Карта без имени

I can't see where you comin' from But I know just what you runnin' from And what matters ain't the «who's baddest» but The ones who stop you fallin' from your ladder

And you feel like you feelin' now Doin' things just to please your crowd But I love you like the way I love you And I suffer, but i ain't gonna cut you cos'

This ain't no place for no hero This ain't no place for no better man «Short Change Hero» — The Heavy

— Прошу прощение за опоздание, коллеги, — появилась голограмма Мейса. Его не стали упрекать, поскольку Винду обычно отличался пунктуальностью. — Ты пропустил доклад Йаддль, — сообщил ему Ян. — Если коротко… У нас теперь есть список пропавших без вести членов Корпусов. «Верхушки» согласны поступиться автономией, если Орден получит место в Сенате; требование не политическое, а экономическое — Корпусы финансируют неравномерно, и если Агро и Эду, за счёт своей деятельности, умудряются что-то откладывать на «чёрный день», Мед и Эксплора находятся в плачевном состоянии. Если Валорум выиграет, и мы получим место в Сенате, было решено, что члены Корпусов будут временно отозваны с баз в Храм на месяц-два, место у нас есть — их надо, как минимум, откормить. Далее, с участием руководителей будет решено, начнут ли они базироваться с нами, бок о бок, или им всё же предпочтительнее старые места, для быстрого реагирования. — С местом в Сенате Орден получит свободу распоряжаться своей казной независимо от давления политиков или партий, — добавил Иит Кот. — Соответственно, финансирование будет более справедливо распределено между всеми подразделениями джедаев. Мейс Винду медленно кивнул. — Я считаю, решение справедливо. Но где сама магистр Йаддль? — Настолько далеко, что связь с ней постоянно прерывалась, несмотря на все попытки наладить подключение к сети, — отозвался Сайфо-Диас. — Она посетила Эксплоракорпус в последнюю очередь. — Итак, в поступательном порядке, — Дуку, смочив горло водой, поставил бутылку на пол. И со вздохом повёл ладонью. — Рыцарь Фисто, прошу. Голограмма наутоланина деликатно откашлялась в кулак: — Что ж, господа… И Кит, моргнув, будто замешкался. — Ну что там у тебя, — нетерпеливо высказался Пиелл. — Мы не кусаемся. — Ну… Неделя подходит к концу. Три предложения руки и сердца — одно странное, второе для какой-то племянницы, третье «по-братски», что бы это ни значило… Ещё одно предложение об усыновлении… это при том, что я очень давно совершеннолетний и, на минуточку, в перспективе пяти лет стану магистром… И, наверное, мне надоело столько пить. — Кит помялся с ноги на ногу. — Это какой-то кошмар. Сайфо-Диас закашлялся, скрывая смех. — А по какому поводу праздник? — поинтересовался Ки-Ади-Мунди. — Из-за меня, разумеется, — сардонически усмехнулся Кит. — Нанимать джедаев, видите ли, престижнее, чем иметь дворец в некоторых концах галактики. Адонай разрекламировал свою «добрую» репутацию моим присутствием, от того и пьянки. С мандалорцев, впрочем, после бутылки чего-то крепкого всё-таки слезают маски, и их истинные чувства становится легче уловить, — он скрестил руки на груди. — Браки и усыновление, например, мне предложили, как ни странно, с благими намерениями — я этим людям понравился как личность. И перед джедаями у них совесть чиста. Но на предложивших быстро «покатили бочку» другие участники застолья, из зависти или страха. В общем, было довольно весело… Один союзник Адоная выдал свой агностицизм, когда меня начали пытаться пассивно-агрессивно оскорбить подозреваемые шпионы… Этот бедолага, пьяный, как и остальные, решил заступиться. Угрожал мандалорской дуэлью по воинской чести обидчикам, — Кит с лёгкой улыбкой покачал головой. — Пришлось потом его успокаивать. Но, по крайней мере, своё благородство он выдал, закрепив свою позицию как сторонника Адоная. — Значит, расследование идёт довольно быстро? — спросил Дуку. — Да, пожалуй. Адонай правильно решил потчевать своих соратников на поприще появления джедая из Ордена, Советника. Иначе дело пошло бы куда медленнее. Крайз спросил меня, конечно, объяснив свой замысел, насколько быстро я дохожу до точки невозврата на застольях, но теперь понятно, почему от ответа «три литра крепкого» у него загорелись глаза, — рассмеялся Кит. И посерьёзнел, — я после этой миссии серьёзно выпивать не планирую года два, не меньше. — Мои соболезнования, — тихо подал голос Тиин. Саезе уже пришёл в себя после обнаружения останков Дайроки, но в кресле Советника всё ещё держался не очень уверенно. — Дольше проживу, наверное, — беспечно осклабился Кит. И снова принял серьёзный вид. — Возвращаясь к теме… Мы продолжаем думать о несчастном случае для толпы предателей. Да простит мою грешную душу Великая Сила, но некоторые «союзники» Крайза… В общем, нет, мне не жаль совсем. Троих мы уже проверили, пусть и довольно поверхностно. Преступлений хватит на пожизненное. — И чем они занимались или занимаются? — спросил Пло. — Работорговля, наркоторговля, — Кит принялся загибать пальцы, — педофилия, насилие, продажа оружия, вымогательство… — Понятно, — чуть наклонил подбородок вниз Пло. Стало ясно, что и магистр Кун решил, что ему их не жаль. — Но почему Крайз раньше не стал ничего делать? — нахмурился Аген. — Ну-у, — протянул Кит. — Такого рода политики, которые нувориши, порой крайне любят драмы, интриги… Немного как в сериале. Они подставляют друг друга, пытаются убрать несоответствующих их морали со сцены, пользуясь, тем не менее, высокими идеалами кого-то конкретного, поскольку без этого человека их грехи становятся налицо… Всё очень сложно, в общем, если ты в эпицентре такого окружения, поди разберись. Обычно требуется человек со стороны, чтобы вывести всех на чистую воду. Как в сериалах, так и в жизни. Только без любовных многоугольников, а сами «актёры», в отличие от оплачиваемых, действительно умеют играть, поскольку преждевременно умирать никому не хочется. Но, подчёркиваю, не все политики-нувориши такие. — Значит, примерный список уже есть? — спросил Дуку. — Да. — Хорошо. Мейс, что у тебя? Винду прочистил горло. — У правителей Мелидаана и Истинных Мандалорцев контракт, — заговорил он. — Треть его почти истекла. На последнюю треть не хватает денег. Расторгнуть можно, но Мелидаан требует помощи в поиске достойной замены. Я предложил договориться с Эксплоракорпусом, чтобы те сопровождали торговые рейсы скромным, но стабильным конвоем. — Разумно, — медленно кивнул Дуку. — Надо будет перезвонить Йаддль, она ещё с ними. — Выборы в конце недели, — продолжил Мейс. — Пока Валорум вступит в права… Я сказал Джанго Фетту, что у него ещё есть время, но в обрез. — Всё верно. Но он готов переместить лагерь по истечении месяца? — Да, даже раньше. Если учесть, что Адонай Крайз сейчас в Сандари и планирует там остаться, Фетт перевезёт своих людей в Келдабе. — Лидеры Мелидаана не стали возражать будущему отсутствию потенциальных защитников? — Эксплоракорпус, — напомнил Мейс. — Они работают на совесть, не позволят ни одному незнакомому кораблю пройти сквозь атмосферу. Более того, население ещё не забыло войну, никто не разучился стрелять или оказывать первую помощь. Если Дозорные Смерти дотянутся до Мелидаана, им можно лишь посочувствовать — народ быстро объединится против общей угрозы, и враг будет сначала истощён партизанскими трюками, затем беспристрастно убит. Ситх вряд ли явится сюда лично, если лагерь Истинных переместится. — И Обелия? — спросил Дуку. — Она определилась, останется ли на планете, или полетит с Феттом? — Я пока не спрашивал, — дипломатично ответил Мейс. — Держится она со мной хорошо. Мы уже дважды тренировались. Невероятно приличный Соресу, стоически выдерживает мой Ваапад и на уловки Джуйо почти не попадается. Я выматываюсь раньше, чем «пробиваю». Рекомендую её всем желающим для серьёзного спарринга. — Адепт? — с интересом вскинул брови Дуку. — Несомненно. — Соресу, — пробормотал Иит, задумчиво потерев подбородок. — Значит, так она и смогла победить одного из ситхов. — Ученика нынешнего ученика, как можно предположить, — подтвердил Мейс. — По её словам это был молодой датомирский забрак с двухконечным мечом. Стиль — смесь Атару и Джуйо. — Она не будет против некоторого паломничества? — не без надежды спросил Аген. — В Ордене нет, на данный момент, адепта Соресу, а его, значит, надо подтянуть. — То есть нас тебе мало? — не без иронии спросил его Ян. Аген виновато покраснел. — Я бы тоже записался на паломничество, — пришёл на выручку Иит. — Но, пожалуй, вы меня не отпустите. — Ещё бы я тебе пустил, — буркнул Эвен. — Выборы на носу, ситх по Сенату шляется… Побегай от ударов Яна, сразу успокоишься в своих навыках. В принципе, каждый из нас довольно опасен. — Кстати, Кит, — обернулся Мейс к чужой голограмме. — Обелия обучает Фетта искусству меча, и его предпочитаемый стиль уже вычислен. — Как у меня, да? — догадался, просияв, Фисто. — Ну наконец-то! Нас так мало в Ордене, что никакого разнообразия между своими же в спаррингах. Что за уровень? — На удивление, уже тянет на старшего падавана, которому ещё года четыре до повышения в ранге. Обелия хорошо за него взялась. Практики не хватает. Блоки ему ставлю сейчас я, — Мейс скрестил руки на груди, будто готовясь к критике, — поскольку почему бы и нет. Но более тонкие моменты стиля на тебе, когда Фетт с Крайзом пересекутся. — С удовольствием! — осклабился Фисто. — Господа, можете потом созвониться лично, — вежливо предложил Дуку. — У всех нас ещё дела, — и посмотрел на Тиина. — Тени что-нибудь нашли на Набу о прошлом Шива Палпатина? — Связь с Торговой Федерацией, — тихо произнёс Саезе. — Именно они ратовали за отмену изоляционистской политики Набу, заодно спонсируя партии левых. Удалось найти бывшую секретаршу Косинги Палпатина, она ушла с работы, когда тот начал её домогаться, за месяц до трагедии рода. С тех пор пропала с радаров, чтобы избежать преследования и скандалов, ведёт уединённую и незаметную жизнь на ферме. Она уже совсем стара, но память у неё цепкая. Косинга не раз жаловался на сына, нрав у них с Шивом был одинаково жестокий, но разные политические взгляды порождали множество словесных столкновений. Расшифровка интервью будет приложена к отчёту. Его я пришлю сегодня, ближе к ночи. — Торговая Федерация, — задумался вслух Сайфо-Диас. — Насколько помню, — быстро проговорил Аген, — в прошлом Обелии, нашем будущем, к поединку с ситхом привела блокада Набу военными силами Торговой Федерации. — О! — вдруг нехарактерно воскликнул Мейс. На него немедленно обернулись. — Забыл упомянуть, но всё равно собирался включить это в отчёт, — Винду набрал воздуха в лёгкие и тяжело выдохнул. — Обелия сказала, что Шив Палпатин, во время истории с блокадой Набу, стал канцлером, сместив Финиса Валорума. Ситх побудил юную королеву использовать вотум недоверия. В зале повисла тишина. — Вот злоебучая сука, — подумал вслух за всех Эвен Пиелл. — И у нас тогда точно не было места в Сенате. Понял, Иит? — и повернулся к Коту. — Нахуй всех оппонентов Валорума, и Палпатина вместе с ними взашей. Сдохнуть, но не допустить. — Так точно, — несмотря на бледность, кивнул Иит. — Надо было раньше смещать Йоду, — мрачно проговорил Ки-Ади-Мунди. — Стань ситх канцлером… — Стоит начать внутреннюю пропаганду идеи, что ситхи не исчезли, — заметил Пло Кун. — Но осторожно, чтобы не возникли волнения. На данный момент я веду спецкурс Нимана, подготовительный для повышения в ранге. Посеять идею мне ничего не стоит. — Прекрасно, — повернулся к нему Дуку. — Джедаям, как и всем, свойственно сплетничать, так что слух должен будет дойти, до кого следует. Пло Кун степенно кивнул. — Твой аккаунт вчера ночью пытались взломать, Ян, — заметил вдруг Сайфо-Диас. — Мы ведь не чрезмерно афишировали твоё новое положение. Статья об уходе в отставку Йоды вышла не сразу, но она висит на общественном сайте с месяц. Тогда же и там же тебя и отметили, как нового Грандмастера. Я ожидал попытки раньше. — В Сенате интересуются, а где магистр Дуку, — хмыкнул Эвен Пиелл. — С недавнего времени, собственно, понятно, почему. — Заодно ясно, кому вы так отчаянно нужны в Сенате, — согласился Иит, посмотрев на Дуку. — Не советую уличать, — вдруг подал голос Тиин. Всё внимание сосредоточилось на нём, но он не дрогнул. — Это будет в моём отчёте и в расшифровке, — продолжил Саезе. — У Шива Палпатина был… наставник, можно сказать. Бывшая секретарша Косинги успела застать его появление. У неё довольно неплохие инстинкты самосохранения, иначе она не смогла бы столько лет оставаться вне радаров ситхов. Косинга почти сразу невзлюбил эту личность, поскольку Шив начал становиться радикальнее в своих левых взглядах и перестал обращаться к отцу, чтобы покрывать проступки. — Кто? — спокойно спросил Дуку. — Хего Дамаск. Голограмма Винду страдальчески пошатнулась во вставшей тишине. — Ну вот, — мрачно констатировал Пиелл. — Ещё один. Приехали. Нет, вы как хотите, а я считаю, что это пиздец. Палпатина мы, допустим, возьмём, а вот на какой банте к этому мерзавцу подъехать — уму непостижимо.

***

Обелия проснулась, не нащупав рядом с собой уже ставшего знакомым тела. Чужая половина кровати успела остыть. Она села, несколько раз моргнула — заря ещё не занялась за окном, и висела тёмно-синяя ночь, почти чернильная. Встав, Обелия надела тапочки и осторожно вышла в гостиную своей квартиры. Джанго сидел на диване и явно чем-то занимался на голопланшете. — Не спится? — тихо спросила она, садясь рядом на диван. — Время поджимает. Сейчас сон кажется роскошью, которую едва ли могу себе позволить, — но голопланшет всё же отложил. Вид у Джанго был уставший, но в глазах теплилась решительность. — Если всё пройдёт согласно прогнозам, — заговорил он, не глядя на Обелию, — лагерь начнёт перебираться в Келдабе через две с половиной недели, сразу после моего дня рождения. И совсем вскоре после этого мы с Адонаем объединим усилия, используя драфт предложения Джастера. И всё изменится. — Нервничаешь? — тихо спросила Обелия, опустив ладонь на его плечо. — Любой бы нервничал, — невесело усмехнулся Джанго, повесив голову. Голос его звучал глухо. — Столько лет мы скитались, не зная постоянного пристанища… столько лет экономили, рисковали заработками… И совсем скоро мы вернёмся домой. На Мандалор, — он, выпрямившись, посмотрел на Обелию, — я до сих пор не могу в это поверить. — Твоя личная война заканчивается, — она погладила его по волосам. — Нет, — Джанго еле заметно качнул головой. — Она просто становится другой. И, выдохнув, уставился в противоположную стену. — Джастер собирался реформировать наше общество, — заговорил какое-то время спустя. — У него был проект. Определить нас, Истинных, как официальное военное сословие, династическое… чтобы мы охраняли планету и её людей. Новым Мандалорцам — торговля, дипломатия, ремесленничество, производство. Дозорные Смерти в расчёт Джастера никогда не входили, потому что они отказываются платить какие-либо налоги. Они нападут на нас с Адонаем, когда мы официально и публично пожмём друг другу руки. — Тогда ты сможешь заполучить Дарксейбер. — Он мне не нужен. Не заслуживает доверия тот, кто слепо следует за этим мечом. От нас три клана ушло, когда не стало Джастера, и я никогда не забуду этих фамилий. Предатели не заслуживают ни оправданий, ни вторых шансов. Тора может убить кто-нибудь другой, и пусть этот счастливчик сам разбирается с фанатиками, — слова Джанго звучали удивительно безразлично. — Или, — подумав, предложила Обелия, — если ты вдруг выиграешь в дуэли Дарксейбер, ты сможешь вернуть его Ордену. Джанго медленно повернулся к ней. — Или выменять его на тебя, — добавил он. — Можно. — Это не значит, что надо лезть на рожон, — предупредила Обелия. — Я никуда не денусь, но и ты не умирай. Он поцеловал её в лоб. — Я тебя не оставлю, — тихо произнёс, отпрянув. — Второго шанса не дано. Что-то пронзительное отразилось в его глазах. Обелия, смутившись, отвела взгляд. — Между прочим, — заговорила, прочистив горло, — мог бы и предупредить, что у тебя скоро день рождения. Подарок надо найти. — Отправься со мной на Мандалор, — Джанго взял её за руку. — И всё. — Нет, но… — Ничего больше не нужно, — его голос потеплел, — ты уже здесь. Со мной. Я и мечтать не смел, — и прервал себя, не решаясь продолжить. Обелия мягко поцеловала его. Отпрянув, Джанго погладил её по обнажённой шее. В тёмных глазах отразилось невысказанное признание. — Пойдём спать, — тихо предложила она. — Я посторожу твои сны, если хочешь. Мне не трудно. — Но работа… — На свежую голову лучше думается. Пойдём, — Обелия поднялась, протянула ему ладонь. Джанго со вздохом схватился за неё и тоже встал на ноги. — Проснёмся утром вместе, — проговорила она, погасив свет. — Я тебя обниму… Завтрак нам сделаю и каф… И они зашагали обратно в спальню. — Если именно так и живут влюблённые, — зевнув, проговорил Джанго, садясь на постель. — То я не понимаю, как им хватает наглости жаловаться. Обелия фыркнула, залезая под одеяло. — Нам, людям, лишь бы пожаловаться, сам знаешь. — Нет, не знаю, — Джанго, перекинув руку, приобнял её. — И не хочу знать.

***

Лазарет был тих, когда Дуку оказался в его высоких стенах. Даже ночью, с приглушенными лампами, он выглядел светлым; и тем не менее, каким бы добром он ни дышал, Ян всё равно не переносил вездесущий запах бакты и гвоздики. Квай-Гон стоял у широкого окна лазаретной медитационной комнаты. Он был полностью одет, и глядя со спины можно было подумать, будто высокий и широкоплечий мужчина и сам посещал кого-то. Но нет. Его, однако, подумывали выписать. И решение, на этот раз, принимал сам Ян, а не Вокара Че. По очевидным причинам. — Вы знаете, мастер, — голос Квай-Гона был хриплым. — Уже несколько месяцев я наблюдаю эту часть Сада Тысячи Фонтанов. Отсюда не видно моего любимого дерева… Стволы, окружающие пруд с рыбками, тонки и невинны, и цветут скромно. И я всё думал, не стоило ли посадить здесь что-нибудь более крепкое, чтобы, созерцая силу, наполняться ей. Пока не понял наконец, все мы, как эти тонкие стволы… с той разницей лишь, что иллюзии тешат нам головы. Ян медленно приблизился к нему — ни один шаг не остался незамеченным мрамором. — Как ты себя чувствуешь? — спросил тихо Дуку. — Умирать не собираюсь, если вы об этом, — безразлично отозвался Квай-Гон, всё ещё глядя в окно. — Жизнь порой является лучшим наказанием. Поделом. Дуку почувствовал, как у него встал ком в горле. Он нервно его сглотнул. — Квай-Гон, — проговорил Ян. — Ты ведь знаешь, что вина не твоя. Опухоль… — И всё равно. Именно мои действия, — он осёкся. — Это из-за меня не стало Оби-Ван. Я виноват. — А если, — тяжело вздохнул Дуку, — я предоставлю тебе аргументы, что это не так? — Психотерапевт уже пытался. — Где я, а где диплом по психотерапии. Квай-Гон невольно усмехнулся. — Я виноват перед тобой, — Дуку сложил руки за спиной. — В том плане, что, возможно, стоило сказать тебе раньше. Но я был чертовски занят и параллельно сам пытался гнать от себя чувство вины… более того, на тот момент ты ещё восстанавливался. Квай-Гон замер. И, наконец, обернулся. Лицо его было осунувшимся, донельзя печальным и уставшим. В глазах сидело горе, не ушедшее со слезами. Волосы его и борода — всё выглядело тусклым, опустошённым. Он ужасно напоминал Раэля в первые месяцы после потери Ним. — О чём вы? — тихо спросил Квай-Гон. — Это связано с вашей позицией Грандмастера? — В том числе. Ты знаешь, наверное, что Комари сейчас не со мной и не в Храме. — Да, я слышал. — Раэль тоже больше не на Пиджале. — И? — И Йода не здесь. — Да, он передал мне через магистра Че, что улетает на неопределённый срок. Дуку решил не ходить вокруг да около — и рассказал всё, как было, начав с того дня, как получил от Джензы требование немедленно и незаметно посетить Серенно. Он не вдавался в бесконечное количество деталей, выбирая лишь те, что считал значимыми. Рассказал о появлении Обелии, об её обстоятельствах, о Шадда-Би-Боран и найденных уликах, об убийстве на Корусанте, о мандалорцах, о настоящей причине падения Ксанатоса, о ситхе-ученике, о том, как в прошлом Обелии, их будущем, тот стал канцлером Республики. О личности ситха-учителя. Во время своего монолога он не мог смотреть в глаза Квай-Гону. — Я не знаю, готова ли Обелия к встрече с тобой, — заключил Ян спокойно, заземляя через Силу своего второго падавана. — Она едва похоронила тебя перед тем, как оказаться здесь. И не знала, что у тебя была опухоль, и Ордену доверяет с трудом, хотя прогресс есть… Квай-Гон? Тот медленно оседал на пол. Дуку, встрепенувшись, подхватил его, прижал к своей груди, как мальчика. Послышался сдавленный всхлип. — Жива, — глухо выдохнул, дрожа Квай-Гон. — Жива. Но какая же из меня фигура отца, если… — Ш-ш, — сердце Яна дрожало, как натянутая струна. — Ты не виноват. Ты не виноват… — Я должен был быть лучше! — Порой обстоятельства сильнее нас. — У меня больше нет падаванов, — сдавленно всхлипнул Квай-Гон. — Один только Фимор в том будущем, значит, выжил, и то… потому что я отказался от него. Ксанатос пал. Я до сих пор вижу в кошмарах, как его глаза становятся жёлтыми… как мальчик, которого любил, как сына, умирает в знакомых чертах лица… И её вещи, и записка… Пустой алтарь для похорон… Сила, как я могу быть джедаем с такими грехами на руках. У меня была дочь, и я… — Обелия тебя не винит, — и это была сущая правда. Её трагедия всё ещё заключалась в том, что она не знала, как её, на самом деле, любили. «Проклятые ситхи. Проклятые ситхи… Столько горя причинили невинным людям, и зачем? За то, что я был смел, глуп и самонадеян? За то, что Йода так долго не внимал мне? Всё было бы иначе, если бы не…» Квай-Гон затихал в крепких руках. Ян и не понял, когда начал гладить его по спине, как ребёнка, как мальчика, испугавшегося ночного кошмара. — Ситхов надо уничтожить, — глухо и спокойно, со следами слёз в голосе, произнёс Квай-Гон какое-то время спустя. — Нельзя, нельзя, чтобы кто-нибудь ещё, как я или Раэль… Как Ним, Ксанатос, Оби-Ван, Обелия… Как вы сами… Нельзя. Он отпрянул от своего мастера, вытирая глаза тыльной стороной ладони. В Силу хлынули чужие мысли, и Ян случайно разглядел их цветной поток — маленькая Оби-Ван, робкая, со смелыми и добрыми глазами, именно за глаза он её в падаваны и взял, жестокая усмешка Ксанатоса, мальчик на его месте с теми же волосами и кожей, гордый, потерянный, «мастер, а я вам правда как сын?», и снова Оби-Ван, плачущая, «я не могу бросить их, мастер, значит, вам надо бросить меня», её призрак во плоти в коридорах Храма, смерть в этих добрых и смелых глазах, собственный рот, который не слушается, бесконтрольные мысли, девочку надо бы прижать к сердцу, надо бы пасть перед ней на колени и скулить, как бездомная тварь, и стать лучше, но голова не слушается, но мысли путаются, «почему я предаю самого себя день ото дня», почему, не узнать собственного отражения в зеркале, пойти в лазарет, раз, другой, ноги ведут назад. И Сила говорит: «нет». И Сила говорит: «ещё не время». Оби-Ван мертва. «Вот теперь иди». Нет, нет, нет. — Квай-Гон, — встряхнул его Ян. Тот дышал часто, неровно. Дуку и не заметил, что оба стояли на коленях на холодном полу. — Сядь, я принесу тебе воды… — Мастер, — Квай-Гон его придержал за локоть. Заглянул в тёмные глаза, ища в них мудрости. — Вы знали, что воля Силы… бывает… для нас не доброй? Вы знали, что… я пытался искать помощи, но не смог? Вы знали, что мне было велено Силой не возвращаться на Мелида/Даан? Ян опустился обратно. Потом сел, подстелив под себя робу. Квай-Гон смотрел на него с невыразимой тоской и болью. И было ясно, он теперь знал, за что страдал. Он теперь знал, что выполнял функцию. Что его ошибки были нужны Силе для того, чтобы выйти на ситхов. Но это не означало, что он был согласен со своей жертвой. Это не означало, что он был согласен с тем, что совершил в отношении своих падаванов. «Малая кровь» общей картины была для него всем. — Позвони Раэлю, — хрипло произнёс Дуку. — Я… не настолько мудр, чтобы говорить с тобой об этом сейчас. Но, — он прочистил горло, — единственное… Мы существуем в мягком детерминизме, Квай-Гон. Если бы ты не последовал воле Силы во все те случаи, Обелия не оказалась бы здесь, и мы не вышли бы на ситхов… И она не встретила бы, пожалуй, любовь своей жизни. Понимаешь? Ты всегда был особенным в следовании воли Силы. Квай-Гон ничего не ответил, снова уперев взгляд в окно, на тёмный Сад. Ян осознавал, что не мог ничем его утешить. Он ещё не знал, каково это, хоронить своих детей… а потом приходить к осознанию, что в их смертях имелась необходимость, страшная, недоступная человеческому пониманию. — И мне с этим жить, — будто отвечая чужим мыслям, очень тяжело вздохнул Квай-Гон. — И с этим однажды умереть.