Без Чувств

Я резко открыла глаза, тяжело дыша, как если бы меня только что вытащили из глубин какого-то кошмара. Комната вокруг была тёмной, но реальной. Я лежала на кровати, сжимающая в руках одеяло вместо кинжала, и лишь слабый свет уличного фонаря пробивался сквозь шторы, тихо освещая стены. Я быстро огляделась, пытаясь понять, где нахожусь. Коридор был пуст, за дверью не слышалось ни единого звука. Локи нигде не было. Тени, фигуры, шёпот — всё это растворилось в воздухе. Я была одна. — Сон… — выдохнула я, с облегчением осознав, что всё произошедшее — всего лишь очередной кошмар. Но даже зная это, сердце продолжало бешено стучать в груди. Слишком реальным казался тот сон, слишком явными были образы и слова. Я прикоснулась к вискам, пытаясь унять тяжесть мыслей. И в этот момент, как будто сама тьма шептала мне, я понимала, что сны не всегда бывают лишь выдумкой. Мой божественный покровитель, Ша’дрис, посетил меня в этом странном, запутанном состоянии. Его присутствие было ощутимым, словно он всё ещё рядом. «Осторожнее с ним». Слова вновь прозвучали в моей голове, как эхо, и я невольно подумала о Локи. Почему во сне сам бог тьмы пытался предупредить меня именно о нём? Или это был просто страх, замешанный на сомнениях и воспоминаниях? Мой разум мог выдать это предупреждение, но… что, если во всём этом был смысл? Я прижала руки к груди, ощущая биение своего сердца. Что-то в том, как Ша’дрис появился, заставило меня задуматься. Может, он действительно хотел защитить меня? В его словах звучала тревога. И, может, именно этот страх был основан на чем-то реальном. Но даже зная это, сердце продолжало бешено стучать в груди. Слишком реальным казался тот сон, слишком явными были образы и слова. Я прикоснулась к вискам, пытаясь унять тяжесть мыслей. Села на кровати и опустила ноги на холодный пол, обхватив себя руками. Холод слегка успокоил моё беспокойство, но что-то всё ещё не давало мне покоя. Постепенно, словно всплывая на поверхность из глубин сна, я начала вспоминать детали. Подожди... Я ведь точно помню, что сидела на диване в гостиной. У меня перед глазами был ноутбук, экран светился в полумраке... Как я оказалась здесь, в спальне? Неужели забыла как добралась до кровати? Я пыталась собрать мысли, когда внезапно за дверью раздался тихий звук. Сначала я не обратила на него внимания, но затем он повторился — лёгкий треск, словно кто-то осторожно открыл дверь. Я замерла, прислушиваясь к шорохам в коридоре. Спустя мгновение дверь приоткрылась, и в проёме появился Локи. Его очертания отразились в тусклом свете, пробивающемся сквозь шторы. — Ты в порядке? — спросил он, пересекая комнату с лёгкой, почти незаметной грацией. — Да, просто... я немного потерялась в мыслях, — Тебя не было дома. Ты ведь куда-то ушел? Я все это время была в гостиной, проснулась здесь, но совсем не помню того как уснула. Локи прищурился, будто размышляя над моими словами, и я заметила, как тень легла на его лицо, придавая ему хмурый вид. — Это может быть связано с тем, что ты испытала во сне, — произнёс он, ничего не выражающим голосом. — Я ненадолго вышел, чтобы проверить защитную печать, и, по всей видимости, ты уснула на диване. Я перенёс тебя в спальню, когда увидел, что ты не в состоянии прийти в себя. Я была в замешательстве. Он перенёс меня? Почему? — Почему ты не разбудил меня? — спросила я, всё ещё не веря, что он так просто решил позаботиться обо мне. — Я не хотел тебя тревожить, — ответил он с лёгкой улыбкой, но в его глазах сквозила серьёзность. — Ты выглядела так, словно нуждалась в покое. Это объяснение не совсем успокаивало меня. Вдруг меня охватило странное чувство — ощущение, что его забота скрывает что-то большее. Что-то, о чём я пока не знала. В комнате повисла напряжённая тишина. Локи не отводил с меня пристального взгляда, явно о чем то задумавшись. Его ладони крепко сжались в кулак, но затем, расслабившись, он медленно выпрямил пальцы, освобождая их от напряжения и сложив вместе. Почему-то я наблюдала за этим завороженная. — Тебя что-то беспокоит, так? — спросил он, наклоняясь ближе. — Эти сны слишком сильно на тебя влияют. Я взглянула в его зелёные глаза, и вдруг осознала, что в его присутствии мне стало чуточку легче. Но чем больше я думала о своих снах, вспоминала там происходящее, тем сильнее ощущала желание сбежать от этого разговора. — Я... — слова застряли в горле. — Мы можем разобраться с этим вместе. Я заметил что ты не спишь круглые сутки. Это сильно мешает тебе развивать свои абсолютные данные, как Архимага. Нет-нет-нет, только не сейчас. Я не готова к этому разговору и не хочу даже пробывать что-то исправить. При одном только упоминании Локи моих снов и проблемах развития данных, в мышцах растёт напряжение. Мне было сложно разделять свои мысли и непонятные мне ощущения с кем-то помимо себя самой. Если минутами ранее присутствие Локи меня успокаивало, то сейчас оно только до невозможности стесняет меня. — Мне нужно немного свежего воздуха, — выдохнула я, вставая с кровати. — Я выйду на улицу. Локи прищурился, но не остановил меня. — Ты уверена? — спросил он, его голос был полон сомнений. — Да, я просто прокачусь на мотоцикле. Это поможет мне прояснить мысли, — ответила я, зазвучав не вполне естественно, будто я сама не верила в свои слова. Тем не менее я поспешно направилась к двери, предвкушая то небольшое облегчение которое наполнит меня стоит только оказаться за дверью. На секунду обернувшись, я встретила его взгляд. Он всё ещё смотрел на меня со странным выражением лица. Толи это была тревога, то ли злость, а может просто растерянность? Его взгляд был тяжёлым, но в то же время не до конца осознанным, как будто он сам не понимал, что испытывает. Слова здесь явно были лишними, я просто кивнула и вышла. Воздух на улице был прохладным и влажным, как это обычно бывает после дождя. Асфальт блестел под уличными фонарями, и в этом свете казалось, что весь мир замер в ожидании. Мотоцикл стоял на том же месте, терпеливо ожидая. Заводя двигатель, я ощутила знакомый рёв мотора под пальцами — это всегда придавало мне чувство контроля, которого сейчас так не хватало. Я глубоко вздохнула, надеясь, что скорость развеет туман в голове. Стоило мне тронуться с места, как шум города начал отступать, превращаясь в фоновый гул. Ветер небрежно обнял меня, освежая и унося прочь все напряжённые мысли. Я прибавила газу, и мотоцикл рванул вперёд, легко прорезая ночную тишину. Машины вокруг превращались в размытые пятна света, а город становился лишь серым фоном. Я почти не думала, просто инстинктивно реагировала на повороты дороги, изгибаясь вместе с мотоциклом, как будто мы слились в одно целое. В какой-то момент, из бокового переулка внезапно вынырнуло чёрное авто, бесшумно выскользнувшее на дорогу. Её фары ослепили меня на мгновение, как будто целенаправленно пытаясь сбить с толку. Оно двигалось плавно и тихо, почти снарядом летящее мне навстречу. Секунда — и я поняла, что оно едет слишком близко, будто намеренно вытесняя меня с полосы. Я резко дёрнула руль, пытаясь уйти в сторону, но на мокрой дороге мотоцикл занесло. Колёса заскользили, и я едва удержала равновесие, сердце замерло в гулкой тишине внутри шлема. Асфальт приблизился настолько, что казалось, ещё чуть-чуть — и я окажусь под тяжёлыми колёсами автомобиля. Но вдруг, в самый последний момент, машина резко затормозила. Её рёв заглох, визг тормозов пронзил тишину, оставляя воздух напряжённым и звенящим. Я смогла выровнять мотоцикл, едва удержав его на ногах. Было слишком близко, опасно близко. Машина поравнялась со мной, и окно со стороны водителя медленно опустилось. Низкий, широкий лоб обведённый глубокими морщинами, темные безжизненные глаза, кривой, горбатый нос, обвисшие щеки и острый, почти угловатый подбородок. Это то, что глядело на меня из полкмрака салона. Лицо, лишённое всякой теплоты, казалось, было слеплено из одних острых углов и мрачных теней. В этом облике не было ничего примечательного, кроме ощущения настороженности, которое он невольно вызывал. Но я узнала его не по этим чертам. Едва ощутимый холод прошёл по коже, заставляя внутренне напрячься. Это была не внешность, а то, что скрывалось за ней, — тяжёлая, удушающая энергетика, которую невозможно забыть. Именно её я чувствовала в тот день в Асгарде, когда этот человек стоял среди гвардейцев. И теперь, несмотря на его изменённое окружение и земное обличие, я не могла ошибиться. Он молчал, словно давая мне возможность осознать, кто передо мной. Машина двигалась параллельно, почти скользя рядом, и его взгляд не отрывался от моего. Я почувствовала, как пальцы на руле мотоцикла непроизвольно сжались крепче. Ветер вокруг будто стих, оставляя лишь гул напряжения между нами. — Слишком резво едете, — произнёс он наконец, голос низкий, чуть хриплый, как скрип старого механизма. — Неосторожно, знаете ли, в такую погоду. В его тоне не было настоящего интереса, только холодное, почти насмешливое равнодушие. Это было предупреждение, завуалированное под случайный комментарий. И хотя он не улыбался, уголки его тонких губ дрогнули, будто он наслаждался ситуацией. — Советы по технике безопасности? От вас? Неужели это забота? — отозвалась я с легкой издёвкой. Он чуть наклонил голову, как будто изучал меня, но ответил не сразу. Машина продолжала двигаться на той же скорости, не обгоняя и не отставая. — Забота? — повторил он медленно, словно пробуя это слово на вкус. Его взгляд задержался на мне, холодный и колючий, как зимний ветер. — Нет, скорее предостережение. Машина скользила рядом, будто была её тенью. Он продолжал говорить, голос ровный, но в нём чувствовалась затаённая угроза. — Вы ведь знаете, что дороги имеют свойство пересекаться вновь, — добавил он, произнося каждое слово с наигранной небрежностью. Прежде чем я успела ответить, он резко прибавил газу отрываясь от меня, и образ автомобиля исчез впереди, оставив меня разбирать, было ли это предупреждение или обещание. Доехав до дома, я оставила байк под навесом во дворе, сняла шлем, и оглядела свои руки — холодные и влажные, от капель дождя, что в последние минуты с неумолимостью завоевывали моё тело. Мокрая до нитки, но это было естественно. Погода не менялась, и я тоже не стремилась менять свои привычки. Бросив шлем на столик, взяла ключи и пошла внутрь. Воздух в апартаментах встретил меня духотой, как если бы он долго ждал, пока я вернусь. Легкая затхлость старой мебели смешивалась с запахом дождя, который я несла с собой. Скинула мокрую куртку, оставив её на спинке стула, и прошла в спальню, прислушиваясь к тишине, которая не сулила мне ни покоя, ни ответов. Вода с волос стекает по шее, но этого я не замечала. Всё внимание было приковано к тому ощущению, что тянуло меня обратно, к дороге, к машине, к тому, что говорил тот голос. «Дороги пересекаются…» Это звучало как невидимая угроза, как невидимый след, оставшийся после неслучайной встречи. Тишина была недолгой. — Что-то случилось? — голос прозвучал неожиданно близко. Локи стоял в дверном проеме, не утруждая себя стуком. Его тон был ровным, но взгляд — цепким. — Нет, — отозвалась я, не отрывая взгляда от потолка. Ответ вышел резким, возможно, даже грубым. — Лжешь, — констатировал он, сделав пару шагов в мою сторону. Его голос прозвучал почти издевательски, но в нем было что-то еще. Нечто... настойчивое. Я лишь усмехнулась краем губ, не поднимая головы: — Забыла, что мы оба можем это распознать. Удобный навык. Особенно для тех, кто склонен вмешиваться не в свое дело. Он ничего не ответил. Только смотрел. Молчание начало давить, наполняя комнату напряжением, от которого хотелось поскорее отделаться. Я сдалась первой, села на кровати и наконец встретила его взгляд. Ледяной, как всегда, но с каким-то странным отблеском, будто он пытался разгадать то, что скрывалось за моими словами. — Я встретила "асгардского гвардейца", — произнесла я, скрестив руки на груди. Его лицо осталось бесстрастным, но взгляд стал острее, словно услышанное включило в его голове сложный механизм: — Наши гвардейцы не прогуливаются по Мидгарду без цели. И ты это знаешь. — Пауза, расчетливая. — Или он был не тем, за кого себя выдавал? — Ты уже все понял, — отмахнулась я, сохраняя хладнокровие. — Кто-то пытается тебя изучить, найти слабость. — Он сделал шаг ближе, наклонив голову так, что прядь волос упала на лицо. — И этот кто-то... — Малекит, — закончила я за него, не спуская глаз с его лица. — Думаешь, он уже понял, что нашел? — Вопрос прозвучал легко, почти небрежно. Но за этим явно скрывалось больше, чем казалось на первый взгляд. Его слова задели что-то в глубине моего сознания. Он, конечно, знал, что был моим слабым звеном и прекрасно понимал, что именно его связь со мной — ключ к обретению всемогущества. Но понял ли это Малекит? И если да, как скоро он предпримет следующий шаг? — Не знаю. Пока. Но это ничего не меняет. — Зато многое объясняет. — Уголки губ его растянулись, как у игрока, раскрывшего карту противника. — Ты не сказала мне. Почему? Почему. Этот вопрос прозвучал как вызов, требующий немедленного ответа. Но я знала, что любое лишнее слово обернётся против меня. Для архимага слабость — это роскошь, которую я не могла себе позволить. И он... Локи... стал именно тем, чего я опасалась больше всего. Не угрозой. Не врагом. Но слабостью, которая делала меня уязвимой. Перед ним. Перед Малекитом. Перед любым, кто мог этим воспользоваться. Я скрывала это не только потому, что не доверяла Локи, а потому, что не доверяла самой себе. Остерегалась, что, узнав правду, он сможет повернуть это против меня. Что станет ещё одной тенью, которая преследует меня. А теперь он знал. Он знал, что был моим слабым звеном. Моей Ахиллесовой пятой. И в ту ночь это стало еще одной причиной, по которой я сбежала из Асгарда, потому что не могла вынести этого... не могла вынести себя. — Потому что мне не нужны лишние проблемы, — ответила я, поднявшись. Теперь наши взгляды оказались на одном уровне. Этот ответ должен был его заткнуть. Простая, логичная причина, которую невозможно оспорить. Лишние проблемы мне действительно были не нужны — это был факт, а не попытка оправдания. Я видела, как его взгляд пронизывает меня, но я не позволю себе дрогнуть. Он может думать что угодно, искать скрытые мотивы, но это ничего не меняет. Всё, что я сделала, всё, что скрыла, было необходимо для выживания. Не для чувств, которых я в себе не находила, а для того, чтобы не стать ещё более уязвимой. Признать слабость — значит открыть дверь для поражения. И если он хочет получить ответ, который его удовлетворит, пусть ищет его сам. В этом я ему не помощник. — Значит, я проблема? — Его брови поднялись в нарочитой удивленной гримасе, за которой скрывалась...обида? — Как мило. Я — воплощение всех твоих бед. Согласен, это удобно. Он шагнул ближе, его взгляд становился всё более сосредоточенным. — Но ты не можешь избавиться от меня, правда? Ты сама меня впустила. И теперь я — твоя ошибка. Не так ли? Ты думала, что сможешь контролировать ситуацию. До тех пор пока я был твоим инструментом. Но затем ты и не заметила как вляпалась по уши. Я стал твоей слабостью, и это не так уж удобно, как тебе хотелось. — Хватит. Не передергивай. — Я угрожающе сделала шаг вперед, но он остался на месте, не двигаясь, как скала. — Никто не дал мне и шанса. Ни ты, ни кто-либо другой. Потому что я монстр, которым пугают детей по ночам. — Голос Локи стал резче, громче, а кожа начала синеть. Его рука непроизвольно сжалась в кулак. — Может тебе стоит успокоится? — Мой тон оставался холодным, хотя я почувствовала, как напряжение начинает сковывать мышцы. Сначала это была тяжесть в груди, будто что-то давило изнутри, затем к горлу подступил комок. Ладони стали чуть влажными, а пальцы непроизвольно сжались в кулаки. Эти реакции я знала слишком хорошо, хотя и не могла понять их смысла. — Ты не хотела рассказывать мне о нашей с тобой связи. Думаешь, я могу использовать это против тебя? Ты боишься. — Произнёс он, явно не конролируя себя. — Это не страх. Это осторожность. Я действую благоразумно. — И теперь ты, такая осторожная, живешь под одной крышей с тем, кто может тебя уничтожить. Это – твое благорзумие? — Если бы ты хотел, ты бы уже это сделал, — отрезала я, пристально глядя ему в глаза. — А я не говорил, что не сделаю. — Локи сделал шаг вперёд, и его движение было столь резким, что я непроизвольно отступила назад. Его глаза, прежде завораживающе зелёные, вдруг налились кровью, словно в них плеснула ненависть, столь яркая, что сжигала всё на своём пути. Черты его лица исказились, превращая его в живое воплощение угрозы. Он замер в нескольких шагах от меня, но это расстояние казалось ничтожным, когда его взгляд прожигал меня насквозь. Локи не поднимал рук, не бросался, но в его движениях читалось: ещё секунда, и он действительно сделает это. Воздух вокруг него начал сгущаться, как перед грозой, электричество будто пробежало по коже. — Хочешь проверить? — Его голос был низким, гулким, почти нереальным, как если бы говорил кто-то другой. Локи подался вперёд, словно собирался стереть расстояние между нами одним движением. Мои ноги будто приросли к полу, не повинуясь ни разуму, ни инстинктам. Это не был страх — не тот, который заставляет тело бежать или сражаться. Это было нечто иное, глубже, древнее, что сковывало меня цепями, крепче стали. Словно я не могла, не имела права сдвинуться с места. Что-то внутри шептало, что я заслужила это. Что все, что он собирается сделать, будет справедливым. Мои ошибки, моя слабость, моя глупость — всё обрушивалось на меня в этот миг. Я была виновата. Виновата перед ним. Перед родителями, которых я не смогла спасти. Перед кровом, который я не могла защитить. В порыве гнева он сократил расстояние между нами в два счёта. Его рука дернулась, и на мгновение мне показалось, что он собирается ударить. Или, может быть, поднять клинок. Движение было резким, и его энергия обрушилась на меня с такой силой, что казалось, я не смогу дышать. Я зажмурила глаза, отворачивая голову, готовясь к тому, что могло произойти: удар, клинок, что угодно. Его ярость была непредсказуемой. Я не знала, чего ожидать. Но мои ноги, словно вросшие в пол, отказывались двигаться. Я не могла ни бежать ни бороться. Это была не беспомощность. Я стояла, как солдат перед неизбежной битвой. Стальная осанка, ни малейшего намека на дрожь. Моё молчание звучало громче любых слов, а напряженные плечи и поднятая голова говорили сами за себя: я готова выдержать все чем бы это не обернулось. Но удар так и не последовал. Вместо этого я услышала резкий, почти прерывистый выдох. Локи замер, его рука, чуть приподнятая в гневе, неопределенно качнулась, а затем безвольно упала вдоль тела. Он сделал шаг назад, и в его глазах что-то изменилось. Я перевела свой взгляд, чтобы увидеть, как он застыл, будто его облили ледяной водой. Его дыхание сбилось, а напряжение, раздувавшее его грудь, словно исчезло, оставив за собой растерянность. — Что... я делаю? — пробормотал он себе под нос, хрипло, словно не узнал собственного голоса. Его кулак разжался, и он посмотрел на свою руку с таким выражением, будто видел её впервые. Ещё один шаг назад, как будто он пытался увеличить расстояние не только между нами, но и между собой и собственными мыслями. Он смотрел на свои пальцы, в какой-то прострации. Они были синими. Глубокий, холодный оттенок, словно ледники севера, опоясанный замысловатыми узорами, которые мерцали, как наледь под светом луны. Его кожа, обожжённая гневом мгновения назад, теперь казалась осязаемо чуждой. Казалось, сам воздух вокруг неё стал холоднее. Он поднял другую руку, будто пытаясь убедиться, что видит правильно. На лице читалось замешательство, почти страх. Всё это время он избегал своего истинного облика, скрывая его даже от самого себя, но сейчас... этот облик прорвался, обнажив всё то, что он пытался скрыть. Локи отпрянул, будто его пронзил внезапный удар. — Нет... — едва слышно выдохнул он, глядя на свои руки, на узоры, что, казалось, жгли его изнутри. — Не снова... Его кулак разжался, а взгляд стал растерянным, почти испуганным. Локи выглядел так, словно его что-то сломило. Синева кожи, узоры, точно ледяные трещины, ползли по его рукам, будто вырываясь наружу. Его лицо больше не выражало гнева — вместо этого в нём проступали страх и... отвращение? Его взгляд метался, как у зверя, загнанного в угол. Руки дрожали, то сжимаясь в кулаки, то снова разжимаясь, словно он пытался избавиться от того, что видит перед собой. А может, от того, кем он был. Я смотрела на него и не могла отвести взгляд. Он казался чужим, почти нереальным. Но в то же время в этой его слабости — ненависти к самому себе — я увидела что-то до боли знакомое. Её причины могли быть разными, но разве я не чувствовала этого же? Разве не прятала себя за масками, боясь обнажить правду? На миг я замерла, внутренний голос твердил, что нужно уйти, оставить его в этом состоянии, не вмешиваться. Но что-то во мне не позволило. Не страх, не жалость, а какая-то странная решимость. Я сделала шаг вперёд. Осторожно, словно пробираясь по льду, который мог треснуть в любую секунду. Моя рука непроизвольно поднялась, но я остановила её на полпути. Еще один шаг. Он не двигался, даже не смотрел на меня. Его дыхание стало хриплым, неровным, и мне казалось, что он вот-вот сломается окончательно. — Не подходи, — произнес он неожиданно тихо, отводя взгляд. — Это опасно. Я шагнула ближе, проигнорировав его предупреждение. — Рэйвен, ты обожжешься, — голос его стал сдавленным, почти умоляющим. Не обращая внимания на его предупреждения, я сделала последний шаг навстречу и, медленно, но решительно, протянула руку, коснувшись его.