Карта без имени

All you lonely sons and daughters Step into the raging waters Let them swallow you forever Silencing your beating heart

Your voice echoes in the distance Overcome by their persistence Sleep now, child, beneath the heavy current Dragging you along

«Sons & Daugthers» — The American Spirit

Обелия искренне не любила периоды «затишья перед бурей». Для кого-то терпение являлось врождённым талантом, а для кого-то приобретённым навыком; так вот, лично она относилась ко вторым, и каждый раз, когда характерно «вставал» воздух, отдавая предчувствием, вспоминались лица всех учителей, некогда журивших за спешность мыслей и действий. Нет, Конкордия «кипела», и времени едва ли хватало, чтобы выпить каф. Сутки они ставили палаточные лагеря для сандарийцев, которых Адонай организовывал в строй на Мандалоре. Затем, собственно, начались рейсы, поэтому прибывающих надо было распределить — одних ко временному пристанищу, других к кораблям, собиравшимся на Калевалу для дальнейшей эвакуации. В толпе то и дело кто-то бранился о том, что что-то забыл в Сандари; плакали и ныли дети, уставшие; многие взрослые, ошалев от шума и количества живых тел, едва ли вслушивались в инструкции о том, куда идти и что делать; люди толкались со своими вещами, видя друг в дружке то невоспитанность, то воровское начало; подростки норовили улизнуть от надоевших родителей; кто-то постоянно спрашивал, где туалет и когда еда; отцы больших семейств срывали глотки успокаивать жён и тёщ; кашляли астматики, чихали аллергики, пихались локтями клаустрофобы; то и дело кто-то истерически то смеялся, то плакал… Обелия и прибывшие с Мандалора джедаи руководили потоками людей почти флегматично — у каждого из них имелся опыт срочной и непредвиденной эвакуации. Иначе говоря, всё это они уже проходили; более того, на этот раз можно было распределять поступательно, поскольку не имелось раненых. Сначала отправили на подготовленные места медперсонал и больных, а также пожарных и часть сандарийской полиции; потом работников ресторанов, кафе и баров, поскольку трудно переживать резкие перемены на пустой желудок; следом беременных и маленьких детей под присмотром одного взрослого из семьи; затем инвалидов и стариков; потом всех остальных. На всё это ушло полдня. И Обелия, хотя даже едва ли присела после завтрака, готова была взвыть от скуки, и ей за это было очень стыдно. — Вот странно, да? — заметил Кит Фисто, когда им налили, наконец, кафа в забегаловке у космопорта. — Скорее всего ведь и военного конфликта не будет, а ведь разговор идёт о мандалорской нации, не о какой-либо ещё. — Озвучиваешь мои мысли. Они сидели на террасе второго этажа, у самой изгороди, чтобы можно было, в случае непредвиденных обстоятельств, перемахнуть вниз и быть готовыми ко всему. Присланные из Храма Тени по той же причине остались внизу. — Плохо так думать, не так ли? — сардонически добавила Обелия, невольно вздохнув. Солнце только начинало садиться, так что перерыв был временный. В дальнейшем их наверняка собирались вызвать Адонай и Джанго для новых распоряжений. Торговая Федерация ползла в сторону Мандалора медленно, не спеша, даже не подозревая, что её уже ждали — в этом заключалась самая главная победа противников ситхов, и ей следовало радоваться. Но ощущение некоторой странности всё равно не давало покоя. — Не канон, понимаешь? — добродушно осклабился Фисто. — Согласно стереотипам, мы должны были бы все остаться на Мандалоре и биться за планету. Другое дело, что согласно другим стереотипам, мы поступили очень даже в рамках очевидного. Мандалорцам, как и нам, склонна организованность. И скрытность. И за людей мы бьёмся охотнее, чем за локацию. — Нас только в этом зачастую не подозревают, — хмыкнула Обелия. Обмакнула в каф чёрствое печенье — их с товарищами-джедаями угостил хозяин забегаловки, когда отмахнулись от идеи заказать еду, сказав, что некогда. Печенье было вкусным, а хозяин оказался прав, лёгкий перекус оказался отнюдь не лишним. — Люблю мандалорцев, — подумала она вслух. — Не может быть плохой нация, которая угостит последней едой, сочтя, что заслужил. — И потому что очевидно с утра ничего не ел, — согласился Кит. С хрустом вгрызся в своё печенье. Обелия не без любопытства отметила, что у наутолан очень острые и крепкие зубы — лично ей пришлось секунд десять отмачивать своё угощение, чтобы можно было его съесть. — Они знают вкус страданий, — добавил Кит, прожевав. — У богатых принято считать, что обделённые жизнью только и думают, что о деньгах и наживе. Но это не так. — По себе судят. — Естественно. Впрочем, в половине случаев сандарийская аристократия тоже не без чести. Я тебя потом познакомлю с несколькими. Приятные люди, хоть и не без причуд. — Например? — она пригубила из кружки. — Хо! — Кит даже подался вперёд. — Как ты относишься к лимми? — А? — моргнула Обелия. — Игра в боло-мяч. Многие её называют «лимми». — А, — она поняла. — Ну, — и развела руками, потому что случайно уже ответила на свой вопрос. — Так вот, поскольку ты говоришь на мандо’а лучше меня, то знаешь, наверное, что лимми или боло-мяч на их языке — это мешгерóя, — Кит выдержал театральную паузу, драматично округлив глаза. — Я чуть в голос не загоготал, когда понял, что дословный перевод — «прекрасная игра». То есть, самая лучшая на свете. Обелия невольно хихикнула. — Но я к чему, — Кит деликатно кашлянул. — У мандалорцев из-за гражданской войны почти не осталось клубов в лимми. Из тех, у которых приличный уровень, выжили лишь калевалийский, Сави́н Сенáр, «фиолетовая птица», и конкордийский, Форнáн Месуми́ка, «зелёная луна»… Но лидеры этих клубов, знаешь, пацифисты в жизни, а Истинные на поле. Дексен Чорук и Монел Син’сири, я вас представлю. Оба подались в политику исключительно ради того, чтобы построить рядом с Сандари приличный стадион, чтобы можно было выйти на международный уровень игры. У Дексена и Монела броня при себе, — Кит оскалился в предвкушающей улыбке. — Они ни метр Конкордии не отдадут Торговой Федерации, если та всё же решит напасть. — Не должны ли тогда они являться соперниками? — озадаченно моргнула Обелия. — Ну, Дексен и Монел? — Куда уж там! — отмахнулся Кит. — В другие времена — да, скорее всего. Но если Конкордия падёт, останется лишь один клуб в лимми, и тогда мандалорская традиция игры окажется совсем на грани вымирания, а у них, между прочим, специфический стиль стратегии и тактики — есть, что сохранять. Дексен и Монел вдвоём ратовали и за стадион недалеко от Сандари, и за спортивные школы для детей… У них и игроки между собой никак не враждуют. Между прочим, — он посерьёзнел, — очень хорошие команды. Ну, Сави́н Сенáр и Форнáн Месуми́ка. Из них можно сформировать крайне приличную сборную мандалорского пространства. Они даже с альдераанцами потягаются. — Так, а почему сборной нет? — не поняла Обелия. — Если команды и уровень есть? — Международная Ассоциация не допускает, — помрачнел Кит. — Видите ли, «мы не играем с колонизаторами». Подонки… У меня за мандалорские клубы по лимми болит, как за себя, — и недовольно вперил взгляд в горизонт. — Дайте людям мяч и стадион, они и воевать перестанут, в конце концов! Обелии вдруг стало ясно, как именно и на какой ноге Фисто сошёлся с окружением Адоная, и ей стало немного смешно. Пришлось спрятать улыбку за кружкой с кафом. — Но ничего, — Кит разом успокоился, снова повернулся к собеседнице. И расплылся в улыбке. — Я им пообещал матч с нашим тайным джедайским клубом! С моим непосредственным участием, разумеется. Нам тоже, — тень снова скользнула по его лицу, — нельзя участвовать ни в каких соревнованиях с начала Руусанской реформации, но играть мы умеем, сами организовались. Теперь, когда и я, и Ки-Ади-Мунди, в Совете, будет проще собираться… Обелия чуть не поперхнулась, осознав какого рода тайные общества существовали в Храме. — И Силу мы во время матчей категорически не используем, — закончил, между тем, свою мысль Кит. Он всё ещё предвкушающе улыбался. — Кстати! Джанго болеет за «зелёных». — А? — Что «а»? За Форнáн Месуми́ка. Запомни, на всякий случай, — и Кит назидательно, но не без шутливости, потряс пальцем. — Он теперь ни одного матча пропускать не будет, как новый губернатор. Представляешь, как ему повезло? Стать правителем планеты своего любимого клуба? — Он отсюда родом, — моргнула Обелия. — Логично, что это его любимый клуб… — А вот и нет. У зелёных и фиолетовых разный подход к игре. Так что ты запомни, твой суженный болеет именно за конкордийский клуб. — И добавил, — когда начнутся матчи, надевай что-нибудь зелёное, мелочь, а приятно. Обелия неверяще рассмеялась. — Женщины, — миролюбиво фыркнул Кит. — Но я тебе правду говорю, — и посерьёзнел, — у мужчины может быть по жизни не одна любовь, но вот клуб по лимми — всегда один, с ним и в горе, и в радости… И не надо на меня так смеяться, — он тоже хохотнул, не выдержав, — я ведь правду говорю! И именно на этот моменте в дверях, выходящих на террасу, возник Джанго в шлеме. — Сукýйи’гар! — осклабился в его сторону Фисто. — Я как раз рассказывал Обелии о мандалорских клубах в лимми. — На меня уже напали с требованиями о новом стадионе для «зелёных» Монел, Дексен и обе их команды, — не без юмора констатировал Джанго, подходя ближе. — Я согласен, но потом. — Впервые узнала об обстоятельствах этого спорта в мандалорском пространстве, — заметила Обелия. — Кит говорит, что ты тоже фанат. — Если ты мандалорец, то ты автоматически фанат, — парировал Джанго. — Но об этом позже. Обелия и Кит, не сговариваясь, одновременно встали. — Время допить у вас есть. Джедаи разом опустошили свои кружки. — Пойдём, — предложил Фисто. — Мы уже перевели дух. — Тоже неймётся, — понял Джанго. — Тем не менее, спешки действительно нет. На месте узнаете.

***

Главный штаб Конкордии разбили на заброшенной, но довольно хорошо сохранившейся, фабрике. Людей внутри оказалось не так много, как можно было бы предположить, зато каждый очевидно или исполнял необходимую функцию, или принимал непосредственное участие в принятии решений. Вид у Адоная был уставший и бледный — ему явно не помешало бы выспаться. — Торговая Федерация выдвинула претензии, — объявил он, не здороваясь и не поднимаясь из-за стола, стоило двери закрыться за Джанго и двумя джедаями. — Контракта не было подписано между ними и заговорщиками, договор был устным, пространным и, что самое главное, инкриминирующим Торговую Федерацию, а не нас. — Нашли видео? — не смогла не спросить Обелия. — Да, один из заговорщиков оказался параноиком, — кивнул Адонай. И моргнул. — Я думал, тебе сказали. Ведь Тени и нашли. — Джедаям свойственен некоторый профессионализм, — хмыкнул Кит, скрестив руки на груди. — Мы не сплетничаем о важном. — В таком случае, искренне прошу прощения, — быстро признал Адонай. И посмотрел на Джанго. Тот снял шлем. Поставил его на стол. — Если коротко, — и устало потёр переносицу, вставая лицом к остальным. — Торговая Федерация искала мою фракцию. Она пообещала заговорщикам пацифистов не только всякое содействие в партийной борьбе за власть, но и невероятные условия для будущего контракта касательно международной торговли в обмен на местоположение лагеря Истинных. Мы с Адонаем предполагаем, что именно поэтому заговорщики «сдали» Келдабе. — То есть у Торговой Федерации нет существенных претензий, — резюмировал Кит, опередив констатацию Обелии. — Есть, — покачал головой Адонай. — Устный договор всё же был заключён, и он на записи. Заговорщики обманули Торговую Федерацию. Они не могли располагать настоящим местонахождением фракции Истинных, даже я ничего не знал до похищения Сатин. Нападение же на Келдабе произошло до него. — У ситуации много плюсов, — тоже скрестила руки на груди Обелия. — Во-первых, вас не могут обвинить в чём-либо другом, раз есть видео устного договора заговорщиков. Во-вторых, всегда можно спросить, зачем Торговой Федерации понадобилась фракция Истинных… — Да, — кивнул Джанго. — Мы настолько чисты перед Сенатом, насколько можно. И, что немаловажно, — он сел в одно из свободных кресел у стены, — у меня и моей фракции есть алиби в виде контракта на Мелидаане. До этого мы тоже вели себя осторожно. Так что «повесить» что-то на нас довольно сложно. — Но Келдабе? — подумала вслух Обелия. — Могут попытаться «повесить» на меня, а не на Джанго, — нахмурился Адонай. — Но в запасе есть контраргументы, и их достаточно. Если Торговая Федерация попытается пропихнуть своё мнение, параллельно отмахиваясь от своего участия, придётся обозначить существование Тора в стиле: «это точно не мы, а раз не вы, значит, он». Торговая Федерация, естественно, воспримет это, как призыв к ничьей. — Вот только никакая это не ничья, — мрачно произнёс Джанго. — А чёрт в коробке. — Но «чёрт» нападёт не на нас, а на них, — спокойно возразил ему Адонай. — Джанго… Я понимаю твоё нежелание вмешивать Дозор Смерти, и я с ним согласен. Но если Орден и Серенно дадут слабину в сенатских дебатах, мы должны суметь защититься политически самостоятельно. Это и будет «худший случай». Если обстоятельства потребуют напомнить в дебатах о существовании Дозора Смерти и непосредственной сущности этой фракции, Торговая Федерация с удовольствием «повесит» трагедию Келдабе на них, чтобы отделаться скандалом, но не потерять ни власти, ни денег. У Тора мало чести, мы оба это знаем, но над её остатками он трясётся, как алкоголик перед литром за счёт заведения — он придёт в ярость, откликнется и пойдёт учинять беспредел им, а не нам. И если случайно умрёт в процессе… — То меч, скорее всего, достанется Пре, — мрачно закончил Джанго. — Тор жесток и чокнут, но хотя бы умён. Пре, в отличие от него, глуп, но хитёр. Я предпочёл бы иметь дело с паскудой более принципиальной из них двоих, и это Тор. — Ты сможешь победить Пре, — моргнул Адонай. — Я вполне не против, если… — Шаби́р, — отрезал Джанго. — Если получу меч, радикальная шелупонь побежит кланяться мне в ноги, осядет всей своей бесполезностью на Конкордии и будет пытаться заманивать в свои жалкие подобия сект нормальных людей. И параллельно цапаться между собой, ведь у них разночтения среди своих кланов, при том что больше половины едва ли читать умеет! Нет, даже не пытайся меня уговорить. — Меч можно, ну, например, кхм… вернуть нам, — с максимальной деликатностью предложил Кит. И добавил: — Если учесть, что много-много лет назад ваши исторические предки его стащили из нашего Храма. При том, что Тарр Визсла завещал его нам, а не вам. — Можно, но не сейчас, — уже спокойнее ответил Джанго, не дав Адонаю опомниться. — Не в ближайшие десять лет. Даже среди моих людей и пацифистов найдутся те, кто окажется исключительно против этой идеи. Я уже об этом думал и много. Ещё одну полномасштабную гражданскую войну нации не пережить… Для начала было бы неплохо интегрировать в общество мысль, что следовать за этим мечом глупо, кичиться им тоже. Адонай посмотрел на своего союзника с заметным уважением. — Дарксейбер погубил Джастера, — произнёс Джанго, встретившись взглядом с Крайзом. — Я этот меч никогда не смогу простить. Более того, — он посмотрел на Обелию и еле заметно инстинктивно смягчился. — Ну да, — чуть улыбнулся Адонай. — Джедайская жена при собственном мече — это гораздо солиднее Дарксейбера. Куда тяжелее заслужить. Обелии стало мигом неловко. Кит ей подмигнул — пришлось легонько пихнуть его локтем. Джанго прочистил горло. — Да, — опомнился Адонай. — Кит, я попрошу тебя подать сигнал Совету. Мы готовы. Лучше уже не будет. И я, с вашего позволения, пойду прилягу, — и сардонически улыбнулся, — чем старше становишься, тем непозволительнее мало спать.

***

Дуку, к своему глубокому неудовольствию, очень сильно опаздывал. Сенатский скандал касательно Торговой Федерации призвал к себе больше внимания, чем спрогнозировали, поэтому к зданию пришлось прорываться сквозь толпы репортёров и журналистов, и никого из них категорически нельзя было послать к чёрту, как бы ни хотелось. Стоило бы прийти раньше, заблаговременно, но обстоятельства пересилили — у Грандмастера Ордена не имелось в наличии столько свободного времени, чтобы приходить за час до собрания Сената. Впрочем, эту же отговорку Дуку использовал, вежливо оглядываясь на камеры, чтобы пропустили. Выбравшись, наконец, из толпы, заканчивавшейся у входа в башню, он усилием воли вынудил себя подняться по лестнице статно и спокойно, а не бегом. Если бы не выпученные от любопытства глаза публики, можно было бы себе позволить более очевидную спешку, но пришлось ограничиться стремительным шагом. Бежать, тем не менее, очень хотелось, но не столько из-за необходимости, сколько из простого человеческого «очень не хочется пропускать драму», хотя Дуку являлся непосредственным участником её подготовки. На данный момент всё шло по плану. Торговая Федерация, гораздая выступать примерно на середине сессии, пожаловалась на Мандалор в не самых лестных выражениях; ход далеко не самый благородный, учитывая тот факт, что Мандалор не входил в состав Сената и, соответственно, не имел в нём представителей, которые могли бы попытаться защитить свою честь. Торговая Федерация, тем не менее, не получила ожидаемой реакции, публичного и массового порицания Мандалора, поскольку внимание неожиданно перетянула на себя Серенно — текущий сенатор очень и очень редко выступал с речью, поэтому неожиданная инициатива произвела необходимый эффект. И Торговая Федерация, внезапно для себя, столкнулась с обвинениями — мягкими, но хорошо подготовленными, аргументированными; и вот тогда к зданию Сената заспешили журналисты и репортёры. Торговая Федерация растерялась, не ожидая не только опровержения своих обвинений, но и отпора; инстинктивно её представители попытались сначала уйти от ответа, потом «смягчить» свои действия — сенатор Серенно перекрыл эту возможность, показав попытки вмешательства организации во внутреннюю политику суверенного государства, планеты со старинной историей. Тогда Торговая Федерация сделала попытку переключиться на политику Мандалора, соврав, что их пригласили для помощи фракции Адоная Крайза — сенатор Серенно снова «перекрыл» аргумент записью сделки заговорщиков. Торговой Федерации, абсолютно не готовой к такому ходу, больше ничего не оставалось, как обвинить фракцию Джанго Фетта в терроризме — и это не вышло; на поле выступил Орден, обратив на себя внимание абсолютно всех, поскольку занимал позицию спикера в первый раз с момента получения места. Эвен и Иит контраргументировали обвинение в сторону Истинных Мандалорцев, предоставив контракт фракции с Мелидааном, а также отчёт о результате работы людей Джанго. Пока Торговая Федерация судорожно думала над ответом, платформа Ордена вернулась на своё место, и снова заговорила Серенно — Дуку воспользовался этим моментом, чтобы присоединиться к Эвену и Ииту. — Сейчас будет мясо, — шёпотом, не без предвкушения, заявил Пиелл. И он оказался абсолютно прав — вскоре Серенно сменила Набу, спеша на выручку Торговой Федерации, и заговорил Палпатин. Дуку не без мрачного удовольствия отметил, что ситх, несмотря на свою благонравную маску, был несколько бледен. «Ещё бы», — подумал Ян. — «Ему наверняка уже написал Дамаск с требованием немедленно разобраться с ситуацией, ведь если Торговая Федерация потерпит поражение, ситхи лишатся своей самой любимой марионетки». Палпатин говорил пространно — обо всём и ни о чём, и всё с метафорами, эпитетами, цитатами и широко разводя руками. Он нервничал: показное добродушие было настолько фальшивым, что ни один ребёнок не повёлся бы. Его привычное амплуа добренького дядюшки не подходило для ситуации. И выступать должен был бы непосредственный сенатор Набу, а не его заместитель, но ведь тогда был бы шанс не удовлетворить требование Дамаска. «Парадокс ситхов», — с научным любопытством отметил для себя Ян. — «При всём хаосе сущности цепляться за контроль или его иллюзии, как утопающий за соломинку. Даже когда безопаснее всего было бы, наоборот, ситуацию отпустить. Сайфо-Диас был прав, а вот я этого про ситхов не подозревал. Хотя мог бы». Именно поэтому в теле ощущалось предвкушение, ведь план разрабатывали Советники вместе — очень много тонкостей было учтено при создании ловушки для Палпатина. Он, ни о чём не догадываясь, уже в неё попал. Дело оставалось за малым. Когда Палпатин закончил со своей пустой и напыщенной речью, Иит нажал на кнопку, запросив разрешение дать ответ у канцлера. Валорум, заранее обо всём предупреждённый, дал согласие. Платформа Ордена выплыла в пространство огромной залы. Эвен встал и спокойно подошёл к микрофону. — Что касается аргументов господина Палпатина, — проговорил беспристрастно, — Орден выражает сомнение их объективности. Мы не хотели бы копать прошлое, но если оно негативно влияет на настоящее, не остаётся другого выбора, — он выдержал торжественную паузу. — Серенно и Мандалор — не единственные планеты, пострадавшие от вмешательства Торговой Федерации в их политику. На самом деле, есть случаи куда более тяжёлые. Орден, проводя исследования, не связанные с Торговой Федерацией, располагает аргументированными фактами о подобных случаях. Самый тяжёлый, известный нам, это Телос IV, собиравшийся вступить в Республику, но не вступивший из-за вмешательства конкретной организации. Ян, сделав выражение лица холодным, строгим и несколько высокомерным, медленно повернул голову и нарочно посмотрел на Палпатина. Маска ситха дала трещину. Он резко побледнел и, повинуясь инстинкту, повернулся к Дуку. Они встретились взглядами. Бледное лицо Палпатина пошло красными пятнами от еле сдерживаемой злости. «Бинго». — Видите ли, — степенно продолжил Пиелл. — Вмешательство Торговой Федерации во внутреннюю политику Телос IV привело к падению правящего дома Ду Крионов, а также к переходу на Тёмную сторону бывшего джедая, Ксанатоса Ду Криона. Нас заинтересовали, разумеется, обстоятельства трагедии. И уликами, ведущими к Торговой Федерации, мы располагаем в достатке, несмотря на смерти многих свидетелей и участников. Если господину канцлеру будет так угодно… — Телос IV не является частью Республики! — крикнули с платформы Торговой Федерации. — Как и Мандалор! — Но Серенно является, — и глазом не моргнул Пиелл. — Как и Набу, которую ваша организация тоже не обошла стороной. По платформам разных планет прошёлся шёпоток. Палпатин вытаращился во все глаза на представительство Ордена, и Дуку, не глядя на него, позволил себе медленную, высокомерную, нахальную усмешку. Дипломаты Набу о чём-то начали быстро переговариваться между собой; один только ситх молчал, замерев. — У вас нет доказательств по поводу Набу! — крикнул представитель Торговой Федерации. — И быть их не может! — Неужели? — с наигранной озадаченностью спросил Пиелл. — Значит, трагедия рода Палпатин вам ни о чём не говорит? Воздух потяжелел. — Массовое убийство семьи? — спокойно продолжил Эвен. Моргнул свет в зале. — Единственным выжившим членом которой является Шив Палпатин? Свет моргнул ещё раз — и на миг встала тишина, напряжённая, заставившая замереть даже не чувствительных к Силе. Шив Палпатин вдруг перемахнул через платформу — кто охнул, кто взвизгнул, — он замедлил своё падение пассом руки, приземлился на ноги с ловкостью лоткота, другим пассом припечатал стражников у входа о стену, сильно, третьим хотел прицелиться в Валорума, но из-за спины канцлера резко появился Квай-Гон. Ситх, что-то зло прошипев, блеснув ядовито-жёлтым взглядом, бросил одно из обмякших тел у входа в их сторону, вышиб дверь- — Поймать ситха! — прогремел Эвен в микрофон, опомнившись. И три джедая полетели с платформы вниз, ринулись в погоню, оставив Квай-Гона удостовериться в благополучии канцлера. «Всё-таки побежал», — мрачно подумал Дуку, несясь за Эвеном, возглавившим их троицу в длинном коридоре. Он надеялся, что Палпатин попытается выкрутиться словесно и, таким образом, сдаст Дамаска, но не тут-то было. «Нельзя было рассчитывать на честный поединок. Я почти разочарован». Они догоняли — Палпатин убегал почти в панике, пусть и злой, покрывшей Силу, как нефть воду. Ситх замешкался раз на перекрёстке, замешкался два, очевидно стараясь выбрать путь, ведущий к парковке; на нижних этажах Сената не было окон, а стены отличались мощностью. Они приблизились достаточно, чтобы были заметны вспотевшие волосы Палпатина. Ситх вдруг обернулся, и Дуку, увидевший его полный ненависти и злобы взгляд, не замер лишь по инерции. На кончиках пальцев Палпатина затрещали молнии, холодные, яростные- Вспышка. Взрыв. Ударной волной отбросило назад — Дуку тяжело грохнулся на спину, еле успев задрать затылок; воздух покинул лёгкие. На миг, такой долгий в сознании, такой короткий во времени, перед глазами встал далёкий-далёкий потолок Сената. Перекатиться на бок, подняться; что-то с коленями, не гнутся — заставить. Рядом застонал Иит Кот, его приложило сильнее. Протянуть руку почти вслепую, дёрнуть вверх, помогая встать. Что-то не так с глазами. Моргнуть, моргнуть ещё раз. Неприятное послевкусие от взрыва тёмной энергии. В воздухе повис неестественный запах электричества; в ушах всё ещё стоял оглушительный шелест злых молний. Эвен Пиелл лежал ничком, не двигаясь, не шевелясь, не дыша. Он принял на себя весь удар. — Магистр Пиелл, — растерянно, потерянно пробормотал Иит. — Магистр Пиелл… И кинулся вперёд, к нему, Дуку за ним — схватить локоть, не дать подойти к телу. — Потом, — гаркнул Ян, не позволяя себя горя. «Чёрт возьми, Эвен, кто, кроме тебя, будет шутить на собраниях!» Иит по инерции побежал с ним дальше, оглушённый смертью своего временного наставника. — Нельзя дать ситху сбежать! — крикнул на бегу Дуку. — Эвен принял на себя сдерживаемую энергию, если упустим сейчас, жертва будет напрасной! Иит ускорился, ничего не ответив, в миг посерьёзнев. Бег этажом выше, шорох скидываемой мантии, Квай-Гон; спрыгнув с длинной лестницы, он мягко приземлился рядом, присоединяясь к погоне, серьёзный, решительный, мрачный. Свернули за угол — тёмные робы Палпатина в конце коридора, ведущего к одному из «чёрных ходов». Если ситх решит убить прислугу, вставшую на пути, то потеряет время; значит, не убьёт, не должен… — Тварь, не уйдёшь! — прорычал Иит Кот, ускоряясь. «Правильно, подгоняй его», — задней мыслью подумал Ян, не чувствуя ног, лишь обнажённый меч в руке. — «Подгоняй его, чтобы не задержался, чтобы не успел убить беззащитных, мы его всё равно возьмём, не сейчас, так потом». — Ты ответишь мне за Ксанатоса! — рявкнул Квай-Гон. — И Раэлю за Ним! Палпатин сорвал дверь с петель, влетел в «чёрный ход», послышались крики прислуги. «Скорее, скорее!» Ворвались, коридор стал уже, Иит бежал впереди. Отброшенный в разные стороны персонал стонал, кто-то осел у стены или ещё оседал, кровь, но не смерть; хорошо, что не смерть, плохо, что ситх слишком стремителен, чёрт возьми! Дверь, сорванная с петель. Палпатин бежит-бежит-бежит к припаркованному спидеру. — Трус! — проревел Иит Кот. — Душегуб! Боишься, да?! В глаза нам посмотреть?! Что, только в тени властелин?! Палпатин дёрнулся, распахивая дверь спидера, блеснул жёлтыми глазами, злыми, яростными… «Завистливыми», — вдруг понял Дуку, невольно замерев. — «Завистливыми». Они не успевали — ситх повернул ключ зажигания. — Нет! Квай-Гон, выронив меч, вдруг резко дёрнул назад Яна и Иит, падая навзничь. Раздался взрыв, потом ещё один — скрежет металла, каменная крошка. Иит, рухнув, громко и грязно выругался. — Камеры! — не помня себя, гаркнул Дуку, вслепую нашарив нужную кнопку на комлинке. — Не дайте им удалить записи! Вспышка была слишком яркой, последовавший за ним мрак — слишком тёмным. Затылок болел — на этот раз всё же стукнулся. «Проклятье», — недовольно подумал Ян. — «Чёртов возраст». Квай-Гон рядом охнул, попытался сесть. — Один момент, — опомнился Иит. — Я вас локтем случайно… Сейчас… — Не только локтем, — пробормотал Квай-Гон. — Слава Силе, что на рога меня не нацепил… Все трое, охая, встали. Квай-Гон поднял выроненный меч. Остатки спидера горели, но ни кровью, ни плотью не пахло. Палпатин был мёртв. Перед глазами всё ещё стояла погоня, спешка, взрыв, злой и завистливый жёлтый взгляд. Ян моргнул. Глаза снова сосредоточились на огне. — Догорит, — прохрипел, — и аккуратно изымем его меч. Наверняка при нём был… Иит, набери Ки-Ади-Мунди и Винду. Немедленно оцепить апартаменты Палпатина. И обыскать. Отправишься с ними. Квай-Гон… свяжись с Вокарой Че. Надо забрать тело магистра Пиелла. Проследишь. — А вы? — Иит посмотрел на него почти по-детски, как мальчик, ищущий силы в фигуре отца. Очевидность чужой молодости чуть не выбила из колеи. — Аген, Пло и несколько Теней на подхвате в квартале отсюда, — не дрогнув ни мускулом, спокойно, не теряя самообладания, произнёс Дуку. — Дождусь их. Изымем меч из обломков, — он задрал голову вверх. — Пойдём на разговор с Валорумом. Башни Корусанта безразлично взирали на происходящее — стервятники икуменополиса, его свидетели и его судьи. Суета сует. — Господа, — Ян выдержал паузу, — мы только что стали свидетелями конца эпохи Руусанской реформации. И стоял вечер. Воздух был тёплым и сухим. Запах гари не перекрывал вездесущего аромата столичной пыли. Аэроспидеры тянулись цепочками по воздуху, то и дело сигналя друг другу. Не возникало ощущения, что мир только что изменился. Корусант не заметил смерти ситха, убитого своим же учителем. Не заметил он и гибели Эвена. Не хотелось вернуться в зал Совета и увидеть пустое кресло, не занятое товарищем, с виду суровым, на деле добрым, с тонким чувством юмора и талантом к иронии. Он больше всех шутил про свадьбу Обелии и Фетта, как Совет на ней «погуляет», молодых благословит… Дуку рукавом промокнул глаза. Малая кровь. Для прессы, для политиков и даже для большинства джедаев гибель Эвена будет именно ей, малой кровью. Они ведь его не знали, не бились с ним бок о бок, не выпивали с ним из горла одной бутылки. Малая кровь для них и Ксанатос, и Ним, и маленькая Оби-Ван. Ян медленно моргнул, отпуская свои эмоции в Силу. Квай-Гон и Иит уже звонили, разойдясь по разным сторонам парковки для персонала. Из вышибленной двери «чёрного хода» слышались приглушенные стоны. Дуку развернулся на пятках, пригладил волосы ладонью и пошёл к пострадавшим, не оборачиваясь.