, как они считают. Так что, когда я слышу очередные претензии Голда к Шни или ко мне, это вызывает у меня стремление показать ему, чего стоят его слова на самом деле. — Защищаешь своего напарника… вижу, ваша команда достаточно сплочённа, если верить твоим словам, — он поморщился и в его глаза промелькнула грусть. Старая, душевная рана, понял Лай, старая, медленно гноящаяся и не излеченная, — а что насчёт твоего лидера? Жон расист? Это как назвать Гримм миролюбивыми существами, желающими всем счастья и добра. Слишком много его поступков говорило о том, что Жон из тех людей, которым плевать из какого ты сословия, какой ты расы или внешности. Будь то обучение слишком юного фавна Ахерона Рю, или же спасение музыкальной группы фавнов в Анселе от того, чтобы их забросали тухлыми продуктами. Ибо спеть песню о геноциде целого народа потомкам тех самых людей, которые и уничтожили подземные королевства кротоваров, фавнов-кротов… как минимум глупо. Когда-то давно, Лай прочитал одну старую книгу. О тех, кто жил во времена Великой Войны и Революции Фавнов. Поколение, пережившее кровавую десятилетнюю мясорубку и годы беспощадной борьбы с жестокими фавнами, желавшими добиться своей свободы любой ценой. Автор книги назвал их поколением Людей из Стали и Крови, беспощадными, бескомпромиссными к любым изменениям и оттого не принимавшими новые веяния Короля-Воина. За выжившим и успешным ветераном всегда пряталась гора трупов, которым не так повезло. Для них самым верным решением было взять меч и винтовку, а не перо, чтобы решить назревающие проблемы. Они так привыкли воевать, что мирная жизнь для них превратилась в невыносимую тягость. И они были хороши в этом, очень хороши. Их суровость и нежелание принимать новое время, отчасти, привели к Революции Фавнов. Можно ли Жона причислить к таким людям? Лай мог бы сказать, что да — но лишь отчасти. «Порой, рождаются люди, которые блистали бы в другое время», — вспомнил Лай слова старого монаха-наставника из Пинь Инь. Жон Арк был беспощадным человеком. Красные Холмы показали это во всей красе — Жон не предложил никому милосердия, и Лай отчётливо видел, как последний из выживших плакал и просил пощады, но блеснувший синевой Кроцеа Морс стал ему смертельной милостью. Их никогда не учили проявлять жестокость к падшим людям, будь то бандиты или иные преступники. Наоборот, если есть возможность, сохранить жизнь и привести к законному правосудию, то стоит ей воспользоваться, как утверждали все... большинство преподавателей. «Но Жон никогда не учился в подготовительной школе, будучи учеником старого рыцаря Вейла, того самого Человека из Стали и Крови», — вспомнил Лай. Может Хейли так повлиял на его лидера? — Нет, — уверенно сказал Лай Баджеру, — лидер моей команды не может быть расистом. — А что насчёт твоей подруги, Нора Валькирия, да? Нора Валькирия. Лай округлил глаза, внезапно поняв, что он уже минут десять спокойно болтает со старостой, забыв о главной угрозе! — Ренни! Я тебя нашла! Его пробил пот. Баджер удивлённо осмотрелся, увидев стремительно приближающуюся рыжеволосую девушку. С молотом. — Ренни, ты не спрячешься от меня! Он увидел, как на короткое время вспыхнули током её перчатки, и от этого ему стало ещё страшнее. «Жон, я надеюсь ты понимал, что давал ей в руки!». Дерево мощно затряслось от первого удара — весь оставшийся снег мгновенно оказался на земле. Второго удара оно не выдержало и с пронзительным треском стало клониться вниз. Баджер с округлёнными от шока глазами ловко спрыгнул вниз, избегая тяжёлого древесного ствола, что оказался поваленным на землю. Лай последовал за ним, но, оказавшись внизу, убегать не торопился. Фавн-медоед не стал хвататься за свой странный, изогнутый клинок. Кажется, эта была сабля, любимое оружие морских налётчиков из давно павшего островного королевства Элизиум. — Ты обижал моего Ренни? — бесстрашно спросила Нора, приготовив свой молот в качестве возмездия, если её друга обидели! — Твоего? — зацепился за слово староста, с интересом наклонив голову, — он твоя собственность? — Гадкий человек пытается извратить мои слова! — не поддалась девушка на провокацию. — Нора, — сказал он, дотронувшись до её плеча. Старый приём, позволявший успокоить вспыльчивую Валькирию. И он сработал. Девушка покраснела, но постаралась это скрыть. — Он меня не обижал. Просто я случайно встретился с ним. Это Баджер, староста четвёртого курса. — Староста четвёртого курса? — вычленила главное она, опустив молот и трансформировав его в гранатомёт, — так это тебе хочет надрать задницу Жонни! Лаю хотелось ударить себя по лицу. Баджер улыбнулся, нет, оскалился такой кровожадной улыбкой, что на секунду Лай и Нора вздрогнули. «Эта карма, Жон, за то, что ты дал ей эти перчатки!». — Давно я не слышал таких приятных новостей — кто-то хочет надрать мне задницу, — он демонстративно размял свои кости на пальцах, — обязательно нужно встретиться с этим Жонни! — Тогда мы пойдём, — сказал Лай, — нас ждут дела. Он медленно и осторожно стал подталкивать Нору назад, в сторону Бикона. — Идите, — разрешил Баджер, — спасибо за интересный диалог, Лай Рен. И да, надеюсь увидеть тебя в книжном клубе, я там состою. — Обязательно, — пробормотал Лай, сделав зарубку стараться как можно реже заходить туда. Вечером этого же дня Жон показал им свои новые наработки. — Этот шлем стоил мне много нервов, — мрачно оповестил их лидер, — будь то споры с моей невольной помощницей, Руби, или проблемы с визором. Моё Подобие странным образом может спокойно смотреть сквозь туман или другие газообразные зрительные препятствия, но когда оно натыкается на материальное… оно полностью сосредотачивается на нём, будь это даже стекло. — В общем, твое Подобие не могло проецировать свою силу за пределами визора, мы поняли, — сказал Кардин, осмотрев остальных, — и как ты решил эту проблему? — Я подбирал множество разных материалов, даже пытался экспериментировать с воздушной и земляной пылью, но в итоге просто целыми часами носил его на голове, пока моё Подобие не приспособилось к этому, и я стал видеть слабые места за его пределами. — Странное Подобие, — огласила Нора, с любопытством осматривая шлем, Лай склонен с ней согласиться. Когда Жон рассказал, как он случайно активировал его на компьютерной игре, Рен сначала не поверил. Но Подобия имели безграничный потенциал и даже многомерное использование, если верить словам многих учёных. У Кардина после этой новости глаза загорелись алчным блеском возможностей и прибыли, пока Арк не остудил его нежеланием тратить своё время на игры. Только Нора сразу ему поверила и искренне за него порадовалась. Его милая Нора. — И чем этот шлем отличается от твоего предыдущего, кроме футуристического дизайна? Светлого оттенка, полностью закрытый, полусферичный и плоский практически со всех сторон, кроме нижней части, немного выпирающей вперёд, и прикрепления сверху в виде квадратного фонаря. — Вся изюминка внутри него, — ответил Жон. Он слышал немного гордости в его тоне: естественное явление для любого кузнеца, — удобная, аэродинамичная подкладка для моей головы, усилитель звука, такой в суматохе боя нам пригодится очень хорошо. Радиоприёмник, который может спокойно подключаться к обычным приборам из магазина, мы с Руби проверяли. Он немного поводил по нижней части шлема, чтобы через секунду тонированный визор с тёмным отблеском загорелся жгучим синим цветом. — Руби настояла, — процедил Жон, — но, в случае чего, — он что-то снова нажал и теперь визор загорелся красным цветом, — красный — ночное видение с тепловизором. — А за что отвечает синий? И почему красный? Разве он не должен отражаться зелёным? — Синий на самом деле ни за что не отвечает, но, в случае чего, я буду использовать его как маяк в темноте для остальных. Насчёт последнего вопроса… мы немного намудрили с пылью, и теперь стекло неизменно отражается красным цветом. Я счёл это… приемлемым. — Как это вообще сочетается в одном визоре? — не понял Лай, внимательно глядя на шлем. — Несколько слоёв, которые при нажатии кнопки меняются. Хотя пришлось помучиться, чтобы после быстрых движений ничего не ломалось. Жон нажал на что-то ещё внизу и внезапно на верхней части шлема, с еле слышимым щелчком, вылезли два маленьких, красиво отделанных, металлических крыла. — Не планировал добавлять, но… Руби, — со вздохом он сказал это имя, словно приговор, — правда, не могу отрицать, что есть в этом кое-что практичное… оно усилено земляной пылью и достаточно лёгкое, чтобы не влиять на вес. И, его концы настолько острые, что способны проткнуть чью-то плоть. — Жонни, теперь ты будешь как светлячок с рогами! Рогатый Светлячок! — Хмф, это звучит ужасно, Нора, но если это отражает суть моего шлема, то пусть будет так. — Увидь такого светлячка ночью, я бы обосрался, — пошутил Кардин, — и на это ты потратил месяцы? — Нет, — не согласился Жон, вытягивая из рюкзака пару стальных рукавиц. — Мы слушаем ваши великие изречения, мой король. — Внимай внимательно, — без доли смеха в голосе сказал Жон Винчестеру, — они укреплены земляной пылью сверх меры. Мы не проверяли с Руби, но любая из перчаток должна спокойно выдержать пулю в упор или схватить острый клинок в зажим. — Яйцами? — невинно пошутил его напарник. Лай с поднятой бровью посмотрел на Кардина. Такое весёлое настроение у него бывает, когда он в очередной раз совершил удачную «сделку». Сам Рен называл это надувательством или взяткой. Равнодушное лицо Жона не треснуло, даже когда Нора рассмеялась, а он испустил лёгкую улыбку со своих уст. — Нет, руками, — спокойно поправил он, — но есть ещё пара интересных скрытых деталей. Из «костяшек» рукавиц вылезли острые и толстые лезвия длиной в двадцать сантиметров. — Хороший козырь в ближнем бою, — оценил Лай, присматриваясь. — Верно, скрытый козырь, в случае если будет потеряно основное оружие. Вам всем тоже стоит подумать о таком — нельзя полагаться, что ваше основное орудие будет всегда рядом с вами. Подумайте об этом и скажите мне, если у вас есть мысли на этот счёт. Лай задумался. Он всегда полагался на Цветки Бури, что на средних и дальних дистанциях, что в ближнем бою, ведь его автоматы-пистолеты всегда могли стать смертоносными клинками. Но Красные Холмы продемонстрировали, что Жон абсолютно прав — нужны если не два, то хотя бы один скрытый козырь, в случае, если он растеряет своё основное оружие и ауру. Когти отпадали сами собой, не с его стилем, но что насчёт нунчаков или шеста? Скрыть их достаточно легко, благодаря меха-шифтам, только в каком виде это сделать? — И последний аккорд, — продолжил лидер команды, — изюминка этих рукавиц, способных очень неприятно удивить противника. С помощью меха-шифта и пространственной Пыли из верхней части рукавиц медленно и даже грациозно вышли… Миниатюрные ракетницы. — Охренеть! — чуть ли не закричал Кардин, — вот это уже действительно мощно! — Убойные, сверхскоростные ракеты, — начал Жон, — хоть и не такие мощные, как однозарядные гранатометы, но если попадёт по человеку без ауры или Гримм, мало не покажется. Плюс, есть возможность пускать и сигнальные вспышки, так что… хотя я изначально хотел сделать маленький огнемёт, но пришлось отложить. — Мы должны оценить! — немедленно заявила Нора. — Оценим завтра утром, — усмехнулся Жон. В начале следующего дня, когда уроки ещё не начались, они спустились в Изумрудный Лес и пустили пару ракет. Результат удовлетворил Арка и безумно обрадовал Нору. Но в итоге, при возвращении пришлось всё это добро вернуть в оружейные ящики. Теперь перчатки Жона оценивались как оружие, сказал им профессор Сандор, который тоже пришёл оценить новую примочку Арка. — Скольких же королей Вейла из династии Альгульфингов вы мне можете назвать, мистер Голд? — спросил доктор Ублек, вызвав к доске одного из студентов первого курса. — Парочку, — признал Ами Голд, лисий фавн, нервно дотрагивающийся до своего бантика, связанного из тонкого красного шарфа. — Очень печально, мистер Голд, но не всё потеряно для нас с вами, верно? — Действительно, профессор Ублек, — признал парень. — Доктор, мистер Голд, — Ублек поправил свои очки и отхлебнул из своего термоса, — и, мистер Голд, я вижу ваши иллюзии с того самого момента, как вы вышли к доске. Фигуру парня сдуло словно ветром, а перед сидящими за партами остальными студентами предстал настоящий Ами Голд, что нервно перелистывал учебник истории в поисках ответа. Никто не посмел его пристыдить за попытку — даже сидящий рядом с Лаем Винчестер уважительно цокнул языком, признавая хитрость. — А теперь, — с пляшущимся весельем в глазах и голосе начал доктор Ублек, — студент Ами Голд, выходите к доске и расскажите классу, что вы успели прочитать за эти две минуты. С понурой головой Голд сошёл вниз с видом, словно идёт на публичную казнь. — Авгульф Первый? — скорее предположил, чем уверенно сказал он. — Самый первый король из этой династии после погибели Дагобертов, — довольно кивнул Ублек, — верная догадка, а не ответ, мистер Голд. Может быть, вы мне можете сказать, чем он прославился? — У него прозвище Тихий. — Да, да! Тихий — но не думайте, что в этом таится что-то таинственное или положительное. Скорее это общий, облагороженный термин того, как называли этого короля в то время! Это был очень… огороженный от собственной власти король и оттого бездействующий, когда в королевстве властвовали культы Гримм, бандиты и шла бесконечная борьба меж могущественными аристократическими домами. Всё это длилось, пока Жон Освободитель не истребил множество культов, не навёл порядок на границах и не устроил Час Луны, совершив ночное судилище над восемью древними домами Вейла. После этой ночи, — немного замедлился Ублек, вновь глотнув из своего термоса, — этих домов более не существует, а их имена даже не сохранились. Лай начал записывать, делая записи краткими и понятными. Винчестер стал у него подглядывать, не в силах успеть за речью преподавателя, в то время как Нора писала всё под тихую диктовку Жона. — Тогда следующий король это Жон Освободитель? — предположил Голд. — Нет, нет! Вы ошибаетесь, мистер Голд, Жон Освободитель был из рода Арков! Он являлся могущественным феодалом, и числился одним из ближайших советников нового короля, имя которого вы так и не назвали… Винчестер хмыкнул, тихо пробормотав: «Интересно, сколько домов уничтожили предки Жона? Кажется, это было их любимым занятием». Лай мог только мысленно согласиться. Хотя он никогда бы не стал говорить такое рядом с Жоном — тот, хоть и относился к деяниям своих предков спокойно и равнодушно, но за такие вопросы мог ответить редкой в его речи, но неприятной колкостью, или даже вызвать на ринг, как он хотел это сделать с третьекурсником Рокки Дюраном. Неизвестно, что его остановило от такого шага — уговоры Винчестера или внезапно прекратившиеся нападки близнецов-студентов со второго курса. Но точно не трусость или страх поражения, учитывая, сколько раз он за последнюю неделю схлестнулся с Пиррой Никос, постоянно вызывая её на бой на Боевых Уроках или после занятий. Он всегда проигрывал, но с каждым разом отрыв становился всё меньше и меньше, несмотря на то, что Чемпионка Мистраля тоже стала прогрессировать под напором неожиданной конкуренции от светловолосого парня. — Тогда, тогда… — начал судорожно думать и вспоминать Голд, — король Аргонавт? — Предпоследний король Вейла, мистер Голд. Кажется, вы решили начать не по порядку. — Зачем нам вообще знать какие короли раньше жили? — в сердцах воскликнул фавн, вызвав тишину в кабинете. Ублек печально покачал головой. — Может, потому что это наша история, определяющая нынешнее положение? — начал Ублек, а потом резко замолчал, оглядев остальных студентов, — или может, Академия не желает лишать вас и обычного образования старшей школы, которого вы лишились из-за подготовительных школ? Громкий хлюп из термоса доктора Ублека разорвал звенящую тишину. — Народ, не знающий своего прошлого, не имеет будущего, а вы, господа студенты, будущие охотники, вы один из немногих щитов, что защищает наше общество от полного разрушения. Вы элита, не побоюсь этого слова! А элита, не знающая истории своих предков — очень печальное зрелище, которое ни к чему хорошему не приведёт. Ублек очень раздражённо посмотрел на Ами Голда. Подойдя, профессор сдул новую иллюзию и стремительным, мгновенным рывком оказался рядом с хитрым лисом, что попытался повторить свой трюк. — Садитесь, Ами Голд, я очень разочарован. Жду вас на дополнительных занятиях, чтобы исправить вашу неудовлетворительную оценку. — Простой парень из глуши стремится наверх, — со смехом начал Вилли Орион, сидящий на уровень выше Лая. — И всем, кто был с ним внизу, пристегнуться…! — подхватил Кардин. — Взлетаем! — закончили они оба одновременно под смех остальных. — Мистер Винчестер, мистер Орион, вас я тоже жду на дополнительных занятиях, — добавил Ублек, — и, видя вашу чрезмерную активность, вызванную желанием немедленно рассказать мне про остальных королей Вейла, внимательно вас слушаю… После урока Истории Ремнанта, Жон дал словесный втык Винчестеру. — Не провоцируй Голда, у парня и так тяжёлое состояние, судя по его лицу. — Он сам любит лезть на рожон, — возмутился Кардин, фальшиво взмахивая руками, — ты что, защищаешь этого засранца? — Просто не трогай, неужели это так сложно? — Так уж и быть, дам ему отдохнуть от моего подавляющего интеллекта пару недель, пока не пройдёт его меланхолия, — слишком быстро согласился Винчестер и сменил тему, — ты помнишь наш уговор, мистер Не-Трогай-Бедных-Засранцев? — Помню, — их лидер скрючил донельзя недовольное и хмурое лицо. Лай с вопросом посмотрел на Нору, но та покачала головой, тоже недоумевая. — Какой уговор? — спросила единственная девушка в их команде, — Что за секретики?! Вы что-то прячете от Норы… неужели это те шоколадки в холодильнике, которые Кардин прятал за банкой молока? — Так это ты их съела?! — Ой! — поднеся ко рту ладонь, нелепо выдала себя Валькирия, — Мне пора! У меня скоро собрание в клубе… — Стой! Стой, Нора, стой! — Разве в книжном клубе намечается собрание? — спросил Жон у Лая, когда Винчестер погнался за улепётывающей Норой. — Нет, — не стал врать он, — в книжном клубе собрания вообще никогда не происходят. Нора редко заходила в помещение, выделенное для клуба и больше для того, чтобы вынудить своего друга детства пойти куда-нибудь с ней, чем читать. Она решила туда вступить лишь из-за него. Лай не стал спрашивать Жона, что имел в виду Кардин. Глубокими вечерами, когда они оставались с Норой в комнате одни, она расчёсывала его волосы, вызвавшись это делать каждый день после проведённого времени в Анселе. Возможно, сёстры Жона, Николь и Майра, которым так понравились шелковистые чёрные волосы, с одинокой розовой прядью, и постоянно желающие расчесать их, вызвали немного ревности со стороны сокомандницы. Жон по обыкновению пропадал в кузнице Бикона, а Кардин ушёл играть с Расселом Траншем очередную партию в Grimm Darks. Сидя на кровати спиной к подруге и чувствуя старательное расчёсывание, немного неумелое, но приятное и щекочущее сознание, Лай закрыл глаза и ушёл в старые воспоминания. Мягкое касание его волос вызвало приятную дрожь. Маленький мальчик шести лет с широкой улыбкой поднял голову, увидев над собой лицо матери. — Что ты делаешь, мой маленький Лай? — Я хочу пустить кораблик в наш пруд! — он показал матери своё творение, неуклюжее в исполнение. Женщина встряхнула свои тёмно-розовые волосы и заворковала. Ань Рен взяла преподнесённый кораблик и осмотрела его. — Тогда давай запустим его и посмотрим, как далеко он заплывёт? — предложила она. — Давай! — сразу согласился Лай, — Надо позвать отца! Кораблик утонул, как только оказался среди водной глади их домашнего пруда. Тогда, увидевший расстроенного сына, отец сделал ему новый, но оценить Лай не успел. Иногда ему так хотелось вернуться домой… Куроюри стал местом трагедии, одним из множества в истории Ремнанта, Мёртвое Селение, которое обходили стороной военные и не спешили освобождать мистралийские охотники, ибо старый, древний Гримм, поселившийся там, отпугивал всех добровольцев и желающих. Там, где люди когда-то молились Богине Весны, чьё воплощение тысячи лет назад было повергнуто Принцем Цветов. Где жители поселения возносили подарки духам рек и лесов, успокаивали кровожадных богов Великих Джунглей или даже благодарили Великого Зверя, бога фавнов, за очередной прожитый день, пекли хлеб, строили и мастерили, растили детей, и обустраивали быт в уютных домах из дерева… всё это превратилось в прах за один день. Тысячи погибли, выжили лишь несколько сотен, в основном детей, в кое число входили и Лай с Норой. Он даже не может похоронить собственных родителей. Нора слишком сильно дёрнула расческой, и Лай еле сдержал лицо в спокойствии, отказавшись использовать Подобие в такой момент. — Ой, прости, Ренни… я ещё не привыкла это делать как близняшки. — Ничего страшного, — улыбнулся он, слегка повернув голову в её сторону. В женском голосе он точно услышал зависть к умениям сестёр Жона! — Не поворачивайся! — упрекнула она его, и Лай немедленно вернул прежнее положение головы. Вновь минута молчания. Лай наслаждался через окно видами ночного Бикона и далёкого Вейла, горящего чуть ли не также ярко, благодаря ночному освещению, как и днём. Она заметила его взгляд. — На следующей неделе ты опять пойдёшь туда? — спросила Нора, разорвав молчание. Он столько с ней вместе, что давно усвоил для себя её характер и невозможность долго молчать в абсолютной тишине. — Да. — Может не пойдёшь? — предложила она, так невинно, что Лай бы поверил, если бы не знал что за этим стоит нечто большее. — Не могу. Каждый месяц он уезжал в Вейл на выходных, чтобы придти на собрание Детей Мёртвых Селений. Это было своего рода братство, куда сироты Куроюри с лёгкостью вписались. Многие из его братьев и сестёр по несчастью предпочли вместо мирной жизни стать охотниками или военными. Многие лелеяли мечту вернуться в Куроюри. Некоторые из них уже погибли в пограничных стычках с Гримм или на охоте в первые годы после выпуска из Академии. Но были и те, кто выжил, были и те, кто ещё только учился в подготовительных школах. Лай и Нора не единственные в Биконе родом из Куроюри — они знали одного четверокурсника и ещё одного второкурсника, что поприветствовали их ещё на первых неделях учёбы. — Куроюри… — сказала Нора и замолчала. — Куроюри, — согласился Лай, — я ещё хочу их похоронить, Нора… Нора не ответила, продолжая ласково расчёсывать волосы. У неё никогда не было причин возвращаться в этот город. Ничто не тянуло её туда — ни родители, которых она никогда не знала, ни родной дом, которого никогда не существовало. Лишь кошмары, блеклые воспоминание и Лай — единственные вещи, что связывали Нору Валькирию с Куроюри. — Может, мы останемся… в Анселе? Тебе там понравилось. Там будет рядом Жон. Мы утащим с собой Кардина и заживем всей командой! — Возможно, — не стал отнекиваться Рен, — оставим это на потом. — Как скажешь, — улыбнулась ему Нора, обнимая. Он обнял её в ответ, чувствуя свежий запах её волос и тела после душа. Когда Жон и Кардин вернулись, то могли лицезреть уже спящих вместе, в обнимку на одной кровати своих напарников. Им оставалось только как можно тише лечь в свои постели. В эту ночь ему не снились кошмары. Следующим днём, в столовой после двух парных лекций профессора Порта, царило веселье, связанное с одним студентом. — Кардин, я сломаю тебе твои шаловливые руки! — прошипел Жон всеми силами пытаясь снять накладные кроличьи уши, что мертвой хваткой прикрепились к его голове. С самого утра, всё-таки рассказав, в чём был их уговор, Жон решился быстро сделать фотографию, но когда он попытался их снять через пять минут, у него ничего не получилось… — Это не я, — с ухмылкой признался Кардин и когда Руби дала пять Норе, всё встало на свои места. Арк раздражённым взглядом окрестил двух негодяек. — Это тебе за то, что предал меня в игре, Жон, — показала ему язык Роуз, на что парень закатил глаза. — Это всего лишь игра! И чем ты их смазала, что они никак не снимаются! — Супер клеем! — рассказала Нора со зловещим видом, — нам его одолжила Вай… ой! Вайс Шни постаралась скрыть злорадную ухмылку, но получилось у неё это слишком плохо. Новый аксессуар Жона оценили все — в том числе и Питер Порт, встретивший Арка раскатистым, громовым смехом. — Ладно, — смирился их лидер, — скажите мне, что они хоть отклеиваются со временем. — Завтра уже можешь спокойно снимать, — с улыбкой оповестила Шни, получив в ответ нечитаемый взгляд. — Тебе идёт, Мрачный Мальчик! Да, Пирра? Как тебе такой прикид твоего вечного оппонента? — Сяо Лонг дружески похлопала свою напарницу, а та улыбнулась Жону и вежливо ответила. — Это действительно так. — Кролик Жон! — крикнули с другого стола, — подари нам удачу, Кролик Жон! Арк в ответ кинул фрукт. Поймавший его Ален Луперк рассмеялся: «Вот она, чистая удача!». Но поймать кинутый арбуз он уже не смог. Парень повалился вниз под смех-вой Громобоя и остальных. — Я лишил тебя удачи, — припечатал Жон раздражённым тоном, — это было очень неспортивно, Руби, так меня подставлять. И использовать в этом Нору. — Хмф! — по-детски фыркнула пятнадцатилетний подросток, — ты сам виноват в… Её слова заглушились громко распахнувшимися дверями столовой. Второй и третий курс сразу замолчал, уставившись на человека, что вошёл в огромное помещение медленным шагом. Баджер ухмыльнулся, оглядывая всех. Его чёрные глаза на долгое мгновение уставились на Лая. А потом… он весело подмигнул ему? — Первый Курс. Я вызываю вас всех на поединок. Никто ему не ответил сразу — все притаились, не понимая, что происходит. Лишь единицы поняли, кто перед ними, заранее и тщательно собирая информацию у старшекурсников. — Хорошо, — ответили ему после минуты молчания. Жон, несмотря на свой странный вид, создаваемый новыми "аксессуарами" на голове, вышел вперёд со спокойным и сконцентрированным лицом, — укажи нам время и место, чтобы я смог скрестить с тобой клинок. Баджер оскалился, оглядывая храбреца. — Ты один? — Нет! Куууурлааа! С ним будет моя Манхильда! — закричала Нора, выпрыгнув из-под стола, встав рядом с напарником. — Будет больно, но… И мой Палач! Лай последовал за Кардином, не став кричать имя своих пистолетов. — И моя коса! — И мои кулаки! — И мой топор! — Мы надерем тебе зад! Баджер довольно рассмеялся.