Карта без имени

Now the pale morning sings of forgotten things She plays a tune for those who wish to overlook The fact that they've been blindly deceived By those who preach and pray and teach But she falls short and the night explodes in laughter

«The Lion's Roar» — First Aid Kit

Туман в голове не сгущался, но и не редел уже третьи сутки. Голова не болела под тяжестью мыслей, и сами они давно загустели, потеряв эфемерность; дрожь кончилась, колени прекратили подкашиваться. Кровь осталась. На руках. Она пришла в себя, глядя на свои ладони, бледные и тонкие. Особенно были заметны вены в те сумерки. Вспомнилось, что три дня ничего не ела. Когда-то давно, на Мелидаане, больше десяти лет назад, опираясь лишь на веру и Силу в исступленных медитациях, она едва ли что-то ела неделями, не зная, что лишь магистрам позволялось обучаться подобной технике. Что же касалось лично неё, жизнь научила. Ни меча тогда не было, ни падаванской косички. В этот раз меч был, но не в руках, не на поясе, а во внутреннем кармане. Оби-Ван стояла с окровавленным ножом в опустевшей комнате, и лишь звук собственного дыхания разбивал и сгустившуюся тишину, и туман в голове. Она вспомнила… три дня назад, да, три дня назад… Оби-Ван, не досидев до конца погребального костра, пошла в то самое место, где всё и случилось. Непонятная нота звенела в Силе, неправильная, и ноги повели её, оцепеневшую от… да, пожалуй, оцепеневшую от горя… вниз, куда упал ситх. Там было много крови, и тела она не увидела. Но что-то увидела… Фигуру в чёрном. Стоило капюшону обернуться, впрочем… Она рвано выдохнула. Разжала ладонь, и окровавленный нож скользнул на пол, к ногам мёртвого мирианца. Некая ирония крылась в том факте, что Сила вернула её на Бендомир. Оби-Ван сразу узнала «вкус» планеты, на которой всё и началось. На осознание ушло дольше времени, и пустота внутри, где-то около сердца или в самом нём, распространилась к голове, словно инфекция, и тогда встал туман. Оби-Ван машинально раздобыла себе одежду, чтобы скрыть свой статус джедая, не менее машинально узнала дату, и пока течение Силы вело в поисках человека, занимавшегося подделкой документов, взгляд упал на листовку «пропал ребёнок» — и рука взяла. В соседнем районе столицы нашлась такая же, с другим ребёнком — и рука снова взяла. А когда новый комлинк, купленный на последние деньги в далеко не самом легальном месте, подключился к сети, стало ясно, что почти в каждом районе Бендора с листовок смотрело другое детское лицо. Где-то она читала, что из некоторых мест не возвращаются, и дело вовсе не в географии. И вспомнилось старое осознание, осознание десятилетней давности, совсем взрослое, несмотря на детский возраст, что Оби-Ван так и не вернулась с Мелидаана, что ей, возможно, никогда с него не вернуться. Она не помнила, были ли у неё попытки самоубийства на почве не признанного мастером очевидного пост-травматического расстройства, или нет. Она откуда-то знала, впрочем, что её малой версии в галактике больше не было, что та душа канула между Мелидааном и встречей с Сатин, безвозвратно. Может быть, в том числе поэтому она и нашла мерзавцев. Может быть, в том числе и поэтому, скрыв лицо и голос, освободив выживших детей в первую очередь, не оставила никого из причастных взрослых в живых. Когда она была маленькой, её никто по-настоящему не защитил. Никто по-настоящему не спас. Даже мастер. Он и сам-то себя спасти не мог; а магистр Йода думал, что ребёнок его вытянет… Ноги вывели её наружу. К моменту, когда на пожар старого склада приехала местная полиция, Оби-Ван пила на добытые «грязные» деньги вкусный каф рядом с космопортом, одетая в совершенно другую одежду. Она думала об Ордене, о судьбе своей маленькой версии, внезапно оборванной, о мудрецах, оказавшимися такими же глупцами, как и все. Думала об Энакине, о нарушенном мастеру обещании позаботиться о мальчике. О чёрной фигуре с капюшоном, о злых и холодных молниях. Она думала о том, где бы купить винтовку, как на Мелидаане; кому бы ещё помочь из тех, чьи мольбы и молитвы тонули в бесконечном шуме; о Великой Силе, которая ни разу не подвела Оби-Ван, стоило лишь открыть разум и уши и не только уверовать, но и поверить. — Что же ты не плачешь, — хрипло пробормотала самой себе, слоняясь по рядам подержанных кораблей. Денег было достаточно, чтобы купить себе не только что-то удобное для долгих путешествий, но и что-то достаточно просторное для жизни. — Что же ты по себе не плачешь, бессердечная… Но слёзы не шли.

***

Она долго думала, стоило ли возвращаться в Орден, или нет. Корабль, купленный накануне, был не самым лучшим на рынке, отнюдь, но опасных для жизни минусов не имел, да и пространства хватало для того, чтобы на разум не накатывала регулярная волна клаустрофобии (в частности, поэтому Оби-Ван не очень любила летать). Модифицировать его, конечно, стоило, обжить тоже; тем не менее, даже неидеальным он нравился своей новой хозяйке. На столе лежали новые документы с самым смешным именем, на которое только можно было бы сменить солидное собственное; по крайней мере, так казалось Оби-Ван. С трудом получалось примерить на себя «Обелия Валь Кадла». С другой стороны, аббревиатура выходила та же самая, О.В.К., или О.К.; следовательно, не имелось необходимости менять подпись. Да и от «Обелии» до «Оби» недалеко. И всё равно, Обелия Валь Кад’ла… Будто актриса, или режиссёр, или продюсер. Оби-Ван легко могла бы представить беспристрастный голос за титрами, произносящий это имя. Нет, немного смешно выходило. — В главных ролях, — она выдержала театральную паузу, глядя на медленно закипающий чайник. Туман в голове всё ещё клубился. — Обелия Валь Кадла… И с языка вдруг соскользнуло: — Ян Дуку… И какая-то ясность на миг, какая-то ясность — Оби-Ван позволила туману полностью поглотить себя. — Джанго Фетт… Электрический чайник тихим щелчком возвестил о своей готовности. Оби-Ван в ступоре уставилась на пар, поднимавшийся из носика. — Ян Дуку, — пробормотала она, — Джанго Фетт, — и добавила с невесёлым смешком, — Обелия Валь Кад’ла. Туман в голове рассеялся. В миг физическое окружение налилось реальностью — корабль, она сама, с чистыми руками, новое имя на столе, рядом с разобранной винтовкой и световым мечом, пар вскипевшего чайника. — Вот зачем я здесь, — вслух заключила Оби-Ван, оглушённая осознанием. Моргнула. Моргнула ещё раз. И задрав голову вверх, спросила вслух, ошарашенная: — И что?

***

Оби-Ван никогда не считала себя чрезмерно одарённой; в Ордене хватало самых разных гениев, и она в их число не входила. Перед ними спины сами собой еле заметно кланялись, в дань уважения и восхищения — каждый гений родного Храма был закалён дисциплиной и трудом. Тот же магистр Ян Дуку, например. Мастер Квай-Гон всё обещал с ним познакомить, но так и не представил; и Оби-Ван не оставалось ничего другого, как считать, что её сочли недостойной личной встречи с гениальным грандмастером, адептом стиля Макаши, переводчиком поэзии древнего языка Дай Бенду, прекрасным дипломатом… который так же, как и его единственный грандпадаван, говорил по-мандалорски. В общем, Оби-Ван, естественно, бледнела на фоне его масштаба личности, и мастер Квай-Гон, видимо, решил не позориться. Иначе представил бы. Оби-Ван, между прочим, в отличие от него, всё-таки читала переводы магистра Дуку. И Соресу её был не так уж плох… Но стилем он считался несолидным, точнее, не модным. Да, видимо, мастер решил не позориться. (Ей и в голову не могло прийти, что Квай-Гон избегал своего мастера по совершенно другим причинам). В принципе, что касалось одарённости, Оби-Ван если и отличалась чем-то, так это парадоксальной живучестью. Ксанатос не подорвал её на Бендомире — раз. Она организовала из детей, которые были преимущественно младше (ей самой на тот момент было тринадцать), боеспособных партизан на Мелидаане — и закончила войну; между прочим, чуть не погибла, угодив в западню на переговорах вместо Сераси. Затем её каким-то чудом взяли обратно в Орден, и она пережила опалу своего возвращения. А потом им с Сатин тоже много в чём повезло, друг в друге в первую очередь. А ещё Оби-Ван пережила ситха. Голова отпустила момент ясности так же легко, как и впустила. Думалось тяжело, Сила клубилась, явно желая, чтобы Оби-Ван приходила к своим выводам сама. — Я не настолько умная, — всхлипнула она, уронив голову на стол. Чай давно остыл, нетронутый. — Я не настолько сильная… Это вне моей компетенции… Год, в котором пришлось пережить Мелидаан, уже подошёл к концу; маленькая версия Оби-Ван должна была уже второй или третий месяц находиться в Храме. — А сейчас-то что? — пожаловалась вслух Оби-Ван, вытирая из глаз глупые, детские слёзы. — Какое отношение имеют к этому времени магистр Дуку и Джанго Фетт? И её вдруг осенило. Голова, еле поднявшаяся, с силой стукнулась о стол. — Точно, — глухо провозгласила Оби-Ван. — Битва на Галидраане. И замерла. Выпрямилась, шмыгнув носом. Голова снова прояснилась. Великая Сила явно обрадовалась чужому умозаключению. — Что мне необходимо сделать? — обречённо спросила Оби-Ван, невидящим взором уперевшись вперёд себя. Мысли потекли, как дым сквозь пальцы. В воспоминаниях мелькнул залитый солнечным светом Храм, прозвенел отдалённым эхом смех учителя. Квай-Гон так и не смог извиниться перед Оби-Ван за Мелидаан, но он себя за него и не простил, и за отказ от падавана в пользу мальчика с Татуина тоже. Он ведь мог бы одолеть того ситха. Что же тогда в нём дрогнуло, сердце или решимость? Или, может, невозможность смотреть в глаза Оби-Ван, которую снова подвёл? В воспоминаниях прошелестел старческий голос Йоды, такой тихий, что слов было не разобрать. Сад Тысячи Фонтанов. Лидер их Ордена оказался не прав. О, нет. Истина оказалась на стороне Дуку и Сайфо-Диаса. Ситхи не вымерли, лишь затаились. Сколько душ они унесли за собой во мглу? Почему Дарт Мол дал о себе знать на Набу? Кто был его учителем? Оби-Ван мягко помассировала виски, прикрыв глаза. Измученная смертью мастера и последними четырьмя сутками, она была настолько уставшей, что старая привычка безропотно отдаваться воле Силы, возникшая на Мелидаане, взяла своё. Джедаи Руусанской реформации не так часто вверяли себя великой воле, как можно было бы подумать, поскольку та воля делала их крошечными, хрупкими, незначительными, и с подобным осознанием жилось тяжелее, чем без эмоций; оно значительно уменьшало важность регулярного труда рыцаря-джедая, имевшего дело, в основном, с суетой сует — с политиками, интриганами, богачами, негодяями… И ещё потому что воля Силы не всегда была «хорошей». Она могла указать — убей. И тогда пришлось бы убить, умыть руки чужой кровью, чтобы пресечь одну жизнь, но спасти в десять, а то и в сто раз больше душ, невинных, невиновных, светлых; а потом пришлось бы жить с осознанием, что долг джедая в том числе и пятнать себя, безвозмездно, безвозвратно; брать на себя грех, тяжёлый, страшный, не ожидая ни благодарности, ни сочувствия. И далеко не каждый решался отдаться Силе, чтобы стать её мечом и щитом. У Оби-Ван на Мелидаане не было выбора. У неё в первый месяц, пока не сложились новые дружбы, никого и ничего не было, кроме самой себя и Великой Силы. И когда она отдалась незримым течениям, брошенная и растерянная, голодная, с онемевшими от слёз щеками, то почувствовала ласковое тепло, нежнее надежды тысячи звёзд — и успокоилась. Сидя за скромным столом в подержанном звездолёте, Оби-Ван обнажила душу перед Силой снова. И тепло обволокло её, будто объятия матери. Дыхание выровнялось. Перед глазами перестал маячить погребальный костёр, исчезла и фигурка Энакина. Оби-Ван увидела Мелидаан, его руины и строительные леса. Увидела мандалорцев; цветовая гамма их брони отличалась от Дозорных Смерти. Несформированный вопрос на языке про Храм показал лишь туман. Оби-Ван тяжело вздохнула, выпрямляя спину. Значит, не стоило говорить им про путешествие назад во времени. Сила дрогнула. Пока не стоило. Глаза распахнулись сами. И Оби-Ван, на неверных ногах, побрела к креслу пилота вбивать курс. По крайней мере, ей дали точку отсчёта.

***

Мелидаан не успел существенно измениться с момента окончания войны — дороги всё ещё вились изорванными нитями, и во многих домах, разрушенных, обугленных, не зажигали по вечерам ни одной свечи. Воздух, однако, перестал пахнуть выстрелами из бластеров и дымовыми гранатами, и кое-где действительно появились строительные леса. Нильд и Сераси приняли Оби-Ван не сразу, оно и понятно, но поверили ей быстро, получив правильные ответы на наводящие вопросы. Интуиция реже подводит детей. — Звучит паршиво, — наконец заключил Нильд, деловито скрестив руки на груди. Он начал вытягиваться в росте и раздаваться с плечах, но лицо его оставалось круглым, и невинность щёк могла обмануть кого угодно из непосвящённых в историю планеты. — Так значит, твоя малая версия… — Умерла, — еле заметно кивнула Оби-Ван. — Как? — Не знаю, — она пожала плечами. И замялась. — Я плохо помню период между войной и… встречей с одной подругой. Что, в общем-то, ровно год. Попытки самоубийства были, но их не помню тоже… помню только, что не получилось. У меня. Но у моей малой версии могло и… Оби-Ван беспомощно махнула рукой, не желая заканчивать предложение. — Дурацкие взрослые, — презрительно фыркнул Нильд. — Строят из себя всезнаек, но, как обычно, в самом главном ошибаются. — По-своему, ты всё равно жива, — заметила Сераси. — Жаль только, что… не выросла с нами. — Мы ведь предлагали тебе остаться! — добавил Нильд. — А ты заладила со своим «нет-нет, надо обратно»! — Мне действительно нужно было обратно, — чуть вскинула бровь Оби-Ван. — Хотя бы для спасения той самой моей подруги. Ей было всего четырнадцать, когда на неё объявили охоту весьма отчаянные головорезы, и без меня она бы не выжила. — Хмф, — надулся Нильд, ещё сильнее скрестив руки на груди. — Её вполне мог бы спасти кто-нибудь другой. — Видимо, нужна была именно я, — развела руками Оби-Ван. — Как и сейчас. — То есть, ты думаешь, тебя вернули назад во времени, чтобы кого-то спасти? — нахмурилась Сераси. — Великая Сила дала понять, что это так, — согласилась Оби-Ван. И нахмурилась, — единственное, я понятия не имею, с чего начать. — Нет ничего очевидного? — с пониманием спросила Сераси. — Очевидна сама мысль, что спасать надо. А вот детали, — Оби-Ван неловко почесала затылок. — Начинать всегда сложно, — кивнул Нильд. — И немного страшно, — поддакнула Сераси. И добавила, — но если есть осознание, и ты его приняла, то потом становится легче. Много ли врагов у тех, кого надо выручить? — О-о, их более, чем достаточно, — помрачнела Оби-Ван. — А ты знаешь место, где надо, собственно, спасти? — тоже пришёл на подмогу Нильд. — Знаю, — вздох, — но их там ещё нет. — А враги где? — спросил мальчик. — Нильд! Может быть, они и не враги, а так, — обернулась к нему Сераси. — Оби-Ван ведь джедай, у них в порядке вещей дипломатия. — В конкретном случае переговоры здесь помогут лишь ближе к дате, — мрачно заметила Оби-Ван. Но чуть улыбнулась Нильду. — Вопрос хороший, про врагов, — и задумалась, — может быть… есть резон несколько проредить тех, с кем точно не выйдет договориться. Один чёрт, кого-то из них я убила в прошлом, пока защищала подругу. — Ну да… когда дело дойдёт до переговоров, меньше всяких ублюдков будет мешать. — Нильд! Не ругайся! — осадила своего товарища Сераси. — Так я же правду говорю, — пожал плечами мальчик. — У нас тоже не получилось бы заключить мир, если бы мы не выкосили до этого самых свирепых и чокнутых взрослых. В общем, — заключил он, встретив взгляд Оби-Ван, — я бы начал именно с этого. Пока событие, ради которого тебя вернули назад, ещё не случилось, нет же ничего плохого в том, чтобы облегчить себе дело заранее? — М-м, думаю, что ты прав, — медленно кивнула Оби-Ван. — Лишним, — она чуть поморщилась, — точно не будет. Они много невинной крови проливают, причём зря и понапрасну. — Кто? — полюбопытствовала Сераси. — Дозорные Смерти. Самая радикальная и жестокая фракция мандалорцев. Их нацию перемалывает гражданская война, идёт борьба за власть… Так вот, спасти мне предстоит единственную фракцию, которая может дать военный отпор Дозорным Смерти — Истинных Мандалорцев, под руководством Джанго Фетта. — А-а-а, — почесал подбородок Нильд. — То есть в деле замешаны большие пушки. Оби-Ван неожиданно для себя рассмеялась. — Можно и так сказать, — кивнула, улыбнувшись. И вдруг моргнула. — Погодите, так вы знаете о мандалорцах? — Ну, об Истинных что-то слышали, — пожал плечами Нильд. — Мелидаану предстоит долгое восстановление, — решила объяснить Сераси. — Наша общая численность сократилось почти ровно вдвое, недавно как раз закончили с переписью населения… Обе стороны «Взрослых» понесли примерно одинаковые потери, детей же под нашим руководством… две трети погибло. Это слишком много. Сейчас мы, как видишь, строим столицу на руинах бывшего пограничного города, за который Мелида и Даан тягались не одно десятилетие… В общем, — она поджала губы, — все наши силы уходят на новое начало. На внутреннюю политику, иначе говоря. Есть опасения, что этим могут воспользоваться работорговцы для своих рейдов… — Мы подумываем о заключении деловой сделки с наёмниками, — заключил Нильд. — Рассматривали и Истинных Мандалорцев в том числе. Нам многого не надо, года будет достаточно. — Но они дорого берут, — печально развела руками Сераси. — В целом, такие поручения обходятся недёшево. У нас есть половина суммы, но вторую половину нам пока неоткуда взять, ведь торговля приостановлена, да и общая система налогов пока лишь разрабатывается. — А если я найду деньги? — очень серьёзно спросила Оби-Ван. — Где? — резко повернулся к ней Нильд. Оби-Ван часто заморгала. — Ну, я накрыла на Бендомире точку детской работорговли. Бендомир отсюда сравнительно недалеко, точка новая… Следовательно, в секторе есть ещё. — А ты ненароком не умрёшь? — скептически посмотрел на собеседницу Нильд. — Не должна, по идее, — пожала плечами Оби-Ван. — Тем более, кто знает, если Сила милостива, так я, может, и на Дозорных Смерти смогу выйти. А у вас появятся деньги, чтобы нанять Истинных Мандалорцев на год. Тогда они не окажутся в месте своей погибели. И все от этого только выиграют. Нильд и Сераси переглянулись. — Ты точно достанешь деньги? — спросил мальчик. — Точно. — А если сумма очень большая? — Значит, придётся навестить и наркокартели. — А Мелидаану это не аукнется? — нахмурилась Сераси. — Не должно. Плюс налётов на подобные компании заключается в том, что у них много врагов. Искать будут конкурентов, представителей властей и мстителей. — А деньги? Искать не будут? — уточнила девочка. — Будут. Но не у вас, если правильно обыграете финансы, — заметила Оби-Ван. — Гражданским войнам свойственно оставлять за собой бюрократическую разруху, в которой легко теряются и порой не менее легко находятся очень большие суммы. Дети снова переглянулись. — Нам очень нужны наёмники для обеспечения безопасности, — тяжело вздохнула Сераси. — В том числе и для возобновления торговых отношений, — кивнул Нильд. — Куда дешевле, если есть групповой контракт для такой истории. — И требовательно посмотрел на Оби-Ван. — Когда полетишь? — Хоть завтра. — Хорошо. — А мы тебя пропишем у нас, — предложила Сераси. — Под твоим новым именем. — Зачем? — недоумевающе посмотрела на неё Оби-Ван. — Ну, ты ведь, под этим… умерла, — печально улыбнулась девочка. — Значит, имя надо похоронить. — Да и новое твоё звучит, в принципе, по-нашему, — согласился Нильд. — Фамилия только иностранная. — Мандалорская. — Ну так… когда-то Мелидаан являлся частью их территории. Очень давно, конечно, но всё же. Внесём тебя, под шумок, в реестр. Пропишем где-нибудь в столице, квартиру тебе выделим попросторнее… А если кто про происхождение спросит, ну, скажем, что все твои родственники погибли, и что фамилию ты взяла… ну, потому что. И что тебя тут много лет не было… а может и было. Ну да! Скажем, что ты нас, детей войны, финансировала. Никто и глазом не моргнёт. Оби-Ван ошарашенно уставилась на друзей и товарищей своего детства. — Вы, — осторожно начала она, — как-то… подозрительно быстро приняли во внимание мои… обстоятельства. Нильд сардонически усмехнулся. — Мы давно уже поняли, что у нормальных джедаев есть пункт на самопожертвование. Ну, суицидальные наклонности, — цинично, но по-доброму заметил он. — И чем нормальнее джедай, тем… парадоксальнее… обстоятельства. Мы ведь понимаем, что наша война на Мелидаане была делом парадоксальным. Ну, Великая Сила и дала нам нормального джедая, со второй попытки. Кто же знал, что вас, нормальных, то есть решающих парадоксальные вопросы, так мало? Оби-Ван разом поняла, что, видимо, её за спиной не раз и не два весьма обстоятельно обсуждали в самом лучшем ключе, который только был возможен, и во время войны и после неё. И от этого на сердце немного потеплело. — Кто же знал, что вас, нормальных джедаев, так мало ценят, — тихо добавила Сераси, опустив взгляд. — Да идиоты потому что! — воскликнул Нильд. — Ежу понятно, что джедаи — воины света! Раз воины света, значит, борются со злом! Кровь, значит, проливают! И как жить им потом непонятно… И вообще! Зло разное бывает! Молодое, старое, в куче сердец или в одном, оно когда очень страшное, когда красивое, когда незаметное… а порой вообще невинно выглядит, как волчья ягода! А иногда его вообще не разглядеть, как утечку газа, только унюхать можно! А иногда оно совсем добро, а потом совсем зло, как рис, который испортился; поел вчера, поел позавчера, а съел сегодня — отравился и умер! И это ведь про людей! Вот только не все пресловутые воины света это понимают… а вот ты понимаешь! И страдаешь из-за этого! Разве же это правильно?! Нет, неправильно! Ну так, если вокруг одни слепые идиоты, лучше уж тебе быть с нами, со зрячими! Мы тебя в обиду не дадим, хоть ты сейчас, из-за парадоксальных обстоятельств, и старше нас! Какая разница-то? Ты ведь наша. — Вот именно! — широко улыбнулась Сераси. — Ты пришла к нам в самый тёмный час и осталась с нами. Мы бы не выиграли без тебя и не добились бы перемирия — все это знают. Кому-то, как нам, невинным и невиновным, оказалась нужна помощь в твоём прошлом, потому что никто им не смог или не успел помочь, поэтому ты и здесь! Всё ведь очень просто получается. — Да, — осоловело моргнула Оби-Ван. — Если так подумать… действительно всё очень просто получается… — Этот ваш Храм тебя просто чуть-чуть испортил, — скорчил гримасу Нильд. Он был очень низкого мнения о взрослых Ордена из-за безуспешности Талы и решений Квай-Гона. — Но ты не переживай, — посерьёзнел мальчик, — прописку тебе сделаем, пообщаешься с приличными людьми, и мозги, съехавшие набекрень, обратно вернутся. — И не волнуйся, — добавила Сераси. — Да-да, я знаю, что ты волнуешься. — Мы знаем. — Да, мы знаем, — терпеливо согласилась девочка. — Волноваться нечего. Кого тебе надо спасти, ты спасёшь, не одним способом, так другим. А мы тебя поддержим. Правда, Нильд? — Конечно, — гордо выпятил грудь мальчик. — Мы своих не бросаем. — И добавил, — мы вообще, знаешь ли, народ приличный, то бишь злоебучий! — Нильд, я тебе язык мылом вымою! — Да ведь всё так, как я сказал! — Как ты собираешься становиться сенатором с таким словарным запасом?! — драматически заломила руки Сераси. — Успешным! — возмутился он. — Лаконичным! За словом, как за бластером, в карман не полезешь! Скажи ей, Оби-Ван! Но та лишь продолжила смеяться. Страх медленно отступал, и Кеноби гнала его от себя прочь.