Карта без имени

Sometimes I wish I could find my Rosemary Hill I'd sit there and look at the deserted lakes and I'd sing And every once in a while I'd sing a song for you That would rise above the mountains and the stars and the sea And if I wanted it to it would lead you back to me

«The Lion's Roar» — First Aid Kit

Джанго Фетт, как выяснила Обелия, являлся человеком не чуждым к интуитивному мировосприятию, но приземлённым донельзя, в хорошем, но несколько ошарашивающем смысле. Он не стал требовать от неё деталей и подробностей прошлого, которое лично для него было будущим; нет, вместо этого, стоило вернуться на Мелидаан, он потребовал уроки по владению мечом. — А у тебя разве есть? — вытаращилась на него Обелия за неимением сказать что-нибудь ещё. Во время полёта Джанго не досаждал ей ничем, и она была за это ему невероятно благодарна. И всё же, если Обелия чего-то и ожидала на следующий день, так это определённых расспросов, ведь чужое любопытство было бы очень логичным. — Бескад, — лаконично ответил Джанго. Он явился в гости с двумя бумажными стаканами с кафом при первых рассветных лучах. Обелия, в пижаме и тапочках, нелепо моргнула, пытаясь согнать с себя сонливость. — Заходи, — наконец произнесла. — Дай подумать… О, и не разувайся, всё равно я уже две недели не мыла полы. Они сели. Обелия, отхлебнув кафа, невольно скорчила гримасу. В челюсти, казалось, будто что-то заклинило. — Тройной эспрессо с молоком и сахаром, — заметил Фетт, сняв с себя шлем. — Я решил, тебе бы не помешало. — Ну, — лицо неохотно начало принимать нормальный вид, — оно и не помешало. Но горько-то как! — Какая жизнь, такой и каф. — Спасибо за экзистенциальный кризис с утра пораньше. — На здоровье, — в открытую усмехнулся Джанго, блеснув зубами. На его очевидную бодрость духа была почти больно смотреть спросонья, поэтому Обелия, вздохнув, почти залпом выпила принесённый каф. И опять невольно скривилась от резкого вкуса. Мысли, тем не менее, наконец начали течь в голове. — Так, — вздохнула она. — Полагаю, раз у тебя есть бескад, но ты всё равно требуешь уроков, значит, какая-то база имеется? — Незначительная. Джастер успел кое-что показать, но и сам он был самоучкой. Бескад — не самое популярное оружие среди нас, толкового учителя найти почти невозможно. И я подумал, раз дружу с джедаем, можно пойти и попросить. — Если так выглядят твои просьбы, то что с требованиями? — недовольно буркнула Обелия и пошла на кухню, чтобы принести обоим по стакану воды. — А то ты не можешь догадаться, — осклабился Джанго. — М-да. Она, сев обратно и пригубив воды, основательно задумалась. По крайней мере, настолько основательно, насколько позволял разбуженный за два часа до будильника разум. — Ну ладно, в общем-то, — наконец согласилась. — Но я тоже, знаешь ли, не магистр. — Мне нужна нормальная база, а не всякие пируэты. — Это понятно, — отмахнулась Обелия. — Ни к чему тебя учить церемониальной стороне вопроса, — и уставилась в никуда. — Надо подход придумать. И палки. Надо. — Какие палки? — не понял он. — Вместо мечей. Я не собираюсь щеголять моим. В общем, — Оби с силой потёрла лицо, — раздобудь себе нормальную крепкую палку, похожую весом и размером на твой бескад. Мою я себе сама найду. Лучше железо. Напиши, если дерево. — И что потом? — Встретимся на окраине где-нибудь, где никого нет. У тебя есть камера в шлеме? — Конечно. — Хорошая? — М-м… смотря для чего. — Надо такую, чтобы сделать хорошую запись. — Зачем? — не понял он. Обелия сфокусировала на нём взгляд. — Есть Семь Форм владения мечом, — терпеливо заговорила. — И все они очень разные, поскольку у каждой своя философия. В Храме нас обучают базе каждой с детства, и потом уже становится ясно, кто к какой тяготеет. Но ты не ребёнок, ты — взрослый. База твоей личности сформирована. Не имеет смысла обучать тебя всем семи азам; достаточно будет, если научишься различать их. Тем более, что на подробную теорию уходит очень много времени. — Меня интересует практическая сторона вопроса, — согласился Джанго. — Следовательно, — продолжила Обелия, — раз твоя личность уже сформирована, к одной из Семи Форм ты тяготеешь наверняка, и к ещё другой-двум предрасположен пассивно. — Не понял. — Индивидуализм. «Чистый» адепт стиля всегда только один — его основатель. Даже если ты точен в исполнении техник, всегда есть «изюминка», и она складывается из пассивных предрасположенностей. — Подожди, так вы выбираете себе стиль, основываясь на психологии? — На личности и философии жизни, — поправила его Обелия. — Если ты думаешь, что разницы нет, то она есть, но мне сейчас очень лениво вдаваться в подробности, так что не буду. Да и тебе это знать необязательно. — То есть ты мне хочешь подобрать стиль? — нахмурился Джанго. — Нет, — покачала головой Обелия. — Ты уже воин, причём успешный. Мой основной стиль — Соресу, известный так же, как «Путь Майнока» или «Форма Эластичности». Иначе говоря, — она развела руками, — уж что я умею, так это сдерживать натиск. И если я не выигрываю, то, в среднем, утомляю донельзя, поскольку мою защиту очень трудно пробить. Именно поэтому в Храме, среди других старших падаванов, я была очень популярным партнёром для спарринга — на мне можно прекрасно оттачивать навыки. Вот я и подумала… Устроим с тобой тренировочный бой на камеру. Не будет цели победить, мне надо просто посмотреть, как ты двигаешься, как атакуешь и контратакуешь. — Но у меня ведь нет приличной базы, — нахмурился Джанго. — И к лучшему, — кивнула Обелия. — Так мне будут виднее твои инстинкты. У каждой из Семи Форм не только своя философия боя… Важную роль играют также и стратегия мысли, и тактика поведения. Раз у тебя нет солидной базы, нападать и защищаться ты будешь интуитивно. — Значит, таким образом ты и подберёшь мне стиль? — Не подберу, а определю. Он в тебе жив и здравствует, его только надо рассмотреть. — А если он не будет таким, как твой? — О-о, — со значением протянула Обелия. — Ты точно не адепт Соресу. И не Нимана; уж больно личность для него не «круглая». — Значит, минус два, — Джанго задумчиво скрестил руки на груди. — И остаётся пять. Именно поэтому нужна камера — мне надо будет как следует посмотреть на твои движения. — Но ты всё равно сможешь дать мне азы, если стиль очень далёк от моего? — После стольких экзаменов в мои-то годы, — мрачно заметила Обелия, — меня надо было бы с позором изгнать из Ордена, если бы я не смогла дать тебе базы какой угодно из Семи Форм. Так что по этому поводу не беспокойся. Самое главное и самое сложное — определить твою основную предрасположенность. Что же касается мастерства, то оно приходит с практикой.

***

И собрались они в тот же день, на некотором отдалении от столицы, на лугу, с железными палками, как и договорились. Джанго быстро установил свой шлем в удобной позиции и занял своё место против Обелии. Держался он спокойно, скромно, но не без любопытства. И, к сожалению, первым нападать явно не собирался. «Эх». — Смелее, малыш, — оскалилась Оби. — Или хороших девочек мы не бьём? Джанго остолбенел. — Мне ждать весь день, дорогуша? — и вскинула бровь. — Нарываешься, — заметил он, отмерев. Палка крутанулась в его ладони. Мягкие, осторожные шаги хищника немного приблизили его, но Джанго всё равно никуда не спешил, наблюдая за противницей тёмным, нечитаемым взглядом. — Будь мужчиной, пригласи даму на танец, — она растянула губы в ухмылке. — Я заскучаю здесь совсем одна… вдруг сбегу? — Не сможешь, — чуть повёл он подбородком, неотрывно глядя на неё. Все его телодвижения налились животной плавностью. — А вот и смогу, — она деланно усмехнулась. — Смотри, уже бегу-у… И метнулась в сторону, но Джанго, предугадав её выпад, скрестил, наконец, железо с железом. Свой «меч» он держал обеими руками. — Думаешь, удержишь меня? — она оскалилась ему в лицо. Пируэт — расцепились — прыжок в сторону. Джанго за ней. — В догонялки играем, милый? Он молчал, всё ещё глядя на Обелию широко распахнутыми глазами. Выпад с его стороны, один, другой, самая простая база, но выполненная с безукоризненной математической точностью. Он целился в болезненные, но не смертельные места; цель — не обезоружить, не ранить, но поймать. Обелия «ушла» раз, два, три — ответный выпад. Сцепиться в блоке, отбросить Джанго на пару шагов. Он возразил дистанции — отклонился, но не отпрыгнул. — Никуда ты от меня не денешься, — голос его был низким, опасным. — Посмотрим, — хмыкнула Оби. И приглашающе дёрнулась в сторону. Он атаковал, пресекая её движение, разрубая возможную амплитуду надвое. Подался всем телом вперёд, уклоняясь от «меча», бросаясь на Обелию чёткой поступью — она «ушла», ловко пропустив его мимо себя, а заодно и, поймав момент, подставила подножку. Джанго упал, словно лоткот — перекатился и оказался на ногах в считанные мгновения. Обелия воспользовалась ими, чтобы отдалиться, и он побежал за ней, ринулся, выпад — атака. Отразить его удар, блок, соскользнуть из-под «меча», уйти. Не пустил. Сойтись вновь. Тяжёлое железо в руках Джанго двигалось ровными диагональными движениями — использовалась вся длина, и неопытного мечника это могло бы ввести в заблуждение касательно будущих ударов, а также того, куда противник метил. Свободная и раскованная верхняя часть туловища, закрытая и спокойная нижняя. Сила, в первую очередь, в руках; во вторую — в амортизации тела. Акцент на внимательность. «Разрази меня гром, если это не Шии-Чо», — старательно не отражая своего удивления, подумала Обелия. С Фисто, самым известным адептом стиля, у неё, в своё время, был лишь один спарринг, но его вполне хватило, чтобы узнать о себе кое-что новое, как о джедае и женщине. Не просто так наутоланин имел определённый успех среди противоположного пола. Джанго казался интенсивнее Кита; с другой стороны, Обелии ведь пришлось его раззадорить. Движения Фетта были простыми, даже рудиментарными, не прослеживалось никакой склонности усложнять себе жизнь, как он ранее выразился, пируэтами. Нападал он реагируя, не инициируя. Математическая точность, с которой бил, намекала на пассивную склонность к Макаши. Она пошла в атаку вихрем выпадов: стоило проверить защиту. Раз — отбил. Два — увернулся. Три — попытался контратаковать; «ушла». Четыре — подножка. Джанго, спиной вниз падая, освободил одну руку, обвил вокруг тонкой талии и прижал к себе. Обелия, на миг растерявшись, рухнула вместе с ним. Его грудь тяжело вздымалась и опускалась под её телом, и дыхание щекотало лицо. — Достаточно, — мягко сказала она ему почти в губы. — Ты отлично справился. И отпрянула, собираясь подняться, но рука всё ещё не ослабла на талии. — Поймал, — победоносно, как мальчишка, просиял Джанго. Обелия вдруг поняла, что прежде никогда не видела его искренней улыбки. — Я тебя поймал. И отпустил. Обелия встала на ноги, а потом и ему помогла подняться. — Ну что? — спросил он. Радость ещё не до конца сошла с его лица. — Прекрасно, — искренно ответила Оби. — Твой основной стиль мне понятен. Шии-Чо, «Путь Сарлакка» или «Форма Решительности». Я прежде имела честь сойтись в серьёзном спарринге с его самым сильным адептом Ордена, так что тебе вдвойне повезло. Шии-Чо обучают всех детей нашего Храма, это самая первая Форма, самая древняя, но настоящих специалистов очень мало. Я помедитирую вечером над записью, чтобы конкретнее понять твои пассивные стили, которые тоже мелькают в движениях, и после этого можно будет определиться с тренировками. — Тебе правда достаточно было одного спарринга, чтобы всё понять? — не смог не удивиться Джанго. — Я же рыцарь, — она пожала плечами. — Мне полагается. — И перевела тему, — лимонад будешь? У меня бутылка с собой, стаканчики тоже. Надо бы остыть перед возвращением. После того, как Джанго отключил запись на своём шлеме, они удобно устроились на вершине ближайшего холма. Не было ни жарко, ни холодно — небо висело синее, и от того особенно ярко белели на нём редкие облака. Солнце медленно клонилось к горизонту, и никто никуда не спешил. Какое-то время молчали, каждый о своём. Когда Обелия повернулась в сторону бутылки, стоявшей за спинами, взгляд скользнул по фигуре мандалорца. И она заметила на его локте оранжевую бабочку. Джанго, расслабленный, с прикрытыми глазами, с подставленным к солнцу лицом дышал размеренно и спокойно. И маленькая гостья сидела на нём, между бронёй, не боясь ничего, чувствуя себя в полной безопасности. И в этом, пожалуй, был весь Джанго Фетт. С первого взгляда можно было бы определить его, как человека сильного, с «пробивным» характером, жёсткого. Со второго — заподозрить в нём контрастность, внутренние противоречия. На самом же деле он был чист и светел, а броня, как и не чрезмерно эмоциональное лицо, служили ему маской. Не имелось иного выбора, с обстоятельствами его жизни, кроме как скрывать своё истинную суть, но не для обмана — для собственной безопасности. — Почему ты так на меня смотришь? — его голос был тих. — А? — встрепенулась Обелия. — Да нет, ничего… Просто. — Забавное зрелище, — Джанго открыл глаза, — мандалорец с бабочкой на броне? — Нет, нет, что ты, — она стушевалась. — Просто, — и неловко, виновато улыбнулась, — просто, если вдруг мы разойдёмся… я бы хотела запомнить тебя таким. Вот и всё. — Потным, взъерошенным и нелепым? — вскинул бровь Джанго. — Оставишь в своих воспоминаниях уродом? — Не надо так говорить! — горячо возразила Обелия. — Ты просто не видишь себя со стороны! Он хмыкнул. — Не нужно меня пытаться утешить, — Джанго хотел было дёрнуть рукой, на которой сидела бабочка, но передумал. — Я не тешу себя иллюзиями насчёт моей внешности, и тебе тоже не стоит. В любом случае, я добрую половину жизни провожу в шлеме. — Ты красив, — возразила Обелия. — Твоя красота лучше видна в динамике, а не в статике. Но даже сидя, не шелохнувшись, ты всё равно красив. Эта не та красота, которую воспевают портретисты, но для любого выдающегося скульптора ты был бы идеальной моделью. Он неожиданно хохотнул, и бабочка, наконец, улетела с его локтя. — Скульпторы, — покачал головой неверяще. — Скажешь тоже. — Но я действительно так считаю! — Правда? — в голосе звучала ирония, но лицо Джанго её не отражало. — Ты не представляешь, какие интенсивные у меня были экзамены на культурном поприще, — с авторитетом заявила Обелия. — И, между прочим, ни одной пересдачи. А экзамены принимала, ни минуточку, сама магистр Ню. Так что я разбираюсь в эстетике. — Джокаста Ню? Обелия опешила: — Откуда ты знаешь это имя? Джанго, усмехнувшись, покачал головой. Но его взгляд, остановившийся на горизонте, стал туманным… и подёрнулся печалью. — Джастер был большим фанатом истории, как можно логически предположить, — заговорил, когда Оби почти смирилась с тем, что собеседник не ответит. — И нет лучшего архива в галактике, чем в вашем Храме. По крайней мере, что касается истории джедаев и мандалорцев. Джастер с ума сходил по знаниям. Думаю, родись он чувствительным к Силе, из него вышел бы самый лучший магистр на свете. И вёл он себя, как джедай, во многом… И мне это тоже прививал, и всем Истинным, утверждая, что Тарр Визсла обучал первых мандалорских воинов на джедайский манер. Джастер, — Джанго задумчиво подпёр подбородок, — всё мечтал попасть на открытые лекции Джокасты Ню. Анонимно, конечно. Насколько я помню, она специализируется на раннем этапе Старой Республики. Джастер не пропускал ни одной её публикации, слушал записи лекций… таскал с собой записную книжку с вопросами. При мне она трижды выступала с открытой лекцией: в университете Корусанта, в историческом музее Кореллии и где-то ещё, вроде на Деноне. И Джастер каждый раз тщательно планировал возможность прийти. У него даже был официальный костюм для случая. Повествовал Джанго медленно и мягко, позволяя воспоминаниям окутать себя. И Оби не могла не понимать, не могла не чувствовать, как он ей в эти моменты доверял. — Лекция в музее Кореллии состоялась через четыре дня после его смерти, — продолжал его голос. — У Джастера и билет был, и бейджик, и список вопросов по теме. Он всё надеялся… поразить, так сказать, Джокасту Ню своими знаниями, чтобы потом вступить с ней в переписку… Никто не разделял с ним книжное любопытство, понимаешь? Не такое, по крайней мере… Мандалорцам не свойственно тяготеть к пыльным фолиантам. Он очень ждал этой лекции. Она осторожно положила ему руку на плечо, и Джанго, всё ещё находясь под властью воспоминаний, подался в сторону чужой мягкости, чужого тепла. — Джокаста Ню и не знает, какого друга она могла бы найти в нём, — его голос стал хриплым. — Джастер никогда не стеснялся быть самим собой. И светлым он был, отважным, благородным и добрым. Если бы не Монтросс, эта завистливая тварь, жил бы и жил… И всё было бы иначе. Воображение живо нарисовало залитые светом широкие коридоры Храма… и мандалорца в полном бескар’гаме, расцветки Истинных, у массивных окон, выходящих в Сад Тысячи Фонтанов… и строгую седовласую женщину рядом с ним. И хотя Обелия никогда не видела радости на лице Джокасты Ню, она могла её представить. — Есть всё же есть некоторая светлая ирония в том, что его наследник подружился с джедаем, — не думая, проговорила Оби. — Хотя… было бы очень здорово, чтобы и он смог. — Ты бы ему понравилась, — улыбка на лице Джанго была призрачной, но мягкой. Он, наконец, перевёл взгляд на Обелию. — Говорят, не стоит встречать своих книжных героев. Но, знаешь, всем его соображениям о джедаях ты действительно соответствуешь. — А твоим? — У меня нет касательно вас каких-либо стандартов или пьедесталов. Люди как люди. — Хм. Обелия убрала руку с его плеча. Джанго сел удобнее и, не ожидая никакого приглашения, пододвинулся вплотную, давая понять, что эмоциональный момент ещё не кончился. — Мне кажется, — продолжил он, — что от того ты бы понравилась Джастеру, что в тебе есть этот… идеализм. Свойственный обычно лишь книжным героям. Но идеализм, в то же время, правильный, скромный. Джастер и сам был таким. — Именно поэтому у тебя и возникло ощущение при первой встрече, что я одна из «ваших»? — не смогла не полюбопытствовать Оби. — В том числе, — легко признался Джанго. — Разница в том, что у тебя нет дара успешного сектанта. Джастер мог балаболить сколько угодно и на какую угодно тему, и все его слушали, разинув рты. Она неожиданно для себя рассмеялась. — Ты поэтому сравнительно немногословен? — и легонько пихнула его локтем. — Я предпочитаю слушать. И мало кому интересны мои мысли. — Ну, мне они интересны. — Тебя учили слушать и вслушиваться. — А тебя я слушаю бесплатно. Впрочем, джедаям и не платят, конечно… Но мы не всегда отличаемся восприимчивостью к другим вне параметров миссии. — Хм, вот так? — и окинул её нечитаемым взглядом. — Значит, я не являюсь твоим подзащитным? Обелия озадаченно моргнула. — Ты говорила, когда познакомились, — напомнил он, — об опасности моему народу. Тогда я решил, ничего нового. Но ты сказала леди Джензе, что кое-кого защищаешь. — И тебя, и твой народ, — пришлось признаться. — Но можно защищать и молча. А дружбу с тобой… я всё-таки выбрала. Не без, кхм, подбадривания с твоей стороны, конечно, но… У джедаев просто… всё очень сложно с какими-либо привязанностями и не деловыми отношениями. — Что стало с нами? — он не повёлся на уловку сменить тему разговора. Его можно было понять. Но это не означало, что Обелия хотела ему рассказывать. Или что собиралась… дать стопроцентную информацию. В любом случае, и ей не была известна полная картина. — Вас… заманили в ловушку, — с тяжёлым вздохом призналась она. И уточнила, решив не лгать, — я не знаю всего. — Кто? — спокойно спросил Джанго. — Дозорные Смерти. — И? Она нервно облизнула губы. — Вам устроили ловушку на планете Галидраан. Я честно не знаю, как всё было. Слишком много хаоса… слишком много замешанных. В том числе и джедаи. Подставили и вас, и их. Результат, — она нервно сглотнула. — В итоге, все Истинные Мандалорцы были убиты. Кроме тебя. — И что стало со мной? — голос Джанго всё ещё был спокоен. — Я слышала, — осторожно проговорила Обелия, — что, — и замешкалась. — Продолжай, не бойся. — В том будущем, — не сразу нашлась со словами Оби, — тебя… продали в рабство. Держали под наркотиками несколько лет, пока тебе не удалось бежать. Потом ты отомстил за своих людей, уничтожив чуть ли не половину состава Дозорных Смерти, а может и больше. — Потом? — Стал одним из лучших, если не самым лучшим, охотником за головами, — и умолкла. Джанго тоже какое-то время ничего не говорил. Он и не двигался, вперив тяжёлый взгляд в горизонт. — И очнувшись в этом мире, — заговорил наконец тихо, — ты приняла решение спасти меня и моих людей, не возвращаясь в Орден к своим. Почему? Он всё ещё смотрел только вперёд, в горизонт. — Ты могла бы прийти к ним, — продолжил, не дождавшись ответа, — и тебе были бы рады. Раз ты знала, что твоя маленькая версия погибла, твоё присутствие могло бы многих успокоить, ободрить… утешить. Но ты поступила иначе. Почему? Обелия смутно помнила свою логику в момент принятия решения. Помнила лишь, что вверила себя, потерянную и растерянную, воле Силы — и вслушалась, и повиновалась. — Таков путь, — ответила наконец. Джанго повернулся к Обелии. Внезапно пришло осознание, что сидят они почти нос к носу; что рядом не просто человек, а молодой мужчина; и что смотрел он на собеседницу, как на женщину; а может быть, как и на чудо. Обелия не спряталась от его взгляда, тяжёлого от невыраженных чувств, пронзительного, ищущего, искреннего, обнажённого. — Я встану перед опасностью, прикрыв спиной тебя и твоих людей, — произнесла тихо, честно. — И буду стоять, ибо мой стиль меча — Соресу. И его прерогатива — не дрогнуть. Джанго отвернулся на выдохе. — Ни ты, ни твои люди, — продолжила Обелия, — не заслуживаете такой страшной участи. И мой долг — отвести вас от беды. Вы на Мелидаане, очень далеко от планеты, на которой всё произошло. Вы под моей защитой и под защитой Сераси и Нильда. И если за вами сюда придут, народ вас никому не сдаст. Он молчал. — Джанго… Обелия села перед ним, опустившим голову. Прижать его к себе было инстинктом, и руки сами по себе успокаивающе опустились на широкую мужскую спину. — Ты пахнешь чаем, — выдохнул он, и тонкие ключицы обдало теплом. Обелия гладила его по спине и молчала. — В том будущем, — почти прошептал Джанго, оголяя свою сильную, смелую, уставшую не по годам душу, — я бы никогда этого не узнал.