В конце они умрут.

      - Нет, нет, нет и еще раз – нет! – повторял Чонхо, преследуя по пятам группу собравшихся и глупых, по мнению младшего, юношей, обгоняя и преграждая им путь в сторону калитки. Строгие, но хранившие в себе каплю паники глаза уставились в безэмоциональное лицо Сана, возглавившего экспедицию по поиску следов пропавших накануне товарищей. – Я не давал на это согласие! Мы даже не обговаривали это, поэтому вы остаётесь здесь, черт вас подери!       - Чонхо, прекрати и дай нам пройти, - произнес Чхве-старший и попробовал обойти взбеленившегося юношу, как тот бестактно толкнул парня в грудки, заставляя попятиться назад и налететь на Уёна, что тут же обхватил плечи друга. – Ты что делаешь?!       - Это вы что делаете, полоумные обезьяны?! – вскричал на них механик, тяжело дыша и переводя взгляд с одного лица на другое, задерживаясь и возвращаясь к Сану. – Какого хера вы решили, что можете что-то выкинуть по типу «Скоро придем» и уйти отсюда?!       - А ты мама или кто? – тут уже спросил Чон, выглядывая из-за плеча Сана.       - Хонджун сделал меня старшим на период их отсутствия, поэтому вы должны меня слушаться, а не делать то, что вздумается! – шикнул на него хромоногий, сдерживаясь, чтобы не наброситься с кулаками на состроившего рожу Чхве-старшего. – Я что-то пропустил, и вы массово башкой об стенку лупились? Или приняли не то? Вы что творите?!       - Чонхо, пропусти нас, мы должны найти парней пока есть возможность, - проныл Уён, отдёргивая край куртки, за которую ещё в доме в него вцепился младший, силясь остановить этот караван самоубийц. – Мы теряем время, пока точим тут лясы!       - Вы вообще не слышите, что я вам говорю?! – вопросил низким шёпотом Чхве-младший, вцепившись взглядом в рожу Чона. – Вы со мной этот момент не обсудили! А вы обязаны это делать! Мы одни остались в этой дыре!       - Да ты бы сразу сказал, что это глупая затея, и поставил крест на ней, - вмешался Сан, снова пытаясь пройти вперёд, как наткнулся на выставленные ладони механика. Глаза юноши опасливо сощурились, вступая в дуэль с распахнутыми от злости глазами механика. - Какой толк от обсуждения с тобой, если ты сам бы носа наружу не показал?       - Да такой, что это суть нашей команды по выживанию! Давайте теперь все делать, что вздумается, не спрашивая разрешения, не советуясь и даже заблаговременно не информируя о дальнейших планах! Да мы с такой организацией помрём в считанные секунды!       - А пока ты хвост поджимаешь может где-то там помирают ещё живые Сонхва, Хонджун и Ёсан, - не унимался Сан и уже сам толкнул со своего пути Чонхо, на что тот попятился и едва не упал на снег, взмахивая руками.       Осознание, что он сделал, пришло быстро, отчего перекошенное недовольством лицо Сана переменилось – теперь он во все глаза глядел на своего товарища, распахнув рот и застыв вместе с другими парнями, переводившими свой взор то на старшего, то на младшего. Сердце пропустило пару ударов, а после нестерпимо сжалось, стоило обиженному взгляду Чонхо упасть на сожалеющего о своём поступке юношу.       - Да пошёл ты, понял? – выдал механик, возвращая устойчивость в ногах. – И ты, Уён, и ты, Минги! Пошли вы все! Какой толк вас остерегать от опасности, если вы сами лезете в пасть неминуемой гибели! Валяйте! Мне-то всё равно будет, если помрёте – это ваш выбор. Только не мой выбор и не выбор Рюрико, - тут Чонхо махнул в сторону входа в дом, на что вся троица синхронно повернулась, разглядывая молча глазеющую на эту картину девчонку. Та стояла, прижавшись к косяку распахнутой двери и сложив на груди руки. Брови ее были сведены к переносице, являя суровые морщинки, а темные глаза со страхом и ожиданием худшего метались то к одной фигуре, то к другой. Когда она остановилась на силуэте Минги, то на мгновение в карих очах вспыхнула обида, тут же растворившись в непонимании. Она была солидарна с Чонхо и так же отреагировала запретом, когда мимо неё прошествовала гордая троица. Рука ее автоматически потянулась к замыкавшему строй Минги, стараясь схватить за ворот кофты и оттянуть назад, как тот вывернулся и пошёл дальше, даже не удостоив её вниманием. Теперь же он стоял, склонив голову и поджимая губы, понимая, что опростоволосился перед японкой. – Мы не хотим остаться вдвоём в этой игре на выживании! Я калека, если вы забыли! А она – девчонка! Да, выносливая, но не настолько, чтобы делить со мной быт и строить всё подряд, лишь бы не сдохнуть от холода и голода! А что будет, если пока вас не будет, кто-то придёт? Джун что говорил по поводу следов, которые были обнаружены на той стороне реки? М? Кто отбиваться будет от недруга? Да меня завалят быстрее, чем я оглянуться успею, а добить… и хрен ещё чего сделать с Рюрико, пока она в болезненном состоянии, как два пальца обоссать. Вы сраные эгоисты, поняли?!       Повисло тягучее молчание. Раскричавшийся и потративший все свои физические и моральные силы на этот опус Чонхо тяжело дышал, отчего воздух перед его лицом наполнялся паром, рассеиваясь в холодном своенравном воздухе. Напрягшееся тело механика стало размякать, и казалось, что он вот-вот осядет на землю. Впрочем, большее он сделать уже был не в силах – не ему противостоять трём лбам и что-то доказывать. Если они и этого не поймут – то и дорога им в Ад.       - Чонхо, мы всё понимаем, - начал Уён, облизнув сухие губы и дав надежду Рю и Чо на то, что они сейчас развернутся и не заставят их кусать локти в ожидании возвращения, которого может по итогу не состояться. – Но и ты… вы, - Уён снова обернулся на японку, задерживая на скрюченной фигуре свой извиняющийся взгляд, - поймите, что мы не можем сидеть, когда где-то там сидят наши друзья. Хотя я уверен, что вы переживаете не меньше нашего. Но… уж точно не вам идти на их поиски…       - Они сами найдут дорогу домой, - возразила Такаяма, стягивая губы в нитку от того, как все четверо юношей обратили на неё внимание. – Они не глупые, сильные и уж точно соображают быстрее нашего, будучи старшими.       - Но это не исключает шанс того, что они попали в беду, - уже заговорил Минги, переводя дыхание от того, как на него зыркнула Рюрико. Обиделась всё-таки по-серьезному. – Если мы не успеем нагнать их и помочь…       - А если они уже мертвы? – спросила у него Такаяма, сделав шаг вперед. Она не хотела этого произносить, хоть фраза и вырвалась достаточно легко из её рта. – Кого вы искать будете? Остывшие трупы или ходячих, которых придется пристрелить? И сможете ли вы выстрелить? – тут она посмотрела на Уёна.       Юноша засопел и отвернулся, не выдерживая пронзительного взгляда девчонки, запомнившей, как тот до последнего не хотел помогать ей с Юнхо из-за своего страха перед кровью, мясом и смертью, преследующей их по пятам, как тень: она либо отчётливо видна вытянутым черным силуэтом, либо сливается в сумерках, но продолжает быть рядом.       - Так или иначе… - «Так или иначе» что? Чонхо правильно сказал – если кто-то придёт, то по возвращению домой вы увидите наши бездушные тела и убийцу, - перебила Уёна вновь Такаяма. – Мы без вас не справимся, если вы уйдёте… И уже тем более, - тут девчонка сделала глубокий вдох, подавляя растущую в груди тревогу, - не вернётесь обратно.       - Мы должны их найти, - стоял на своём Сан, сжимая ладони в кулаки. Он прекрасно видел, как эта парочка старается их уговорить и как она переживает за последствия. Всем пятерым было страшно: двоим – остаться в одиночку с безжалостной судьбой, им троим – сгинуть, найти мертвых друзей или по возвращению обнаружить пустые оболочки Чонхо и Рюрико. Но они втроем всё решили. Если они не найдут Сонхва, Хонджуна и Ёсана в любом виде, то совесть сгрызет их без остатка. - Должны. Это не обсуждается.       - Да вы…       - Рюрико, пусть делают, как хотят, раз считают себя самыми умными, - прервал новый поток возмущения девушки Чхве-младший. Он стоял, напялив на лицо маску равнодушия и отступив в сторону, давая пройти к калитке. - Сдохнут... Сами решили так.       - Но мы же…       - Забей, это у них не лечится, - отрезал Чонхо, уходя в сторону дома и нарочно толкая в плечо Сана, что проводил сгорбленную спину друга долгим взглядом.       Рюрико осталась вместе с троицей, чувствуя опустошение от того, как её товарищ быстро сдался. Хотя понять его в какой-то степени можно – смысл распинаться и подбирать слова, если разговариваешь с непробиваемой стеной. Вот и на неё находит смирение, когда Чхве-старший поправил на плече лямку от винтовки и двинулся вперёд, чтобы не дать заднюю после такого представления. Ему нужно быть сильным и твёрдым. В конце концов, это он предложил миссию по спасению друзей.       - Мы вернёмся, - обратился Уён к Такаяме, после чего опустил голову и направился следом за Саном, чувствуя, как его собственный ранец и ружьё оттягивают его обратно, словно говоря о том, что уходить ему нельзя. Но если он повернётся, то окончательно подтвердит свой статус труса. Да и куда он отпустит Сана в таком состоянии? Где его друг – там и он, как бы страшно до дрожи в коленях ему ни было.       - Рю, - тут уже ушей японки коснулся низкий голос Минги. Тот стоял на месте, заглядывая в посеревшее лицо своей погодки. – Не переживай. Мы вернёмся.       - Лучше себе это говори, - съязвила она, наблюдая, как тот в замешательстве делает пару шагов в её сторону и замирает напротив. В неуверенности Сон приподнимает ладони, спрятанные в драных перчатках, и кладёт их на дрогнувшие плечи Рюрико.       Юноша ожидал, что она сейчас вырвется, рявкнет на него, несмотря на плохое самочувствие, что пошлёт куда подальше, но она смиренно стояла, выжидающе глядя в ответ на него своими глазами, обрамленными трепетавшими от волнения ресницами. Она готова слушать его, несмотря ни на что, и это было, пожалуй, самым большим облегчением и подарком перед тем, как он уйдет следом за своими друзьями.       - Мы их найдём и вернёмся все вместе, - утверждал он, будучи сам в сомнениях над тем, насколько реалистично это звучит. – И с вами ничего не произойдёт.       - Не зарекайся, - ответила ему она, всматриваясь в карамельную на солнечном свете радужку глаз. – И не надо меня утешать и вешать лапшу на уши сладкими речами. Такое только в детских мультиках происходит. А мы в реальности.       - Я не зарекаюсь, - покачал головой Минги, жмурясь от невидимого жала, что вошло под рёбра. – Я говорю так, как случится.       - Тебе откуда знать, как будет? – фыркнула Такаяма, нахохлившись и сжав зубы. – Лучше молчи и не заставляй меня лишний раз подумать над тем, как тебе вмазать для профилактики.       Минги усмехнулся, хоть ситуация к этому нисколько не располагала. Пальцы его аккуратно сжались на девичьих плечах, передавая крупицы той уверенности и надежды, что жила в сердце Сона. Только на этих двух элементах он существовал и не давал тоске полностью захватить его чокнувшийся разум.       - Иди отсюда, - буркнула Рюрико, отводя взгляд в сторону. – И только попробуй… попробуйте не вернуться – из-под земли достану и сама прибью.       - Так точно, - повторно усмехнулся Минги, отпуская тело девушки и прикладывая ладонь к голове, прикрытую шапкой, под которой забавно топорщились волосы парня. – А ты пока проследи за Чонхо – он быстро остывает, но долго мучается от случившегося, хоть и не подает вида.       - Угу.       Сон уже развернулся и хотел уйти, как его кисть поймала девичья ладонь и некрепко сжала, заставляя того опять затормозить и уставиться сначала на их конечности, а потом поднять вопрошающие глаза. Японка ничего не говорила. Она просто переместила ладонь к ладони Минги и накрыла ее уже двумя руками, несильно согревая в своём нелепом коконе.       - Я закрою за вами, пошли, - так же быстро, как она обхватила его руку, она отпустила её. Ни одна мышца на лице Такаямы не дёрнулась. Лишь глаза неопределенно отвела в сторону и неспешно зашагала по вытоптанной дорожке, оставляя Минги нелепо пялиться на собственную конечность, запомнившуюся чужое тепло.       Уголки губ юноши невольно дёрнулись, и он покорно пошёл следом, разглядывая высокую фигуру перед собой. А Рюрико чувствовала спиной это разглядывание и старалась унять дрожь в пальцах, ругая себя за глупый сентиментальный порыв, родившийся на пустом месте. Ей просто требовалось хоть как-то тронуть Минги, что было запретом, учитывая взятый курс на дистанцию с юношами, и уж тем более с этим увальнем. Но эта настойчивость, крутившаяся довольной собачонкой под рёбрами, опередила ее разум. И это то ли страшило японку, что теперь боялась смотреть в лицо Ги, то ли… успокаивало: исцеление от одиночества идёт вперёд, пусть с небольшими отклонениями. Того глядишь, через пару месяцев начнёт ощущать себя снова собой.       Пройдя до забора, Рю остановилась у входа, пропуская вперёд Минги и не смотря на него. Тот затормозил, хотел было что-то сказать, но захлопнул рот и качнул головой, ступая к своим заждавшимся товарищам. Те оглядели парочку с лёгким подозрением и вопросом, почему те замешкались и долго не выходили, но не стали что-либо спрашивать. Вместо этого они переговорили, проверили, всё ли они взяли.       - Будьте осторожны, - сказала Рюрико напоследок, оглядев стоящую на дороге троицу и поспешно закрыв калитку со звуком поскрипывающих петель. Или это скрипнуло её сердце, когда она успела уловить на себе прощальный взгляд Уёна?       Вслушавшись в недолгий разговор на той стороне и храп снега под удаляющимися шагами, Рю нервно вздохнула и дёрнула головой, отбрасывая в сторону лезущие беспорядочные мрачные мысли. Всё будет нормально, даже если это последнее, во что можно искренне верить в их ситуации.       Вернувшись в дом, Такаяма сразу приметила развалившегося на диване Чонхо, глазевшего пустым взглядом в сторону скудной обтрёпанной кухни. Губы его были сжаты. Руки раскинуты на потёртой поверхности обивки. Обе ноги были вытянуты.       - Я уж надеялся, что ты отговоришь хотя бы Минги, - только и произнёс он, когда японка приблизилась и села на другой конец, сложив ладони на коленях. - Но надежда умирает первой.       - Наоборот же, нет? – уточнила у него Рю, повернув голову к профилю товарища.       - В нашей жизни надежда умирает первой, - выдал он, продолжая сидеть ничком и вглядываться в никуда, анализируя события этого утра и не зная, куда себя деть. Парень впал в осадок, и делать что-либо ему не хотелось, даже если подсознание шептало, что надо. Он и так последний год выживал на этом «надо», изнуряя собственное тело до изнеможения. Практически не отдыхал, не спал, постоянно был начеку и в стрессе, переваривая в тиши своё прошлое и настоящее. О будущем он предпочитал не думать, так как ничего светлого он в нём не видел. Максимальное, что он мог придумать в своей черепушке – это план работы на завтра и послезавтра. – Чего делать будем?       - Не знаю, - честно призналась Такаяма, находясь в схожем состоянии. Дел было невпроворот, но она не знала, к чему приступать. Обычно за всё отвечал Хонджун, либо же кто-то другой из старших. – Ничего не хочется…       - Ага, - согласился с ней Чо, нехотя раскрыв рот. – Но я думаю, что если мы так сидеть и будем, то от скуки и ожидания умрём.       - Тогда что предлагаешь?       - Пока ничего. Просто посидим, там решим. Я после этого разговора думать не хочу, иначе у меня черепная коробка разорвётся.       Они так и молчали. Сидели каждый на своём месте, слушая, как каркает ворона за пределами убежища и ветер через раз подёргивает ручку двери, не в силах сдвинуть ее и на миллиметр, напрасно просясь внутрь.       - Если они не вернутся… - заговорил парень, - нам тогда все запасы достанутся. И одеяла в том числе. Так точно дотянем до весны. Как дорога оттает и станет пригодной – сразу свалим отсюда. Меня уже тошнит всё, что связано с Сеулом. Я даже не местный. Вот остался бы в Кунсане и давно уже был бы в безопасности. Нет, надо мне было сюда ехать…       - А я бы осталась в Японии… - тем же тоном проговорила Рю, откидываясь на спинку дивана. – И хотя бы не мучила себя вопросом жив ли там хоть кто-то.       - На хрен Японию, - без злости проговорил парень. – Острова, с которых сбежать можно только по воде или по воздуху. Уж лучше на материковой зоне – беги, куда глаза глядят, выйдешь где-нибудь так или иначе.       - Мы сейчас в материковой части, но сидим в клетке, - напомнила ему Такаяма, отчасти задетая высказыванием про свою родину. - Да и куда вам бежать, если вторая часть полуострова блокирована Северной Кореей? Сомневаюсь, что вам дадут транзит через территорию, чтобы выехать на большую землю.       - Это уже проблема будущих нас, - ответил Хо. – Сейчас меня волнует вопрос, как не подохнуть в этих четырёх стенах. Ненавижу зимы…       - Летом не лучше – жара стоит такая, что передвигаться от одной точки до другой слишком муторно и тяжело, а там, где есть тень – найдешь зомби. Они тоже тепло не любят, словно чувствуют, что процесс разложения ускорится и от них не останется ничего, кроме иссохшей плоти.       - Летом не надо ломать голову, как не получить обморожение, где достать дров, и как не уснуть навсегда от низких температур.       - Летом можно склеить ласты от обезвоживания. Пресной чистой воды никогда не хватает.       - И там, и там – дерьмо, если подвести итог, - кисло ухмыльнулся Чхве. – Только на небе хорошо, но спешить туда как-то не хочется.       - Ага.       Они продолжили сидеть в молчании, каждый думая о своём и давая себе небольшую передышку перед очередным днём, итог которого не известен даже высшим силам. Они, наверное, не ожидали даже, что троица подопечных решится выйти за пределы, чтобы искать такую же троицу, пропавшую в снежной мгле.       Такаяма не знала, стоит ли ей гадать, выжили ли Хва, Джун и Ёсан. Было много причин, чтобы ответить как «да», так и «нет». Строить догадки по поводу того, что же с ними произошло, где они сейчас, легли ли на землю восковыми фигурами с застывшими глазами или прячутся где-то и идут обратно – гиблое дело. Для неё лучше ждать. Просто ждать, что случится дальше, и отвечать на очередной вызов судьбы каким-то действием по мере необходимости. Лишний раз двигаться Рю было неохотно. Не из-за простой лени, а из-за боли, с которой скручивались её кишки и саднило в тазу. Второй день менструации давался полегче первого, хотя обычно всё было наоборот. Она всё ещё не могла свыкнуться с тем, что организм стал приходить в относительную норму, раз проснулись такие бытовые физиологические процессы. Вроде и радостно – возвращение к чему-то старому, говорившему о том, что с ней не всё так плохо, а с другой стороны, жрать хотелось до невозможности: не хватало питательных веществ, чтобы поддерживать потерю крови и иные побочки.       - У тебя сигарет нет? – вдруг задал вопрос Чонхо, выдернув японку из своих мыслей.       - Вроде осталась парочка, уже не помню… Они в куртке, погоди.       Такаяма встала, зажмурившись от проснувшейся боли внизу тела, и неспешно направилась в прихожую. Там Ёсан вбил пару гвоздей прямо в стену, сделав пародию на вешалку, чтобы ребята могли оставлять куртки и другую одёжку и не заваливать стулья и другую поверхность барахлом. Пользовались ею не так часто, предпочитая всё равно хранить своё имущество у себя, да и зачастую спать приходилось в нескольких слоях одежды, но порой кто-то бросал на головку железа вещи. Вот и Рю сегодня невзначай накинула куртку на «крючок». Порывшись пару секунд, та вытащила помятую пачку сигарет, в которой оставалось две штучки табачного изделия.       Дойдя до кухонной тумбы, девушка забрала оттуда свою полуживую зажигалку и вернулась к парню, благодарно качнувшему головой и принявшему презент. Вытянув сигарету, тот зажал ее губами и с третьего раза подпалил конец крохотной струёй огня.       - Ты не будешь?       - Не хочу пока что, - отказалась Рю, возвращая пачку в карман ветровки. До ноздрей дотянулся горький едкий запах, что через пару минут разойдется по всему первому этажу их приюта. – Не забудь только потом проветрить, а то ребята ругаться будут.       - Ага, будет им дополнительная мотивация прийти назад и наорать на меня, что порчу хозяйство.       - И давно ты вообще куришь?       - Со школы, - пожал плечами Чхве-младший, возводя очи к потолку. – Меня папаша тогда и спалил с ними. Я ожидал, что он заставит меня, по классике, всю пачку выкурить, но нет… Как-то по-доброму обошелся – просто наорал всеми возможными матюгами и оплеуху отвесил.       - Это разве «по-доброму»?       - Ну, образно выражаясь, - уклончиво ответил механик. – У нас отношения были построены не на сюсюканье и вопросах «как дела в школе, сынок?». Я от него частенько отхватывал в детстве, хотя он не был из того типа папаш, которому дай поколотить ребёнка, потому что на крупного противника сил не хватит. Не-а… У него характер такой был.       - И твоя мама не вступалась за тебя? – поинтересовалась Рю, наклонившись вперёд.       - Эта? – выделил слово Чо, делая очередную затяжку и заглядывая в лицо сожительницы. – Я её в глаза никогда не видел – она с моим папашей по приколу перепихнулась, забеременела мной, выносила и отдала в руки отцу, а потом свалила в закат хрен пойми куда. А он… К уважению или безрассудству, даже не думал меня в детский дом сдать или выкинуть в мусоропровод. Он молодой был – таким только жизнью наслаждаться, а не грудничка растить.       Такаяма сморщилась, услышав часть истории жизни своего собеседника. Слова его звучали грубо, но прямого отторжения не вызвали. Говорил он про всё так просто, что воспринимать это как нечто аморальное и тяжелое не приходилось.       - Ну и воспитывал меня в одну харю. Женщин приводил, ебался с ними, но так и не женился, хоть и была на примете кое-какая тётка. Но она мне не нравилась, как и я ей. Так что слава всему на свете он остался холостяком. Так и чего дальше… - Чхве даже задумался, думая с какого момента продолжить повествование своей короткой судьбы. – Растил меня, кормил, воспитывал, учил жить в не самых хороших условиях – у нас деньги появились только тогда, когда мне семь лет исполнилось. Мастерская появилась. Отец рукастый был, в машинах толк знал и образование имел, так что быстро хорошую славу сыскал. Я у него после школы подрабатывал и так же учился. Если бы он мне в голову ничего не вдалбливал, то я с первого раза на права бы не сдал. К слову, - тут он искренне рассмеялся, наверное, впервые с того момента, как Рю была знакома с ним, - этот придурок заставлял меня сдавать на механику, чтобы… Внимание, цитирую! «Если случится зомби-апокалипсис – сможешь любую ласточку завести, а не автомат с хитровыебанной техникой». Как в воду глядел! Хотя, если бы я знал, что так получится, то рожу бы ему набил за то, что накаркал.       - А твой отец сейчас?..       - Мёртв. Только он не от зомби подох, а от инсульта, - проговорил Чонхо, да так обыденно, что Рюрико на минуту зависла, разглядывая парня рядом с собой с полным непониманием. – А ты на меня так не гляди.       - Да я просто не думала, что так о родителях можно отзываться, - оправдалась японка, смутившись замечанием механика, что сделал последнюю затяжку и выкинул бычок под ноги, притоптав его ботинком. Это, пожалуй, тоже надо выкинуть.       - Так, а мне че сопли на кулак наматывать? – выгнул бровь парень. – Он умер – это случилось. Я даже рад, что он всё это не застал. Но, если бы он был жив, и мы пересеклись, то я бы насрал на все его фразы: «Ты мою жизнь тяжелую не жил – рот закрой». Я его в три раза переплюнул. Мне только не хватает девчонки залетевшей, - на этом моменте Чонхо случайно задержал взгляд на Такаяме, что мигом нахмурилась и отодвинулась в сторону, предупреждающе зыркнув на парня. – Ой, да сдалась ты мне! Чего уже надумала? Нет, ты хорошая… если тебя отмыть, но у меня вкусы другие.       - Себя видел? – фыркнула Рю и отвернулась в сторону.       - Да шучу я, Рюрико, - закатил глаза парень, разглядывая девушку под другим углом и лукаво улыбаясь. – Да и так понятно, что ты уже забронированная.       - Что значит «забронированная»? – снова повернулась к нему японка, глядя совсем не добро и сжимаемая изнутри злобой от того, что про неё говорят, как про какой-то товар. – Я человек, если ты не забыл, а не вещичка с прилавка.       - У меня стиль общения такой, не серчай, - поднял ладони вверх парень и улыбнулся, показывая ряд маленьких зубов, на которые засмотрелась японка: она впервые видела эту эмоцию на лице парня. Причём такую чистую с нотками игривости.       – Я же не обижаю тебя, а шучу. Ну и я к чему это… Видно, что у вас с Минги чего-то клюёт.       - Ничего не клюёт!       - Ой, сказки не рассказывай, - отмахнулся от неё заведенный парень, посмеиваясь. – Мы уже все заметили ваши переглядывания, да то, как он у тебя в комнате бывает.       - Простое товарищество.       - Ты воду лей Сонхва… Он еще ради приличия сделает вид, что верит тебе. Я тебе прямо говорю, что у вас что-то есть.       - Не говори того, чего нет – уважать больше будут.       - Чьё уважение мне надо? Твоё? Как-то без него жил, - усмехнулся Чхве, почесав затылок, отчего пара волосков застыла в приподнятом состоянии. – А я тебе говорю, что слышу и вижу – у вас что-то намечается.       - Не надо мне ничего, что намечается, - продолжала отказывать ему Такаяма, то ли смущенная, то ли взбеленившаяся от того, что ей приписывают несуществующее.       - Ну и дура ты тогда.       - За языком следи!       - Это ты следи, чего говоришь, - вдруг переменился Чонхо, вернув себе суровость и строгость, пригвоздившую японку к месту. – У нас жизнь в любой момент оборваться может, а ты себе отказываешь в простых радостях жизни. Любая бы на твоём месте от счастья кипятком писалась, если бы ей дали возможность жить с семью адекватными более-менее привлекательными парнями, так и получить внимания одного из самых добродушных и не похотливых.       - «Не похотливых»? – тут же насторожилась Рю. До этого все парни ей представлялись простыми ребятами, которые воспринимали её равную себе. Единственного Минги она выделяла из их сброда, но и то в более простодушном ключе.       - Да ты неправильно не пойми, - Чхве-младший тяжко вздохнул, уже уставший объяснять Такаяме все свои фразы. – У нас тут порядочные парни. Я это в том смысле говорю, что дрочит Минги меньше других, когда приспичит: сама понимаешь, что если не передёргивать, то проблемы со здоровьем будут. Чаще всего я «душителя» на толчке видел в роли Уёна, - тут Чонхо запнулся и рассмеялся, припоминая один случай. – Я просто как-то отлить спустился ночью, дверь открываю, фонариком свечу, чтобы в потемках не шариться, а там этот придурок. Так я дверь сразу закрыл, решив, что нужду уж лучше справлю на улице. Чего смотришь так? Не в комнате же всё делать и не на морозе.       - Гадость какая, - прокомментировала Рюрико, бросая затравленный взгляд в сторону двери в санузел.       - Ну прости, по-другому никак, - огрызнулся младший. – Знаешь, как тяжело было, когда не было приюта?       - Даже представлять не буду.       - Ну и не представляй, дышать легче будет.       - Всё равно мерзко.       - Извини, природа такая. Так всё же, - Чонхо снова вернулся к разговору, что чуть не перетёк в более интимную сторону, - ты к Минги приглядись повнимательнее – славный парень.       - Да не нужен он мне! – вспыхнула Такаяма, ощерившись. – И никто не нужен. Я сама по себе живу.       - Ой, как же с тобой тяжело, - простонал парень. – Вот ты сейчас отплёвываешься от самого хорошего варианта, чтобы что? Чтобы никому не нужной старой бабкой сдохнуть на своих островах? Или сколько ты протянешь?       - А ты не думаешь, что сейчас не время эту тему разгонять? – девушка откровенно злилась. – Мы сдохнем в любой момент. И тратить время на интрижки – глупость.       - Глупость терять простые человеческие радости, заменяя их страхами того, как ты помрёшь, - отрезал Чхве. – Все нормальные люди тянутся к хорошему в трудные времена, а ты себя ограничиваешь, делая психике только хуже. Знаешь, как бы я радовался, если бы рядом со мной была девчонка, которая мне симпатизирует? Да я бы на метр от неё не отходил. Пока вокруг бушевала бы буря, я бы наслаждался покоем в чужих объятиях, как бы сентиментально это ни звучало. А ты…       - Я, чтобы ты понимал мою сторону, - Такаяма не оставалась в стороне, пытаясь доказать свою точку зрения, чтобы парень хотя бы примерно понимал ход её мыслей, а не считал тупой и неблагодарной, коей она не являлась, - вообще не собираюсь ни с кем сближаться.       - Почему?.. И перед тем, как ты ответишь, у тебя хреново это получается, потому что мы с тобой больше десяти минут языками чешем.       - Потому что я не хочу мучить себя судьбой другого человека и страдать от того, что мой друг… или нечто большее ум-мрёт, - запнулась на последнем слове Рю, во все глаза смотря на Чхве. А он никак не изменился в лице. Только взгляд его, до этого прямой, сменился на что-то мягкое и тоскливое.       - Да в жизни без всего этого дерьма, - он обвёл руками обстановку вокруг. – Люди мрут, как мухи. Ты могла бы потерять близкого человека и в простой жизни: болезнь, несчастный случай, убийство со стороны конченного психа и так далее. По такой логике в любой ситуации можно стать отшельником, лишь бы плохо не было. Только плохо будет вот тут, - указательный палец постучал по виску юноши, - и вот тут, - он уже ударил по груди, где билось сердце. - Вот и выбирай – страдать от полного одиночества или страдать, но насытившись перед этим нежностью и пониманием.       - Ты не понимаешь, - сморщилась девушка, на подсознании отказываясь принимать правоту своего товарища. Ошибка в собственных доводах была до ужаса горька, что хотелось плеваться или закрыть рот Чонхо, лишь бы он не рушил её конструкцию спокойствия от мирской суеты.       - Да это ты не понимаешь, а когда поймешь – пожалеешь, что не слушалась меня. В любом случае – ты уже сломала всю свою схему: ты знакома с нами, уже прикипела к кому-то. А вопрос очередной трагедии – это временно. Наслаждайся остатками счастья, пока твоя жизнь ещё бьется меж ребер.              После состоявшегося диалога парочка еще пару минут провела в тишине, после которой Чонхо наконец-то поднялся с места, хлопнув себя по коленям, и предложил вернуться к обработке печи. Смотря на эту дыру в полу, Чхве порой казалось, что они никогда не закончат работу, учитывая то одно происшествие, то второе, то третье. Такаяма согласилась, охотно слушая парня, несмотря на то что после их диалога в душе всё перевернулось вверх дном. Она до последнего пыталась не принимать близко к сердцу сказанное, но выходило наоборот. Поэтому, лишь бы притупить ненужные ей думы, она решила, что занять себя физически – это лучшее решение из возможных.       Перед тем, как приступить к труду, девушка сбегала и сменила прокладку, после чего выпила стакан воды. Честно, в санузел она заходила с большой неохотой, держа в памяти тот факт, что в этом месте по очереди… справляют сексуальную нужду все парни дома. Нет, она догадывалась, что подобное происходило в стенах приюта, так как физиологические потребности мужчин не являлись чем-то на уровне познаний в высшей математике, но ведать точно, где и кем – было не по себе.       Сначала молодые люди просто откидывали хлам в сторону, включая оставшиеся доски, не вынесенные их товарищами, потом доставали остатки бетона, выкидывая их из чумазой внутренности днища, а уже после стали по очереди затаскивать в дом булыжники и позаимствованные кирпичи, хранившиеся на улице. Дверь они оставили открытой, чтобы легче было перетаскивать тяжести. Было холодно, но поделать что-либо нельзя.       - Отнеси доски за угол дома – туда парни остальные складировали. Дальше уж можно будет эту сторону, - Чонхо указал на часть печи, - начать обкладывать. Того глядишь, и к вечеру большую часть работы выполним и с чистой душой спать ляжем.       - Ага.       Такаяма брала пару досок, прижимала их к груди и направлялась на улицу, проходила вдоль укрепленной стены и заворачивала за угол, где под небольшим куском ткани лежала древесина. Много за раз она не могла унести в силу того, что сил не хватало, были переживания по поводу того, как тяжести повлияют на здоровье, и по той причине, что шершавая неровная поверхность просто-напросто больно царапала ладони и впивалась в тело сквозь три слоя одежды. В некоторых и вовсе торчали гвозди, ободраться о которые не очень-то и хотелось.       С момента, когда ушли парни прошёл где-то час с лишним. Время подходило к одиннадцати утра. Небо было чистым с парой облаков, а солнце очищало землю от липких касаний неприветливой ночи.       Перетаскивая в пятый последний раз доски, Такаяма проследовала по уже вытоптанному маршруту, сдувая с глаз выбившиеся темные пряди волос, настойчиво лезшие в глаза. Ей почему-то припомнился момент, когда она убирала пряди со лба Минги прошлым вечером, отчего невольно замедлилась и вовсе замерла, шумно сглатывая и ругая себя. Стыд захлестнул её не вовремя, отчего она зажмурилась и отфыркнулась, мотнув головой, чтобы выбить из памяти безмятежное лицо. Но образ снова всплывал, как назло, распаляя нервное состояние Рю и заставляя ее пыхтеть от капризов фантазии. Ко всему действовали слова Чонхо, что жужжали в голове роем ос, неприятно жалящих утомленные частицы мозга.       Она противилась сказанному, отказывалась от них, напоминая себе о целях, поставленных накануне. Ни за что нельзя привязываться… Или же можно? Но они ведь расстанутся, у них разные пути, разная судьба, которая пересеклась по чистой случайности. Или пресловутая фраза «случайности не случайны» работает в её истории? А если всё, что стало с ними, – это акт милосердия, чтобы залечить раны на сердце, накрыть кровоточащие дыры пластырями доброты и тепла? Если… Что, если это её единственная попытка обрести ту самую любовь, о которой она втихую вздыхала, когда никто не наблюдал и когда она ждала того самого человека? Встретит ли она кого-то в будущем? Да, конечно, встретит! Что за чушь! Встретит, когда… Когда что? Когда выберется отсюда? Найдет группу людей, обжившую относительно безопасную территорию? А успеет она к этому времени сохранить себя?       Одна мысль вступала в схватку с другой, дергаясь и шипя, как сцепившиеся коты, верещащие на всю улицу и дерущие друг друга так, что в сторону летят клочья шерсти. Сдался ей этот Минги! Еще и представил его Чонхо так, будто возомнил себя великой свахой. Они в зомби-апокалипсисе выживают, а не на тупом ток-шоу, где совершенно незнакомые люди знакомятся друг с другом и пробуют завести отношения. Не нравится он ей даже! Ходит дылда такая неповоротливая со своими шуточками и глазки строит! Она и получше видала на своём веку. Ну и что, что он по-доброму к ней относится? Хва тоже добряк тот ещё, но его ей в женихи не записывают. И на этом спасибо!       Да и вообще, чего она Чонхо слушает? У парней только одно на уме. Он ей про какие-то отношения задвигает и романтику, хотя им жрать нечего и спят они на голых матрасах, прикрываясь тем, что нашлось. Сначала о себе надо позаботиться, а потом уже задаваться вопросом, что там и у кого клюет. Да и не его, и не других дело, кто как там общается. Ещё говорят, что девчонки – главные сплетницы.       - Можно подумать, что Минги в моём вкусе, - вслух пробурчала японка, просыпаясь от наваждения и добираясь до стопок с досками, выкидывая последнюю партию и прикрывая их брезентом. – Вообще не в моём. Мне высокие и милые нравятся, а не… - Рю заткнулась, понимая, что сморозила в своем монологе. Внутренний голос насмешливо захихикал. – Светловолосые мне нравятся, а не брюнеты.       И тут Такаяма выругалась, стукнув себя ладонью по лбу. Она снова разговаривает с собой, как умалишенная, рассуждает на никому не нужные темы и не заботясь о том, что её мог кто-то услышать. Ой, а если до ушей Чонхо это донеслось? Позор. Он над ней смеяться будет всё это время.       Надо снова приниматься за работу, иначе она сама себя доведёт. Резво развернувшись, японка еще пару раз стукнула себя по лбу, выбивая всю дурь. Только чем больше она думала о том, что ей не симпатизирует Минги как парень, тем больше приводились аргументы в пользу этого юноши. Он незаметно ластился к ней, заразительно улыбался, помогал, что-то рассказывал, делился сокровенным. А еще у него внешность была приятная, не замызганная годами отсутствия достойной гигиены. Даже та небольшая бородка, которая проходила по нижней челюсти, когда парни долго не брились найденным лезвием, делала его обворожительным. Когда он что-то не понимал или был озадачен, то смешливо щурился и приподнимал губу, показывая ряд зубов. Когда был серьезным, то брови его нависали над раскосыми глазами, заставляя задержать взгляд дольше положенного. Когда был весел, то хотелось продлить мгновение на ещё подольше, чтобы почувствовать себя легко.       - Брось ты, - приказала себе Такаяма выходя за угол и направляясь в сторону дома. Щёки ее потеплели и зарумянились.       И, словно по приказу, все думы о старшем пареньке действительности улетучились. Только причиной этому послужил прозвучавший рядом бархатный голос, от которого внутри всё обвалилось. Дыхание спёрлось, и Рю поспешно оглянулась, силясь найти взглядом обладателя этого голоса, прозвучавшего так чётко в стоявшем холоде.       - Рюрико, - эхом отразилось от стенок черепной коробки, вызывая дрожь по всему телу.       Её звал Сонхва – она была уверена в этом точно так же, как уверена в том, что сияющее над ней солнце к вечеру утонет в горизонте. Звук этот издавался за углом дома, откуда она только что ушла, расправившись со своей задачей.       Такаяма быстро поняла, что ей это почудилось. Пак попросту не мог появиться так внезапно, и что главное, через заднюю часть приюта, глупо зазывая младшую вместо того, чтобы показать себя на свет. Очередная издевательская шутка её разума, покосившегося после месяцев скитания в одиночестве.       Но вопреки этому, она сделала шаг и второй в обратном направлении, грея появившуюся в сердце надежду, что все же сможет увидать своего пропавшего друга.       Но когда Рю оказалась снова у сваленных досок, то не обнаружила ничего, кроме примятого белого пуха снега и голой поверхности забора, защищавшего их днём и ночью. Никого и ничего. Плечи, до этого приподнятые в уповании узреть невесть откуда взявшегося товарища, плавно опустились, сдавленные разочарованием. Привкус от него осел на языке и заколол щеки изнутри.       Рю сдавленно выдохнула.       Отвернувшись, японка направилась по вытоптанной дорожке в сторону входной двери. И стоило ей выглянуть из-за укромного угла, как она тут же сделала резкий шаг назад, чувствуя, как забившееся в истерике сердце падает к пяткам.       До ушей долетело скрежетание забора и постукивание, а после нечто крупное бухнуло вниз, забравшись на участок, так легко и просто перетащив свое тело через преграду, ставшей такой жалкой и хлипкой в пару секунд. Японка вжалась лопатками в шершавую обшивку убежища, впившись ногтями в ладонь и уставившись впереди себя, внимая тому, как кто-то продвигается внутрь их приюта, хрустя снегом и втягивая носом пропитанный живыми людьми запах. И нет, то был не мертвец. Это был самый настоящий человек.       Дыхание сбилось. Рюрико ощутила, как всё её тело налилось свинцом и готово было рухнуть вниз от неверия в происходящее. Они не были готовы, только строили предположения, в которые верить было до невозможности жутко.       Тем временем под тяжелой ногой затрещал осколок бетона, развалившись на две части. От Чонхо не было ничего слышно. Возможно, он так же приметил появление чужака, пока работал в гостиной, и уже спрятался, чтобы выиграть время и найти оружие для самообороны. Пистолет Такаямы лежал где-то на втором этаже, как и нож. Винтовку Чхве-младший хранил в гараже, где проводил всё свое время. Чем будет обороняться механик, она не знала, но точно понимала, что от её действий будет зависеть общая судьба: если незнакомец разберется с хромающим Чонхо, то убьёт и японку, как только обнаружит ее в пределах участка. А потом… потом пострадают и вернувшиеся парни, коих застанут врасплох.       Такаяма выглянула, наблюдая, как темный силуэт со вскинутым огнестрелом крадется вперед, вытянув перед собой руки и наклонив голову в бок. Все внимание незваного гостя сосредоточилось на внутренности их дома.       У нее мало времени.       Рюрико сглатывает и ждет, когда фигура окончательно пропадет во входной двери, после чего плавно вылезает на двор, подбирает небрежно валявшуюся доску, сжимая грубое древко до белых костяшек, и ступает по оставленным после себя следам, стараясь не скрипеть лишний раз снегом. Она сгорбилась, присела, готовая в случае чего кинуться вперед и напасть со спины до того, как раздастся оглушающий выстрел.       Сердце колотилось, как сумасшедшее. Её потряхивало от адреналина, растекшегося по венам и вызвавшего неконтролируемую дрожь в кистях. У неё не было права на ошибку. И этот единственный шанс был ещё кошмарнее, чем всё то, что она ощущала до этого.       Приблизившись к входной двери, Рюрико замерла, прислушиваясь к негромкому разговору между незнакомцем и Чхве-младшим. Прислонившись к стене, та заглянула внутрь, задерживая дыхание, чтобы ненароком не пискнуть и не выдать себя. Потемневшие глаза ее воткнулись в спину мужчины, державшего на прицеле Чхве-младшего. Тот стоял с перекошенным от внезапности лицом, глазел на своего собеседника и поднял руки вверх, показывая, что он абсолютно безоружен и не собирается противостоять ему. Одна нога парня стояла прямо, а другая подгибалась, не в силах выдержать вес юноши. Он тоже дрожал, хоть и пытался скрыть это, чтобы держать ситуацию хоть под каким-то контролем. Рот его был открыт и шевелился лишь для того, чтобы ответить на очередной вопрос незнакомца и сделать глоток кислорода, которого перестало хватать.       - И ты один здесь? – прохрипел незнакомец, пройдясь беглым взглядом по комнате и приметив дыру в полу.       - Не один, - честно признался Чхве-младший. Он не отводил взгляда от говорившего, но на периферии приметил еще одно движение в проеме. Рюрико все так же подкрадывалась, едва-едва переставляя конечности. Свободную руку она притянула к лицу и прижала указательный палец к губам, прося молчать и не обращать на нее внимания. – Нас несколько… Они ушли на охоту, чтобы еды достать.       - Вот как, - произнес неизвестный, пробегаясь сверху-вниз по фигуре юнца, останавливая свое внимание на подогнутой ноге. – И скоро они вернутся?       - Не знаю.       - Плохо, что не знаешь, - вырвался смешок из груди мужчины. – А мне бы было очень интересно. И сколько тут кукуете?       - Пару недель.       - Много. Вижу, что обживаться стали. Это хорошо. Думали гостей приводить?       - Нет.       - Как же так? – в притворном удивлении вскинул брови незнакомец. – Мы же люди, должны вместе держаться пока вокруг ходячие трупы бродят. Зачем же жадничать?       - Тут места нет для других, - отрезал Чонхо, набравшись храбрости и стараясь удерживать свое внимание на незнакомце, чтобы ненароком не выдать Рю. Девчонке осталось лишь разогнуться и хорошо так замахнуться деревяшкой по голове пришедшего. Она неотрывно смотрела на него, считывала движение и надеялась, что ему не приспичит оглянуться назад. – Вам в том числе.       - Грубо, дружище, - осклабился мужчина, приподнимая руку с пистолетом и направляя дуло прямиком в лоб механика. – Мы ведь договориться можем. Что вам будет от меня и моих знакомых, как только я их найду? Мы все хорошие, вреда не причиним.       - Не особо верю, - Чхве-младший скосил глаза на червоточину, из которой с минуты на минуты вырвется пуля. - Может, сначала это отпустишь, а потом уже будем тему мусолить?       - А ты смелый, - пистолет он так и не убрал. Наоборот, даже сильнее сжал его, отчего заскрипели затасканные кожаные перчатки. Указательный палец любовно огладил спусковой крючок. - Только в этой ситуации я буду решать, как нам поступать... В том числе, я могу просто грохнуть тебя, дождаться твоих дружков и так же их перестрелять, чтобы очистить место. Не бойся, в виде благодарности за предоставленное гнёздышко, я отрублю вам головы и закопаю тела, чтобы вы не стали сраными зомби.       - Великодушно, - съязвил Чхве. Голос его предательски дрогнул.       - Я такой…       Такаяма больше не терпела. Она выпрямилась, отвела руку с деревяшкой в сторону, прицелилась, чтобы точно попасть по темечку, и попыталась нанести удар.       Но, видимо, ощутив присутствие третьего человека, незнакомец быстро выстрелил в сторону кинувшегося прочь Чхве-младшего и обернулся, уворачиваясь от удара. Перекошенная злобой рожа уткнулась в Такаяму. Рука с пистолетом снова была вскинута, только уже целясь в грудь нападающей, как Рю быстро выкинула под ноги деревяшку и ухватила затвор и со всей имеющейся силой отвела в сторону. Раздался второй выстрел, осветивший пространство на миг яркой вспышкой и впечатавшийся пулей в обивку дивана, оставляя после себя дыру и обрывки ткани. Второй рукой девушка попыталась уже ухватиться за кисть и вывернуть ее, как незнакомец дернулся вперед и вдарил лбом по носу Рюрико.       Такаяма отшатнулась, оглушенная от пульсации.       Она не успела отскочить от руки, которая схватила ее за шиворот ветровки, и закрыть голову. Холодный ствол оружия вмазал по виску, на что японка отлетела на пол, дезориентированная в пространстве. Попытка подняться на ноги не увенчалась успехом, и та снова завалилась вниз, слыша звон в ушах и не имея возможности видеть хоть что-то перед собой.       - Сука, - прошипел дикий голос над ней, а следом за этим Рюрико вскрикнула, когда пальцы чужака схватили ее за загривок и потянули на себя, закидывая окровавленную голову Такаямы вверх, чтобы она встретилась с глазами нападавшего. Шея ее противно хрустнула и заныла, боясь, что хватка просто-напросто переломит ей позвонки.       Перед глазами всё плыло: она видела мутный силуэт потолка, нечеткие линии одежды этой мрази и его лицо. Но глаза его были ясными, словно вся ее фокусировка специально сосредоточилась на раскосых зенках темно-коричневого оттенка с синеющими мешками на нижних веках, как знак последнего, что она увидит в своей несчастливой жизни перед глупой и бесславной кончиной.       - Погоди-ка… - произнес все тот же шипящий голос. Рука его встряхнула слипшиеся волосы Рюрико, отчего ее лицо перекосилось от боли. Изо рта вылетел сдавленный стон. Глаза предательски заслезились. – Вот это удача… Да, Рюри-чан?       Такаяме кажется, что ее снова ударили по голове, потому что виски нещадно запульсировали. Мутные глаза раскрылись с большим трудом и уставились в ухмыляющуюся рожу того, кто знал ее имя. Но она не могла сосредоточиться должным образом, чтобы встречно узнать его.       - Не узнаешь меня, а? – волосы опять дернули, призывая напрячь извилины в издевательском жесте. – Давай, гадина, вспоминай.       Рюрико честно пыталась вспомнить. Она перебирала в голове все образы, которые только всплывали потертыми картинками в ее плывущем сознании. Одно сменялось другим, некоторые физиономии перемешивались, становясь до тошноты безобразными и неприятными. Пару раз перед глазами промелькнули лица ее новых товарищей, задерживаясь чуть дольше остальных и так же пропадая на следующем образе. Пока наконец-то…       - Дон Сун… - хрипит она, на что гадкая широкая ухмылка расползается на лице названного. Он отпускает волосы Такаямы, чтобы обхватить ее уже за подбородок, фиксируя голову.       - Здравствуй, Рюри-чан, - пропел он, сжимая пальцы на челюсти девушки и заставляя ее еще сильнее прогнуться в пояснице, чтобы снизить уровень давления. – А я-то думал, что ты сдохла давно. Убила наших дорогих друзей и свинтила. Мы тебя искали, только не нашли и следа… А ты вот как, неблагодарная, с другими мальчишками шляешься, шлюха…       Последнее он почти выплюнул, склонившись коршуном над знакомой, после чего наконец-то отпустил, пиная под ребра. Высокая худощавая грязная фигура зависла над ней, наблюдая, как японка приподнимается на четвереньки, прикладывая ладонь к боку и прикрывая глаза.       - Что же ты сразу драться лезешь, а? Мы с твоим другом просто разговаривали, - он сделал шаг в сторону, останавливаясь подле черепушки Такаямы. - Подумаешь, прибил одного. Ты же меня дольше знаешь – меня надо жалеть, а не хрен пойми кого… Или ты того, а, гейша?       Скрипучий смех прокатился по комнате, отражаясь от голых стен и заползая извивающимся червем в ушную раковину Рюрико, приподнявшей свою голову, чтобы увидеть, чем сейчас занят ее противник. Но он просто стоял и смотрел, смакуя вкус триумфа. В ладони его все еще лежал пистолет, но пространство спускового крючка было свободно. Словно он всё ещё находился в раздумьях над тем, чтобы избавиться от Такаямы. Ну или просто хотел сделать это другим, более изощренным способом, чем застрелить, как какую-то шавку.       - Ну-ну, не смотри на меня так, - он сморщился. – Как будто есть что-то удивительное в моих словах.       Рю молчала, сцепив зубы и придумывая, что ей делать дальше. Она кинула беглый взгляд в сторону и замерла, как громом пораженная. В паре метров от них лежал Чонхо, не шевелясь, а на полу под ним растеклись небольшие ненавистно-багряные лужицы. В глазах зарябило. Сознание на мгновение затуманилось, отказываясь воспринимать картину перед собой как часть реального мира. В солнечном сплетении всё сжалось и вырвалось скулежом с красных опухших губ девчонки.       Из ноздрей брызнули тёмно-алые сгустки крови.       Заметив перемену в её настроении, Дон Сун проследил за ее взглядом и остановился на Чхве-младшем.       - Ой, как некрасиво вышло, - притворно пожурил он самого себя, цокнув языком. – А ведь он мне успел понравиться… Или стоит проверить, точно ли подох?       Воспользовавшись тем, что противник отвлекся, Такаяма бросилась на него, неуклюже становясь на ватные ноги и хватаясь за грудки, и повалила его на пол. У нее это получилось не сразу, так как Дон Сун лишь отшатнулся от лёгкого веса девчонки, но, когда Рюрико вытянулась и вцепилась зубами в голый участок шеи, тот вскрикнул и запнулся о выкинутую доску.       Оказавшись на полу, японка оторвалась от чужой плоти, на которой остался яркий укус, и наотмашь ударила корейца по щеке. Голова того вильнула в сторону под утробный рык. Цепкие пальцы, прикрытые перчатками, ухватились за затылок девчонки, стараясь отодрать ее от себя. Рюрико на это лишь сильнее навалилась на мужчину и, не ведая того, надавила коленом на рваный бок, отчего тело под ней извилось, и прокуренная глотка Дон Суна издала протяжный захлебывающийся звук.       Пока противник испытывал слабость, Рю потянулась к руке с пистолетом и выдрала его из пальцев мужчины, откидывая в сторону. Сталь шаркнула по голой поверхности и упала в темную яму печи. За этим она обхватила противника за воротник куртки и сделала то же самое, что и он, – вдарила лбом по его носу под противный хруст и бульканье. Голова заболела еще сильнее, но оно стоило того, чтобы дать себе время на побег в сторону гаража, где находилась винтовка Чонхо.       Соскочив с обезоруженного тела, Рю кинулась в сторону выхода, впечатавшись плечом о арку двери и выбежав на улицу, где в ее лицо сразу пахнуло морозной свежестью, создавшей головокружительное сочетание с металлическим ароматом крови, забившей обе ноздри. Соленый тошнотворный привкус осел во рту, погружаясь в лунки зубов. Уши заложило от давления. В глазах потемнело от нехватки воздуха. Как назло, ступни ее задерживались в оглушительно хрустящем снегу. Пара шагов стала сравнима с тем, как если бы девчонка пробежала кросс на два километра под палящим солнцем. Колени подгибались и готовы были вот-вот выйти из строя, оставляя девушку одну на заснеженном дворе, предоставляя ей жалкую возможность доползти до ворот гаража.       Глотку кололо не то от нехватки воды, не то от пробирающейся истерики, что она осталась один на один с врагом, что хоть и был нейтрализован на время, но был сильнее и крупнее её отощавшей туши.       До цели осталось немного, как в затылок сначала толкнулось сбившееся теплое дыхание, а потом ее попросту сбили с ног. В выставленные ладони, предназначенные для смягчения падения, впились мелкие камешки, проглядывающие через холодное покрывало.       Такаяму перевернули на спину, и она тут же взвизгнула от очередного удара по голове, а после не стерпела и громко низко застонала от удара в живот, после которого, как ей показалось, всю нижнюю часть тела парализовало. Как минимум, она не чувствовала своих ног. Внутренности сдавило, угрожая тем, что всё в брюшной полости превратиться в неразборчивую кашу.       Стон потонул в хрипе, когда горло ее обхватили две толстые ладони, а большие пальцы нажали на трахею, вдавливая ее внутрь глотки. Рюрико мигом схватилась за кисти усевшегося на нее Дон Суна, чья перекошенная, красная от крови рожа, ставшей рубинной в лучах солнца, склонилась над степенно синеющим ликом девушки. Рот ее был широко распахнут, пытаясь сделать глоток кислорода, чей путь перекрывала усиливающаяся хватка на шее. Такаяма нутром чувствовала, как смещается конструкция под чужими пальцами, как, словно механизм, стрекочут хрящи, пытаясь противостоять чужеродной силе и спасти человека.       - Тварь, тварь, неблагодарная тварь, - сквозь зубы повторял Дон Сун, покачиваясь на месте. – Ты сама меня заставила…       Рюрико не может ничего ответить. За нее протест против скоротечной смерти оглашают забарахтавшиеся ноги: пятка ботинка скользила по снегу, оставляя глубокие борозды и добираясь до земли, ковыряя оную, словно оно могло помочь ей выбраться. Сознание начинало заволакивать дымка. Движения Такаямы становились медленными, и противостояние почти сошло на нет, когда в пространстве раздался оглушительным эхом выстрел позади сцепившейся парочки.       Тело Дон Суна дернулось вперед от толчка в спину, отчего он попросту выпустил японку и свалился вперед, охая от резкой острой боли в районе правой лопатки. Рука его в той же стороне онемела, и возможность удержать свое тело на каком-то весу была передана левой конечности.       Обернувшись, нападающий безумным взглядом глянул на того, кто выстрелил в него, после чего зашипел от нагнавшей его беспомощности. В паре метров стоял, держа обеими ладонями его же пистолет, Чонхо. Он весь трепетал, грудная клетка его рвано поднималась и опускалась, а широко распахнутые глаза в неверии глядели на того, в кого он только что попал. Чхве-младший окоченел от того, с какой ненавистью и презрением окрасилась радужка глаз мужчины. Живот его скрутился в желании выкинуть всё то, что варилось в желудочном соку.       - Ты… мелкий ублюдок…       Закончить фразу Дон Сун не успел. В его висок прилетел камень, тело его тряхнуло и перевалилось на спину от шока очередной атаки. Глаза уставились на неприветливое голубое небо с парой перистых облаков, бездушно глядящих на него с вышины. Пугающе медленно вид на природное явление был перекрыт лицом Рюрико. Точнее, вместо него была пустая зловещая маска. Стеклянные глаза девчонки впились в изможденную физиономию старого знакомого, после чего она замахнулась рукой, в которой сжимала острый камень, замызганный его собственной кровью, и обрушила удар по черепной коробке, заставляя башку мужчины вильнуться в сторону от тупого удара. За ним последовал еще один, делая рану на виске глубже. Третий вызвал неконтролируемый поток крови, сопровождаемый глухим ударом о кость, на которой появилась трещина. С четвертым ударом Дон Сук уже потерял связь с реальностью, лежа на мертвой земле и раскинув руки и ноги в форме звезды. На пятый раз острие камня рассекло бровь и пробило глазное яблоко, отчего туша под Такаямой дернулась и смогла даже издать какой-то отклик на её действия. Свист вылетел из кровившей глотки мужчины. Рот его уже наполнился липкой массой, выливающейся за рваные края губ и стекающей тягучей ровной линией к щеке. Шестой удар пробил кожу до того, что обрывки плоти вылетели наружу, предоставляя доступ к белеющей кости, что тут же была прикрыта алой волной. Последний, седьмой удар влетел в то же место, застревая в треснувшем и расколовшемся щите лобной доли.       Рюрико потребовалась пара скользящих движений, прежде чем она извлекла из медленно угасающего тела камень и тут же бросила его. Вздохи давались тяжело, вырывая на воздух теплым паром. Жар обнял все дрожащее тело, отчего лицо японки покрылось испариной. Нездоровый румянец обхватил скулы и щеки, расцветая пятнами на бледно-зеленом полотне.       Девушка кое-как сползла на землю и села на пятую точку, согнув не слушающиеся ноги в коленях и сцепив за коленной чашечкой ладони в замок. Всклоченные волосы стояли дыбом, пока глаза бездумно пялились вперед, не имея сил обратить внимания на что-то еще. В том числе на потерянного Чхве-младшего.       А механик переводил взгляд то на обезображенное лицо с вытекшим глазом и пробитой головой, то на окровавленную японку, покачивающуюся в припадке и беззвучно шепчущую что-то себе под нос. Чонхо не соврет, что ему страшно. И страшно не от того, что они вдвоём могли умереть этим утром, а от того, что девчонка забила камнем живого человека. Да, он был далеко не дружелюбен к ним, и это будет очень мягко сказано… Но он был человеком, наделенным разумом.       Кислый тошнотворный сгусток поднялся вверх по пищеводу, и Чхве-младшего вывернуло. Тот согнулся пополам, выплевывая бежево-зеленую кашицу и отрыгивая, ухватившись рукой за стену дома, чтобы не упасть ничком в собственную блевотину. На языке осел терпкий привкус переваренной пищи. И юноша уже был готов свалиться в бессилии, как крупно вздрогнул от вырвавшегося сдавленного крика и вскинул голову в сторону Такаямы, что с неверием глядела на свои отбитые пальцы со сломанными ногтями.       Девушка стала медленно отходить от встряски, и все до этого притупившиеся чувства вышли наружу буйным шквалом. Сдавило до рези в глазах живот, закололо бок, вспух тупой болью нос и заныла голова. Девушка тотчас упала на спину, прижимая к себе ноги и хватаясь за брюшко, где находился самый яркий очаг, напоминающий собой раскаленный котел, в котором плескалась лава, лившаяся из краёв и обжигая всё, что стояло рядом, расплываясь лужей по всему нутру.       Повторный, но уже чистый крик покинул грудную клетку Такаямы, сопровождаемый всхлипом, от невозможности справиться с этими ощущениями. Ноги ее задергались в припадке.       А Чхве-младший стоял и смотрел это, потому что тупо боялся Рюрико. Он боялся, что, будучи опьяненной случившимся, она накинется и на него, пытаясь защитить себя. Но когда она вымученно простонала, переваливаясь на бок, чтобы хоть как-то утешить измученный организм, он очнулся и быстрым шагом направился к ней, откидывая в сторону уже бесполезный пистолет. Опустившись перед японкой, парень затравленно оглядел ее, не зная, куда деть руки, как помочь встать, чтобы перенести их в безопасный дом.       - Всё закончилось, - только и промямлил он. – Он… всё.       - Больно, - проблеяла Рюрико, хныча. – Больно, не могу!       - Сейчас, подожди, - попросил ее Чхве-младший, оглядываясь по сторонам. Он ощущал себя полным слепцом, потому что смотрел, но видел абсолютно ничего, словно мир перестал существовать. – Рюрико, тише-тише.       - Больно! – повторила она, откидывая голову и сотрясаясь от рыданий, что усиливали резь. Мышцы пресса напрягались, надавливали на органы и выпытывали очередную волну страданий. – Не могу, как больно!       - Знаю, подожди! – повысил голос парень.       - Не могу больше… - уже шептала Такаяма.       - П-подожди ты, я думаю! – нервно вскричал Чонхо.       Механик запустил пальцы в свои волосы и сжать их у самых корней, надеясь, что такое действие поможет привести самого себя в чувства, не говоря уже про девчонку, продолжавшей скулить под ним.       И тут, как божий дар, иначе Чхве-младший это назвать не мог, раздались голоса за той стороны изгороди и удар по калитке, сопровождаемый ругательством о том, что вход закрыт.       Вскинув голову, парень увидел, как на вершине забора показалась пара рук, зацепившись за выступ и подтянув тело, являя Минги. Тот замер, держа тело на весу, и уставился на картину, представшую перед его носом. Глаза метнулись к Чонхо, а от него плавно перекочевали к темному силуэту Такямы, обрамленному всклоченным снегом и застывшей кровью вокруг. Рюрико было какой-то мрачной и тревожной картиной, запертой в самодельной неказистой раме.       - Твою мать... - только и шепнул Сон, не обращая внимания на восклицания позади себя, и перемахнул через забор, припадая на землю и тут же подбираясь к парочке, не сводя взора с девушки подле себя. Та вообще никак не реагировала на появление юноши, продолжая стенать от не стихающей пытки по всему телу. - Чонхо, быстро открывай проход.       - Д-да, - произнёс паренёк и кинулся выполнять указания.       - Что же, блять, - выругался Минги, обхватив двумя руками голову девчонки, чтобы она не вжималась в размякший снег. - Блять...       - Да что случилось?! - выкрикнул нервно влетевший Чон, когда Чхве-младший не с первой попытки щелкнул замком калитки: смазанные чужой кровью пальцы скользили по металлу, не давая ухватиться, как следует. - Да ну, нахуй...       - Что произошло? - такой же оторопелый следом влетел Сан. Из груди его вырывалось сбитое дыхание: они не останавливались ни на минуту, когда в паре километров от убежища услышали хлопки и кинулись обратно, представляя себе самые страшные варианты причины таких звуков. - А это...       - Он напал на нас, - пояснил младший, стоило заторможенному взгляду Чхве-старшего замереть на недвижимом теле. - Рюрико... Она ему голову пробила.       - Ч-чем?       - Камнем, - ответил юноша упавшим голосом и повернулся к девушке, которую пытались поднять Минги и Уён.       Сон обхватил ту подмышками, сбросив все свои вещи в сторону. Чон сделал то же самое, но уже держал колени, которые девчонка никак не хотела разгибать, страшась почувствовать более дикие ощущения в тазу и животе.       - Потерпи, пожалуйста, - взмолился Уён и по команде Минги поднял тело вверх, удерживая его и попятившись назад, начиная транспортировку до дивана в гостиной: нести ее в комнату, минуя лестницу, было слишком опасно для самой Такаямы. Да и то, как она взвыла, прося поскорее закончить это, не оставили сомнений в том, что уложить на мягкую обивку ее нужно как можно скорее.       Уён быстро перебирал в голове варианты того, с чего стоит начать обработку ран пострадавшей. Глаза застывали то на одетые в красные «перчатки» ладони и пальцы, где мясо сливалось с ногтями; то на окровавленном лице, где единственным тихим местом оставались потемневшие глаза с розовым белком, в котором полопались от нагрузки капилляры; то на животе, который она не хотела ни при каких обстоятельствах отпускать. Казалось, что своими ладонями она пыталась не дать вывалиться содержимому ее организма, хотя никаких признаков вспоротого брюха не наблюдалось. Впрочем, первым делом нужно напоить ее и дать таблетку обезболивающего — другого лекарства, чтобы притупить эти дикие, ни с чем не сравнимые ощущения, у них не было.       Оказавшись в доме, оба парня уложили скрюченную в бессилии фигуру на поверхность дивана и отпустили.       Минги, быстро найдя откинутую подушку, которую оставил кто-то из парней накануне, подложил ее под затылок шумно выдохнувшей девушки, после чего положил ладонь на взмокший лоб и убрал темные патлы.       Рюрико объял тремор, но она всё ещё находилась в сознании, наблюдая за происходящим сквозь прикрытые веки. Жалостливые глазенки скосились в сторону Ги, что тут же повернулся к Уёну, переговариваясь по поводу дальнейших действий.       - На, выпей, - Такаяма не успел даже понять, как быстро около нее оказался Сан, пихая в едва разлепившиеся губы таблетку и тут же прижимая к ее рту пластиковую бутылку стылой воды. Глотки давались с трудом, часть питья задерживалась во рту и вытекала за его пределы, розовыми ручьями ускользая по подбородку и шее, впитываясь в горловину одёжки. – Не давись…       - Чонхо, с тобой что? – пока Чхве-старший давал обезболивающее японке, к младшему обратился Чон.       - Ерунда, - отмахнулся он, стягивая с себя куртку и кофту, морщась от боли в затвердевших мышцах бицепса. Оставшись в футболке, механик показал на длинную вспухшую царапину с кровоподтеками. - Я удачно дёрнулся в сторону, и пуля рядом прошла: только вспорола куртку и крови вытекло. Если бы ушёл в другую сторону, то всё.       - Тебя тоже сейчас подлечим…       - Сначала надо Рюрико помочь, - покачал головой Чонхо и сморщился от сквозняка, пробиравшего до костей. Простудиться никак нельзя было. Поэтому парень накинул на себя кофту обратно, застегнув до конца.       - Уён, вскипяти воду, - попросил друга Сан, отдавая Рюрико на попечение Минги. – Я пока выверну всю аптечку. И ещё… - Чхве снова обернулся и глянул на Такаяму, пытавшуюся подогнуть колени к груди, пока Минги ей что-то объяснял, наоборот распрямляя ноги, - нужно будет осмотреть на наличие других травм. Как минимум туловища…       - Ч-что? – Такаяма нахмурилась, уловив смысл сказанного, и тут же воспротивилась. – Что? Нет! Нет-нет, нет…       - Рюрико, надо, - прервал ее Чхве-старший.       - Нет! Я не стану…       - Рю, - ладони Минги трепетно легли на щёки взбунтовавшейся девушки, обращая её взор на себя. – Мы должны тебя осмотреть. Мы не знаем, сломано ли что-то или…       - Я не дам!       - Рюрико, надо! – повысил голос Сон, наблюдая как та отрицательно вертит головой и морщится, двумя руками впиваясь в его кисти и из последних сил отводя чужие касания от себя. Шумный выдох, сопровождаемый кашлем, вырвался из саднящей глотки. – Это займёт немного времени.       - Нет!       - Да хватит капризничать! – уже рявкнул Сан на кухне, вываливая содержимое аптечки и поспешно откладывая в сторону всё то, что им может пригодиться: бинты, сморщенные тюбики с мазью, марля, щипчики и закупоренная наглухо банка с хлоргексидином. – Никто тебя не тронет. Как будто мы женского тела до этого не видели!       - Сан, ну она же…       - Знаю, что её изнасиловать пытались! – сорвался юноша уже на Уёна, исподлобья глянув на его бледный силуэт. – Но что теперь с этого? До конца жизни сидеть и трястись всех подряд? Она нас знает, поэтому пусть сунет страх куда-подальше. Я не хочу в очередной раз с её бессознательным телом на руках сидеть и пытаться в чувства привести, не зная, что толком случилось!       Больше ничего не говоря, Сан подхватил всё, что было вытащено, и пошёл в сторону затихшей Такаямы. Та стыдливо прятала глаза от парней подле себя. Тело ещё колотило от напряжения. Голова была откинута на подушку и повернута в сторону. Правая часть лица неприятно саднила и тянулась куда-то вниз, словно жидкие краски пытались сползти с холста, куда их нанёс художник.       - Дай руки, - уже более елейным тоном произнёс Сан, присаживаясь на корточки.       Рюрико повиновалась, отрывая и приподнимая трясущиеся конечности.       - Минги, аккуратно за предплечья подержи, - уже обратился Чхве к другу, что также исполнил приказ. При виде неразборчивого месива вместо пальцев у оного внутри всё стянулось. – Сейчас больно будет, но терпи.       Рю еле-еле качнула подбородком и зажмурилась, чувствуя, как перехватывают ладонь одной руки и через мгновение что-то холодное начинает капать на её фаланги. Девушка мыкнула, попыталась вырвать конечности от жжения, но Минги удержал ту, приговаривая, что нужно переждать.       Окрасившись в нежно-розовый, перекись вспенивалась на участках кожи и стекала вниз, пачкая одежду и пол. Воздух наполнился горьким едким запахом.       То же самое Сан проделал и со второй рукой, поливая каждый участок отбитых фаланг под едкое шипение и пузырившуюся пену. Такаяма дёрнулась вновь, и вновь Минги удержал её на месте, наблюдая за тем, как Сан утирает руки девушки марлей, стараясь сильно не тревожить истерзанную плоть и сбитые пластины ногтей.       - Не везёт тебе с руками, - горько хмыкнул Чхве-старший, переводя внимательный взгляд на перекошенное лицо японки. – Сейчас ещё водой умоем, потом снова продезинфицируем и замотаем, чтобы заживали, лады?       - Лады, - сипло ответила Такаяма, чувствуя, как из глаза вытекает соленая капля.       Дождавшись, когда вода закипит, Чон вместе с Чонхо поставили оловянный таз на столешницу и стали разбавлять питьевой холодной водой, чтобы не лить простой кипяток на кожу девушки. Температура воды была ещё не достаточно комфортной, когда Уён опустил туда палец, проверяя, но больше жертвовать ресурсами было нельзя. Ухватившись двумя парами рук, парни потащили таз к дивану, ставя рядом с Саном.       Чхве-младший быстро оглядел Рюрико и кивнул друзьям, отходя в сторону. Рука его стала побаливать, прося о помощи.       - Уён, можешь перевязать меня?       - Да, давай, - согласился старший, не желая глазеть на то, как корчится девушка.       Пока Минги и Сан были заняты Такаямой, оба юноши опустились на стулья на кухне. Чонхо пришлось снова снять с себя кофту, отчего его мигом передёрнуло. По спине пробежался озноб, учитывая большое пятно от пота, липнувшее к разгорячённой коже. Уён ненадолго отошёл и взял на время заветный пузырёк с остатками бинтов. Вернувшись, он тут же принялся обрабатывать ранение своего друга, стараясь не вслушиваться к оханьям и скулежу со стороны дивана. Глаза неотрывно следили за вздутой извилистой линией, украшавшей плечо механика. Чонхо же сидел и никак не реагировал на болезненные ощущения. Только скукожился, стоило перекиси соприкоснуться с раной.       - Ничего не нашли? – чтобы не сидеть в оглушающем молчании, поинтересовался Чо.       - Нет, - Уён стыдливо поджал губы. – Все замело снегом, не было никаких ориентиров, которые бы указывали на дальнейшую дорогу ребят. Как будто мгла поглотила их без остатка.       - Я же говорил, - усмехнулся Чонхо, наблюдая, как друг отставляет сосуд в сторону и принимается монотонно разматывать бинт. – Глупая затея. Хорошо, что хоть пришли вовремя.       - Мы услышали хлопки, но не сразу поняли, что это было, - признался друг. – А когда осознали – кинулись в обратную сторону. Я думал, что… когда приду – подтвердится всё то, что ты говорил.       - Нам с Рюрико повезло. Она была на улице, когда эта мразь пришла и успела подкрасться. Я сначала подумал, что она вернулась со двора, но когда услышал хриплый голос, то чуть в штаны не наложил. Я время тянул, пока Рю к нему подбиралась. Только эта сука всё равно услышала ее или почувствовала, так что всё вышло так, как вышло. Я… - Чонхо замолк, обдумывая, стоит ли говорить следующее, но все же продолжил. У него и без того был день откровений. Поделился прошлым с Такаямой, так и поговорит со своим товарищем. - Когда он выстрелил, я упал и тут же прикинулся мёртвым. Благо, что крови натекло для атмосферы. И пока они дрались с девчонкой, я выжидал момента, чтобы поспешить на помощь. В итоге они перенеслись на улицу… Не думал, что мне придётся в человека стрелять. Я зассал, прикинь? - Губы юноши сложились в тусклую усмешку. - Сначала думал, что храбрости хватит в затылок выстрелить, но у меня поджилки затряслись. Попал куда-то в спину. Оставил всю грязную работу Рюрико. Не такой уж я крутой, раз за меня с мужиком пришлось девчонке драться.       - Не вини себя, - сморщился Уён, завязывая узелок. – Главное, что вы выбрались из этой задницы. Я бы тоже зассал.       - В мёртвых стрелять легче. Совесть не так травит.       Чон ничего не ответил. Просто кивнул, соглашаясь со словами парня, хотя внутри ощущал себя ничтожеством: он и в мёртвых порой боялся стрелять, умудряясь увидеть за обглоданной безобразной рожей личность. В живого он и подобно бы никогда не выстрелил. Даже в том офисе, когда они столкнулись с Рюрико, всё было фарсом. Запугивал.       - Минги, приподними её.       Оба юноши обернулись, наблюдая, как Чхве-старший и Сон приступают к следующей части осмотра японки. Та кривится, жмурится от боли в туловище, но по итогу даёт себя раздеть, смежив веки от отвращения. Вещи с Такаямы снимают предельно осторожно, чтобы не навредить и не спровоцировать сидящую внутри злость и обиду, которая могла бы вылиться в физическое сопротивление.       Минги придерживал девушку за спину, пока Сан снимал слои одежки и складывал на спинку дивана, чтобы тут же надеть всё на девчонку обратно.       Когда Такаяма осталась в одном потёртом и запревшем спортивном лифчике, те снова опустили её вниз, давая привыкнуть к новым ощущениям и справиться с волной негодования и страха. Смотрела она на пару исподлобья. Покрывшееся мурашками тело напряглось, готовясь к любому выпаду со стороны. Ноздри широко раздувались, отчего сгустки крови, словно слизни, плавно выползали из отверстий и текли в сторону опухших, местами посиневших губ. Лицо её всё еще было в крови, в отличие от отмытых забинтованных рук.       - Ты помнишь, куда он тебя пинал или бил? – спросил бесстрастно Сан, бегло оглядывая тощую тушу под собой. Внимательные глаза застревали то на одной гематоме, то на другой, рассматривали кровоподтеки и рубцы.       - Под рёбра был тычок, - слушая японку, Чхве тут же опустил взгляд на натянувший белую кожу ряд костей, после чего аккуратно опустил к ним ладонь, водя пальцами и слегка надавливая, прощупывая наличие скрытых увечий. – И в живот пнул.       - В живот? – Сан вскинул глаза, получая слабый кивок. – Плохо.       Он задумчиво прошелся по рёбрам, но не найдя ничего специфического, перешёл к плавно вздымающемуся животу.       За движениями друга следил Минги, неотрывно провожая касания грубых пальцев по телу девушки, отчего стал нервничать. Кадык его скакнул вверх и вниз. Было слышно, как он сглотнул, что не ушло от слуха оглянувшегося на Сона Сана. Старший приподнял бровь, встречаясь с взглядом друга, спрашивая у него, что не так. Но Ги не отвечал, пялясь в ответ и стараясь не опускать глаз. Внутри него неприятно засвербело от проснувшегося ни к месту чувства, что он старательно избегал. В конце концов, тот глупо отвел взгляд в сторону.       - Минги, - обратился Сан, не дождавшийся объяснения такого поведения. – Сходи на второй этаж – принеси полотенце. Рюрико придется голову мыть и умывать лицо, так что будет к месту чем-то утереться.       - Да, - голос юнца упал, - сейчас.       Сон заторможенно встал с места, потоптался, думая, что нужно идти, и лишь потом пошёл наверх, склонив голову. За этим следил Уён на пару с усмехнувшимся Чонхо, что перевел взгляд на Такаяму и продолжил улыбаться, но уже менее ярко. Девчонка что-то говорила Чхве, а он в ответ уточнял её ощущения, проводил пальпацию замирающего при новом прикосновении живота. За этим он нащупал кисть девушки и замерил пульс. Опустив ее спустя минуту, когда наверху раздались шаркающие шаги Ги, тот что-то ещё сказал закивавшей головой японке и поднялся, разминая затёкшие ноги и спину.       - Так, Ги, - когда названный спустился по лестнице с полотенцем в руках, к нему снова обратился Чхве-старший, убирая в сторону медикаменты. – Сейчас поднимаем Рюрико и ведем на улицу. Я возьму таз с водой. Ты ее держи, чтобы она не упала. Быстро вымоем голову и лицо, после чего уже осмотрим раны, которые есть, а то… - карие жалостливые глаза коснулись скул, губ и носа, залитых и перемазанных застывшей кровью, слезами и слюнями, - а то так не увидим ничего.       - Понял, - кивнул головой Минги, забрасывая ткань на плечо и подходя к полуголой девчонке, ненароком оглядывая её тело и останавливаясь на лике. Внутри корейца всё задеревенело от досады и сожаления за случившееся – если бы они послушались Чхве-младшего, то ничего бы подобного не вышло. Точнее, Такаяма не пострадала настолько сильно. – Так, Рю, давай вставать.       Девушка заторможенно моргнула глазами и вытянула руки, давая удобнее ухватиться за нее и поднять, что и сделал юноша. Ахнув от давления в тазу, девушка зажмурилась и сжала зубы, чтобы не выругаться. Ги дал ей время справиться с дискомфортом. По всей видимости, таблетка стала медленно действовать, и всё не ощущалось теперь таким острым и невозможным.       Прихватив девушку за плечи одной рукой, а второй сжав предплечье, Сон поставил её на ватные ноги и повёл в сторону выхода, где ждал Чхве-старший, недобро глядя на труп на участке. Дон Сун лежал недвижно с разбитой головой и не подавал никаких признаков жизни. Возможно, сердце его ещё билось в груди, а может быть, душа того уже отправилась на тот свет… либо же в преисподнюю.       Усадив девушку на крыльцо дома, Минги обошёл её и присел напротив, опуская голову девушки и наблюдая за тем, как раскосые глаза оной плавно приподнимаются и смотрят прямо в его. Ги замешкался, завороженно разглядывая две эти тёмные точки, со всех сторон окруженные бурым дурно пахнущим цветом. Такаяма смотрела на него странно: то ли обидчиво, припоминая сегодняшние грешки, то ли изучающе, то ли смущенно. А может быть, всё разом. Радужка насыщенного карего цвета подрагивала. А после веки схлопнулись, когда Сан приподнял таз и вылил часть горячей воды на голову. Послышался сдавленный вздох. Тело в руках парня дёрнулось, но осталось на месте за счёт сил Сона. Вода попала на рукава его куртки и частично на лоб. Но по сравнению с Такаямой, с которой волнами стекал розовый поток, это было ничего.       Насыщенная жидкость стекала по спине, впитываясь в отяжелевшую ткань лифа, утекала вниз, по кривому позвоночнику, огибала острые плечи и ключицы, скатывалась по ложбинке маленьких грудей и падала с шумом на снег под ногами.       - Отлично, теперь лицо умыть надо, - и с этими словами Сан встал сбоку от девчонки и протянул ей таз с оставшейся водой, чтобы Рюрико сама могла умыться. Дрожащими руками та зачерпывала влагу в ладони, но из-за болевых ощущений всё утекло мимо. Такаяма просто мазнула себя по щеке и не более. – Блять. Уён, принеси марлю или тряпку какую-нибудь! Только посвежее.       - Сейчас! – донеслось из дома.       - Поможем, погоди, - прошептал Минги, всматриваясь в лицо японки и тут же зачерпывая из таза воду, тут же прикладывая воду к лицу и утирая образовавшуюся грязь. Рю не дернулась, лишь прикрыла глаза и позволила обтирать себя, как кого-то инвалида. Сан, немного подумав, повторил за другом, только с другой стороны убирая беспорядок стычки.       - Вот, держите, - Чон преподнёс и тряпку, и марлю, которую разделили между собой парни, стирая грязь и смачивая её в коралловой воде тазика. Уён никуда не ушёл – стоял и смотрел, думая, как еще помочь в сложившейся ситуации.       Когда на щеках и лбу лишь остались разводы, Минги в последний раз утёр тряпкой остатки крови и выбросил её в сторону. Стянув с плеча полотенце, он тут же накинул ее на сырую голову японки, принимаясь медленно вытирать волосы круговыми движениями. Чхве и Чон отошли в помещении, напоследок выплеснув остатки воды вместе со всем кошмаром, заставшим их в этот день.       - Ну вот и всё, - протянул Ги, почёсывая за ушами девушки. Она же снова раскрыла глаза и наблюдала за корейцем, довольствуясь чужому уходу. Боль стала отходить на задний фон. Вместо неё стало зябко, что не было упущено внимательным Соном. Тот на мгновение затормозил, оставив полотенце на чужой голове, и стянул с себя куртку, тут же набрасывая её на содрогающуюся тушку девчонки. Оставшись в одной кофте, он продолжил высушивать непослушные черные локоны. Глаза его блуждали то тут, то там, пока не остановились на встречном взгляде Такаямы.       Минги снова остановился, но в этот раз зачарованно. Рюрико смотрела на него с тихим любопытством и благодарностью. Губы её слегка приподнялись от того, как смешно смутился в одночасье Сон, шумно сглатывая и пыхтя. На подсознании девушка поняла, что она стала откровенно пялиться в карамельную радужку до неприличия. Но оторваться попросту не могла. В зеркалах напротив, в самом центре отражалась её тёмная фигура, сжавшаяся в чужой одежде, источавшей приглушённый аромат пота и хвои. Ги тоже заметил то, как сидит на девчонке его одежда, будучи велика в плечах и груди, отчего глупая улыбка нарисовалась на лице, и он тут же опустил взор вниз.       - Спасибо, - просипел девичий голосок.       Такаяма ощущала, как свинцовое тело её теплеет, но далеко не от температуры, а сердце стихает, боясь спугнуть образовавшуюся идиллию. После случившегося сидеть вот так и чувствовать безопасность, а вместо ударов и оскорблений почти ласковые ощущения было дурманящим сном. Спокойствие вонзилось в сознание и тут же исчезло, когда ушей коснулся треск и сдавленное придыхание сбоку.       Первым среагировал Минги, подскакивая и оборачиваясь в сторону зашевелившегося тела. Оно изогнулось, как в фильмах изгибаются люди, одержимые дьяволом, и снова выпустило этот леденящий душу возглас.       - Вставай, - тихо приказал Сон и сам потянулся к Рюрико, помогая приподняться на ногах. – Давай, надо в дом.       Оживший Дон Сун неестественно извернулся и вывернул башку в сторону застывшей в ожидании парочки, глазеющей на пробитое синее лицо, половина которого была изуродована руками Такаямы. Пасть мертвеца широко раскрылась, и из оной вылетел визг, потонувший в хрипе. Резво поднявшись с места, чего никто не ожидал, тот направился в сторону живых, переваливаясь с ноги на ногу, пригибаясь, готовый сделать рывок. Искорёженная нервная система привыкала к новой оболочке и совсем скоро поймёт, как руководить ею.       Минги толкнул Такаяму в сторону выхода и запрыгнул на крыльцо, готовый захлопнуть дверь перед носом трупа, как из коридора появился взмыленный, уставший, но державший в руках винтовку Сан. Тот отпихнул за спину обоих, вскинул оружие, прицелился и выстрелил, попадая в туловище, тем самым заставляя тело отшатнуться назад. Снова прицелившись, Чхве-старший сделал второй выстрел, громко хлопнувший и попавший жужжащей пулей в морду твари, после которой она окончательно упала вниз, распластавшись на земле и застыв.       - Мать твою… - шепнул Сан, отнимая приклад от саднящего плеча и смотря широко распахнутыми глазами на убитого во второй раз Дон Суна. – Как меня это заебало.       Брюнет тяжело вздохнул, держа в руках винтовку и не сразу отвлекаясь от мертвеца. Теперь забота была ещё одна – нужно будет убрать труп. Но не сейчас. Сейчас хотелось прилечь на часик и отдохнуть. Организм стал подводить, напоминая о нехватке веществ. Голова закружилась, в глазах потемнело, но Чхве и виду не подал, неспешно оборачиваясь к замершей парочке. Пытливые глаза прошлись по первому и второй, проверяя на наличие повреждений. Но они были целы – отделались лишь испугом.       - Пошли домой, - изнеможденно промолвил Сан и подтолкнул Рюрико и Минги в коридор, плотно закрывая за ними дверь и отрезая от опасности, что нашла их даже в стенах убежища.