Вокруг нас

      Постоялый двор в Гермине, выбранный Кинмаером, находился в центре города, что было не только дорого, но весьма удобно и практично. Кива неплохо знала это здание: большое каменное, трёхэтажное, выходящее одной стороной на главную площадь ковчега. Со скатной крышей, рядами каминных труб и очень большим чердачным помещением. Недалеко и каретный двор, где можно было нанять экипаж едва ли не в любое время. Паромная станция. И этим днём всё выглядело по-прежнему спокойно. Не очень шумно, не слишком многолюдно. Девушка, аккуратно поправив рубашку, неспешно отделилась от улицы и пошла к парадной большой, двустворчатой двери. Всё ещё с сомнением посматривала на многочисленные окна, размышляя над тем, какое из дел могло привести мастера сюда? Достаточно далеко от родного Промышленного Города. Внутреннее волнение насчёт того, что это всё же как-то связано с её непростыми отношениями с Аккерманом, заставляло сдержанно выдыхать. Ругаться с ним, своим другом, не хотелось. «Да и не помню, чтобы он часто выезжал из западной Розы. Необычно само по себе. Послушаю, что скажет для начала», рассуждала она в трезвом успокоении. Дверь приближалась, и соглядатай прислушивалась к непривычным ощущениям, что примешивались к деловому и холодному. Впервые вообще переживала за то, что кто-то выскажется насчёт её личной жизни, которая появилась не менее внезапно. Она ведь только училась слаживать с этим. «Что бы там не случится, проблемы не будет», мысленно поддержала Кива себя и зашла в отель. Быстро огляделась. Ничего подозрительного или странного не бросилось опытному взору. Постояльцы: одни сидели в креслах, другие, кажется, собирались куда-то и ждали друзей. Тихий гомон. Вилберта среди них она не приметила, прошла вперёд, зная, что выглядит точно так же как и люди вокруг. Стойка администратора. Ей чаще доводилось общаться за барной, однако тут всё было гораздо спокойней. Девушка вежливо осведомилась, на месте ли уже господин Кинмаер, и тот без промедления ответил, что мужчина прибыл и ждёт гостей. Кива без запинки назвала ложное имя и фамилию, подтвердив, что она и есть тот гость, получила номер арендованной квартиры и направилась туда. Последние минуты на раздумья и на то, чтобы собраться с духом на всякий случай. Поднималась по гранитной лестнице, легонько касалась гладких, начищенных до блеска перил. Сегодня даже обратила внимание на решётчатую ковку, работу неплохого кузнеца. Не самые широкие коридоры этажей, но богато украшенные светильниками и ковровой дорожкой. Шаги выходили бесшумными.       И наконец дверь с нужным номером. Тяжёлая, надёжная, сквозь неё не будут долетать шумы. Даже если кто-то устроит драку. Кива постучала, отстранёно думая, что возможно нагрянуть ночью и через окно было бы привычнее и лучше для них всех. Но ждать несколько лишних часов было роскошью, ночью могло добавиться дел. Через несколько секунд она всё же уверенно произнесла: — Это я, Вилберт, — чуть улыбнулась одной себе, будет рада его увидеть, несмотря ни на что.       Дверь открылась ещё через секунд десять, и девушка подобралась. В проходе стоял старший сын Кинмаера. Граем. Увидеть его, с которым она не знакомилась лично, было довольно внезапно, но помощницу Аккермана насторожило другое. Вид парня, что старше её лет на семь или девять. Осунувшийся, усталый и опустошённый. Русые волосы взъерошены, одежда измята. Поза сникшая, но движения резкие. Голубоватые глаза, впрочем, горели чем-то. И Кива мучительно признала знакомый взор. Отчаяние, затравленное как у многих в подземельях. — Граем, — вежливо поздоровалась девушка, прислушиваясь к возможным звукам из апартаментов. — А где… — Там, заходи, — грубо прервал её молодой мужчина, недобро с подозрением пройдясь по ней глазами, когда она аккуратно зашла.       Растерянность и ноющая тревога отогнали переживания о своём. Понимала, что надо бы спросить у парня, что приключилось. Что-то определённо случилось. Прошла пару шагов в пустой гостиной и повернулась: — Что случилось, Граем? — она скрестила руки на груди, наклонила голову.       Тот лишь ругнулся сквозь сжатые зубы, зарылся пальцами в волосы, в очередной раз наведя на голове беспорядок. Лицо на секунду исказило болью, а потом он взял себя в руки. Относительно. — Нам нужна помощь, — бросил он и кивнул на одну из дверей. — Иди же. Отец всё внятней расскажет.       Нервозность человека ей не особо понравилась, но та выходила искренней. Излишней настороженности из-за такого поведения не поднималось, Кива ощущала себя спокойно, разумно и в моменте. Она мигом вошла в то рабочее русло, уже чувствуя, какого примерно рода помощь могла им требоваться. И когда без стука заходила в комнату, двигаясь аккуратно и юрко, как тень, собиралась внимательно слушать, чтобы помочь своему другу.       Пока не знала, что из её незаконных услуг, варьировавшихся от шпионажа и краж до непосредственных убийств, могло потребоваться семейству Кинмаера или ему одному. Вопреки всей чужой честности. В голове даже не прокручивались разные версии — всё нужное услышит из уст друга. И за него она теперь волновалась. Что могло приключиться, раз они решили обратиться к ней, хотя неделями ранее мастер убеждал её покончить с такой рутиной? Девушка увидела его, сидящим за рабочим столом, на коем царил… беспорядок и откровенный бардак. Это заставило её нахмуриться: разные письма, одни неаккуратно вскрытые, другие смятые будто в гневе, комки лежали и на лакированном полу. Стоял на столе и стакан с водой, опустошённый кувшин. Пахло чем-то лекарственным. Что совсем не вязалось с образом мастера. Сам мужчина даже сидя выглядел очень измученным и постаревшим. Морщины на лице углубились, сам он как-то ссутулился — не читалось в нём той обычной силы и крепости. Соглядатай тихо, уверенно направилась к нему, беспокойство и подозрения усиливались. На шелест тот повернул голову, в сероватых глазах виднелось мучительное раздумье. — Кива, — вымолвил он всё же с облегчением и начал вставать с явным усилием, морщась от непонятной боли. — Ты всё же пришла.       В этой чужой комнате, далёко от его дома, голос звучал вяло, угасше, и девушка покачала головой на ходу: — Сиди, Вилберт, — ускорилась и положила руки ему на плечи, легонько надавливая, чтобы он занял прежнее место. Она присела рядом на корточки, смотря ему в лицо. — Что случилось?       Он выглядел совсем не так, как тогда, когда обучал её незамысловатым задачам подмастерья. Мужчина оставался старшим, ощущался надёжнее и уравновешенней своего сына, но больше не тем мастером, что вёл её и был готов протягивать руку помощи. И Кива понимала, что сейчас её время стать опорой. Сейчас, когда что-то выбило у Кинмаера почву из-под ног. Она взяла его за предплечье, сжала в поддержке и чуть кивнула, призывая его довериться ей, поскольку тот долгие секунды просто переводил дух и молчал. Наконец он совсем успокоился, хотя выглядеть лучше не стал. — У нас в городе похитили людей. Просто появились из ниоткуда, похватали с улиц человек сорок и уехали, — коротко и по существу произнёс мужчина, мелко тряхнул головой. — Мы не догнали, не сразу разобрались даже.       Девушка слушала, не прерывая, а внутри, где-то на сердце, непривычно темнело. Разумеется, она знала о том, для чего могли похищать людей сейчас. Этим и занималась. И даже слова Кенни о том, что враги брали химикаты из Промышленного Города лишь указывало на это. Те решили напоследок прихватить и ещё один материал. Более крепкий, более здоровый, чем тот, что можно было без проблем добывать в Подземном Городе.       Сомнений не возникало — слишком много для шального похищения. Вилберт тем временем перевёл дух, а потом накрыл её ладони своей. Широкой, мозолистой от ручного труда. Сжал, точно держался за неё. — Они забрали и мою невестку, — негромко вымолвил он, смотря в глаза знакомой. — Жену Граема. Я не могу не бояться. Не только за неё, но и за остальных.       Кива чувствовала в хладнокровном, своём знании произошедшего нечто новое. Ту злобу за то, что это случилось с её знакомыми. Которые этого вообще не заслужили. Обычно злилась она за себя, когда её раньше принимали за шлюху или же когда кто-то пытался надругаться над ней вновь, чего она не позволяла себе после Кенни. И впервые это чувство мрачно выковывало намерение. Грозное, не сулящее врагам ничего хорошего. — Что-нибудь удалось разузнать? — осторожно спросила своего друга, чтобы не нарушить его хрупкое самообладание. — Сколько дней прошло? — Ничего, совсем! Уже недели две, чуть больше, — суматошно прикинул Кинмаер, отнял ладонь, потёр шею и щетину. — Ты поможешь, Кива? Ты единственная к кому мы можем обратиться, — его голос всё же сбился на отчаянный: — Мы обращались ко всем. К военполу, к властям, к чиновникам, даже к армии. Они ничего не могут, Кива! Они все лишь разводят руками!       «Две недели. Мы были тогда примерно в Шиганшине. Уж точно их не было в той базе, какую мы недавно разгромили. Куда они их повезли?», прикинула она, мысленно встраивая эту деталь в общую картину, а пальцами погладила его ладонь. — Я знаю, что ты разбираешься в этом, занимаешься подобными делами или знаешь того, кто это делает, — торопливо продолжил Вилберт, стараясь говорить внятно, однако затравленность и отчаяние проступали в выражении лица. — Я заплачу сколько угодно, если ты поможешь, сделаю всё, Кива, взамен. Только помоги нам. — Вилберт, — аккуратно позвала она его из этого захлёбывания, подняла руку и твёрдо сжала плечо. — Я могу попробовать найти их живыми. Но никто на земле не может наверняка отыскать их. Я помогу, сделаю всё, что в моих силах.       Мужчина покивал, начал несколько успокаиваться, хотя ситуация от всех слов лучше не стала. Девушка не собиралась тешить его ложными надеждами или уверять в чём-то, обманывать, чтобы он не нервничал. Требовалось подумать над всей этой сводкой, однако речи о том: принимать или не принимать это предложение; не стояло. Всё очень серьёзно и для неё. Теперь и для неё по-особому.       И ей нужно лишь стать сильнее, успевать ещё больше, искать и бить точнее. Она медленно выдохнула и выпрямилась. Ставка в этой игре незримых сил всё росла, и её готовность выковывалась в этом. «Нужно прикинуть варианты, как лучше всем распорядиться. Если они действовали так нагло, так открыто, то должны были оставить следы. Это из-за того, что мы подорвали их крупнейшую лабораторию, что сделал отец Ури и Рода годами ранее», прикрыла глаза, справляясь с эмоциями, но и так рабочей хватки не нарушилось. Ощущение того, что она, какая уж есть, может и должна помочь другу, подкрепляло. Она не беспокоилась так сильно, не волновалась за тех, но видеть боль близкого было тяжело. Впервые за всю жизнь, пожалуй. Спустя пару молчаливых секунд Кинмаер разлепил губы: — Мы ждали тебя два дня. Мой сын думал, что ты можешь и не прийти. Граем совсем не доверяет тебе, но я доверяю, — он кивнул, откинулся на стул, дыхание стало более тяжёлым, — и готов поверить, Кива. Я готов на всё, что угодно. Особенно после того, как все отмахнулись от нас. — Я сделаю всё, что смогу, — вновь заверила девушка его, видя, как вся ситуация добивает его, а потом серьёзней добавила: — Тебе надо встретиться с Кенни. Рассказать всё ему до малейшей детали, что вы разузнали.       Вилберт поморщился и расстегнул ворот рубашки, соглядатай молча подала ему ещё не выпитый стакан. Не знала, как сейчас ему облегчить разговор. Тот принял его, но отпивать не стал. Сжал до побеления пальцев и ответил: — Если я верю тебе, то это не значит, что я верю ему, Кива, — посмотрел строго, открыто, лицо исказило сомнение и уже настоящее недоверие. — Я не думаю, что он захочет помогать нам, да и поможет ли? Вряд ли его вмешательство улучшит дело. Я поэтому писал и звал тебя. — Ты не понимаешь, Вилберт, — она покачала головой, скрестила руки на груди, не отводя взора. — Он лучший. Второго как он нету, и не случайно. Он лучше меня во всём. И он быстрее меня разберётся, а это самое важное.       Кинмаер дёрнулся, уронив голову на грудь — он знал, понимал, что скорость одно из главных. Соглядатай рассудила, что нужно попробовать организовать их встречу завтра, что сегодня вечером ей надо будет проверить сводки по грузовым станциям. Хотя бы отправить запрос.       «Сорок человек просто так не провести. Если не там, то на окольных дорогах их могли заметить. А к обсуждению нужно узнать хоть что-то новое», она сухо выдохнула. Всё это ей надо будет сочетать с делами, которые уже имелись. И наверняка пересечься с Кенни. Сегодня. — Ты уверенна, Кива? — отвлёк её мастер после краткого, но тяжёлого раздумья. Голос подрагивал. — Что он справится лучше?       Она сжала губы — не могла рассказать сейчас всё, что уже знает. Это лишь ввергнет его в ещё больший ужас. И надавливать на него, как-то манипулировать в разговоре, чтобы было удобнее и сговорчивее, она не собиралась. Они должны справится, раз такая беда пришла. — Мы с ним занимается и этим тоже, Вилберт, — негромко произнесла девушка, чем заставила его поднять голову. — Пропажи людей случались и раньше. Так что мы кое-что да знаем об этом.       Кинмаер судорожно выдохнул, покачал головой в отрицании, отвернулся. Всё же отпил из стакана. Последние раздумья, что легли ломкой тишиной на комнату. — Хорошо, — вымолвил мужчина, сдаваясь, взглянул на ворох бесполезных бумаг. Никто и ничто не могло им помочь. — Тогда пускай так. Если это повысит шансы. Я готов. — Тогда отдохни, Вилберт. Пожалуйста, ты нужен всем здоровым и спокойным, — попросила Кива. Прищурилась в оценке, проговорила наставительно. — Завтра вы поговорите, если я успею с ним пересечься. Вы же будете здесь? — Да, мы никуда не уедем. Я специально приехал сюда, чтобы тебе было удобнее, — устало ответил Кинмаер и поставил пустой стакан поверх какого-то письма. — Я знаю, что у тебя хватает своих дел и что мы не можем просто так просить тебя об этих услугах.       Кива дёрнула уголком губ — об этом они могли бы поговорить позже. Но она видела, что мужчине неловко, что он не обратился бы к ней, если бы ужас и паника не были столь сильны. Как и рациональное, несмотря на все те эмоции, понимание, что закон и власть, полицейские не сумеют вернуть им родственников, родных. Не в этот раз. И лучше справятся те, кто не с законом не считался. — Сейчас главное, поскорее взяться за дело, — она умолкла, прикидывая, стоит ли расспрашивать его сейчас или же будет больше вреда, чем пользы. — Со всем остальным разберёмся позже. Я завтра дам тебе знать, что дальше. Не знаю, как это будет, но так или иначе сообщу тебе. Я постараюсь что-то разузнать за сегодня насчёт похищения и поговорю с Кенни. Он не откажет.       Мастер кивнул и выдохнул, хоть немного успокоился от поддержки и конкретики. Действия. Впервые действия за последние дни среди мышиной и бестолковой возни. Неверия, что всё то, на что мужчина полагался в обычной жизни подвело. Девушка видела это.       Всё же Вилберт тяжело встал и положил руку ей на плечо, не решаясь обнять сейчас, видя в ней ту собранность и серьёзность. Признавая, что во всём этом именно она оставалась адекватной, хладнокровной и разбирающейся. Что сам зависел от этого и не смел вмешиваться сейчас. — Мы будем ждать, — пообещал он с кивком, прикрыл натруженные глаза. — Может, вспомним ещё что-то. — Будьте осторожны, — строго напомнила девушка и наклонилась к нему, доверительно предупреждая: — О ваших розысках могло стать известно и похитителям. Поэтому не теряете бдительности — в городах не безопасно. До завтра, Вилберт.       Помощница Аккермана торопливо направилась на выход, не дожидаясь ответного прощания, новых излишних для неё слов, которые тому лучше приберечь для Кенни. Надо было поскорее браться за работу и оставить друга переводить дух. Она видела, что ему плохо из-за всего этого. Не имело смысла задерживаться сейчас и растягивать ему переживания, самой колебаться над ними, не особо привычными. Беспокойство за него ложилось умеренной, но реальной деталью её существования. Девушка в гостиной на ходу потёрла переносицу, новость сама по себе довольно внезапная. «Что же это получается? Это очень дерзкий шаг с их стороны: просто проехаться по городу, заталкивая первых попавшихся же людей. Нам надо поторапливаться, раз они сделали такое. Может, ещё похитили кого-то в другом месте? Вряд ли собираются возвращаться в Промышленный Город после такого, значит, получили что хотели из его запасов. Ждать по заблокированным складам бесполезно теперь. Но и сами они засели где-то в одной локации. Иначе зачем делать такой налёт?», вкус добычи играл на подсознании, с губ слетел сдержанный выдох.       И без умозаключений Жнеца девушка понимала, что это известие, чужое сумасбродство или же просто самоуверенность можно хорошо и с толком использовать. Воспользоваться моментом и даже попробовать успеть спасти тех людей, пресечь дальнейшее. Аккерман ждал чего-то такого, но кто мог предположить, что произойдёт именно подобное? Кива поморщилась и осмотрелась — Граем стоял у окна, что-то нервно перебирал и вертел в руках. Соглядатай замедлила шаг, наблюдая за его фигурой, за его потерей, что просачивалась в языке тела, а потом направилась к двери. Ей нечего ему сказать сейчас. Но она брала на себя новую цель с полным осознанием и готовностью убийцы. Постарается. Покидала здание постоялого двора быстрее и с большей уверенностью, чем заходила и поднималась в нужный номер. «Встречаться тут второй раз будет небезопасно, надо вывести их отсюда», она вдохнула свежий воздух и поспешила к боковой улице. Ей нужно теперь нырнуть в канализацию, перегруппироваться и переодеться в военную форму. Она нацеливалась на столичную ратушу, откуда могла бы запросить часть интересующих рапортов, где могла бы скорее пересечься с Кенни, если повезёт. Их планы должны были поменяться с этой новой деталью. Кива заставила себя идти не быстрее, чем прочие прохожие, чтобы сливаться с толпой. За ней могли следить, как и за гостями из Промышленного Города. Она вовсе не думала о таком, когда получила письмо от друга. И дневная улица южного ковчега Сины стала выглядеть опасней, равнодушнее. «Этот враг, последователи Райсса и Аккерманов, где-то ведь совсем рядом. Они обладают теми же ресурсами, что и мы, поэтому теперь тщательно скрываются. Поняли, что по официальным каналам мы можем их засечь. Но поимённые поиски идут медленно, с одного Мангера толку мало. Якобы умершая разведчица Идберга, может, кто-то после Дункана Аккермана, друзья Грема Райсса, этот Эррол, ну его я хотя бы узнаю. Ублюдок, как так он прошёл мимо моего внимания», рассуждала девушка под мерные шаги, под смену улиц. Время спокойно пораскинуть мозгами имелось.       Путь знала наизусть, как и все проулки города. Поэтому уверенно приближалась к одному из лазов в канализацию. «Если друзья у Аккермана могли остаться, как и у Райсса, Эррол должен был входить в круг того общения. С видением не сходится. Сын одного из них? Но тогда два одинаковых имени. В любом случае, тоже где-то в Сине. Самая большая и продуманная лаборатория была именно здесь. Тогда каким боком тут разведчица? Она из южного округа, это очень далеко. Она ж как-то уцелела в той вылазке, вернулась за Стену и не дала ни о ком себе знать. Никому из родных. И может, в этот период она скрывалась и пересеклась с кем-то, кто предложил ей такую затею. Но вряд ли в самой Сине. Где могут скрываться те, кто числятся погибшими? Однозначно подальше от дома и родных земель», задавалась она закономерным вопросом в попытке восстановить хотя бы возможную хронологию событий, что могло бы примерно сориентировать их в настоящем. Ей будет о чём поделиться с Кенни, когда она встретится с ним. Она прикрыла глаза — он у неё был, самый дорогой человек, и этим днём мысль его потерять заставляла горечь разливаться на душе. Если такое случится, она не остановится, пока всех врагов не прикончит. Её скорбь будет не такой, как у Кинмаера. Просто знала это. И теперь стремилась к Аккерману. Губы тронула диковатая улыбка — новостями он будет доволен, и они вцепятся в дело ещё глубже. Поймают хитрого врага и попробуют помочь тем, кто попал в беду. Не проиграют.