Драконья чешуя

Я был глуп и наивен, воспылав своей силой.

Забыл совершенно, что карма несомненно мгновенна.

Я боялся за тебя, но сам же причинил боль.

Увы, слава для человека лишь временна.

Переживу ли я бой с самим собой?

      Тэхён просыпается лишь к обеду следующего дня. Парень медленно открывает глаза. Присутствует чёткое чувство дежавю. Хосок что-то измельчает в ступе, напевая себе под нос. Рядом с ним сидит парень, визуально не сильно старше Тэхёна в этом мире. Тёмные волосы незнакомца заплетены в какую-то причудливую косу, а сверху на плечах красуется меховая накидка. Сам парень явно внешне симпатичный, но кажется довольно хмурым. Тёмные брови и глаза контрастируют с бледной кожей и пухлыми розовыми губами. Взгляд с хитрым прищуром и улыбка уголком губ. Тэхён слегка копошится на постели.       — Хосок, он проснулся, — шепчет незнакомец. Тэхён отмечает красивый голос, довольно мелодичный, хоть и слегка хриплый. Взгляды парней пересекаются. Тэхён уводит свой первым. Хосок ставит чашу на стол и подходит к ложу.       — Как ты себя чувствуешь?       — Разве мой видок не говорит всё за меня? — хрипло усмехается Тэхён. Он улыбается Хосоку уголком губ.       — Если шутишь, значит жить будешь, — хмыкает мужчина и подходит к разглядывающему их парню. — Это мой муж Юнги, — представляет парня Хосок и подводит за руку к Тэхёну. — Я рассказывал о нём.       Тэхён облизывает пересохшие губы и улыбается.       — Тэхён. Приятно познакомиться, — парень оглядывается и не находит кого-то за их спинами. — Кейри не пришёл?       — Он спас тебя вчера, но сегодня ещё не приходил, — Хосок хмурится моментально и руку Юнги крепче в своей сжимает. Тэхён огорчённо кивает, не замечая напряжение лекаря.       — Я понимаю. Он наверное занят, — мгновенно находит причину чужого отсутствия и слегка взбодряется.       — Тэхён, давай я заплету тебе косу? Твои волосы нужно привести в порядок, — предлагает Юнги, осторожно подходя ближе. Тэхён понимает, что под ним сейчас лежит явно что-то мягкое. Может его перенесли к нему в комнату? Тэхён оглядывается. Действительно. Он находится в своих покоях.       — Я хочу их состричь. Поможешь? — Тэхён улыбается новому знакомому и приподнимается на локтях. Бедро сводит болезненным спазмом. Ладно, не впервой. Тэхён подтягивается на руках, не напрягая ноги, и усаживается во множество подушек. Юнги же отодвигает балдахин и смотрит на него в ожидании чего-то. — Что? — не понимающе интересуется, а после смешно выгибает одну бровь.       — Можно к тебе?       — А! Конечно же можно! — Тэхён хлопает рядом с собой по покрывалу. Места на этой кровати хватит на четверых.       — Ты правда хочешь их лишиться? — Юнги проводит по его отросшим пшеничным порядкам и недовольно поджимает губы.       — Хочу. Что-то не так?       — Нельзя волосы отрезать просто так. У нас так не принято. Волосы — наша сила и защита. Никто не хочет её лишиться, — Тэхён расслабляется под умелыми движениями рук Юнги и прикрывает глаза.       — Но с длинными же неудобно, — фыркает Тэхён.       — Нужно лишь научиться плести удобные косы и ты их даже не почувствуешь, — объясняет Юнги аки ребёнку. Тэхён приоткрывает глаза.       — Я... — парень заминается, подбирая слова. —...прибыл оттуда, где так не принято. Там все стригутся очень коротко.       — Варворство! — возмущается Юнги.       — Так Хосок и Кейри тоже...       — Это другое! — прерывает парня на полуслове, смешно насупившись.       — Ладно, плети тогда свои косы. Только не туго. Можно хотя бы научиться у тебя, а там уж как сложится, — сдаётся Тэхён под упрашивающий взгляд.       Ощущения в различиях не находятся. Они как минимум из разных миров и времён, но говорят на равных, словно и нет этой пропасти между. Когда Тэхён старается взглядом найти притихшего Хосока, то терпит фатальное поражение. Тот успевает свалить, зараза такая. А травку так и не дал. Боль то никуда не делась. Юнги подсаживается ближе и начинает расчёсывать откуда-то взятым гребнем пшеничные локоны. Тэхён слегка морщится и ойкает, когда тот пытается распутать небольшие колтуны, но стойко терпит это издевательство.       — Когда ты поправишься, я и тебя научу. Сам потом будешь плести. Поверь, это очень успокаивает, — заверяет Юнги, уверенно разделяя волосы в пропорциональные части. Он начинает их перекручивать в определённом порядке за спиной парня и что-то ему рассказывать о жизни в замке, о Хосоке и Кейри. Тэхён даже не запоминает всё. Просто слушает приятный голос, пока так полусидя и не засыпает.       Юнги лишь усмехается по-доброму и косу перевязывает лентой, чтобы не расплелась. Парень выходит из чужих покоев, оставив хозяина отдыхать.       Теперь ему ещё больше непонятен выбор Кейри. Тэхён и вправду красивый милашка, зашуганный, кажется, но такой искренний и настоящий.       Только вот Кейри никогда не был падок на таких, как Тэхён.       Юнги находит своего мужа в лазарете.       — Вы уже всё? — Хосок поворачивается к парню, откладывая в сторону чаши с травами.       — Он заснул, — Юнги пожимает плечами и губы облизывает, к мужу приближаясь.       — Сегодня вечером будут проводы Вильяма, — сообщает Хосок, обвивая своими руками талию парня. Юнги щурится на это, в ответ за плечи обнимает и голову на плечо умещает.       — Я до сих пор не верю, что Кейри убил его. Он же был так верен ему.       — Иногда люди творят необъяснимые поступки. Но это не делает их плохими, это делает их несчастными. Мне кажется, Кейри сам себя винит за его смерть, — делится предположением Хосок.       — За что Вильям умер?       — За Кейри, — не задумываясь отвечает мужчина, сильнее стискивая талию в своих руках. Вильям умер из-за ошибки своего господина, умер по незнанию. Но, увы, незнание никогда не спасает от ответственности. Юнги льнёт ближе, как самый послушный кот в мире, и чуть ли не мурлычет. Хосок всё же отвечает полную фразу: — Из-за Тэхёна.       Юнги по плечу мужскому рукой ведёт, складки рубашки цепляет на пути и ладони сплетает, пальцами крепко вцепившись.       — Мне кажется Тэхён ещё много нам бед принесёт, — тихо делится с мужем Юнги.       — Мне кажется проблемы будут именно от Кейри и его стараний защитить не нуждающегося в этом.       Хосок целует Юнги первым, не давая ответить. Иначе это никогда не закончится. Он тянет парня на себя за ткань одежды и толкает спиной к рабочему столу, начисто вымытому от чужой крови. Юнги доверчиво спиной назад пятится, бёдрами с холодным камнем встречается.       — Я хочу тебя прямо сейчас, — рычит в губы Хосок и Юнги под бёдра подхватывает, на стол сажает и колени в стороны разводит, между них становясь. Юнги послушно ноги раздвигает, на поцелуи со страстью отвечает, по плечами мужским шарит, перекатывающиеся мышцы сжимая. Хосок принимается обнажать супруга, стягивая ткань рубахи с острых плеч. Целует попутно в районе ключиц, кожу засасывает у основания шеи, помечает своё. Юнги в его руках извивается, уложенный на холодящий кожу камень. По телу мурашки бегут приятные от контрастов температур. Горячий мужчина прижимается к нему своими нагим телом, сбрасывая ненужные тряпицы на пол. Хосок ноги его в коленях сгибает, между них пристраивается, поглаживая член парня сквозь ткань порток.       — Хосок... — тянет сбивчиво Юнги, сжимая руками края стола, на котором его в прямом смысле раскладывают, словно ужин накрывают. Муж слышит его немую просьбу, издеваться перестаёт и стягивает ненужную ткань одним рывком, заставив Юнги протяжно выдохнуть.       Они обнажённы друг перед другом.       Юнги ноги расставляет шире, просит уже заняться им и любить до скончания веков. Хосок подчиняется, за ноги к себе подтягивает, одну на плечо закидывает, а вторую за свою спину отводит. Юнги беспрекословно подчиняется, приподнимая поясницу, чтобы было удобнее. Благо стол не очень высокий и достаёт Хосоку по пояс, что не затрудняет, а лишь способствует задуманному воплотиться в реальность. Мужчина член свой ко входу подставляет и толкается сразу по основание. Юнги стонет протяжно, вцепляясь в камень крепкой хваткой. Хосок выжидает минуту и толкается снова, наращивая темп. Юнги голову назад откидывает, шею свои подставляет под расправы мужчины, выгибаясь послушно при попадании члена по простате. Хосок его тело рукой обглаживает, соски цепляет, сжимая, а после вылизывает до хриплых битых стонов. Юнги мычит, когда Хосок принимается надрачивать ему в такт своим движениям. Парень мечется в агонии, мужчину к себе притягивает для страстного поцелуя и бёдрами подмахивает, пытаясь насадиться глубже. Юнги кончает первый, заливая белёсой спермой живот и камень под собой. Хосок делает ещё несколько несдержанных рваных толчков, выходит из Юнги и быстро доводит себя до оргазма рукой. Изливается мужчина на живот парня, протяжно простонав. Хосок тесно-тесно прижимается к мужу, наваливаясь сверху, на что парень недовольно пыхтит. Хосок размазывает смешанную сперму по их животам и улыбается так тепло, что сердце Юнги удар хватает.       — Что такое? — мягко спрашивает, поглаживая мужчину по плечу.       — Люблю тебя очень сильно, — признаётся Хосок и целует, нежно и так по-родному. В сердце Юнги бабочки порхают уже столько лет от этого мужчины и он улыбается в поцелуй.       — Люблю тебя, — Юнги кладёт голову мужчине на плечо и прикрывает глаза.       В их собственном мире царит лишь любовь и гармония. Больше никого и ничего им не нужно. Хватает просто любить и быть любимым.

∞

      Кейри стоит перед своими приближёнными воинами, глазами выискивая врагов среди своих. Мужчина, руки за спиной сцепив, расхаживает по тронному залу вдоль выстроенной шеренги. Воины смотрят на владыку, затаив дыхание, знают ведь, что тот не спроста взглядом сцеживает душу каждого присутствующего.       Кейри останавливается напротив мужчины средних лет, с лёгкой проседью на висках и усах, уходящих в бороду. Густые брови воина слегка хмурятся, а губы поджимаются, стоит увидеть пристальный взгляд светящихся глаз. Слегка полноватый, но достаточно крепкий мужчина нервничает слишком очевидно, впрочем, как и всегда.       — Как вы все знаете, сегодня мы провожаем в последний путь Вильяма. После чего новым охранником замка станет он, — Кейри кивает на нервного мужчину и скалится. — Если Кендал меня подведёт, мы соберёмся снова по этому же поводу, но уже в другом составе.       — Клянусь до смерти быть верным лишь единому владыке! — мужчина падает на одно колено перед Кейри и приклоняет в почтении голову. По оставшимся воинам проходит липкий шёпот.       — Теперь твоя жизнь зависит от того, насколько ты справишься со взятой на себя ответственностью, — Кейри хлопает мужчину по плечу и отходит от него на несколько шагов назад. Он слушает доклад о проведённом торжестве, распределённых богатствах и наполненности казны. Кейри на трон свой, выкованный из камня и обшитый различными роскошью с драгоценностями, присаживается, голову на руку, согнутую в локте, ставит и слушает, слушает, слушает, пока воины не покидают его, закрыв двери с той стороны зала. Кейри вздыхает и устало трёт глаза. Очень утомительно.       Интересно, проснулся ли уже Тэхён? Как он себя чувствует?       Неимоверно хочется наведаться к парню, но в голове звучит голос Хосока. Неужели он вправду поступает не правильно, пытаясь спасти Тэхёна таким образом? Разве он имеет право подставлять парня такой опасности, если сам же не может его защитить?       Вместо похода к Тэхёну, Кейри проходит вдоль улиц поселения подле замка и прокладывает путь в любимый лес, к замёрзшему озеру посреди могучих деревьев у самых подножий гор. Кейри всегда уходит сюда, когда хочет побыть один и подумать.       Быть один он больше не хочет, но подумать ему обязательно нужно.       Что делать в этой ситуации? Как спасти Тэхёна от жестокости их мира?       Кейри смотрит магией вспыхнувшими глазами на поселение снизу, на собственный замок. Как бы не хотелось быть справедливым правителем, этому не бывать. Нельзя быть справедливым к предателям, их убивать нужно. Кейри сам себе кивает, соглашаясь, что смертники умрут на месте за неимением больше его доверия, но к Тэхёну не приблизятся.       Чонгук не позволит, своим телом закроет парня от опасности и убьёт любого несогласного с этим.       Мужчина смотрит вдаль на излюбленное замёрзшее озеро и виднеющийся рядом горный хребет. Хочется показать эту красоту Тэхёну. Но пока Кейри наслаждается лишь своей не самой высокой горной местностью с журчащим на ухо быстрым потоком воды, который, пронизанный магией, не застывает даже в лютый мороз. Чонгук смотрит на своё убежище и хмыкает. Тэхёну бы здесь понравилось.       Все мысли снова и снова сводятся лишь к одному единственному. Тому, кого Кейри лишь слугой своим нарёк, сам же на колени пред ним опустившись.

∞

      Когда Тэхён просыпается после непродолжительного сна, Кейри всё так же не обнаруживается. Настолько сильно занят, что даже нет времени просто зайти узнать жив ли он вообще? Тэхён хмурится, губы надув на мгновение. После же вздыхает. Не ему на Кейри обижаться за спасённую жизнь, хоть и слегка досадно выходит. Спасти успел, а время выделить нет. Разве так бывает? Чтобы не погружаться в глубокие самокопания и переосмысления жизни, чем он уже вдоволь успел позаниматься с переселением в новую реальность, Тэхён прикрывает глаза, устраиваясь на подушках удобнее. Тишина. Никто не тревожит его покой.       Юнги тоже не появляется больше в проёме дверей, впрочем, как и Хосок, поэтому Тэхён без зазрения совести отворачивается, обхватывая подушку руками и в обнимку с ней засыпает снова. Организм воспринимает дополнительный отдых с восторгом, погружаясь в сон мгновенно.

∞

      Хосок оттесняет Юнги за руку подальше от скопища народа.       — Осторожней, — просит лекарь, нахмурив брови. Он выискивает в толпе Кейри, который показывается, укутанный в чёрную накидку с серым мехом на плечах. Глава требовательно вскидывает сжатую в кулак руку вверх и все воины замолкают.       — Сегодня мы отправляем в последний путь доблестного воина, близкого друга или же заклятого врага. Он служил мне верой и правдой, оступившись лишь раз, но непозволительно сильно. Я скорблю по его скорому уходу, но провожу его в последний путь как бравого воина и хорошего приятеля, — Кейри разжимает руку, показывая подданным свою ладонь. Несколько мужчин подхватывают приготовленный плот с уложенным на него телом. Вильям спит, глаза прикрыв навечно, продетый как знатный воин. Рядом с ним лежит подарок Кейри — золотая цепь с камнем крупным, о коих мечтать все собравшиеся могут. Кейри же отдаёт её безвозмездно за службу добрую, праведную. На плоту также лежат угощения всякие с кухни владыческой и меч — неизменный спутник Уилла. Тело воина шкура толстая прикрывает, от мороза защищая, но уже бесполезно.       Вояки доносят плот до быстрой глубокой реки и спускают на воду плот, придерживая от резкого течения. В этих краях эта река никогда не замерзает.       Кейри берёт в руку лук и стрелу. Он шепчет на металлический наконечник заговор, древним языком пронизывая и рунами непонятными покрывая, пока стрела не вспыхивает пламенем магически-синим, непотухаемым.       — До скорой встречи, Вильям, — произносит Кейри и метится в отпущенный его людьми плот, что не успевает скрыться по воде, подхваченный чётким выстрелом. Деревянное укрепление вспыхивает магическим пожаром, испепеляя, даруя своду от оков тленных.       Воины смотрят на уплывающий вдаль плот и синхронно склоняют головы, в знак прочтения падшего воина, сразу же выпремляясь. Кейри смотрит вдаль, чувствуя силу огня, порождённого собой, и веки прикрывает, разрешая ветру играться с выбившимися тёмными прядками из тугого пучка. Он вздыхает полной грудью, расставляет руки в сторону и завершает ритуал, тихо прошипев:       — Я тебя отпускаю, слуга.       Воины уходят, собираясь по домам. Кейри же остаётся смотреть на буйное течение реки, сканируя неспокойную водную гладь задумчивым взглядом. Вильям покинул их сегодня, но это не значит, что они не свидятся вновь.       — Я чувствую тебя, Уилл. Проживи достойную жизнь вдали от меня.       Кейри мочит руку в ледяной воде и стряхивает лишнюю влагу с пальцев. Волноваться за перерождение Уильяма больше не имеет смысла. Его душа обрела покой, воплотившись в новом теле.       Хосока Кейри не находит, теряя его в общей толпе. Воины возвращаются к привычным делам. Не дело это лить слёзы по ушедшим. Лишь живых надо оберегать. От смерти никто не застрахован, а все эти оплакивания лишь вредят душе и отводят её от счастья перерождения. Новая жизнь — это очищение. Согласитесь, иногда хочется начать всё с начала и не совершать прежних ошибок. Не всегда это получается, но, увы, таковы правила.       Кейри проходит вглубь замка, уходя в свои покои. Встретиться с Тэхёном отчего-то не хватает духу.       Мужчина проходит в раскрывающиеся под воздействием его магии двери и сразу же направляется в купальню. Он раздевается находу и походит к наполненной водой ванне, глаза наливаются магией, а с губ слетает заговор непроизвольно. Кейри ступает в пенящуюся жидкость уверенно, доходит до центра и ложится в тёплую воду. Вмиг всё стихает. Чонгук откидывается головой на прохладный каменный бортик. Распущенные волосы липнут к шее, из-за чего Кейри их скидывает в сторону. А после погружается в воду с головой и, выныривая, зачёсывает мокрые пряди назад. Мужчина забирает с бортика приготовленные Хосоком средства и принимается растирать растительный сок по волосам, массируя корни. По купальни разносится приятный сладковатый запах трав. Кейри прикрывает глаза и снова погружается под воду, смывая нанесённые средства.       Он раскрывает горящие магией глаза под водой и ухмыляется, перехватывая направленную в него стрелу без особых усилий. Слышится торопливое копошение у его покоев, но сразу же стихает. Кейри неторопливо выныривает из воды и стряхивает лишнюю влагу с волос.       — Разве тебя не учили манерам, что врываться в купальню считается дурным тоном? — Кейри хмыкает от чистой тишины и прикрывает светящиеся глаза. — Подойди, — требует с прирычанием в голосе. Он приоткрывает глаза, чтобы рассматреть того, кто его так бессовестно прервал. Из-за стены снова слышится копошение и в свет купальни появляется парень не очень взрослый на вид, скорее всего кто-то из побегушек. — Кто приказал тебе? — Чонгук понижает голос, задействовав опасную хрипоцу в нём. Парень крутит головой из стороны в сторону, зачарованно смотря на владыку, и лишь молча всхлипывает. — Кто? — Кейри давит сильнее, мысленно выискивая нужную информацию.       — Я не знаю... — растерянно шепчет парень, цепляясь испугано за шею. Он начинает хаотично хватать ртом воздух, задыхаясь.       — Кендал. Ты встретился с ним после моих проводов Вильяма, — растягивая с усладой слава, рассказывает Кейри под испуганные хрипы паренька. — Неужели ты не знал к кому шёл? Ты пришёл к смерти, мальчик, — Кейри скалится и выходит из ванны, не стесняясь наготы. — Ты же умеешь плавать? — нарочито заинтересованно спрашивает, а после его руки возгораются синим пламенем. — Ты знаешь, что должен сделать, — Кейри смотрит за метаниями парня, который, оторопев от страха, выполняет приказ, заходит в купальню, намочив одежду и присаживается с краю, где не глубоко на колени. Он плачет в голос, сопротивляясь магии, но это не помогает. Парень обхватывает себя руками и склоняет голову к воде, лишь в конце замешкавшись. — Быстрее, — требует Кейри и парень погружается под воду, начиная неистово дёргаться в ней, сопротивляясь. Магия Кейри удерживает его, не дав вынырнуть. Спустя нескольких минут трепетаний парень обессиленно затихает. Кейри усмехается. Утопили аки котёнка.       — Вот и попался ты, предатель, — Кейри улыбается, выгибая губы в неестественном оскале. Тело парня падает в водную гладь спиной вверх. Кейри посылает к нему огонь со своих рук, выталкивая труп из своей купальни на холодный камень. — Ты умер так бесполезно, жалкое создание.       Кейри выходит в покои, оставляя за собой мокрые следы ступней. Он открывает шкаф взмахом руки и достаёт первые попавшиеся под руку брюки и рубашку, кажется, украшенную вкраплениями драгоценностей. Это так не важно сейчас. Кейри выходит из покоев, попросив убрать из его покоев мёртвого убийцу. Слуги ошеломлённо переглядываются, но торопливо кивают и молча убегают в ту сторону. Чонгук преодолевает коридоры быстрее чем на то способен обычный человек и заходит в комнату охранной стражи. Десять человек вскакивают с места и замирает, склоняя головы перед владыкой.       — Где Кендал? — шипит Кейри на воинов, что дрожать от этого тона начинают.       — Он ушёл в ваше крыло, чтобы проверить слугу привезённого вами из похода... Чтобы тот не навредил вам, владыка! — один из десятерых кланяется ниже спешно и взгляд не поднимает. Кейри не удостаивает их ответом, молча выходя из охранной части. Он устремляется в сторону покоев Тэхёна, за считанные минуты толкая дверь его покоев.       — Чонгук... — шипит Тэхён, вновь задыхаясь в собственной боли. Он прижимает к себе израненные ладони и закрывает глаза. Сердце Чонгука пропускает удар. Кендал бросает кинжал и пятится от наступающего на него Кейри, выставляя перед собой трусливо подрагивающие окровавленные руки.       — Как ты выжил? — запинаясь сипит мужчина, падая, сползая с кровати.       — Как ты посмел тронуть его?       Кейри надвигается опасным зверем, кинуться на жертву готов, Кендал же достигает стены. Бежать больше некуда. Кейри одним движением впечатывает мужчину в стену, сдавив его шею в захвате. Тот хрипит, хватаясь руками за удерживающую его ладонь.       — Мне сказали, что он тебе важен... — неразборчиво хрипит и заходится кашлем, когда его отпускают. Мужчина оседает на пол.       — Я бы убил тебя сейчас, но не могу отказать себе в удовольствии поиграть с тобой. Ты же не против? Познакомишь меня со своим друзьями? — усмехается Кейри и руки мужчины фиксируются за спиной, как и ноги невидимыми магическими путами. — В темнице поговорим, — Кейри разжигает огонь на своей ладони и, наклонившись к мужчине, сдувает на него магический порошок, погружая его в летаргический сон.       Чонгук подскакивает, обходя ложе Тэхёна и смотрит на его ранения, про себя радуясь, что ничего смертельно нет. Он подхватывает тело парня и несёт в лазарет, быстрым шагом преодолевая коридоры замка.       Хосок встречает их скептическим взглядом.       — Издеваетесь? — всё же уточняет лекарь, вставая, чтобы ополоснуть руки в рядом стоящем ведре.       Чонгук молча кладёт Тэхёна на холодный камень, поджав губы.       — Кендал, — всё, что отвечает владыка, рассматривая мельтешения Хосока.       — Неужели ты не можешь его защитить? Чонгук, это третье покушение! — лекарь осматривает повреждённые ладони и выдыхает всю напряжённость. Царапины не глубокие, заживут без труда. Он рассматривает разбитый нос и губу, протирая их влажной тканью, чтобы смыть кровь.       — Я не знал, что так...       — Чонгук! — Хосок кричит, чем вводит главу в ступор. Раньше он не показывал такую эмоциональность. — Ты его любишь, но это его убивает... Неужели ты не понимаешь?       Хосок мазью своей заживляет телесные раны, отчего-то проникаясь сочувствуем к пареньку. Такой молодой ещё, а втянут во всё это нечто.       — Я не могу от него отказаться, — твёрдо заявляет Чонгук, спустя время. Лекарь оборачивается на него через плечо и хмыкает, вернувшись к разглядыванию увечий. — Я не смогу.       — Тогда заяви на него права. Слугу убить намного проще чем супруга, Чонгук, — не унимается Хосок, просматривая Тэхёна на возможности вывихов и ссадин.       — Когда будет покончено с Кендалом, — отвечает глава и снова уходит, оставив после себя гнетущую тишину.       — Кто знает сколько ещё таких Кендалов будет? Вдруг будет уже поздно?       Хосок снова остаётся подле Тэхёна до пробуждения парня, хотя, казалось бы, это должен был делать Кейри.       — Бедный мальчик, — причитает Хосок, снова принимаясь приготовление мазей и измельчением трав.

∞

      — Владыка... — шипит пленник, приходя в себя. В темнице сыро и холодно. Страшно.       — Замолчи сейчас. Я ещё не начал, — рычит раздражённо Кейри и отходит от пленника, чтобы взять ржавые щипцы со стола. Кендал сразу понимает, что так просто умереть ему не дадут.       — Простите... Я... Я спасал свою семью!       — Жалкое оправдание своему предательству. Кто отдал приказ?       — Я не знаю... Мы встретились один раз он...сказал, что поможет мне! Моя дочь умирает, я не мог иначе!       — Мне теперь безразличны твои проблемы. Ты изначально просил не моей помощи, — Кейри присаживается на корточки перед сжавшимся в углу мужчиной. Руки Кендала были связанны невидимой магией спереди, плотно фиксируя. Не выбраться. Не избежать смерти. — Мне нужно имя, — напоминает, расцепив плотные кулаки Кендала.       — Я не знаю... Прошу, нет... — Кейри отделяет один дрожащий палец от остальных и с усмешкой перекусывает его щипцами по вторую фалангу. В этот раз начинает с мизинца. Кендал кричит, стонет и заваливается на бок. Кейри подтягивает его к себе, встряхнув, словно мешок.       — Имя, — снова произносит, прежде чем перекусить следующий палец. Кендал кричит, извивается, стонет от боли, пытаясь отдалиться от владыки, но терпит поражение, над ним нависают, вцепляясь в волосы. Перекушенные пальцы кровоточат. — Имя, тварь, — шипит Кейри и бьёт голову Кендала об каменную стену темницы. Мужчина сдавленно стонет и замолкает. Кейри пинает его ногой в бок несколько раз, а после набирает ледяной воды в ковш, освежая пленника. Кендал выныривает из спасательный тьмы резко и мучительно. — Ещё рано, — предупреждает Кейри, откидывая щипцы в сторону. Он подхватывает принесённый кинжал Кендала и крутит его в руке. На металлическом лезвие остались следы чужой крови. — Как ты посмел тронуть его?       — Мне сказали, что он дорог вам. Я не поверил, ведь он просто слуга... Но они угрожали... Он бы это так просто не оставил! — хрипит мужчина, отчаянно цепляясь за свою жизнь.       Он и не догадывается, что уже не жилец. Наивно.       — Кто он?       — Я не видел его лица... Оно было скрыто капюшоном, я не знаю правда... — мужчина хрипит и заикается, испуганно косясь на отрезанные пальцы. Огрызки рефлекторно сжимаются, дрожат, истекая кровью.       — Не переживай. Если ты больше ничего не знаешь, мы можем продолжать, — нарочито весело предлагает Кейри, перехватывая кинжал в руке поудобнее. Кендал забивается в угол и смотрит на владыку горящими от звериного страха глазами.       — Но я же всё рассказал! — выкрикивает в порыве отчаяния, когда понимает, что его отпускать никто не собирается.       — Предателям место гнить в предсмертных агониях, Кендал. Так жаль, что ты это так и не уяснил, — Кейри приставляет острие к бедру мужчины и улыбается, проводя аккуратный разрез с точностью врача только наоборот.       Врачи жизни спасают, разрезая плоть и сшивая обратно. Кейри же убивает лишь вспарывая. В этом и заключается разница. Жизнь и смерть. Спаситель и палач. И Кендал здесь совершенно не жертва.       — Я покажу тебе боль за предательство. Запомни. Ты посягнул мне в верности и теперь умираешь от моих же рук, как паршивый пёс, без почестей. Ты меня предал, пытался убить... Так жалко, — хмыкает, распарывая плоть до кости. Мужчина кричит, дёргается. Лезвие входит лишь сильнее, царапая открытую кость. Кожа с распоротыми мышцами спадает, словно отошедшая шкурка змеи. Кейри не успокаивается, разрезает сухожилия, расковыривает рану. — Я убью тебе с этим паршивым клеймом, чтобы и в следующей жизни знал за что поплатился, предатель, — Кейри разворачивает мужчину за плечо, валит на грязный пол, не заботясь об открытой ране правого бедра. Кендал кричит, плачет и, кажется, молится перед смертью. Кейри же разрезает ткани на спине мужчины, чтобы добраться до светлой кожи. Он проводит по ней рукой. Тёплая. Живая. Кейри скребётся по кожи кончиком кинжала под сдавленный плач воина. — И умрёшь ты не как славный воин на поле боя. Умрёшь, как крыса, на холодном полу за предательство, — Кейри распарывает кожу, откуда начинает струиться кровь, мешая красиво вырезать. Кендал дёргается, что тоже усложняет задачу. — Я помечу тебя этим клеймом, предатель, — продолжает описывать Кейри, любуясь своим творением. Выходит кривовато, но даже с затекшей кровью отчетливо видна метка: «Предатель». Кейри ухмыляется и проводит ладонью по надписи, стряхивая лишнюю кровь, которая тут же начинает покрывать глубокие порезы. — Кендал, ты предатель, — шипит Кейри и достав свой меч из ножен лишает мужчину сначала ног, заставляя стекать предсмертно кровью, а после и рук. Когда голова слетает с плеч, Кейри хмыкает. Потому что заслужил.       Никто не смеет предавать своего владыку.       Кейри обтирает меч об обрывки одежд мужчины и убирает в ножны. Он выходит из темницы, попросив убрать за ним сторожевого воина. Тот слегка кивает головой и откланивается. В след владыка хрипло произносит:       — Брось остатки тела свиньям на потеху. Хоронить не позволю.       Кейри поднимается, прекрасно зная, что его приказ будет выполнен безукоризненно.

∞

      — Дежавю, — хрипло тянет Тэхён, снова очнувшись в своих покоях. Рядом обнаруживается Юнги, что плетёт из волос парня косы, видимо, успокаиваясь.       — Что? — Юнги непонимающе хмурится, не переставая перекручивать локоны.       — Не важно, — вздыхает Тэхён, рассматривая балдахин над головой. — Кто на этот раз пытался меня убить? — спокойно интересуется Тэхён, прочищая горло. Юнги вздыхает как-то обречённо и завязывает пряди волос на середине лентой, не доделав косу до конца.       — Меня в такие дела не посвящают. Владыка воинов своих один за другим менять начал. Видимо подозревает, — Юнги безразлично хмыкает и складывает подрагивающие ладони на колени. Тэхён не придаёт этому значение, может волнуется из-за частых нападений.       — Где Хосок?       — С Кейри. Ему понадобился срочно какой-то смертельный отвар, такие готовить только мой муж умеет. Большего мне не рассказали, — спокойно поясняет парень и сжимает одной своей ладонью другую, чтобы скрыть истинное состояние, когда видит неотрывный взгляд Тэхёна на себе. Все боятся чего-то, неужели Юнги думает, что Тэхён упрекнёт его в этом?       — Жаль, он уже который раз не оставляет мне травку, — тянет раздосадованно Тэхён. Перевязанные ладони почти не болят, лишь слегка щиплет из-за стянувшейся в ранах кожи. Тэхён уверен, что после мазей Хосока на коже не останется и следа.       — Они противные и от них можно сойти с ума, — уточняет Юнги между делом, прикусив губу. — Так сильно болит?       — Вовсе нет. Терпимо. Только вот почему на меня снова напали? У вас такое в порядке вещей?       — Что? — пересарашивает непонятливо Юнги, не разобрав чудную фразу.       — Часто такие покушения бывают? — слегка исправляется Тэхён.       — Нет, конечно же. Я не знаю почему на этот раз целью выбрали именно тебя, — честно признается парень и смотрит своими тёмными глазами в изумрудные.       — А почему ты со мной остался?       — Хосок меня с собой не взял, мне скучно. Решил сплести тебе косу. Переплетал десять раз до того как ты очнулся. Это успокаивает меня...       — Юнги... — застенчиво зовёт парень. Названый тут же кивает, готовый выслушать. — А можешь раздобыть чего-нибудь съестного?       Юнги усмехается слегка нервно, но кивает.       — Я принесу сюда, а ты отдыхай, — строго заявляет парень и поднимается с ложа, поправив после себя съехавшую ткань. — Только никуда не уходи, — просит напоследок под недовольное пыхтение Тэхёна прежде чем выйти из покоев.       — Действительно, я же прям горю желанием уходить отсюда, чтобы ещё кто решил меня ножом потыкать... Что за мир такой? — сокрушается Тэхён, прикрывая глаза.       Тишина нарушается лишь его размеренным дыханием. Тэхён подносит перебинтованные ладони к лицу и хмыкает. Теперь-то он точно бесполезен. Остаётся лишь верить Кейри и его чувствам. Ну не станет же он его добивать, правда? Очень тоскливо так-то. Чонгук не навещает его, лишь спасает. А Тэхёну то и не страшно уже. Разве ещё хоть что-то в этом мире сможет его напугать? Собственная смерть, множества покушений, изнасилование... Если что и может его опровергнуть в шок, так это дракон.       Кейри.       Тэхён ещё с первой встречи заметил его силу и этот взгляд... Но всё же осознание, что этот мужчина и есть дракон... Дикость. Хотя и к этой мысли Тэхён уже прикипел. Кем бы он ни был это ничего не изменит. Кейри он нравится, правда же? Он же всё правильно понял! А Тэхёну тепло становится от мыслей, что у них может что-то и получиться. Что-то. А чего конкретно он хочет? Власть Тэхёна не интересует, хоть и идёт в комплекте. Парень просто попросит Кейри не делиться ею с ним. А то кто знает как она на Тэхёна повлияет. Это дело такое...зыбучее. Никогда не знаешь когда безвозвратно затянет. Хочется просто спокойствия и чуть-чуть тепла владыки. Тэхён прикрывает веки, складывая перебинтованные ладони на своей груди.       Кейри, Чонгук, владыка. Все мысли только о нём.       Тэхён не сразу слышит как дверь в покои открывается и его покой прерывают, разглядывая.       — Тэхён... — тихо зовёт Кейри, проходя вглубь покоев с какой-то глубокой миской в руке. Парень распахивает резко глаза и садится на постели, слегка поморщившись. Больно. Улыбка трогает потрескавшиеся губы, стоит пересечься взглядам. Как же Тэхён его ждал!       — Почему вы так долго не приходили? — Тэхён прикрывает губы, пытаясь спрятать эту глупую улыбку. Чонгук выглядит так потерянно. Он нетвёрдым шагом подходит к ложу и ставит миску рядом с Тэхёном. Парень ещё никогда не видел его таким растерянным и виноватым? Мужчина в уже таком привычном военном обмундировании. Поверх тёмной рубахи накинут кожаный жилет, больше похожий на корсет, если переводить на знания Тэхёна. Вещица красивая, чёрная кожа поблёскивает от спадающего на неё света, а по бокам виднеется шнуровка. Красивый. Чонгук очень красивый. Это изделие подчёркивает крепкое тело, талию и делает его крепкие плечи визуально ещё шире. Тёмные брюки уходят в кожаные сапоги, а позади неизменно мантия, на этот раз отделанная чёрным мехом. Тотал блек прям. Тэхёну нравится. Взгляд цепляется за ножны с мечом и кинжал на бедре. Как всегда в боевой готовности.       — Прости, — устало и как-то обречённо следует в ответ. Но Тэхён и не злится особо, он просто рад, что к нему пришли. Это и самого парня пугает. Такое поведение ему не свойственно. Было. Раньше ему такое было не свойственно. Эти чувства иногда пугают. Тэхён улыбается уголком губ и кивает. — Я принёс кашу. Тебе нужно набраться сил.       Тэхён переводит взгляд на миску и улыбается шире. Вроде мелочь, а приятно. Сверху каша усеяна какими-то орехами и дольками яблока. Мило. Вроде бы по запаху и виду это овсянка. Неплохо.       — Сами украсили? — Тэхён склоняет голову на бок и щурится.       — Привнёс что-то от себя. Полезно же, а тебе нужны силы.       — Спасибо, — звучит в тишине и оба понимают, что благодарность не только за кашу.       — Когда ты поправишься, я хочу показать тебе одно место. Это важно для меня.       Тэхён кивает и слегка хмыкает. Руки то перевязаны. Есть будет проблематично. Кейри не даёт ему даже спросить об этом, как присаживается рядом на постели и берёт чашу в руки. Он черпает небольшую порцию в подобие широкой ложки, откровенно напоминающей мини-ковш и подносит к губам. Тэхён замирает, разглядывая своими изумрудными глазами тёмно-карие. Чонгук его со своих рук кормить будет?       — Ну же, Тэхён, тебе нужно поесть, — ласково просит Чонгук и парень послушно открывает рот, обхватывая губами ложку. Он тщательно пережёвывает кашу. Ну для этого мира не так уж и плохо, правда пресновато, но яблоко как-никак скрашивает. Он хрустит орехами и сглатывает, облизывая губы, как перед ним появляется новая ложка. Тэхён улыбается, слегка отстраняется.       — С таким надзором у меня нет шансов умереть от голода? — усмехается парень, чувствуя как живот начинает болеть от долгожданной пищи.       — Ты больше никогда не будешь нуждаться в чём-то. Я отдам тебе всё, что у меня есть, — серьёзно отвечает Кейри и протягивает требовательно наполненную ложку к губам. Тэхён ест ещё несколько, а после уклоняется от еды. — Почему ты противишься? Невкусно? — Чонгук обеспокоено переводит взгляд на наполненную ложку и пробует сам, пытаясь убедиться.       — Вкусно, — посмеивается Тэхён, но хмурится, когда тянет в животе. — Думаю, мне нельзя сразу так много есть. Живот болит, — он для наглядности кладёт руки на верхнюю часть живота, спрятанную под одеялами. Чонгук кладёт свою ладонь поверх его, а Тэхён нервно выдыхает. Тёплый. Мужская рука тёплая и поверх его ощущается так правильно, что боль отступает, вместо неё бабочки щекочут, воспаряя. Чонгук хмурится и убирает руку от живота.              — Теперь болит? — спрашивает отчего-то шёпотом. Тэхён качает отрицательно головой. — Вот и хорошо. Давай ещё одну ложку и будешь отдыхать? — мужчина ласково проводит по щеке парня и улыбается. Непривычно так.              — Что вы сделали?              — Забрал твою боль себе, — как само собой разумеющееся в ответ. Тэхён хмурится.              — Зачем?              — Потому что я забочусь о тебе и не хочу, чтобы тебе было больно.              — Зато чтобы было тебе? — неожиданно прерывает формальность, но они не обращают на это внимание.              — Мне больнее смотреть на твои мучения, будучи не в силах помочь. Поверь мне, душевная боль в сто крат сильнее телесной.       Он всё-таки скармливает Тэхёну ещё одну ложку и забирает миску, вставая.       — Отдыхай, я приду позже, — говорит в тишине, как гарант, что вернётся.       Тэхён засыпает с улыбкой на губах и теплом в душе. К нему обязательно вернутся.       Чонгук выходит из покоев, прихватив с собой опустевшую чашу. В дверях сталкивается с Юнги. Поднос переворачивается, миски падают на пол со звоном. Кейри смотрит на разбитый по холодном камню суп, а после поднимает взгляд к замеревшему Юнги.       — Он спит, зайди позже, — просит Чонгук и уходит прочь. Рубашка неприятно липнет к телу в районе живота. Поэтому Кейри направляется в сторону своих покоев. Он уже не видит как Юнги просит слугу убрать погром и нарушает его слово, тайно навещая Тэхёна.

∞

      Хосок заходит к Тэхёну ближе к концу дня, проверяет общее состояние, замечая повышенную сонливость и заторможенность. Рядом с лекарем сидит его муж, задумчиво перебирая свои волосы в косу.       — Тэхён, голова кружится?       Парень переводит на него расфокусированный взгляд и тяжело сглатывает, кивая. Голова сама не своя. Он проспал весь день после прихода Чонгука, а чувствует себя разбито, словно не спал вовсе. Ещё тошнит, что тоже не внушает доверия.       — Я хочу пить, — хрипит Тэхён и Юнги поднимается со своего места подавая кувшин, стоящий рядом, в руки присевшего парня. Юнги садится рядом на постель и задумчиво смотрит на своего мужа.       — Что ты сегодня ел?       — Кашу, которую мне принёс Кейри, — с замедлением воспоминает.       — Давно?       — Утром? Я не знаю как ориентироваться в этих стенах по времени. Можно будет спросить его, — с каждой фразой говорить становится сложнее, а тело перестаёт функционировать. Тэхён смотрит на свои зажившие чудом ладони и прижимает их к резко вздымающейся груди. Он хрипит, закатывая глаза, когда из уголка рта стекает струя крови. Испуганный Хосок подбегает к его ложу и хватает парня на руки. Юнги суетится подле, открывая двери покоев. Хосок кричит страже, чтобы они привели Кейри к нему и бегом срывается к лазарету.       Тэхёна в его руках начинает трясти, он горит и мычит в агонии, сплевывая порции густой крови, пачкает лицо, руки Хосока и начинает задыхаться. Лекарь возгружает парня на свой стол и принимается что-то агрессивно искать в полках, пытаясь совладать с волнением. Плохо дело. Неужели отравили?       Хосок находит припрятанный корень и наспех заливает его кипятком из котелка. Пока трава настаивается, он хватает ещё какое-то растение и мнёт его прямо в руках, пачкаясь зелёно-коричневым соком. Он открывает насильно рот парня и запихивает раздавленное растение под язык, заставив плотно сжать челюсти. Тэхён заметно трястись перестаёт, лишь подрагивает теперь, но хрипеть продолжает, хаотично хватаясь за рубаху лекаря. Хосок смотреть на такого парня не может. Больно. Невыносимо больно за Тэхёна.       — Продержись, Тэхён, ради него...       Тэхён смаргивает слёзы, пока по руке Хосока, удерживающего его голову, начинает течь кровь уже и из носа. Тэхён задыхается в собственной крови и боли.       — Тихо, тихо... — успокаивает в первую очередь себя, а не парня и отпускает его подбородок, отходя к заваренному корню. — Держись, держись, ещё немного.       Хосок размельчает получившийся настой, добавляет ещё несколько трав и с силой вливает в рот Тэхёна отвар, когда дверь лазарета распахивается с громким стуком. Кейри останавливается у порога и смотрит на мычащего в агонии парня.       — Чёрт бы тебя побрал, Чонгук! Помоги мне, скорее! — Кейри оказывается рядом в двух шагах и перехватывает подбородок Тэхёна, фиксируя, как просит Хосок.       — Не бойся, пшеничка, всё будет хорошо, — шепчет владыка, светящимися глазами заглядывая в испуганные изумрудные. У Тэхёна из глаз слёзы кровавые течь начинают, а сам он испускает вздох и обессиленно затихает.       Хосок резко замирает, как и Кейри. Чаша падает из рук лекаря, когда он оборачивается на Тэхёна.       Не успели?       — Нет... — шепчет Чонгук, пока по его щеке стелит путь одинокая слеза.       Неужели он не успел спасти своё сердце?       

∞

      Темно. Холодно. Сыро. Юнги убегает из ставшего родным дома. Мрачно. Страшно. Горько. Хосок его никогда не простит.       Юнги прячется в глубокий капюшон и поправляет полы дорожного плаща, который он схватил впопыхах покидая замок. Тэхёна жалко. Очень жалко. Юнги корит себя за то, что успел проникнуться этим парнем, прикипеть, привыкнуть. Изначально было нельзя.       У каждого в замке уготована своя роль. Юнги свою выполнил.       Парень подгоняет коня к кромке леса, скрываясь от предполагаемой охоты. Они поймут, кто это сделал. Обязательно поймут. Хосок поймёт. От того и тошно. Юнги правда влюбился, хотя был не должен. Он вообще много правил нарушил в своей недолгой жизни. Родился, попал в передрягу с братом, лишился собственной воли, замуж вышел... Много чего было сделано неправильно и не по желанию. Юнги не жалеет лишь о том, что встретил Хосока. Этого мужчину он и вправду полюбил. Вот теперь сбегает, чтобы Кейри и его не убил. Юнги уверен, что его найдут и убьют как положено предателям. Хосок Кейри остановить не сможет, а может уже и не захочет. Не важно. Всё уже не важно. Главное спасти Хосока своим уходом и спасти брата своим приходом. Юнги мчится сквозь лес, не щадя коня, который за такое длительное время уже изрядно выдохся. Юнги делает привал с наступлением полной темноты. Прячет коня и взбирается на дерево, привязывая себя к наиболее крепкой ветке верёвкой.       С рассветом путь продолжается. Юнги хаотично оглядывается назад, предвещая скорую погоню, но сзади всё чисто. Никто его не ищет. Почему?       Юнги прокручивает в голове отданный ему приказ пока войско ещё было в пути. Убить Тэхёна любой ценой. Когда Кейри начал проявлять чувства к парню, цель лишь подкрепилась. Юнги не мог поступить иначе. Ему пришлось выбирать: жизнь Тэхёна или Юнхо. И чёрт, Юнги эгоист. Всегда им был. До конца не верил, что любит Хосока искренне. Ошибался. Любит и ещё как. Сердце разрывается от тоски и совершенного предательства. Ведь это именно Хосок доверял ему настолько, что показывал где и какие ингредиенты можно найти.       Юнги стирает выступившие в уголках глаз слёзы и хмыкает. Кейри убьёт его, но он хоть успеет спасти свою оставшуюся семью. Жить на два королевства очень трудно. Утомительно.       Благо Хосок безоговорочно доверял ему и рассказывал всё-всё, даже то, что ему знать не требовалось. Всем, но не ему.       — Прости меня, Хосок. Я не мог поступить иначе. Я всё равно люблю тебя, — шепчет, пытаясь унять тянущее чувство в груди. Больно. От их расставания чисто физически больно. — Я расскажу о тебе своему брату, а после вернусь. Обязательно увижу тебя перед смертью.       Юнги невесело хмыкает, сжимая поводья крепче и ускоряет лошадь. До Юга ещё далеко, чем быстрее он пересчёт границу, тем скорее Юнхо будет свободен.       

∞

      Хосок молча стоит позади рыдающего друга, подползшего к телу Тэхёну на коленях, и не знает, что сказать. Лекарь никогда ещё не видел его таким: уязвимым и беспомощным. Разбитым. Он кладёт свою ладонь на подрагивающее плечо, сжимая в молчаливой поддержке.       Кейри впервые плачет вместе с Чонгуком. У мужчины прорезаются чешуйки на щеках и клацают острые клыки при вздохах.       Величественному дракону больно. Его сердце безвозвратно утеряно вместе с его юнцом.       — Я не успел, Хосок, не успел... — шепчет на грани слышимости, но у лекаря от этого проникновенного шёпота сердце кровью обливается.       — Ты не виноват, — врёт лекарь, поджав губы. Он считает Чонгука виноватым в этом из-за его трусости. — Это не твоя вина, — шепчет, пытаясь привести Чонгука в чувства. После уж он выскажет своё истинное мнение. Хосок оглядывается в поисках мужа, который бежал рядом с ним, но не находит его в лазарете. Ничего страшного, наверное ушёл в покои, чтобы не нервничать сильнее. Он и так был задумчив последние дни, что на него не похоже.       — Я люблю его... Я не успел сказать этого, — Кейри протяжно выдыхает и встаёт, обессиленным взглядом обводя тело.       Не успел, не присвоил, упустил.       Владыка подходит к Тэхёну и прикрывает его безжизненные глаза. Он кладёт руку ему на солнечное сплетение и прерывисто выпускает из лёгких кислород.       — Я не чувствую душу. Хосок... — лекарь подбегает к нему и прикладывается к бездыханной грудине.       — Он мёртв, — заключает лекарь, отстраняясь.       — Его нет ни среди живых, ни среди мёртвых. Его просто нет, так не бывает, — озадачено рассуждает Кейри. Он смотрит на бледное неживое лицо парня и отводит взгляд к различным пучкам трав. — Я не стану его хоронить раньше времени, — предупреждает нахмуренного лекаря и сжимает холодную ладонь в своей.       — Он мёртв. Его нужно отпустить. Ты этим сделаешь лишь хуже! — Хосок пытается вразумить упрямца, но тот наотрез отказывается слушать.       — Я не стану хоронить не мёртвого, — ни в какую не соглашается Чонгук, сжимая чужие пальцы сильнее. — Он не мёртв, понимаешь? — с надеждой спрашивает владыка, но Хосок лишь делает шаг назад от него.       — Не понимаю. Я его вылечить уже не смогу. Такое не лечится, Чонгук, — названый раздражённо ведёт плечом в сторону от своего имени и хмурится усерднее. — Это издевательство. Отпусти его. Ты не смог его защитить. Просто отпусти и упокой.       — Он не мёртв! Он просто...спит, понимаешь? Он не погиб, нам нельзя его хоронить! — Кейри цепляется в бледное холодное тело и зарывается в волосы носом, вдыхая, вдыхая, вдыхая до боли в лёгких. Хосок не понимает, как вразумить своего друга, лишь разочарованно смотрит как тот стягивает Тэхёна с каменного стола и садится с ним в обнимку прямо холодный на пол поверх своей мантии. Тэхён уже не замёрзнет, а Кейри болезни неведомы.       — Вернись, Чонгук, ты сходишь с ума по тому, кого уже никогда не вернуть. Я буду ждать тебя, возвращайся, — всё, что говорит лекарь перед тем как уйти, оставив после себя тишину с хрупким надрывным дыханием.       Сильные люди тоже имеют свои слабости. Даже сильные люди могут не справиться и молча плакать над телом любимого человека, которого не смогли защитить.       — Всё будет хорошо, всё будет хорошо, слышишь? Я знаю, что ты не мёртв... Я найду тебя и ты вернёшься ко мне. Знаешь же? Так и будет, пшеничка... Я люблю тебя, представляешь? Люблю. Мне так жаль, что я не успел сказать это тебе глядя в глаза... Но ничего... Успею же ещё? Ты только вернись ко мне! Слышишь? Я жду тебя здесь и очень сильно скучаю.       Чонгук запечатляет свои чувства отчаянным поцелуем в пшеничные волосы и крепче прижимает к себе похолодевшее тело. Ничего, тепла Кейри хватит, чтобы согреть их двоих.