Последние мгновения

После всего, что случилось в столовой, Гарри уединился в комнате на втором этаже. Ему сейчас просто необходимо было обдумать дальнейший план действий. Обстоятельства не позволяли оставаться здесь надолго. Им было нужно объединиться с Орденом как можно скорее.  Все шло не так, как они предполагали. Нападение на Хогвартс не должно было состояться так скоро. Они крупно ошиблись, полагаясь на свои сведения и показания пленных пожирателей. Недооценить врага – глупая и такая банальная ошибка. Они должны были предвидеть это сразу же, как в поле зрения появился Адриан Розье. Мальчишка из чистокровной семьи, связанной с Малфоями, к тому же, как оказалось, обладающий неконтролируемой магией. Гарри до сих пор с ужасом вспоминает тот момент, когда впервые увидел ее проявление. Тогда он с Драко на руках бежал по коридору, потеряв остальных из виду: они разделились после очередного взрыва. Гарри спешил как только мог, повсюду его преследовали вспышки заклинаний и разъяренные пожиратели. И именно в тот момент беспалочковая магия стала его ангелом-хранителем. Спасибо Гермионе, которая так настаивала на тренировках.  Забежав за очередной поворот, Гарри резко остановился. На этот раз на его пути стоял всего один человек, который, однако, не спешил атаковать. Это был Адриан. Его лицо не выражало ничего, кроме сосредоточенности и азарта, ровно до того момента, пока он не увидел Драко, без сознания лежавшего на руках Гарри.  — Ах ты тварь, — прорычал Адриан, шагнув вперед и вмиг растеряв все свое спокойствие. — Отпусти его! Живо!  Гарри нерешительно сделал шаг назад. Он привык честно оценивать свои шансы в бою, но здесь и подумать не мог, что его ждет. Взгляд Адриана, горевший яростью, не предвещал ничего хорошего. Гарри не спешил атаковать, дожидаясь, пока Адриан сам подставит себя под удар. Однако Поттер знал: он должен был выставить все так, как будто Драко – его пленник, не дать Адриану заподозрить неладное. Гарри спустил Малфоя на пол, оперев спиной об стену, а затем медленно направил на него палочку.  — Еще один шаг, и от твоего дорогого кузена ничего не останется, — холодно сказал Поттер, выжидая реакцию Адриана.    — Сволочь, — выплюнул Розье. На миг вокруг него вспыхнули едва заметные искры, которые тут же привлекли внимание Гарри. Лишь на секунду. Однако Адриану было достаточно и этого. Воспользовавшись его коротким замешательством, Розье, не прицеливаясь, воскликнул: «Экспульсо!». Тут же из его палочки вырвался огромный поток синего света, настолько мощный и неконтролируемый, что грозил не то, чтобы попасть в цель, но и разрушить все вокруг. Гарри даже подумать не успел, как подлетел к Драко и, заслонив его собой, выставил над ними защитный барьер, который почти полностью вобрал в себя атаку Розье. Однако остаточная волна со всей силой припечатала Гарри к стене, выбив воздух из легких и вызывав сильное головокружение. И пока Поттер пытался прийти в чувство и восстановить контроль над телом, рядом раздался пугающе тихий голос.  — Так я и думал. Ничего ты ему не сделаешь. Ты спас его, — произнес Адриан, который сейчас был в метре от них. — Почему?  Гарри поднял на него затуманенный взгляд, тут же встречаясь с глазами, горевшими безумным голубым пламенем. «С ним что-то не так», — понял Поттер. Выражение лица и мимика Адриана явно намекали на то, что он не здоров: в его широко раскрытых глазах плескался азарт, а губы растянулись в фальшивой улыбке. Но страшнее всего выглядели красные всплески магии, которые то искрами, то едва уловимыми всполохами возникали вокруг его тела. Все это походило на неконтролируемую магию, которая грозилась вырваться наружу. Гарри никогда в жизни такого не видел, только в книгах читал.  — Я знаю, что тебе нужно, — продолжал Адриан. — Я видел, как ты смотришь на него. Ты хочешь забрать его себе. С чего же он вдруг стал тебе нужен? — с этими словами он схватил Гарри за воротник и с нажимом приставил палочку к его горлу, так, что Поттеру стало тяжело дышать. — Почему ты решил украсть его?! — сорвался на крик Розье, и его магия снова вышла из тела, едва не коснувшись Гарри. — Ты не заберешь его у меня! Я не позволю. Он мой! — с этими словами он взмахнул палочкой и приготовился произнести заклинание. Времени на подумать у Гарри не было, и он, опережая Розье лишь на долю секунды, произнес одними губами: «Инкарцеро». В тот же миг тело Адриана опутали веревки, скрутив его так, что невозможно было пошевелиться. Он изо всех сил старался вырваться, брыкался и орал, что есть мочи: — Этим меня не удержишь! Я все равно доберусь до тебя, Поттер! «Плохо, — решил Гарри. — Если он продолжит, скоро сюда сбегутся пожиратели». Не долго думая, он схватил палочку и применил Силенцио. И как только крики Адриана превратились в немую возню, он подхватил Драко и побежал дальше, не оглядываясь назад.  Вспоминая все это, даже Поттер, человек, который уже видел столько всего, испытывал тревогу. Черт возьми, этот псих был совершенно неуправляем! И если бы Гарри вовремя не прикрыл собой Драко, того бы тоже настигла волна заклятия. И как же Адриан, который, как оказалось, совершенно помешан на своем кузене, мог так им рисковать? Очевидно, он просто был не в своем уме, раз намеренно поставил Драко в опасность, только чтобы проверить, как поведет себя сам Гарри. «Ублюдок», — выдохнул Поттер, устало потерев глаза. Он встал из-за письменного стола, расположенного в углу комнаты, и подошел к окну, чтобы подышать свежим воздухом. Гарри осторожно отворил хрупкие ставни, впуская внутрь холодный ветер, который нес с собой терпкий запах хвои. Тут его взгляд упал на поляну перед лесом. Прямо у высокой стены из сосен стоял старый пень, на котором сейчас сидели Панси и Драко. Гарри не слышал, о чем они говорили, но беседа явно была напряженной. Может, это из-за того, что произошло сегодня в столовой? «Небось недоволен, что я заставил его дожидаться зелья», — хмыкнул про себя Гарри. Сейчас, когда все споры и разногласия позади, он с улыбкой вспоминал поведение Драко. Малфой так старался быть храбрым, был готов поставить на кон свою жизнь, лишь бы заслужить их доверие. Это вызывало уважение и теплоту на сердце, которые он, однако, вряд ли бы смог выразить открыто. Вопрос: почему?  Гарри действительно устал от того, что не может высказать все то, что чувствует, напрямую. Им с Драко вечно приходилось прикрываться этим напускным недовольством, чтобы происходящее не казалось столь диким и странным. И тем не менее глупо было отрицать: он влюблялся в Драко, с каждым днем все больше. Он был жаден до него, ему хотелось заполучить его себе, не оставив другим и шанса, причем уже давно. Даже сейчас, вспоминая слова Адриана, он ощущал внутри жгучую волну гнева. Да кто он такой, чтоб Драко был его! Ведь очевидно, для Малфоя только Гарри – «тот самый», нужный и любимый человек. Да, они это не обсуждали, и нет гарантии, что это вообще правда, но Поттеру хотелось, чтобы это было так. Он твердо решил, что сегодня вечером они с Драко обсудят этот вопрос, и тогда он точно будет знать что к чему. Но пока у него были и другие заботы. Закрыв окно, Гарри подошел к старенькому камину и, склонившись к горевшему в нем пламени, перевел взгляд на настенные часы, маленькая стрелка которых указывала на тройку. Через секунду из камина раздался голос профессора Люпина.  — Гарри, ты здесь?  — Да, сэр, — негромко ответил Поттер. — Рассказывайте. — Хогвартс пал, — тяжело вздохнул Римус. По его голосу было понятно, что сил у него осталось не много. Он вместе с другими членами Ордена прибыл в Хогвартс, незадолго до побега Гарри и остальных. Именно Люпин, встретив их у самых ворот, помог отделаться от преследовавших их пожирателей. А затем, не долго думая, вручил Гарри порт-ключ от укрытия, где они и находились на данный момент. — Двадцать учеников убиты, среди них мы насчитали пятнадцать маглорожденных, еще девять в плену. Остальных удалось спасти. Вместе с другими преподавателями мы перенаправили их в укрытия. Гарри ощутил, как на сердце осела горечь. Они снова потеряли людей. Ни в чем не повинных, поплатившихся лишь за то, какими родились. Впервые за долгое время он вновь почувствовал, как страх хватает его за горло. Однако он быстро взял себя в руки и спросил: — Вы узнали, как пожирателям удалось преодолеть защитный барьер?  — Пока нет, но мы пытаемся, — вздохнул Люпин и уточнил. — У нас совсем не было на это времени. Пожиратели не давали нам прохода. Ты ведь заметил, что с ними что-то не так?  Гарри кивнул:  — Их магия. Она была куда мощнее, чем раньше.  — Верно, — согласился Римус. — Мы не знаем как, но запас их магической силы резко возрос. Причем до отметок, намного превышающих норму.  — И на сколько хватает этого запаса? Он вообще ограничен временем?  — Это хороший вопрос, Гарри, — кивнул профессор Люпин. — Пока сложно сказать, сколько конкретно длится действие, но оно точно не бесконечно. Когда мы трансгрессировали оставшихся студентов, пожиратели уже не рвались атаковать нас. Более того, многие из них были настолько ослаблены, что едва стояли на ногах. Вероятно, у этой силы есть побочное действие.  — Хоть это радует, — поджал губы Гарри. — Но как они смогли достичь такого эффекта? Вам удалось взять пленных? Хорошо, если бы у нас был живой образец.  — И мы так подумали. Поэтому прихватили с собой пару трупов. Живыми взять, к сожалению, не удалось.  — Уже начали исследования? — Гарри встрепенулся.  — Да. Благо, у нас в команде есть опытный колдомедик. Она, оказывается, прекрасно разбирается в строении магических потоков в теле.  — И кто эта замечательная «она»? — Поттер сделал акцент на последнем слове.  — Орнелла Забини, — с неоднозначной интонацией произнес Римус. — Она оказалась весьма полезной.  — Вы все еще ей не верите, — констатировал Гарри.  — И у меня на то есть причины.  — Верно, — он кивнул. — И все же я думал, что она всю жизнь только и делала, что заводила мужей и ждала их смерти. А получилось, что она действительно может нам помочь.  — Женщины порой непостижимы, Гарри, — устало усмехнулся Люпин. — Неужто ты думаешь, что раз она Черная вдова, так ничего больше и не умеет, кроме как сживать мужчин со свету? — Никогда не задумывался, — пожал плечами Поттер. — Так что, ей удалось что-нибудь выяснить?    — Пока понятно одно: изменение магической материи было вызвано не заклинанием. Вмешательство произошло на молекулярном уровне механическим путем.    — Ну не ввели же им магию внутривенно? — Гарри в недоумении посмотрел на профессора. — Разве это возможно?    — Невозможно, — покачал головой Римус. — При переливании магической эссенции, предварительно отделенной от крови волшебника, в теле другого человека возникает незамедлительная реакция. Собственная магия всегда отторгает чужую. И история это подтверждает. Когда-то давно один волшебник, не обладавший достаточным количеством магических сил, попробовал ввести себе чужую эссенцию. И это мгновенно привело к летальному исходу. В дальнейшем было сделано множество попыток. Жестокие опыты, смешивания, переливания эссенций от разных доноров. Но итог был один – смерть.    Гарри задумался. Он пытался прикинуть в голове возможные версии, того, что бы еще это могло быть, но увы, его ума на это не хватало. А вот мозги Гермионы, может, что-то бы и придумали. Кстати, об этом…    — Сэр, — обратился Поттер к Римусу. — Почему вы попросили о разговоре один на один? Неужели Рон и Гермиона не должны знать о происходящем?    Перед тем, как они телепортировались, профессор отдал ему небольшую записку, в которой попросил поговорить через камин без посторонних. Уже тогда это показалось Гарри подозрительным. А сейчас он и вовсе недоумевал, ведь это было так важно.    — Все потому, Гарри, что я не могу надеяться на них. Не потому, что не доверяю, а потому, что они не смогут защитить свое сознание, когда это понадобится. Ты же с этим прекрасно справляешься. Утечку допустить нельзя, ты ведь понимаешь?    — Да, сэр, — согласился Поттер.    — Отлично. Но ты можешь рассказать им обо всем, кроме того, что касается опытов с кровью. А если спросят, как ты узнал о том, что произошло в Хогвартсе, скажешь, что получил от меня самоуничтожающееся письмо, — объяснил Люпин и на долю секунды замолчал, а затем произнес. — А теперь потрудись мне объяснить, зачем вы взяли с собой Малфоя, — по его голосу сложно было понять, спокоен он или в ярости. Скорее, что-то между. Прожив большую часть жизни с Дурслями, Гарри научился улавливать малейшие оттенки недовольства, хотя на Тисовой улице они редко сопровождались такой большой долей терпения. Мысленно поблагодарив Римуса за него, Гарри ответил:    — Он теперь на нашей стороне.    Профессор долго смотрел Гарри в глаза, пытаясь там что-то отыскать. Однако не нашел ничего, помимо непробиваемой решимости и спокойствия.    — Ты умный малый, Гарри, я знаю. И тебе я доверяю, — вздохнул он. — Должно быть, это отродье наконец осознало, где больше выгоды. Кто бы мог подумать! Небось почуял, что пожиратели хотят с ним расправиться с ним, вот и сбежал.    Внутри Гарри вдруг что-то сильно сжалось. Гадкое, липкое чувство, которое очень быстро взяло над ним верх, и он сказал:    — Прошу вас не говорить о Драко в таком ключе. Я долго наблюдал за ним и окончательно убедился, что он так же не желает этой войны, как и мы. Он дал нам слово, что не предаст.    — Чего стоит его слово, Гарри? — раздраженно прошипел Люпин. — Когда папочка скажет, он тут же забудет обо всех обещаниях!    — Он предложил дать Непреложный обет, но я отказался. И к тому же, Драко намерен убедить Люциуса встать на нашу сторону.    — Да, конечно! — выдержка профессора внезапно дала трещину. Угли, что передавали очертания его лица, и те вспыхнули пламенем – настолько он был вне себя. — Гарри, ты хоть понимаешь, о чем говоришь?!    — Я-то как раз понимаю, сэр, — спокойно и твердо произнес Поттер. — Если мы убедим Малфоев, то сможем использовать их в своих целях. Все, что задумал Волдеморт, проходит напрямую через Люциуса. Только подумайте, сколько жизней мы спасем, если все получится. А с Драко наши шансы только увеличатся. Тем более сейчас нам как никогда нужны союзники. Неужели мы не можем рискнуть?    — И что ты собираешься предлагать Люциусу? — немного успокоившись, спросил Люпин.    — Я предложу ему то, чего он так хочет. Власть, свободу и жизнь. Ему и его семье, — ледяным тоном произнес Поттер. Когда он вспоминал о Люциусе, на душе становилось гадко. Мерзкий ублюдок. Поставил под угрозу жизнь единственного сына, сделав его пожирателем. И все ради собственных интересов.    — Тогда слушай меня внимательно, Гарри, — прервал его размышления Люпин. — Тебе необходимо проверить Драко. Ты ему веришь, но мы – нет, — под словом «мы» он, естественно, имел в виду членов Ордена. — Сделай так, чтобы он помог тебе найти сведения, которые смогут уничтожить пожирателей. От Орнеллы я узнал, что в библиотеке Малфоев есть старинная книга. В ней хранятся записи о древнейших магических обрядах, связанных с кровью. Конечно, это ценная вещь, но не настолько, чтобы спасти всех нас. Однако она очень сильно облегчит нам жизнь. И найти ее придется тебе. Ты возьмешь с собой Драко и скажешь ему, что нашел способ покончить с Темным Лордом и прекратить войну. Не посвящай его в детали. Если он согласится помочь тебе и сделает все без лишних вопросов, тогда, может, я хоть немного поверю ему. Запомни, если он будет расспрашивать тебя или попытается все узнать за твоей спиной, это будет первым звонком. Ты меня понял?    — Да, сэр, — Гарри кивнул, понимая, что спорить дальше чревато дурными последствиями. К тому же, логика Люпина была ему крайне понятна.    — Отлично. Постарайся расправиться с этим как можно быстрее. У нас мало времени.    После этого они еще около получаса говорили про то, что произошло в Хогвартсе. И когда добрались до Адриана Розье, Гарри во всех деталях описал их столкновение. Внимательно выслушав его, Римус попросил разузнать о недуге Адриана побольше, полагая, что эти сведения могут им пригодиться. Гарри пообещал, что займется этим в ближайшее время, и они попрощались. Лицо Люпина исчезло из камина, и там снова заполыхало пламя. Устало потерев глаза за очками, Гарри поднялся с места. Он знал, что разговор будет трудным, однако сейчас он чувствовал себя абсолютно вымотанным. Сил хватало только на то, чтобы снять с комнаты заглушающие чары, отпереть дверь, рухнуть на кровать и от безысходности провалиться в усталый сон. ***  За окном стало темнеть. Вечерний сумрак медленно наползал на небо, пока не охватил его целиком, погружая все вокруг в необъятный сонный покой. Казалось, даже лес перестал шуметь, уступая свой черед мирной тишине. Небольшой домик наполнился теплом и светом зажженных свечей. Они парили под потолком в молчаливом коридоре, в одинокой гостиной и на кухне, где все также трудились Гермиона и Блейз. Дело в их руках спорилось быстро: они завершили все приготовления и теперь, негромко переговариваясь, продолжали работу над зельем. Панси ушла в свою комнату, которую успела занять еще днем, чтобы написать письмо матери и развеять ее беспокойство. Драко же просидел в своей зеленой комнате еще пару часов, прокручивая в голове все, что хотел сказать Поттеру. В ходе своих раздумий он то нервно вскакивал с места и принимался ходить взад-вперед, то замирал и представлял все возможные варианты развития их разговора. Но так и не придумав ничего толкового, он решил, что импровизация – лучший выход. Малфой не спеша поднялся по лестнице на второй этаж и, оглядев пространство перед собой, направился к двери с изображением дерева, на раскидистых ветвях которого вместо листьев красовались маленькие, аккуратно вырезанные звезды. По словам Панси, Поттер обосновался именно в этой комнате. Входить было страшно, но еще страшнее было бы сбежать восвояси, так ничего и не сделав. Поэтому, собравшись наконец с духом, Драко отворил дверь и осторожно вошел внутрь. Комната встретила его тихим мраком. Огонь в камине уже потух, и только маленькие оранжевые угли все еще едва заметно тлели. Драко подошел к камину и, забросив туда пару-тройку дров, наколдовал небольшое пламя, свет от которого тут же разлился по комнате, и в темноте проступили очертания предметов. Малфой обернулся и заметил, что на большой кровати, стоящей у стены, кто-то есть. Он подошел ближе и, конечно, увидел там спящего Гарри, на лице которого сейчас отражалась легкая безмятежность. Глядя на него, Драко тихо выдохнул, заметно расслабляясь. Он осторожно провел рукой по волосам цвета вороного крыла и недовольно прошептал:    — Я тут душу собрался изливать, а он спит!    Ответом ему стало лишь мерное сопение. Губы Малфоя тронула улыбка, и он, не удержавшись, оставил поцелуй на растрепанной макушке. Не желая тревожить сон Гарри и немного отойдя от постели, Драко огляделся по сторонам. Его внимание привлекли стены, выкрашенные в темный бордовый цвет. Панели на них выглядели достаточно изысканно и статусно, совершенно не сочетаясь с обстановкой всей остальной части дома. Старый камин пусть и был измучен временем, также казался весьма непростым предметом интерьера. Драко подошел к нему поближе и рассмотрел внимательнее. На пыльной каминной полке лежала кружевная поеденная молью салфетка, трогать которую Малфой не решился, боясь, что от одного прикосновения она может рассыпаться. На салфетке он увидел высушенный цветок. Его бледные, почти бесцветные лепестки казались такими хрупкими, что, верно, любое дуновение ветра могло разбить их на мельчайшие пылинки. Но даже так в них по-прежнему угадывались очертания некогда прекрасного, благоухающего бутона лилии. Взгляд Драко спустился ниже и зацепился за надтопочную панель. На ней смутно вырисовывались витиеватые символы. Сквозь общий полумрак Драко не мог рассмотреть их более детально, поэтому склонился к ним ближе и зажег Люмус. На панели оказалась выдолбленная надпись. Письмена были очень похожи на те, которые он видел сегодня утром на маленькой записке, выпавшей из книги. Малфой завороженно провел рукой по буквам и осторожно смахнул с них пыль. В ту же секунду ему в спину ударил резкий поток холодного воздуха. Драко обернулся и только сейчас заметил, что окно было открыто настежь, пропуская ледяной ветер в комнату. Но почему-то до этого такого холода он не чувствовал. Странно. Малфой поднялся и подошел к окну. Стараясь не создавать лишнего шума, он плотнее сдвинул створки, и закрыл окно на шпингалет. Невольно его взгляд обратился к небу, на котором уже появились первые звезды, вразнобой рассыпанные на темно-синем полотне. Их вид завораживал. Казалось, сейчас они ярче, чем где бы то ни было. Сияя на небосклоне, они излучали свой далекий свет, манящий и недосягаемый. До них не дотянуться, их не достать – как ни старайся.  В комнате постепенно становилось теплее. Драко всем телом ощущал, как приятно и мягко согревает воздух вокруг него. За спиной послышался тихий звук шагов, и через мгновение он почувствовал, как пара крепких рук обвивает его талию. На плечо доверительно ложится чужая голова, и горячее дыхание обжигает шею.    — Любуешься? — тихо спросил Гарри.    — Мгм, — только и ответил Драко, плотнее прижимаясь к нему.    Они стояли так еще несколько минут, пока Малфой не обернулся и не посмотрел Поттеру прямо в глаза. Он долго молчал, мысленно пытаясь подобрать подходящие слова, и в итоге решился:    — Не думаешь, что нам надо поговорить?    — Думаю, — по-доброму усмехнулся Гарри.    — Правда? Не знал, что ты умеешь, — по-детски и слегка нервно поддел его Драко.   Гарри едва сдержал короткий смешок. Когда-то, много лет назад, Малфой уже говорил ему эти слова, сам того, однако, не подозревая. Поттер с улыбкой заправил его белоснежную прядь за ухо и произнес:  — Рядом с тобой мне сложно думать, не буду скрывать.  — Зубы мне не заговаривай, — едва вытолкнул из себя Малфой. Чем более открыто и спокойно вел себя с ним Гарри, тем сильнее он смущался. — Скажи мне… чего ты хочешь?    — Надеюсь, того же, что и ты, — тихо ответил Поттер, не сводя с него глаз. Им не нужно было произносить это вслух. Оба прекрасно понимали, о чем речь. Несколько минут они молча смотрели друг на друга, находясь в томительном ожидании, пока Драко наконец не произнес:    — Разве это не станет для тебя проблемой? Ты хоть представляешь, что начнется, если люди узнают, что ты… что я… что ты со мной?    — Мне плевать, что начнется, — серьезно сказал Поттер. — Важнее то, что мы чувствуем.    — Как ты можешь быть таким беспечным? — пораженно выдохнул Драко. Он столько времени мучил себя этой мыслью, подозревая, что если они будут вместе, то непременно случится что-нибудь ужасное, а Поттер говорит «плевать»?! — На кону твоя репутация!    — Если ты не заметил, я о ней никогда особо не заботился, — Гарри пожал плечами.    А ведь и правда. Поттер всегда говорил, что думал. И даже когда все вокруг были против, он не сдавался и продолжал настаивать на своем. Как бы его ни презирали, как бы ни упрекали, он все сносил. Но сейчас явно не тот случай, когда нужно закрывать глаза на очевидное. Гарри не понимает, с чем может столкнуться. Недоверие и осуждение со стороны союзников совсем не то, чего бы Драко для него хотел. Но только он собрался начать объяснять все это Поттеру, как тот его опередил.    — Послушай меня, — Гарри положил ладонь на его щеку. — Я готов рискнуть. Если бы я не был уверен, то дал бы понять это сразу, — он выдержал небольшую паузу. — Скажу тебе честно, поначалу я сам не знал, что творю. Я так долго сопротивлялся своим чувствам, так долго убеждал себя, что ничего не происходит. Но я устал убегать. Ты нужен мне – вот и вся правда. И если ты чувствуешь то же самое, то скажи об этом прямо сейчас. — Но... — Да или нет? — безапелляционно спросил Гарри, не сводя с него взгляда.    Сердце Драко забилось томительном волнении. Все доводы разом испарились из его мыслей, оставляя место лишь словам Гарри. «Какой же я идиот», — мысленно упрекнул себя Малфой. Гарри открыл ему свою душу, был искренним и честным, готовым взять на себя ответственность за свои чувства, и теперь была очередь Драко сделать то же самое. — Да, — одними губами произнес Малфой.   — Вот и отлично, — улыбнулся Гарри и, не желая более медлить, подался вперед и вовлек его в поцелуй, окончательно стирая все те границы, которые они так долго выстраивали вокруг себя. И все, что сейчас имело значение, – только они сами. Ни обстоятельства, ни страхи, ни боль, ни сомнения – ничто не тяготило их в данную секунду. Лишь спустя пару минут Гарри отстранился и, тяжело дыша, спросил:    — Ты будешь со мной?    — Идиот, — улыбнулся Малфой. — Я уже с тобой.    Услышав это, Поттер снова приник к его губам и принялся настойчиво их целовать. Так жадно, будто у них оставалась всего пара секунд, прежде чем расстаться. Но, ко всеобщему счастью, время не торопило, а лишь позволяло отдаться друг другу в полной мере. Здесь и сейчас.  Гарри стремился быть как можно ближе. Его руки блуждали по спине, талии, бедрам, не решаясь остановиться хоть на миг. Эти жаркие прикосновения только сильнее распаляли Драко. Он ухватился за плечи Поттера, чтобы найти хоть какую-то опору. Ноги подкашивались, все тело сводило сладкой судорогой, и, казалось, этому не было конца. Но вот Гарри отстраняется от его губ и приникает к шее, оставляя поцелуи на каждом сантиметре постепенно краснеющей кожи, и это окончательно сводит его с ума. Приятное покалывание растекается по всему телу, уходя в самый низ живота. Нежная ласка поцелуями постепенно сменяется легкими укусами, выбивая из Драко тихие стоны и всхлипы наслаждения.  Заканчивая наконец свою «пытку», Гарри отрывается от шеи Драко. Его взгляд жадно цепляется за припухшие губы и раскрасневшееся лицо, и он готов поклясться, что не видел ничего прекраснее этого. Давая рассудку немного проясниться, Гарри кладет ладонь на щеку Драко и, нежно поглаживая, шепчет:    — Ты невероятный, — от этих слов Малфой смущенно отводит взгляд, но Поттер сразу же мягко разворачивает его к себе. — Смотри на меня. Я хочу запомнить тебя таким.    — Ч-что за чушь ты несешь, Поттер? — щеки Драко запылали пуще прежнего. Казалось, он покраснел аж до кончиков ушей.    Поттер никак не отреагировал на это заявление, только улыбнулся, и, совсем уже взбодрившись, взял Малфоя за руку, и воодушевленно произнес:    — Давай прогуляемся? Хочу показать тебе одно место. Только оденься потеплее, — с этими словами Гарри подошел к небольшому шкафу и, выудив оттуда толстый вязаный свитер, протянул его Драко. Тот с сомнением посмотрел на скромную на вид вещицу и слегка скривился.    — Я, пожалуй, останусь в своем.    — Да брось, — протянул Гарри. — Кроме школьной формы, на тебе ничего нет. Так ты точно замерзнешь. Тем более свитер чистый, я его ни разу не надевал.    Еще немного помявшись, Драко все же взял свитер и надел поверх рубашки. Как только он это сделал, Гарри подошел к нему вплотную и, крепко прижав к себе, аппарировал. От внезапной трансгрессии у Драко всегда кружилась голова. Так вышло и сейчас. Первое время он был не в силах нормально оценить обстановку, перед глазами все плыло. Благо, Поттер его не торопил и терпеливо ждал, когда ему станет легче.    — Прости, должно быть, я аппарировал слишком резко, — обеспокоенно сказал Гарри.    — Все нормально. Просто мой вестибулярный аппарат к такому не привык, — помотал головой Драко.    Гарри подумал, что Малфою, возможно, действительно не приходилось так часто и уж тем более внезапно трансгрессировать. Наверняка у их семьи всегда под боком была какая-нибудь вычурная карета с кучером, как у богатых маглов – крутая тачка с шофером. Или же Драко предпочитал чинные прогулки пешком? Как бы то ни было, Гарри сложно было представить ситуацию, когда Драко потребовалось бы сбегать, опасаясь за свою жизнь. Разве что однажды... Перед глазами возникло воспоминание, к которому Гарри не возвращался уже очень давно. Шестой курс, пустая уборная и Сектумсемпра, пущенная в Драко по незнанию. Тогда он чуть не убил его. Вспомнив сейчас тот день, Поттер вновь ощутил это ужасное чувство вины. Малфой, уже полностью пришедший в себя, заметил его смятение.    — Эй, ты чего? — он помахал рукой перед глазами Гарри, который тут же вышел из оцепенения. Он притянул Драко ближе и, крепко обняв, прошептал:    — Прости меня.    — Мерлин, — удивленно выдохнул Малфой. — Я же сказал, все нормально. Чего ты… так переживаешь?    Гарри не стал отвечать. Однажды они обсудят тот случай, но не сейчас. Сегодня был слишком важный для них день, чтобы омрачать его событиями прошлого. Отстранившись от Драко, он молча взял его за руку и повел вперед. Вокруг них стоял один сплошной лес, и, видимо, они были не так уж далеко от дома. На улице уже совсем стемнело, так что дорогу освещал лишь предварительно зажженный Гарри Люмос. Пройдя так какое-то время, Драко заметил, что сейчас тропа виднелась куда более отчетливо, нежели чем раньше. Она будто подсвечивалась, указывая им путь. Гарри все так же молча вел его за собой, пока они не оказались около небольшого водоема. В кромешной тьме Драко бы и не заметил его, если бы только его воды вопреки законам логики не сияли так ярко, отгоняя окружавший их мрак. Казалось, будто серебряный свет пробивался из самой глубины озера. Малфой удивленно распахнул глаза. Он никогда такого не видел. Завороженно смотря на озеро, Драко подошел ближе к воде и, присев, провел по ней рукой, ощущая покалывание на кончиках пальцев.    — Ну как тебе здесь? — довольно спросил Гарри.    — Это… невероятно, — выдохнул Драко, поднимаясь с корточек. — Что это за место? И почему вода светится?    — Это озеро Тайного Знания, — ответил Поттер. В голове Драко тут же всплыли слова из книги, которую он нашел в своей комнате. «Так значит, здесь нужно проводить ритуал», — сообразил он, а вслух спросил:    — Почему оно так называется?     Гарри подошел к нему ближе и, обняв со спины, начал свой рассказ:    — Тот домик, в котором мы остановились, уже давно находился в распоряжении Ордена, но так было не всегда. Когда-то здесь жил его хозяин. На исходе лет ему было далеко за сто, так что он хотел отдать свое жилище в надежные руки, чтобы оно служило для благих целей. Так и случилось, — Гарри взглянул на небо, усеянное звездами и продолжил. — Его звали Джеймс Пенвеллин. Когда-то ему принадлежало небольшое поместье в Англии. Он был уважаемым человеком при королевском дворе, и большую часть своей жизни провел с маглами, скрывая свои способности. Джеймс не решался заводить семью, так как считал, что его истинный долг заключался в служении людям. Но однажды на ступенях поместья он нашел ребенка, прекрасную девочку. Поговаривали даже, что это был волшебный ребенок, дитя эльфов. Джеймс назвал ее Элинор. Уже с самого детства у нее обнаружились способности к магии, и когда она подросла, то освоила уже более тысячи заклинаний. Но, к сожалению, о ее волшебном даре узнали представители власти. И когда это случилось, ее сожгли на костре.    Драко внимательно слушал рассказ и до последнего надеялся, что у него будет хороший финал. Но, увы, все закончилось тем, чем заканчивалось всегда. Маглы, не способные видеть дальше собственного носа, уничтожали людей, одаренных магическими силами. В детстве отец часто рассказывал ему истории, о том, как несладко пришлось его предкам во времена охоты на ведьм. Они потеряли много земель, и некоторые даже оставили свою жизнь на виселице. Столетиями маги были вынуждены скрываться. В этих скитаниях они теряли своих близких, их дома разворовывали и уничтожали, а их самих сжигали на кострах. После принятия Статута о Секретности, когда волшебный мир был отделен от мира маглов, волшебники были вынуждены подчиниться закону, не имея права жить так, как они того хотели.  В мире, поделенном на две части, никогда не существовало равенства, ведь обе стороны всегда будут пытаться перетянуть одеяло на себя. Так и сейчас. Помня обиды прошлого, чистокровные роды ненавидят маглов и желают им мучительной смерти. Но даже среди них есть те, кто понимает, что насилием здесь ничего не решить. Они стремятся восстановить порядок и спасти невинные жизни. Интересно, если бы противники магии из прошлого знали, что на защиту простых смертных однажды встанет половина магического сообщества Британии, поступили бы они иначе?    — После смерти Элинор Джеймс исчез из мира людей, — продолжал Гарри. — Он поселился здесь, в этом уединенном месте, где его никто не смог бы найти. Долгие годы он боролся с охотниками на ведьм, спасая от сожжения как волшебников, так и простых людей, попавших в руки «праведников». Он всегда приходил туда, где творился несправедливый суд. Конечно, у него не получалось спасти всех невинных, но многие известные волшебники были обязаны ему жизнью. И, что самое главное, он никогда и ничего не просил взамен. Кроме одного.    — Чего же? — с любопытством в глазах спросил Драко.    — Посмотри на озеро.    Малфой перевел взгляд на воду, но, кроме привычного свечения, ничего там не увидел. Заметив его недоумение, Гарри произнес:    — Посмотри внимательно.    Драко подошел ближе к воде и присел на корточки, всматриваясь в голубую бездну. Он наклонился к самой глади и, наконец, понял, о чем говорил Гарри. По краю берега, погруженного в воду, из глубины и выше тянулось множество сияющих цветов. И хоть их свет был тускловат, этого хватало, чтобы заметно подсветить водоем. Малфой никогда не видел таких удивительных цветов, которые, к тому же, росли под водой.    — Это редчайший вид лилий, — объяснил Гарри. — Один цветок способен жить в воде до нескольких сотен лет. Все потому, что в каждом из них заключена частичка человеческой души. Все, кого спас Джеймс Пенвеллин, сажали по одной лилии в этом озере. И с тех пор оно служит напоминаем о нем как о человеке, сохранившем множество жизней.    — Невероятно, — выдохнул Драко и, завороженный красотой цветов, вновь провел кончиками пальцев по воде, не решаясь дотронуться до самих бутонов. Вдоволь налюбовавшись ими, он поднялся и спросил. — И все же почему у озера такое странное название? Оно ведь совсем не соотносится со всей этой историей.    — Дело в том, что озером Тайного Знания его называл сам Джеймс. Многие записи о нем свидетельствуют, что в озере он открыл какую-то тайну, которая и позволила ему прожить так долго. А еще… не кажется ли тебе странным, что дом, которому более трех сотен лет, до сих пор стоит целый и невредимый? Мы, конечно, приводили его в порядок, но существенно ничего не меняли. Разве что плиту поставили.    — Так значит, дом остался в том же виде, в каком был при хозяине? — удивился Драко. Теперь, когда он узнал эту историю, ему еще больше хотелось понять, какую роль во всем этом играет небесная символика, которую он видел в доме буквально повсюду. Что, если Джеймс Пенвеллин был членом какого-то тайного общества, поклонявшегося богине, о которой написано в найденной им книге?    — Все верно, — ответил Гарри. — И мы до сих пор не знаем, какая магия поддерживает его состояние.    «А что, если это не человеческая магия?» — пришло на ум Драко, но вслух эту догадку он озвучивать не стал. Сначала он все узнает сам, а уж потом расскажет Гарри. Пока у Поттера и своих проблем было достаточно.    — Возможно, когда-нибудь эта тайна раскроется, — непринужденно сказал Малфой. — Кстати, а откуда ты столько всего знаешь про это место? — Гермиона рассказала, — пожал плечами Гарри. — Когда мы были здесь впервые, она перерыла все книги, искала сведения о предыдущем хозяине, а потом рассказала мне, — Поттер снова окинул взглядом озеро. — Ты знаешь, когда я только увидел это место, то знал, что однажды приведу сюда особенного человека, — он обернулся к Драко и, улыбнувшись ему, продолжил. — Вся эта история уже давно меня волнует. Я долго думал над поступками Джеймса Пенвеллина и пришел лишь к одному выводу. Маглы и волшебники из века в век противостоят друг другу, это правда. Но в каждое время находились люди, которые желали мира. Просто зачастую их сил не хватало, чтобы восстановить равновесие. Поэтому в этот раз нас должно быть гораздо больше.    Драко подошел ближе и, взяв Поттера за руки, произнес:    — В этом мире справедливости нет, Гарри. Жизни многих волшебников оборвались по вине людей. И мы этого никогда не забудем. Так же, как и множество маглов погибло от наших рук. Этого нам уже никогда не исправить, — он доверительно посмотрел Гарри в глаза. — Но мы можем попытаться изменить будущее. Ты прав. Только совместными усилиями мы сможем остановить это колесо ненависти. Ты выбрал верный путь, и я пойду по нему вместе с тобой.    Эти слова заставили Гарри крепче сжать его ладони и, поднеся одну из них к губам, оставить на ней легкий поцелуй. А меж тем звезды ярко мерцали на небосводе. Складываясь в единый извилистый путь, дорогой они вели в бесконечную глубину Вселенной. Все тайны мироздания – в их холодном и далеком блеске. Они наблюдали за человечеством сотни и тысячи лет, в их прекрасном лике наш век – лишь миг. Но даже короткое мгновение может стать целой жизнью. Она была везде: и у сияющего озера, и в темном ночном лесу, и в маленьком домике, стоявшем на опушке. На небольшой кухне витал аромат различных трав и отваров. За плитой стоял Блейз, аккуратно помешивая содержимое чугунного котла. И хоть физически он был здесь, мысли его унеслись далеко за пределы этого дома. Забини думал о своей матери, переживая за все, что только можно: хорошо ли с ней обходятся в Ордене, угрожают ли ей пожиратели? Ну и конечно, вдобавок ко всему прочему, ему не давала покоя ситуация с Роном. Они почти весь день друг с другом не разговаривали. Конечно, в этом есть вина обоих: Уизли – в том, что он никак не желал принимать всей правды и сложности ситуации, Блейза – в том, что он не смог сдержать свои эмоции. Когда днем они покинули комнату Драко, между ними вспыхнула такая ссора, какой еще никогда не было. Рон упрямился и твердил о том, что Драко рано или поздно воткнет нож в спину Блейза. Забини пытался всеми способами переубедить его, но когда аргументы закончились, просто сорвался на крик. Мерлин, чего они только друг другу не наговорили...    — Блейз, — разрезал тишину голос Гермионы. Забини тут же очнулся, переведя на нее взгляд и вопросительно кивнув. На что девушка ответила: — Убавь огонь, иначе зелье убежит.    Блейз посмотрел на котел, в котором вовсю бурлила жидкость, и, тут же спохватившись, переставил его на другую конфорку, убавляя газ. Убедившись, что их вареву ничего не угрожает, он облегченно выдохнул.   — Может, это не мое дело, — несмело сказала Грейнджер, — но если тебя что-то тревожит, можешь поделиться со мной. Если хочешь, конечно.    Забини с удивлением уставился на нее. За последние несколько часов они перебросились лишь парой слов, да и то, только по делу. А тут Гермиона сама с ним заговорила. Что ж, может, это шанс подружиться?   — Ну, как тебе сказать, — непринужденно произнес Блейз. — Моя мать предала Темного Лорда, лучший друг все еще сомневается во мне, а мой парень меня ненавидит. Как думаешь, что из этого хуже?   — Все сразу, — Гермиону позабавил его беспечный тон, и неловкость, которая присутствовала в ее голосе, вмиг испарилась. — На самом деле все не так плохо, как ты думаешь.   — Правда? — в глазах Забини блеснула надежда.   — Сам посуди, — с улыбкой сказала Грейнджер. — Твоя мама сейчас под защитой Ордена и помогает нам бороться с Волдемортом. Драко тоже захотел к нам присоединиться и помочь своей семье. Ну а Рон по-любому сидит в своей комнате и ругает себя за то, что сегодня наговорил.   — С чего ты взяла? — уже совсем воодушевленно спросил Блейз, подойдя к ней поближе, как послушный пес, который наконец услышал похвалу.   — Ну, мягко говоря, Рон не всегда поступает мудро, — пояснила она, кашлянув в кулак, как бы давая понять, что выразилась куда толерантнее, чем следовало бы. — Сначала делает, потом думает. Но он отходчивый.    Забини довольно кивнул ей. Раз уж Гермиона так сказала, то у него наверняка есть шанс в ближайшее время помириться с Роном. На радостях Блейз отставил в сторону котел с зельем, закрыл его крышкой и спрятал куда подальше. Затем он полез в кухонный шкаф, пытаясь что-то там найти. — Ты чего делаешь? — растерянно спросила Грейнджер, наблюдая за тем, как Забини роется на полках.   — Хватит нам с этим зельем возиться. Уже поздно, а мы еще не ужинали. Да и остальные наверняка проголодались.   — Вот как? Ну и что ж ты собрался готовить?   — Я где-то здесь видел спагетти, — задумчиво произнес он. — Думаю, сегодня мы можем побаловать себя пастой. Что скажешь?   — Скажу, что с удовольствием поем твою стряпню. Тем более что Рон ее так нахваливал, — усмехнулась она, заставляя Блейза слегка покраснеть.   — Тогда я не имею ни малейшего права вас разочаровывать, мисс, — он галантно поклонился ей, отодвигая стул и указывая на него руками. — Присаживайтесь и ожидайте. — О, вы так обходительны, сэр, — Гермиона присела в шутливом реверансе и, обрадованная тем, что ей ничего не нужно делать, со спокойной душой уселась за стол. — Да, я такой! — закивал Блейз. — Только смотрите не влюбитесь в меня. Я уже занят! — Больно надо, — фыркнула Гермиона и стала терпеливо ждать. Спустя некоторое время на кухне запахло готовящимся шедевром. Блейз что-то искусно колдовал то в тарелке, то на доске, то на сковородке. Благо, все необходимые продукты были найдены, и он, ни в чем себе не отказывая, смешивал их по своему усмотрению. Гермиона с любопытством наблюдала за ним. Кто бы мог подумать, что однажды они будут вот так, по-домашнему, проводить время вместе? Сейчас она совершенно не видела в Блейзе человека, которым он был для нее каких-то несколько месяцев назад. Этот высокомерный мальчишка, который никогда не считал нужным лишний раз даже смотреть в их сторону, сейчас так свободно говорил с ней обо всяких глупостях, шутил, смеялся. В общем, на деле он оказался совершенно не таким, каким она его себе представляла.   Слушая очередной забавный рассказ Забини о том, как он однажды «случайно» поджег мантию профессора Флитвика, Гермиона не сразу заметила, как приотворилась дверь. Услышав шорох, она обернулась к проему и увидела в нем Рона. «Что ж, ожидаемо», — заключила она про себя и, мотнув головой в сторону увлеченного своей болтовней и готовкой Забини, тихонько встала и вышла из кухни.   — Я тогда настолько растерялся, что, пока профессор не видел, выпустил искру ему под ноги. И он потом…   — Весь день искал виноватого, но безуспешно, — закончил за него Рон.    Блейз от неожиданности чуть не выронил деревянную ложку, которой мешал пасту. Он обернулся и увидел перед собой Рона. В горле тут же встал ком, и он не смог произнести ни слова. Уизли же подошел к нему ближе и виновато опустил глаза. Так они и стояли несколько секунд, в полной тишине, пока Забини, наконец собравшись, не сказал:   — Рон, прости меня.    Уизли тотчас поднял на него полный удивления взгляд.   — За что ты просишь прощения? Это я должен перед тобой извиниться, — он слегка замялся. — Прости, что наговорил сегодня. Я и правда должен больше доверять тебе. Раз уж ты сказал, что Малфой нам не враг, то, вероятно, так оно и есть.   — Рон, — тихо позвал Блейз, взяв его за руку. — В этом нет ничего странного. Ты отреагировал так, как и любой другой на твоем месте. Я не могу винить тебя за то, что ты чувствуешь. Прости, что так вспылил сегодня.   — Проехали, — замотал головой Уизли. — Мир?   — Мир, — улыбнулся Забини и, притянув Рона к себе, поцеловал.