Вне игры

Отнекиваться было бесполезно. Порко говорил с такой уверенностью, что было очевидно: он всё знал. «Раз об этом ещё не знают все остальные, значит, Порко чего-то от меня хочет… или от Эрена… или от нас обоих», — судорожно думал Жан, пытаясь понять, что же ему теперь делать. — Ну пошли поговорим, — дернул он плечом и потянулся к стоявшим возле кровати зимним ботинкам. Зашнуровывал он их не быстро, чтобы успеть подумать, но и не медленно, чтобы не взбесить Порко еще сильнее. Что Жан вообще о Порко знал? Ничего, кроме того, что он учился с Эреном и Флоком на класс младше, что с одноклассниками своими он не тусовался, предпочитая проводить время в компании Марко, Жана и Райнера, причем скорее Райнера, чем Жана и Марко. Хотя до вступления Порко в команду Жан с ним даже не был знаком. Он знал его старшего брата — острого на язык, но, пожалуй, более доброго Марселя, учившегося в одном выпускном классе вместе с Эрвином и Риваем. Со старшим братом Порко тоже не тусовался. Он прибился к компании Жана, с которым у него вообще ничего общего не было. Или было, и Жан что-то упускает? Шнурки на ботинках наконец были завязаны, и раздраженный Жан схватил куртку, натягивая ее на себя уже по пути, пытаясь унять внутреннюю панику. Они с Порко прошли через половину лагеря и спрятались от посторонних глаз за столовой. Место подобрано было удачное: ужин давно закончился, и даже повара с уборщицами давно ушли в свои домики. Случайных прохожих здесь точно не встретишь. Единственными их спутниками были только тишина и холод. Жан вдруг поймал себя на мысли, что оценивал каждый уголок на предмет того, насколько легко его могут заметить. Можно ли в нем спрятаться от посторонних глаз, или нет. Неужели так теперь будет всегда? — Ты поразительно спокоен, — ухмылялся Порко, закуривая сигарету, — Йегер бы мне уже морду бил. — И поэтому ты подошел ко мне, а не к нему, — Жан старался тщательно контролировать всё, что говорит, — что тебе надо от нас? — Это тебе теперь надо, Кирштайн. Надо, чтобы я молчал, — Порко явно наслаждался своей властью, — тебе, может, и по барабану, а по твоему любимому Эрену такое сильно ударит. — Если ты думаешь, что Эрена волнует, что о нем думают другие… — О, ну, конечно, его не волнует! — рассмеялся Порко. — Зато волнует всех этих других. С педиком играть никто не захочет — это факт. А нет команды — нет денег — нет его обожаемой школы. Выкинут его отсюда в два счета! Жан обессиленно облокотился на стену столовой. Холодный бетон охлаждал не только спину, но и мозги. Порко был прав, и от этого осознания важность сохранения Жана с Эреном общей тайны только что взлетела до невообразимых значений. Жан с ненавистью покосился на Порко. Может, подраться была и не такая уж плохая идея? Нет, однозначно плохая! «Думай. Думай-думай-думай». — Представляешь, как будет всем весело завтра, в день отъезда? В автобусе только вас двоих будут обсуждать! Скорее всего, кто-то даже побить захочет! Йегер вот умеет драться. А ты? — Что тебе нужно за молчание? — устало спросил Жан. — Мне? Ничего! — Порко точно издевался, словно компенсируя себе что-то. — Я просто тебе сообщаю о том, что я могу рассказать в любой момент, сломать вам вашу ненаглядную любовь, так что в следующий раз подумай, прежде чем с Эреном миловаться… Вас будут ненавидеть! Наш главный натурал Райнер точно от тебя отвернется… Жан напрягся. Райнер отвернется? Ну да, пожалуй, так и будет, ведь он довольно нетерпим к таким вещам. Но что за злость скрывалась в голосе Порко? Почему он так сакцентировал на этом внимание? Кроме Райнера, были еще и гомофобы в команде, так почему именно он? Почему-почему-почему? Озарение было настолько внезапным, что Жан уже и не слушал ядовитые комментарии Порко, а лишь пытался сообразить, что же ему теперь со всем этим делать. — Ты не расскажешь. — Жан сам не верил в то, что говорил, но решил все же попробовать. — Ты не расскажешь, или Райнер все не только про нас узнает. Но и про тебя. — И что же? — смело выкрикнул Порко. — Ну, что это именно ты отвадил от него Кристу, например? У Жана не было внятного плана. Он был уверен, что Порко рассмеется его бредовой теории в лицо, и что тогда драки точно не избежать. Он уже сжал кулаки, готовясь драться, готовясь защищать свою тайну в честном бою. Однако Порко не рассмеялся. Он вдруг побледнел и отступил на шаг назад. — Что за бред ты несешь? — Его голос задрожал, и этим он сдал себя окончательно. — Зачем мне это? — Затем, что Райнер тебе нравится, например? — процедил Жан. — Я думаю, его это настолько поразит, что про меня с Эреном он тут же и думать забудет. Что скажешь? — У тебя нет доказательств! — А у тебя их, что ли, много? — фыркнул Жан. — Он тебе не поверит. Это же бред! — Райнер вовсе не такой наивный, как тебе кажется! Ты же постоянно с нами таскаешься, чуть ли не в рот ему смотришь! Порко замер. Его лицо застыло, а в глазах мелькнула неуверенность. Наконец он наклонил голову, словно признавая свое поражение. — Как же тебе повезло, ты даже не представляешь, — сказал он тихо, — ты не выслушиваешь ведра грязи, не получаешь тонну презрения от того, кто тебе понравился. Я не расскажу никому о вас, не переживай. Но и ты не рассказывай Райнеру обо мне. Если он узнает, то, поверь, я… Порко протянул руку в знак скрепления договора, и Жан с огромной неохотой ее пожал. — Не узнает, — со злостью сказал он, — это теперь и в моих интересах, как я понимаю. Порко хмыкнул. — Ты, кстати, зря считаешь, что ты сам по себе Йегеру интересен, — сплюнул он, — у таких, как мы, нет богатого выбора. Он понял, что ты такой же, вот и вцепился, чтоб одиноко не было. Жан, не веря своим ушам, уставился на Порко. Желание разорвать все договоренности с этим человеком и просто вмазать ему в нос стало чуть ли не непреодолимым. Кое-как Жан все же взял себя в руки: — Заткнись лучше, — пробубнил он. Порко захохотал, и Жан вцепился ему в воротник и вжал в стену. — Ударишь меня? Ну так давай! Но только как это повлияет на факты? Он же тебя ненавидит, забыл? — Я сказал, заткнись! Заткнись, пока зубы целы! Порко зло заржал, но и продолжать не стал. Жан отпустил его куртку и отступил на шаг. Гнев всё ещё заполнял его разум, но и какое-то новое горькое чувство теперь осело в душе. Из этого разговора, несмотря на то, что его раскрыли, Порко все равно вышел победителем. Он ушел обратно в лагерь, в сторону домиков, а Жан обессиленно опустился прямо на снег. Слова Порко жгли сердце, а тело била крупная дрожь. И это он до лагеря считал, что у него сложная жизнь!

***

Лафа с поездкой на машине в этот раз была не доступна: Эрвин и Ривай собирались уезжать на день позже всех остальных. Они оставались на сутки помогать персоналу сдавать лагерь, проверять снаряжение и готовить всё необходимое к следующему году. Жан хотел было пойти предложить свою помощь, но засмеявшийся Эрен его вовремя осадил: — Ты дурак, скажи? — беззлобно хмыкнул он, и все понявший Жан пристыженно замолчал. — Я бы тоже хотел так остаться, — грустно пробормотал он. — Становись капитаном, — вдруг посерьезнел Эрен. — Ты же переходишь в выпускной класс в следующем году! — Я? Капитаном? — Очень захотелось рассмеяться наивному Эрену в лицо. — А кто еще? — фыркнул тот. — Тихоня Марко? Прости боже, Райнер? Не придумывай, все будут голосовать за тебя! — Давай доживём, а? — Жан съехал с темы, а Эрен хитро улыбнулся и чмокнул его в щеку. — Зря ты так в себя не веришь, — шепнул он на ухо, и его голос обжигал, а по телу пошли мурашки. — Пошли, а то нас уже все ждут! — Пошли, — улыбнулся Жан. Последний вечер в лагере собрал всех рядом с регбийным полем. Эрвин расчистил снег, развел костер и жарил мясо и картошку. Другие сидели вокруг, пели песни и рассказывали байки. Огонь освещал все вокруг, делая этот зимний вечер сказочно особенным. Даже сама природа как будто грустила об их скором отьезде и плавно шелестела с помощью ветра ветвями деревьев, желая кому-то скорой встречи здесь же, а с кем-то прощаясь навсегда. — Последняя наша тренировка здесь, а? — с какой-то сентиментальной ноткой спросил Ривай. — Даже не верится. — Да, — кивнул Эрвин, — больше мы сюда не вернемся. Даже весельчак Майк поймал это грустное настроение и задумчиво смотрел на поле. Он, казалось, наблюдал за танцующими огоньками на снегу, теряясь в своих мыслях. Для Жана этот вечер был тоже чем-то особенным. Это поле было не просто местом, где он тренировался — здесь он стал увереннее, здесь проходила маленькая, но важная часть его жизни. Прощание с этим лагерем вызывало у него странное чувство, словно он прощался не только с местом, но и с собой прежним. Жан стал сильнее за эти четыре месяца. Его разнеженное в предыдущие годы сидячим образом жизни тело после ежедневных тренировок приобретало рельефные очертания. Он больше не смотрел с придыханием на тех, кто играл давно — они-то раньше казались ему по уровню недостижимыми. А теперь Жан понимал, что он и сам становится таким же. Сильным и спортивным. «Мы больше не проиграем», — думал он. Жан покосился на Эрена, сидевшего рядом и уплетавшего за обе щеки картошку. Он, как и все, был подтянутым, много бегал, и от одного только вида его ног в регбийных шортах Жану исправно сносило крышу, а в голову сразу лезли воспоминания о их поцелуях и прикосновениях. Он отвернулся, чтобы не разглядывать Эрена так уж откровенно при всех. Внизу живота потянуло, и Жан затерялся в этом буйстве ощущений. «Пошли отсюда», — шепнул Эрен Жану, и тот не был против. Теплый свет костра и шум ребят оставались где-то позади.

***

Как и всегда, уединились они в темном сарайчике. Тусклый свет от маломощной лампочки на потолке словно с неохотой освещал полки с мячами и гантелями, шкафчики для формы. Прежде чем прийти сюда, Жан десять раз убедился, что остальные остались у костра и что за ними никто не пошел. Дверь Жан на всякий случай подпер одним из тренажеров, а окон в помещении и так не было. И вот, в этом полумраке, Жан снова ощущал тепло и напряжение между ними, особенно когда Эрен потянулся к нему и увлек в поцелуй, увлекаясь страстью. — Такая конспирация, словно труп прячем, — засмеялся Эрен, оторвавшись от Жана, а тому было совсем не смешно. Разумеется, он Эрену ничего о своем разговоре с Порко не рассказал. Эрен бы среагировал на такое непредсказуемо, или наоборот, максимально ожидаемо — любой такой сценарий Жана не устраивал. Хрупкий договор с Галлиардом и так держался практически на соплях, и Жан бы не дал Эрену все испортить. Вот так у него уже появилась от него первая тайна. И сколько же их ещё будет? Но о плохом долго думать не получалось, ведь после небольшого перерыва Эрен снова зацеловывал Жану губы, кусал их, наверняка они позже обветрятся и воспалятся от мороза, но плевать, как же на это плевать! — Какой же ты… — восторженно прошептал Жан. — Какой? — Красивый, — слово вырвалось само собой. «Как мальчишка себя веду… а ведь мне уже семнадцать». Жан надеялся, что не выглядел при этом совсем глупо. Он не знал, какие комплименты Эрену понравились бы, но сказал сейчас искренне и от сердца. — Я-то красивый? — хмыкнул Эрен. — Это ты просто себя не видел. И после этих слов Жан, кажется, покраснел. Эрен сел, опершись спиной на стену, а Жан лег к нему на колени. Холод от пола и тепло от тела Эрена смешивались в уникальное ощущение. Запахи старой резины и дерева успокаивали бушующее сердце, и легкая грусть снова одолела их обоих. Эрен смотрел на Жана с какой-то нежностью и тоской, и все слова Порко тут же показались глупыми и ничего не значившими. Эрен Жану нравился, и бабочки в животе, и приятная тянущая тяжесть еще ниже не дали бы ему в этом соврать. Очень нравился, и Жан был уверен во взаимности. Черт! Конечно, все было взаимно, а он, Жан, просто дурак! — Говорят, в столице всем плевать, — вдруг тихо сказал Эрен, — на то, какой ты и с кем ты. Там живут нормальные люди, которым плевать на тебя, как и должно быть. Жан потянул руку вверх и погладил Эрена по щеке. — Хочешь, уедем туда? Как закончим школу, обязательно! — Хочу, — сдавленно шепнул Эрен. — Тогда уедем, — твердо сказал Жан. Эрен ничего не ответил, лишь зарылся пальцами Жану в волосы и легонько сжал их. Жан же попробовал спросить: — Эрен, а ты… — Что? «Ты почему вообще со мной захотел быть?» Жан запнулся: — Да нет, ничего. Между ними снова возникла тишина, полная тех невысказанных слов и эмоций, которые не нужно было произносить вслух.

***

Приехавший за ними автобус был старенький и холодный. Жан сел у окна, на одно из обшарпанных сидений, чувствуя сквозняк от стекла, а Эрен тут же сел с ним рядом, у прохода. Райнер, который тоже хотел сесть с Жаном, только пожал плечами: — Вы все же помирились? — ехидно спросил он. — Нет! — засмеялись Жан с Эреном одновременно. Райнер фыркнул, отвернулся и сел на сиденье впереди, а Порко устроился с ним рядом. Он сверкнул глазами при виде Жана, а на его щеках заходили желваки. Как бы не натворил от зависти чего плохого, обеспокоенно подумал Жан. Ему и так было стыдно, что он вынужден скрывать от Райнера то, как Порко с ним поступил, но выбор между Райнером и Эреном для Жана даже не стоял. Эрен был важнее, гораздо важнее. Тот тем временем стащил с себя куртку, как и Райнер, ничего не подозревая о том, что от него что-то скрывают, положил ее посередине, накрыв их руки, и взял руку Жана в свою. Он не сразу, но все же сжал ладонь Эрена в ответ. Этот тихий жест был надежно скрыт под курткой, и никто не смог бы его увидеть и о чем-то догадаться. — Дома нам будет проще, — шепнул Эрен Жану на ухо. И в это очень хотелось поверить.