Последние мгновения

Хогвартс, 20 сентября.  Осень. Впервые за долгое время она казалась такой лучезарной. Солнце сияло ярким, приветливым светом и только время от времени заслонялось полупрозрачными облаками. Драко Малфой вместе со своими друзьями Блейзом Забини и Панси Паркинсон сидели в гостиной Слизерина, мирно беседуя о своей будничной жизни. Слово за слово, и на смену разговорам о природе и погоде пришли расспросы по поводу дел на личном фронте. Этому, конечно же, в первую очередь поспособствовала Панси.  — Блейз, а ну-ка поведай своим друзьям: о каком твоём новом увлечении вот уже целую неделю твердит весь факультет? — хитро начала она. — Я надеюсь, что уж эту бедняжку ты не бросишь через два дня после ваших с ней официальных признаний друг другу в нежных чувствах, — девушка едва заметно ухмыльнулась.  — Не говори ерунды, Панс, — серьезно произнёс Забини, смотря куда-то в пол, отчего Паркинсон настороженно перевела на него взгляд. Даже Драко, сидевший доселе отстранённо, глянул на друга несколько заинтересованно. — Это просто сплетни. — Ну да, конечно. А что насчёт Мелиссы? Недавно она призналась тебе. И что ты ответил? Что у тебя уже есть человек, который тебе нравится, — сощурив глаза, выдала она. — Может, все же поделишься с нами? А не то, клянусь Мерлином, я узнаю все сама.  Блейз посмотрел на нее и усмехнулся. Уж он-то не сомневался: Панси все разнюхает раньше, чем он успеет моргнуть. И Забини решил сдаться.  — Понимаешь, всё не так просто.  На лице Паркинсон одновременно промелькнули искренние непонимание и интерес. — В смысле? — спросила она. — У тебя же всё всегда просто. Ты действуешь сразу, когда дело касается всяких амурностей.  — Панс права, — вступил Драко. — Что изменилось на этот раз?  — Скажу вам так. В этот раз мне захотелось попробовать себя в несколько другом роде отношений.  Друзья юноши переглянулись.  — Неужто на парней потянуло? — издевательски усмехнулся Малфой.  — Вообще-то, Драко, у Блейза уже был парень, — в тон другу проговорила слизеринка, отчего тот чуть не поперхнулся воздухом.  — Что?!  — Да-да, — подтвердил Забини, — было дело.  — Почему я об этом не знал?!  — Потому, что лорд Драко Люциус Малфой был слишком занят изучением нынешней внутренней политики магической Британии этими летними каникулами, а на друзей чхать он хотел, — разложила Панси.  Блейз только утвердительно кивнул, весьма открыто ухмыляясь.  — Ну, не надо, — протянул Малфой. — Я же всё-таки связывался с вами.  — Два раза, — уточнила Панси.  — И всё же!  Забини откровенно наслаждался их перепалкой. Мысленно он понимал, что скоро всё это закончится. Они уже на седьмом курсе, и война неумолимо приближает их к финальной битве. Все ли они выживут? Никто не знает. Тем более, как показывает нынешнее состояние дел, они не на выигрышной стороне. А потому за этот год нужно успеть насладиться жизнью сполна. И Блейз решил, что будет брать от судьбы все, что бы она ни послала. Но каково же было его удивление, когда одним из таких даров стало чувство влюбленности, до этого момента совершенно ему чуждое. Неожиданно для самого себя Забини выбрал человека, к которому хотелось стать ближе. Оставалось только, чтобы этот человек выбрал его.  Не успели слизеринцы закончить разговор, как в гостиную влетел первокурсник Мартин Хоул и радостно выкрикнул:  — Блейз! Я передал твоё письмо Уизли!  Пререкания резко смолкли, и две пары ошарашенных глаз поглядели сначала на Мартина, потом на Забини. И уже на последнем остановились окончательно.  — Уизли? — по слогам проговорил Драко.  Панси же только молча то открывала, то закрывала рот. Мартин, заметив, что вокруг повисло неловкое молчание, в одно мгновение ретировался из гостиной. Блейз устало потер переносицу. Черт бы побрал этого мальчишку!  — Да, Драко, — тяжело выдохнул Забини. Смысла скрывать что-либо уже не было. — Я написал Рону.  Кажется, в этот момент Малфой напрочь забыл, как нужно дышать. Он вытаращил глаза, ибо этот кошмар просто не укладывался в его голове. В мыслях крутились худшие догадки. Но зато Панси наконец отмерла и так заливисто захохотала, что, кажется, по всем уголкам подземелий эхом прокатились эти истеричные вспышки смеха.  — Блейз, ахаххаха, ты серьёзно?!  Забини обиженно поджал губы и прикрыл глаза.  — Абсолютно, Панс.  — Блейз, ответь только честно, — подал признаки жизни Малфой. — О чем ты написал этому...  Драко посмотрел на друга таким тяжёлым взглядом, что Забини тут же понял: лучше горькая, но правда.  — Что я... заинтересовался им, — тихо отозвался он.  — Да ты в своём уме?! Как ты мог! — вскипел Малфой.  — Я не назвал своего имени.  — О, прекрасно! Я так за тебя счастлив! — перебил его Драко. — Блейз, мне кажется, или ты окончательно спятил?!  Панси уже давно перестала смеяться. Гневный голос Малфоя не оставил ни малейшего повода для веселья, и теперь девушка серьёзно смотрела на Забини.  — Блейз, — тихо сказала Панси. — Драко прав, я думаю, не стоит…  Но не успела она договорить, как Блейз умоляюще посмотрел на неё, и Паркинсон снова умолкла. Девушка ненавидела, когда Забини так делал. Она не могла противостоять этому взгляду. Где-то внутри кольнуло чувство вины за то, что она осуждает друга за его невольную увлечённость. Ведь Забини написал Уизли не из глупой прихоти. Точно нет. Он явно знал, как сильно рискует.  — Драко, — прошептала Паркинсон. — А может, это не такая уж катастрофа? Что с Уизли взять, он же… идиот?  Малфой бросил на неё ошарашенный взгляд.  — Да! Ты права! Это не катастрофа. Это чистой воды кретинизм, — на последнем слове Драко скривился. — Интересно, а о том ли Уизли мы все с вами говорим? О том, который в любой момент может убить нас? О том Уизли, который вечно крутится рядом с Поттером, о том, который занимается деятельностью Ордена Феникса и для которого любая информация о нас может стать нашим же смертным приговором?! Конечно же, о нем! О, Блейз, как ты думаешь, какова вероятность, что он попытается воспользоваться тобой?!  Малфой бушевал. Блейз молчал. Он понимал, что Драко отчасти прав, но… А что, если нет? Что если Забини докажет обратное? Может, у него получится?  — А вдруг есть другой исход? — Блейз направил на друга умоляющий взгляд. — Драко, послушай. Я просто понял, — нерешительно начал он, — что хочу лучше узнать этого человека. Я ведь даже никогда не задумывался, что скрыто за нашим мнением о нем. Совсем недавно мне показалось, что Рон… он совсем другой, не такой, каким мы его себе представляем. Это и подогрело во мне интерес.  — Подожди-ка, — протянула Панси, — к тебе это осознание пришло случайно не в тот раз, когда мы…  Забини кивнул.  — О чем вы, черт возьми? — непонимающе спросил Малфой. — В общем, дело было так...  Первым уроком в этом учебном году у семикурсников Гриффиндора и Слизерина была Трансфигурация. Опаздывать на неё, конечно, просто недозволительно, однако Блейз и Панси все-таки умудрились. На пути к кабинету они спохватились своих учебников и уже минут через пять, проклиная все на свете, выбегали из подземелий, совсем не заботясь о том, что стояло на их пути. И, судя по всему, не только они. В какой-то момент Забини почувствовал, что в его спину кто-то впечатался, тут же стремительно падая на пол.  — Прошу прощения! — вылетает из уст парня, теперь неловко восседающего на полу и потирающего ушибленную пятую точку.  — О, ничего страшного… — злым шепотом заговорил Блейз, уже было разворачиваясь, чтобы поглядеть на своего собрата по опозданию. Однако увидел он того, кого совсем не ожидал.  Да, это был Рон Уизли собственной персоной. Растрепанный вид, растерянный взгляд выдавали в нем явный недосып. Гриффиндорец поспешно принялся собирать выпавшие из рук учебные принадлежности, даже не замечая, кто перед ним стоит. И Забини странно впечатлила эта картина. Такой взъерошенный и рассеянный Рон, казалось, был для него в новинку. Не успев как следует обдумать свои действия, он протянул руку все ещё сидевшему на полу Уизли.  — Ох, спасибо, — поспешно ответил тот и ухватился за предложенную руку.  Едва почувствовав это соприкосновение, Забини вздрогнул. Кто бы мог подумать, что у этого неотесанного Уизли руки такие гладкие, будто он каждый час мажет их какой-нибудь специальной бурдой. Блейз едва заметно провёл большим пальцем по чужой ладони, но, быстро одернув себя, все же помог парню встать. — Большое спа… — благодарно начинает Рон, однако резко осекается, встречаясь с нечитаемым взглядом Забини.  Он что-то торопливо пробубнил себе под нос и, выдернув свою ладонь из чужой, мигом направился в сторону кабинета. Блейз неосознанно проследил за ним взглядом. В его голове крутилась только одна мысль: кто вообще сейчас перед ним был? Что было не так с этим Роном Уизли? Куда делись его отвратная неуклюжесть и потрепанность? Сейчас он показался Забини лишь неловким и… милым?  — С тех пор я не могу перестать думать об этом, — подытожил Блейз, усиленно избегая взгляда Драко. — Рон не выходит из моей головы.  — Прямо сюжет сопливой мелодрамы, — небрежно и с упреком проговорил Малфой.  — Что поделать, — нервно усмехнувшись, развёл руками Забини.  — Я скажу тебе, что делать, — прошипел Драко. — Я считаю, что это огромная ошибка, Блейз. Ты должен как следует подумать. Переубедить тебя не в моих силах, так что решай сам.  С этими словами он вышел из гостиной, тем самым давая понять, что разговор окончен. В комнате повисла тишина. *** Гостиная Гриффиндора, 20 сентября.  Шумная компания, громкие обсуждения и непрекращающиеся споры – вот три составляющие обстановки в гостиной факультета Гриффиндор. Однако сейчас все было совсем не так. Единственным, кто на данный момент находился там, был Гарри Поттер. Юноша предпочёл не идти на ужин и посвятить это время своему уединению. Оно было просто необходимо Поттеру. В последнее время слишком много внимания было сконцентрировано на Мальчике-который-выжил. И это очень напрягало его. Гарри уже начинал ненавидеть свою преждевременную славу. Общественность была абсолютно уверена, что Золотой мальчик победит злодея всея магической Британии, заранее присваивая Поттеру статус героя. Вот только война еще не окончена, и исход до конца не ясен.  К тому же, у этой славы была и обратная сторона. Многие ненавидели Гарри за то, что он не предпринимает ничего радикального в отношении пожирателей и Волдеморта. И это тяготило ещё больше.  Но что толку терзать себя этими пустыми размышлениями? Сейчас Поттер мог об этом забыть, пусть и ненадолго. Пока что никто не пытался нарушить его покой. Он был абсолютно безмятежен, когда находился наедине с самим собой или же с друзьями. Рон и Гермиона оказывали колоссальную поддержку тогда, когда это и впрямь было необходимо. Они были единственными людьми, на которых он мог положиться и с которыми мог нормально общаться. Дверь в гостиную медленно отворилась, и в ней показались Рон и Гермиона. — Гарри, мы принесли тебе печенье и молоко, — оповестила друга Грейнджер. — Спасибо, — весело отозвался Поттер.  Уже через минуту все трое сидели у камина и обсуждали сегодняшний день. — Да, кстати! — воскликнул Рон. — Представляете, ко мне после последнего урока подбежал какой-то сопляк из Слизерина.  Гарри и Гермиона изумленно переглянулись. — И что он хотел? — приподняв бровь, спросила Грейнджер. — Он дал мне письмо, — пожал плечами парень. — Я взял его, но так и не успел прочесть. — Ну так вперёд, — сказал Гарри.  И Уизли, достав из кармана брюк то самое письмо, принялся вслух вчитываться в его содержимое: «Рональд Уизли, пишу тебе оттого, что уже довольно продолжительное время не нахожу себе места. Ты заполнил все мои мысли. Я едва ли могу держать себя в руках, видя тебя, и стараюсь не глазеть слишком уж сильно, сдерживая глупую улыбку. Ведь, как истинный слизеринец, я должен держать лицо. Глупые предрассудки. Но, к сожалению, я далеко не гриффиндорец и не могу признаться тебе в своих странных чувствах напрямую. Не знаю, как объяснить, но меня непреодолимо тянет к тебе, когда мы пересекаемся на уроках или в коридоре, я всегда хочу заговорить с тобой. И, к сожалению, я не придумал ничего лучше, как написать тебе об этом. Очень надеюсь, что тот факт, что мы с таких разных, я бы сказал, совершенно отличных друг от друга факультетов, тебя почти не смутит.  Если захочешь продолжить наше общение в подобном формате, просто передай своё ответное письмо Мартину. За конфиденциальность можешь не беспокоиться, он в этом плане абсолютно надёжен.  Твой Б. P.S. Каков бы ни был твой ответ, рано или поздно мы все равно бы заговорили друг с другом. И я надеюсь, что совсем скоро мы забудем про свою бессмысленную вражду и перейдём на куда более приятное и близкое общение».  Рон недоуменно посмотрел на друзей и спросил: — Ребят, вы вообще хоть что-то из этого поняли? Зачем кому-то из Слизерина, — на этом слове он сделал акцент, — общаться со мной? Что за бред! — Рон, — Гермиона посмотрела на Уизли изумленным взглядом, — неужели ты не понял, в чем смысл этого письма?  — Это было признание, дружище, — констатировал Гарри.  — В чем?  На вопрос Уизли Гермиона только закатила глаза и раздраженно пояснила:  — В симпатии, тугодум.  В одно мгновение выражение лица Рональда сменилось с растерянного на абсолютно шокированное. Он буквально ужаснулся тому, что кто-то из Слизерина мог признаться ему в чём-то подобном. В его понимании, это было просто невозможно.  — Можно я ещё раз прочту? — вдруг попросила Грейнджер.  Рон протянул подруге письмо, и та принялась бегать глазами по строчкам.  — Подожди удивляться, — хмыкнула она. — Кажется, это писал парень.  Глаза Уизли вдруг решили, что их истинное место находится на лбу, и немедленно туда полезли.  — Подожди, Герм, — обратился к подруге не менее изумленный Гарри, — почему ты так думаешь? — Посмотри внимательно на содержание. Пусть тут и говорится о «неких чувствах», которые отправитель испытывает к Рону, сам автор называет их «странными», то есть намекая на то, что они как бы неестественны. Плюс ко всему, манера письма очень сдержанная, осторожная и слегка строгая. Все как-то слишком… завуалированно. Не думаю, что влюблённая девушка стала бы так писать. Однако я ничего не утверждаю. — Да к черту все! — вскрикнул Рон звенящим голосом. — Кто бы это ни был, я не собираюсь отвечать. — Почему? — в глазах Грейнджер промелькнул хитрый огонёк. — Ты ещё спрашиваешь?! Думаешь, я смогу быть с кем-то из Слизерина? Да все, кого я там знаю, – абсолютные придурки! — Рон, успокойся, — выдохнула Гермиона. — Ты знаешь на Слизерине лишь немногих, не будет ли лучше пообщаться с отправителем? — Но зачем? Какой в этом смысл? — недоумевал Поттер, пока Уизли пытался придумать, чем ещё возразить подруге.  — Да как же вы не поймёте, — прошипела девушка. — Разве нам не будет выгодно иметь «своего» человека на Слизерине? — она вопросительно изогнула бровь.  Гарри и Рон задумчиво переглянулись.  — Думаешь, он сможет сливать нам информацию?  — Именно, Гарри. Даже если у него не будет сведений по поводу Волдеморта или пожирателей, он сможет докладывать нам обстановку на факультете.  — Осталось только расположить его к этому, — ухмыльнулся Поттер. — Герм, ты просто нечто.  Девушка улыбнулась в ответ. Одному Рону эта ситуация была вовсе не по нраву. — Получается, мне придётся общаться с ним? — он тяжело вздохнул. — Рон, мы ни в коем случае тебя не принуждаем, — мягко отозвалась Грейнджер. — Но подумай сам, это будет выгодный ход.  На лице Уизли воцарилось раздумие, и спустя пару минут он произнёс: — Видно, мне придётся пойти на это. Ну и не велика задача. Меня не напугает какой-то там слизеринец. Гриффиндорец я или нет, в конце концов! — Это правильное решение, дружище, — Гарри воодушевленно хлопнул его по плечу.