Сыновья и дочери (Sons and Daughters)

      Анакин старался не расхаживать, пока ждал транспорт, который доставит обратно его офицеров. Когда он был в костюме и все время носил свой плащ, походка была более... величественной и внушительной. Плащ все еще был в его каюте, вместе с его новой броней от 501-го полка. Поскольку это изделие из брони являлось полезным, он держал ее при себе и иногда использовал.               Однако в настоящее время он был одет в свою обычную темную одежду джедая. Такой внешний вид гораздо больше напоминал Анакина Скайуокера, дружившего с Оби-Ваном и любившего молодую королеву с Набу. Или, возможно, генерала Скайуокера, который вел своих людей, смеялся и сражался вместе с Асокой, которого забавляли страдальческие вздохи капитана Рекса.               Все это для того, чтобы сказать, не заходя слишком далеко по пути болезненных воспоминаний, что его наряд не слишком способствовал ходьбе. Однако он ничего не мог с собой поделать, и Фокс мог сколько угодно приподнимать бровь. Если бы он поднял ее еще выше, Анакин собирался Силой забрать его бластер.               Не все из них были чрезмерно циничными клонами, обладающими почти мистической властью над своими лицевыми мышцами.               Отточил ли он эту способность при Палпатине? — задумался Анакин. — Понимал ли он даже тогда, что ему не следовало делиться своими эмоциями или мыслями?               Они с коммандерем пришли к взаимопониманию в своих рабочих отношениях и были далеки от того, чтобы задавать вопросы подобного рода.               Клон-коммандер был совершенно спокоен, когда Анакин вызвал его в ангарный отсек и сообщил, что произошло с близнецами. Но тот не был атакован в Силе, как Анакин, и, как он подозревал, Пиетт.               — Дай мне тот вибропереключатель, — сказал Анакин Арту, лежа на спине под своим кораблем.               Это всегда было одной из первых вещей, которые он делал, когда навещал Леди. Он проводил тщательный осмотр своего корабля и потенциальную модернизацию. Это заставляло Пиетта внутренне съеживаться, но, на самом деле, этот человек уже должен был его знать.               И это было необходимо.               [Я мог бы просто его расплавить,] — сказал ему Арту, протягивая свой сварочный аппарат.               — Ты не сможешь дотянуться. И знаешь, что такой вид обслуживания не для тебя.               [Я проводил техническое обслуживание вне кораблей во время сражений,] — бойко ответил Арту. — [Я способен на любое обслуживание. Я проводил техническое обслуживание Леди.]               — Ты сначала спросил у нее разрешения?               [....да.]               — Именно, — сказал Анакин, вздыхая и используя Силу, чтобы самому достать вибропереключатель. — И я не даю разрешения на... шавит!!!               — ОТЕЦ!               Оба близнеца позвали одновременно, и нападение прижало его к палубе.               Образы и слова мелькали перед ним...               — Помоги!.. — Звездный разрушитель… Пользователь Силы... Ящик, содержащий странное устройство, которое пульсировало болезненным зеленым светом... беспомощность... неправильно... красное лезвие светового меча...               И казалось, словно связь была перерезана тупым ножом.               Он потянулся к ним.               — Люк!       — Лея!       Ничего. Он знал, что они не мертвы. Он это знал. Но что их отрезало? Это не казалось чем-то знакомым.               Он перекатился на четвереньки под СИДом, игнорируя панический свист Арту, и попытался сосредоточиться сквозь сумятицу в голове. Рядом с ними было какое-то незнакомое ощущение...               Он использовал Силу, чтобы найти Пиетта, и сразу же был поражен отчаянием своего адмирала. Итак, верно. Как он и подозревал, Лея потянулась и к нему, хотя и, скорее всего, неосознанно.               Как только Анакин смог встать, он вызвал Фокса.               Теперь, наконец, он мог видеть приближающийся транспорт и остановился рядом с Фоксом, по старой привычке положив руки на пояс, когда корабль коснулся полированной палубы Леди, и посадочный трап с шипением опустился.               Пиетт вышел первым, выглядя бледным и больным, Вирс держался прямо у его локтя на случай, если понадобится другу. Их униформа говорила о нападении, которое, как он знал, произошло на планете, но оба они вытянулись перед ним по стойке смирно, когда транспортный корабль снова взлетел.               — Милорд, — сказал Вирс.               — Джентльмены, — коротко сказал он. — Нам нужно поговорить в моей каюте. Идемте.               Он повернулся и знал, что они последовали за ним, хотя и мог чувствовать сильное недовольство Вирса состоянием друга.               Сам Пиетт все еще явно обдумывал случившееся и делал все возможное, чтобы выглядеть так, будто он все еще способен был ходить. К счастью, их будет ждать медик, что должно успокоить Вирса и развеять любые сомнения Анакина о нормальном состоянии адмирала.               Когда они подошли к дверям в его каюту, их ждал не только медик со своей сумкой, но и молодой лейтенант, который явно хотел вздохнуть с облегчением, когда заметил их, но вместо этого выпрямился.               — Лейтенант Скрэпс, — сказал Анакин несколько сурово. — Вас никто не вызывал.       — Нет, милорд. Но, эм, понятно, что, когда адмирал будет на борту, я не должен быть слишком далеко.               Пиетт тепло улыбнулся юноше, и, хотя Фокс был, в основном, бесстрастен, он слегка кивнул головой в знак одобрения.               — Вы можете подождать в моем конференц-зале, — сказал ему Анакин. — Когда закончим расспрос, вас вызовут.               — Спасибо, Скрэпс, — тихо сказал Пиетт, и они вошли в личные покои Анакина.               — Милорд, — начал Вирс, но Анакин поднял руку, чтобы его остановить.               — Обратите внимание, генерал, на присутствие медика. Я думал, что вы должны быть более наблюдательны.               Он проигнорировал раздражение мужчины и повернулся к Пиетту. — Вы сядете здесь, адмирал, и позволите врачу вас осмотреть. Потом мы сможем поговорить о том, что произошло.               — Вирс тоже участвовал в сражении, — спокойно заметил Пиетт, подчиняясь приказу. Анакин мог чувствовать его облегчение от того, что мужчина сел, но также и полную решимость справиться с ситуацией и скрытый поток беспокойства за Лею.               О, за Люка тоже, адмирал любил его сына, но он любил Лею, как собственную дочь, и проецировал тот же уровень беспокойства, который испытывал и сам Анакин.               — Ботанские власти предоставили мне информацию о том, что произошло в баре, — сообщил он своим людям. — Генерал, вы, по крайней мере, получите сканирование.               Он почувствовал раздражение Вирса и удовлетворение Пиетта и еще раз вспомнил (перестанет ли он когда-нибудь это чувствовать?) то время, когда у него был друг, с которым он мог все это испытывать.               Медик быстро закончил.               — Адмирал, я собираюсь дать вам более сильную дозу аналогичного лекарства для вашей головы. В остальном, нет ничего такого, чему бы не помог небольшой отдых. Генерал, с вами все в порядке.       Вирс бросил на Пиетта торжествующий взгляд, и адмирал закатил глаза.               Как только медик ушел, Анакин начал разбираться в ситуации.               — Я уверен, что моих детей похитили.               Все его люди были неподвижны.               — Кто, милорд? — спросил Пиетт после паузы.               — Этого я не знаю.              Фокс, что неудивительно, задал трудный вопрос.               — Откуда вы знаете, что они живы, генерал?       — Я бы почувствовал в Силе их смерть, — сумел выдавить Анакин и почувствовал, как Пиетт вздрогнул, хотя он и не показал этого внешне. — Это было так, как будто они были отрезаны. Они смогли передать, что подверглись нападению, и что в нем замешан пользователь Силы. Я отправил Леди по их последним координатам и надеюсь ощутить там их подпись и получить представление.               Он повернулся и посмотрел Пиетту прямо в лицо. — Однако прежде, чем мы обсудим это дальше, нам нужно поговорить о том, что случилось с вами, адмирал.               Пиетт сел немного прямее, и Анакин позволил себе слегка улыбнуться этому действию.               — Вы… почувствовали зов моей дочери, верно?               Вирс и Фокс были очень заинтересованы.               — Я... да, милорд, но не словами. Я не совсем уверен, как это объяснить.               — Думаю, что смогу понять. Я также полагаю, что сумею оказать вам немного большую помощь, чем врач. Если вы позволите, адмирал, я хотел бы использовать Силу, чтобы облегчить то, что случайно сделала моя дочь.               Пиетт слегка поколебался. Анакин понимал, учитывая, что Пиетт пережил в своем сознании от пользователей Силы некоторые довольно травмирующие вещи.               — Эм, да, милорд, благодарю вас.               Анакин двигался осторожно, чтобы не усложнять Пиетту задачу, когда положил руку на голову и... есть. Да, как он и подозревал, она этого не поняла. К счастью, это было легко исцелить, даже с его ограниченными способностями. И это дало ему больше понимания того, во что он уже верил в отношении связи, которую имел с Леей его адмирал.               Анакин убрал руку и оценил, что Пиетт был спокоен, хотя его пульс бешено колотился.               — Благодарю вас, милорд. Мне... значительно лучше.               — Теперь о том, что произошло.               Анакин жестом пригласил Вирса сесть и не стал утруждать себя тем, чтобы приглашать Фокса, поскольку знал, что коммандер откажется.               — Мои дети позвали меня вместе, намеренно. Однако я полагаю, что моя дочь подсознательно взывала и к вам, адмирал. В тот момент вы пришли ей на ум. Не могли бы вы описать, что при этом почувствовали?               Пиетт оглядел их всех, явно испытывая дискомфорт от ощущения такого пристального внимания.               — Я... это были просто эмоции, милорд. Желание, нужда, страх... любовь. И я не мог ничего сделать... это было больно.               Что, без сомнения, являлось сильным преуменьшением.               — Да. Верно, — ответил Анакин. Он повернулся и начал медленно расхаживать по комнате. — Пиетт. Вы находитесь в довольно... уникальном положении. Я не знаю никого другого, не чувствительного к Силе, кто бы так тесно работал с многочисленными чувствительными к Силе, все из которых связаны кровным родством. Я думаю, что это тоже оказало влияние.               — На что, милорд? — Это был Вирс. Пиетт просто наблюдал за ним усталыми глазами.               — На связь, которую Пиетт имеет с моей семьей. Конкретнее, с моей дочерью. Если бы вы были чувствительны к Силе, адмирал, у вас была бы с ней практически неразрывная связь. Как бы то ни было, у вас явно имеется какая-то связь. Кто-либо другой не должен был по-настоящему почувствовать то, что сделала Лея, потому что это не было преднамеренным. Но тот факт, что это оказало на вас такое глубокое влияние, о многом мне говорит.              Он развернулся, чтобы пригвоздить мужчину взглядом. — А у вас есть… у вас были чувства, которые вы не могли отследить? Не могли в последнее время объяснить?               По лицу Пиетта он сразу понял, что так оно и было.               Он кивнул. — Вы стали гораздо более чувствительны к Силе.               — Подождите, — наконец, заговорил Фокс. — Вы хотите сказать, что адмирал… чувствителен к Силе?       Анакин мрачно улыбнулся. — Нет. Пиетт не настолько к ней чувствителен. Возможно, более точный способ выразить это так: адмирал стал... чувствительным к Скайуокерам.               Вирс недоверчиво кашлянул.               — Как?       — Вам стало легче мысленно разговаривать с моей дочерью, не так ли, Пиетт?               — Да.               — И мы с Люком тоже в разное время общались с вами подобным образом.               — Да, но, милорд, я не понимаю, как...               — Как мышца, которую снова и снова используют, адмирал. Я подозреваю, что если бы Хенли сделал сканирование вашего мозга (только если вы, конечно, разрешите), мы бы обнаружили, что в нем теперь появились новые используемые нейронные пути. Пути, которыми не пользуется большинство других существ.               В комнате повисла тишина.               — Сила повсюду и во всем. Есть те, кто от природы более чувствителен. Но, как я уже сказал, вы уникальны. Это ваше новое осознание связано с работой и практикой, и, ну, сосредоточено на моей семье. Вы развили эту специфическую чувствительность благодаря постоянному использованию и... сильной эмоциональной привязанности. И, таким образом, эта связь выросла. У вас не будет... способностей, но, я думаю, вы обнаружите, что у вас может проявиться то, что многие существа называют «шестым чувством», когда речь заходит о моей семье. Как я уже сказал, чувствительность к Скайуокерам.               Пиетт моргнул, а Вирс изо всех сил старался скрыть улыбку.               — Боюсь, это еще не все, адмирал...       Он чувствовал, как Пиетт берет себя в руки, хотя уже крайне устал от этих необычных переживаний.               — Что именно, милорд?               — Ну... те эмоции, которые вы испытываете... конечно, возможно, что они могли принадлежать Лее. Однако, как видно, для того, чтобы вы это почувствовали, ей нужно испытать что-то сильное и, я полагаю, специально к вам обратиться. Но... есть кое-кто еще, чьи эмоции вы могли бы ощутить. Это... побочный продукт вашей связи с моей дочерью...               Глаза Пиетта были огромными, и ему не нужно было говорить, чтобы Анакин почувствовал, что тот понял, к чему все идет.               Взгляд адмирала метнулся к Вирсу, а затем к Фоксу.               Анакин ответил на незаданный вопрос. — Коммандер Фокс должен будет знать эту информацию, поскольку он будет неотъемлемой частью наших поисков моих детей.               — Фирмус. — Вирс излучал беспокойство. — В чем дело?               — Я... в последнее время я чувствую такие мелочи, как... удовлетворение или... привязанность... Иногда даже веселье, как мне кажется. — Пиетт выдохнул, а затем посмотрел на генерала, а не на Анакина, с выражением усталости от галактики.               Да, Вирсу будет интересно это осознать, и его адмирал неплохо справлялся, учитывая масштабность происходящего.               — Я... я думаю, что чувствую Леди.               Еще одно очень веское молчание.               — Что ж. — Вирс посмотрел на Анакина, который спокойно ответил на его взгляд. Он был вполне уверен, что генерал станет якорем, но понимал смешанные чувства адмирала в отношении Силы.               — Возможно ли это… усилить? — спросил Пиетт, и в его голосе определенно чувствовалось некоторое опасение.               — Если под этим вы имеете в виду, сможете ли говорить с Леди так, как это делаю я, то нет, я так не думаю. Я считаю, что вы почувствуете ее, но, при всем моем уважении, адмирал, вы не настолько чувствительны к Силе.               — Чувствителен к Скайуокерам, — повторил Вирс, и в этом тоне определенно была улыбка.               Пиетт глубоко вздохнул и обхватил голову руками.               — Крифф, криффова преисподняя. И я думал, что безумие не может стать хуже...               — Фирмус.               Спокойный тон Вирса был как раз тем, что требовалось. — Я уверен, что ни коммандер Фокс, ни я не обвиним тебя в безумии Скайуокеров.               Фокс позволил уголку своего рта изогнуться. Дерзкий ублюдок.               — Конечно, нет, — спокойно заявил клон-коммандер.               — Я могу выбрать другой термин, — вставил Анакин, когда Пиетт взглядом выразил своему другу глубокую благодарность. — Однако, Пиетт, я рассматриваю это, как большое преимущество. Не поймите меня неправильно, — сказал он, когда Вирс вскинул бровь, а Пиетт вздернул подбородок, сумев выразить сильное сомнение. — Я ни в коей мере не преуменьшаю тот факт, что для вас, адмирал, это нелегко. Отнюдь нет. И я помогу вам всем, чем смогу. Однако сейчас я попросил бы вас рассмотреть две вещи.               Он сделал паузу и посмотрел на них троих. Фокс сохранял свое типичное ледяное спокойствие, хотя Анакин мог сказать, что он был обеспокоен таким развитием событий. Вирс, как всегда, поддерживал своего друга, но не совсем понимал, как поступить дальше.               И Пиетту хорошо удавалось сохранять внешнее спокойствие, хотя и напряженное, однако внутренне он был измучен и подавлен.               — Во-первых, — заявил Анакин, — это означает, что, когда мы вступаем в бой, вы с Леди сможете реагировать вместе с беспрецедентной совместной работой. Огромное преимущество, если она сможет вас предупредить.               Пиетт обдумал это и поднял глаза, как он обычно делал. Он внезапно улыбнулся, и Анакин понял, что Леди, должно быть, что-то спроецировала адмиралу.               — Что она вам передала? — спросил он со знанием дела.               — Я... полагаю, она этим довольна, милорд.       Анакин знал, что это так... Она забрасывала его мыслями, пока продолжалась эта дискуссия.               — Так и есть.       Пиетт переместился, чтобы снова обратить свое внимание на своего командира.               — А что во-вторых, сэр?               — Я верю, адмирал, что у вас есть шанс помочь нам найти моих детей.               Взгляд Пиетта метнулся к Вирсу и обратно.               — Милорд, конечно... если вы не способны их ощутить, я не могу...       Анакин повернулся лицом к иллюминатору. Он знал, что его предположение было несколько натянутым.               — Это просто моя... надежда, я полагаю, адмирал. Но, учитывая, что связь между вами и моей дочерью не такая, как у двух пользователей Силы, я думаю, возможно, то, что блокирует эту связь, не распознает вашу.               Он снова повернулся и столкнулся с озадаченным взглядом Пиетта.               — Милорд, как мне попытаться найти принцессу?..               — Честно говоря, я не знаю, Пиетт. Думаю, лучшее, что я могу вам сказать...               ( И где-то до упаду хохотала криффова синяя физиономия Оби-Вана.)               — ...это доверять своим чувствам.               Фокс скрестил руки на груди. Он страстно ненавидел подобные разговоры, и ему не терпелось услышать, какие приказы может иметь для него Анакин.               — Коммандер, как только мы достигнем последних известных координат моих детей, я надеюсь получить больше указаний. Независимо от того, сделаем мы это или нет, с этого момента у меня будет для вас задание.               — Отлично, сэр.               Анакин знал, что следующая часть тому совершенно не понравится.               — И я буду вас сопровождать.               Кожа вокруг глаз клона слегка напряглась, но это был единственный признак реакции Фокса на эту новость.               — Вы... покидаете Леди, милорд? — спросил Вирс.               — Это может быть необходимо для того, чтобы получить ответы на некоторые вопросы, — ответил Анакин. — Но позже я объясню это более подробно. Адмирал, вам нужно отдохнуть. Это — прямой приказ. До координат у нас есть шесть часов. Большую часть этого времени вы должны провести во сне. Когда прибудем, мы встретимся в адмиральском конференц-зале, чтобы оценить ситуацию.               Послышался одобрительный ропот, и его офицеры удалились.               Анакин снова потянулся сквозь звезды.               — Люк.               — Лея.               Ничего, кроме тишины.              ****               Теперь ее Адмирал был в курсе. Он знал. Некоторое время она задавалась вопросом, почувствовал ли он ее эмоции. Она заметила, что он вздрагивал и его дыхание учащалось. Все физические признаки того, что он был удивлен или встревожен, и это, казалось, совпадало с некоторыми ее чувствами...               Он пошел в свою каюту, и по всем его физическим показателям она могла видеть, что он был за пределами своей выносливости. Верный был с ним. Хорошо.               — Фирмус, я просто говорю, что с удовольствием немного отдохну на твоем диване. Никто не пытается удержать тебя от действия. Но после того, что случилось... и того, что мы знаем, тебе нужно поспать.               — Я знаю это, Вирс, спасибо. Но, учитывая все, что мы только что узнали, как ты думаешь, насколько это вероятно?               Они вошли в адмиральскую каюту, и Пиетт начал снимать свой служебный китель. Поза, в которой стоял Верный, говорила ей о том, что он не совсем уверен, что делать.               — Послушай, Пиетт... проклятье, я действительно понимаю. Я тоже не думаю, что смогу заснуть. Но у меня не было Силы, чтобы крик о помощи сбил меня с ног. А с тобой это буквально произошло.               Да. Темный многое объяснил ей за последние 24 часа. Она размышляла о своем Адмирале и теперь понимала больше. И ее не могло не интересовать, сможет ли она ощутить его чувства теперь, когда он осознал природу того, что с ним происходит. Но. Он должен дотянуться до нее. Она могла быть терпеливой. Ее первоочередной задачей было о нем позаботиться.               — Да, — вздохнул он, садясь, чтобы снять сапоги. — И оставляя в стороне невероятно странное положение, в котором я нахожусь в отношении… Сила, меня больше всего беспокоит, кто мог похитить принцессу и ее брата.               И он не потянулся к ним, но она была вполне уверена, что чувствует его тревогу и страх за Дорогую. Она читала не только его физические признаки.               — Как дела у Соло? — спросил Адмирал, аккуратно ставя свои сапоги сбоку от дивана, как он всегда это делал.               Она начала нагревать его чайник. Это помогло бы ему успокоиться. Возможно, помочь ему уснуть. И, может быть... дотянуться до нее?               — Хенли говорит, что он выживет. Что решение отвезти его на Леди было правильным. Венка связался со мной час назад, чтобы об этом сообщить. Он отлично справился. Я надеюсь, что он тоже отдыхает — это было напряженно.               Верный со вздохом сел и расстегнул застежку на кителе, снимая сапоги менее аккуратно, чем ее адмирал.               — Фирмус. Я собираюсь остаться здесь. Я просмотрю обзоры «Стада». Нет... — он поднял руку, когда ее адмирал открыл рот. — Если бы эта ситуация была обратной, ты хоть на секунду подумал бы, что позволил бы мне тебя вышвырнуть?               Адмирал вздохнул и потер виски. — Нет. Прекрасно, Макс. Я просто... сон так далек от того, чего желает мой разум...               <Я могу помочь,> — хотела она ему сказать. — <Я могу помочь, но сначала тебе нужно со мной связаться.>               Чайник звякнул, и оба мужчины посмотрели на него.               — Что ж, — сказал генерал, приподняв брови. — Я вижу, у кого-то еще есть некоторое представление о том, что тебе нужно.               Да. Это было очень проницательно со стороны Верного. Он тоже изучил ее, хотя и не так, как ее Адмирал. Ее Адмирал, который теперь задумчиво смотрел вверх... И, пожалуйста, мой Стойкий, установи между нами связь...               — О чем ты думаешь, Пиетт? — спросил Верный.               — Я… Мне интересно, как это работает с Леди. Я имею в виду... может ли она... чувствовать мои эмоции?               Верный посмотрел на ее Адмирала, когда тот встал и направился к чайнику, чтобы заварить чай.               — Она явно многое в тебе чувствует, Фирмус.               — Да, но это может быть связано с ее датчиками и биометрическими показаниями. По крайней мере... я всегда так предполагал. И я знаю, что она разумна, просто... Это еще один уровень, который я должен принять.               Верный кивнул. — Ну что ж. Нет времени лучше настоящего. Спроси ее.               <Молодец, Верный,> — сказала она, хотя он и не мог этого слышать. — <Ты — один из моих любимцев.>               И ее Адмирал резко поднял глаза к потолку. Он почувствовал ее одобрение. Она это знала.               — Что? — спросил Верный.               — Она... эмм, я думаю, она довольна твоим предложением.               — Что ж, по крайней мере, один из вас ценит мой искрометный интеллект.               — Леди... — осторожно начал ее Адмирал, возвращаясь со своим чаем на диван. — Ты можешь... ощутить мои чувства? Не только мои биологические или физические реакции?               <Пока нет,> — сказала она. Как она могла передать то, что ему нужно было сделать? Она попыталась послать ему свое разочарование.               — Ну? — спросил Верный.               — Я... я не уверен. Она... разочарована? Так что, возможно, она не может… Я думал, лорд Вейдер предположил, что она на это способна.               — Хм... — Преданный встал и включил кафоварку. — Не смотри на меня, Фирмус, не я — заклинатель Скайуокера.               — Звезды, Макс, — простонал ее Адмирал. — Это не может выйти наружу. Ты же знаешь.       — Этого не произойдет, Пиетт. Ты знаешь, что я ничего не скажу — я понимаю конфиденциальный характер этой информации.               — Леди, кажется, я чувствую твои эмоции. Как я могу помочь тебе почувствовать мои?               Вот в чем был вопрос. Она демонстрировала свою нежность к нему, то, как она думала о нем — о своем Адмирале. Стойкий. Лидер. Ее сердце. Он не получил бы всех этих подробностей, но все они были окутаны силой нежного чувства, которое она ему посылала.               Он широко улыбнулся и сделал глоток чая.               — Что ж, спасибо тебе за это, Леди. Я чувствую то же самое, уверяю тебя...               И это случилось. Он подумал о ней, и связь установилась, когда он ответил ей взаимностью. Его гордость за нее. Его любовь к ней и ко всем аспектам ее деятельности...               Он подавился своим чаем и быстро поставил кружку на стол, пока не расплескал. Она почувствовала его эмоции! Она ощутила их! Она была в приподнятом настроении. Она привыкла чувствовать чувства Дорогой и Темного. Но это было совсем иным. Он был иным.               — Что случилось? — спросил Верный, сразу же насторожившись.               — Она... это было... Я даже не знаю, как начать это описывать, Вирс. Только что произошла какая-то связь. Не так ли, Леди?               Да! Теперь связь была налицо. И... его нервные пути сильно отличались от других. Ей нужно быть с ним более осторожной. Темный был прав — они не могли говорить так, как она говорила с Дорогой и с Темным. У него не было их силы. Но какая радость! Она чувствовала себя так же, как тогда, когда обнаружила, что Темный может с ней общаться.               Ее Адмирал рассмеялся, а его друг удивленно на него посмотрел.               — Она ведь не может рассказывать тебе анекдоты или что-нибудь в этом роде? — спросил Верный.               — Нет, Макс, она просто так криффовски счастлива, и это... заразительно. Звезды, это странно.               Она почувствовала, что он сосредоточился на их связи, а затем послал ей свою благодарность за все, чем она была для него, и за все, чем она являлась.               — На что это похоже? — с любопытством спросил Верный.               — Это... ну, бывал ли ты когда-нибудь в ситуации, когда ты о чем-то думаешь в чью-то сторону? Например, если ты будешь думать об этом достаточно усердно, они услышат тебя и сделают или скажут то, что ты хочешь?               — Часто. Любая встреча, на которой Оззель мог бы открыть рот, и это было бы плохой идеей.               Ее Адмирал усмехнулся. — Именно. Все так и есть. По крайней мере, на данный момент мне так кажется. Это совсем не похоже на принцессу.               И сразу же по их связи она почувствовала его горе, страх, неуверенность. <Я помогу,> — сказала она. — <Мы вместе будем их искать.>               Ее Адмирал внезапно стал выглядеть очень усталым.               <Спи,> — сказала она ему. — <Я веду нас на их поиски. Ты можешь отдохнуть. Я здесь.>               Он снова поднял глаза и немного грустно ей улыбнулся.               — Благодарю тебя, Леди. Я могу сказать, что ты пытаешься меня успокоить.               Верный покачал головой. — Понять ее общение с помощью огней было достаточно сложно. Это займет некоторое время.               Она зажгла для него зеленый свет.               — Я не знаю, действительно ли в данный момент это помогает, Леди, — сказал он ей.               Ее Адмирал натянуто поднялся. — Думаю, она тебя дразнит, Макс, — сказал он.               — Да, это уж точно. Тот факт, что ты знаешь эту... Силу. — Он улыбнулся. — Я надеюсь, что ты попытаешься заснуть, Фирмус.               — Да, — ответил ее Адмирал.               Она послала ему сильное одобрение. Его ответ был... Удивлением? Легким раздражением? Верно. Ему не нравился протокол: мать-наседка. Очень жаль.               Адмирал пожелал спокойной ночи Верному, а потом оказался в своей спальной зоне и переоделся в спортивный костюм.              — Я не уверен, что смогу заснуть, беспокоясь о том, где принцесса и ее брат, — сказал он ей, скользнув под одеяло.               Она послала ему сильное чувство безопасности. Утешения и уверенности. Это было лучшее, что она могла для него сделать. И это, казалось, сработало, поскольку ее сканирование его биологических функций показало расслабление мышц и замедление сердечного ритма.               — Это... весьма замечательно, — сказал он, зевая. — Спасибо.               Он спал, и она чувствовала глубокое удовлетворение собой. Она оценила Верного. Потягивает каф и читает инфопланшет на адмиральском диване. Она послала ему зеленый свет.               — Спасибо, — пробормотал он и продолжил читать.               Она нашла Темного. — <Он спит,> — с гордостью сообщила она ему.               — Я полагаю, он обнаружил, как поделиться с тобой своими чувствами, — сказал Темный, довольный ими обоими.               <Да. Мой Адмирал отличается от тебя и моей Дорогой. Но человеческий мозг так великолепен!>  — Она знала, что его забавляет ее энтузиазм.               — Я рад, что ты так думаешь, Леди, — сказал он ей. — Теперь нам нужно найти моих детей.               Его печаль была огромной и почти непреодолимой, даже для нее.               <Мы сделаем это, Темный,> — сказала она ему, проецируя на него всю свою уверенность. — <У тебя есть все мы. Мой Адмирал. Верный.  Красный...>               — Красный? — озадаченно спросил он. — Я не... ты имеешь в виду Фокса?       <Да.> — Конечно, его имя и шлем указывали на это. Она была несколько удивлена, что, учитывая эти аспекты, люди не называли его Красным.               Она почувствовала веселье Темного. — Да, — сказал он ей, — я полагаю, что Фокс во многих отношениях может оказаться полезен. И у меня есть ты, Леди. Я очень хорошо это осознаю.               <Да.> — Она была удовлетворена. У него были союзники. Она напомнит ему об этом. И они найдут его детей. А потом... Потом она разберется с теми, кто их похитил.