Сыновья и дочери (Sons and Daughters)

      Фокс вытер лицо, когда они подошли к главной части дворца и остановились, чтобы перевести дух.               — Как вы думаете, есть ли еще сброд, о котором нам следует беспокоиться? — спросил он у генерала, имевшего тот отстраненный взгляд, который означал, что тот напрягает свои силы.               — Не в данный момент. Я хочу вернуться на корабль и осмотреть это...               Оба их коммуникатора защебетали.               * Сообщение.               Фокс взглянул на Скайуокера.               — Сначала вернемся на корабль, коммандер. Я подозреваю, что это Пиетт.               Скайуокер шел по широким улицам к посадочной площадке, где они оставили его корабль. Сейчас Фокс впервые оказался на сильно модифицированном грузовом судне, которым пользовался генерал, когда покидал Леди. Оно, конечно, выглядело не очень, но потом коммандер предположил, что в этом и был смысл. Скайуокер явно не хотел привлекать внимания к своим путешествиям.               Когда за ними закрылась посадочная рампа, оба проверили сообщения.               Они действительно были от Пиетта.               Сектор Эстраан. Три выездные группы для осмотра планет в этой системе. Фокс посмотрел на маленький хронометр. Если все шло по расписанию, то они должны были отправляться на поверхность Морабанда прямо сейчас.               Фокс наблюдал, как Скайуокер отключил сообщение, и на мгновение задумчиво уставился на палубу.               — Это Морабанд, — сказал он через мгновение, и Фокс двинулся, чтобы положить найденный предмет и документы на маленький столик в пассажирском отсеке.               — Почему вы так думаете, сэр? — спросил он.               Генерал устало провел рукой по своему покрытому шрамами лицу. — Там была древняя цитадель ситхов. Наиболее логично, что тот, у кого мои дети, будет искать там оставшуюся силу. Я никогда там не был, хотя Йода, по-моему, когда-то был отправлен туда советом джедаев.              Скайуокер мерил шагами небольшое помещение. — Я надеялся, что у меня будет больше времени, чтобы понять, что могло быть сделано с найденным нами объектом. Очевидно, что теперь это не вариант.               Фокс огляделся, как будто это могло помочь.               — Я не думаю, что генерал Кеноби чувствует себя здесь полезным?               Скайуокер невесело рассмеялся. — Он снова исчез. Именно тогда, когда он был мне нужен. Типично.               Мда. Не идеально.               Генерал, казалось, пришел к какому-то решению.               — Я сделаю все, что смогу, пока мы будем в пути. Пиетт прав в том, что нам нужно поскорее добраться до моих детей. Я тоже чувствую эту срочность. Но он и Вирс не смогут в одиночку противостоять пользователю Силы, поэтому мы должны поторопиться.               Он остановился перед ящиком, стоящим на скамье вдоль одной из переборок, и открыл крышку.               Фокс знал, что это такое, без необходимости в объяснениях. Он тоже принес свою броню. Скайуокер благоговейно прикоснулся к блестящей кирасе.               — Я знаю, что вы имеете к этому какое-то отношение, Фокс, — сказал он, не поднимая глаз. — Я все еще не чувствую, что заслуживаю ее носить. Но... иногда я думаю, что если я буду достаточно долго ее носить, возможно, эти эмблемы и их значение проникнут в мою душу — каким-то образом ее очистят.               Фокс застыл на месте. Никогда еще он не слышал, чтобы этот человек настолько откровенничал на подобную тему.               — Я знаю, что это невозможно, — продолжил джедай, наконец, подняв глаза. — Вы знаете, что я буду с этим жить. Это мое покаяние. ЖИТЬ. И я делаю это ради своих детей.               Сначала он вытащил наручи и надел их. Затем натянул через голову кирасу, и Фоксу почти показалось, что он вторгся в личную жизнь, когда рука генерала погладила символ, который покоился над его сердцем.               Герб королевского дома Набу.               Королева и сенатор, чье отсутствие на их маленьком корабле внезапно стало крайне тягостным.               Фокс отвел взгляд. Это было каким-то слишком личным — генерал вооружался, готовясь спасать своих детей.               Фокс подошел к своим собственным доспехам, помещенным в сумку, которую он бросил на скамью.               Пламя на его кирасе, казалось, почти излучало настоящий жар, когда он открыл сумку, и напомнило ему, что теперь у него есть водэ. Они позаботились об этом. На самом деле, ему это навязали, но в глубине души он знал, что не имеет ничего против.               Он не собирался останавливаться и размышлять. Фокс действовал по-другому, и, учитывая то, что он видел в генерале за последние несколько мгновений, одному из них нужно было очень сильно сдерживать свои эмоции.               Фокс мог это сделать.               Он быстро надел наручи и наплечники, не останавливаясь, чтобы взглянуть на только что изображенную лисью голову.               Он закончил и аккуратно уложил сумку, чтобы поднять глаза и встретиться с обескураживающе голубыми глазами Скайуокера.               Некоторое время они молча изучали друг друга.               — Мы оба понимаем, что нам снова есть что терять, Фокс, не так ли? — спросил мужчина и, будь он проклят,  Фокс об этом не думал. Была миссия, только и всего. Если возникнут чувства по этому поводу, он справится с ними после.                — Мы делаем это, сэр, — холодно ответил он, — но я бы предпочел сосредоточиться на том, как мы собираемся это предотвратить.               Генерал кивнул.               — Я сделал правильный выбор, пригласив вас сюда. Вы будете со мной безжалостны, и я благодарю вас за это, коммандер. Очень хорошо. Мне нужно, чтобы вы пилотировали. Я должен посвятить свое время изучению способов разрушить этот объект.               Фокс почувствовал некоторую неуверенность.               — Генерал... Вы помните, что эта штука там на вас повлияла...               — Я не прикоснусь к нему, Фокс. Но мне нужно прочитать свитки, которые мы нашли, и... требуется над ними поразмыслить. Это все, что в данный момент я могу сделать.               — Хорошо, сэр.               И Фокс запустил двигатели.              *****               Анакин сидел за маленьким столом в пассажирском отсеке и держал перед собой древний свиток так осторожно, как только мог своими дюрастиловыми пальцами.               Сила гудела вокруг него. На расстоянии он мог чувствовать присутствие Фокса в пилотской кабине, пока тот вез их к системе Эстраан.               Анакин усердно старался подавить беспокойство, которое испытывал за Люка и Лею. Он всегда был ужасен в своем эмоциональном контроле. Но...               …совершенно неожиданно ему вспомнился недавний разговор с сыном.               — Но, отец, должен признать, что пытаться подавить или отрицать все эмоции я считаю ошибкой.               Он посмотрел на белокурую голову рядом с ним, они оба лежали на спине под лямбдой Пиетта, внося улучшения.               — Я однажды так сказал Оби-Вану, — признался Анакин. — Он дошел до того, что согласился с тем, что джедаи не являются идеальными. Теперь я понимаю, что во многих отношениях он пытался разобраться в вещах так же, как и я. Хотел бы я...               Он хотел бы, чтобы они могли больше полагаться друг на друга. Не просто были братьями в бою или за выпивкой. Чтобы они могли бы поделиться своими сомнениями, обратиться за советом относительно своих уязвимых мест.               Люк, казалось, понял его и без слов. Что ж, наверняка, так и было. В этом аспекте он был во многом сыном Падме.               — Я думаю, мы должны научиться использовать эмоции, а не избегать, — сказал Люк, используя Силу, чтобы открутить болт.               Анакин знал, что Лея поступала именно так, когда изучала Силовое исцеление. Он признался, что у него еще не хватило мужества детей позволить своим чувствам стать частью его Силы. Он целиком и полностью потерял контроль, когда пал — дал волю своим гневу и ненависти. И куда это его привело? Что, если он снова потеряет этот контроль?       — Я могу тебе с этим помочь, отец, — сказал Люк, положив свою руку в черной перчатке на плечо Анакина.               Он улыбнулся сыну и позволил любви, которую испытывал к Люку, излиться в Силе на сына.               — Видишь? — сказал ему его ребенок, широко улыбаясь в лучах отцовской любви. — Вот так. А теперь обрати внимание на эту прокладку, отец. У нас и так из-за этого будут большие проблемы от адмирала.               — Не понимаю, почему, — надменно сказал Анакин. — Мы же улучшаем.              Анакин выдохнул. Он потянулся к своему беспокойству и лицам, которые вызывали у него такие чувства. Он признал, что беспокойство проистекало из любви. Что он с радостью отдал бы свою жизнь за жизни детей, если бы до этого дошло. Он не мог контролировать эти события — с этим он смирился. Но что-то он мог сделать.                Не один, казалось, шепчет кто-то.               Нет. Не один. Он больше не полагался только на себя. Теперь он видел, как Сидиус манипулировал им, заставляя думать, что он единственный, кто может спасти Падме. Как он был изолирован от тех, кто мог бы дать ему помощь и совет.               Он чувствовал непреклонную решимость Фокса в пилотской кабине. Клон может отрицать это, но Анакин чувствовал его глубоко скрытую привязанность к близнецам — особенно к Люку.               Он подумал о Пиетте, сознательно ввязывавшемся в ситуацию, в которую мог быть вовлечен ситх. О Вирсе, который, естественно, должен был быть рядом с ним.               О Леди, готовой использовать свою немалую мощь, чтобы защитить тех, о ком она заботилась.               Он был не один.               Он почувствовал, как грубая и золотая сила разливается по нему, и подавил вздох. Это не было похоже ни на что, что он когда-либо раньше чувствовал. С помощью этой силы он мог ощутить объект, лежащий в нескольких футах, такой древний и могущественный, но отличный от того, с которым столкнулись его дети...               …мириаланка говорила над светящимся предметом, ее черные глаза отражали его зеленое свечение...               …Лея тянется, тянется к своему адмиралу, но этого будет недостаточно...               …тоска Люка по своей сестре...               …Фокс, прыгающий с корабля на скалу...               …массивная черная фигура возникла в его поле зрения, красные глаза сверкали...               …Избранный будет страдать...               Глаза Анакина резко распахнулись, и он задышал так, будто пробежал несколько часов.               Видение Силы.               Всегда в движении будущее...               Но теперь Анакин понял, почему сила его детей могла быть взята. Он опустил голову на руки, успокаивая сердце.               Сын.               Сын покинул Мортис. Но как?               В его сознании возникла мириаланка... Баррисс... Конечно. Он смутно помнил, что Палпатин некоторое время с ней играл. Но ее способности были ничтожны по сравнению со способностями Джейд, когда дело доходило до того, чтобы быть Рукой, и император ее отверг.               После этого Анакин не потрудился за ней следить.               Значит, она, должно быть, пряталась в тени, выжидая удобного момента. Умнее, чем он думал, если, наконец, нашла Мортис.               И работа с имперской ячейкой, учитывая то, с чем они с Фоксом только что столкнулись в недрах дворца.               Пиетт этого не знал. Анакин сжал кулаки.               Он должен был надеяться, что они прибудут вовремя. В противном случае, он был уверен, что найдет груду трупов там, где у него когда-то были друзья и семья.               ****              У Люка ужасно болела голова. Казалось, словно кто-то вонзил в нее шип. Некоторое время он лежал неподвижно, вдыхая пыльный воздух и пытаясь вспомнить, что произошло.               Рядом с ним раздался стон, и он поднял невероятно тяжелую голову, чтобы затуманенным взглядом посмотреть на свою сестру.               Его сестру.               Его сестру, которая умерла у него на руках ужасной смертью.               — ...Лея?               Она уставилась на него неверящими карими глазами.               — Это ты? Как? Я видела, как ты умер!               Люк принял это к сведению.               — Нет... — медленно произнес он, — ты умерла у меня на руках. Ты... ты умерла от удушья.               Она с подозрением на него посмотрела.               — Я видела, как ты умирал. Она ударила тебя световым мечом. Я могла чувствовать запах... — она замолчала, глаза наполнились слезами.               Люк хотел дотянуться Силой — подтвердить раз и навсегда, что Лея реальна, но чувствовал на полу в нескольких ярдах от себя этот пульсирующий предмет.               — Я... Я думаю, что каким-то образом они заставили каждого из нас поверить, что другой умер.       — Откуда мне знать, что это реально? — спросила Лея, и он мог видеть, что она готовила себя к худшему — ей было легче поверить, что он мертв, чем дать себе надежду.               — Я... не знаю, как тебя убедить, Лея. Но... она хочет нашей силы. На самом деле, она не стала бы нас убивать — для этого мы нужны ей живыми.               Его сестра обдумала это, но держалась от него на расстоянии.               — Я... раньше уже сталкивалась с такого рода манипуляциями. Я уже много раз видела тебя мертвым... — она замолчала.               Люк с ужасом вспомнил об этом[1].               Его сестру действительно таким образом пытали — заставляли снова и снова переживать смерть всех, кто был ей дорог, в попытке сломать.               Но он вспомнил решение Пиетта помочь ей, и адмиралу удалось привести ее в чувство.               — Лея. Спроси о чем-нибудь, что знаю только я.               Она проделала замечательную работу, сохраняя самообладание, учитывая ее травму, и кивнула после несколько глубоких вдохов.               — Когда мы впервые встретились... нет, они потенциально могли получить доступ к записям системы безопасности. — Она уставилась на наручники на своих запястьях, затем приняла решение.               — При этом присутствовали только ты и я. Когда ты сказал, что я твоя сестра, и что ты сделал сразу после этого?               Очень хорошо, подумал Люк.               — Мы были на Эндоре после того, как нашли тебя в деревне эвоков. И я сказал тебе, что в нашей семье Сила велика. Именно тогда я тебе сказал, кем был наш отец. И сразу после этого отправился ему сдаваться, чтобы мы могли встретиться лицом к лицу с императором.       Слезы хлынули из глаз девушки, и он двинулся, чтобы обнять ее, радуясь, что та это позволила. Лея повернулась и зарыдала ему в плечо.               — Люк. Я знаю, что прошла через многое. Но я до сих пор не знаю, жив ли Хэн. Теперь мне угрожают тем, что я потеряю тебя...               Он ненавидел то, что самая сильная женщина, которую он знал, была доведена до такого. Он крепко обнял ее и поцеловал в макушку.               — Лея. Мы должны верить, что отец нас найдет. Что адмирал скоро прибудет. А пока мы не можем использовать Силу. Так что... Пора вспомнить, как это было, когда мы не знали, что она у нас есть. Как мы можем сбежать, не используя Силу?               Она замерла и подняла к нему залитое слезами лицо.               — Люк. Ты потрясающий. Конечно, это то, что мы должны сделать. — Она остановилась и огляделась. — Если мы сможем подманить ее достаточно близко, мы могли бы попытаться задушить ее этими цепями.               Люк ухмыльнулся. — Это теперь твоя специальность? Ты сделала это с Джаббой, кажется, это твой фирменный знак?               Он был вознагражден ее улыбкой.               — Если это сработает...               — Кто этот коллега, о котором она упоминала? — спросил Люк, размышляя вслух.               — Я думала, что это генерал, которого она привела с собой.               — Я так не считаю. Она, по-видимому, подразумевала, что коллега чувствителен к Силе.       — Ммм... верно, — признала его сестра. — Как ты думаешь, если мы убьем ее, коллега появится?               Лея была безжалостна, когда это было необходимо. Он одновременно восхищался этим и боялся.               — Полагаю, нам придется это выяснить.