Танец Хаоса. Новое время

Хуго проснулся рывком, с криком, весь покрытый каплями ледяного пота. Поначалу и не понял вовсе, где находится: его окружала полутьма тента, бледный серый свет пробивался сквозь щели во входном клапане, будто лезвие сквозь ткань. Рядом спали другие вельды. Лежащий справа от него Вьирх от его крика пошевелился и простонал что-то во сне. Но не проснулся. Хуго сел, чувствуя, как колотится в груди сердце, будто мечтая пробить насквозь ребра. Кожа была влажной, и прохладный воздух неприятно студил ее, горло перехватывало, и вдохи давались с трудом. Он поднес к лицу дрожащую ладонь, как делал всегда, когда такое случалось. Рассмотреть линии ладони, увидеть завитки дикости на пальцах, пересчитать каждый из них – это успокаивало. И ледяная вода отступала. И синие губы маленького мальчика медленно-медленно таяли в его памяти, уходя обратно туда, в глубины прошлого, в день, который изменил все. Он сжал кулаки и сосредоточился на дыхании, восстанавливая контроль над собственным телом и эмоциями. Иград погиб много лет назад, все это прошло и кончилось. Хуго не мог изменить прошлое, он мог только жить с этим каждый следующий день. Дождавшись, пока сердце успокоилось, а кожа подсохла, он откинул одеяло и встал. Вчера милорд Мхарон поселил его сюда, в шатер к другим диким, и Хуго вздохнул с облегчением: впервые за много недель он был среди своих. Только вот даже это не уберегло его от кошмаров. Вьирх вновь забормотал во сне, заворочался, сбил одеяло. Его дикая нога дергалась и дрожала во сне, он не слишком хорошо контролировал ее, даже при том, что дикость носил в себе уже добрую дюжину лет. Хуго присел возле него, положил ладонь на холодный лоб, несколько раз мягко огладил пальцами брови. Вьирх резко вздохнул и расслабился, нога его перестала дрожать и растянулась на полу. Хуго прикрыл его обратно сбившимся одеялом и принялся одеваться. Они все заботились друг о друге, как могли. Они все знали, каково это – быть объединенными болезнью. Одевшись, он вышел из шатра в холодное пыльное утро. Солнце только-только начинало свой путь по небу где-то там, за недвижимой грудой облаков, и лагерь вельдов, утомленных вчерашней битвой, пока еще не думал просыпаться. Бодрствовали только часовые у костров и по периметру лагеря, и сейчас здесь было гораздо тише обычного. Не совсем безмолвно – кто-то ходил между шатров, кто-то кричал и плакал во сне, кто-то кашлял и стонал от боли в лазарете, расположенном в центре лагеря рядом с шатром командующего Мхарона, - но гораздо тише, чем днем. Воздух пах смертью. Пока еще совсем слабо из-за мороза и пыльного ветра, но вонь уже начала просачиваться в него, заявляя свое право на причитающееся ей. Хуго замотал лицо вахра, чтобы избавиться от пыли и хоть немного сбить вонь, но это не слишком помогало. Вихри кружили над развалинами старой крепости, трепали стены шатров вельдов, постепенно окрашивающиеся в бурый, набрасывались на застывшие на стене горгульи макто, втянувших головы в плечи, будто стая ворон. Хуго прищурился, разглядывая их. Они как-то особенно подходили сейчас развалинам этой крепости, выглядели на ее стенах так естественно, будто она принадлежала им. Быть может, потому что развалины чем-то напоминали Гнездовье? Ноги понесли его к шатру командующего Мхарона, в самый центр разбитого вельдами лагеря. Он ступал по запыленным, заваленным обломками щебня и камня мостовым, внимательно глядя под ноги, чтобы не упасть. Ледяные кристаллы тумана, что так загадочно светились вчера ночью, уже растаяли, им на смену пришла извечная бурая пыль. Она будто снег заметала и заметала залитую кровью землю, и темные пятна на мостовых постепенно бледнели, становясь частью этого однообразно бурого мира. Тела еще ночью убрали дежурные бригады: врагов сбросили в яму, вельдов и анай собрали, чтобы предать огню. Остались только огромные туши поверженных макто, которых могли переместить к месту упокоения лишь ведуны, а они сейчас отдыхали после тяжелой битвы или помогали в лазарете. Хуго видел торчащие между развалин изломанные крылья или щетинистые спины и чувствовал тихую печаль внутри. Вельды выбирали путь наездников и шли на войну по собственному желанию и почину, по своему выбору. А вот макто следовали за ними и прилетели сюда лишь потому, что так захотели их наездники. Они гибли здесь из-за своей верности и преданности своим всадникам, по выбору, сделанному за них другими, и это было грустно. Горбились горгульи на крепостной стене под бурым ветром, дремали, ожидая своего часа. Хуго мысленно попросил за них у Иртана, попросил милости, защиты, безопасности для них. Он не знал, помогали ли молитвы, но не сделать этого не мог. Шатер командующего отличался от шатров солдат лишь конским хвостом на шпиле, чтобы его можно было распознать издали. Трое вельдов охраняли его, сидя возле колдовского пламени неподалеку от входа, пляшущего прямо на камнях без какого-либо топлива. Двое из них были наездниками, третий – ведуном Черного Дома. Когда Хуго приблизился, он первым вскинул глаза на него, подведенные темными кругами усталости. Хуго знал его, это был отче Скуго. -     Да благословит вас Иртан, - поприветствовал он их, и стражники кивнули в ответ. -     И тебя, Хуго, - отозвался черноглазый. – Милорд Мхарон ждет тебя, ты можешь пройти к нему. -     Благодарю. Командующий Мхарон завтракал, сидя за раскладным столом и одновременно с этим просматривая какие-то документы. Он вскинул глаза на вошедшего Хуго и мотнул ему головой, приглашая садиться напротив себя. Хуго смирно подчинился, хоть ему до сих пор было очень странно сидеть в присутствии лорда. Бьерн Мхарон сильно отличался от остальных знатных господ Эрнальда, требующих подчинения и помешанных на собственной высокородности. Он куда сильнее напоминал Хуго какого-нибудь каменщика или кузнеца из ремесленных кварталов своими здоровенными плечами и ручищами, и в общении был таким же простым. Шатер его был ему под стать, простой и небольшой, и предметами роскоши в нем с большим натягом можно было назвать лишь раскладной стол да стулья. Даже топчана у Мхарона не было – Хуго разглядел в углу аккуратно свернутые походные одеяла. Бьерн Мхарон кивнул ему на пустую тарелку, стоящую рядом с накрытым крышкой котелком, и буркнул: -     Поешь. Потом вряд ли сможешь. Тут он был прав. В яму, куда они собирались спускаться, со вчерашнего вечера скидывали трупы дермаков и стахов со всего лагеря, не говоря уже о тех, что погибли в ней от дыма, не сумев выбраться. Хуго очень сомневался, что сумеет удержать в себе этот завтрак, но еще сильнее сомневался, что по возвращении из ямы вообще будет способен есть. Пока он накладывал себе в тарелку кашу с мясом из котелка, командующий Мхарон спросил: -     Что-то слышно от моего сына? В голосе его звенела тревога, и Хуго мог понять, почему. Рудо Ферунг покинул Бреготт около двух недель назад, и за все это время от него не было ни единой весточки. Да и Милана тоже о нем волновалась, помянув его несколько раз, так что неудивительно, что командующий решил его спросить. -     К сожалению, новостей нет, милорд. Мне очень жаль, - проговорил Хуго. Бьерн Мхарон в ответ кивнул, желваки на его щеках дернулись, тяжелая складка между бровей стала еще глубже. -     А что там с этой стахати, которую поминала Хаянэ? Расскажи подробнее. -     Я исследую ее, милорд, общаюсь с ней и заметил кое-что очень любопытное, - с охотой проговорил Хуго. Бьерн Мхарон поднял на него от бумаг вопросительный взгляд. – Она во многом похожа на макто. Не представляю, как это возможно, но даже строением тела она напоминает макто. -     Я слушаю, - прищурился командующий. Хуго пустился в объяснения, методично припоминая все детали и особенности поведения стахати, которые приметил за последнее время. Бьерн Мхарон слушал его, не перебивая, задумчиво постукивая кончиками пальцев по столу. А когда тот закончил, уточнил: -     Ты рассказывал об этом Хаянэ? -     Рассказывал, милорд. Но ее куда больше интересует информация о расположении лагерей гринальд и стахов. Полагаю, что она попробует выбить из стахати все возможные данные, а если не сможет этого сделать, велик риск, что стахати подвергнут пыткам. -     Я так понимаю, ты хочешь этого избежать, - заметил командующий. -     Да, милорд, - кивнул Хуго. – Она обладает огромными знаниями о природе стахов. Она как-то связана с макто. Если они начнут ее пытать, я вряд ли смогу понять, как именно. -     В таком случае стахати нужно защитить, - кивнул Бьерн Мхарон. – Я поговорю о ней с Хаянэ, посмотрю, что можно сделать. -     Благодарю вас, милорд! - Хуго ощутил, как с души валится камень. Командующий никогда не давал обещаний, если не собирался их выполнять, а коли так, Авъялла сейчас обрела в его лице могущественного союзника. Командующий еще некоторое время задумчиво помолчал, а затем проговорил: -     После осмотра ямы поговоришь с другими дикими. Я распоряжусь оставить вам в шатре лазарета тело мертвого стаха. Осмотрите его, покажешь им особенности его строения, научишь, как их искать. Будете изучать вместе. -     Как прикажете, милорд, - кивнул Хуго. Бьерн Мхарон слегка прищурился, разглядывая его. -     Эта их схожесть с макто… Как ты думаешь, достаточно ли ее для того, чтобы мы смогли взять стахов под контроль с помощью дара наездников? Эта мысль огорошила Хуго. А еще – подняла внутри что-то темное, болезненное, будто илистую взвесь со дна реки. Бьерн Мхарон спокойно смотрел на него, уверенный в себе, неторопливый и задумчивый. Он так разительно отличался от Хаянэ вот этой своей опорностью, рассудительностью, отсутствием бахвальства и желания соперничать с другими. Но и он тоже хотел использовать Авъяллу в своих интересах будто вещь, будто животное, будто макто, который мог дать ему стратегическое преимущество. И в этом так сильно походил на Хаянэ, что Хуго внезапно ощутил отвращение к нему. Ты на войне. Ты сражаешься здесь за будущее мира, как и Бьерн Мхарон, как и Хаянэ. Авъялла твой враг, ее соотечественники убивают твоих. Ты будешь здесь рассуждать о моральности или аморальности их действий? На душе было горько. Глаза Мхарона рассматривали его и, кажется, видели насквозь. -     В чем дело, Хуго? Тебе неприятна мысль о контроле над стахами? -     Да, милорд, - Хуго не стал отпираться. Огромная доля его уважения к Мхарону держалась именно на этом: на откровенности, с которой он говорил со своими людьми. Хуго и бы и близко не подошел к отправляющимся на запад войскам, если бы его ни позвал командующий Мхарон. И терять эту близость сейчас, замалчивая боль собственной совести, он не хотел. -     Я понимаю, - кивнул ему командующим Мхарон. Глаза его потемнели, став глубокими. – Мне тоже претит мысль о принуждении. Если это возможно, это будет нашим последним средством, возможным рычагом для переговоров со стахами для окончания войны. -     Да, милорд, - с облегчением выдохнул Хуго. – Спасибо, милорд! -     Пока не за что, - отозвался командующий. – Веди свои исследования, я помогу. Хаянэ о нашем разговоре узнать не должна. -     Не узнает, милорд, - пообещал Хуго. -     Хорошо, - буркнул тот. – Доедай. Нам пора к Магаре. Макто завораживали его. Они были для Хуго как открытая рана: одновременно и ужасающе болезненная, кровоточащая, разорванная плоть, и поразительная глубина жизни внутри возможности болеть и кровоточить. Одно в другом, одно невозможное без другого, вложенное внутрь, как уникальность любой вещи: смысл существует лишь там, где есть форма для него. Макто убили его брата, потому что он этого брата к ним привел. С них начиналась история длиной в его жизнь, с них начиналась его дикость, его изувеченная уникальность и новое рождение среди таких же, как он – непонятных, вызывающих у большинства страх и отвращение, но при этом необыкновенных. Иногда Хуго думал о том, что возможно помешан на собственной исключительности благодаря дикости в своей крови, а иногда о том, что все вельды были помешаны на собственной исключительности, разве что те из них, у кого была дикость, имели смелость это признавать. Но все это не имело никакого значения, когда желтые змеиные глаза макто смотрели прямо в его, а огромное чешуйчатое тело возвышалось над ним, будто гора из силы и власти, которых он не мог и помыслить достичь. Он не был благородным: его отцы держали лавку в нижнем ярусе Эрнальда, и статус наездника был для него недоступен. Он мог только издали наблюдать за отпрысками знати, которые готовились к тому, чтобы покорить небо, его самого ждали в будущем дрязги с покупателями и продавцами, бесконечные счета и протирание пыли под горшками да иголками, которыми торговали отцы. Но это не значило, что ему не хотелось в небо. Поразительно, но дикость открыла ему дорогу и сюда. Бьерн Мхарон привечал диких вельдов, даже взял их с собой в поход, и Хуго благодаря этому получил возможность подняться в воздух на спине макто и с тех пор ничего не жаждал столь сильно, как повторения этого ощущения. Даже несмотря на то, что каждый раз вблизи от ящеров вспоминал о смерти своего брата, даже несмотря на то, что радоваться возможности ощутить под собой небо, которую открыла для него эта смерть, было ужасным кощунством. Макто смотрели на него своими золотыми глазами, и сквозь них на него, кажется, смотрело само солнце. Небесные Змеи – так правильно называли их корты, так верно. Небесные Змеи, которым принадлежало само солнце, весь его жар, весь его огонь. Потому и сегодня Хуго почти что не видел никого и ничего вокруг, кроме огромного зеленого ящера, на котором летал командующий Мхарон. Вокруг него суетились стражники, сам командующий собственноручно проверял крепления подпруги и страховочные ремни, а Хуго только стоял и смотрел на то, как Ульрик нетерпеливо топчется на земле, ожидая возможности взлететь. Как выворачивает за спину огромную, усеянную шипами голову, наблюдая за манипуляциями хозяина, как моргает, и полупрозрачная пленка на мгновение закрывает плавленое красное золотое его радужек, как клокочет в его горле приглушенный клекот, будто мурчание где-то внутри кошачьего клубка. Он был прекрасен. Бьерн Мхарон первым поднялся в седло, легко пристегнулся страховочными ремнями, протянул Хуго руку, и сердце на мгновение дрогнуло в его груди. -     Давай-ка помогу тебе, - проворчал командующий, и когда Хуго взялся за его ладонь, едва ли не одним плавным движением поднял его в седло за своей спиной. Хуго уселся, ощущая одновременно так много всего: предвкушение и благоговение, страх и восторг, неуверенность и жгучее желание. Пальцы дрожали, пока он привязывался креплениями к седлу, а сердце едва не проламывало ребра, потому что он всем телом чувствовал, как макто под ним движется, меняя свое положение, как перекатываются его мышцы, как дыхание раздувает и сдувает его огромные бока, как шумит кровь в его венах. Хуго чувствовал: макто не терпелось подарить себя небу, точно так же, как и самому Хуго, и в этот момент они подлинно были едины, пусть даже и не соединены через малхейн. -     Готов? – уточнил командующий через плечо, а когда Хуго торопливо кивнул в ответ, свистнул между зубов и потянул поводья. Дрожь прошла по телу макто, сорвала его с места, и он неуклюже заскакал вперед, переваливаясь сбоку набок, будто курица. Хуго тряхнуло в седле, швырнуло из стороны в сторону, он вцепился в сидящего впереди Бьерна Мхарона, а в следующий миг Ульрик каркнул и рывком оторвался от земли. Зашумели, рождая ветра, два огромных крыла по обе стороны от Хуго, взметая бурую пыль с битого камня улиц. Мощными рывками тело макто поднималось вверх наперекор ветрам, и все внутри Хуго зазвенело от восторга. Он с большой силой поборол рвущийся из груди крик, с затаенным дыханием наблюдая за тем, как стремительно несутся вниз и назад разбитые крыши Остол Минтиль. К сожалению, полет длился недолго. В несколько мощных ударов крыльев, ловя под них пылевые ветра, Ульрик добрался до развалин над манором и мягко приземлился на самый край ямы. Гнилая трупная вонь наполняла воздух, и от нее тошнота подкатила к горлу. Но даже и так Хуго ощущал себя совершенно счастливым, пусть и провел в воздухе какие-то мгновения. Не говоря уже о том, что спускаться на землю его никто не заставил. Их уже ждали. На краю ямы стояли Магара дель Лаэрт, Хаянэ и Милана, две высоченные охранницы Магары, несколько совсем молодых анай в белой форме Рощи. Царица Дочерей Воды приветственно махнула командующему рукой и оскалилась: -     Готов посмотреть на сад, который мы разбили для Сети’Агона? Сдается мне, ему понравится букет ароматов! -     Давай поскорее закончим с этим, Магара, - буркнул в ответ командующий, поднимая с плеч и обматывая лицо вахра. Хуго тоже обмотал лицо куском ткани, хоть и слабо верил в то, что это хоть как-то поможет. Вонь с легкостью проникла сквозь нее, забиваясь ему в ноздри, маслянистая и густая, как вакса. Но так хоть пыль не летела, уже было хорошо. Бьерн Мхарон толкнул макто вперед, и Ульрик, каркнув, первым прыгнул вниз, во тьму под манором. Страх на мгновение ослепил Хуго. Ульрик падал вниз, сложив крылья, и на один удар сердца Хуго показалось, что они прямо сейчас разобьются о дно. Но ящер раскрыл крылья и, каркая, принялся медленно спускаться, отчего их с командующим на его спине болтало от резких взмахов его крыльев, будто мешки с картошкой. Грохот рассекаемого воздуха наполнил узкий колодец. Крылья макто едва не царапали по стенам, и Хуго на миг показалось, что вот сейчас, вот прямо сейчас он зацепится крюками на их концах за камень, потеряет равновесие, повиснет на одном крыле, а затем рухнет вниз, прямо во тьму, из которой сочилось мертвяное зловоние. Он зажмурился, вцепившись в командующего изо всех сил, и страх сковал все его тело с головы до ног. Я один. Я во тьме. Смерть вокруг меня. Хуго резко вздохнул, распахивая глаза и с ужасом оглядываясь. Этот голос прозвучал прямо внутри его головы, и Хуго был уверен, совершенно точно уверен, что это не его голос. -     Вы слышали это, милорд? – в страхе оглядываясь, спросил он. – Слышали этот голос? -     Какой голос? – командующий склонился в его сторону, звуча глухо и невнятно из-за вахра на лице. -     Наверное, мне показалось, - пробормотал в ответ Хуго. -     Держись, парень, - подбодрил его Мхарон. – Скоро это закончится. Голова кружилась, сознание как будто смещалось в сторону и съезжало, как кусок масла по наклоненной сковороде. Хуго не понимал отчего так, то ли от рывков, с которыми снижался Ульрик, то ли от жуткой трупной вони, что становилась все гуще, то ли от чего-то еще. Но он же слышал этот голос! В своей собственной голове чужой мужской голос, произносящий слова! Ему это не показалось! Ульрик с карканьем бросился брюхом на стену, зацепился когтями за край каменной лестницы, завизжав, повис. Хуго все это время мотало в седле вверх-вниз, и постромки скрипели с такой натугой, что страх вновь полностью овладел им, лишив способности соображать. А командующий, не моргнув, похлопал его ладонью по чешуе и добродушно пробасил: -     Молодец, мальчик! И ты, парень, тоже молодец. Только чуть-чуть ослабь хватку, а то ты мне сейчас ребра сломаешь. Хуго осознал, что командующий обращается к нему, и с огромным трудом самую малость расслабил конвульсивно сжавшиеся на его талии руки. -     Не бойся, крепления надежны. Ты не упадешь, даже если повиснешь на них, - подбодрил его командующий, только от его слов Хуго легче не стало, разве что сильнее замутило. – А теперь давай-ка поглядим, что внизу. Сумеешь это сделать? -     Д-да, - выдавил из себя Хуго. -     Мне нужны твои способности, парень, - проговорил Мхарон. – Ниже мы не спустимся, Ульрик не сможет, и у Магары будет преимущество рассмотреть пещеру вблизи. Она не слишком охотно делится информацией, так что вся надежда на тебя. Посмотри для меня, что в этой пещере. -     Хорошо, милорд, - сглотнув подкатившую к горлу желчь, отозвался Хуго. Оторвать руку от талии командующего было так же страшно, как прыгнуть в воду Хлая с высоты каньона Гнездовья, но он сумел это сделать. Как и кое-как найти опору в седле и стременах так, чтобы креплениям все же не пришлось принимать на себя весь его вес. Ульрик дышал под ним, и его шкура ходила ходуном, отчего самого Хуго швыряло в седле вперед-назад, и ужас подкатывал к глотке, но он не мог позволить себе провалиться в него. Вместо этого Хуго вытянул дрожащую трясущуюся руку вниз, направив подушечками пальцев во тьму ямы внизу. Мимо него пронеслись огненные и водяные крылья: пролетела Магара, рядом с ней Милана, спуская на руках Хаянэ, другие анай. Хуго выбросил их всех из головы, зажмурившись и запретив себе о них думать. Он должен был слиться с этой ямой, ощутить ее изнутри, увидеть ее изнутри сквозь кончики собственных пальцев. Ощупать и прочитать. В этот раз это было сложнее, чем когда-либо в жизни. Прямо под ним лежало разлагающееся море трупов. Сюда на протяжении всей ночи стаскивали и сваливали поверженных дермаков и стахов, причем работа эта прервалась лишь на время сейчас – чтобы вниз смогли спуститься командующие. Трупы заваливали пол и шахту, слои мертвых тел вперемешку, будто свалка изрубленных туш в телеге мясника. Желчь вновь подкатила к горлу, и на этот раз Хуго все же вывернуло. Он успел на это мгновение отдернуть вахра с лица, но, отдышавшись, сразу вернул ее на место. -     Я понимаю, тебе тяжело, парень, - неожиданно мягко проговорил рядом командующий. – Ты молодец. Ты сможешь с этим справиться. Ты сильный, Хуго. Держись за меня, и у тебя получится. Легче физически ему не стало, но что-то внутри как будто самую чуточку расслабилось. Натянув вахра почти что на глаза, Хуго вновь опустил руку, зажмурился и принялся щупать. -     Тела… лежат слоем толщиной примерно в семнадцать метров, - заговорил он, тяжело дыша и с трудом проталкивая слова сквозь пережатую глотку. – Общая глубина ямы около ста сорока метров… она глубже рва. -     Она рукотворная? – спросил Мхарон. -     Да, - после паузы продолжил он. Понимать хоть что-то было очень сложно. Ему приходилось буквально протаскивать свое сознание сквозь начавшие разлагаться тела, чтобы ощутить камень стен по ту сторону, и от этого все нутро выворачивало наизнанку. – Верхняя треть ямы – бывшие подвалы крепости. Нижние две трети прорыты позже, совсем недавно. -     Кем? -     Черное, склизкое, тошнота, - Хуго замолчал на мгновение, пережидая приступ, подкативший к горлу, потом продолжил. – Дермаки. Они прорыли эту яму снизу вверх. -     Снизу вверх? - мрачно повторил за ним Мхарон. – Они подкопались? -     Да, - кивнул Хуго. -     Ты можешь найти, откуда идет ход? – настойчиво спросил командующий. -     Я постараюсь, - откликнулся он. Было тяжело как никогда в жизни. Голова ходила ходуном, тошнота пережала его глотку пальцами, тело отяжелело от слабости. Ему нужно было проникнуть вниз, прямо сквозь толщу из трупов, усилить контакт. Хуго зажмурился от одной мысли, что ему нужно было усилить этот проклятый контакт. Внезапно звук полился откуда-то снизу. Он был чудной: густой, обволакивающий и наполняющий яму одной раскатистой, неторопливой, мягкой нотой. Его как будто издавало не человеческое горло вовсе, а сама земля тихо гудела снизу вверх, успокаивая их всех. Ульрик замер, перестав шевелиться под Хуго, тошнота как-то слегка отступила, оттесненная прочь мягкой густой волной звука. -     Что это такое? – недоуменно спросил командующий. -     Не знаю. Но оно помогает мне, - удивленно заметил Хуго. Ему действительно стало легче, морок отступил прочь, давая возможность сосредоточиться. -     Возможно, это Песнь Земли, - предположил Мхарон, а затем обернулся к Хуго. – Воспользуйся этим, пока есть возможность. Смотри, откуда идет ход. -     Да, командующий, - подчинился Хуго. Теперь пошло легче. Он все еще просовывал собственное сознание через слой трупов, но теперь Песня как будто обволокла его со всех сторон, не позволяя разложению, смерти и скверне касаться себя. -     Там тоннель! – удивленно воскликнул Хуго, ощупывая дно ямы. – Высотой в пару метров, шириной в два десятка! Он идет под землей на восток, в сторону Страны Мрака. -     Так вот как они пришли! – выдохнул Мхарон. -     Да, это огромный проход, и в нем – мертвые тела, - Хуго сглотнул, преодолевая тошноту. – Стахи, дермаки, вперемешку. Видимо, те, что не успели выйти или убежать, когда сработал дым Ниити Бахтум. -     Сколько их? -     Я могу протянуть сознание на полкилометра вперед, весь коридор завален телами. Дальше как будто что-то мешает. Там то ли камень, то ли какая-то преграда, не пойму. После нее не могу ничего ощутить. -     Живых нет? – уточнил командующих. -     Нет, никого живого, - покачал головой Хуго. -     Смотри еще. Можешь что-то еще сказать об этом тоннеле? Что-то, что мы должны знать? Хуго изо всех сил сосредоточился на Песне, пустив ее в себя, позволив ей обволочь его тело и сознание изнутри и снаружи. Дикость странно реагировала на нее, будто змея на заклинателя с тонкой дудочкой. Она пульсировала в жилах в такт с глубоким звуком, переливаясь и двигаясь в его неторопливом ритме, то ускоряя, то замедляя свой темп. Хуго мягко толкнул сознание в кончики пальцев, призывая дикость вновь, и она обвилась вокруг них со странной охотой, будто желала усилить контакт с Песней, сделать его еще глубже. Во тьме мы по-настоящему видим самих себя. Хуго вновь содрогнулся – на этот раз мысль в его голове совершенно точно была чужой, произнесенной мужским голосом, бесплотным, но незнакомым. А вместе с мыслью пришел и отпечаток сознания, туманный образ того, кто говорил внутри него. Твердый золотой лист, сияющий во тьме. Вот каким был обладатель этого голоса, но Хуго не успел его рассмотреть. Касание исчезло так же быстро, как и пришло. Будто ветер, что принес отголосок чужого смеха, а затем поволок его прочь, подбрасывая из ладони в ладонь и кружа. Но на этот раз Хуго точно был уверен, что ему не послышалось. Я разберусь с этим позже, пообещал себе Хуго, возвращаясь в собственную дикость. Теперь и впрямь было легче, будто что-то в нем выпрямилось, защищая его от мерзкого прикосновения разложения. Он двинулся сознанием вниз, прощупывая воздух, стены пещеры, сваленные в кучу тела. Нужно было найти что-то, что он мог дать командующему Мхарону. Преимущество над Магарой, что-то на торг, что-то, что сделает его голос более значимым – иначе вести дела с Магарой не получалось. Но что это могло быть? Старые пыльные коридоры и подвалы, обрушившиеся вниз, пустые клети покинутых комнат с выломанными стенами. Когда-то в них находили себе приют дермаки – Хуго чуял их присутствие, их пребывание здесь. Черные липки скверны покрывали стены там, где они надолго задерживались, ползли вверх в толще камня в обход манора, выходили на поверхность крепости кротовыми норами. Узкими, пыльными и черными. Проход внизу был иным. Тоже заляпанным скверной, но широким, укрепленным, надежным. Его строили долго и кропотливо, дикость чуяла в нем удовлетворение труда и гордость делом своих рук, какой изурудованное и черное дермачье полусознание не могло познать. -     Кто-то еще работал над этим тоннелем кроме дермаков, - говорить было сложно, он погрузился глубоко, и удерживать контроль над собственным телом при этом оказалось проблематично. – Кто-то, чьи руки любят труд и любят камень. – Внезапная догадка прошила его изнутри, и Хуго выдохнул, едва не потеряв контроль над дикостью: - Гномы! Гномы рыли этот тоннель! -     Ты уверен? – пробасил командующий, и Хуго отрывисто кивнул. -     Да! Я вижу их работу. Дермачьи тоннели узкие и кривые, этот просчитанный, ровный, надежно отстроенный. Над ним трудились гномы. Он заскользил сознанием дальше, вдоль по стенам тоннеля так далеко, как мог. Преграда встала перед ним, и Хуго принялся щупать ее, рассматривать, пытаться понять, что это. Она походила на толстую черную ткань, занавесившую проход. На нее и смотреть-то было сложно, будто его взгляд соскальзывал с нее, как пальцы с масляного столба. Это было похоже на… -     Завеса в тоннеле сделана из какой-то энергии, незнакомой мне, - почти прошептал он – далеко утянул сознание, говорить было трудно. – Это не энергия Источников, это что-то другое, плотное, черное и вязкое. -     Сила ведунов? – предположил командующий. -     Нет, - покачал головой Хуго. – Плотнее, тяжелее, массивнее. Словно жидкий камень. -     Они поставили ее, чтобы защититься от дыма, - это был не вопрос, и Хуго кивнул: -     Да. Она защищает от дыма. -     Смотри дальше. Дальше завесы он пройти уже не мог, как бы ни старался, как бы ни проталкивал свое сознание вперед. Хуго вернулся назад вдоль тоннеля, еще раз осматривая его стены, ощупывая камень и кладку, пытаясь найти что-то новое. Теперь он куда яснее видел отпечатки чужого труда. Прикосновения рук к камню. Прикосновение к нему чужой силы, чудной, густой, неповоротливой, но очень надежной. -     Это гномья завеса, - негромко проговорил он, внезапно понимая, что это так. – Она сплетена из их силы. -     Ты можешь ее пробить? -     Нет, милорд, - покачал головой Хуго. – И обойти тоже не могу. Дальше завесы я ничего не вижу. -     Ладно, смотри еще. Больше в тоннеле ничего не было, кроме тел. Хуго не хотел их осматривать, совсем не хотел до них дотрагиваться, но выхода у него не было. Они остались последним, что он еще не изучил. Прикасаться к мертвому и разлагающемуся дермачьему трупу собственным сознанием было самой тяжелой вещью из всех, что он когда-либо делал, но он справился. Хуго ощупал дермака, что лежал на полу. Недвижимый и мертвый, уже как будто с рождения мертвый, с вывернутыми наизнанку узлами – все, как рассказывали ему ведуны. В нем не было ничего примечательного, и Хуго отдернулся от него, перешел к следующему телу. Им оказался стах, и Хуго ощутил облегчение. Со стахами было проще, у них было сознание, и узлы тоже располагались совсем как у других живых существ. Хуго принялся ощупывать его с помощью силы, осматривать. Сухое поджарое тело, кости с набалдашниками суставов, кожа, напоминающая на ощупь пергамент. Влаги в теле почти не было по сравнению с телом дермака, будто труп стаха пролежал в этом коридоре уже долгие годы и иссох, обратившись в мумию, но так ведь не могло быть. Они оба погибли только вчера. Хуго принялся ощупывать тело сознанием. В нем как будто не было жидкости. Осталась только сухая оболочка, как пустой кокон, в котором не осталось и следа бабочки. Куда же делась кровь, лимфа, вся жидкость, которой в телах стахов было так много, как и в телах макто? Могла ли она по какой-то причине вытечь из него прочь? Хуго приник сознанием к полу, ощупывая камень. Там ничего не было, камень был совсем сухим без единого следа жидкости. Хуго двинулся вдоль по коридору, переходя от тела к телу. Все трупы стахов были сухими, будто прошлогодние скорлупки орехов, хотя окружающие их трупы дермаков наполняла влага, как и должно было быть. Это напрягло его, привлекло его внимание, Хуго чувствовал, что что-то нашел, только не понимал что. Он внимательно осмотрел весь коридор и тела стахов в нем – все они высохли и свернулись в себя, обратившись в трут. Ему не хотелось, от одной мысли об этом его начинало приташнивать, но он должен был понять и узнать. Потому, пересиливая себя, он коснулся сознанием той огромной кучи тел толщиной в десятки метров, что перегораживала проход в тоннель. Здесь вперемешку лежали тела дермаков и стахов. Возможно… От неожиданности он охнул, и командующий сразу спросил: -     Что ты видишь? -     Я осмотрел тела дермаков и стахов. Дермаки разлагаются как обычно, а стахи почему-то высыхают, словно вся влага их тел выходит наружу. И я вижу, как это происходит. -     В каком смысле? – не понял Мхарон. -     В прямом, - Хуго сглотнул, изо всех сил давя в себе приступ тошноты. – Кровь, лимфа, вся жидкость, что есть в телах стахов, она почему-то течет вниз прямо сейчас сквозь груду трупов. Будто сама земля высасывает ее из них. -     Только из стахов? Не из дермаков? – ошарашено спросил командующий. -     Да, - медленно отозвался Хуго. – Только из них. -     Но почему? Он и сам бы хотел понять, почему так происходило. Внизу кучи из трупов стахи были уже совсем сухими, а вот вверху, куда только-только свалили новые трупы, все происходило иначе. Хуго смотрел и не понимал, что видит его сознание. Энергия вытекала из тел стахов, выжатая невидимый силой, вытекала в тишине, будто струящиеся ручейки, протекала сквозь толщу наваленных трупов ниже и ниже, прямо в камень, сквозь него все вниз и вниз. Хуго понял, что все мысли повылетали у него из головы одна за другой. Эта энергия текла вниз, в монолитную черноту камня. Стекались маленькие ручейки, сплетались в один поток, и он уходил к самому центру земли, во тьму, горячую и черную, зовущую и втягивающую бездну, которой не было дна. -     Что-то под нами, - прошептал Хуго. – Что-то есть под нами в земле. -     Что? – спросил его командующий Мхарон. -     Я не знаю. Хуго ощутил, как мурашки внезапно пробежали по коже, приподнимая все волоски на его теле дыбом в едином движении. Что-то было глубоко-глубоко в земле, куда не достигал его взгляд. Что-то огромное и живое, что высасывало трупы стахов. Но что?