Эхо другого мира

      Точная дата приезда Императора была неизвестна. Однако, по словам Присциллы, сведущие люди утверждали, что это произойдет со дня на день. Победитель ехал осматривать свои новые владения — и, конечно, не мог миновать Жемчужину Севера — Вольный Город.       С Эмгыром встречаться никто не хотел: ведьмак — по причине того, что его небылицы про сгинувшую Цири наверняка уже были опровергнуты, Ласточка — потому что не видела смысла разговаривать со своим биологическим отцом. Впрочем, отказывать в помощи Присцилле, которой требовался довольно редкий ингредиент для зелья, Геральт не хотел. Он рассчитывал отбыть с утра в Корво Бьянко, дождаться там Трисс, временно оставить Эате на попечение чародейки, а самому со спокойной душой съездить на Скеллиге и поохотиться на сирен. План своих действий он обрисовал на следующее утро. Но тут выяснилось, что в нем есть существенный изъян.        — Совсем забыла, — опомнилась трубадурша. — Связки сирен должны быть добавлены в зелье в последнюю неделю последнего летнего месяца. И добыть их нужно глубокой ночью. Иначе состав зелья изменится и станет бесполезен.        — Но это и есть последняя неделя! Четыре неполных дня до осени!        — Знаю. Я, честно говоря, рассчитывала на помощь Цири — она же может мгновенно переноситься с места на место. Пожалуйста! Иначе придется ждать до следующего года.       Ведьмак и его приемная дочь переглянулись. С одной стороны, каждый из них понимал настойчивость барда — музыка и пение являлись неотъемлемой и исключительно важной частью ее жизни, с другой — просьба в чем-то отдавала эгоизмом, который решительно отметал чужие интересы.        — Какие еще условия? Должна быть полная луна? А перед тем, как убить сирену, надо трижды обернуться вокруг себя и поплевать через левое плечо?        — Геральт, перестань издеваться! Ничего такого не надо. Имеет значение лишь время суток и сезон года.        — Может, твоя знахарка — обыкновенная пройдоха?        — Если бы я не была в ней уверена, я бы ни за что не стала просить тебя о помощи. Она сможет вернуть мой голос в прежнее состояние — в этом нет никакого сомнения. Ну пожалуйста, Геральт, принеси этот ингредиент!        — А ребенка я куда дену?! — возмутился Белый Волк.       Эате притихла, подозрительно поблескивая глазами. Присцилла не смутилась:        — Пусть побудет здесь. Я за ней присмотрю.       Геральту очень не хотелось оставлять странную полукровку на двух бардов, занятых преимущественно своим творчеством и делами кабаре, и этот вариант он отверг. Присцилла продолжала упрашивать. Лютик на многозначительные взгляды ведьмака, призванные урезонить пассию менестреля, не реагировал, погрузившись в какое-то подобие остолбенения.        — Ничего страшного, — произнесла Цири. — Я могу перенести нас троих. Эате, ты когда-нибудь бывала на Скеллиге?        — Один раз, — кивнула девочка. — Папа не любит острова, и мы туда почти не ездили.        — Да ты путешественница, — удивился Геральт, который был уверен, что ребенок не покидал пределов своего поместья. — Многие вообще ни разу за свою жизнь не посещали Скеллиге.       Эльфка пожала плечами. И тут ожил Лютик.        — Геральт! — воскликнул он, картинно заламывая руки. — Ты не можешь уехать!        — Фактически я не поеду, а перенесусь в пространстве, — заметил Белый Волк.        — Неважно! Приезжает Эмгыр! Не оставляй меня одного перед лицом такой опасности!       Геральт понятия не имел, какую опасность несет для менестреля визит Императора, которого вряд ли интересовал бард и его род деятельности, но истерика Лютика набирала обороты.        — Он может вспомнить, что я — твой друг! А ты его обманул!        — Во-первых, я учитывал мнение Цири, а во-вторых, сомневаюсь, что Эмгыр начнет кровную месть из-за моей лжи, если до сих пор от нее воздерживался — у него и без этого проблем хватает.       Он многозначительно посмотрел на приемную дочь, которая накануне вечером успела вкратце пересказать о своей встрече с Фрингильей и Воорхисом. Сопоставив эти данные со словами Йорвета, который утверждал, что Императору Нильфгаарда скоро будет не до Темерии, ведьмак пришел к выводу, что в ближайшем окружении монарха зреет масштабный заговор, конечным итогом которого было свержение Эмгыра и установление новой династии. Все это Геральту, мягко говоря, не нравилось. Если Йорвет действительно впутался в интриги при императорском дворе, то ему угрожала еще бóльшая опасность, чем та, о которой сначала подумал ведьмак. Но поделать с этим было ничего нельзя, оставалось только ждать, чем закончится новая авантюра эльфа. И Геральт искренне надеялся, что по окончании он не увидит голову предводителя скоя’таэлей, насаженную на шест.        — Тем более, — упорствовал бард. — Если ты считаешь, что тебе ничего не грозит — останься. Мне будет спокойнее, если неподалеку будет маячить твоя небритая физиономия.       Геральт вяло сопротивлялся, Лютик продолжал упрашивать и в итоге было решено, что ведьмак останется, а на сирен отправится охотиться одна Цири. Но Эате, уже настроившаяся на путешествие с Ласточкой, была категорически с этим не согласна. Вцепившись в руку ведьмачки, она явно не собиралась ее никуда отпускать без собственного сопровождения:       — Давай пойдем вместе! Ты будешь убивать сирен, а я подожду на берегу! Я обещаю себя хорошо вести и не мешать!       Маленькая эльфка, без сомнения, собиралась удариться в слезы по поводу скорого отбытия Цири на Скеллиге. И Геральт не мог взять в толк, почему девчонка так сильно привязалась к Ласточке за один неполный день знакомства. Впрочем, Лютик вел себя ненамного лучше:        — Геральт, пожалуйста, останься! Вдруг сюда заявятся люди Эмгыра и начнут задавать вопросы.        — Не мели ерунды. Никто тебе не будет задавать никаких вопросов. Эмгыр наверняка приезжает, чтобы лично решить проблему с Церковью Вечного Огня — очень это опасная и скользкая тема. Им либо позволят остаться, но сильно урежут в правах, либо вообще ликвидируют. До твоего кабаре ему нет никакого дела. Но я останусь, договорились.       Эльфка уже подозрительно шмыгала носом, сверкая зелеными глазищами. Медальон Геральта мелко дрожал. Похоже, дар девчонки был увязан на ее эмоциях. И от этого осознания, ведьмаку становилось не по себе. Он помнил, на что были способны Паветта и Цири при сильных потрясениях.        — Послушай, — Цири обняла Эате за плечи. — Я там буду всего один день. Хочешь, я привезу тебе жемчуг? Такого, как на Скеллиге, больше нигде нет.        — Я не хочу жемчуг! Я хочу с тобой!        — А ты, пока я буду занята, погостишь у Лютика вместе с Геральтом, — продолжила уговаривать ее Ласточка. — Поешь сладостей. Посмотришь на бригаду «Импера» — они наверняка будут охранять Эмгыра.       Девчонка скривилась, недовольно засопела, но, похоже, ведьмачке удалось ее убедить и она все-таки сдалась:        — Ладно. Только ты недолго, хорошо?        — Убью сирену — и сразу обратно, — пообещала Цири.              

***

      Острова, как и в подавляющем большинстве случаев, встретили ее порывистым морским ветром и прохладной серой моросью. Хмурое небо серебристым куполом нависало над Ард Скеллиг, цепляясь клочьями облаков за неприступные горы. Вершину огромной скалы, точно чело великана, увенчивали темные силуэты башен Каэр Трольде — древней цитадели, принадлежащей клану Крайтов, который сейчас правил всем архипелагом.       Портовый город у подножия горы жил своей привычной жизнью: над печными трубами домов вился сизый дымок, разнося по округе запах копченой рыбы и свежего хлеба на закваске; в корчме кто-то горланил пьяным голосом разудалую песню; рыболовные сети сушились на растяжках, ожидая следующего выхода в море; из доков доносился стук молотков и визг пил. Мимо ведьмачки, окинув ту заинтересованными взглядами, прошагало несколько дюжих молодцов, одетых в громоздкую и дешевую броню — наверняка бывшие рыбаки, решившие заняться морским разбоем. Дело это на Скеллиге было обычное и весьма прибыльное, если, конечно, экипаж судна выживал.       Подъемник, доставлявший гостей в крепость, как раз двинулся с места, унося ввысь нескольких человек, одетых в цвета клана Брокваров. По своему опыту Цири знала, что теперь он приедет обратно нескоро. Мелькнувшую мысль о телепортации прямо в цитадель ведьмачка откинула — вряд ли дружина королевы приняла бы с распростертыми объятиями девушку, возникшую ниоткуда. Можно было, конечно, скоротать время в портовой корчме, а ночью попытать счастья в охоте на сирен, но ведьмачке хотелось повидаться с Хьялмаром и Керис, поэтому она принялась взбираться по извилистой и пустынной дороге, ведущей от гавани к крепости. Подмерзшая каменистая почва делала этот путь нелегким, и Цири полностью сосредоточилась на подъеме, опасаясь поскользнуться.       Мало-помалу порт у подножия горы съежился до размеров небольшой картонной коробки, а покачивающиеся на волнах в бухте драккары стали напоминать игрушечные кораблики. Эту картину ведьмачка видела не раз и не два, но все равно остановилась — полюбоваться открывшимися видами. Она не была на Скеллиге с момента окончания сражения с Дикой Охотой. Сражения, в котором они разгромили Эредина, его непобедимых Всадников и затопили зловещий Нагльфар. Здесь она шагнула в портал навстречу Белому Хладу, не зная, сможет ли вернуться назад. Здесь она окончательно поставила точку в бешеной гонке за долгожданной свободой, обретя ее после стольких лет, проведенных в бегах.       И все же, вернувшись, она не ощутила безмятежного спокойствия. Подспудно в ней тлело странное чувство, похожее на тревогу — как у человека, за которым кто-то следит из темноты.       Ведьмачка устремила взгляд вдаль — туда, где остроконечные контуры гор стирались, сливаясь с серым, почти всегда бушующим морем. Где-то там, на скале, невидимая отсюда, высилась Tor Gvalch'ca, портал которой доставил ее прямиком в сердце Белого Хлада. Где-то там, на песчаном дне покоился остов Нагльфара, который стал могилой для своего Короля и его воинов. Со Скеллиге было связано много хорошего — в том числе и светлые воспоминания детства, но вот кое-что Цири определенно желала бы забыть.       К воротам цитадели она прибыла уже изрядно продрогшая, еще на подходе услышав залихватские выкрики со стороны внутреннего двора. Однако пройти туда ей помешали два воина с гербом ан Крайтов на щитах.        — Назови свое имя и цель визита, — произнес один.        — Имя и цель визита? — переспросила Цири. — Какие-то новые порядки. Обычно я просто так проходила.        — Наверное, ты давно у нас не была, девушка, — ответил другой. — Теперь это — твердыня королевы Керис. Чтобы пройти, нужно либо личное приглашение королевы или ее брата, либо уважительная причина.       Цири скрестила руки на груди. В ее планы не входило препираться с дружиной, однако оставаться за воротами она тоже не собиралась.        — Просто скажите Хьялмару или Керис, что пришла Цирилла. Они поймут.       Воины переглянулись.        — Та самая Цирилла? — зачем-то уточнил первый.        — Насколько мне известно, я единственная в своем роде, — буркнула ведьмачка, гадая, что именно известно о ней дружинникам.        — Тогда ладно, — нерешительно произнес воин. — Проходи. Ярл Хьялмар как раз во дворе, собирается в поход.       Подтверждая его слова, со двора снова раздался рев десятка луженых глоток. Цири, кивнув, миновала дружину, выходя на широкую внутреннюю площадку цитадели, обычно использовавшуюся для военных сборов или тренировок — и сразу же оказалась в центре внимания.        — Цири! — радостно воскликнул рыжебородый воин, едва завидев ведьмачку. — Ты ли это? Может, я сплю?       Шумный, безрассудный и лохматый, словно медведь, брат Керис подействовал на Ласточку, как глоток доброго вина, согревающего в лютый мороз — она широко улыбнулась, раскрывая объятия, чем воин не преминул воспользоваться, стиснув в своих лапищах так, что только кости не затрещали. Его товарищи, собравшиеся во дворе, с интересом наблюдали за таким бурным проявлением чувств. Наверняка многие задавались вопросом, кто эта незнакомка, с которой столь близко общается брат королевы.        — Здравствуй, Хьялмар, — произнесла ведьмачка. — Это действительно я.        — А-ха-ха! — радовался ярл, легонько, по его мнению, встряхивая Цири за плечи. — Сколько времени-то прошло, с тех пор, как мы виделись последний раз?        — Почти четыре года.        — Чем ты была занята? Почему не приезжала?       Ласточка осторожно высвободилась из его могучих рук.        — Долго рассказывать. Путешествовала, убивала чудовищ.        — Так мы тоже прямо сейчас собираемся пойти и убить чудовище! — отчего-то восторженно заявил молодой ярл. — Присоединяйся!        — Хьялмар, — рассудительно заметил один из его товарищей, носивший цвета клана Брокваров — очевидно, один из тех, кого Цири заметила на подъемнике, — девушка только прибыла. Она поднималась по тропе. Ей, наверное, хочется отдохнуть и подкрепиться.        — Точно! — брат Керис хлопнул себя раскрытой ладонью по лбу. — Пойдем, я прикажу натопить тебе комнату и подготовить ванну.        — Погоди, — остановила его ведьмачка. — На кого вы охотитесь-то?        — У нас тут целая банда циклопов объявилась, — оповестил ее Хьялмар. — Не так давно, но натворить успели достаточно.        — Банда?!       Цири прекрасно помнила, что циклопы столь же смертоносны, сколь и неповоротливы. Появление одного такого чудовища вблизи людских селений могло привести к многочисленным жертвам, а уж если таких монстров было несколько …        — Недалеко от старого грота видели по меньшей мере двух, но старый пьяница Харлан утверждает, что их трое.        — Или в глазах у него двоилось, — заметил один из воинов.        — Тогда было бы четыре, — подсчитал высокий худой юноша с рябым лицом.        — Сколько бы их не было, от них надо избавиться! — заявил ярл. — Тем более, у этих тварей хватило наглости расположиться почти у нас под носом!       Может быть, в другой раз Цири бы предпочла горячую ванну удалым скеллигским походам, но она успела заскучать за время, проведенное в «Хамелеоне», и была не прочь отправиться навстречу новым приключениям. К тому же, до ночи, когда ей предстояло заполучить тушку сирены, оставалось много времени.        — Знаешь, Хьялмар, — произнесла она, улыбаясь, — «охота на циклопов» звучит очень… вдохновляюще.       

***

             Страшно взревев, огромный одноглазый монстр грузно осел на одно колено, затем завалился на бок, с хрустом ломая сталагмиты, и затих. Хьялмар издал победный клич, на мгновение заглушив стоны раненых.       Циклопов оказалось, все же, двое. Но и этого количества хватило для того, чтобы полегла почти половина отряда ярла. И если бы с ними не было ведьмачки, которая молниеносно переносилась с места на место и в самый ответственный момент подрубила сухожилия последнему чудовищу, то погибших было бы еще больше.       В пещере стоял смрад. Весь пол устилали кости людей и крупных животных, а ниша за скалой была заполнена освежеванными трупами. Увидев эту картину, Войтек — тот самый юноша с рябым лицом — поспешно отвернулся и шумно опорожнил желудок. Проходящий мимо Ингольв — воин из клана Брокваров — ободряюще хлопнул его по плечу.       — В добрый час ты навестила нас, Цири! — провозгласил рыжеволосый ярл, приблизившись к ведьмачке.       Ласточка немного устало улыбнулась, ощущая себя абсолютно измотанной, но довольной.        — Я рада, что смогла помочь. По крайней мере, теперь окрестные деревни смогут спать спокойно — до тех пор, пока не появятся другие монстры.        — Чудовища в последнее время нам не докучают, — с гордостью заявил Хьялмар. — Уж я-то с моими людьми об этом позаботился, пока Керис занята государственными делами. А эти одноглазые твари какие-то оборзевшие были.        — А с ним что? — ведьмачка взглядом указала на бледного Войтека, который все не мог отдышаться.        — Каждый раз одно и то же, — с досадой произнес воин и принялся вытирать широкое лезвие своего меча. — Видишь ли, отец-то его из клана Тиршахов, а вот мать — с большой земли, из деревушки неподалеку от Лирии.        — Я заметила, что имя у него необычное для жителя островов.        — Не только имя. Он в материнскую родню пошел — ему больше за книжками нравится сидеть да над бумажками корпеть.        — Каждому свое, — философски изрекла Ласточка.        — Оно-то понятно. Кто-то и землю должен пахать, и казну в порядке содержать. Вот только отец его против — все еще не оставит надежду сделать из него настоящего воина Скеллиге.        — Он не отступил при виде циклопов.        — Не отступил. Да только все равно — не его это. Ладно, — Хьялмар последний раз провел ветошью по клинку и засунул его в ножны. — Надо позаботиться о павших — да осветит Фрейя их путь в Небесные Чертоги. А потом возвращаться в Каэр Трольде, справить по ним тризну и отметить победу.       Цири неизменно восхищало и ужасало отношение островитян к смерти — почтенное, но, в то же время, гораздо более спокойное, чем у жителей большой земли. Наверное, по-другому и не могло быть в этом суровом краю, где жизнь и смерть шли рука об руку и каждый день мог стать последним. Любой житель Скеллиге предпочел бы погибнуть в битве в расцвете сил, нежели дожить до почтенных лет, прячась за спинами других.        — Ты пока иди к выходу, подожди там, идет? — продолжил ан Крайт. — И Войтека забери, пока он не заблевал всю пещеру.        — Хорошо, Хьялмар, — рассеянно отозвалась ведьмачка. — Войтек, идем.        — Уродливые твари, — пробормотал парень, вытирая рот тыльной стороной ладони. — Нет бы, хоть один монстр оказался симпатичным.        — Есть такие, — ответила Цири, улыбаясь. — Суккубы. Они очень привлекательны, несмотря на рога и копытца.       Войтек фыркнул и покраснел.        — Так они и не опасны, — возразил он.        — Специально на людей они, как правило, не нападают, — согласилась Цири. — Но совсем безобидными я бы их не назвала… Войтек, это, конечно, не мое дело, но ты говорил своему отцу, что тебя не привлекает карьера воина?       Юноша передернул плечами — было видно, что тема эта для него наболевшая и важная.        — Пока нет, — признался он. — У отца горячий нрав и я все никак не соберусь с духом.        — Ты не испугался циклопов, но боишься собственного отца?       Войтек невесело улыбнулся:        — Глупо, да? Но я не то чтобы его боялся. Просто… просто не хочу его подвести, не оправдать его надежд.        — В таких вещах нужно опираться на собственные предпочтения, — задумчиво изрекла Цири. — Если все время делать то, чего от тебя хотят другие, рискуешь прожить чужую жизнь, понимаешь?        — Понимаю, — уныло согласился Войтек. — Поэтому решил для себя, что сообщу ему об уходе из дружины к концу года — надо только выбрать подходящий момент. А пока мама постепенно подготовит его к этому.        — Очень ответственный подход к делу, — заметила ведьмачка, с трудом сдержав смешок. — Почти как планирование небольшого, но важного сражения… Странно. Откуда этот туман?       Она остановилась. От входа в пещеру ползла густая молочно-серебристая мгла. Из нее доносилось приглушенное звяканье и скрежет. Ведьмачка потянулась за мечом, который успела спрятать в ножны. Клинок легко и плавно выскользнул из чехла, привычно ложась в ладонь. Из-за серой завесы тянуло пронизывающим могильным холодом, от которого сердце заходилось в потустороннем ужасе. Прошлым вечером про подобное явление обмолвился Геральт, когда рассказывал о своем пути в Новиград. Только вот существа из тумана охотились на Эате, а не на нее. Может, это всё-таки игра воображения и на самом деле мгла была вполне себе обычная?       Словно опровергая её робкое предположение, в тумане что-то зашевелилось, постепенно воплощаясь в никогда не виданных ведьмачкой безглазых монстров с четырьмя непропорционально длинными мускулистыми конечностями и темно-розовой шкурой, покрытой чешуей на боках и спине. Одно из существ выступило вперед. Широкие ноздри его короткого носа затрепетали, словно развернувшиеся крылья летучей мыши, делая чудовище еще уродливее.        — Это она? — проклекотало оно.        — Она! Она! — лающим визгом подхватили остальные.       Войтек схватился за меч, намереваясь броситься на незваных гостей.        — Что это за твари? — процедил он сквозь зубы. — Почему они верещат, как свиньи на скотобойне?       С каким-то холодным изумлением Цири сообразила, что островитянин не понял ни слова из отрывистой речи безглазых монстров. Но тогда почему она их понимала?        — Ее же убили!        — Нет! Нет! Хозяин сказал ее не трогать!        — Мы не трогали! — чудовища словно оправдывались.       Один из монстров вытянул шею, расправляя кожаные складки короткого носа, впитывая смрадный воздух, идущий изнутри пещеры.        — Сколько «вместилищ»! Больших «вместилищ»!       Остальные радостно заверещали, но вожак оставался настороже:        — Он тоже здесь! — коротким лаем оборвал он ликование стаи.       Часть чудовищ отпрянуло назад.        — Не здесь, но рядом! Совсем рядом! — прошипело несколько тварей.        — Он же тоже мертв!        — Нет! Он жив! Запах! Это его запах!       Существо со свистом втянуло воздух, принюхиваясь.        — Они оба здесь! — взвизгнуло оно, неестественно далеко разворачивая голову назад.       Нервы у Войтека сдали. Размахивая мечом, он с криком бросился на чудовищ. А Цири, собравшаяся телепортироваться за спину тварям, чтобы нанести удар, с ужасом осознала, что двигаться ей, используя дар Старшей Крови, очень трудно, как мошке, попавшей в густой сироп. Она слегка растерялась, уклоняясь от когтистой длинной лапы, взмахнула мечом, отсекая конечность, и очутилась на самой кромке серебристой мглы. Знакомый леденящий холод обрушился на нее из серой пустоты, высасывая тепло и жизнь. Ласточка шарахнулась в сторону, стремясь уйти от этого жуткого касания, но ее словно затягивало внутрь. Откуда-то издалека послышался не то рев, не то вопль, затем донесся скрежет, а потом — шаги. Размеренные, тяжелые, лязгающие, словно кто-то в полном доспехе пытался пересечь границу между мирами.       Каким-то внутренним чутьем Цири понимала, что надо просто перепрыгнуть в другую точку пространства, чтобы сбить неведомого врага со следа, но оставить Хьялмара и его друзей она не могла.       Истошный вопль Войтека резанул барабанные перепонки, когда один из монстров, подобравшись сзади, откусил ему руку с клинком. Ведьмачка рванулась вперед, разрезая на части безглазую тварь, но другая уже вцепилась в шею юноше, раздирая горло в клочья. Крик воина прервался, сменившись жутким хрипом и бульканьем. Кровь фонтаном хлынула из разорванных артерий и вен. Тело Войтека рухнуло на каменистый пол пещеры, пару раз дернулось в конвульсиях и замерло.       Цири увернулась от прыгнувшего на нее чудовища и отсекла голову второму, по-прежнему ощущая страшную скованность при использовании своего дара. К счастью, на подмогу из глубины пещеры уже спешил Хьялмар со своей дружиной. Не раздумывая и не задавая вопросов, ярл бросился в бой, сломя голову. Пещера снова наполнилась боевыми выкриками и лязгом оружия. Воины, вдохновленные примером своего предводителя, рубили направо и налево. За короткое время от толпы монстров осталось лишь двое, но и они, сообразив, что преимущество у противника, нырнули за спасительную стену тумана, который понемногу стал рассеиваться.       Однако Цири чувствовала, что это не конец и надо бежать. Чем скорее — тем лучше. Она вцепилась в руку разгоряченного сражением ярла.        — Хьялмар! Нам надо уходить — быстро!        — Но как же павшие? — воспротивился друг. — Им надо воздать последние почести, как истинным воинам и сынам Скеллиге! Они заслужили погребального костра, дым и пламя которого унесет их дух к предкам.        — Хьялмар, за их телами еще можно будет вернуться. Но если мы сейчас же не покинем это место, то вряд ли кто-то вообще найдет их или нас!       Она знала, что права, она была уверена, что так и будет. Перед глазами ее мелькали образы выпотрошенных оленей на поляне.       Очевидно что-то такое прозвучало в ее голосе, что брат Керис решил на этот раз прислушаться к своей давней подруге.        — Уходим! — крикнул он дружине. — Вернемся за павшими позже.       Они покинули грот вовремя. Едва их шаги отзвучали под сводами пещеры, как серебристая мгла заклубилась с новой силой, заволакивая собой почти все подземное пространство. Скрежет и вой прорезали воздух и из-за дрожащей непроницаемой завесы показалась массивная рогатая фигура с ног до головы закованная в льдисто-серую броню.              

***

       — Что это за хрень?! — Хьялмар был разъярен.       Во-первых, потому что они отступили, во-вторых, потому что пришлось оставить тела погибших товарищей, включая бедного Войтека. Взгляды многих воинов из дружины ярла были укоризненными и осуждающими. Не надо было обладать пророческим даром, чтобы понять — они не одобряют того, что их предводитель пошел на поводу у чужачки.        — Я не знаю, — откровенно ответила Цири. — Об этом говорил Геральт совсем недавно. Эти твари кое-кого преследовали сначала на землях Темерии, затем — неподалеку от Новиграда. Но я понятия не имею, как они могли так быстро оказаться здесь. Наверное, они действительно могут пересекать пространство между мирами так, как это делаю я. Ну или открывать порталы, как навигаторы Дикой Охоты.        — Ну и что?! Мы справились с Дикой Охотой!       Дружина поддержала брата королевы одобрительными выкриками. Молчал только Ингольв.        — Да, справились, — согласилась ведьмачка. — Но погиб твой отец и много других славных воинов. То, с чем мы столкнулись в гроте, непохоже на Дикую Охоту. Однако если эти существа действительно способны быстро перемещаться с места на место, то они — сильные противники. И пока мы не выясним, с чем имеем дело, не стоит понапрасну рисковать своими людьми. Могло случиться так, что из пещеры никто бы не ушел. И тогда Керис не узнала бы, что появилась новая опасность.        — Она говорит верно, — негромко произнес Ингольв. — В тот раз мы знали, кто нам противостоит, и на нашей стороне была сила друидов и чародеек. А сейчас — один наш отряд. Вернее, то, что от него осталось. Мы понятия не имеем, на что способны наши новые враги и сколько их выползло бы из проклятого тумана. Тем более, это наверняка не простой туман, который появляется при резкой смене температуры.        — Нет, — подтвердила Цири. — Он похож на маскировку, завесу. Что-то подобное используют туманники, которые хотят сбить человека с толку и заманить в свое логово.        — Так, может, они и есть какая-то разновидность этих туманников? — предположил ярл.        — Нет, Хьялмар. С туманниками мы бы справились на раз-два.        — Ладно, — недовольно произнес ее друг. — В таком случае, отойдем ближе к порту и обождем. А потом вернемся за телами наших товарищей. Мы не можем заявиться в Каэр Трольде и сообщить, что просто бросили их в гроте.        — Надо найти хорошее укрытие, — заметил Ингольв, поглядев вдаль. — Близится ночь и надвигается шторм.        — Шторм? — встрепенулась Цири. — О, нет!       Она не понаслышке знала, какими продолжительными бывают шторма у побережья Скеллиге. Если разыгрывалась непогода, то море оставалось неспокойным сутками или даже неделями, а во временном ресурсе ведьмачка была ограничена.        — Что такое?        — Если вот-вот начнется шторм, то мне немедленно надо пойти и убить парочку сирен. Собственно, из-за них я и прибыла сюда.       — Ночью, с такими приливными волнами? — Ингольв неодобрительно покачал головой. — Весьма безрассудно.        — Переждешь непогоду — и убивай их сколько душе угодно, — удивился Хьялмар. — Что за спешка?       — Сложно объяснить, просто поверь — убить их надо именно сейчас, пока море относительно спокойно. Если начнется буря, справиться с ними будет еще сложнее. Ждать, пока распогодится, я не могу — у меня всего пара дней в запасе.        — Похоже, тебя не переубедить, — вздохнул Хьялмар. — Ну, если так, идем — я тебе помогу. Тем более, совсем недалеко отсюда — скалы, на которые они любят заманивать рыбацкие лодки.        — Не ходи, — остановила его Цири. — Мне всего-то нужна парочка этих тварей — для зелья. Идти толпой бессмысленно. Я быстро завершу это дело и вернусь. А ты оставайся со своими людьми. И лучше найди подходящее место для ночлега — многие ранены, их надо перевязать.        — Будь по-твоему, — согласился ярл. Но было видно, что затея давней подруги ему не по душе.       Избегая нового витка спора, Цири быстро телепортировалась на скалистое побережье Ард Скеллига.       Ингольв оказался прав — погода уже начала портиться. Успевшие появиться на небосводе звезды закрыли тяжелые кучевые облака, ветер усилился, как и накат волн. Вверху то и дело громыхало.       Как назло, сирены расположились на самых дальних скалах. Их тоскливое, но вместе с тем чарующее пение удивительно гармонично вплеталось в грохот волн.       Цири вздохнула, окидывая взглядом возможную площадку для боя. Выступы скал были малы — как раз только для того, чтобы вцепиться когтями морской певунье и устроиться там с удобством. Словно сообразив, в чем кроется причина замешательства одиноко стоявшей на берегу девушки, сирены красовались на скалах, то и дело расправляя широкие крылья с длинными маховыми перьями, но даже не пытались взлететь и атаковать ее на суше.       Ведьмачка чувствовала свинцовую усталость — от недавнего воодушевления, вызванного победой над циклопами, не осталось и следа, кроме того, снова начала ныть рана на ноге. Теперь Ласточка просто хотела выполнить просьбу Присциллы и отдохнуть в Каэр Трольде перед возвращением в Новиград, про себя надеясь, что успеет убраться из Вольного Города до прибытия Императора.       Высмотрев, наконец, достаточно плоский валун, вздымавшийся из волн среди скал, Цири телепортировалась на эту скользкую поверхность, на ходу вынимая меч из ножен. Пение сирен прервалось, сменившись пронзительным визгом. Ласточка невольно вздрогнула, в который раз вспоминая недавний кошмар.       Сирены взмыли в воздух, стаей кружа над головой ведьмачки и норовя сбросить ту в бушующее море. Некстати у Цири мелькнула мысль о том, что где-то там на дне покоится Король Дикой Охоты — на мгновение ей даже померещился знакомый силуэт в темной броне среди неистовых волн. Она тряхнула головой, стараясь сосредоточиться на своей задаче. Ундвик был достаточно далеко отсюда, да и не восстал бы Эредин из мертвых исключительно с целью утянуть ее в пучину — много чести для столь презираемой им человеческой самки.       Кое-как сохранив равновесие, она рассекла одну из зловредных никс пополам. Обе части существа с хлюпаньем шмякнулись на камень и их тут же слизнула накатившая волна. Проклиная про себя шторм, острова, сирен и дурацкие пожелания Присциллы, Цири вновь взмахнула мечом, отбиваясь от налетевших на нее полуженщин-полуптиц и одновременно стараясь устоять на ногах. Буря набирала обороты. Стало совсем темно. Ветер крепчал, снося визжащих сирен в сторону.       Изловчившись, Цири на лету отрубила одной из них голову и попыталась схватить безвольно падающую в море тушку. Не удалось. Ведьмачка развернулась, перенося свой вес на больную ногу и рассчитывая на удачу со следующей никсой. В лицо прилетел сноп брызг от очередной высокой волны, разбившейся о валун. Небо распорола первая вспышка молнии. И только благодаря ей Цири увидела, что крылатых тварей стало больше — очевидно к тем, которые были на скалах, присоединилась еще одна стая. Дело принимало скверный оборот.       Ведомая скорее чутьем, нежели зрением, ведьмачка проткнула насквозь неосторожно подлетевшую сирену, схватила ту за когтистую лапу и уже готова была торжествовать победу, как мощный накат ударил ее в спину. Ласточка поскользнулась, падая на раненую ногу. Слепящая боль пронзила ее от бедра до макушки, заставляя выпустить из рук долгожданную добычу. На мгновение Цири, видимо, даже потеряла сознание, потому что в следующий момент оказалась под водой. Кругом было черным-черно, легкие разрывало от нехватки воздуха. В панике ведьмачка попыталась телепортироваться на берег, но то ли промахнулась с расстоянием, то ли ее силы не успели восстановиться после происшествия в пещере — как бы то ни было, она снова оказалась посреди бушующих волн, одна из которых опять захлестнула ее с головой. Где-то в вышине ликовали сирены — их вопли визгливым эхом разносились по побережью. И чем дольше Ласточка беспомощно барахталась в ревущем море, тем глуше и дальше слышался этот визг. А потом перед глазами стали мелькать образы: сначала смазанные и расплывчатые, потом — все более узнаваемые.       Она видела Геральта с лицом, почерневшим от горя — ведьмак сидел на скамье в заброшенной хижине, обхватив обеими руками голову, а к нему со всех сторон из чащи подкрадывались чудовища.       Морок потускнел и пропал — Цири вновь оказалась в холодной воде, пытаясь выплыть на поверхность. Что-то сильно рвануло ее в сторону, и сознание опять покинуло свою хозяйку.       Она мчалась через лес, продираясь сквозь заросли, и ветки нещадно хлестали ее по лицу. Позади слышался нечеловеческий рев и вой. Глубокие лужи на глазах превращались в полыньи, деревья вокруг растворялись в воздухе, а земля под ногами покрывалась снегом и льдом — теперь она бежала по замерзшему озеру, которому не было конца.       Кто-то звал ее, перемежая слова проклятиями, но Цири не отвечала, с ужасом понимая, что легкие скованы морской водой. Откуда-то донесся оглушающий раскат грома, перекрывая собой остальные звуки.       Она сражалась на стенах Каэр Морхена с воинами Дикой Охоты и одновременно видела, как на одном из выступов сидит Эате, безмятежно болтая ногами и с улыбкой глядя куда-то за спину ведьмачки. Цири обернулась, но только для того, чтобы провалиться в непроницаемую темноту, которая затянула в себя, словно зыбучий песок.       Легкие резануло — что-то пыталось вытолкнуть из них воду, но Ласточка, пребывающая во власти грез, уже с трудом сопротивлялась обволакивающему беспамятству. И сквозь это тяжелое забытье она чувствовала, как кто-то трясет ее за плечи, точно тряпичную куклу. Ведьмачка постаралась сделать вдох, но не смогла, оставаясь недвижимой. Перед ее глазами замелькали хороводом лица близких и друзей — Геральта, Йеннифер, Лютика, Трисс. Пару раз из сгустившейся тьмы показалось даже лицо Аваллак’ха.       А потом ее грудь разорвал судорожный кашель, немного возвращая в реальность. Из носа и рта фонтаном хлынула вода, а вместо вздоха вырвался не то хрип, не то стон. Вверху снова грохотало. Ласточка с огромным трудом разлепила веки, но опять увидела лишь клубящуюся мглу. Однако в этой мгле она была не одна: чей-то силуэт скалой нависал над ней, продолжая встряхивать ее за плечи.       Цири безвольно перекатилась на бок. Тело было неповоротливым и деревянным. Очередной спазм — и вода вновь хлынула из легких, освобождая место для такого желанного воздуха. Правая нога горела ноющей болью. В голове звенело, словно кто-то рядом только что ударил в большой колокол. Сознание утекало, несмотря на тщетные попытки его удержать.       Теперь чернильное небо один за другим прорезали ветвистые трезубцы молний. И в этих ярких всполохах Ласточка все-таки увидела пришедшего по ее душу ненавистного мертвеца — Эредин повернул к ней бледное лицо со впавшими щеками и заострившимися скулами. Вода ручьями стекала с темных волос утопленника. Его тонкие, посиневшие губы шевельнулись, неслышно выговаривая ее имя. И когда небо распорола новая слепящая вспышка, ведьмачка разглядела черный провал на месте его левой глазницы.       А потом ее со всех сторон обступила тьма.