Последние мгновения

— Почему он не приходит в себя?  Гарри метался по комнате взад-вперёд. Прошло уже более трех часов, как они бежали из Хогвартса. Крики, звуки заклинаний и разрушений до сих пор стояли в ушах. Они не смогли дать достойный отпор… Никто и предположить не мог, что пожиратели нанесут удар такой силы. В этот раз их было мало, но каждый бился так, что приходилось только отступать, обрекая стены Хогвартса на уничтожение. Многие ученики пытались противостоять пожирателям, но напрасно. Кто-то успевал сбежать, кого-то брали в плен, а то и вовсе убивали. Гарри и остальным посчастливилось выбраться из замка живыми. Они укрылись в области Сент-Эндрюса, где располагалось заброшенное убежище Ордена. Много лет здесь никто не появлялся, однако двухэтажный кирпичный домик, поросший плющом, все-таки дождался своего часа.  Гарри обессилено помотал головой и присел на табурет, стоявший рядом с железной кроватью. В комнате, где они сейчас находились, пахло сыростью и старыми коврами, плотные шторы были почти задернуты, и только маленькая полоска света попадала внутрь. Гарри посмотрел на бледного Драко, который после всего произошедшего так и не пришел в сознание.  — Гермиона, что не так? — Поттер повернулся к подруге, уже изрядно нервничая. — Ступефай не должен действовать так долго. Это ненормально.  — Гарри, — она положила руку на его плечо. — Успокойся. Наверное, так работает беспалочковая магия. Она обладает неконтролируемым воздействием, возможно, ты просто не смог рассчитать силу удара. К тому же, Малфой испытал сильный стресс. Но причин переживать нет. Он просто спит.  Гарри не мог сомневаться в ее словах. Все действительно было так. Но тот факт, что он самостоятельно ударил Драко, не давал ему покоя. Пусть это и было во благо, Поттер все же считал себя виноватым. Он должен был рассчитать силу.  — Да, Гарри, — подал голос Рон. — Очнется, ничего с ним не случится. И вообще, разве он не враг нам? Может, его это… ну, связать?  — Нет необходимости, — отрезал Поттер.  — Почему? — удивился Рон. — Ты еще скажи, что доверяешь ему.  Блейз, доселе молча сидевший в углу, кряхтя и прихрамывая, поднялся с места и подошел ближе к постели. На свету стали видны все его ссадины и порезы. При побеге ему досталось больше всех. Пожиратели всю дорогу преследовали его, намереваясь убить. Но благо, Забини был неплохим бойцом и отделался лишь парой больших ран. Да и Рон всегда был рядом, чтобы прикрыть его.  — Я знаю, что вы не доверяете Драко, — начал Блейз, глядя на Рона и Гермиону. — Да вы и не обязаны. У нас обоих дерьмовая репутация, особенно в ваших глазах. Но я прошу вас, дайте ему шанс. Как дали его мне. Я знаю, что в последнее время ему и самому претило служить Темному Лорду, так что…  — Но Блейз, он хотел сдать тебя пожирателям! — воскликнул Уизли.  — Это не так, Рон, — твердо сказал Забини, делая акцент на его имени. — Он пытался спасти меня и помочь сбежать.  — Тогда почему… — не унимался Уизли, но не успел он договорить, как со стороны кровати послышалось какое-то шевеление.  Услышав это, Поттер попросил всех замолчать и внимательно посмотрел на Драко. Тот тяжело дышал, сощурившись, будто от боли. На лбу выступила испарина, а его веки слегка подрагивали.  — Кажется, ему снится кошмар, — обеспокоенно сказала Грейнджер.  Вдруг Драко стал что-то торопливо бормотать, но разобрать слова было невозможно. Не отдавая себе отчета, Гарри взял его за руку и стал успокаивающе поглаживать бледные костяшки пальцев.  — Гарри… Гарри, — сбивчиво прошептал Малфой, отчего все присутствующие недоуменно переглянулись. Только Поттера это ничуть не смутило.  — Я здесь. Я с тобой, — так же тихо сказал он, не отпуская руки Драко.  Глядя на эту картину, Блейз наконец отмер и засуетился. Уж он-то был в курсе того, что здесь происходит, а вот остальных необходимо срочно выпроводить отсюда.  — Так, ребята, — он взял под руку Рона и похлопал Гермиону по плечу. — Давайте разберёмся за дверью. Пойдемте.  — Но я… — начала было Грейнджер, совсем потерявшая дар речи.  — Да, ты нам тоже нужна. Это срочно, — сказал Забини и буквально вытолкал их из комнаты.  Оставшись наедине с Малфоем, Гарри поднес его руку к губам и нежно поцеловал ее. Веки Драко дрогнули, и спустя несколько секунд, резко и судорожно вдохнув, он открыл глаза. Малфой встревоженно огляделся вокруг, пытаясь понять, где сейчас находится, и, наконец, что-то, кажется, сообразив, резко принял сидячее положение и завертел головой.  — Драко, — Гарри развернул его к себе лицом. — Все в порядке, я здесь.  Малфой смерил его цепким взглядом и тут же кинулся ему на шею. Поттер несколько опешил от такого, но спустя мгновение крепко обнял Драко в ответ, не желая больше отпускать. Малфой только сильнее прижался к нему, уткнувшись носом в шею и дыша громко и как-то нестройно. Гарри стал медленно похлопывать его по спине и слегка покачивать, терпеливо ожидая, когда тот успокоится. Спустя несколько минут дыхание Драко выровнялось, а хватка ослабла.  — Ты напугал меня, — тихо произнес Гарри. — Что тебе снилось?  — Мне снился ты, — прошептал в ответ Драко. — Мы были в Малфой Мэноре. Там было так темно и страшно. Занавешенные окна и пустые залы, везде горели свечи. Ты стоял посреди комнаты на коленях. И ты сказал… — тяжело вздохнув, он замолчал, явно не собираясь продолжать.  — Что я сказал, Драко? — спокойно спросил Поттер, полагая, что если Малфой откроет причину своего беспокойства, то ему непременно станет легче. Драко поднял на него испуганный взгляд и на выдохе произнес:  — Ты сказал, что тебе нужно умереть.  Повисла тишина. Гарри попытался обдумать сказанное. На самом деле, его особо не пугали кошмары о собственной смерти. Он уже давно свыкся с тем, что в любой момент его может не стать. Но тот факт, что это пугало Драко, его порядком удивил. Не было смысла скрывать, что такое беспокойство доставляло Гарри некоторое удовольствие, но сейчас прежде всего стоило разрядить обстановку. Ему не хотелось, чтобы Драко переживал лишний раз.  — Это просто сон, не стоит придавать ему большого значения.  — Там было еще кое-что, — Малфой чуть отстранился от него. — Ты сказал, что не сумел сдержать обещание. Ты все потерял и больше не видишь смысла жить. Ты…  — Чш-ш-ш, — Гарри положил ладонь на его лицо. — Все в порядке. Я здесь. Живой и невредимый. И к слову, выгляжу даже получше тебя.  Драко бросил на него недовольный взгляд, но вскоре это недовольство сменилось выражением чистого возмущения. Он оттолкнул от себя Поттера и прошипел:  — И по чьей же это милости, а? Ты кинул в меня заклинанием!  — Прости, — Гарри виновато посмотрел на него исподлобья, про себя удивляясь такой быстрой смене настроения. —  У меня не было выбора.  — Что значит не было выбора?! — Драко хотел было продолжить свою гневную тираду, но вдруг замолк. Шестеренки в его голове, хоть и медленно, но крутились. А ведь действительно. В той ситуации такое решение было единственно верным. Поттер оставил ему шанс вернуться: дал возможность сбежать без открытого противостояния. И с этими мыслями весь запал ругаться с ним испарился, будто его и не было. В итоге, Малфой только молча отвел глаза, предпочтя закончить на этом.  В ответ Гарри лишь удовлетворенно хмыкнул. Однако спустя несколько секунд молчания на его лице промелькнуло задорное выражение. Он присел на кровать и придвинулся к Драко как можно ближе. Тот возмущенно поднял брови и уставился на Поттера, как бы спрашивая: «Что тебе еще от меня надо?»  — Слушай, — начал Гарри вкрадчиво. — И часто я тебе вот так вот снюсь? Малфой нахмурился и отвел глаза. Ну и что ему на это отвечать? По одному перечислять все те сны, которые он видел с начала учебного года? Те, в которых Гарри всегда был рядом, целовал и обнимал его. Там, где он любил его. Конечно, он и слова о них не скажет, чушь какая! Переборов себя, Драко посмотрел на Поттера, все так же хитро улыбавшегося ему, и невольно задался вопросом: «А мог бы он и в самом деле любить меня?» От его пристального взгляда Гарри немного стушевался, пытаясь угадать, о чем все-таки думал Малфой. Но вскоре он бросил это дело. Серые омуты снова затягивали его, манили, заставляя склонить голову и, приблизившись, поцеловать их обладателя. И Гарри не видел смысла сопротивляться. На пару минут он позволил себе забыться. Забыться в Драко Малфое, который сейчас отвечал ему с тем же трепетом и желанием. Очнулся Гарри только тогда, когда почувствовал прикосновение к своей щеке. Затуманенным взглядом Драко прошелся по его лицу, и его раскрасневшиеся губы изогнулись в улыбке: ответ на вопрос, которым он задавался несколько минут назад, пришел сам собой. Поттер тем временем прижался к его лбу своим и тихо вздохнул.  — Драко, — начал он. Малфой так редко слышал, чтобы он звал его по имени, что его бледные щеки вмиг покрылись румянцем, а брови сдвинулись к переносице. Гарри тем временем продолжал. — Почему?  — Что почему? — заторможенно спросил слизеринец.  — Почему мне кажется, что рядом с тобой я как будто становлюсь другим человеком? — он потерся носом о щеку Драко и оставил на ней легкий поцелуй. — Почему мне так хочется быть ближе? — губами поднялся к уху и несильно провел ими по мочке. — Я как с катушек слетел.  В этот момент сердце Драко было готово выпрыгнуть из груди. Его бешеный стук выводил из строя рассудок, заставляя дыхание учащаться. Малфой вмиг попытался взять себя в руки и сказать в ответ хоть что-нибудь вразумительное. Не мог же он позволить себе просто безвольно молчать и медленно растекаться от слов Поттера.  — Какой же ты идиот, Поттер. Разве не очевидно? — сбивчиво проговорил он, заставив Гарри замереть. Почувствовав его замешательство, Драко принял более уверенный вид. Он смерил Поттера снисходительным взглядом и, пожав плечами, выдал как самый очевидный на свете факт. — Я тебя приворожил.  — Чего? — только и смог произнести Гарри и почти тут же расхохотался. — Ну ты и скажешь!  Но Драко не был готов уступать. Он доведет эту игру до конца. Хищно прищурившись, он опрокинул на кровать смеющегося Поттера, который, к слову, уже успел замолчать от такой неожиданной смены позиций. Перекинув через него одну ногу, Драко уселся ему прямо на бедра. И пока внутренний голос вопил от стыда, он навис над Поттером и вкрадчиво произнес:  — Зря смеёшься. Это был очень мощный приворот. Теперь тебе никогда не избавиться от магии, что связывает нас, — едко усмехнувшись, он добавил. — Кстати, ты знал, что привороты чистокровных волшебников самые сильные?  Гарри посмотрел на него с долей иронии и подумал: «Да неужели?». На лице Малфоя то и дело скользила тень издевки, выдавая его с потрохами. И тем не менее, Гарри было забавно наблюдать за этими нелепыми попытками одурачить его.  — Что ж это за приворот такой? М? — игриво поинтересовался он, положив руку на поясницу Драко, и усмехнулся про себя: «Посмотрим, кто кого».  — Как я уже сказал, — голос Малфоя слегка подрагивал. — Это чистокровный приворот. Он делается раз и навсегда. Теперь мы связаны. Вот поэтому ты так часто думаешь обо мне, — Драко понимал, что рисковал, говоря подобные вещи. А вдруг Поттер поверит и тут же возненавидит его? Но, увы, ему уже сложно было остановиться. — Ты будешь видеть и желать меня везде. И наяву, и во сне. Хочешь ты того или нет.  — А кто сказал, что я не хочу? — прошептал Гарри и слегка дернул Драко на себя так, что тот, не удержав равновесия, упал прямо на него. Теперь их лица разделялись лишь несколькими сантиметрами, их дыхание касалось кожи друг друга, а взгляды встретились в этой завораживающей близости. Драко слышал, как под его грудью бьется чужое сердце, в такт его собственному. Сейчас он мог разглядеть каждую родинку, каждый даже самый маленький шрам на лице Гарри, его черные ресницы и густые, чуть нахмуренные брови. Сейчас они с Поттером ближе, чем когда-либо, а вокруг них – лишь тишина, хранящая кроткое безмолвие. И Драко было странно вспоминать, что совсем недавно все было совершенно иначе. Он вспомнил их побег, точнее ту его часть, когда он еще был в сознании: шум и панику, царившие в Хогвартсе, и Поттера, который пришел им с Блейзом на помощь. Тогда он выглядел совсем иначе: все его лицо было запачкано пылью и искажено напряжением, а взгляд горел зеленым пламенем решительности. А что же Драко? Что тогда, что сейчас он растерян и совершенно дезориентирован. Что ему было делать со своей службой Темному Лорду, с родителями и с самим собой? Не желая возвращаться к пожирателям, он спасал свою душу от угрызений совести, но ставил под угрозу жизнь дорогих ему людей. И как найти выход, он не знал. Какой же он жалкий... И всегда был таким. Нерешительным, слабым трусом. — О чем ты думаешь? — прошептал Гарри, заметив его беспокойство. — Что мне делать? — сглотнув, произнес Драко, все больше погружаясь в отчаяние. — Я беспомощен. Не могу найти верное решение. Я не хочу служить Темному Лорду и не хочу предавать родителей. Но я не вижу пути, при котором смогу сделать все правильно... Гарри взял его лицо в свои ладони и, заставив смотреть четко на него, произнес: — Выход есть всегда, слышишь? Ты можешь остаться с нами... со мной, — он сделал короткую паузу. — Я помогу тебе уйти от Волдеморта. Тебе и твоей семье. — Но как? — воскликнул Драко. — Ты не можешь просто взять и довериться семье пожирателей. Кто вообще поддержит тебя в этом?! — Мне плевать, поддержит ли кто-то мое решение или нет, — все так же спокойно произнес Поттер. — Я делаю это потому, что знаю: ты заслуживаешь другой жизни. И я готов помочь тебе обрести ее. Для этого мне достаточно только твоего желания. Драко не мог поверить своим ушам. Гарри так просто говорил об этом, как будто, действительно, в его силах было все изменить. И Малфой хотел ему верить. Хотел, чтобы все слова Поттера оказались правдой. Неужели у него действительно появился шанс на нормальную, лишенную страха и угрызений совести жизнь? — А как же отец? — несмело сказал Драко. — Он не отступит от Темного Лорда. Он все еще верит в его победу, и не станет рисковать жизнью и предавать его. — Твой отец не настолько глуп, чтобы не осознавать реального положения вещей, — тон Гарри стал на порядок холоднее, когда речь зашла о Люциусе Малфое. — Даже несмотря на то, что Хогвартс пал, наши силы не исчерпаны. Крестражи уничтожены, душа Волдеморта практически разрушена, и вряд ли он сможет прожить дольше, чем год. Сейчас он пытается сделать последний рывок, но, очевидно, что даже при худшем для нас раскладе его правление не продлится долго. Твой отец наверняка это осознает, однако отчаянно пытается изменить положение, потому что понимает: бежать некуда. Именно поэтому я собираюсь предложить ему сделку. — Что за сделка? — настороженно спросил Драко. — Он отрекается от Волдеморта, передает нам сведения о его планах и, находясь под нашим надзором, помогает в его уничтожении, — Гарри немного помедлил, а затем продолжил. — Взамен мы обещаем свободу и сохранение нынешнего положения вашей семьи. Как ни пытался, Драко не мог поверить во все то, что сейчас услышал. Неужели Поттер действительно станет так рисковать? Как же он сможет провернуть все это, как следует не обезопасив себя и не боясь подставы от самого Драко, не говоря уже о самом Люциусе. — Как ты можешь так легко об этом говорить? — пораженно выдохнул Малфой. — Ты ведь понимаешь, под какой удар ставишь себя?! — Я все прекрасно осознаю, — отрезал Гарри. — Но я должен рискнуть. Если у нас получится, то мы займем еще более выигрышную позицию в войне и, быть может, спасем много невинных жизней. Кроме того, — он пристально посмотрел Драко в глаза. — Я хочу помочь тебе. И вопрос лишь в том, хочешь ли ты этого. Вот он, тот момент, когда Драко нужно решить. Либо он остается на стороне Темного Лорда, в страхе ожидая окончания войны, либо прикладывает все силы к тому, чтобы вытащить свою семью и всю Магическую Британию из этого кошмара. И кажется, выбор здесь очевиден. Однако… имеет ли Драко право воспользоваться этой возможностью? Достоин ли он той жизни, которую ему предлагает Гарри? Внезапно в дверь настойчиво постучали, и они, так и не договорив, отшатнулись друг от друга. Спустя мгновение в комнату вошла Гермиона, и, пристально оглядев их обоих, позвала Гарри выйти, что-то прошептав на ухо. На лице Поттера воцарилась сосредоточенность. Он молча кивнул и, бросив на Малфоя беглый взгляд, вышел вслед за подругой. Драко остался один на один со своими мыслями. В комнате враз стало как-то темно и мрачно, и ему захотелось раздвинуть шторы. Он подошел к окну и, сделав задуманное, посмотрел на улицу. Там стоял серый пасмурный полдень. Вдалеке сгустился туман, размазав очертания леса, по всей видимости, ограждавшего домик от посторонних глаз. Драко невольно поежился от холода и, развернувшись, оглядел комнату. Старые бумажные обои с зеленым узором, местами отклеившиеся, выглядели все же не так уж плохо. В углу стоял книжный шкаф. Малфой подошел к нему поближе и с интересом осмотрел. За пыльным стеклом стояли книги. Драко приоткрыл дверку и решил, что их состояние не слишком плачевное, а потому он осторожно взял одну из них в руки. Обложка книги была выполнена в ярко-синем цвете, на ней красовались золотые звезды и полная луна посередине, по-видимому, нарисованные вручную. Название книги гласило: «Лунные знамения». Драко никогда раньше не видел ничего подобного, и ему захотелось ее прочесть. Он тут же открыл первую страницу с предисловием, в котором говорилось: «Дорогой друг! Если ты взял в руки эту книгу, значит, у тебя есть вопросы ко Вселенной. Знай, что теперь тебе не придется разгадывать миллионы тайн, чтобы найти ответ. Достаточно лишь спросить самое сокровенное у книги и у озера Тайного Знания вознести молитву богине Арианрод, почтив ее память. Тогда Луноликая ниспошлет тебе свой ответ. Будь готов немного подумать: богиня Арианрод никогда не говорит прямо, но всегда говорит правду. Имей в виду, что лунный свет озаряет скрытое лишь на пике своем. И помни: воспользоваться этой книгой ты сможешь только один раз. Желаю удачи!»  Малфой перелистнул страницу, но та, к его удивлению, оказалась пуста. И следующая, и та, что была после – все страницы были девственно чистыми. «Какая странная вещь. И что за богиня, которой нужно молиться?» — недоумевал он. Вдруг из книги выпал небольшой, весь исписанный чернилами листок. На нем оказался текст с витиеватыми письменами. К сожалению, Драко не смог узнать язык. Но возможно, в библиотеке Малфой Мэнора ему бы удалось найти что-то похожее. Когда-то отец рассказывал, что у них есть целое собрание книг и словарей на разных языках. И быть может, добравшись до него, у него получилось бы расшифровать этот загадочный текст. Порадовавшись своей находке, Драко спрятал книгу в кармане мантии. Он мысленно пообещал себе, что обязательно вернет ее обратно после того, как воспользуется. Вдруг раздался стук в дверь, и через секунду на пороге показался Блейз. Он осторожно оглядел Драко и, не найдя никаких поводов для беспокойства, зашел внутрь. Забавно было видеть, как он со своим почти двухметровым ростом пролазил через невысокий карниз. В другой раз Драко бы посмеялся над ним, но не сейчас. Его хорошее настроение буквально растворилось в воздухе под натиском вспыхнувшей вновь злости. Ему было тяжело говорить с Забини. Да, Драко мог понять причины его поведения, но это совершенно не отменяло того факта, что Блейз врал ему все это время.  — Как ты? — осторожно спросил Блейз.  — Пойдет, — буркнул Драко и отвел от него взгляд.  — Кажется, нам надо поговорить, — Забини застенчиво почесал затылок и присел на стул, который жалобно скрипнул под ним, разрезая тишину комнаты.  — Говори.  — Ну, — протянул Блейз. — Для начала сядь и посмотри на меня, а то мне неловко говорить с твоим затылком.  — А каково тебе было предавать меня? — едко усмехнулся Драко, развернувшись к нему лицом. — Каково было врать, смотря мне в глаза?  Блейз в секунду посерьезнел. Он и поначалу был на нервах после долгого разговора с Роном, но сейчас усталость на пару с тревогой сделали свое дело, и он не выдержал.  — Твою мать, Драко, сядь и послушай, что я хочу тебе сказать! — рявкнул он, словив недовольный взгляд друга. Тем не менее Малфой подошел и молча сел поодаль, скрестив руки на груди. Блейзу хватило чуть меньше минуты, чтобы перевести дух, а затем он продолжил. — Я узнал, что моя мать отходит от дел пожирателей совсем недавно. Я был в неведении полтора года, пока она сама не написала мне письмо. После этого я долго решался поговорить с тобой. И когда все же решился, случилось то, что случилось, — он судорожно перевел дыхание. — Но это не все. Паркинсоны тоже отреклись от Темного Лорда. Все это время они вели двойную игру. Они так же просили защиты у Ордена, — Блейз сделал небольшую паузу. — И он им ее дал.  Драко слушал, практически не дыша. Как же он был слеп! Как все пожиратели были беспечны! Неужели им и в голову не приходила мысль о неверности аж двух семей? Или у них просто были другие планы, о которых он ничего не знал?  — Мама сказала, что встанет на сторону Света во время решающей битвы. Она будет сражаться, — Блейз напряженно перебирал пальцы, время от времени заламывая их до хруста. — А я буду с ней.  Драко не был удивлен. Этого следовало ожидать. Не мог же он и в самом деле думать, что Блейз оставит свою мать сражаться в одиночку. И в этом Забини был абсолютно прав. Он тоже хотел всеми силами защитить свою семью.  — Драко, — Блейз подошел к нему и крепко взял за плечи. — Ты тоже должен отречься. Ваша семья должна сменить сторону. Иначе вы пропали. Слышишь? Я помогу. Мы с Панси поможем вам!  Малфой взглянул на него с тенью тоски, от которой сердце предательски защемило. Как он мог сомневаться в Блейзе? Даже сейчас, несмотря на то, что Драко, по сути, был его врагом, он все же пытался вытащить его из этого болота. И это говорило лишь об одном: Блейз предан ему до сих пор, он хочет помочь. Вот только Драко уже носит метку. Имеет ли он право пользоваться благосклонностью Поттера и помощью Блейза? Кем он будет в глазах Ордена? Убийцей и трусом. Хотя, по большому счету, его это волновало едва ли больше, чем его отца. Если бы Драко и грозила жалкая участь бывшего пожирателя, он бы смог смириться с этим, только бы близким ничего не угрожало. Но Люциус Малфой – нет. Он мог попросту не захотеть довольствоваться такой унизительной ролью.  — Блейз, — Драко убрал руки Забини со своих плеч. — Я и моя семья – пожиратели, — Малфой кивнул на свое предплечье. — Этой чертовой меткой я подписал себе приговор. Мне вряд ли удастся заслужить доверие Ордена.  — Не говори так! — воскликнул Забини. — Разве профессор Снейп не носит метку? И что же, разве это что-то говорит про его ненадежность? Разве кто-то сомневается в его намерениях?  — Не сравнивай. У нас с ним разные ситуации. Он изначально был на стороне Ордена. А я…  — А что, ты не имеешь права на ошибку? — не унимался Блейз. — С точки зрения других, ты еще слишком молод, глуп и несамостоятелен. Все решат, что ты лишь жертва обстоятельств!  — Да? — Драко начинал закипать. — И кто будет готов это подтвердить? Где гарантия, что мне доверятся и не захотят использовать в качестве приманки для отца? Кто встанет на мою сторону?  — Мы с Панси.  — Вы с Панси немногим лучше! Не уверен, что вас считают кристально чистыми и безопасными.  — Хорошо, ты прав, — Блейз громко выдохнул, явно не собираясь сдаваться. — Но не забывай, что у тебя есть Поттер.  Драко опешил от этих слов. Нахмурившись, он посмотрел на Блейза, как бы спрашивая его, что он имеет в виду. Неужели он знает, что Поттер предложил ему? На несколько секунд между ними повисло молчание.  — Ну что ты так смотришь? Хочешь сказать, у него к тебе нет «особого» отношения? — раздраженно произнес Блейз. — Драко, что может быть ценнее, чем его доверие и поддержка? Подумай сам.  — Да с чего ты вообще взял, что у нас какие-то «особые» отношения? — продолжал упрямиться Драко.  — Мерлин, это же очевидно, — Забини устало потер глаза. — И даже не думай увиливать.  Драко насупился и отвернулся от него окончательно. Ему не хотелось видеть пронзительного и требовательного взгляда. Он понимал, к чему ведет Блейз. Тот предлагал принять помощь Поттера, воспользовавшись его к нему отношением, и вытащить из этого дерьма свою семью. И судя по крайней уверенности в голосе, Блейз не сегодня до этого додумался.  — И давно ты знаешь? — уже немного соображая, что к чему, тихо спросил Драко. Что ж, Блейз всегда знал больше, чем он мог себе представить.  Забини расслабленно выдохнул. Драко не стал устраивать истерику из-за того, что он в курсе их с Поттером взаимоотношений, и это радует. Губы Блейза тронула блеклая улыбка, пробившаяся-таки сквозь все напряжение и усталость. Вспомнив о случае, рассказ о котором он берег на черный день, Забини заметно повеселел и, хитро прищурившись, ответил:  — Давно ли я знаю, что Поттер к тебе неравнодушен? Дай-ка подумать, — он постучал указательным пальцем по щеке. — Возможно, после той истории со стремным пледом.  — С пледом?  — Ну помнишь, когда я однажды пришел за тобой в библиотеку, а на тебе был плед, не пойми откуда взявшийся?  — А, точно, — поднял брови Драко. — Так это же ты мне его принес.  — А вот и нет, — картинно развел руками Блейз. — Видишь ли, я хотел проверить одну теорию. Когда я шел в библиотеку той ночью, мне навстречу попался Поттер. Ну вот я и подумал, что это он героически спас тебя от холода.  — А-а-а, — протянул Драко. До него начинало доходить. — В тот день, когда нам надо было сдавать рефераты, ты специально сказал, что это твой плед!  — Ну разумеется! Ты только вспомни реакцию Поттера. Это просто смешно!  — Действительно, — сказал Малфой, посмеиваясь, а затем, взглянув на друга, расхохотался окончательно. Забини последовал его примеру. — Мерлин, да ты чертов гений! — сквозь смех сказал Драко. — А я думал, что это с ним. Ха-ха-ха. Поттер тогда выглядел как идиот!  — Да он у тебя всегда как идиот выглядит, — покачал головой Забини. — Хотя вы друг друга стоите.  — Ой, заткнись, — оскалился Малфой, но на его душе вдруг стало так спокойно и безмятежно, что воздух в сырой комнате уже не казался таким холодным, а пыльные стены – мрачными и унылыми. Какое-то время они оба сидели в тишине и наслаждались ей как тем, чего уже давно в их жизни не было, как вдруг Драко произнес:  — Расскажи мне, что произошло в Хогвартсе. Блейз тяжело вздохнул и объяснил: — Пожиратели неожиданно атаковали нас. Они пришли за мной, Поттером и всеми маголорожденными. Многих убили, нескольких людей взяли в плен. Но нам удалось сбежать, и сейчас мы находимся в старом убежище Ордена.  Драко слушал молча, с ужасом представляя, как умирали люди. Ни в чем неповинные, они стали жертвами только из-за того, какими родились. Убийства и разруха – вот, что несли с собой пожиратели. И ему было омерзительно думать, что все это время он был с ними заодно. — А что с Адрианом? — спохватился Драко. На деле, он больше всего боялся услышать от Блейза, что его кузен тоже запачкал руки в крови. Боялся, что Адриан перепступил эту ужасную черту.  — С ним все хорошо, — успокоил его Блейз. — Он думает, что мы взяли тебя в плен. В общем-то, как и многие пожиратели.  — Хотя бы он жив. Этого достаточно, — тихо сказал Драко.  — Он может стать большой проблемой, — нахмурился Блейз. — Если ты все-таки решишь сменить сторону, он этого не примет.  — У него не будет выбора, — произнес Малфой, пристально посмотрев Забини в глаза.  — Я тебя правильно понял? — неуверенно спросил Блейз.  Драко кивнул. Во что бы то ни стало он прервет этот кошмар, в котором оказалась его семья. Даже если ему придется стать отбросом среди восставших против Темного Лорда, даже если Орден будет использовать его в своих целях. Он все вынесет, все стерпит, только чтобы мать с отцом остались живы. И, самое главное, у него есть люди, готовые протянуть руку помощи.  — Это правильное решение, друг, — Блейз радостно похлопал его по спине. — Мы придумаем, как убедить твоего отца. Я обещаю.  Губы Драко поджались, и на секунду он задумался о чем-то. Вдруг, подавшись вперёд, он крепко обнял Блейза, вкладывая в эти объятия всю свою благодарность и отчаяние. Забини, мягко говоря удивленный этим поступком, все же обнял Драко в ответ. И это было его обещание, его клятва как друга и человека, который всегда был и будет рядом.  — Фу-у, что вы тут нюни распустили! — в дверях появилась Панси. Скорчившись, она смотрела на них с нескрываемым отвращением. — Того глядишь, лобзаться примитесь.  — Ага. А потом Рон мне устроит анальную кару, — рассмеялся Блейз, отпустив Малфоя.  — Гадость, — скривился Драко. — Будь добр, избавь нас от подробностей своей гейской жизни!  — Ладно-ладно, — Забини изобразил жест «сдаюсь». — У тебя своя гейская жизнь, у меня своя.  Драко аж подавился воздухом. Его рука медленно потянулась к лежавшей рядом подушке. Блейз, заприметив это поползновение, вскочил с места и подбежал к Паркинсон, спрятавшись у нее за спиной.  — Панс, спаси меня, — жалобно попросил он. — Разве я виноват, что он влюбился в Поттера?  — Не неси чушь! — рявкнул Драко. Его лицо залилось краской, которая расползлась аж до кончиков ушей.  Оставшись довольным реакцией Малфоя, Блейз ретировался из комнаты. Панси посмотрела ему вслед и покачала головой, улыбнувшись: «Они не исправимы».  — Так и будешь тут валяться? — обратилась она к Драко. — Пойдем. Пообедаешь хоть.  Они вышли в коридор. Уже там до Драко донесся запах свежеприготовленной еды, и голодный желудок незамедлительно на него отозвался. Он огляделся в поиске прохода в кухню, и каково же было его удивление, когда он увидел, что все стены были покрыты темно-синей краской, а поверх нее, едва заметно сверкая, рассыпались золотые точки, точно звезды усеивали ночное небо. Драко начинал подозревать, что с этим домом все не так просто. Сначала книга, а теперь этот странный коридор. Вряд ли это совпадение...  Дверь на кухню оказалась совсем рядом, неподалеку от лестницы на второй этаж. Они с Панси вошли внутрь. Перед ними предстала скромная желтая кухонька с длинным деревянным столом и несколькими стульями. На старой газовой плите стояла кастрюля с какой-то похлебкой. За столом собрались все: Поттер, Грейнджер, Блейз, Рон и… Джинни. Увидев ее, Драко досадливо поджал губы. Не то чтобы он желал ей смерти или плена пожирателей, но лучше бы она была где-нибудь в другом месте. Все присутствующие оживленно спорили о чем-то. На Поттере, к удивлению Малфоя, совсем не было лица, Грейнджер говорила Рону, чтобы тот прекратил вести себя, как идиот. Джинни же защищала брата:  — Рон прав. Мы не можем ему верить! — воскликнула Уизли.  Внезапно все обратили внимание на только что вошедших. Драко понял, что речь шла о нем. Он обвел взглядом каждого. В ответ все смотрели на него по-разному: Блейз с сочувствием и тревогой, Гермиона с долей вины и смятением, Джинни со злостью и отвращением. Что ж, она имела на это право. Хоть Драко и не участвовал в нападении на Хогвартс, если бы Темный Лорд доверял ему больше, он бы непременно приложил к этому руку. Мысль об этом больно уколола, а внутри снова заплескалось это отвратительное чувство вины, совершенно никому не нужное и бесполезное. В ту же минуту Драко поймал взгляд Поттера, и ему вмиг стало легче. Гарри смотрел на него с теплотой и спокойствием, слегка улыбаясь, словно стараясь передать ему хоть немного своей уверенности, будто пару секунд назад здесь не было никаких распрей и ссор.  — Отлично, и ты здесь, — голос Джинни вывел Малфоя из размышлений. Она подошла к нему почти вплотную и выплюнула прямо в лицо. — Гаденыш. Это все из-за тебя!  — Джин, — вмешался Гарри. — Достаточно. Тебе же сказали, что Драко не имеет отношения к этому нападению. Он сам о нем даже не знал.  — Ну да, как же! И где доказательства? Он просто сказал, что не участвовал в этом, и вы ему поверили?  Гермиона на пару с Блейзом обреченно вздохнули. Видимо, даже эти светлые головы не смогли придумать, как убедить младшую Уизли. Та стояла на своем, словно готова была хоть сейчас либо выставить Драко за дверь, либо, чтоб уж наверняка, убить его собственноручно. И Малфою эта ненависть казалась уж чересчур сильной. Чем он успел так насолить этой девчонке, что та не хочет слышать даже Поттера?  — Джинни, — спокойно, но твердо сказал Гарри. Он поднялся с места и, подойдя к ним, встал рядом с Малфоем. — Я готов поручиться за Драко. Я ему верю.  «Я ему верю», — эхом отдалось в голове Малфоя. И ему вдруг стало так плевать на то, что говорила Джинни, на то, что он сейчас, сию же секунду, был готов предать Темного Лорда без ведома родителей. Ему было все равно на то, что многие за это сочтут его трусом и отступником, позорящим, подобно Уизли, чистую кровь. Важнее всего было то, что Поттер ему верил. Какой же он идиот! Почему он не сразу это понял? Здесь и сейчас он выбирает верную тропу. И что самое смешное, этот выбор всегда маячил где-то неподалеку. В нем самом, наконец, зародилась вера. Вера в то, что в его силах спасти свою семью от гибели. Вера в то, что те, кто ему близок, будут рядом. Они не оставят его. Ни Панси, и до этого следовавшая за ним всегда и во всем, ни Блейз, в котором он так несправедливо сомневался, ни Поттер, поставивший на кон слишком многое, чтобы просто поверить ему. Это осознание пронзило его от макушки до самых стоп, и все тело отозвалось приятной волной, словно что-то внутри говорило: «Ты прав. Ты не один». Драко взглянул на Гарри и произнес так, будто эти слова были адресованы лишь ему:  — Я решил отречься от Темного Лорда и хочу выступить против него. Вместе с вами.  Поттер внимательно посмотрел на него, кажется, что-то подмечая для себя. Драко мысленно повторял одни и те же слова: «Верь мне. Верь мне. Верь мне». И как будто услышав его, Гарри одобрительно улыбнулся и кивнул, словно бы давно знал, что Драко поступит именно так.  — Гарри… — начала было Джинни.  — Это не обсуждается, — прервал ее Поттер. — Я знаю, что раньше у нас были разногласия. Но теперь это в прошлом. Мы должны идти вперед. Все вместе.  Джинни не сказала больше ни слова. Она бессильно отвела взгляд в сторону, а через мгновение и вовсе подорвалась с места и вышла из кухни, хлопнув дверью. Повисло молчание. Не было ничего хорошего в том, чтобы встревать сейчас в разборки, но внутри Драко ликовал. Поттер только что поставил младшую Уизли на место, а его самого защищал на глазах у всех. Малфой прекрасно понимал, что такими действиями Поттер рисковал вызвать неодобрение и недоверие со стороны остальных, но все же он пошел на это ради него. И это говорило о многом.  — Кхм, — «завершила» немую сцену Гермиона. — Давайте обедать. Обсудим все позже, — она встала из-за стола. — Я схожу за Джинни. Попытаюсь с ней поговорить. Начинайте без нас.  Спустя несколько минут суп, доселе безучастно стоявший на плите, наконец, был разлит по тарелкам. Ели молча, и лишь стук ложек разрезал тяжелую, вязкую тишину. Гермиона вернулась одна, хмурая и расстроенная. Ей так и не удалось договориться с Джинни. Драко тем временем осторожно осмотрел всех присутствующих. Блейз ел уж как-то слишком сосредоточенно, смотря куда угодно, лишь бы не на Рона. Рон, в свою очередь, явно искал взгляда Забини и выглядел при этом виноватым. «Поругались», — решил Драко. Спустя полчаса все тарелки опустели, и им снова стало нечем себя занять. Однако Гермиона решила эту проблему быстро.  — Итак, Малфой, — обратилась она к нему. — Ты сказал, что хочешь примкнуть к нам. Но ведь твои родители до сих пор верны Волдеморту. Что ты будешь с этим делать?  Драко выдержал небольшую паузу, в очередной раз прокручивая в голове то, что он собирался сказать.  — Я попробую уговорить отца сменить сторону. Я не идиот и прекрасно понимаю, что в данном случае их шансы на победу крайне невелики. И хоть мной движет отвращение к пожирателям и тому, что они творят, для отца это будет неубедительным аргументом, — голос предательски дрогнул, но его это не остановило. Все, что он говорил сейчас, было искренне, а потому у других не должно было возникать сомнений в его словах. — Гораздо важнее дать ему понять, что существует другая выгода, которую он получит с большей вероятностью. В том, чтобы он перешел на сторону Света, есть смысл не только для меня, но и для всех вас. Дело в том, что все планы Темного Лорда проходят через отца. При желании он может сделать так, чтобы большинство из них не состоялось. Это поможет спасти множество жизней в будущем, поэтому я считаю, что это будет выгодная обоим сторонам сделка.  Все слушали его, не решаясь перебивать. Гермиона, до этого непрерывно сверлившая его взглядом, глубоко задумалась, пытаясь прикинуть варианты развития событий. По обыкновению в ее голове просчитывались возможные исходы и повороты, и наконец, она заявила:  — Он прав. Нам это тоже выгодно.  — Но… — пытался было сказать что-то Рон.  — Ничего не говори, — перебил его Блейз с раздражением. — Сначала подумай, стоит ли твоя личная неприязнь тысячи чужих жизней, которые мы можем спасти, — на этих словах Уизли рассерженно посмотрел на него, но, встретив прожигающий взгляд в ответ, промолчал, явно передумав выражать свое недовольство.  — Не доверять мне – ваше право, — спокойно сказал Драко. — Я знаю, что прошу слишком многого. И я не буду скрывать, что хочу любым способом обезопасить свою семью. Так же, как и вы, к слову, — было видно, что он обращался непосредственно к Рону. — Кто не хочет, чтобы их родные были живы? Но кроме всего прочего, мы действительно можем помочь вам. Как бы вы нас ни презирали, как бы ни ненавидели, Малфои были и остаются одной из самых влиятельных семей магического мира. Как думаете, после заключения союза между нами сколько других чистокровных семей задумаются о несостоятельности сил Темного Лорда?  — Все верно, — вмешался Блейз. — Вполне возможно, Малфоев поддержат близкие им семьи. Розье одни из таких. Да, они не любят маглов, но жизнь и власть они предпочитают явно больше.  — Где гарантия, что ты нас не предашь? — наконец, обратившись напрямую к Драко, спросил Рон. — Чем докажешь свою верность?  Малфой ждал этих слов. К сожалению, сейчас единственной его гарантией было доверие Поттера. Разумеется, остальные даже предположить не могли, в чем заключается истинная природа этого доверия. Но не станет же он тут распинаться и рассказывать о своих недоотношениях с Поттером. Бред! И естественно, на фоне всего этого в его голову смогла прийти одна единственная идея, простая и понятная как дважды два. А главное, действенная.  — Я дам Непреложный обет, — уверенно произнес он.  Пять пар ошарашенных глаз посмотрели на него.  — Нет, — твердо сказал Поттер.  — Что, прости? — теперь была очередь Драко удивляться.  — Я сказал, ты не будешь этого делать, — отрезал Гарри. — Вопрос закрыт.  — Ты уж извини, Поттер, но это не тебе решать, — огрызнулся Драко. Его приводило в бешенство, что Поттер пытается распоряжаться его судьбой. Неужели он не понимает, что для Драко это единственный шанс доказать свои намерения?! — Я сделаю это, и ко мне больше не будет никаких вопросов.  — Ты можешь умереть, — с нажимом произнес Гарри. Казалось, над его головой уже сгущалась туча, вот-вот грозившая разразиться молниями. — Никто не знает, как сложатся события в будущем. Ты не может так просто ставить свою жизнь под угрозу.  — Вообще-то, могу. Это моя жизнь, и я сам ей распоряжаюсь, — продолжал упрямиться Малфой. — Я ведь говорил, что не собираюсь вас предавать. А это просто подтвердит мои слова. Чистая формальность, но у меня нет другого способа доказать вам, что я не лгу.  Гарри и сам все прекрасно понимал, но что-то внутри не давало ему покоя. А что если они проиграют войну или Люциус не пойдет на сделку? Что тогда будет с Драко, который поклялся отречься от Темного Лорда? Нет, он не мог позволить ему так рисковать.  — Чего застыл, Поттер? — недовольно спросил Малфой. В выражении его лица читалось напряжение и нетерпение. — Так и будешь молчать или уже скажешь что-нибудь?  — А что говорить? — хлопнул по столу Рон, вскакивая с места. — Раз Малфой решил так, значит, у нас нет другого выхода. Не умрет же он в конце концов. А если и так, выходит, он солгал.  — Не хочу этого признавать, но Уизел правильно говорит, — хмыкнул Драко. — Однако у меня есть одно условие.  — Что за условие? — Гермиона оглядела его так пристально и внимательно, будто задаваясь вопросом: «Что же он задумал на этот раз?»  — Обет будет заключен между мной и Поттером. На другое я не согласен.  Гарри застыл в немом удивлении. Ему еще и придется приложить к этому руку? Да ни в жизнь. Не станет он этого делать!  — Я отказываюсь, — твердо сказал он, и, предупреждая все возражения и излишние вопросы, добавил. — Я не собираюсь рисковать чьей бы то ни было жизнью, ради того, чтобы просто удостовериться, что он никогда и ни за что нас не предаст. Конечно, Гарри лукавил. Он не был даже близко таким снисходительным к другим пожирателям или тем, кому, по его мнению, доверять было опасно. Но Драко – другое дело. Ему хотелось верить, и что-то внутри подсказывало, что это правильно.  — К тому же, — продолжал Поттер. — Есть и другой способ. Можно применить Веритасерум. Под ним Драко не сможет нам солгать.  Все в комнате переглянулись. Идея показалась разумной и более чем гуманной. Естественно, Рону, судя по выражению его лица, этот вариант нравился куда меньше, однако спорить в данной ситуации не представлялось возможным.  — Решено, — заключил Гарри. — С сегодняшнего дня мы начнём варить зелье. Гермиона, сколько нужно времени?  — Полный лунный цикл, — растеряно ответила Грейнджер, быстро, однако, включаясь в процесс. — Оно должно как следует настояться. У меня, конечно, есть необходимые ингредиенты, я всегда ношу их на всякий случай в сумочке. Однако заняться приготовлением нужно немедленно. И мне может понадобиться помощь.  — Я в деле, — вызвался Забини.  — Отлично, — девушка подошла к небольшому комоду и, выдвинув верхний ящичек, достала оттуда нож и чайную ложку. — Нужно все подготовить.  Остальные решили не мешаться под ногами. Не проронив ни слова, они вышли из кухни, закрыв за собой дверь. Панси, все это время хранившая молчание, внимательно следила за Поттером: за его словами и поступками. И сейчас пришла лишь к одному единственному выводу: «Блейз не прогадал». А еще ей было до жути любопытно, что происходило между Поттером и Драко после того поцелуя в Воющей хижине. Это незнание нервировало ее уже давно, но сейчас она, наконец, решила от него избавиться.  — Пройдемся? — обратилась она к Малфою и, не дожидаясь ответа, поволокла его к выходу. Спустя пару мгновений они оба уже были на улице. Холодный влажный воздух неприятно прошелся по их лицу. Сам дом, как и ожидал Драко, стоял на опушке леса. Вокруг было тихо и спокойно. Хвойные деревья, высокие и раскидистые, перешептывались между собой, передавая друг другу тайны, известные лишь им одним. Они, как грозные часовые, внимательно наблюдали за одиноким домиком, спрятанным от посторонних глаз. Изредка издалека можно было услышать копошение голодных ворон: их редкие крики пронзали холодное безмолвие, в котором стояли Панси и Драко, обоюдно и негласно решившие помолчать пару минут и насладиться видом. Однако вскоре Паркинсон прервала тишину:  — Что у вас с Поттером?  — Мерлин, и ты туда же, — раздраженно прошипел Малфой. — У нас с ним ничего и даже меньше.  — Ни одному слову твоему не верю, — ухмыльнулась Панси и, взяв Драко под руку, потащила подальше от двери.  Они подошли ближе к деревьям и уселись на небольшой пень. Драко устало выдохнул и посмотрел в глубь леса, внутри которого, казалось, была одна пустота – настолько темна была чаща. Вдруг оттуда резко повеяло запахом мокрой хвои, гораздо сильнее, чем прежде. Малфой внимательно присмотрелся к одной из веток совсем еще молодой сосны. С ее игл стекали капли, одна за одной. И как только новая капля стала собираться у кончика иглы, она вдруг застыла на месте, так и не скатившись. На долю секунды в ней промелькнуло яркое, неестественное сияние, будто от Люмуса, и тут же исчезло с потоком сильного ветра.  Драко проморгался, пытаясь отогнать наваждение и все же подозревая, что он начинает медленно сходить с ума. Панси, сидевшая рядом, поморщилась от холодного ветра и прижала к ушам растрепавшиеся волосы. Затем она обернулась к Драко и заговорщически спросила:  — Ну что, расскажешь?  — Панси…  — Не Панси, а Гарри, — цыкнула она. — Рассказывай. Вы уже встречаетесь?  — Да с чего бы нам встречаться? — вздохнул Малфой. — Что за фантазии у вас с Блейзом?   — То есть сначала он целует тебя, шарахается за тобой по Хогвартсу, расстается с Уизлеттой, заступается за тебя перед своими друзьями-придурками, а ты пытаешься убедить меня в том, что между вами ничего нет? — скептично выгнула бровь Панси. Она, конечно, уже привыкла к тому, что Драко склонен убегать от серьезных разговоров, но оставлять все так не собиралась.  — Это… — Малфой терялся. Ему безусловно нравилось думать, что между ним с Поттером нечто большее, чем просто в конец запутанные отношения. Ему становилось тепло при мысли, что он нужен Поттеру не как ценный союзник, но как человек, с которым он хотел бы быть вместе. Однако, по большому счету, они это не обговаривали, а значит, сейчас нельзя было знать наверняка.  — Панси, я не знаю, что тебе сказать, — он устало потер виски. — Все слишком запутанно.  — Запутанно? По-моему, все проще некуда! — она всплеснула руками. — Вот скажи мне, что ты к нему чувствуешь?  Малфой задумался. А что если сейчас взять и сказать прямо, что он думает и чего бы ему хотелось? Что такого плохого может случиться, если он признается? Это же Панси, а не Поттер, в конце-то концов.  — Драко? — Паркинсон помахала ладонью перед его лицом.  — Панс, я кажется, — оглядевшись по сторонам и склонившись к ней ближе, начал он. — Кажется, я в него влюбляюсь.  — Мерлин, неужто ты это сказал!  — с облегчением выдохнула девушка и тут же спросила. — А если поподробнее?  Драко поежился. Как-то ему не хотелось вдаваться во все подробности своих переживаний. Это смущало и тяготило его уже долгое время, не так-то просто было расстаться с этим грузом.  — Если скажешь, тебе станет легче, — словно прочтя его мысли, заверила Панси. — Вылей на меня все свои мысли, а я уж разберусь, что с ними делать.  — Тоже мне, нашлась тут начальница, — Драко вымученно улыбнулся. — Панси, я не знаю, что мне делать. Да, я к нему привязываюсь. Иногда мне кажется, что с ним моя жизнь становится другой. Мне хочется его поддержки, хочется, чтобы он был рядом. И из-за этого я теряю самообладание, — он нервно пригладил волосы. — Я с самого начала его ненавидел, и это должно было оставаться таковым! Мой отец, моя семья… я не должен был подставлять их, не должен был вставать на сторону врага. Мой долг состоял в том, чтобы убить Поттера или хотя бы посодействовать этому. С этими мыслями я жил так долго, что перестал замечать, как все вокруг меняется! И когда я это понял, то просто перестал о чем-либо заботиться. Пустил все на самотек. И вот мы здесь, — он махнул рукой в сторону дома. — Жалею ли я о чем-то? Нисколько. Черт, я рад, что мы сейчас здесь все вместе и что теперь у меня есть шанс спасти маму и отца. А Поттер… Я благодарен ему как никогда! И это только крепче привязывает меня к нему. Он стал мне необходим. И что самое ужасное, не как покровитель, которого я должен держаться, чтобы выжить, а как человек, которого я не хочу ни с кем делить. Это просто ужасно!  — Ужасно? — всплеснула руками Панси. — Ты уверен, что подобрал правильное слово? Драко, ты влюбляешься в него, что в этом плохого?  — А если я ему на самом деле не нужен? — в голосе было столько отчаяния, что Драко стало стыдно, но останавливаться он не собирался. — Да, сейчас я ему интересен, он пытается защитить меня, но что, если это просто его гребаное благородство? Рано или поздно он поймет, что я не стою всего того, что он мне дает. К тому же, я пожиратель. Да, я не хочу быть на стороне Темного Лорда, и Гарри это понимает. Но что скажут другие, когда узнают, что он со мной… что мы… ты поняла!  — Драко, ты идиот, — заключила Панси. — Какая к Моргане разница, что подумают другие? Если Поттер победит Темного Лорда, а ты ему в этом поможешь, никто и рта не посмеет открыть. А что до его чувств, Мерлин, это просто смешно! Ты видел, как он смотрит на тебя? Нет? А я видела. Драко, это не просто интерес. Его к тебе нехило так тянет, вот и вся правда. Не знаю, как он к этому пришел и что между вами происходило все это время, но я точно знаю три вещи, — она принялась загибать пальцы. — Он за тебя боится, он готов помочь тебе и готов помочь твоей семье. Кто будет так заботиться о своем «враге»? Как объяснить то, что он буквально запретил тебе давать Непреложный обет, даже зная, что, в теории, опасность весьма небольшая? Ты ему дорог. Все! Больше объяснять и додумывать нечего.  Драко внимательно слушал каждое ее слово, и постепенно у него на душе становилось все волнительнее и волнительнее. Неужели все правда так? Нет, он непременно должен сам расставить все точки над i. Сегодня же, во что бы то ни стало он поговорит с Поттером.