Эхо другого мира

      Море было неспокойным. Серые волны, окаймленные белыми барашками пены, накатывали одна за другой на берег. Ветер гнал по небу темные тучи. Вот-вот должна была разразиться буря. Цири бежала по вязкому, словно ил, песку так быстро, что, казалось, сердце скоро выпрыгнет из груди. Она не помнила, как оказалась в этом месте, но точно знала — за ней кто-то гонится. Опять. Вдалеке протяжно завыли сирены, точно сонм скорбящих плакальщиц. Это Скеллиге? Пейзаж неуловимо изменился, будто бы подстраиваясь под ее мимолетные воспоминания — по правую сторону выросли каменистые нагорья с редкими клочками растительности. Среди бушующих волн проявились остроконечные скалы. Что-то было не так.       Позади слышался приглушенный лязг и скрежет — словно вооруженный до зубов отряд неспешно ехал в густом тумане. Однако, несмотря на свою неторопливость, он все равно настигал ее.       Сила, в избытке дарованная геном Старшей Крови, не откликалась на призывы хозяйки. Каждый раз при попытке телепортации Цири словно билась о невидимую преграду, как бабочка о стекло. Задыхаясь, ведьмачка на мгновение остановилась, пытаясь понять, куда бежать дальше. И в этот момент увидела того, кто ждал ее впереди.       Король Дикой Охоты стоял совсем недалеко, закованный в свои жуткие доспехи, призванные одним видом наводить страх на людей Континента. Позади него высился гигантский полусгнивший остов "Нагльфара".        — Тебя нет, — еле слышно проговорила Цири, чувствуя, как ее шепот неестественно громко разносится по штормящему побережью. — Ты — мертв! Ты — и твои Всадники!       Эредин молчал, напоминая статую своей неподвижностью. Ветер безжалостно трепал концы истлевших кожаных креплений брони. Цири чувствовала, как откуда-то изнутри наползает тяжкое облако дурноты, спровоцированное иррациональным страхом. Все вокруг просто кричало о неправильности этого места.       Скрежет позади нарастал. Вой сирен превратился в истошный визг. Путь обратно был отрезан.       Цири нерешительно приблизилась к Королю Дикой Охоты, только теперь замечая, что в прорезях похожей на череп маски клубится темнота. Протянув руку, ведьмачка с опаской дотронулась до тусклых, напоминающих выступающие кости грудной клетки, металлических пластин. И от этого легкого тычка доспехи железной грудой осели на песок, рассыпаясь в прах. Они были пусты.       Цири отпрянула назад. Страх плавно перерастал в приступ удушающей паники. И когда чьи-то ледяные пальцы стиснулись на ее плече, она закричала … подскакивая на кровати.       Все ее тело было покрыто неприятной испариной — следствием пережитого кошмара. Порез выше колена снова ныл, напоминая о том, что лучше показаться целителю. Цири села на кровати, опуская ноги на теплый ворс ковра и упираясь ладонями в край постели. Мысли хаотично кружились в голове, перед глазами по-прежнему мелькал то один, то другой фрагмент ночного видения.       Ведьмачка смахнула испарину со лба, уныло думая о том, что в последнее время ее слишком часто стали мучить дурные сны. Хорошо бы было встретиться с Геральтом, чье присутствие, как правило, чудодейственным образом успокаивало ее.       В Новиград она телепортировалась вскоре после того, как рассталась с Воорхисом и Фрингильей на лесной поляне с растерзанными телами оленей. Цири надеялась, что встреча с командиром дивизии «Альба» была первой и последней, но интуиция говорила ей об обратном. Очень уж многозначительным и заинтересованным был взгляд генерала.       По прибытии Лютик огорошил ее известием, что Геральт успел умчаться в Велен, однако, вроде как, собирался заскочить на пару дней в «Хамелеон» перед возвращением в Туссент. Получалось, что они с ведьмаком кружили по одним и тем же местам, нигде, по странной прихоти судьбы, не сталкиваясь. Но на этот раз Цири была преисполнена решимости дождаться его.       В комнате было светло. С улицы доносился разноголосый шум давно проснувшегося города. Но в «Хамелеоне», закрывшегося далеко за полночь, стояла тишина. На прикроватной тумбочке скалилась каменная фигурка мантикоры, которую ведьмачка подобрала в лесу. Где был сейчас хозяин игрушки? И удалось ли ему избежать встречи с чудовищами, так жестоко расправившимися со стадом?       В дверь тихонько поскреблись.        — Цири, — донесся до нее приглушенный голос Лютика. — Ты проснулась?        — Да, входи.       Дверь приоткрылась и в комнату заглянул встрепанный менестрель — было похоже, что его только недавно разбудили и он этим обстоятельством был не слишком-то доволен.        — Тебя внизу кое-кто дожидается.        — Геральт приехал? — воодушевленно предположила ведьмачка.        — Ох, если бы, — на лице Лютика явно читалась досада. — Нет. Там сидит тот эльф.       Цири невольно вздрогнула, еще не успев до конца отбросить воспоминания из сна. Впрочем, знакомых среди эльфов у нее хватало, и они необязательно должны были быть связаны с Aen Elle.        — Какой именно?        — Знающий. Аваллак’х.       Цири ощутила странное чувство тревоги, смешанное с подобием радости. С одной стороны, она в какой-то мере соскучилась по Кревану и даже по его занудным поучениям — все-таки, прошло почти три года после мимолетной случайной встречи с ним на холмистых предгорьях Махакама. С другой … Намеренно он никогда не приходил просто так. И, возможно, ее участившиеся кошмары не были следствием обычной усталости и ведьмачьей работы.        — Хорошо. Я сейчас спущусь.       Лютик еще немного помялся на пороге в непонятной растерянности, потом махнул рукой и скрылся за дверью.       

***

             Аваллак’х стоял возле распахнутого окна, безучастно глядя на уличную суету. По обыкновению, он был облачен в одежды приглушенно-синего цвета и короткий светло-коричневый плащ, широкий капюшон которого сейчас мягко облегал плечи Знающего. В ладони Креван держал налитое красное яблоко, словно решая, съесть ли его или запустить в оживленную толпу.       Цири невольно хихикнула, представив себе второй вариант развития событий. Аваллак’х обернулся. Холодное выражение его необыкновенно красивых аквамариновых глаз немного смягчилось.        — Zireael, — приветствовал он ведьмачку.        — Здравствуй, Аваллак’х.       По тонким губам Знающего скользнула слабая, но располагающая улыбка.        — Что-то случилось? — предположила Цири.        — Почему ты так решила?        — Потому что ты обычно появляешься в … хм … переломные моменты.       Аваллак’х покачал головой, отводя взгляд и кладя яблоко на этажерку с фруктами.        — Нет, не случилось ничего из ряда вон выходящего.       Выражение его бледного лица, обрамленного светлыми волосами, как обычно, оставалось непроницаемым. Цири едва слышно вздохнула.        — Тогда почему ты здесь? Все эти годы ты не искал встречи со мной. Что тебе понадобилось сейчас?       Креван подарил ей еще один странный взгляд.        — Прошло не так много времени, — произнес он.        — Для вас, эльфов, может быть.        — Ты ничуть не изменилась, Zireael. Если тебя это волнует.       Ведьмачка не смогла удержаться от ехидства:        — Думаю, если бы ты пришел лет через сорок, изменения были бы более заметны. Но для эльфов и это не срок.        — В тебе очень сильна наша кровь, — невозмутимо ответил Знающий. — Ты — Госпожа Пространства и Времени. Мне продолжать дальше?        — Раньше, помнится, ты говорил несколько иначе. Но даже наличие какого-то количества эльфских генов не означает, что я бессмертна.        — Нет, не означает.       Разговор складывался какой-то странный. Впрочем, это же был Аваллак’х. Она бы даже забеспокоилась, если бы все было иначе.        — Чего ты хочешь?       Он повел раскрытой ладонью в сторону небольшого столика в дальнем углу зала.        — Присядем?       Ведьмачка пожала плечами:        — Ладно.       Несмотря на довольно позднее утро, кроме них на первом этаже заведения никого не было. Посетители и зеваки собирались обычно поздно вечером, а нищие, выпрашивающие милостыню, как правило, внутрь заходить не осмеливались после основательной взбучки Золтана. Что касается работников кабаре, большинство из них все еще отсыпалось после вчерашнего выступления.       Цири примостилась на обитый мягкой тканью стул и выжидательно уставилась на Аваллак’ха, устроившегося напротив. Знающий отрешенно обводил указательным пальцем завитки золотистой вышивки на бордовой скатерти, не глядя на ведьмачку. Казалось, он глубоко погрузился в только ему одному понятные раздумья. Хотя, возможно, так оно и было.        — И что? — напомнила Цири о своем присутствии.       Креван перевел на нее смеющийся взгляд.        — Я и забыл, какая ты нетерпеливая.       Ведьмачка развела руками:        — Ну, что ты! Мы вполне можем подождать до вечера, пока ты не изучишь все узоры на этом покрывале.       Аваллак’х откинулся на резную спинку стула, продолжая улыбаться своим мыслям.        — Хорошо. Отчасти ты права. В твоем мире произошло кое-что, привлекшее мое внимание.        — Дай угадаю — ты сейчас говоришь о магическом выбросе недалеко от Велена.       Тень изумления скользнула по точеному лицу эльфа.        — Ты о нем знаешь?        — Я даже побывала на том месте. Но мне так и не удалось выяснить, что вызвало подобное явление. Полагаю, тебе повезло больше?        — Везение тут ни при чем.        — Ну да. Я забыла о твоей гениальности. Так что там произошло?        — Изначально мне показалось, что причиной такого выброса магической энергии была ты, — размеренно ответил Знающий. — Но позже я убедился в ошибочности подобного вывода.        — Почему?        — Потому что, несмотря на внешнюю похожесть характера остаточной энергии, это аномалия. Словно кто-то возник из ниоткуда.       Что-то там про эту энергию говорила и Фрингилья, когда ее прервал своим появлением командир «Альбы». Теперь было неудивительно, что она с таким подозрением косилась на внезапно объявившуюся ведьмачку.       — Я тоже телепортируюсь с места на места.        — Да. Но твой, скажем так, маршрут можно отследить. Помнишь то время, когда за нами гнались Deard Ruadhri?       Цири почувствовала невольную дрожь, снова припомнив недавний сон.        — Такое забудешь, — пробормотала она.        — Они могли почувствовать твои прыжки в пространстве. И, с большой долей вероятности, отследить твое появление. А здесь — ничего. Ни эха, ни следа. Я даже не уверен, что это была телепортация. Но, кто бы ни появился в лесу, он притащил за собой существ, чье дружелюбие под большим вопросом.        — Тех, кто расправился со стадом оленей?        — И не только, — уклончиво ответил Аваллак’х. — К большому сожалению, в лесах Велена найти что-либо или кого-либо весьма проблематично. К тому же, мне не хотелось сталкиваться с Aen Seidhe, которые, видимо, обосновались в тех местах.        — В общем, загадка осталась неразгаданной, — подвела итог Цири.        — Пока да, — согласился Знающий. — Но я уверен, что подобная аномалия рано или поздно снова всплывет. А пока этого не произошло, я решил встретиться с тобой. Тем более, я давно хотел обсудить один вопрос.       Нехорошее ощущение зашевелилось где-то чуть выше ребер. Словно сонная потревоженная змея выглянула из зарослей травы.       Цири заставила себя успокоиться.        — Какой?       Со стороны казалось, что Аваллак’х, даже при свойственной ему неторопливости, медлит, тщательно подбирая слова.        — Ты до сих пор … скитаешься по миру?       Ведьмачка нахмурилась.        — Я тебя не сужу, — поспешно заметил Креван. — Это твое личное дело.        — Тогда почему тебя так интересует мой образ жизни?        — Потому что он опасен, Zireael.       Цири хмыкнула.        — Жить вообще опасно. Если не помрешь от когтей лешего, то молния может убить.        — Я так и думал, что реликта на поляне прикончила ты, — вскользь заметил эльф.        — Геральт ведет такой образ жизни уже давным-давно.        — И сколько раз он оказывался на краю гибели? — возразил Знающий. — А однажды — фактически умер.        — Мне удалось его спасти!        — Да. Удалось. Но если бы тебя там не было, история Геральта из Ривии закончилась бы на берегу озера, под плакучими ивами.        — Еще ни один ведьмак не умер в своей постели, — тихо пробормотала Цири. — Так что …        — Ты — не ведьмак, — резко перебил ее эльф. — Ты — Госпожа Пространства и Времени!        — К чему ты клонишь?!        — К тому, что ты — уникальна.       Ведьмачка подарила ему тяжелый взгляд.        — Так что? Меня надо посадить в высокую башню и сдувать с меня пылинки?        — Нет. Тем более, мы с тобой знаем, что тебя в четырех стенах не удержишь. Но если с тобой … что-то случится, это будет невосполнимая потеря. Не только для цивилизации эльфов, но и людей.       Цири его хождение кругами надоело:        — Аваллак’х, говори прямо — чего тебе от меня надо?       Он снова опустил взгляд к переплетенным завиткам золотистой вышивки. Потом, очевидно все-таки приняв решение, опять заговорил:        — Ты задумывалась о потомстве?       Ведьмачка сузила глаза. Разговор ей не нравился все больше, вызывая воспоминания о неизгладимых впечатлениях, которые ей подарило пребывание в Тир на Лиа.        — Нет, — категорично отозвалась она. — Если у меня появится ребенок, то он будет такой же мишенью для правителей, королей и чародеев, как и я. Даже если эти проклятые способности не будут в нем так развиты. К тому же, необходимость в продолжении моего рода отпала с исчезновением угрозы Белого Хлада.       Уголки тонких губ Знающего опустились, между бровями пролегла глубокая складка.        — Все это так, — тихо проговорил он. — Белого Хлада больше нет. Но есть и другие угрозы.        — Какие?!       Нехорошее ощущение, змеившееся под ребрами, перерастало в полноценную тревогу.        — Аваллак’х! Не заставляй меня вытягивать из тебя слова!       Креван успокаивающе дотронулся до ее руки. Кончики его пальцев были холодны, как лед, вызывая ассоциации с недавним кошмаром.        — Цири, это просто … мои умозаключения, подозрения — не более.        — И на чем они основаны?        — Мы до сих пор не знаем, что послужило причиной возникновения Белого Хлада. Мы понятия не имеем, что могло вызвать этот катаклизм. И мы не можем быть уверены в том, что история не повторится.       Ведьмачка медленно отняла ладонь. Тревога отступала, вызывая чувство глухой досады и смутного подозрения, что на этот раз не в меру умный Лис перемудрил сам себя.        — Аваллак’х, по-моему, ты переутомился. Мне тоже иногда грезится всякая галиматья, когда я устаю.        — Мне ничего не грезилось, — сухо ответил Креван. — Если ты меня не слушала, то я повторю — это просто мои умозаключения.        — И из-за них я немедленно должна, что ли, задуматься о продолжении рода?        — Я просто хочу тебе сказать, что если следующие поколения людей и эльфов столкнутся с подобной катастрофой, уже некому будет остановить ее.       Цири раздраженно фыркнула.        — Знаешь, что я думаю насчет всех твои доводов? Все это ложь. А на самом деле вам снова захотелось прогуляться в другие миры. Вашему меланхолику Ге’эльсу надоело малевать треугольных дам? Или, может, вы откопали Эредина со дна залива?       Бледные острые скулы Аваллак’ха слегка заалели, но не от смущения. Казалось, Знающий едва сдерживает свою злость, словно Ласточка оскорбила его лучшие чувства.        — Если бы Эредин внезапно вернулся в Тир на Лиа, — процедил он сквозь зубы, — то его ждала бы смертная казнь за убийство короля и использование государственной казны в личных интересах. Что касается твоих абсолютно беспочвенных обвинений, то мне, наверное, следует напомнить тебе, что именно я спас тебя от него. Если бы я не встретил тебя в том богами забытом мире, ты бы уже никогда не увидела никого из тех, кто тебе дорог. Я бы мог вернуться в Тир на Лиа, присягнуть новому королю и жить дальше, наслаждаясь всеми благами цивилизации Aen Elle. Но вместо этого я выбрал тебя и скитался по чужим мирам в поисках убежища, терпя неудобства и лишения наравне с тобой. А теперь ты с такой легкостью бросаешь мне в лицо обвинения во лжи и подозреваешь в том, в чем был виновен Эредин. Каждый раз, когда мне кажется, что ты повзрослела и начала рассуждать более зрело, ты упорно развеиваешь это впечатление.       Ведьмачка молчала, закусив нижнюю губу. Отчего-то Кревану всегда удавалось пристыдить ее.        — Прости, — тихо произнесла она. — Но твои … домыслы действительно выглядят странно. Я была в эпицентре Белого Хлада. Я не помню многого из того, что там произошло, но в одном уверена совершенно — катаклизма больше нет.        — По-моему, я все это время говорил в пустоту. Я знаю, что Белый Хлад уничтожен. Меня пугает перспектива того, что это явление может повториться. Поскольку нам неизвестна первопричина его возникновения. Что, если в какой-то момент будущего законы Вселенной снова дадут сбой и над теми цивилизациями, которые будут жить в то время, опять нависнет угроза полного уничтожения? Я не утверждаю, что это непременно произойдет. Может, и нет. А может, и да. Но если Белый Хлад, все же, вернется, то твои потомки будут готовы. Через сто или двести, или через пять тысяч лет. Твоя кровная линия не должна прерваться. Вот, что я пытался до тебя донести. Но ты, видимо, больше занята мыслями об охоте на утопцев.        — Ладно, — Цири неопределенно взмахнула рукой. — Предположим, ты прав. Но за это время может появиться кто-то еще — с такими же способностями, как у меня. Вы же все равно пытаетесь добиться результатов, верно? Ведь рождение Карантира — это результат планомерного скрещивания.       Аваллак’х молчал.        — Чего ты не отвечаешь?       Знающий на мгновение прикрыл глаза и вздохнул:        — Некоторые … эксперименты невозможно повторить с тем же успехом, если нет равноценных исходных.        — Иными словами, подходящие гены только у меня.        — Идеально подходящие, — поправил ее Аваллак’х.        — Я не хочу снова тебя обидеть, — осторожно начала Цири. — Но ты ведь не рассматриваешь меня в качестве своего подопытного кролика?        — Нет, конечно. Все, чего мне хочется — это чтобы ты ответственно и серьезно отнеслась к моим предположениям насчет Белого Хлада. И если решишь когда-нибудь родить ребенка, то выберешь его отцом достойного мужчину.        — Эльфа — в идеале? — съехидничала ведьмачка.       Креван пожал плечами:        — В конечном итоге решать тебе. Люди в своем большинстве … выносливы и развиты физически. Эльфы — более интеллектуальны и склонны к магии. Я, конечно, сейчас обобщаю, — поспешно добавил он, увидев, как по лицу Ласточки расползается ироничная ухмылка.        — Ладно, Аваллак’х, я поняла твою мысль. Обещаю подумать. Просто … с давних пор все эти разговоры о моих будущих детях вызывают отторжение на подсознательном уровне.        — Я понимаю, — коротко отозвался Знающий. — Я тебя не тороплю.       Он поднялся. Отчего-то Цири ощутила укол разочарования.        — Ты уже уходишь?       Креван задержал на ней внимательный взгляд:        — Нет. Я пока побуду здесь. Возможно, аномалия еще проявит себя. Такие вещи лучше не пускать на самотек. Если захочешь поговорить, моя комната на самом верху — я не хочу сталкиваться с остальными постояльцами.        — Конечно. Аномалия, — пробормотала ведьмачка. — Скажешь, если что-нибудь обнаружишь?        — Непременно, — пообещал Аваллак’х.        — Кстати, — вспомнила Цири. — Ты сказал, что Эредин обворовывал казну?        — Я сказал, что он использовал ее в личных интересах, — поправил ее Лис.        — В каких?        — А ты не догадываешься? Львиная доля всех наших доходов потрачена на содержание его Deard Ruadhri. Причем формально статьи расходов были одни, а вот фактически средства шли совсем в другую сторону — на бесплодные попытки поймать тебя. Как я слышал, в последние месяцы он вообще был похож на одержимого. Впрочем, ты сама его видела — ни проблеска благоразумия в глазах, помнишь?        — Помню.       Она помедлила.        — Он недавно мне снился. На пустынном берегу. Точнее, его доспехи. Когда я до них дотронулась, они рассыпались в пыль. И в них никого не было. Этот кошмар … что-нибудь означает, как ты думаешь?        — Сон означает, что Короля Дикой Охоты больше нет, Zireael, — мягко произнес Креван. — И он никогда не причинит тебе вреда. Ты, наверное, не знаешь, но после битвы при Ундвике наши патрули по приказу Ге’эльса целый месяц внимательно наблюдали за побережьем и ближайшими поселениями. Если бы Эредин выжил, они бы об этом знали. Не бойся — море поглотило его.        — Ну, по крайней мере, от этой напасти я избавилась, — пробормотала Цири.       И с остальными справится тоже. По мере их поступления.              

***

       — Геральт! — одновременно окликнули ведьмака два голоса.       Белый Волк едва переступил порог кабаре, а приемная дочь уже душила его в объятиях.        — Как хорошо, что ты приехал!        — Геральт! — жаловался Лютик, отчего-то понизив голос. — Там опять приперся этот Знающий!        — Я так скучала!        — Он снова занял лучшую комнату и пока даже не заплатил!        — Мне столько надо тебе рассказать!        — Тут не благотворительный приют!        — Я была в Ковире два месяца назад — тебе Трисс рассказала?        — Так, подождите, — произнес ведьмак, слегка ошарашенный таким напором, но обнимая Цири в ответ. — Дайте мне хоть присесть с дороги.       Ласточка нехотя разжала руки, только теперь замечая темноволосую девочку, зашедшую в «Хамелеон» вместе с Геральтом.        — А это кто?       Улыбка маленькой эльфки была такой лучезарной, что, казалось, сейчас осветит весь зал.        — Привет, — радостно произнесла она. — Я — Эате.       И, бочком отстранив Геральта, неожиданно быстро обняла ведьмачку.       Цири заметно растерялась:        — Привет. Я… я тоже рада знакомству.       Округлив глаза, она перевела вопросительный взгляд на ведьмака, как бы тем самым говоря: «Где ты ее взял?».       Геральт кашлянул, мягко отодвигая девочку от своей приемной дочери.        — Эате, посиди, пожалуйста, пока за тем столиком у окошка. Лютик, нам бы поесть с дороги.        — Сейчас все будет, — пообещал менестрель и испарился в сторону кухни. Оттуда понеслись его бодрые указания работникам заведения.       Эльфка подчинилась просьбе ведьмака с явной неохотой, отойдя к окну и усевшись на скамью.       — Что это за ребенок? — снова озвучила свой вопрос Цири.        — Честно говоря, — признался Геральт, — я не уверен. Но, думаю, она — Исток.       Ласточка бросила заинтригованный взгляд в сторону Эате. Та ответила широкой улыбкой.        — Мы встретились с ней посреди леса при весьма загадочных обстоятельствах. Потом выяснилось, что она обладает странными силами. А еще за ней по пятам идут какие-то жуткие твари.        — И она явно пытается понравиться мне, — задумчиво произнесла ведьмачка.       Как раз в этот момент эльфка подвинулась на мягком сиденье скамейки и похлопала ладошкой по освободившемуся месту, приглашая Цири сесть рядом.        — Она немного странная девочка, — шепотом сообщил Белый Волк. — Довольно капризная и избалованная. Но общий язык с ней найти можно. Я хочу показать ее Трисс, когда та вернется в Корво Бьянко.        — Ты потащишь малявку в Туссент?        — Она не говорит, где жила до того, как я наткнулся на нее в лесу. И, как мне кажется, для этого есть свои причины. Так что, к родителям я ее отвезти не могу. Не оставлю же я ее в незнакомом городе одну.        — Конечно, нет. Только не ты.       Эате снова похлопала по сиденью. И, как только Цири опустилась рядом с ней на скамью, доверительно произнесла:        — Геральт уже сказал тебе… м-м-м… о моих способностях? Честное слово, я не специально делаю плохо. Обычно я даже не хочу вредить.        — О таких талантах лучше не рассказывать первым встречным, — заметила ведьмачка.        — Так ты и не первая встречная, — справедливо возразила эльфка.        — Положим, что так. И в чем же выражается твоя одаренность? Насколько сильно ты можешь навредить?        — К-когда как. Зависит от обстоятельств.       Ведьмак сел напротив. Как раз в этот момент из кухни выпорхнули две бойкие девушки, подгоняемые Лютиком, и стали выставлять на стол поздний завтрак — порезанную тонкими ломтиками тушеную баранину в чесночном соусе. Девочка на минуту примолкла, придирчиво осматривая содержимое тарелок. Уловив резкий запах чеснока, она наморщила нос. Геральт вздохнул.        — Это ты разрушила деревню? — догадалась Цири, когда работницы отправились обратно на кухню, а к ним за стол подсел Лютик.        — Я не хотела. Оно само так вышло.        — Деревню? — переспросил ведьмак.       Цири кратко пересказала ему события последних дней, в которые оказалась вовлечена. Впрочем, про встречу с Фрингильей и Воорхисом умолчала, решив, что Геральту она об этом сообщит позже, наедине.        — Интересно, — произнес ведьмак, сердито глядя на маленькую эльфку. — Ты, почему-то, не удосужилась рассказать мне о том злополучном селении.       Эате выглядела виновато:        — Я боялась, что ты разозлишься и не заберешь меня с собой, — жалобно пробормотала она.        — Как вообще мог произойти такой чудовищный магический выброс?! Что ты сделала?        — Геральт, пожалуйста, тише! — умоляюще произнесла Эате, бросив настороженный взгляд на лестницу. — Aen Saevherne, которого мы видели на балконе, может услышать.        — Ладно, — терпения Геральту было не занимать. — Так что произошло в деревне? Даже когда мы попали в засаду разбойников, ты держала себя в руках. Почти.        — Если я волнуюсь или пугаюсь происходят разные вещи. Не всегда хорошие. Я не могу сказать, чем это может обернуться. В тот раз, в деревне, получилось … так себе.        — Это еще мягко сказано.        — А кто задрал оленей? — продолжала расспрашивать Цири.       — Наверное, те чудовища, которые шли за мной.        — Где ты жила? Даже Аваллак’х не смог отследить место, откуда ты появилась.       Ведьмачка задавала вопросы по существу. Но реакция эльфки удивляла: девочка словно оправдывалась, заглядывая ей в глаза, точно нашкодивший котенок.        — Я не могу сказать. Ты бы первая меня отругала, если бы я сказала.        — Аваллак’х здесь почему? — вмешался Геральт, обращаясь уже к приемной дочери.        — Его интересует аномалия, возникшая в нашем мире, — ответила ведьмачка, оглядев Эате с ног до головы, словно пытаясь на глаз определить, что с ней было не так. — Теперь понятно, что она ею и является.        — Не говори ему про меня, — тихо попросила эльфка.        — Почему? Ты сама призналась, что не контролируешь свои силы. Аваллак’х может тебе помочь.        — Аваллак’х — ведун, — перебила ее Эате. — Единственный, кому он может помочь — это он сам.       Цири нахмурилась. Странное ощущение эхом забытого прошлого мелькнуло у нее в голове.        — Мне он помог, — холодно произнесла она.        — Не просто же так — это не в обычае Aen Saevherne. Он от тебя чего-то хотел.        — Ничего.        — Мы с тобой когда-то об этом говорили, — неожиданно поддержал девочку Геральт. — Однажды он попросит тебя об одолжении, которое ты не сможешь отвергнуть, потому что обязана ему. И речь вовсе не о спасении от Белого Хлада. Так что, да — малышка права.       Ведьмачка вспыхнула и опустила глаза, внезапно осознав другую сторону недавно состоявшегося разговора с Креваном.        — Судя по твоей реакции, — ровно заметил Белый Волк, — эта просьба уже прозвучала. Интересно, в чем она заключалась?        — Я не уверена, — пробормотала Цири.        — Что бы он ни просил, — откажи, — твердо произнесла маленькая эльфка. — От него ничего хорошего ждать не приходится.        — Ты же полчаса назад говорила мне, что незнакома с Аваллак’хом, — напомнил Геральт.        — Я знаю, что он — Aen Saevherne. Этого достаточно, чтобы не доверять ему, — отозвалась Эате.        — Мы ему не доверяем, денег за постой он не платит, а выгнать я его не могу, потому что он с легкостью превратит нас в болотных жаб, — с печалью подытожил Лютик. — А еще мы для него всегда будем дикими и тупыми dh’oine.       Цири метнула в хозяина «Хамелеона» негодующий взгляд.        — Что? Еще скажи, что я — неправ!        — Аваллак’х ни разу не оскорбил меня, когда мы с ним были в бегах!        — Ну, к тебе у него особое отношение. Правда, он, по-моему, сам не может определиться — какое.        — Ты ничего не понимаешь, Лютик!        — Куда уж мне — дикому и тупому dh’oine.       Цири сложила руки на груди, сердито поджав губы.       — А где Присцилла? — спросил ведьмак, чтобы немного разрядить обстановку.        — Она еще с утра отправилась в «Зимородок», — пояснил Лютик. — После того, как Оливера убили за то, что он помогал чародеям, дела в корчме шли все хуже и хуже. Нынешний хозяин собирается его продать. А мы с Присциллой по этому поводу ведем с ним переговоры. «Зимородок» находится в самом центре города: по идее, вложение должно окупиться с лихвой.        — Насколько я понимаю, в «Хамелеоне» дела идут, как раз, хорошо?        — Более или менее. Но если все перестанут платить за постой, то мое кабаре из престижного заведения превратится в ночлежку.        — Я смотрю, ты окончательно променял лютню на конторскую книгу?        — Ты не совсем прав, — возразил менестрель. — «Хамелеон» — это мое детище. Здесь я могу реализовывать свои творческие порывы и устремления. Но чтобы держаться на плаву, немалую часть времени приходится тратить на такую скучную вещь, как подсчет прибыли и возможных убытков.        — Не покупай «Зимородок», — внезапно произнесла Эате.       Все присутствующие перевели на нее удивленные взгляды. Девчонка поерзала — как всегда, когда говорила что-то лишнее, но, все же, решилась продолжить:        — В Новиграде произойдет сильное землетрясение. Весь центр будет разрушен.        — Землетрясение? Здесь?! — недоуменно переспросил менестрель.        — У тебя дар пророчицы появился? — недовольно произнес Геральт. — Или ты сочиняешь на ходу?        — Я просто не хочу, чтобы Лютик выбросил деньги на ветер, — уклончиво ответила эльфка.       Цири теперь смотрела на девочку с неослабевающим интересом.        — У тебя бывают видения?        — Н-не совсем. Я просто… просто знаю, что это произойдет.        — Теперь ты понимаешь, почему я хочу, чтобы с ней поговорила Трисс? — проговорил ведьмак, обращаясь к Ласточке. — Сплошные недомолвки и странная сила, которая способна уничтожить за несколько мгновений целое селение. А теперь еще Аваллак’х, который называет все это аномалией. Не каждый день услышишь такое от Знающего. Однажды один Исток чуть не погубил целый город. Я не хочу, чтобы история повторилась.       Цири снова перевела взгляд на притихшую девочку, припомнив об игрушке, на которую наткнулась.        — Ты ничего не теряла в лесу?       Эате живо обернулась к ней.        — Теряла. Фыржика. Ты его нашла?        — Если Фыржик — это фигурка мантикоры из камня, то да — нашла.       Девчонка засияла.        — Это хорошо. Он должен был меня защищать.        — Так это оберег?        — М-м-м… можно сказать и так. Он сейчас у тебя?        — Наверху в моей комнате, на тумбочке. Принести?        — Не надо. Он ведь спокойно себя ведет?        — Спокойней некуда, — улыбнулась Цири.       Геральт подозрительно прищурился, но задать очередной вопрос ему помешал приход Присциллы. Подруга и муза Лютика казалась гораздо оживленнее, чем в их последнюю встречу. На бледных щеках появился легкий румянец, в глазах — воодушевленный блеск.        — Геральт, — произнесла она, примостившись на краешек скамьи, рядом с Цири. — Хорошо, что ты здесь. Я как раз хотела тебя кое о чем попросить. Если, конечно, ты не занят.       Голос ее, как обычно, после покушения, звучал с легкой, но ничуть не портящей его хрипотцой.        — Ну, как сказать, — пробормотал ведьмак, бросив красноречивый взгляд на Эате. Девчонка наконец-то решила обратить внимание на свой завтрак и уныло ковырялась вилкой в сочном ломтике баранины. — А в чем дело?        — Несколько дней назад я разговаривала с одной травницей, — объяснила поэтесса. — Она утверждает, что сможет восстановить мой голос, но для этого ей необходимо зелье, одним из ингредиентов которого являются голосовые связки сирен.        — Травницей? Я думал, их всех извели в Новиграде.        — Она живет в Застенье. И, насколько мне известно, даже некоторые охотники частенько просят ее о помощи, потому и не трогают.        — Удивительно. Избавившись от всех лекарей, знахарей и травниц в округе, Церковь Вечного Огня наконец-то начала мыслить здраво и поняла, что будет беззащитна перед обычным поносом.        — Геральт! — возмущенно воскликнул Лютик. — Мы тут, вообще-то, завтракаем.        — Тысяча извинений. Я и не предполагал, что нахожусь на королевском приеме.        — Ах, да, — спохватилась Присцилла. — Я совсем забыла вам сказать. Или вы уже в курсе последних новостей? На площади только их и обсуждают.        — Зная добрых граждан Новиграда, рискну предположить, что грядет либо очередное повешение, либо увеличение налогов, — заметил ведьмак.       — Не угадал. Наш город собирается почтить своим присутствием сам Император.