You got me feeling like a Psycho

      Мир превратился в настоящий ад.       Ниоткуда взявшийся вирус распространился повсюду, как лесной пожар. Он не вызывал у людей заболевания, он делал их БОЛЬНЫМИ.       Сделал людей психопатами.       Садистами-убийцами.       Абсолютными монстрами, которые поддаются своим самым темным, самым мерзким и самым больным желаниям, известным человечеству.       В отличие от других вирусов, которые губили людей, когда те заболевали, этот убивал, отключая все моральные и рациональные мысли, превращая людей в полных психопатических монстров, которые убивают на месте ради удовольствия. Друзья? Семья? Нет, как только они заразятся, они расправятся с вами сразу.       Единственный способ узнать, болен ли человек, — посмотреть в глаза. У заражённого они станут полностью черными, как будто ими овладела самая черная яма воплощения ада.       И шесть пар из них уставились прямо на Джейка.       — Ч-чонвон? Сонхун? Р-ребята? Пожалуйста, не делайте этого, — умолял Джейк, отступая назад и истекая кровью. Лезвия ножа резали его кожу, как масло. Но Чонвон лишь садистски смеялся, а Сонхун вертел нож в руках, и оба медленно шли к Джейку, как хищники, загнавшие добычу в угол.       Но не только они, все его друзья были заражены. У Ни-Ки, Сону, Хисына и Джея были черные глаза, и они психически ухмылялись Джейку. Знакомые глаза, которые он знал раньше, были все черными, как смоль, глядящие в душу Джейка. Почему они заразились, а он нет?       Теперь он добыча.       — Шестеро против одного, как же ты жалок, Джейк, — Ни-Ки насмехался, он был весь в крови после того, как убил еще нескольких человек по пути к своему дому.       Сону, Хисын и Джей просто смотрели на него, кровь была разбрызгана на их одежде, лицах и руках, которые держали любой предмет, убивающий боль сильнее всего. Джейк чувствовал, как его сердце колотится в ушах. Металлический привкус страха смешивался с медным запахом крови, наполнявшим воздух.       Он отшатнулся назад, адреналин бежал по венам, пока он отчаянно пытался найти путь к спасению. Каждый шаг, казалось, отдавался эхом, как барабанная дробь в безмолвном ужасе, окружавшем его. Джейк слышит далекие крики, смех и хаос за окном, когда мир пылает прямо у него на глазах.       Некогда знакомые лица друзей теперь исказились в садистском выражении удовольствия. От жуткой бездны темных глаз у Джейка по позвоночнику побежали мурашки, и это был разительный контраст с той испуганной невинностью, которая когда-то там обитала.       Когда он, спотыкаясь, попятился назад, его руки судорожно искали что-нибудь, что можно было бы использовать в качестве оружия или щита, мир вокруг него словно превратился в сюрреалистический кошмар.       Хаотичные звуки насилия эхом разносились по воздуху — гротескная симфония лезвий, рассекающих плоть, треск костей, зловещий смех зараженных друзей и далекие крики других жертв на улице, когда близкие обращались против них.       Чонвон с хищным оскалом бросился вперед, его движения были точны и рассчитаны. Сонхун последовал его примеру, с тошнотворным изяществом вращая нож. Дыхание Джейка участилось, и он впал в панику, осознав всю ужасающую реальность своего положения. Некогда тесные узы дружбы теперь свелись к отчаянной борьбе за выживание.       Из последних сил Джейк схватился за сломанную ножку стула, лежащего на земле. Он крепко ухватился за нее, костяшки пальцев побелели. Импровизированное оружие не принесло ему облегчения, так как группа приблизилась, и их общий смех превратился в диссонирующий хор.       — Жалкий, маленький Джейк, — усмехнулся Сону, в его голосе звучали злость и тревожное веселье. — Думал, тебе удастся избежать этого, да? — пропел он тошнотворно-сладким голосом, едва не пропустив удар Чонвона.       Мир, казалось, замедлился, когда Джейк взмахнул деревянной ногой, соприкоснувшись с боком Чонвона.       — Аргх! Блять! — раздался болезненный крик Чонвона, когда он пошатнулся в сторону, схватившись за бок от боли, прежде чем снова обратить внимание на Джейка. Выражение его лица стало более злым и садистским.       — Я сдеру с тебя кожу живьём! — рычит он, прежде чем зашипеть, падая на землю от боли.       Используя любую мебель, чтобы бросить ее в остальных, Джейку удается на мгновение прервать продвижение группы. Увидев, что входная дверь все еще открыта, Джейк, воспользовавшись случаем, проносится мимо них. Его сердце колотится в груди, когда он едва уклоняется от их хваток и ударов окровавленного оружия.       Он бежит по пустынным улицам. Некогда знакомый район превратился в буквальный апокалипсис. Машины разбивались, дома горели, кровь и трупы валялись ВЕЗДЕ, и повсюду бегали одни и те же черные глаза, убивая всех, кто попадался им под руку.       Джейк сдерживается, чтобы его не стошнило на месте, когда видит, как человек кричит о помощи, а один из зараженных обвязывает веревку вокруг его ног, засовывая другой конец в дробилку. Включив ее, он с садистским ликованием наблюдает, как добыча царапает землю, пытаясь избежать медленной и мучительной смерти, прежде чем ее затянут лезвия измельчителя древесины, превратив человека в измельчённую кучу мяса и крови.       Когда Джейк мчался сквозь ночь, он не мог отделаться от леденящего душу осознания того, что мир, который он знал, превратился в адский пейзаж безнравственности и хаоса. Инфицированные, его бывшие друзья, теперь были неумолимыми охотниками, а он — их добычей.       Внешний мир не приносил утешения — только бесконечную борьбу за выживание в искаженной до неузнаваемости реальности.       Он бежал.       Бежал так далеко, как только могли унести его ноги, и прочь от эпицентра бойни. Повсюду становилось все более кроваво и хаотично, на улицах начали появляться тела, зверски изуродованные и убитые так, как мог придумать только извращенный разум. Именно это и позволял вирус: больше никакой смертной сдержанности и самоконтроля, свобода от морали и рационального мышления, только ты сам и все темные желания, на которые способен твой разум и сердце.       Чудом ему удалось выбраться из города. Шоссе были пусты, если не считать нескольких тел и пустых машин людей, спасающихся от приближающегося хаоса. Ноги болели, а разум все еще пытался осознать, что только что произошло.       Хисын, Джей, Сонхун, Сону, Чонвон и Ни-Ки пытались убить его.       Его лучшие друзья, его братья, те самые люди, которых Джейк знал с самого детства, просто пытались убить его! Джейк не может удержаться от рыданий, продолжая идти по разрушающемуся городу.       Слезы смешивались с грязью и кровью, падая с щек на мостовую. Он плакал, шагая туда, куда несли его ноги. Его больше не волновало, что другие зараженные набросятся на него и убьют на месте в самый уязвимый момент.       Потому что Джейк знал, что смерть, которую они ему дадут, будет лучше, чем чувствовать каждую рану, которую друзья наносили бы ему, когда резали его кожу без угрызений совести, каждую сердечную боль, когда вирус заставлял их отказываться от многих лет доверия ради психотического удовольствия, и слышать их желание, чтобы его кровь была в их руках, когда они становятся садистскими зараженными животными.       Потрескавшийся асфальт и цемент под его ногами превращаются в грязь, когда он уходит, минуя городские границы, в более сельскую местность. Наконец успокоившись, Джейк вытирает слезы рукой и начинает думать о том, что ему теперь делать.       В его голове крутилось множество вопросов, но все они оставались без ответа. Как это произошло? Сделало ли что-нибудь правительство или власти? Неужели весь остальной мир переживает этот вирус, превращающий людей в психов? Джейк кусал губы, обдумывая свои дальнейшие действия.       Он не может вернуться, его убьют. Может, пойти в соседний город и надеяться на лучшее? Где, черт возьми, он найдет убежище, еду и припасы?       Задумавшись, он не заметил, что идет перед воротами заброшенной тюрьмы, расположенной за городом.       Тюрьма Деселис была заброшена со своей старой архитектурой, разбитыми окнами и разрисованными граффити стенами. Джейк на мгновение колеблется. Стоит ли ему рискнуть и попробовать превратить ее в убежище? Место выглядело нетронутым, и не было найдено ни крови, ни тел, в отличие от города, который горел вдалеке, а все зараженные все еще наслаждались убийствами. Плюс высокие стены, окружавшие здание, все еще выглядели прочными, идеально подходящими для использования в качестве своего рода убежища.       Джейк с усилием протиснулся в щель ржавых ворот, и они громко заскрипели. Звук разнесся эхом по округе, и стая птиц улетела прочь, пока Джейк шел по гравийной дорожке, ведущей к тюрьме. Шаги Джейка замедлились, когда он приблизился к зданию, нависшему над ним, словно каменный гигант, хранящий в себе историю жестокости и пустоты.       У Деселис… темная история. Раньше здесь была академия, а в начале девятнадцатых годов ее перепрофилировали в тюрьму. Джейк оглядывается по сторонам: его трясущиеся руки тянутся повернуть потускневшие золотые ручки здания, но перед этим он решает прихватить из кучи хлама и мусора возле входа бродячую металлическую трубу.       Разумеется, для безопасности.       Внутри было… странно величественно, похоже, что это мог быть дом тех самых вампиров, о которых он уже читал. На стенах еще больше граффити, а в фойе разбросана мебель, заплесневелая и сломанная.       Джейк тихими шагами пробирался по пустым коридорам: краска на стенах облупилась; повсюду паутина и пыль; в комнатах мускусная плесень; во многих помещениях ржавеет старое оборудование ушедшей эпохи.       Он крепко сжимал металлическую трубу, готовясь нанести удар, если зараженный решит выскочить и стать жертвой их гнезда, но пока он шел и прислушивался, ничего необычного не услышал.       Он наткнулся на простую квадратную комнату, расположенную вдали от основного здания и спрятанную от посторонних глаз, где на полу лежал пыльный матрас, а окно выходило в ночь.       Джейк распахивает дверь, скрипящую на петлях, и внимательно осматривает комнату. Облегченно вздохнув, подходит к окну, где его встречает полная луна, выглядывающая наружу.       Увидев матрас, Джейк понял, как болят ноги и как он устал, убегая от монстров, которые когда-то были его друзьями. Сев на матрас, он положил металлическую трубу рядом с собой, а затем лег. Он уставился в потолок, осознавая произошедшие события.       Он сдерживает слезы, грозящие вот-вот пролиться, и вспоминает своих друзей: Хисына, Джея, Сонхуна, Сону, Чонвона и Ни-Ки, выглядящих совершенно обычно в мире, не разрушенном вспышкой. Их глаза были нормальными, а не черными адскими ямами, как сейчас. Одежда была чистой, а не испачканной кровью. Лица были знакомыми, а не садистами-психопатами, которые смеялись, фантазируя о том, как убьют его.       Джейк закрывает глаза и пытается уснуть, прежде чем решить, что делать завтра.       Это было начало.