Последние мгновения

Гарри около минуты сверлил взглядом страницу с обрядом, к которому так долго подводил его Герберт Берк. Тревожило то, что страница эта была почти в самом конце книги, а потому это наверняка его последний шанс докопаться до сути. Собравшись с духом, Гарри принялся читать:  «Данный обряд издревле использовался исключительно в чистокровных семьях, потому как лишь сильнейшая наследственность позволяла обратиться к столь мощной магии, путь к которой проложили первые волшебники, рожденные на земле.  Итак, обряд Последних мгновений – это высшие чары, неразрывно связывающие две души. В нем используется один из самых могущественных артефактов, когда-либо существовавших в мире, – Небесная Чаша. Если ты, мой читатель, уже прочел историю о добродетелях, то, верно, знаешь, о чем идет речь.  Путь Чаши был тернист и долог. Она кочевала из рук в руки, меняла одного хозяина на другого, но всегда служила во благо. Последним ее хранителем стало «небесное» семейство (как иронично). Оно берегло Чашу как зеницу ока, передавая ее из поколения в поколение. Но со временем ее местонахождение забылось, и даже семья хранителей не знала, как ее отыскать. Задавшись этим вопросом, я обратился к своему близкому другу. И пусть он был гораздо старше меня и, признаться, слыл тем еще чудаком, связь наша была крепче, чем многие могли бы себе вообразить. Мы оба были хранителями великих артефактов: я – Печати Солнца, он – того, что символизировал одну из добродетелей – Мудрость. А потому мой друг доверил мне вещь, открывающую любые тайны – Лунную Книгу, или, как он сам называл ее, Книгу «Лунных знамений». С ее помощью я отыскал охраняемую вековыми защитными чарами Небесную Чашу, и, найдя ее, наконец смог приступить к выполнению обряда».  Гарри судорожно перевернул страницу. На другой стороне все так же вырисовывался аккуратный текст, а далее… ничего. Следующая страница была небрежно вырвана из книги. Сердце сжалось от досады, а глаза торопливо забегали по оставшимся строкам:  «Как я уже говорил, суть заклятия «Последних мгновений» заключается в том, чтобы установить крепкую связь между двумя душами, соединенными тесной любовной привязанностью, настолько сильной, чтобы привести обряд в действие. Однако есть еще одно обязательное обстоятельство: эта связь создается исключительно по смерти одного из двух субъектов.  Принцип работы обряда состоит в добровольном принесении своей жизни в жертву ради того, чтобы вернуть в мир душу любимого человека. Это можно считать своего рода процессом воскрешения: долгим и мучительным для одного, но спасительным для другого. С помощью обряда душа живого человека изымается из тела и перемещается на тонкий план. Магия Небесной Чаши переносит ее в то время, когда любимый человек был жив, давая возможность противостоять судьбе и изменить будущее. Отделенная от тела душа соединяется со своим носителем в прошлом и предостерегает его от совершения непоправимых ошибок, предупреждая о скорой гибели возлюбленного, показывая его последние минуты жизни.  Ниже прилагаю инструкцию к проведению самого ритуала…»  На этом записи обрывались.  — Черт, — прошептал Поттер. — Черт, черт, черт!  Казалось бы, вот она – разгадка главной тайны. Наконец Гарри стало ясно наверняка, что он сам (а точнее, он из будущего), провел обряд Последних мгновений. И теперь он совершенно точно знал, что все его кошмары действительно не плод тревожного воображения. Это предупреждение. И подтверждение тому – слова Герберта Берка, когда-то самолично проведшего обряд. Однако же, Гарри все равно не смог получить полной информации. Самая главная часть вновь ускользнула от него.  Поттер со злостью захлопнул книгу. Отчаяние, охватившее его, боролось с чувством гнева, болью полыхавшего в груди. Больше медлить нельзя. Нужно было срочно рассказать обо всем Драко, предупредить его об опасности.  Гарри торопливо спрятал книгу и вскочил с места. Одернув штору, он стремительно вышел в общую комнату. Но как только он это сделал, на него тут же устремились пять пар удивленных глаз.  — Гарри, — Гермиона встревоженно оглядела его, — что-то случилось?  — Да, — выпалил Поттер. — Что-то случилось, Гермиона.  В глазах Грейнджер застыл немой вопрос. Панси, Джинни, Блейз и Рон тоже сидели в ожидании того, что скажет Гарри. Поттер прошелся по ним строгим взглядом и нетерпеливо спросил:  — Где Драко?  Все присутствующие перегляделись. По-видимому, услышав слова Гарри, Малфой тоже высунулся из своей комнаты. Однако увидев, что на Поттере нет лица, он окончательно вышел ему навстречу. Глядя на них, Гермиона, кажется, стала понемногу соображать, что к чему. Она медленно встала с места и обратилась к Поттеру:  — Гарри, мы собирались развести костер. Вы поговорите и тоже присоединяйтесь, — девушка направилась к выходу, поманив за собой остальных.  — Да, конечно, — отозвался Поттер, глядя, как все с недоумением в глазах выходят на улицу.  Когда палатка опустела, Гарри направил свой взгляд на Малфоя, и у того аж дыхание перехватило. Бледный и в то же время разгневанный Поттер вызывал в нем чувство тревоги. А потому Драко подошел ближе к Гарри и осторожно, без тени прежнего недовольства спросил:  — Гарри, что с тобой?  Поттер долго смотрел ему в глаза, собираясь с мыслями и заметно остывая. Как сказать Драко, что того в скором времени ждала смерть? Как он решится на это?  — Нам надо серьезно поговорить, — стараясь подавить дрожь в голосе, начал Гарри. — Это касается нас обоих.  Малфой нервно сглотнул.  — Говори.  — Мне уже давно снятся кошмары, — наконец произнес Поттер. — Нет, не так. Один кошмар, который повторяется из раза в раз, — он на мгновение замолчал, давая себе еще немного времени.  — Что за кошмар? Что в нем было?— нахмурился Драко. Он, конечно, уже успел немного успокоиться, поняв, что Гарри не собирался обсуждать с ним их сегодняшнюю ссору, но и эта тема не пришлась Малфою по вкусу. У него было дурное предчувствие.  — В нем был ты, — коротко ответил Поттер.  Драко не стал ничего уточнять. Он терпеливо ждал, когда Гарри продолжит сам.  — Мне снилось, что тебя… что тебя не стало, понимаешь?  На последнем слове весь воздух вышел из легких, и оттого голос Поттера стал невероятно тихим.  Малфой непонимающе проморгался. Смысл слов Гарри доходил до него очень медленно.  — То есть ты хочешь сказать, — нерешительно начал он, — что тебе снилось, как я умираю?  — Да, — на выдохе произнес Поттер, уже окончательно растерявший всю свою злость. Сейчас ему было только страшно.  Брови Драко еще сильнее сдвинулись к переносице. Он попытался осмыслить то, что сказал Гарри, и пришел к единственно верному выводу.  — Так вот почему в последнее время ты вел себя так странно?  — Да, — согласился Поттер. — Но дело не только в этом.  — А в чем еще?  «В том, что эти сны – вещие», — эти слова уже были готовы слететь с языка Гарри, как вдруг голову пронзила резкая, будто от оглушительного удара, боль. Не в силах совладать с ней, Поттер прижал руки к вискам.  — Гарри, — Драко вмиг приблизился к его лицу и положил свои ладони поверх его. — Что с тобой? Голова болит?  Но Поттер не мог ему ответить. От невыносимой боли на глазах выступили слезы, а губы плотно сомкнулись. Казалось, его череп вот-вот расколется надвое. Сквозь эту нестерпимую муку он едва ли мог услышать, что говорил Драко. Но вдруг все прекратилось и сменилось ясной легкостью. Тогда-то Гарри и услышал внутри своего сознания голос, донельзя знакомый ему самому: «Не смей! Не говори».  — Гарри!  Поттер поднял взгляд на Драко, пытаясь сосредоточиться на его лице. Малфой огромными глазами смотрел на него в попытках понять, что случилось. Стараясь отдышаться, Гарри стал усиленно соображать, что произошло. В памяти тут же высветились слова из книги. Так вот, значит, как это ощущается, когда его собственная душа, перенесшаяся из будущего, говорит с ним. А ведь если подумать, такое уже случалось. Помимо предостережения в конце каждого из кошмаров, однажды он слышал этот голос и наяву: в ту ночь, когда потерял сознание в подземельях Хогвартса прямо на глазах у Драко. И вот, это случилось снова.  — Все в порядке. Просто голова закружилась, — прохрипел Поттер.  — В порядке?! Не неси ерунды! Да на тебе лица нет, — воскликнул Драко, но, увидев, как скривилось лицо Поттера, тут же замолк. Наспех налив воды в стоявший рядом стакан, он протянул его Гарри, и тот вмиг осушил его до дна.  Прошло пару минут, прежде чем Поттер снова смог нормально соображать. Кажется, только что он чуть не совершил нечто непоправимое. Благо, голос вовремя его предостерег.  — Ты как? — тихо поинтересовался Драко.  — В норме, — кивнул ему Гарри. Он подошел ближе к Малфою и бессильно уткнулся ему в плечо, ту же секунду почувствовав прикосновение теплых рук на спине. Простояв так какое-то время, Драко наконец прервал молчание:  — Так что ты хотел мне сказать?  — Я… просто... — Гарри попытался подобрать подходящие слова. — Я хотел сказать, что переживаю. Что не могу спокойно спать, зная, какая опасность тебе грозит. — Идиот, — по-доброму усмехнулся Малфой, успокаивающе поглаживая его по спине. — Надо было раньше сказать, что тебе всякая ерунда снится. Я бы быстро убедил тебя, что все это - бредни чистой воды.   Гарри крепко обхватил его за талию и прижал к себе.  — Но ведь это не невозможно, — тихо произнес Поттер. — Я имею в виду, эти сны…  — Прекращай, — мотнул головой Драко. — Возможно, конечно, все. Но не надо меня заранее хоронить.  Поттер плотно сжал губы, стараясь совладать с собой и не давая непрошеным словам вырваться наружу. «Я бы не стал, Драко. Ни за что не стал бы, если бы все это не было правдой». — И вообще, — Малфой слегка отстранился и с усмешкой посмотрел ему в глаза, — я вот, в отличие от тебя, нормальные сны вижу. И в них у нас с тобой все прекрасно!  — Правда? — слабо улыбнулся Поттер. — И что ты видел?  — Все тебе скажи!  Гарри обескуражено проморгался, но в ту же минуту к нему вернулось чувство привычного азарта, которое всегда возникало в те моменты, когда нужно было достать из Драко какую-то откровенную информацию. А потому Поттер тяжело вздохнул и страдающе промямлил:  — Неужели ты не можешь рассказать мне о такой мелочи? Даже когда мне так плохо…  Драко недовольно насупился, но, видя перед собой Поттера, такого бедного и несчастного, все же сдался.  — Хорошо, я расскажу! Но взамен ты пообещаешь мне, что на этом мы закроем тему со смертью. Все у нас будет хорошо, ясно? «Надо же, — удивился Гарри про себя. — Никогда бы не подумал, что из нас двоих утешать придется меня». А вслух сказал: «Ясно». И приготовился слушать.  — Вообще, это даже странно, — нерешительно, явно переступая через смущение, начал Малфой. — Как-то раз мне приснилось, что я гуляю по полю, усеянному пионами. Я очень люблю эти цветы, — пояснил он. — В детстве мама приводила меня в цветник, в котором росло так много пионов, что весь воздух был пропитан их ароматом. И во сне все было точно так же. Я шел по полю, осматриваясь вокруг. Как вдруг я почувствовал чье-то присутствие. Человек, лица которого я никогда не видел, подошел ко мне сзади и обнял меня. Однако это был не незнакомец. Много раз до этого он уже приходил ко мне. Я говорил с ним, ощущал его тепло и прикосновения так часто, что уже стал сомневаться, что все это время передо мной был лишь незримый образ из сна, — постепенно Драко так увлек собственный рассказ, что он и не заметил, как стал вдаваться во все подробности. Гарри же не смел его перебивать. — Этот человек целовал меня, держал в своих руках так осторожно и нежно, будто боялся, что я могу в любой момент исчезнуть. А потом я позвал его по имени. И он ответил мне.  — И чье же имя ты назвал? — вкрадчиво спросил Гарри, уже предчувствуя, как Малфой снова окрестит его идиотом, ведь сейчас он явно говорил о них. Но, вопреки его ожиданиям, Драко обронил лишь одно слово:  — Твое.  Он сказал это легко и спокойно, смотря Гарри прямо в глаза. Поттер долго молчал, не решаясь разрушить этот хрупкий момент. Момент, которого он так долго ждал. Сейчас он, наверное, впервые чувствовал, что Малфою абсолютно комфортно рядом с ним. Тот не прикрывался маской вечно недовольного мальчишки, не переживал за то, как Гарри воспримет его слова, не надумывал абсурдно негативных последствий их разговора – не делал ничего из этого. Он просто говорил – честно и открыто.  — Я позвал тебя, — тихо и с улыбкой повторил Драко. — Сначала я и сам удивился. Думал, не сошел ли я с ума. Но со временем понял, что, кроме тебя, я не мог представить никого другого на этом месте. Больше никто не мог быть ко мне так близко, — Малфой сделал неровный вдох и на выдохе добавил, — потому что я в самом деле не хотел быть ни с кем, кроме тебя.  В этот момент, Гарри был готов поклясться, сердце замерло, забыв, как нужно стучать. Ему было сложно спокойно воспринимать происходящее, сложно принять все те чувства, которые разом захватили его. И единственный выход был в том, чтобы дать им выйти наружу. Позволить этим чувствам быть услышанными.  — Я люблю тебя, — слетело с губ прежде, чем Гарри успел это осмыслить.  Серые глаза распахнулись от удивления. Драко показалось, что ему послышалось, но глядя на взволнованного Поттера, он понял, что все взаправду. В груди торжествующе заполыхало пламя. Недолго думая, Малфой потянулся к губам Гарри, трепетно целуя его. Руки крепко вцепились в кофту Поттера, не давая тому сдвинуться ни на шаг.  Почувствовав такой напор, Гарри окончательно отпустил все свое напряжение. Он сильнее прижал Малфоя к себе, словно желая слиться с ним в одно целое. Ему не нужно было слышать от Драко ответное признание, он знал, что тот чувствовал то же самое. И когда придет время, Малфой сам скажет ему об этом. А пока Гарри было достаточно и того, как близко был к нему Драко. Как он отдавался ему без остатка, снова и снова оставляя жаркие поцелуи на его губах. «Люблю, люблю, люблю», — билось в голове и сердце Поттера.  Давая себе возможность отдышаться, Драко на мгновение отстранился. Гарри же расценил это как сигнал двигаться дальше. Он продолжал целовать Малфоя: его щеки, шею, ключицы, манящие из-за ворота футболки, которая в данный момент так некстати закрывала плечи Драко. Гарри попытался стянуть ее ниже, открывая себе путь к белоснежной коже.  — Не тяни так, — всхлипнул Малфой, следя за его движениями. — Порвешь же...  Не обращая внимания на его слова, Поттер попытался спустить ткань еще ниже, как вдруг раздался глухой треск. Это немного отрезвило, и Гарри тут же отстранился.  — Прости, я, кажется, слишком увлекся, — виновато произнес он, осматривая серую бесформенную деталь одежды, явно Малфою не принадлежавшую. — Что это на тебе?  — Футболка, — тяжело дыша, ответил Драко.  — Я вижу. Где ты ее взял?  Пытаясь собрать мысли в кучу, Малфой вяло оглядел себя, но вдруг до него дошло. Глаза торопливо забегали по сторонам.  — Драко?  — Откуда я знаю? Валялась тут, поэтому и взял!  — Она «валялась» в моей комнате, — самодовольно заметил Гарри.  — Да какая разница! — вспыхнул Драко, отходя от Поттера. Однако тот успел поймать его запястья и снова потянул на себя. — Отвали!  — Еще чего, — прищурился Гарри. — Зачем ты взял мою футболку?  Краснея до кончиков ушей, Малфой упрямо отвернулся, явно отказываясь отвечать. Но и Поттер отступать не собирался. Перехватив запястья Драко одной ладонью, он поднял его руки над головой, а сам опустился обратно к ключицам.  — Живо отпусти меня, — нервно запротестовал Малфой, но Гарри его уже не слушал. Свободной рукой он притянул его ближе, лишая возможности отстраниться, а затем впился губами в бледную кожу. Ощутимо прикусив ее и тут же проведя по ней языком, как бы извиняясь, Поттер двинулся выше к шее и проделал все то же самое снова. И снова. И еще пару раз.  — Что ты твори… — но договорить Драко не дал вырвавшийся наружу стон.  Гарри провел языком дорожку от ключиц до подбородка, а затем отпустил уже совсем не сопротивлявшегося Малфоя.  — Не подумай, что я против того, чтобы ты брал мою одежду, — прошептал Поттер прямо в чужие губы. — Ты ведь мой… — он на секунду затих, задумчиво проводя большим пальцем по краснеющим отметинам. — Просто мой.  Слова Гарри подействовали так, как он на то и рассчитывал. Щеки Малфоя обожгло румянцем, который медленно, но верно расползался по всему лицу. Не зная, куда деться от смущения, Драко выпалил первое, что пришло на ум.  — Это не дает тебе права вытворять подобное!  Глаза Гарри распахнулись в удивлении: Малфой, конечно же, возмущался, но совершенно не спорил с его словами. Приятное тепло растеклось по телу, будоража уже и без того распаленное сознание.  Когда же до Драко дошел смысл сказанных им же самим слов, он мысленно отругал себя за них. И довольное выражение лица Гарри сейчас совсем не помогало! Поэтому Малфой предпринял еще одну попытку выплеснуть свое негодование.  — Довожу до твоего сведения, Поттер, — Драко старался выглядеть как можно более раздраженным, что у него, однако, выходило из рук вон плохо, — что у меня аллергия на маскирующие чары. И вот это, — он указал пальцем на места укусов, — я скрыть не смогу.  — Прости, я не знал. Мне жаль, — состроив грустную мину, произнес Гарри.  — Да ни черта тебе не жаль! — гаркнул Малфой, ткнув Поттера в грудь.  — Правда-правда, — Гарри выставил руки перед собой и, решив перейти к тактическому отступлению, попятился назад. — Нас уже, наверное, ждут. Я пойду, и ты тоже подтягивайся. И это, — он покрутил пальцем около своей шеи, — у меня в сумке лежит водолазка с горлом. Можешь взять.  — Да кому нужно твое тряпье! — скривился Драко, пытаясь передать все свое возмущение.  — Да есть у меня тут один воришка, — рассмеялся Поттер, однако словив гневный взгляд в ответ, добавил. — Ухожу-ухожу, — и вышел на улицу.  — Придурок, — бросил ему вслед Малфой.  Однако как только Гарри скрылся из виду, он тут же подбежал к кровати Паркинсон и взял ее маленькое зеркальце, чтобы оценить масштаб трагедии. Увидев свое отражение, Драко страдальчески вздохнул. Красные отметины с каждой секундой становились все более отчетливыми.  — Черт, — устало выдохнул он и провел пальцами по пятнам.  И тем не менее недовольство, бушевавшее внутри него еще несколько минут назад, довольно быстро улеглось, а на смену ему пришли совсем другие чувства. Смотря уже куда-то мимо зеркала, Драко раз за разом прокручивал в голове то, что только что произошло. Гарри сказал, что любит его. Любит. Это слово мантрой звучало в голове, даря какое-то непередаваемое ощущение, приятно скручивающееся внизу живота. Малфой много раз представлял, как будет выглядеть этот самый момент. В его фантазиях это могло бы случиться в какой-то исключительной ситуации. Например, на поле боя, когда адреналин зашкаливал в крови. Или в спокойной обстановке, в каком-нибудь красивом месте, когда никто не мог бы им помешать. Или в то время, когда они оба были бы раскалены до предела, находясь в объятиях друг друга. Но он даже подумать не мог, что это случится сегодня. Здесь, в этом богом забытом месте, сразу после того, как Поттер расскажет ему о том, что ему снятся кошмары. Да, Гарри определенно выбрал отвратительный момент, чтобы сказать о своих чувствах. Но Малфой не мог винить его за это, потому что в тот миг Поттер выглядел по-настоящему счастливым.  И да, Гарри нисколько не ошибся, назвав Драко «своим». Малфой даже не собирался этого отрицать, по крайней мере, перед собой. Он целиком и полностью хотел принадлежать Гарри. И, что уж греха таить, его бы вполне устроило, если бы они были неразлучны всегда. Эта мысль впервые промелькнула в голове лишь сейчас. Она пугала и одновременно приводила в восторг. Всю жизнь быть с Поттером, идти с ним рука об руку до самого конца. Разве можно желать большего? Конечно, еще слишком рано, чтобы думать о таком, но Драко ничего не мог с собой поделать. Сейчас он позволял себе все. Малфой был как во сне. Его вдруг перестало волновать все то, что так долго тревожило сердце, уступая место чему-то более прекрасному и стоящему.  Витая в своих мыслях, Драко вернул зеркало Панси на место и подошел к комнате Гарри. Нагнувшись к его сумке и открыв ее, он выудил оттуда водолазку, о которой говорил ему Поттер. Поднеся ее к лицу, он вдохнул запах, который по обыкновению сопровождал все вещи Гарри. Едва уловимый, но такой приятый. Он ассоциировался с летом, временем, когда природа дышала жизнью, с яркими цветами и высокими, пестреющими зеленой листвой деревьями. С теплым домом, в который хотелось вернуться после долгой зимы.  — Ты чего там шаришься? — раздался за спиной недовольный голос.  Вынырнув из своих грез, Драко резко обернулся, машинально приложив водолазку к шее. Перед ним, скрестив руки на груди, стояла Джинни.  — Чего тебе? — грубо спросил Малфой, мысленно молясь, чтобы она исчезла с глаз его долой и фантазия, так живо игравшая в его сознании всего несколько секунд назад, вновь вернулась к нему.  — Я спрашиваю, что ты здесь роешься? — в тон ему произнесла она, подходя ближе. — Какого черта ты делаешь в комнате Гарри? — Тебе какое дело, Уизли? Иди куда шла. — Какое мне дело? Ты копаешься в чужих вещах! — она втянула носом воздух, а затем добавила. — Опять что-то разнюхиваешь? Пытаешься найти что-нибудь важное, чтобы потом передать своим дружкам-пожирателям?  — Если твой мозг не в состоянии сгенерировать другие претензии, то мне искренне тебя жаль, — зло усмехнулся Малфой и свободной рукой закрыл сумку Поттера. Затем он подошел к Джинни и твердо произнес. — Сколько раз я должен повторить, чтобы до тебя дошло: я больше не имею никакого отношения к пожирателям и не намерен служить Темному Лорду.  Внезапно Уизли схватила Малфоя за руку и силой потянула на себя. От неожиданности Драко даже выронил водолазку, до этого крепко прижатую к груди.  — Ты, наверное, кое о чем забыл, — она указала на Проклятую метку. — Это клеймо. Позор, который будет с тобой всю твою жизнь. И ты ничего не докажешь людям, которые по твоей вине потеряли своих близких. Может, твои друзья и убеждают тебя в том, что все это в прошлом. Может, Гарри и верит тебе. Но другие люди всегда будут видеть в тебе пожирателя. Что, думаешь, если сделаешь вид, что не служишь Волдеморту, то все вдруг решат, что ты невинен? В таком случае ты просто болван. Потому что этому не бывать. Никогда. И поверь мне, когда мы встретимся с Орденом, я обязательно выскажу свое мнение.   Ее гневные слова летели в Драко, словно стрелы. Однако на нем уже была плотная броня, не пропускавшая никакое оружие. Плохо это или хорошо, но он так привык тому, что говорила Джинни, что подобные высказывания уже едва ли задевали его.  Выпустив львиную долю яда, Уизли слегка остыла. Но как только ее взгляд упал на шею Малфоя, пламя гнева разгорелось в ней с новой силой.  — Только гляньте, — она с отвращением кивнула головой в сторону красных отметин. — Мало того, что ты преступник и трус, так еще и выглядишь как дешевая шлюха.  А вот к такому Драко точно не был готов. Ну уж нет, терпеть подобные оскорбления он не станет, как и не станет идти на поводу у этой ненормальной. Малфой он или кто? Кажется, Уизли забыла, где ее место. И сейчас самое время, чтобы напомнить ей о нем. В голове Драко вмиг созрел ответный удар: уж Драко-то знал, на что давить. Он спокойно высвободил свою руку из ее хватки и с невозмутимым лицом спросил:  — Ты об этом? — Малфой указал на свою покрасневшую кожу. — Так это к Поттеру претензии, не ко мне, — он развел руками. — Хотя, честно сказать, я его за это особо не ругал. Что поделать, когда влюбленный человек не может сдержать свою страсть? Хотя не думаю, что ты в полной мере понимаешь, о чем я.  — Что значит, не понимаю? — раздраженно спросила Джинни.  «Попалась», — обрадованно подумал Драко, а вслух сказал:  — А что тут неясно? Я лично очень сомневаюсь, что между тобой с Гарри была хоть какая-то страсть. Потому-то тебе сейчас так дико видеть меня, получившего то, о чем тебе, Уизли, суждено лишь мечтать.  Смотря на то, как багровеет лицо Джинни, Малфой понял, что попал в точку.  — Закройся! — прорычала она.  — А то что? — выгнул бровь Драко. — Твои претензии ко мне выглядят так жалко, что мне уже даже как-то неловко на них отвечать. И что касается моего прошлого, — он сделал акцент на последнем слове. — Даже Рон уже догадался, что я на вашей стороне. А он, на секундочку, практически не имеет мозгов – доказано опытным путем. Поэтому уймись уже наконец. Не позорься. Все твои обвинения выглядят как обычная ревность. И честно говоря, я думаю, что на самом деле причина именно в этом.  С этими словами Драко наскоро нацепил на себя водолазку Гарри и победно зашагал в сторону выхода, сожалея лишь о том, что назвал Уизела по имени. Выйдя на улицу, он шумно втянул носом холодный воздух, стараясь отогнать от себя все накопившееся напряжение. «Дешевая шлюха», — эти слова, опожаренные возмущением, снова пронеслись в голове. Да как она посмела?! За всю жизнь Малфой не слышал ничего более оскорбительного в свой адрес. «Ну нет, Уизлетта так легко не отделается», — решил Драко. Если в ее понимании он может привлечь внимание Поттера только своей «развязностью», то крупно ошибается. И он докажет ей это прямо сейчас.  Драко переместил свое внимание на полыхающий костер, вокруг которого уже собрались все остальные. Заметив свободное место между Панси и Гарри, он торжествующе усмехнулся и тут же поспешил сесть туда.  — Чего так долго? — шепнула ему Паркинсон, явно видевшая, как младшая Уизли заходила в палатку. — Я уж думала, это рыжее чудовище тебя сожрало.  — Как бы не так, Панс, — едко произнес Драко, глядя, как Джинни тоже выходит на поляну и садится прямо напротив него. — Скоро увидишь, кто кого «сожрет».  Панси многозначительно хмыкнула, уже предчувствуя веселье. «Должно быть, Драко и впрямь задумал что-то интересное», — решила она и стала ждать. Ужин проходил вполне спокойно. По инициативе Блейза, было решено приготовить рыбу на костре, которую тот на пару с Роном выловил в реке неподалеку. И пока она жарилась, источая довольно аппетитный аромат, а все вокруг были увлечены разговором о том, сколько должно пройти времени, прежде чем она будет готова, Драко приступил к исполнению своей затеи. Он украдкой ткнул Панси в бок. И когда Парскинсон вопросительно взглянула на него, Малфой прошептал ей на ухо:  — Сейчас я скажу кое-что, а ты ударишь меня чуть выше груди и скажешь, что я несу ерунду.  Панси не нужно было повторять дважды. Она не стала задавать вопросов и молча согласилась, мгновенно втягиваясь в игру, смысл которой даже до конца не понимала. Ну и пусть. Так ведь интереснее?  — Мне кажется, рыба уже пережарилась. Думаю, пора снимать ее с вертела, — с важным видом произнес Драко.  — Что за вздор! — вскинулась Паркинсон, стукнув костяшками пальцев в указанное место. — Ей нужно постоять еще минут десять, не меньше.  — Ай, — приглушенно всхлипнул Драко, демонстративно потирая «ушибленное» место (хотя, по правде говоря, синяки на ключице и впрямь отдавали легкой болью) и обращая внимание всех присутствующих на себя. — Ты не могла бы не бить меня при любом удобном случае?  — Прости, — пролепетала Паркинсон. — Очень больно? Я вроде не так сильно ударила.  — Все в порядке? — обеспокоенно спросила Гермиона, прервав свой явно затянувшийся спор с Роном. Драко даже не предполагал, что Грейнджер тоже невольно примет участие в его затее, но мысленно даже был благодарен ей за предоставленную возможность. Теперь он знал наверняка, что все взгляды прикованы к нему.  — Да, все хорошо, — кивнул Малфой. — Просто ушибся сегодня на тренировке.  — Если что, у нас еще осталась исцеляющая мазь, — предложила Грейнджер.  — Не нужно, там ничего серьезного, — уверил Драко, желая закончить разговор на этом. Ведь главная цель была достигнута: внимание Поттера и Джинни, которые явно были в курсе, что у него там «болело», устремилось к нему.  Переходя к следующей части своего плана, Малфой осторожно провел рукой по водолазке в том месте, где была сделана первая и самая яркая отметина, а потом украдкой взглянул на Поттера. Всего на мгновение, тут же в смущении отводя глаза. Однако он и не думал останавливаться на этом. Пальцы Драко двинулись дальше, с точностью повторяя путь, который проделывал Гарри, оставляя следы на его коже. И Малфой точно знал: Поттер следит за каждым его движением.  — Гарри! — раздался возмущенный голос Рона. — Ты слышишь, что я говорю?  — А? — Поттер перевел рассеянный взгляд на Уизли. — Что ты сказал?  — Я сказал, что рыба не успеет прожариться и нам нужно раздуть огонь сильнее, а Гермиона…  — Да она скорее сгорит, если мы сделаем так, как ты говоришь! — возмущенно запротестовала Грейнджер.  — А вот и нет!  И спор разгорелся с новой силой. Однако Малфою было не до этого. Он бегло мазнул взглядом по Джинни и с удовольствием заметил, как ее тонкие брови устремились к переносице, что явно говорило о том, что она видела все происходящее между ним и Поттером.  Когда наконец пришло время снять несчастную рыбу с вертела, Гарри взял на себя инициативу подать кусок Драко. Малфой протянулся за тарелкой и как бы невзначай коснулся его пальцев, мгновенно одергивая свою руку. И, естественно, это не осталось незамеченным. Поттер вновь скользнул по нему нежным взглядом, а уголок его рта дернулся в хитрой улыбке. Драко же, являя собой святую невинность, уставился на Гарри так, будто они в данный момент занимались чем-то непристойным и сокровенным, не предназначенным для чужих глаз.  После этого Драко еще несколько раз проделал подобные манипуляции. Случайные взгляды и прикосновения, обращенные к Поттеру, неизменно сопровождались его смущенным лицом и неловкими движениями. Он начинал то ерзать на месте, то как бы невзначай поправлять горлышко водолазки, подтягивая ее к подбородку, а то и вовсе неотрывно смотреть на Гарри, когда тот разговаривал с кем-то, и как только Поттер ловил его на этом, Малфой тут же отворачивался, делая вид, что он здесь совершенно не при чем. И если Драко хоть что-то понимал в людях, то Гарри такое поведение только еще больше раззадоривало. Малфой с каждым разом чувствовал, как тяжелеет взгляд Поттера, как растягиваются его ответные прикосновения, так же, якобы случайным образом, совершенные.  Джинни, разумеется, видела все их переглядки. Ее недовольство все росло и росло, пока она, наконец, не встала с места и не зашагала в сторону палатки под предлогом того, она что устала и собирается спать. Драко поджал губы, стараясь не дать торжествующей улыбке расползтись по лицу. Затем он посмотрел на Панси, которая наблюдала за всем этим увлекательным процессом.  — Отлично сработано, — прошептала она, смеясь.  Драко не сдержал ответной улыбки. Через некоторое время все остальные  тоже засобирались спать. Когда встал вопрос о том, кто затушит костер, Блейз неожиданно произнес:  — Предоставьте это нам с Драко.  Малфой бросил на него удивленный взгляд, однако спорить не стал. Должно быть, Забини не просто так предложил их кандидатуру.  — Я тоже помогу, — вмешался Поттер, однако к нему тотчас обратился Рон.  — Гарри, мне нужно посоветоваться с тобой по поводу того, куда нам идти дальше. У нас с Гермионой созрела одна идея, и мы хотели обсудить ее.  Молча кивая, Поттер все же ушел за ним, напоследок бросив на Малфоя извиняющийся взгляд, на что тот лишь ободряюще улыбнулся, мол, ничего страшного. Втайне же Драко порадовался, что сможет спокойно поговорить с Забини.  Оставшись наедине с Блейзом, Драко заметил, как тот вздохнул с облегчением, и они наконец принялись за дело. Потушив костер, юноши постарались скрыть все остальные следы их присутствия, чтобы пожиратели, наверняка преследовавшие их, не смогли понять, что они были здесь. Закончив разгребать уголь, Блейз подошел к Малфою.  — Ты что-то хотел сказать мне, верно? — прервал молчание Драко.  — Все так, — усмехнулся Забини. Он выудил из кармана аккуратно сложенный листок и передал его другу. — Ваше стихотворение, сэр. Как и обещал.  Малфой развернул листок и пробежался глазами по тексту, написанному на нем.  — Это же…  — Да-да, невероятно гениальный перевод с древневаллийского языка моего собственного исполнения. Ты гляди, я даже постарался рифму сохранить. — Блейз, — глаза Драко счастливо засияли. — Ты лучший!  Забини слегка смутился, неловко почесав переносицу. Все-таки получать такую похвалу от Малфоя было редким явлением.  — Только у меня есть один вопрос, — в голосе Блейза послышалось любопытство. — Что ты собираешься с этим делать?  «Проведу ритуал, как только представится возможность», — решил про себя Малфой. Теперь-то уж у него явно созрел подходящий вопрос, который он задаст книге «Лунных знамений». Однако вслух Драко не произнес ни слова и в ответ на вопрос Забини лишь многозначительно пожал плечами.