Танец Хаоса. Новое время

Он ударил. Магара даже не поняла, что случилось, только какие-то черные мерзкие жгуты вырвались из тела стоящего вдали от нее Хивагара и обрушились на нее, вонзились в плоть, застряв в окружающем ее щите Аленны, вкручиваясь в него, как черви, прогрызающие древесный ствол, точащие его снаружи внутрь. Давление стиснуло ее тело, мешая дышать, свет вокруг нее померк, будто жгуты пили его, высасывая солнце из мира вокруг. Даже сквозь ледяную корку чуяла она покалывающую остроту этих жгутов, что так стремились добраться до нее, опасность, звенящую в их бестелесной плоти. Она попыталась рубануть мечом – сталь лишь прошла насквозь через жгуты, не причинив им вреда. Она ударила крыльями – жгуты на мгновение померкли, но не исчезли, уплотнившись и возвращая себе силу, давя только сильнее. Ярость взметнулась внутри, неукротимое желание освободиться, превратившееся в столь мощный импульс, что тело Магары перетряхнуло снизу доверху. Эта ярость хлынула в руки и ноги, в окружающий ее щит, наполняя его мощью, укрепляя его, делая его скользким. Жгуты еще мгновение держались на ней, а затем соскочили прочь, будто стрелы, с треканьем отскакивающие от каменной стены. Давление исчезло, свет вернулся в мир, и она в ярости отряхнулась, глядя на создание, стоящее напротив нее на башне. Высокая фигура в черном доспехе, закованная в него сверху донизу, словно в железную бочку. Фигура, пожирающая свет вокруг себя, втягивающая его в себя. Возможно, он был ведуном или чем-то вроде того. Чуялось ей в нем что-то очень странное и очень знакомое, что-то на самой грани ощущения, подрагивающее в ответ ее взгляду, резонирующее, будто вибрация в кончиках пальцев. А еще – мощь, огромная мощь затянувшего все небо грозового фронта, просверкивающего изнутри молниями, готового в любой миг взорваться наружу и обратить весь мир под собой в небесный огонь и ярость секущих ливней. - КТО ТЫ ТАКОЙ, ХИВАГАР? – рявкнула она, разглядывая его и пытаясь понять, что же видит сейчас. Пытаясь почувствовать того, кто стоял перед ней. - Я – ТВОЯ ПОГИБЕЛЬ. И вновь удар обрушился на нее. Перед глазами потемнело так резко, будто она ослепла в один миг. Магара даже не успела вскрикнуть, когда лишилось звука ее вмиг опустевшее горло. Что-то толкнуло ее в грудь и… вытолкнуло наружу. Мир вывернулся наизнанку. Он стал лишенным цвета, и в нем больше не было красок, четких форм и телесных ощущений. Только тени, что метались вокруг нее. Только образы, будто отражения мечущихся силуэтов за закопченным мутным стеклом. В мире не осталось больше ничего. Она видела лишь черное небо над своей головой, затянутое то ли дымом, то ли самим мраком, который поднимался в него от фигуры, стоящей на вершине башни. Весь горизонт за ним был заволочен чернотой, словно сама ночь закипала на востоке и поднималась вместо солнца в небо, черного солнца, которое стояло перед ней на двух ногах и смотрело ей в глаза. А внизу осталось лишь туманное марево, в котором медленно, будто обрывки сажи, двигались бесчисленные отражения человеческих фигур. Это Грань. Я за Гранью. Осознание потрясло ее, перетряхнуло все, что было ею сейчас. Все, что еще оставалось ею, потому что тела у нее здесь не было сейчас – Магара слабо-слабо чувствовала его, висящего в воздухе между небом и землей где-то очень и очень далеко. И это тело ощущалось для нее сейчас будто доспехи, безопасные и плотные доспехи, которые Хивагар сорвал с нее одним ударом, обнажив ее до самой сути и выставив перед собой лишенной каких-либо защит и абсолютно обнаженной. Он вышвырнул меня за Грань. Огромная черная фигура стояла перед ней на самом воздухе. Сплетенная из мрака с двумя колеблющимися за спиной черными крыльями, которые разрастались в стороны и обращались в грозовую тьму, закрывающую все небо. У фигуры был только один глаз посреди лба, невыносимо пронзительный, будто квинтэссенция молнии, вонзившаяся прямо в разум Магары, насадившая его на крюк гарпуна и парализовавшая способность сопротивляться. ТЫ ХОТЕЛА СРАЖАТЬСЯ СО МНОЙ, МАГАРА? ТЫ БРОСИЛА МНЕ ВЫЗОВ? – это был не голос, это были волны дикой обжигающей мощи, что накатывали на нее сейчас и колебали все ее существо, как колеблет набегающая волна масляное пятно на своей поверхности. – ТЫ ПРИЗВАЛА СВОЮ СМЕРТЬ. ПОЖИНАЙ ЖЕ ПЛОДЫ СВОИХ РУК. Ты сам Сет? Мир дрогнул, накренился, побежал вокруг нее и сквозь ее сознание сетью острых трещин, из которых прорывалась наружу зловонная темнота. Магара ощутила страх, пробежавший высасывающей стремление к сопротивлению слабостью сквозь все ее существо, сковывающий ее и побеждающий. Фигура впереди захохотала, и гром разлился над всем миром, сотрясая небеса и землю. МОЙ ГОСПОДИН РАЗДАВИЛ БЫ ТЕБЯ, КАК НАСЕКОМОЕ, ОДНИМ ПРИКОСНОВЕНИЕМ К ТВОЕМУ РАЗУМУ. Я ХИВАГАР ЭВИЛИД, ХОЗЯИН КРЫЛАТОЙ ГВАРДИИ. Я УБЬЮ ТЕБЯ, МАГАРА, ЧТОБЫ ОН НЕ МАРАЛ РУК. Мир потемнел в одно мгновение, и удар обрушился на нее, сметая ее прочь, будто листок в половодье. Удар, направленный на само ее существо, обнаженное и беззащитное, что сейчас оказалось распахнутым для него, будто она раскинула руки под удар, подставляя сердце. И нечем было защитить его здесь, где у нее не было тела, ей нечем было закрыться. *** Стахи перли и перли со всех сторон, будто жалящие разъяренные осы из растревоженного гнезда. Клинки и копья вылетали из ниоткуда прямо перед ней, и Леда отбивалась молча, разъяренно и быстро, сжав зубы и даже не успевая отдавать приказы. Впрочем, сейчас было и не до приказов – твари обрушились на Ежа, поджатые с другой стороны вельдами Бьерна, и небо превратилось в кашу из рычащих, кричащих, сражающихся тел. Вокруг летали руки и ноги сестер, то и дело попадая по ней, но Леда не обращала внимания. Полагаясь лишь на свое чутье, она дралась изо всех сил, отбивая удары и принимая их на щит, закрывая голову и корпус, уворачиваясь от тех, что летели в ноги и руки, когда могла увернуться. Клинки схлестывались прямо у ее лица с громким скрежетом, напротив мелькало месиво из рук, ног и перекошенных яростью лиц, в которое она била и била раз за разом. Клинок пружинил о плоть, отлетал от стали, шипел раскаленным лезвием, вонзаясь в крылья, и вонь паленой плоти наполнила все вокруг, вытеснив острый запах крови и тяжелый пота. У нее не было времени обернуться, не было времени вздохнуть, она просто рубила, без единой мысли, без единого сомнения или чувства. Она не чувствовала боли – адреналин притупил ощущения, - лишь фиксировала те моменты, когда острое чувство контакта с вражеским клинком взрывалось на коже. Пока все пропущенные удары были царапинами, но их становилось все больше, а стахи жали и жали. Внезапно на одно мгновение в черной стене перед ней появился просвет, но перевести дух она не смогла, потому что в него сразу же вонзилась змеистая молния. Она летела Леде в грудь и взорвалась в каких-то сантиметрах от кожи, рассыпаясь в стороны сверкающими осколками – сработал ведьминский щит. А следом за ней вновь обрушились стахи, только на этот раз она едва видела их из-за фиолетовых ожогов на роговице, и просто отбивалась, по наитию закрывалась в глухую оборону, не давая им достать тело. И с каждым мгновением удары становились все более ожесточенными. Они нас сейчас продавят! - Роксана! – во все горло заорала она, чувствуя, как теряет последние остатки сил, орудуя мечом так быстро, как только могла. – Роксана! Рядом раздались ответные крики, Леда почти и не слышала их за грохотом стали и хриплым рычанием врагов. Стахи вдруг резко подались вперед, будто пытались протаранить их, или что-то толкало их в спину, швыряя их на анай. Один из них грудью напоролся на меч Леды, но не остановил движения, продавливая ее назад. Другой врезался в ноги. Третий сапогом достал ее в висок, и в глазах на миг потемнело. - Назад! – заорала Леда что было мощи в легких. – Рассыпаться! Но никто не слушал ее в этой бойне. Стах сполз с ее клинка, падая вниз, но хватаясь руками за ее тело в попытке удержаться в воздухе, черные крылья хлестнули ее по лицу, она закричала, теряя опору. Она опрокинулась на спину, падая, и не рухнула вниз лишь потому, что рядом были чьи-то плечи, и сестры дали опору, позволив ей выправиться в воздухе. Руки стаха хватали ее за талию, и Леда наотмашь ударила клинком вниз, рассекая его лицо пополам. Хватка ослабла, он сполз с нее, падая, и сразу стало легче. Она обернулась, пытаясь понять, что происходит. Но вместо этого вокруг засверкали молнии, и их было так много, что она отшатнулась, закрывая лицо руками, чтобы не ослепнуть. - КРЫЛЬЯ, РАССЫПАТЬСЯ! – прозвучал над ее головой голос Айи, и Леда слепо дернулась с места, уходя в сторону, чтобы вырваться из давящего окружения стахов. – НАЗАД! ВСЕ НАЗАД! Почему командует Ая? Где Магара? Леда сложила крылья за спиной и камнем рухнула вниз, отыгрывая в скорости и времени. Глаза почти ничего не видели, но она сумела в череде мелькающих вспышек разглядеть какую-то сестру, которой чуть не рухнула на голову, и в последнее мгновение уйти от столкновения. Отлетев на несколько метров в сторону, она огляделась, пытаясь понять, что происходит. Небо обратилось в бездну мхира, в которой сражалось хаотичное море тел. Не было уже никакого строя, сестры дрались за свои жизни, сцепляясь со стахами едва ли не в рукопашной. Вокруг метались огромные тела макто, и вельды бились с исступленной яростью. На каждого из ящеров наваливалось сразу по несколько стахов, и макто кричали, когда клинки вспарывали их крылья и прорывались сквозь броню чешуи. Откуда их столько?! Где Магара? - МАГАРА! – в этом крике Айи было столько исступления и ужаса, что он пронзил Леду с ног до головы, заставив ее обернуться. Она увидела сразу. Царица застыла в воздухе, раскинув руки в стороны, и сияние льда на ее коже дрожало и шло волнами, готовое в любой миг погаснуть, словно последнее отгорающее пламя на углях на сильном ветру. Что-то невидимое держало ее в этой странной позе между небом и землей, не давая двинуться и приблизиться к ней хоть чему-то. Леда видела Айю, бросившуюся к ней через всю битву и на лету будто таран сбивающую стахов, что пытались преградить ей путь. - ВСЕ К МАГАРЕ! – орала Ая не своим голосом. – КРЫЛЬЯ! К МАГАРЕ! В АТАКУ НА ЭВИЛИД! УБЕЙТЕ ЭТУ ТВАРЬ! Но толку от этого не было, потому что сражение в одно мгновение превратилось в хаос. Леда даже не поняла, как это случилось, но строя больше не было, и в небе началась резня без плана и цели, и острый запах паники и страха наполнил все. Нужно было что-то делать. Немедленно. Взгляд отыскал среди мечущихся сестер белую форму, и Леда бросилась к ней через месиво сражающихся так же, как Ая рвалась к Магаре. Стахи пытались преградить ей путь, она рубила их на лету наотмашь, кое-как укрываясь щитом от летящих в нее копий. Вокруг нее градом вниз сыпались тела сестер и стахов, метались молнии, ревели огненные шары, опаляя ее кожу раскаленным жаром. Но Леда летела к Фатих. Нужно было что-то делать, сейчас же! Она успела вовремя. Один из стахов бросился в спину жене, занося клинок. Леда протаранила его, со всей мощи ударила раскаленным крылом по спине, и он выгнулся всем телом, визжа от боли. Меч вонзился куда-то ему под руку, в подмышечную впадину, Леда отшвырнула его прочь плечом, вскрикнув, когда при падении он задел ее по спине костяным отростком крыла. А затем крикнула: - Фатих! Усиль мой голос! Глаза у жены были белыми и расширенными и не только от бушевавшей в них энергии Источников. С рук ее срывались одна за другой тонкие стрелы молний, она сражалась с каким-то ведуном в стороне, который швырял в нее гулко рычащие сгустки воздуха, проносящиеся мимо Леды с силой выпущенного из пращи камня. Но все же что-то невидимое втиснулось в горло, и знакомое ощущение распахнутой глотки сказало ей, что жена услышала просьбу. - СЛУШАЙ МОЮ КОМАНДУ! – заревела Леда, ощущая, как вибрирует все ее тело вместе с громогласным криком, рвущимся изнутри. – ДОЧЕРИ РОЩИ, К МАГАРЕ! ОКРУЖИТЬ ЕЕ ЩИТОМ! ОСТАЛЬНЫЕ – В МЯЧ! КО МНЕ! В МЯЧ! Любой ценой нужно было остановить панику, и чем громче она кричала, вновь и вновь повторяя приказ, тем лучше это удавалось. Анай поднажали, изо всех сил отбиваясь от стахов, уходя из их хватки, выворачиваясь из поединков, двинулись вверх, к Леде. Стахи устремились за ними, настигая их будто коршуны маленьких певчих птичек, но сестры рвались вверх как бешеные. Леда кричала и кричала, срывая глотку, и совсем скоро Мяч вокруг нее начал отстраиваться и расти в размерах, и чем больше сестер вырывалось из поединков, тем больше он становился. Справа откуда ни возьмись возникла Ямана, оскалившаяся и с ног до головы залитая кровью, в руках у нее остался лишь один тяжелый нож. Слева среди болтающихся ног и руг Леда заметила знакомые сапоги с вытравленным узором цветка – Лавана тоже была жива. Неожиданно перед Фатих что-то взорвалось в воздухе, и ее отбросило назад с громким вскриком. Леда успела перехватить ее на руки, не дать ей упасть. Голова жены откинулась назад, глаза слепо моргали, будто она не видела ничего перед собой. - БОЕВЫЕ ЦЕЛИТЕЛЬНИЦЫ! В ЦЕНТР МЯЧА! ОБОРОНА! ТОЛЬКО ОБОРОНА! ПРОПУСТИТЬ ЗРЯЧИХ, СЕСТРЫ! – Леда силой встряхнула жену, приводя ее в себя, Фатих мотнула головой, с трудом фокусируя на ней зрение. – НАЗАД, ФАТИХ! Я СКАЗАЛА, НАЗАД! - НО ТАМ МАГАРА!.. Леда вскинула голову, ища глазами свою царицу. Она так и висела в воздухе, окруженная пятью метрами свободного пространства со всех сторон, застывшая, будто подвешенная на веревке кукла. Ая отчаянно рвалась к ней и звала ее, пытаясь преодолеть это пустое пространство, но что-то не пускало ее, будто вокруг царицы стоял невидимый колдовской щит. Еще чуть дальше строили Ежа Дочери Рощи, их возглавляла Гатур дель Раэрн, крича что-то во всю глотку, но голос ее не был усилен энергией, и ее приказов Леда не слышала. Лука у нее тоже уже не было, в руках сверкал только короткий пехотный меч. Стахи били по ним, но не с такой яростью, как по отстроенному анай Мячу и тем сестрам, что сейчас пытались изо всех сил пробиться к своим. - БЬЕРН! – заорала Леда, почти что силой вталкивая полубессознательную Фатих сквозь плотный ряд сестер внутрь Мяча. – ВЕДУНОВ К ЦАРИЦЕ! ОСТАЛЬНЫХ К НАШИМ ВНИЗУ! НАМ НУЖНО ПОСТРОИТЬ МЯЧ! Она не успела посмотреть, услышал ли он ее приказ, потому что трое стахов вынырнули откуда-то снизу и бросились на нее и Яману. *** Цеп врезался в голову стаха, сбивая его с полета, и Бьерна развернуло от мощи удара, но ремни креплений удержали его в седле. Ульрик в полете извернулся в штопор, отшвыривая крыльями стахов прочь, едва увернувшись от копья, стремящегося пропороть штопанное-перештопанное крыло. Бьерн дернул его за поводья, меняя траекторию полета, направляя его в самую гущу стахов, что сейчас кидались на маленькую группу анай, зажатую возле самых башен. Он сжался в комок в седле, ожидая удара. В следующих миг макто протаранил спины стахов, сразу же уходя вниз, и Бьерн пригнулся, когда мимо головы свистнули чьи-то кожистые крылья. На такой скорости один их удар мог снести ему полчерепа, он уже видел сегодня такое. Стахи посыпались прочь, и перед анай образовалась брешь, в которую они сразу же вытекли разноцветным сияющим ручьем крыльев. Бьерн вывернул макто в полете, поддал ему пятками, посылая его вперед и вверх, оглядывая место битвы. Его братья сейчас дрались повсюду, стахи наседали на них, словно навозные мухи, облепляли макто со всех сторон и сбивали на землю. Небо сверкало от пламени и гула, мимо его головы то и дело с ревом пролетали огненные шары, и Бьерн пригибался, чувствуя раскаленный жар на коже и потрескивание собственных обгорающих волос. Броне макто огонь ничего не мог сделать, а вот молнии и воздушные копья – очень даже могли. Только ведунов у них было слишком мало, чтобы окружить щитами всех. - БЬЕРН! ВЕДУНОВ К ЦАРИЦЕ! ОСТАЛЬНЫХ К НАШИМ ВНИЗУ! НАМ НУЖНО ПОСТРОИТЬ МЯЧ! Это кричала Леда, и Бьерн моментально отыскал ее глазами в этой каше рядом с группой ведьм выше хаоса сражения. С учетом всего происходящего это и впрямь была лучшая тактика, только скольких жертв эта тактика будет стоить его сыновьям? Поморщившись, он сорвал с пояса рог и затрубил приказ. Только свист рассекаемого воздуха предупредил об опасности. Бьерн вскинул вторую руку над головой, отпуская поводья и призывая дикость, как тогда, в битве у Кьяр Гивир. Безумие вскипело в крови в одно мгновение, кровь залила глаза, упругая ярость и огонь побежали по предплечью, и он успел поймать на дикую руку с зажатым в ней рогом, удар меча, направленного в голову. Рука упруго дохнула яростью, неповрежденная кожа, будто обросшая изнутри камнем, встретила удар, и клинок стаха раскололся на куски, а сам он с громким вздохом рухнул на бок макто, цепляясь за седло Бьерна, чтобы не свалиться вниз. Бьерн ударил цепом, сталь с громким хрустом пробила череп, и стах сполз вниз с бока макто, падая на землю. Тяжело дыша и ощущая, как звенит тело от переполняющей его мощи, Бьерн огляделся. Теперь мир вокруг него был красным – дикость залила изнутри глаза, заполнила его туго сжатой злой яростью, и все окрасилось в кровь. Он видел, как анай строят Мяч вокруг Леды и ведьм, а еще один шар, уже не такой плотный, строится в стороне вокруг одинокой фигурки, застывшей посреди неба. Бьерн прищурился, глядя туда, и вскинул брови от удивления. Будто распятая висела между небом и землей Магара, не шевелясь и не издавая ни звука, а вокруг нее строились в защитную фигуру ее сестры. Что-то происходило, что-то случилось прямо сейчас. Что-то дурное. По наитию он повернул голову в ту сторону, куда какие-то минуты назад пришел тот человек, Хивагар, что выступил против Магары. И в свете кровавых разводов перед своими глазами увидел что-то, что заставило его скрипнуть зубами. Кровавая тьма клубилась вокруг верхушки башни, на которой стояла одинокая фигура, и от нее к Магаре тянулись длинные алые жгуты, сжимающие все ее тело. Не думая, Бьерн направил Ульрика туда. Засвистел в ушах ветер, песок Хмурых Земель ударил в глаза, заставляя его щуриться. Бьерн вжался в седло, присматриваясь к фигуре на вершине башни, и чем дольше смотрел на нее, тем больше она становилась, росла с каждым мгновением. Нет, физическое тело в черных доспехах, что стояло там, так и осталось своих прежних размеров, но над ним все набиралась и увеличивалась огромная Тень, напитывающаяся светом и яростью сражающегося неба. И Бьерн знал, что эта Тень сейчас убивает Магару. Дикость в его крови вскипела песней войны, опьяняя его, переполняя его мощью. Он направил Ульрика прямо к фигуре, но тот вдруг захрипел, хрипло каркая, снижая скорость, будто лететь вперед ему было трудно, забил крыльями, как от сильного встречного ветра, только потоки-то его не изменили своей мощи. Бьерн через дикость слился плотнее с даром Иртана и разумом макто, ощутил его через собственное тело. Сила убывала из него, как вода из пробитого ведра, и чем ближе он подлетал к башне, тем слабее становился, тем больше усилий тратил на сопротивление чему-то невидимому, что не давало ему приблизиться. Бьерн вскинул голову, глядя на висящую в воздухе Магару, на набирающуюся за плечами Хивагара тень, что двумя огромными крыльями объяла уже половину неба. Нужно было что-то делать. Нужно было что-то придумать. Глаза вернулись обратно к башне. Если он не мог подлететь к вершине, он мог снизиться и ударить ниже ее. Там как раз зияла брешь – башня выгорела изнутри и держалась на одной пустой стене, каким-то чудом сохраняя вертикальное положение. И брешь эта была на несколько десятков метров ниже той площадки, на которой застыл сейчас Хивагар. Не думая, Бьерн повернул макто, заставляя его снижаться. Сопротивление уменьшилось, Ульрик каркнул с облегчением, двигаясь быстрее и плавнее, и Бьерн ухмыльнулся самому себе и правильности своего решения. Медленнее, чем обычно, но он все же приблизился к башне, зависая в воздухе подле нее, пытаясь решить, что делать. Стахов здесь не было, все они дрались с построившими Мяч анай, и небо чернело от них даже несмотря на то, сколь многих ведьмы уничтожили своим первым ударом. Отвернувшись от них, Бьерн сосредоточился на своей задаче. Хивагар дрался с Магарой, и помешать ему напрямую он не мог, значит, нужно было сделать это иначе. Я же пробил паука у Кьяр Гивир. Пробью и эту стену. Нужно было только понять, как лучше это сделать. Ульрик завис в воздухе у самой башни, изо всех сил взмахивая крыльями, чтобы удержаться на одном месте. Бьерн сосредоточился на его разуме, приказал ему сесть, и макто послушался, вертикально ложась на башню брюхом и прижимаясь к каменной кладке, цепляясь за нее острыми как бритвы когтями. Не торопясь, чтобы не уронить, Бьерн убрал цеп в крепление у седла, разглядывая кладку под макто, примериваясь к ней. Она была слабой, она выгорела изнутри, но она все еще держалась и держала вес макто. И все же, попробовать стоило. - Давай вместе, брат! – сказал Бьерн, отдавая макто мысленный приказ. Ящер зарычал, слушая его и выгибая змеиную, увенчанную рогами голову назад. Бьерн занес дикую руку, свесившись из седла и весь вес своего тела, всю свою ярость направляя в раскалившийся от крови кулак. И когда вся его злость вошла в кости, ударил в старый камень одновременно с Ульриком. *** Магару выдавливало из ее же собственного существования, будто железная рука, сжавшаяся вокруг тела кого-то маленького и хрупкого, выжимающая из него всю кровь, дыхание и жизнь. И сама не понимая как, она сопротивлялась этому давлению, держась за себя саму, держась мертвой хваткой и не позволяя себя уничтожить. Ее стирали. Так огромная поднявшаяся приливная волна с неторопливой легкостью стирает с берега все человеческие постройки. Так сходящая с гор лавина стирает леса, реки и камни, оставляя после одинаково перекопанное месиво собственной плоти. Изодранное, перемешанное месиво, в котором не было уже ничего, кроме обломков. Нет! Упрямство поднялось в ней сорной травой, проросло изнутри вместе с неукротимым слепым желанием каждой частички того, что было ей. Она не для того сюда пришла, чтобы ее раздавили, как червя. Она не для того готовилась и пахала все эти годы, чтобы просто в одну секунду проиграть даже не Сету, - о нет! – а одной из его шавок, пусть и очень зубастой, пусть и невидимой, лишенной тела и имеющей власть там, где у Магары никакой власти не было, потому что ведьмой она не была. Но даже так, это была всего лишь шавка. А шавок давили и ломали им хребты за неумение понимать, где следует тявкать, а где нет. Что-то внутри нее укрепилось, давление стало переносимым. Магара поняла, что может выдерживать его, с трудом, но может выдерживать. Так скалы выдерживали штормовой ветер, сдирающий снежную кожу с их обмерзших щек. Для этого нужно было просто стоять и держаться, держаться очень крепко на своих собственных ногах. А уж это она умела. Ты не просто так меня сюда привела, Милосердная! Раньше я для Тебя в куски рвала тварей из плоти. Ну так посмотри, как я разорву ради Тебя даже того, у кого этой плоти нет! Она разогнулась, расправляя плечи, выпрямляя спину, вставая перед ним ровно. Никакого тела у нее тут не было, разумеется, но ощущение было именно таким – Магара выпрямлялась наперекор бешеному урагану, что сейчас пытался смести ее тело. Магара не позволяла ему больше сметать себя. Он не мог ничего ей сделать. Потому что она пришла сюда по Воле Милосердной. Шквал медленно сошел на нет, давление стекло с нее, как последние струи воды после истощившегося водопада. Она стояла перед Хивагаром во весь рост и больше не боялась его. Он смотрел на нее своим жутким острым глазом и не отводил взгляда. ТЫ СОБИРАЕШЬСЯ СО МНОЙ СРАЖАТЬСЯ, МАГАРА? ПРИЗНАЮ ТВОЮ ДЕРЗОСТЬ И СИЛУ. ЕЕ БОЛЬШЕ, ЧЕМ В ТЕХ, КТО ВЫХОДИЛ ПРОТИВ МЕНЯ РАНЬШЕ. ИМЕННО ПОЭТОМУ ТЫ ДО СИХ ПОР ЖИВА. НО ЭТОЙ СИЛЫ НЕ ХВАТИТ, ЧТОБЫ МЕНЯ ОДОЛЕТЬ. Зато дури хватит! – Магара ощутила, что улыбается. – Поверь, ты такой дури, как у меня, раньше еще не встречал! Раз тут не было тела, значит, и бить можно было как угодно, вот она и ударила его. Собрала всю свою ярость в один комок и обрушила ответным шквалом, будто мощь вздувшейся от талых льдов реки, которой так тесно и душно в узком сковывающем ее движения русле, и она ревет, бросаясь на скалы в пене и безумии своего неукротимого желания бега. Хивагар отмел ее удар в сторону, отбил его, и шквал ушел прочь, растворяясь во тьме. Смех его вновь прокатился над этим темным странным миром, а голос зазвучал внутри Магары: ВОТ ТАК? НУ ДАВАЙ ЕЩЕ. ПОСМОТРИМ, ЧТО ТЫ МОЖЕШЬ. Что еще она могла взять? Силу зверя из своей крови, мощь самой земли, что родила их всех, мощь врагов, которые стали братьями и друзьями теперь и бились вместе с ними как одно. Магара ощутила, как это поднимается в ней, накипает, нарастает волной, как зверь, щерящий клыки и принимающий решение убить. Мощь росла и росла набираясь по капле, и когда ярость ее стала невыносимой, она швырнула ее в Хивагара. На этот раз он не отмел ее удар прочь, он его принял. Магара не поняла, как это произошло, но он просто раскрылся и забрал всю эту силу внутрь самого себя, а затем спокойно закрылся вновь, только на этот раз уже переполненный ее же яростью. ХОРОШАЯ ПОПЫТКА. НО ТЫ НИЧЕГО НЕ ЗНАЕШЬ ОБ ЭТОМ МИРЕ И ЕГО ЗАКОНАХ, МАГАРА. А РАЗ ТАК, ТЫ НИЧЕГО НЕ СМОЖЕШЬ ПОДЕЛАТЬ. А он был прав. А еще – очень глуп, потому что сам того не ведая своими же словами и открывал ей те самые законы, которые хотел от нее упрятать. Потому что Магара в своей жизни ничто так не любила, как задачки, которые не могла решить. Крепче, наверное, только Милосердную, только Ее одну. Постой-ка! Это ведь был мир за Гранью, и сражались они друг с другом сейчас вовсе не оружием, но чистой силой самих себя. А мир за Гранью, как без конца твердили что ведьмы, что жрицы, был местом обиталища Небесных Сестер. И что мешало ей сейчас призвать Их на помощь? Что мешало ей призвать Милосердную? Магара ощутила, как дрогнули струны ее души, когда поднимающийся изнутри азарт пробежался по ним тонкими пальцами, исторгая первый звук. Как откликнулось на этот звук все ее существо, просыпаясь от вековечной спячки, распахивая сонные, поволоченные дымкой несознания глаза, в которых все ярче, ярче и ярче разгоралось наконец-то осознание. Вот здесь она была подле Милосердной. Этот проклятый урод, кем бы он ни был, по собственной воле и глупости привел ее туда, где царствовала Милосердная. Привел во плоти и поставил прямо под Ее очи, чтобы Магара наконец-то смогла коснуться Ее по-настоящему. Ощутить хотя бы кончиками пальцев, хотя бы на мгновение, не Ее в себе, но себя в Ней. Все ее существо дрогнуло от пронзившего ее с ног до головы копья блаженства. Это было правдой, это было по-настоящему, и как же это было прекрасно! Она захохотала во всю глотку, и на этот раз уже ее собственный смех разлился по небу, оглушая стоящего напротив нее Хивагара, и Тень за его плечами пошатнулась, пошла волнами. Мани моя Небесная! – в исступлении заорала Магара, раскрывая собственную душу, распахивая себя без остатка навстречу этому контакту, самому желанному и самому долгожданному в ее жизни. – Я здесь, в царствах Твоих! Ты привела меня к Себе, Ты пустила меня в Свой мир, чтобы я могла коснуться Тебя после стольких лет! Чтобы я смогла протянуть руку и ощутить своими пальцами мягкость кожи Твоей, жар сияния Твоего тела, сладость Твоих прикосновений! Приди же ко мне, Мани моя Небесная! Приди же ко мне и возьми меня по-настоящему, возьми меня целиком и полностью и позволь взять Тебя в ответ! Приди же, яви Себя и дай мне исцеловать Твой лик сверху донизу, покрыть поцелуями следы Твоих ног, обнять всю Тебя моим сердцем! НИКТО НЕ ПОМОЖЕТ ТЕБЕ, НИЧТОЖНАЯ. ТЫ ЗОВЕШЬ ТУ, КОГО НЕТ. Удар вновь понесся к ней – копье из черноты, вихрь самого сердца зимы, что должен был уничтожить ее, Магара знала, что не сможет выдержать этого удара. Но она знала и еще одну вещь сейчас, знала ее как никто другой – Аленна слышала ее сейчас, слышала по-настоящему. Аленна была с ней. Наслаждение заставило ее существо выгнуться от касания, пробежавшего вдоль всей ее души, как пальцы любовницы вдоль позвонков. Я чувствую Тебя, Мани моя! Магара запрокинула голову, открываясь еще сильнее, позволяя себе ощущать эту чистоту контакта, эту мощь, что нарастала и нарастала повсюду вокруг и внутри нее сладостью, по сравнению с которой даже самые горячие поцелуи Айи были лишь касанием перышка. Крик зарождался внутри нее, звук в мире, где звука не существовало, одна единственная волна, поднятая тонкими пальцами, что касались самых сокровенных струн ее души, и эта самая душа вспыхивала и рассыпалась под ними золотыми искрами. ТЫ НЕ ОДОЛЕЕШЬ МЕНЯ! Магара не слушала его больше. Магара не слышала больше ничего, кроме одной единственной Песни, звучащей в раскаленном зернышке ее дрожащей от наслаждения души. В этой песне была Милосердная, неистово отвечающая на ее поцелуи. В этой песне была вечность, дрожащая небесным огнем под пальцами смертной, что посмела заявить на нее право и взять ее. В этой песне сплелись в одно неотличимое друг от друга целое жизнь и смерть, заходящиеся в исступленной пляске соединения. В этой песне Магара переживала огромное распахивающееся беспредельное чистое существование самой себя, у которого больше не было пределов. Никаких пределов. И когда эта Песня стала всем, разрывая ее на куски от наслаждения, Магара закричала, и сквозь ее глотку в лицо Хивагару заревело само Время. Он попытался закрыться, но этот рев сорвал с него все – черную Тень, закрывающую небо, черный лик с одним единственным глазом, черные крылья, что питали тьму вокруг, все. Все это одним ударом смело прочь, и Магара резко выдохнула, широко распахивая свои самые обычные физические глаза. Она висела между небом и землей, окруженная со всех сторон плотной группой из Дочерей Рощи, и рядом ее отчаянно звала по имени Ая, пытаясь докричаться до нее. Небо над головой было серым и полным пыльных ураганов. Небо под ней было кровавым и полным кипящей битвы между анай и стахами, разрываемым на части молниями, огнем и воздушными копьями. А перед ней на верхушке башни стоял Хивагар. Только теперь у него уже не было ни крыльев, ни Тени, ничего. Только он сам, закованный в черные доспехи с ног до головы. Он и Магара против него. Ее тело было мокрым до нитки, будто каждая ее клетка истекла влагой от прикосновения Милосердной, и полным медленно отступающего наслаждения, равного которому Магара не испытывала никогда. Она вдруг усмехнулась, утирая рукавом лицо и чувствуя сладость влаги на своих губах. - МАГАРА! ТЫ ЖИВА! ТЫ НЕВРЕДИМА! – жена налетела на нее, встревоженная, с перекошенным от волнения лицом, дотрагиваясь до нее ладонями, словно чтобы убедиться, что это и правда она. - ФУУХ!.. – С трудом выдохнула Магара, чувствуя, как дрожат пальцы, а губы тянет в стороны идиотская счастливая улыбка. – ТЫ, КОШЕЧКА, ДАЖЕ НЕ ПРЕДСТАВЛЯЕШЬ, ЧТО СО МНОЙ ТОЛЬКО ЧТО БЫЛО! ЭТО УМУ НЕПОСТИЖИМО! - ПОЧЕМУ ТЫ ВЫГЛЯДИШЬ, КАК БУДТО... – Подозрительно выгнувшая одну бровь Ая осеклась на полуслове, только сейчас осознав, что их голоса усилены ведьминским даром Фатих. Магара только хмыкнула фальцетом и пообещала: - Я ТЕБЕ ПОТОМ ВСЕ В ДЕТАЛЯХ РАССКАЖУ, МИЛАЯ, ПОВЕРЬ – ЭТО ТОГО СТОИТ! НО СЕЙЧАС МНЕ НУЖНО КОЕ-ЧТО ДОДЕЛАТЬ. – Она повернулась в сторону башни и закричала: - ЭЙ, ХИВАГАР! ТЫ ТАМ ЖИВ ЕЩЕ? ИЛИ МИЛОСЕРДНАЯ ТЕБЯ ПО ДОСПЕХУ РАЗМАЗАЛА? - ИДИ СЮДА И СРАЗИСЬ СО МНОЙ. Голос проревел это внутри ее головы, но на этот раз Магара почти и не заметила произошедшего. По чести сказать, она бы сейчас не заметила, даже если бы ей руки и ноги оторвали. Тело полнилось блаженством, как соты медом, и слабость текла в ее клетках вместе с последним касанием Милосердной. Ох, Возлюбленная моя Аленна!.. Стоило через полмира пролететь и бросить вызов самому Сету ради ТАКОГО. Определенно стоило. Кашлянув под нос и ощущая, что глупо улыбается, будто Младшая Сестра, впервые тайком выбирающаяся с сеновала, Магара встряхнулась, прокашлялась, проверила крепление щита на левой руке и меч в правой. Никакого льда на ней больше не было – да еще бы! – но этот факт ее теперь совершенно не беспокоил, потому что у Хивагара тоже больше не было всей этой черной мути, которую он в нее кидал. А значит, можно было просто полететь туда и проломить ему череп старым добрым способом – собственными руками. Что она и собиралась сделать. - НУ ДАВАЙ ПОГОВОРИМ С ТОБОЙ НОРМАЛЬНО, КАК И СЛЕДОВАЛО С САМОГО НАЧАЛА. РАЗОЙДИТЕСЬ-КА, ДЕВОНЬКИ, ПРОПУСТИТЕ МЕНЯ. СЕЙЧАС Я ОТРЕЖУ ГОЛОВУ ОДНОМУ ИЗ ЭВИЛИД, А ПОТОМ ПОПРАЗДНУЕМ ХОРОШЕНЬКО. МНЕ НЕ ПОМЕШАЛО БЫ ВЫПИТЬ СЕЙЧАС. И впрямь не помешало бы, слишком уж тело было прозрачным и хрупким после всего произошедшего. И пить хотелось так, что Магара весь Аленнат выхлебала бы в один присест, коли была бы сейчас в Натэль. Но сначала надо было закончить дело, которое она начала. Свою часть Милосердная для нее сделала, теперь и Магара должна была постараться в качестве благодарности. Негоже было приходить к женщине с пустыми руками. Ну или уходить от нее без ответного поцелуя, раз уж на то пошло. Сестры разлетелись в стороны, пропуская Магару, Ая привычно заняла место у нее рядом с плечом, но Магара остановила ее, прожестикулировав: Я пойду одна. Я пойду с тобой. Он бросил вызов мне, и я буду с ним сражаться, - твердо отрезала она, глядя жене в глаза. Ая раздраженно оскалила клыки и зарычала, но Магара не могла пустить ее с собой в этот раз. Не теперь. – Это приказ, - добавила она. Я Держащая Щит, я не подчиняюсь твоим приказам! – попыталась она, но Магара взглянула ей прямо в глаза. Это мой бой. Несколько мгновений жена еще колебалась, потом в ярости сгребла ее рукой за загривок и поцеловала, едва не продавив зубы от злости. Но это было хорошо сейчас, самое то после всего произошедшего. Вернись, - приказали руки Айи, когда она отпустила Магару и отлетела в сторону, позволяя ей лететь. Вернусь, - пообещала Магара, разворачиваясь к Хивагару.