Карта без имени

And I'm a goddamn fool, but then again so are you And the lion's roar, the lion's roar Has me seeking out and searching for you And I never really knew what to do

«The Lion's Roar» — First Aid Kit

Поскольку планета Серенно находилась очень далеко от места пребывания, пришлось изрядно напрячь голову, чтобы вспомнить тонкости, которым обучали на уроках астронавигации. Обелия, к сожалению, никогда не считала своей сильной стороной ни полёты, ни географию космоса — в чём-то вечно не хватало конкретики, а для чего-то, наоборот, не хватало прострации. Зато Джанго Фетт, как выяснилось, имел к этому сильную предрасположенность. Как Обелия об этом узнала? Когда Нильд и Сераси поставили её в известность, что лидер Истинных Мандалорцев полетит вместе с ней. Посыл был такой: «к Римманскому торговому маршруту мы как-нибудь сами выйдем, мандалорцев целых триста с небольшим, а вот за тобой нужен присмотр». Обелия попыталась возразить, что как-то сама смогла добраться с Бендомира на Мелидаан, но её смерили весьма многозначительными взглядами, и пришлось неохотно капитулировать. Тем более, что Джанго основательно лучше знал ту часть галактики. Он не стал возражать, чтобы использовали именно корабль Оби — его судно было известно Дозорным Смерти. И дипломатично не стал вдаваться в подробности, для чего, собственно, планировали предпринять такой полёт. В любом случае, ему бы не сказали. Так или иначе, он однозначно являлся мастером своего ремесла, поскольку, изменив маршрут, сократил часы полёта с двенадцати до шести с половиной. — Время — деньги, — отмахнулся от целого вороха комплиментов, когда закончил выставлять автопилот. — Если бы мне, допустим, заказали человека на Серенно, я бы за ним опоздал, стартовав с Мелидаана. Однако шесть с половиной часов, округляй до семи — достаточный промежуток, чтобы не остыл след. Корабль личного пользования, как твой или мой, успеет, поскольку есть манёвренность. Торговые судна, с самыми лучшими модификациями, максимум способны сбросить часа два. Это правило жизни, впрочем, не распространяется на некоторых пиратов, они могут скинуть и три. — Да у тебя всё схвачено, — с восхищением заметила Оби. — Приходится. Чем быстрее доберёшься до места назначения, тем раньше выполнишь задание, тем меньше расходы на топливо, — несколько философски прокомментировал Фетт, потягиваясь. — Плохому лётчику любой корабль не в пору. — И добавил на всякий случай, — я не тебя имею в виду. Твой маршрут был до крайности безопасен, но нет нужды принимать подобных предосторожностей, если место назначения на Хайдианском пути. На него даже Дозорные Смерти не решают покушаться; слишком много богатых планет с дорогой охраной. Вероятные жертвы не стоят наживы. — Тогда почему ты решил, что мы полетим именно на моём корабле, а не на твоём, если нет опасности? — полюбопытствовала Оби. Она думала, что мандалорцы при бескар’гаме не любят без необходимости передвигаться без криокамер. — Нет опасности столкновения, — уточнил Джанго. — Моё судно известно Дозорным Смерти. Брать меня в одиночку им не интересно. Не спортивно. Но они могут выследить через него хотя бы примерное расположение лагеря моих людей, даже если будут приняты все меры предосторожности. Джастер ещё ни разу настолько не отдалялся от Мандалора, и я тоже. На данный момент и все мои бероя, наёмники-добытчики, на Мелидаане, под тем же контрактом, что и я. Значит, если среди моих людей не найдётся предателей, пока что можно настолько расслабиться, насколько возможно. Повода для беспокойства на данный момент нет, я исключил возможность ножа в спину от своих же. — И у них не возникло… претензий? Что ты полетел со мной один? — удивилась Обелия. — Нет. Я не Манд’алор, а лидер фракции. Когда добуду меч, правила игры изменятся. На данный момент я всего лишь первый среди равных. Но моя власть консолидирована. — Иначе говоря, нет вероятности, что тебе устроят мятеж или переворот. — Именно. Нет смысла бросать вызов самому сильному, если самый сильный от года к году принимает верные решения. Тем более, что предательство порицается нашей верой. Никто не хочет брать грех на душу, не имея на то очень серьёзных оснований. И на этом Джанго ушёл дремать, решив, что достаточно поделился с Обелией информацией, которая лично её не касалась.

***

Каранния, столица Серенно, встретила их шумом занятого дня — на улицах то тут, то там пищали машины самого разного назначения, гремела стройка и зычно отдавали приказы рабочие. И местные люди были страшно заняты — прилично и стильно одетые, все они куда-то спешили, или пешком, или на городских лендспидерах. Напоминало в какой-то степени Корусант; но в сердце Республики и воздух был занят транспортными средствами. Особняк леди Джензы находился на небольшом отдалении от города. Добираться туда решили не на корабле, а на общественном транспорте. Джанго всё ещё, кстати, не спрашивал, зачем Обелии было надо к местной аристократке с широким, пусть и не тяжёлым, саквояжем неизвестного происхождения. Не спросил он также, почему Обелия перед посадкой выкрасила губы подходящей к тону кожи красной помадой, и почему нацепила зелёный парик, и причём был лиловый свитер. И для чего в ничем не примечательный рюкзак за спиной были убраны сменная одежда и обувь. Вместо этого он просто снял с себя броню и комбинезон, накинул поверх водолазки и штанов длинный, до голеней, плащ, надел солнцезащитные очки, не стал перед выходом бриться и сунул в широкий карман верхней одежды компактный мужской несессер. Бластеров и кинжала на нём не было видно. Подобный профессионализм вызывал уважение и даже благодарность, поскольку Обелия не могла не нервничать. Ей не было свойственно, в отличие от Квай-Гона, возникать из ниоткуда и переворачивать всё вверх дном; сам мастер говорил, что унаследовал отсутствие страха в необходимости так делать от своего учителя, но Обелии до магистра Дуку, она считала, было как от Серенно до Корусанта пешком — то есть никак. У неё отлично получалось успокаивать нервы реципиентов переворачивания всего вверх дном — от клиентов до Советников; сама же она так ещё ни разу самостоятельно не делала. А надо было. Ей не очень нравилась мысль, что жизнь порой — лучший учитель. В приёмной леди Джензы оказалось целых два секретаря, один очень пожилой, другой очень молодой; Обелия мысленно отметила, что сестре магистра Дуку не помешала бы нормальная охрана. Стоило, кстати, лишь апеллировать к имени грандмастера, как пожилой секретарь немедленно послал молодого с его претензиями по поводу отсутствия предварительной записи на все четыре стороны и за каким-то бланком в какой-то кабинет. — Информация лично в руки леди Джензе и только ей, — очень серьёзно сказала Обелия. — Вопрос безопасности не только магистра Ордена, но и, возможно, всех членов рода. — Настаиваете на личной встрече? — спокойно спросил секретарь. — Да. — А ваш… друг? — Телохранитель. Всё очень серьёзно. — Хм-м. Леди Дженза примет вас. Возможно, придётся немного подождать. Пройдёмте за мной. И их провели по коридорам, общая стоимость которых значительно превышала сумму, заплаченную за корабль. Оказавшись в зале, Обелия села. Джанго остался стоять за её спиной, спрятав руки в карманы плаща. Он всё ещё ни о чём не спрашивал и, казалось, не собирался. Ждать пришлось не более получаса. За это время Обелия несколько раз взяла себя в руки, чтобы не начать от нервов грызть ногти. И если бы не Сила, дававшая понять, что решение было правильным, Кад’ла извела бы себя мыслями, о том, что мог бы подумать Джанго о предстоявшем разговоре. В конце концов, Обелия до сих пор не была уверена, как именно и в каком ключе беседа пройдёт. Наконец распахнулись расписные двери, и в зале появилась леди Дженза. Внешне она очень походила на своего брата; если приходилось сравнивать с фотографиями, по крайней мере. Одета леди Дуку была неброско, но элегантно, густые тёмные волосы были собраны в аккуратную причёску на затылке; и весь её облик давал понять, к какому сословию она принадлежала. — Леди Дженза Дуку, — Обелия поднялась со своего места и подобающе поклонилась. Джанго за спиной не шелохнулся. — Не имею быть чести представленной вам, — немного холодно, но не без любопытства заметила женщина, присаживаясь. — Желаете что-нибудь выпить? — Не нужно. Визит не должен чрезмерно отнять у вас времени, — Обелия всё ещё кротко стояла, приложив руку к сердцу и опустив взгляд, согласно кодексу вежливости. — Присаживайтесь, — степенно кивнула леди Дженза. — Информаторы брата обычно уведомляют, в первую очередь, его о предстоящем визите. «Так вот почему она не так сильно удивилась внезапным гостям, и почему нас так быстро впустили», — подумала Обелия, занимая своё место. — Я не имею возможности связаться с магистром Дуку напрямую, — спокойно произнесла. — Видите ли, я с ним не знакома. — Вот как? — вскинула бровь Дженза. Ошеломлял тот факт, что она не испугалась. — Да, — Обелия чуть не облизнула от нервов губы. — В мои руки попала информация, которая не только интересует его, но и которая его касается. По поводу ситхов. Дженза замерла. Но мгновенно взяла над собой контроль. — Подайте чаю и лимонада, — приказала в комлинк. И, отпустив кнопку, снова всмотрелась в Обелию пристальным, изучающим взглядом. — Полагаю, разговор всё же займёт какое-то время. — Да, — согласилась та. — И, пожалуй, лучше его будет записать на диктофон. — Почему? — Дело не только в доказательствах, которые ищет ваш брат… которые я принесла с собой, — Обелия указала рукой на саквояж у своих ног. — Я ещё и являюсь, своего рода, свидетельницей. — Вы видели ситхов? — Да, — и в горле предательски пересохло. — Каким образом? — на лице Джензы всё же отразилось удивление. — Ян всегда говорил, что от того их и трудно найти, поскольку они просачиваются, как дым сквозь пальцы, и не оставляют свидетелей. — Технически, они и не оставили, — не удержалась от самоиронии Обелия. — Вот как? Им принесли напитки, но на двоих, а не на троих. Вряд ли Джанго был на это в обиде, раз решил безукоризненно играть роль телохранителя. Дженза, не долго занимаясь настройками своего комлинка, начала запись на диктофон. Её профессионализм как радовал, так и немного пугал. Впрочем, нельзя было ожидать меньшего от сестры такого выдающегося джедая, как магистр Дуку. — Каким образом вы смогли пережить столкновение с ситхами, юная леди, если вы не отрицаете того факта, что им категорически не свойственно оставлять ни следов, ни свидетелей? — ясно и чётко спросила Дженза. — Одного я убила, — спокойно ответила Обелия, отдавая себя воле Силы. — От руки другого, пожалуй, погибла. Я говорю «пожалуй», поскольку после того, как в меня попали холодные молнии с расстояния четырёх-пяти метров, вызванные Тёмной стороной, я очнулась в прошлом, за двенадцать лет до встречи с ситхами. — И выдержала паузу. — Моё настоящее имя: Оби-Ван Кеноби. Мне двадцать пять лет. Я — рыцарь-джедай. Моим мастером являлся магистр Квай-Гон Джинн. В этом мире, на данный момент, по какой-то причине, моя маленькая версия, которой должно было в этом году исполниться четырнадцать, уже мертва. Она набрала больше воздуха в грудь. Ладони, чинно лежавшие на коленях, вспотели. — Я никогда не была знакома лично с моим грандмастером, вашим братом, магистром Дуку. Также я никогда не была знакома с его нынешним падаваном, Комари Восой. Не пересеклась я и с Фимором. Ксанатоса Ду Криона и Раэля Эверроса встречала. Столкновение с первым задокументировано Орденом в отчёте магистра Джинна о миссии на планете Бендомир. Именно на ней я стала падаваном мастера Квай-Гона. Я готова ответить на все ваши вопросы, касающиеся Храма и Ордена, чтобы подтвердить мою личность. Мой световой меч, — Обелия вынула его из потайного кармана. — Вы можете сфотографировать, — и положила рукоять на стол. — Я мало вносила модификаций в его дизайн. Он должен почти полностью совпасть с тем, которым владела моя маленькая версия. Дженза с минуту переводила сложный взгляд с меча на лицо гостьи и обратно. Казалось, она была в замешательстве. — Для джедая меч — всё равно что паспорт, — спокойно объяснила Обелия. — Каждый дизайн индивидуален, и его невозможно подделать. Мы собираем их, уходя в специальную медитацию, поэтому рукоять является отражением характера своего хозяина. Пожалуйста, сфотографируйте его. Дженза… повиновалась. — Маленькая Оби-Ван погибла при… странных обстоятельствах, — долгую паузу спустя проговорила достопочтенная леди. — Мой брат расследовал это дело и потому поделился со мной своими… наблюдениями. Касательно некоторых деталей, по крайней мере. И эти детали не противоречат вашим словам. «Что? Впрочем, неважно. Не отмахивается, и слава Силе». Леди Дженза деликатно кашлянула. — Мне многое неизвестно о Силе, — проговорила она, — но я располагаю логикой. Когда вы… очнулись здесь? — Около четырёх месяцев назад. — Хм-м. Обелия чуть не заёрзала на своём месте, но старые привычки держали самообладание надёжнее, чем можно было бы предположить. — И почему не вернулись в Орден? Казалось бы, даже если нет конкретного протокола, — и леди Дженза не стала продолжать свою мысль. — Всё очень просто, — позволила себе слабую сардоническую улыбку Обелия. — Имеются три, нет, четыре причины. Первая: ваш брат посвятил всю свою жизнь поискам ситхов, но Совет его опасениям так и не внял. Вторая: ситх, которого я сразила в честном поединке, убил Квай-Гона, моего мастера. Третья: меня тоже, полагаю, убили, и виноват в моей смерти ситх. Четвёртая, — она чуть замешкалась. — Я защищаю кое-кого. И не могу доверить защиту пресловутого «кое-кого» кому бы то ни было другому. Потому я не оставлю, по окончании нашей беседы, никакой контактной информации. И вы меня не найдёте, если я не захочу быть найденной, или если на то воля Силы, поскольку повинуюсь, в первую очередь, именно ей. — Ваша защита связана с ситхами? — надо было отдать леди Джензе должное, самообладания она не теряла вообще. Что ж, видимо, гигантам мысли было свойственно иметь не менее гениальных сестёр. — Не могу сказать, — дипломатично ответила Обелия. — Но я с удовольствием поведаю вам детали миссии, на которой я столкнулась с ситхами. И, пожалуйста, подумайте над вопросами о джедайском роде вашего брата, об Ордене и о Храме, поскольку отвечу развёрнуто, чтобы доказать мою причастность ко всем трём. И, после моего монолога о миссии, — Обелия собиралась честно поведать обо всём, в общих деталях, кроме как об Энакине. — Мне предстоит сообщить вам кое-что о Комари. И тогда я покажу вам содержимое моего саквояжа. Не надо трогать в нём ничего без перчаток, — сразу предупредила, — и будет лучше, если с камер вашего дома будет стёрта запись об этом визите и о будущем визите вашего брата тоже. Дженза нахмурилась: — Полагаете, слежка? За мной? — Кто знает, — пожала плечами Обелия. — Но содержимое саквояжа даст понять, что… она вероятна. Если не сейчас, то в будущем. — Или вы это говорите, чтобы вас не выследил Ян, — заметила Дженза, приподняв уголок губ. — Я ничего не имею против моего грандмастера, — совершенно искренне заявила Обелия. — Он велик, могуч, гениален, благороден и принципиален. Я в сравнении с ним — ничто и никто. На лице Джензы снова отразилось замешательство. Возможно, она не совсем была согласна с такой высокой оценкой своего брата, но ей, как сестре, вполне был простителен некоторый цинизм в его отношении. — Тем более, — добавила Обелия. — Сила велит мне, на данный момент, не возвращаться в Орден. Значит, я не вернусь. Следовательно, и вернуть меня пока не получится, по той или иной причине. — Логично, — согласилась Дженза. И разлила на двоих лимонад из графина. — Но опасность, о которой ты говоришь… Ты думаешь, что она может коснуться и меня? — Да, — Обелия приняла протянутый ей стакан. Руки были покрыты перчатками, так что следов не должно было остаться. И пригубливать она тоже ничего не собиралась. И всё же, тот факт, что леди Дженза решила обращаться к гостье на «ты» что-то да говорил. — И тебе не страшно? Этот вопрос застал врасплох, но поскольку Обелия решила держаться честно с сестрой грандмастера, и на него пришлось не покривить душой — успешные аристократы, не чувствительные к Силе, всё равно прекрасно улавливали оттенки лжи. — Страшно, — призналась Обелия. — Но я не помню жизни без страха. — Разве джедаям не полагается быть бесстрашными? — Возможно. Но, — взгляд опустился на стакан в руках. Сама собой на губах растянулась горькая улыбка. — Если бы я была хорошим джедаем, наверное, вряд ли бы эта беседа состоялась… хотя бы потому что моя маленькая версия выбрала бы жизнь, а не смерть. Она ведь совершила самоубийство. Не так ли?

***

Беседа продлилась около двух часов. Леди Дженза распорядилась, во время прощания, чтобы были удалены с камер наблюдения следы визита гостей, и не имелось никаких оснований ей не верить — Сила говорила, что сестра грандмастера, как и он сам, была «человеком слова». Между пересадками Обелия и Джанго переоделись, а последний даже в общественном туалете наскоро побрился. Молчали. Обелия справедливо не рисковала заговаривать первой. Ко всему прочему, она чувствовала себя слишком морально выжатой, чтобы допытываться каких-либо комментариев со стороны спутника. И только когда они оказались на парковке, на которой оставили звездолёт, Джанго открыл рот: — Все джедаи эмоционально кастрированы или ты являешься исключением? Обелия так сильно поперхнулась слюной, что её от кашля пополам согнуло. — Из всего, что только можно было спросить, — прохрипела она примерно через минуту выпрямившись. И с самым обвинительным выражением лица уставилась на Джанго. — Твой психологический портрет я составил давно, — заметил он, скрестив руки на груди. Выглядел Фетт безмятежно. — Но, статистики ради, стоило спросить. — Тебя больше ничего не интересует?! — Любопытство лоткошку съело. — От эмоционально кастрированного слышу, — недовольно буркнула Обелия. Усталость немедленно сменилась раздражением. — Ты со своими этими самыми, — и решительно ускорила шаг. Её поймали за локоть. Обелия резко обернулась, уставившись на Джанго опасно раскрытыми глазами. Локоть не отпустили. Она смотрела на него молча, но матом. Фетт не сдавался. — Видишь? — заметил. — Ты приободрилась. — Я тебе сейчас шею приободрю. — Ну-ну. И потом, разве джедаям не полагается быть, как вы там говорите… умиротворёнными? — Ты нарочно нарываешься? — Да. Она остолбенела. — Ради всего святого, Фетт! Зачем?! — Агрессию, — спокойно ответил он, — надо уметь выплёскивать. Иначе она сожрёт тебя и костей не оставит. Выплёскивай. — Но я не хочу. — Может и не хочешь, а надо. Давай. — У меня нет никакой агрессии! — Ты не солгала леди Джензе ни в чём — я умею читать людей. Так вот, людям с суицидальными наклонностями свойственна и подавляемая агрессия. Она, отвернувшись и высвободив локоть, зашагала быстрее в направлении корабля. — В космосе слишком мало места, — подал он голос из-за спины. — Лучше здесь. — Нет, и я не собираюсь драться. — Тебе это необходимо! — Отстань! На корабль Обелия почти взлетела. Джанго не позволил ей убрать рампу. — Тихо, — скомандовал. — А теперь садись и слушай. — Я не собираюсь… — Сядь, я сказал. — Джанго Фетт, — немедленно ощерилась Обелия. — Только попробуй ещё раз мне что-нибудь приказать. — Хорошо, — и подошёл к ней, встав вплотную. Обелия, взвинченная, уставилась на него с опасным прищуром, готовясь контратаковать. — Ты наивна, — твёрдо, тихо, вкрадчиво заговорил Фетт. В бездне тёмных глаз не угадывалось никакой эмоции. — И несмотря на своё прошлое и возраст, всё ещё невинна. Это не значит, что ты глупа. Но наивность и невинность сожрут тебя заживо и очень скоро, если ты сама, голыми руками, не убьёшь их и не похоронишь. Я знал, что ты своего рода лидер. И догадывался, что ты воин. И твои принципы созвучны моим. Но ту маленькую девочку внутри тебя, — он, несмотря на жёсткость своих слов, мягко ткнул пальцем в район её сердца, — нельзя больше держать. Если она всё ещё жива в тебе, убей. Если мертва, похорони. Наличие её влияет на твои мысли. Мысли, в свою очередь, влияют на действия. Действия могут привести к пагубным и страшными ошибкам. И приведут. Обелию, онемевшая от его слов, едва дышала. — Мир жесток, — холодно продолжил Джанго, не отводя от неё взгляда. — И таких людей, как ты, в нём чудовищно мало. А знаешь почему? Потому что их губят первыми. Обмануть мечтателя несложно. Проблема в том, что тогда пострадают и те, кто следуют за ним. — Я не позволю, — выдохнула Обелия. — И никто за мной не идёт… — Сейчас идут рядом с тобой. Я, мои люди, Мелидаан. Скоро за тобой побежит, сломя голову, минимум один рыцарь-джедай. И куда мы все пойдём? В бесконечность? — Я не лидер, и не надо со мной, за мной, никуда идти! — Врёшь. Ты — лидер своей собственной жизни. И проблема состоит в том, что ты не знаешь, чего хочешь. Ты только и делаешь, что плывёшь по течению, не имея курса. Я изучал тебя с момента знакомства, и ты не плохой человек, даже наоборот. Но на тебя всё ещё нельзя ни в чём по-настоящему положиться, поскольку ты до сих пор не выбрала себе путь. — Мой путь — это путь воина света, — гордо вздёрнула подбородок Обелия. — И я не собираюсь его менять. — И не меняй. Но ты всё равно не знаешь, куда он ведёт, в какой мир, и кому идти с тобой. Она хотела возразить ему, возразить всему сказанному, но ощущалось в Силе, что Джанго был, раздери его чёрт, прав. Конфронтация покинула её тело, и усталость навалилась всем грузом. — Я не привыкла, — призналась она тихо, — чтобы кто-нибудь хотел идти со мной. Не привыкла к тому, что имею право выбирать… место назначения. И я не убийца по характеру, и не лидер. И не знаю, на что по-настоящему гожусь. Ты говоришь, убей в себе девочку или похорони её. Это… невозможно, Джанго. Девочка выросла… стала нелепой женщиной. Она всё ещё на что-то надеется. Всё ещё чего-то боится. Это в каждом мужчине живёт мальчик. Но каждая женщина и есть девочка… понимаешь? Я стараюсь, Джанго, — её голос невольно дрогнул. — Можешь мне не верить, но я стараюсь. И каждый день беру мою трусость и превращаю в храбрость. Но слабости во мне столько же, сколько силы. Я не могу… не могу стать такой, как ты. Она беспомощно посмотрела на него. — Мне не дано, — собственный голос показался ей жалким. — Не дано быть подобным… лидером. Не дано протаптывать новые пути с флагом наперевес. Я только и могу, что следовать. Но, имея выбор, кому служить, — она сглотнула, — следую Великой Силе. Она единственная, кто от меня никогда не отворачивался. Даже Нильд и Сераси… я перестала для них существовать в моём прошлом, стоило вернуться в Орден. — И для тебя предательства былого до сих пор имеют значение? — спокойно спросил Джанго. — Да. Ты и сам знаешь, что да. Вряд ли тебе понять. Джастер Мерил никогда от тебя не отрекался. Не отрекались от тебя и твои люди. Конечно, ты и не давал им нарочно настоящих поводов, но ведь и я тоже. — Значит, ты всё-таки знаешь, куда идёшь? — Общее направление, да. — И знаешь, кто твои союзники? — Великая Сила. — И никому больше ты не доверишь свою спину. Её начала бить дрожь. — Хватит, — почти взмолилась она. — Хватит. — Я не осуждаю тебя, Обелия. — Хватит. Прекрати, — дышалось слишком часто, и стало холодно от мурашек. Она сделала шаг назад, сглатывая. Руки тряслись. Лицо Джанго изменилось, но Обелия едва это заметила. Зрение поплыло. Грудь вздымалась и опускалась, нервно, быстро. Белый шум в ушах. — Тихо, тихо… Бережно, осторожно сплелись чужие руки за спиной. И стало вдруг тепло. Естественный запах Джанго, бархатисто-горький, отдавал лесом, дубом. Сердце его билось ровно, мирно. — Слушай моё дыхание, — голос доносился будто издалека. — Вдох… Выдох… Ещё раз. Вдох… Выдох… Почему-то начали слезиться глаза. — Отпусти, — глухо выдохнула Обелия. — Отпусти меня. Голосовые связки в горле задрожали, предрекая надлом. — Отпусти… отпусти… Она почувствовала, как Джанго медленно покачал головой. — Не беги, — сказал тихо, полушёпотом. — Это останется между нами. Какой-то жалобный, жалкий звук прорвался сквозь плотно сжатые губы. Дрогнули плечи. Она помотала головой. — Не бойся меня, — широкая ладонь опустилась на волосы. Она дрожала. Дышалось рвано и влажно. — Не бойся меня, — повторил Джанго мягко. Их беды были во многом созвучны. И вряд ли кто-либо предлагал ему безопасность объятий со смерти Джастера. И от этого хотелось плакать ещё больше. Хороший лидер взваливает на свои плечи горести многих, слишком многих. Она не собиралась добавлять ему ноши. Особенно такой нелепой, глупой, позорной. Какая ему, чёрт возьми, разница, сколько у неё друзей и союзников, и куда идёт, и что выбирает, жизнь со своей суетой или смерть со своей вечностью. — Ты точно так же, как и я, предпочитаешь помогать, а не принимать помощь. И получать добро ты не приучена, — тихо продолжил Джанго, всё ещё прижимая к себе, всё ещё окружая своим теплом, всё ещё гладя по волосам. — Но сегодня тебе придётся поступить… иначе. — Я не могу, Джанго, — всхлипнула она. Её руки неловко, слабо, робко накрыли его лопатки. Голос надломился, — мне страшно. — Ты боишься меня? — спокойно спросил Фетт. — Нет, — водолазка под её щекой медленно становилась мокрой от слёз. — Тогда я беру твой страх на себя. «Каким духом надо обладать, чтобы обратить свою затаённую в сердце слабость и хрупкость в эту чистую силу», — подумала Обелия, прикрыв глаза. — «Сколько лет он, скрывая ото всех необъяснимую тоску, жаждая надёжного плеча, нёс своё бремя, молча, не жалуясь, не сдаваясь». — Ты решила идти рядом со мной, — тихо проговорил он. — Пора это решение осознать. — Это ты так решил. — Но и ты тоже. Нам в одну сторону, — в его голосе мелькнул призрак чего-то лёгкого, искреннего. — Если ты не уверена, куда тебе надо… Я знаю, куда идти. А ты поможешь мне не заблудиться. Нельзя требовать от тебя большего. Джанго не прятался на этот раз в Силе, и не составило труда увидеть его свет, ровный и стойкий, словно одинокий фонарь в глухой ночи. В будущем, из которого происходила Обелия, этот фонарь уничтожили, лишив Джанго и людей, и нескольких лет жизни, и какой-либо гордости. А ведь как он был прекрасен сейчас, с сердцем нараспашку. «От того и погубили его», — подумалось. — «Мрак не может быть другом свету, и вечна между ними борьба». — Однажды, — вздохнула она, не открывая глаз, — ты станешь хорошим королём. Всё в ней успокоилось; больше ничего не царапало изнутри глотку, и слёзы кончились. Обелия собиралась отпрянуть, но тяжёлые тёплые руки не разомкнулись. — Возможно, — ответил Джанго. И тихо усмехнулся. — Кто знает, может, и ты станешь моей верноподданной. — Это вряд ли, — хмыкнула Обелия. — Джедаи не преклоняют коленей перед тронами. — Кто сказал, что у меня будет трон? Мне нет нужды ни перед кем физически возвышаться. — И тем не менее, королям мы не служим. Воля Силы может отличаться от желаний правителя. Или ты джедай-лорд, как во времена Старой Республики, или просто джедай, того или иного типа. Не принимай близко к сердцу мою позицию. — А министром может быть джедай? — очень серьёзно спросил Джанго. — Хм-м. Нет. — Жаль, — это было сказано тоном, означавшим «я всё равно что-нибудь придумаю». Обелия вдруг осознала, что они продолжали стоять переплетённые, и что начали затекать ноги. И свой собственный запах почти не чувствовался, лишь чужой. — Надо убрать рампу, — промямлила она ему в водолазку. — Сначала следует подтереть общественные камеры, чтобы нас не выследили. — Точно… — И этим займусь я. Отпрянув от Обелии, но всё ещё не выпуская из рук, Джанго окинул её взглядом. Затем, немного подумав, подался вперёд и оставил на бледном лбу кроткий, дружеский поцелуй. И только тогда отпустил. — Не бросишь меня здесь, пока занимаюсь делом? — спросил, сардонически вскинув бровь. Обелия отрицательно помотала головой. Она прекрасно знала, о чём он на самом деле спрашивал.

***

— Парадоксальным образом, мой милый брат, хоть вы и не связаны кровными узами, да и не знакомы, девочка чем-то неуловимым на тебя похожа. Магистр Ян Дуку невидящим взглядом созерцал остывший чай в полупрозрачном фарфоре. Мысленно он сворачивал загадочному ситху шею. Мысленно он тряс собственного мастера за грудки. Мысленно он утешал грандпадавана, которого никогда не знал. Мысленно он уже предлагал ей сереннианский вид на жительство, дом и банковский счёт. Мысленно он много чего делал. Оби-Ван Кеноби этого мира не стало четыре месяца назад. Весь Храм искал её тело — охранники под руководством Цина Драллига, Тени Корусанта, учителя, магистры, рыцари, Советники… И он сам. Квай-Гон поднял панику, почувствовав разрыв ментальной связи, бросил всё, побежал за ученицей, но нашёл лишь предсмертную записку. В ней гласило: «я ухожу из жизни, поскольку нет смерти; и вернусь из Силы, но не такой, как прежде, ибо на то Её воля». Потом, в Саду Тысячи Фонтанов, нашли робу и меч. Ни тела, ни униформы, ни сапог, ни падаванской косички. Ян ничего не знал о Мелида/Даане, пока не выудил, всеми правдами и неправдами, честный отчёт Квай-Гона — тот был почему-то уверен, что Оби-Ван находилась на грани падения и потому сделал то, что сделал. Ян, отсутствовавший вместе с Комари целый год, немедленно собрал экстренное совещание и выказал достаточное количество свирепости, чтобы вынудить коллег переосмыслить свою проклятую недальновидность. Разругался с Сайфо-Диасом, упустившим в своих видениях такие тонкие элементы, как невинная детская жизнь и изрядно надломленная психика Квай-Гона. Чуть не подрался с Оппо Ранцизисом, обвинив его в халатности не послать на Мелида/Даан отряд для возвращения девочки и повторной оценки ситуации. Тивокка быстро и искренне признал вину и подал в отставку. Мика Джиитт тоже сложил с себя полномочия. На Мейса Винду Ян не сердился, поскольку тот тоже долгое время находился вне Храме на тяжёлой дипломатической миссии и попросту не был в курсе дела. Йаддль не попала на совещания, в которых затрагивалась судьба планеты и девочки. С собственным мастером Ян прервал общение вне деловых вопросов, поскольку ему стало известно слишком многое о вмешательстве старого учителя в решение Квай-Гона взять себе падавана. И вдруг выяснилось, что девочка хоть и умерла, но вернулась. Как и предрекла. И вдруг выяснилось, что ситхи. Ян тяжело втянул носом воздух и не менее тяжело выдохнул ртом. Квай-Гон лежал теперь в госпитале, исхудавший и бледный. Он давно не обследовался. Очень давно. Когда у него нашли опухоль головного мозга, Ян не так удивился, как мог бы, но… выдохнул. Это, по крайней мере, объясняло странные поступки ученика. Знала ли Оби-Ван из будущего, что Квай-Гон был болен? Или он сам в какой-то момент понял и прошёл лечение, скрыв от неё? Опухоль оказалась сравнительно несерьёзной. И становились понятны причины некоторых странных умозаключений ученика. Но Квай-Гон категорически не собирался себя прощать. Но девочка выросла, и стала женщиной, и нашла ситхов дважды, в течение двадцати четырёх часов, если верить её отчёту о миссии на Набу. Но Совет, прогнувшийся под жаждой правосудия Дуку, мог снова оказаться в ловушке застоя. И, что самое главное, Оби-Ван Кеноби была отрезана от своих людей, и ей было страшно. — Ян? — привлекла его внимание Дженза. — Да, я услышал тебя, — кивнул он. — Нет ничего удивительного в том, что ты нашла сходство между нами. Она не стесняется своей критики Ордена и так же, как и я, имеет полное право иметь претензии. — Она и держалась очень воспитанно, с достоинством, — слабо улыбнулась Дженза. — В твоём стиле. — Полагаю. — Именно поэтому я ей и поверила. Сестра незаметно настаивала на том, что слова Оби-Ван претендовали на правду. — И я ей верю, — признался Ян. И добавил, — меч внешне один-в-один, и его копия в Храме. Но, разумеется, мне понадобятся доказательства, которые она тебе передала. Чем больше у меня аргументов, тем вероятнее Совет согласится содействовать. — А если не согласится? — Ничего нового. — Будешь работать в одиночку? — она скептически вскинула брови. — Опять? — Можно будет привлечь моих падаванов. — И Комари? Ян… не хотел пока думать о своей самой младшей. Подвергнуть её психологическому тестированию высшей пробы, будто бы для повышения в ранге, не стоило лишних бюрократических усилий. Но он не хотел верить в то, что Комари действительно… питала к нему сугубо неправильные чувства. Ян даже не в отцы ей годился, а в дедушки. — Без Комари, — нашёл в себе силы ответить он. — Квай-Гон тоже сейчас в тяжёлом состоянии. У него нашли опухоль; кажется, я об этом тебе писал. Раэль… Он на Пиджале, однако его смогут подменить. И не стоит забывать о Фиморе. — Этого мало, Ян. Я просмотрела доказательства… в перчатках и очень осторожно, не беспокойся. Всё указывает на то, что ситх ведёт за тобой слежку. Более того, — она вдруг осеклась. — Впрочем, сам увидишь. — Уточнять вслух, полагаю, ты не хочешь? — Хочу, но не стану. Ты сам должен прийти к логическому выводу; поверь, он не обрадует тебя. Думаю, он даже сможет напугать магистра Йоду. — Его? — горько усмехнулся Ян. — С каких пор моему мастеру стало свойственно о чём-либо беспокоиться? Но лицо Джензы не изменилось, сохранив серьёзность. — Допивай свой чай, — её голос был мягок, но строг. — В нём, естественно, несколько капель успокоительного… Но тебе лишним не будет. — Настолько всё плохо? Дженза замялась. — Оби-Ван Кеноби, — осторожно проговорила она, — нашла информацию… пространную. Но, тем не менее, не лишённую конкретики. Я помню магистра Костану и прекрасно знаю, что ты, последовав по её пути, решил доказать, во что бы то ни стало, продолжающееся существование ситхов. Но ты искал не там, Ян. Видишь ли… Есть все основания полагать, что они намного ближе, чем ты думаешь.