Вокруг нас

      Рабочие дни вновь потекли увлечённо, и Род не желал терять полезной продуктивности, времени, тех возможностей, хоть и отдавал себе отчёт, что попросту зарывается в делах, чтобы избегать реальной личной проблемы. Очередной. Мужчина тяжело выдохнул и облокотился на стол, сжав виски обеими руками. А глаза сами собой, против его воли, скользнули к записке. Та всё притягивала как магнитом. Кривой почерк, но слова разборчивые. Кива передала ему незнакомый адрес, как приглашение прийти и взглянуть на всё самому. Короткая приписка, имя, ничего не значащее для Райсса. Значил тот факт, в который пока он не мог заставить себя поверить целиком. Где-то на душе, хоть разум начал принимать. Но сердце не позволяло спокойно и трезво поразмыслить, снять пока защищающий барьер. Да даже представить себе Альму с кем-то кроме него — на груди сжималось, мешало дышать. И мужчина не принуждал себя к тому, к чему не готов, однако смиренно понимал, что оно неизбежно. — Мне нужно чуть больше времени, — пробормотал он устало и с усилием оторвал взор от сложенного измятого куска бумаги.       Его он таскал с собой теперь постоянно, не позволяя оставить где-либо точно один из сверхценных секретов об Имир, титанах, его семье. Мысль краем затронула последствия, как он будет их разгребать вновь — теперь один и виноватый перед близкими даже больше, чем раньше. Заведомо тяжко, но для начала стоило разобраться наверняка с ситуацией с Альмой. «Прежде, чем делать новые ошибки. Надеюсь, что время ещё не упущено. Для начала надо сделать так, чтобы Альма не ожидала подвоха. Меня рядом — всё верно. Но почему она так поступила?», рассуждал Род, и как только вопросы и мысли стали приносить особое беспокойство, отмёл их прочь. Настрадаться он ещё успеет, а спокойствие на вес золота. Он вернулся к подписыванию некоторых местных приказов, некоторые отвергал, дополняя их приписками. Управление жизнью города никогда не бывало не трудоёмким.       Сейчас работа как некий обряд помогала держаться сдержанно и разумно. «Поездка в Яркел. Как раз. Надо лишь продержаться пару дней здесь, потом вернуться раньше срока. Да, скажу, что я на четыре дня, а не на два», решил мужчина и открыл ящик стола. Достал приказ, который он сам выпросил для себя. Небольшая поездка, чтобы отвезти некоторые важные документы в управление Яркела, выполнить стороннюю проверку по налоговым сборам — частая практика. В Орвуде тоже курировали чиновники из других городов, чтобы проверять коллег. Райссу же нужен был разговор с Мангером. Пощупать, послушать, понять, что за человек помогает незримому, но осведомлённому врагу. Красть материалы, провозить их либо в города, либо из них. Прикрывает любые оплошности. Точно так же, как и сам Род, занимался делами своей семьи. Время настало, и мужчина старался с интересом смотреть в грядущую отлучку, не думая о том, что будет делать Альма, пока его не будет. «Подумаю об этом, когда буду возвращаться», он взял чернильное перо и без запинки исправил в приказе шестое число месяца на восьмое. Число конца рабочей поездки, начало же завтра. В очередной раз он попытался себя пожурить за ту лёгкость, с которой совершает очередной обман. Против той, кого любит, как не смог полюбить жену. Прислушался к своему душевному страданию и покачал головой. Снова больно, счастье было коротким, и его снова отрывало от этого островка, унося в какую-то пучину жизни. Проблемы, муки, беспросветные попытки что-либо наладить для самого себя. «Но может, всё ещё образуется», Род не особо тешил себя этой надеждой, зато от желания, чтобы всё обошлось без серьёзных неприятностей и разборок, отказаться не мог. Ведь он проделал такой большой путь к тому, где стоял сейчас. Он, конечно, понимал, что и наслаждаться обманом — это не то, чего он хотел. Поэтому собирался идти до конца. Мужчина посмотрел в окно, чтобы лишний раз не сверлить взглядом строки, написанные Кивой, которые уже набили ему клейма в сознании. Его даже не удивило то, с какой скоростью помощница Аккермана, всё разузнала. Он прикрыл глаза и осторожно сфокусировался на видах. Начинался мягкий конец светлого дня. Лучи солнца сделались более приглушёнными, но и густыми, насыщенными. Сам северный ковчег Сины нагрелся, и тепло медленно поднималось со всех сторон. Деревья, высаженные на площади, вяло покачивались, чуть шелестели зелёной листвой. Их кроны он видел со своего места, а если встать и пройти к высоким проёмам, то увидит прогуливающихся по хорошей погоде людей. Может, и пары влюблённых. Райсс не поднялся — подумал о том, что близится конец рабочего дня. Но предстояло ещё очень много хлопот до следующего утра.       Мог бы остаться сегодня на час подольше и вернуться к Альме совсем уж поздно, сказать, что устал. Как он поступал с Элфридой и своими детьми. Не один раз. И ему не было стыдно. Его слабо передёрнуло от этого, и мужчина рассудил, что это не решение проблемы на сей раз, хоть и большой соблазн поменьше взаимодействовать с ней. Но и поступать так же с девушкой, дорогой его сердцу, не хотелось, это претило ему самому. Всё равно, что поставить его сухие и формальные чувства к жене и пылкие глубокие живые к Альме на одну планку. А при всём это было далеко не так. «Или же… раз всё вернулось к началу. Может, это со мной что-то не так», мысли в голове промелькнули невесомо, и Райсс не стал за них цепляться. Они пугали. Они призывали разобраться не только с поведением возлюбленной, но и с самим собой. «Придётся. Я должен что-то сделать, когда увижу правду, когда поговорю с Альмой. Но пока этого нет. Надо собираться домой», и поморщился — уверенности в том, что его дом в Орвуде, с любимой женщиной, больше не появлялось. Всё становилось снова пресным точно безысходным, только теперь подёрнутым и сомнениями, тревогами, тенями грядущих последствий. Вместо привычного раздражения в родовом особняке, что сковал его правилами и обязательствами. Род начал убирать бумаги со стола. Готовые положил в лоток для посыльного, неготовые в ящики. Записку Кивы заученно сложил во внутренний нагрудный карман пиджака, лист о командировке в саквояж. Сегодня не брал с собой работы на дом, и ноша почти не отягощала руку. Райсс прошёл к дверям и оглянулся. Ничего в удобном кабинете не зацепило взгляд настолько, чтобы он вернулся и продолжил работать. В то же время, это говорило ему о том, что он со всем справляется и справится, что всё правильно.       Он вышел и запер комнату, устремился по коридору на выход. На улице без проблем нанял карету. Уже под стук подков о мостовую, перекат колёс думал о том, что надо сделать. Собрать сумку, поужинать, возможно, отвлечься от всего в сексе. Мог бы ещё купить цветы Альме, как хотел бы, если бы записка внутри, рядом с грудью, не жгла. Не позволяла забыть или же действительно отложить ситуацию, вести себя как прежде эти дни, пока он не устроит момент и не увидит всё своими глазами. А тот выдастся очень скоро. С этими думами он распрощался, как только покинул удобный транспорт и зашагал по улице к арендованному дому. «Всего несколько дней, и я буду знать все ответы. И приму все последствия, какими бы они ни были. Разберусь», вдохновлял мужчина себя, зная, что всё ему по силам. Что, да, он умён, лицемерен и эгоистичен. Род постучал в дверь, только потом сморгнул и встряхнулся от дум. Даже не обратил внимание: видел ли свет в хотя бы в одном из окон. Дома ли она? С собой имелся ключ, но через минуту ему отперли дверь изнутри. И он увидел улыбающуюся, довольную Альму. Ему хотелось обрадоваться её улыбке как прежде — безмятежно, без гнетущей и туманной правды, но чувства не пришло. Даже не шевельнулось. Как не шевельнулась и обида с болью, что его успокоило. Он держит эмоции под контролем и не сорвётся, доведёт план до конца. Каким бы тот ни оказался, иначе просто не сможет спокойно жить дальше. — Альма, — выдохнул он и улыбнулся. Вполне естественно — она ничего не заметила или же ей было не до его состояния. Протянул руку к светлым, соломенным волосам. — Я скучал.       В самом деле, не врал. Ему не хватало её любви или того, что она дарила ему, помогая ощутить себя свободным. Девушка подняла ладони, положила на его плечи и мягко втянула в дом. Поцеловала коротко, приняла саквояж. — Ты пришёл рано, — заметила она с довольством, игриво прикрыла светло-голубые глаза. — Я только начала готовить. Но так хорошо, что у тебя сейчас немного работы. — Это точно, — легко согласился мужчина и повернулся закрыть дверь, запереть изнутри. — Завтра ещё еду в Яркел, помнишь же?       Он подошёл к стойке с верхней одеждой и принялся снимать пиджак, краем глаза наблюдая за Альмой. Высокой, стройной, по-женски гибкой. Грация проявлялась даже в том, как она держала его сумку. «В которую она возможно залезет сегодня, но там ничего нет. Обрыщет ли она карманы пиджака? Надо было записку Кивы оставить на работе всё же», мысленно цокнул он, а потом сфокусировался на эмоциях девушки. Она больше довольна, чем рада ему. Но спокойна абсолютно, никаких нервных движений, и всё же сама она не примечала его чуть большую собранность. И как она ответит на его вопрос?       Райсс не хотел играть в эту игру, ему делалось внутри больно и мучительно, но он незримо встряхнул себя — ему нужно понимать, как она ведёт себя, и устроить всё без подозрений с её стороны. Чтобы не ошибиться самому через несколько дней. Он на секунду представил, что всё не так, как есть, что ему придётся оправдываться перед возлюбленной за проверку и недоверие. Даже сейчас не верилось в правду. Несчастье окружало в любом раскладе, и спасения не было ни с одной из сторон. Только в правде, с которой он должен будет жить дальше. Мужчина расправил пиджак, а Альма кивнула и ответила: — Да, помню. И буду очень-очень скучать, — она чмокнула его в щёку и выдохнула: — Ты и так ездишь к семье, чтобы они не тосковали. Но работа это важно. Я буду ждать.       Род отметил, что она не спросила, не обозначила интерес относительно долгосрочности их разлуки. Он решил сам ей напомнить с не обременяющей лёгкостью. — До восьмого числа всего, Альма, — улыбнулся, потёр затылок, поморщившись на пару мгновений. — И так голова болит, но ты права — работу нужно сделать до конца.       «И узнать, почему ты так поступила. Есть ли причины, которые я смогу принять? Нет, наверное, нет», мысленно договорил он и приобнял её за талию. Приятное прикосновение и осязание тонкого стана не помогали откинуть всё лишнее. Кто ещё её мог так трогать? Кому она… позволяла себя так трогать? Райсс воззвал к рациональности. Ему спокойно продержаться тихий вечер, а потом отвлечься в работе и только после подойти к той правде. Не имело смысла отравлять себя заранее. — Хочешь, я тебе помассирую голову? — предложила девушка, и мужчина с усталой, но довольной улыбкой кивнул. — Иди на кухню, я сейчас подойду.       Он покорно направился в нужную комнату, пока Альма понесла его саквояж в гостиную. Род увидел, что она действительно готовила ужин: разделочная доска, тушка курицы уже наполовину разрезана. Склянки с травами, что она купила на его деньги. Очищенные овощи лежали в миске. Картина уюта и заботы. Его губы исказила тусклая улыбка. Ему нравилось именно то, что она для него готовила, хоть ей больше шли танцы на вечерах, чем роль домохозяйки. Зато когда в особняке готовила Элфрида, то от её стряпни веяло подлинным теплом. Два образа отличались, и мужчина хмыкнул, прислушался к тишине. Возлюбленная, скорее всего, задержалась быстро проверить его саквояж.       Ему это не нравилось, однако сейчас терпел эти небезосновательные домыслы. «Лишь один вечер», он сел на один из стульев за обеденным столом, позволил себе расслабиться. Выделил мгновение, когда Альма пошла обратно, и, заслышав, что та остановилась у прихожей, позвал её, избавляя от соблазна залезть в карманы его пиджака. — А-альма, моя голова очень скучает по твоим пальцем, — протянул мужчина и с лёгким кивком отметил, что та пошла к нему. — Мне уже тебя не хватает.       «Переложу записку потом в саквояж, она уже проверила его», решил он и повернул голову к пришедшей. Она безмятежно улыбалась с видом полноправной хозяйки. С лёгкостью миновала его, приоткрыла окно, впуская свежий воздух тёплого раннего вечера, и вернулась к стулу, встала за спиной, принялась массировать голову. «Цветы всё же не помешали б», отстранёно подумал Райсс. Сочетание прекрасного дня, её образа, источавшим ту женственность и мягкость, в которой ему хотелось понежиться. Хотелось запечатлеть навсегда, пока всё не разбилось. Ну разве она не была той, что понимала его по-настоящему? «Одно другому не мешает. Но тогда она меня правда не любит. Но ведь сейчас я чувствую её любовь», он откинулся и довольно застонал, когда умелые руки задели пару точек. — Что же я буду без тебя делать в Яркеле, — в шутливом сокрушении проговорил он, — Альма. Как же мне не хочется ехать.       Не врал. Поездка приближала его к тому, что он мог увидеть. Тогда буквально всё изменится. Девушка польщёно смутилась, спустилась пальцами на шею. За день сидячей работы та действительно устала. — Будешь скучать, думать обо мне, а я… — она улыбнулась кокетливо, приглушила голос, — буду думать о тебе, мой Род. Сделаю тебе сюрприз к твоему возвращению. А пока у нас есть праздничный ужин и ночь. — Тебе помочь с готовкой? — предложил Род, зная, что так сможет отвлечь мысли. — А то я весь день сижу. — Попробуй, — она поцеловала его в лоб и отошла к разделочному столу. — Надо набрать воды. — Хорошо, — он встал и направился по поручению.       «Сюрпризов мне пока предостаточно», домыслил он про себя и взял пустую кастрюлю, пошёл за водой к баку в хозяйственной комнате. По пути, пока Альма увлеклась готовкой, переложил записку со строками, весившими для него целую жизнь.       Ури без особого энтузиазма перелистывал дневник родителя. Тот, что уцелел. В голове смутными контурами возникали образы других. То ли писем, то ли записей. Надежда была, что память родственника откликнется на собственную вещицу. Пока, правда, без особого результата. Он с досадой выдохнул, но занятия не прервал. Коротал конец светлого дня, жалея, что не может никуда выбраться, помочь делу. Его положение подлинного короля не благоволило к сумасбродным поступкам вроде одиночной выездки в Митру или хотя бы в Орвуд, к брату. Да и в особняке, как никак, оставались трое детей. Особых, королевской крови. Элфрида у родственников, от Рода вестей особых нет. За двоих близких он переживал чисто по-человечески. Видел, что даже сдержанное перемирие и принятие разлада, проходит тяжело. Впрочем, особо часто названные муж и жена не виделись в последние несколько недель. Не могло не сказываться. «Надеюсь, что ничего действительно дурного из этой жизни на стороне у Рода не выйдет. Придумал же, жить с любовницей, навещать детей», Ури прислушался к шуму за окном. Улькин и Фрида помогали выбивать пыльные ковры и вроде неплохо проводили время со слугами. Он кивнул самому себе, взглянул на люльку, стоящую рядом на стуле, где лежал маленький Дирк. Тот сонно и медленно хлопал глазами. Дядя его устроил так, чтобы он мог видеть небо в окне, и малыш медленно, но верно засыпал, слыша и чувствуя рядом взрослого. «Ещё пара месяцев, начнёт активно ползать. Вот там надо будет приглядывать особо», мужчина с сухим шелестом перевернул страницу. Всё, чем он мог помочь сейчас своим близким: следить за детьми и их душевным покоем, искать ответы в вязком и тёмном прошлом. Его родитель явно задавался теми же вопросами, что и он сам в молодости. Почему нужно жить внутри Стен? Неужели титанов нельзя уничтожить, исправить? Последний Ури задавал себе и сейчас: неужели так сложно, обладая силой основателя, просто забрать ту возможность трансформации? Сделать из них обычных людей, тогда проблема ненависти не исчезнет, но станет уж точно гораздо проще. Он лениво, уже раздражённо скользил по строкам знакомого почерка, а перед глазами то и дело всплыли лица пленных, которых освобождал Кенни с военным отрядом. Десятки, сотни несчастных. Ничего из страданий не стоило мнимой силы. Стольких людей, которым и так жилось нехорошо. Парень поставил палец на тех словах, где остановился, и закрыл глаза. Он знал, что в Подземном Городе жилось очень плохо, видел чужую память, чувствовал все эмоции в пару мгновений силы, когда забирал их воспоминания об опытах. И в очередной раз не мог с этим ничего поделать. Совсем ничего. Так было кому-то надо.       Его лицо скривилось, появилось желание восстать нелепому запрету, потом в висках знакомо закололо длинными иглами, которые начали проворачивать в разные стороны. Райсс быстро оставил сопротивление, но усмехнулся вдогонку. Запретить действовать другим — сила не могла. Правда, возможности других были куда более ограничены. — Не недооценивай нас, простых людей, Имир. Даже девять титанов порой не могут столько, сколько могут люди, — пробормотал он, открывая глаза, отстранёно нахмурился — взор застыл в пустоте. — И где девятый? Ты знаешь, отец? Может, стоит за всем этим?       Дирк рядом засопел от его голоса, но минуту Ури не двигался в ожидании ответа или какого-то чужеродного настроения в душе. Ничего. Он откровенно и грязно ругнулся вполголоса и закрыл дневник. Встал и взял племянника на руки, принялся покачивать. Успокаивал и его и себя. На его ладонях точно так же, как и жизнь чада, лежали жизни другие. Всех элдийцев, и друзей, кто доверился ему, пошли за ним. Наперекор судьбе. Кенни, Кива, которым он помог и чувствовал себя, самого себя, правильно той ночью. Даже Род при всех своих грешках не отставал. — Если ты не можешь мне помочь, то я не буду сидеть здесь без дела, точно запертый. У тебя нет этой власти, — проговорил он, напевая точно колыбель, прижал к груди пока безвинного и пока живого ребёнка. — Это место не единственное, что служит домом. Для нас всех, так?       Он вышел из своего кабинета, где ему обычно было проще сосредоточиться на насущном и без спешки прошёлся вниз. Начинало вечереть, запах трав и цветов усиливался, отдавая тепло дня. Ему нравилось жить здесь — не в городе. Окружённым камнем, титанами, тайнами, отголосками прошлой эпохи. Но туда стоило наведаться, несмотря ни на что. Он дошёл до внутреннего двора. — Улькин, Фрида, — позвал мужчина, чуть повысив голос, но Дирк уже уснул под качку шагов и с теплом его груди. А может, и от только что принятого решения.       Старшие дети довольно быстро устремились к нему. Довольные и радостный — никакие тяжёлые мысли их этим днём не посещали, что родственник только приветствовал. Им не требовались лишние беспокойства. — Завтра я хочу выехать в столицу, хотите со мной?