Звёзды над Парижем

Антуан разжал руку, в которой держал стакан с водой. Тот шмякнулся об пол, разлетаясь на осколки. — …я вынужден был остановиться — на дороге лежал человек… а когда вышел, спросить не нужна ли… помощь… — водитель говорил задыхаясь, и постанывал время от времени, — то мне врезали по башке… и я отключился… Антуан почувствовал, как его трясет за плечо Адсорбт. И как ему резко не хватает воздуха. — …короче… я не знаю, как, но машина пустая… вашу… девушку… вроде… похитили… Едва он услышал последнее слово, кровь бросилась в голову — уши заложило, грохочущее сердце грозилось вырваться из клетки рёбер и рухнуть на стол бесформенным куском мяса. Антуан ощущал только ледяной пот, градом льющийся по спине. Адсорбт всё ещё трясла его за плечо, что-то крича. А через мгновение, — за этот кратчайший промежуток он понял, что телефона в его руке также нет, пальцы в край ослабли, — перед глазами поплыли чёрные круги. — Эго! Эй, ты чего?! — слух и сфокусированное зрение вернулись не сразу — лишь после того, как кто-то похлопал его по щекам и сунул под нос ватку, смоченную раствором нашатырного спирта. — Совсем спятил? Антуан дёрнулся, когда запах стал нестерпимым, а после — сделал новый вдох. В груди тут же всё потяжелело и сильно разболелось слева. Тогда он осознал, что вполне мог схлопотать очередной сердечный приступ, но сейчас не было времени на такие мелочи. Он моргнул несколько раз — круги наконец-то исчезли, — остались лишь удивленно-возмущенные лица, столпившихся кругом зевак. Эго чуть пошевелился — Кевин, заметно побледневший, поддерживал его голову, — и обнаружил себя лежащим на полу. Антуан, сжав зубы, дотянулся до воротника рубашки и расстегнул пару верхних пуговиц, прикрывая глаза. — Мсье Эго? Как вы? — снова осведомился Кевин. — …я… просто… — он едва мог говорить, но пришлось приподнять голову и врать. — Я норме… просто голова закружилась… — Пф, голова у него закружилась… Эго, потрудись объяснить, что это было? — Жанна отмерла вместе с ним и поднялась на ноги. — Сейчас же! — …где телефон…? — он всё ещё дрожащей рукой потянулся к су-шефу, который, с некоторым сомнением покосившись на перекошенную злостью Адсорбт, вручил ему мобильник. Он попытался сесть — голова кружилась волчком. Эго надел очки, нащупав их на полу рядом. Еле-еле отогнав подкатывающую тошноту и уцепившись за свой «спасательный круг», он клацнул на снятие блокировки, а затем — на вызов, поступивший ему с незнакомого номера пару минут назад. Ответили ему не сразу, заставляя ещё больше нервничать. — …ты где находишься, мать твою? — едва выговаривая, спросил он. — Адрес! Водитель, что-то недовольно пробурчав, назвал ближайшую заправку. — И не вздумай сматываться! Понял? Я сейчас же еду! — крикнул Антуан. — Ага, вот ещё… — процедила тут Жанна, багровея. — У тебя рабочий день… Антуан, кивая Кевину, чтоб тот помог подняться на ноги, сбросил вызов и тут же набрал следующий. Надеясь, что это просто, идиотская, в самом идиотском её смысле, шутка. Но ответа от Колетт не было. Гудки шли. И шли. Он же молился про себя, вдруг с отстраненным удивлением отмечая, что, оказывается, знает довольно большой и сложный текст наизусть. Антуан набирал Тату несколько раз, не обращая внимания на Адсорбт, что-то визжащую ему прямо в лицо. Когда после очередного звонка мелодичный женский голос ответил: «Вызываемый абонент не может ответить, так как находится вне зоны действия сети», Антуан заматерился и со всей силы саданул кулаком по столешнице, переворачивая соусы, стоящие на ней. — Сорель!!! — заорал Антуан, уже чувствуя, что сорвёт себе к черту и голос. Но, почему-то, единственным человеком, который смог бы ему сейчас помочь, по его мнению, был именно Жан. — Сорель! Находящиеся в зале официанты и повара, поглядывавшие из кухни, зашептались. Но для Антуана они сейчас были не более, чем надоедливая мошкара. — …куда это ты собрался, а?! — он ещё не сделал и шага по направлению к выходу, как дорогу преградила Адсорбт. — Стоять! Сперва ты мне объяснишь… — …мне немедленно нужно уехать, вот и всё… — начал было Антуан. — …ну, нет, — не согласилась Жанна, — никуда ты не поедешь, пока я не буду знать… — …что за шум, а драки нет? — и тут в дверях показалась голова Сореля. Антуан нетвёрдой походкой обошёл Жанну, но её костлявая клешня намертво вцепилась в полу его пиджака. — …э-э-э… Тоша? — Жан изменился в лице, едва увидел его состояние. — …поехали срочно… — только и смог выдавить он, держась за сердце. — …посторонние — на выход! — распорядилась Адсорбт. — Не на что глазеть! Кевин! Слышал?! — …но… шеф, ему… плохо… — А мне плевать! — Жанна тоже начала заводиться, и, кажется, уже не от злости. — Плохо сейчас будет тебе! Что — решили устроить шоу напару?! И сорвать дегустацию! — …да пошла ты… — прохрипел Антуан. — Мне надо… — …стой, те реально плохо? — Сорель занервничал больше. — Тош?! Антуан лишь скривился и махнул рукой на выход. — Да-да-да, вам всем будет очень плохо! Это что за выходки?! — Жанна снова оказалась на его пути. — Эго! Ты не попутал, часом, ничего, моя прелесть, а? Жан таращился на него, как баран на новые ворота. — …ты решил без работы остаться?! — продолжила орать Адсорбт, вызывая лишь звон в ушах. — Сорель, блядь! — Антуан вырвался из её рук, не обращая внимания на слова. — Поехали, я сказал, живо заводи машину! Жан замер, не решаясь двинуться с места, когда он толкнул его в грудь. — …так, а чё случилось, мне может кто-то… — начал он. — …Мсье Эго, вам неотложку, может вызвать?! — суетился Кевин. — Мсье Эго… — …мне нужно ехать! — Антуан оттолкнул Сореля и, не видя ничего перед собой, двинулся на выход. — …ещё один шаг, Эго, и ты у меня больше не работаешь! Нанимай адвокатов! Антуан замер в дверях, чтобы перевести не унимающееся частое дыхание. — …эй-эй-эй, стоп! — высунулся Сорель. — Жанна! Не горячись! Спокойно! — …ты это не мне, нахер, скажи! Эго, ты слышишь меня!!! — визгливый крик старухи отскакивал от стен помещения, вызывая едва ли не землетрясение. — У тебя большие проблемы!!! — …да мне плевать… — пробубнил себе под нос Антуан, снова чувствуя сильное головокружение. — …я уверен, что всё можно уладить! Остыньте! — Сорель подскочил к нему и помог удержаться на ногах. — Поехали-ка в больницу, Тош… — …слышал ты меня или нет — мне не нужна больни… — Антуан вцепился в него, тряханув. — …всё-всё — расскажешь по дороге! — Жан бросил ему ключи. — …стоять, я сказала!!! — продолжала верещать Адсорбт, но Антуану было всё равно. — Сорель, ты ещё куда намылился?! — …я всё улажу! — ответил тот. — Спокойно! Без конца проклиная самого себя, Антуан выскочил на улицу без верхней одежды, а уже в машине он заглотил три таблетки «Моклобемида» и, чтобы не свихнуться, принялся засекать четыре минуты, в течение которых, исходя из заявлений на упаковке, паническая атака должна была сняться, сердечный ритм — выровняться. Сорель, оказывается, ходил за его пальто и своей курткой, после чего уселся следом, но поворачивать ключи в зажигании не торопился: он неотрывно следил за каждым его движением, раздраженно сбрасывая звонки, видимо, от Адсорбт, — Антуан в это время считал до десяти и обратно, — хорошо, что пока не спрашивал ничего. — …что ты смотришь, сейчас же поехали на шоссе Сент-блю… — Антуан кое-как успокоился и пристегнулся, вытаскивая из кармана телефон. — Я сказал — вперёд. Или мне такси вызывать? — …может, хоть сейчас ты мне скажешь, какого черта…? — Сорель, качнув головой, наконец, завёл машину, и они тронулись с места, покидая огромную парковку перед рестораном. — Антуан, это уже не смешно, знаешь? — Никто тут и не смеётся, если ты не заметил! — Да уж. — буркнул Сорель, лихо дёргая руль, перестраиваясь для обгона и показывая средний палец какой-то тётке на огромном внедорожнике, вздумавшей ехать по главной и тащиться как улитка. — Что сегодня с тобой случилось? Да и не сегодня, в принципе, тоже… — …я расскажу, что случилось, но… ты должен молчать. — Антуан судорожно набрал дорожные карты выездов из города. — Как рыба — молчать. Соображаешь? — …оооо, да я — могила, Тош! Ты же знаешь! Что на сей раз за тайны парижского двора? — обрадовался было Сорель, но, увидев его взгляд, заткнулся. — Колетт сегодня должна была… — Эго замолчал, так как в горле встал ком, а глаза невыносимо защипало — он с трудом сдержался от подступающих слез и выдохнул, — приехать к своим родителям на выходные… я отправил её утром… но мне позвонил водитель… сказал, что… её похитили… Сорель, чертыхнувшись, встал на переходе, глянув на него абсолютно ошарашенно. И Антуан понял, что тот сейчас вряд ли поверит. — …там есть объездная дорога? — Эго ткнул пальцем в штришок на «гуглкарте». — Есть или нет?! И вообще, этот район… там много путей, по которым можно незаметно свалить?! — …так, успокойся! С чего ты это взял-то? Похитили! Может это, мать его, розыгрыш! Тош! — …да я бы расстреливал на месте таких разыгрывателей! — Ну, а чего ты сразу кипиш развёл… звони ей! — …а я чего делаю, по-твоему?! — зарычал Эго. — Телефон не отвечал, а теперь — не доступен! — …да ты сам подумай! — Сорель всё ещё продолжал строить из себя кретина, чем невероятно злил. — Кому нужна твоя… — …закрой, нахуй, рот, иначе дальше я не поеду! — сорвался Эго. — …всё, всё… — Сорель понял, кажется, что ему не до шуток, — угомонись, я понял. Антуан весь сжался, а после — умоляюще поглядел на Сореля. — …так-так-так… спокойно… выдохни, — зауспокаивал его тот, — может, не всё так страшно… скажи, а далеко они уехать успели? — …нет, — выдавил Антуан, опять чувствуя, что может вот-вот запаниковать. — получается, что… только за черту города выехали! Это одностороннее шоссе, развилок даже нет! — Значит, её пасли… — сделал вывод Сорель. — Херово это… ты знал? — …да знал я всё!!! — Эго опять ударился в панику. — Знал! Не поверишь — молился, чтоб она только к родителям уехала, и её не тронули!!! И вот — на тебе! — …чего? — Сорель изменился в лице. — И ты до сих пор не сообщил копам?! — …не их это дело! К черту всех этих копов! Понял меня? — отрезал Антуан, вытирая увлажнившееся лицо рукавом. — …ага, держу пари, твою мать, что это как-то связано с той заманухой, куда ты и меня втянуть успел! — Надо было её самолётом отправлять! — Эго не слушал его. — Черт! А не по этой дороге безлюдной! Далеко там до ближайшего какого-то жилого района, а? — …да без понятия! — громко засигналив и не дав ещё одному пешеходу пройти, Сорель рванул вперёд. — Чего ты у меня спрашиваешь — я знаю этот район не больше, чем… — …всё, отвали! — Антуан снова набрал Колетт, а затем, когда едва услышал «абонент недоступен», принялся рыться в контактах, словно сам не зная, кому ещё можно набрать. — Дай подумать… — Эй, Тош, ты не кому попало звони, ты в полицию звони! Гений, блядь! — подсказал Жан, резко выворачивая на главную полосу и ещё прибавляя скорость. — Слышишь меня? Звони копам срочно! Если всё настолько серьёзно, то… Но Антуан лишь мотнул головой, крепче сжал мобильный и ткнул на строчку, номер в которой ещё недавно хотел удалить. Мысли в его голове путались, не желая выстраиваться в нечто цельное. Но вот боль в груди поотпустила, и дышать стало на толику легче. — …алло? — настороженный голос Лингвини, дал Антуану вспомнить о том, что у него новый номер. — Кто это? — …это я… — он говорил с трудом. — Эго… — …о, здрасьте… — пролепетал тут Лингвини, — что… вы хотели? — …скажи мне — так, чисто случайно… — Эго, вцепившись в ручку дверцы машины, — неслись они прилично, — даже нашел в себе силы усмехнуться. — Колетт не у тебя, случаем? — Колетт? — искренне удивился парень. — Нет, конечно… а что? — …да так… — Антуан едва не прикусил себе язык и сморщился. — Ты знаешь, где живут её родители? — Что? Её родители? Вам зачем? — охнул Альфредо. — …да или нет! — заорал Антуан, теряя терпение. — Естественно, нет, а… — …так, а кроме тебя у неё есть знакомые, к которым она могла бы… — перебил Эго. — Стойте, что случилось? — Лингвини, хоть и был слишком наивным, но уловить его тревогу смог. — Что-то с Колетт? Что — опять какая-то ерунда?! — …я перезвоню! — бросил Эго, нажимая на «отбой» и с бессилием откидываясь на спинку сиденья. Встав в очередную пробку, Сорель врубил радио и попереключал главные каналы — нигде никаких упоминаний о криминальном мире и похищениях женщин на дорогах не обнаружилось. Только на парижском местном твердили про сбежавших преступников, детально описывая Клауса и Де-Троя. Слушая всё это, Эго вдруг подумал о том, что показалось в первые секунды чистым безумием, но потом — с каждым новым словом дикторши, призывающей всех, при имеющейся, абсолютно любой, информации, касающейся преступников, немедленно идти в полицию, — всё более правильным решением и единственным выходом. — Тош, слушай, а Клаус… — задумчиво проговорил тут Сорель, — имя такое… знакомое… не тот ли это… — …да, тот самый, — выдал Антуан, снова открывая список номеров. — Серьёзно, это ухажер твоей матери? — побледнел Сорель. — …я уже сказал — да, это он. Антуан в нерешительности смотрел на строчку, где не было имени, а только маленькая иконка — номер скрыт. Не надеясь на то, что он без проблем сумеет дозвониться до человека, который, явно не хочет быть отслеженным, он всё же вдавил подушечку пальца в экран. Но вызов не успел пойти — на дисплее уже высветился другой номер. Эго вздрогнул, едва не выронив гаджет. Он почти машинально сбросил звонок. Однако же, тот почти сразу повторился. Снова и снова. — …чего не…? — Сорель покосился на него. — Кто? Антуана прошиб холодный пот. С одной стороны, у него внутри всё сжалось выворачивающей наизнанку надеждой, едва он увидел звонок от отца Колетт — вдруг он сейчас успокоит его, возьмет и скажет, что она уже дома, — а с другой — какое-то чёртово шестое чувство подсказывало — ни черта подобного. И отец Колетт может звонить только потому, что тоже с ума сходит, ведь его дочь не приехала. — Ох, блин, ясно… — вдруг Сорель сам дотянулся до его руки, держащей мобильный. — Лучше ответить, Тош. Мужик же… — …н-нет, не стоит… — Антуан снова сбросил входящий вызов. — …что значит — не стоит?! — зашипел на него Сорель. — Хочешь, чтоб не только ты панику разводил?! Ответь! — …я не могу… — Антуан зажмурился, пытаясь не поддаваться накатившей волне удушья. — Не могу, понимаешь! Что я скажу?! — Что — боишься? — Сорель, вопреки опасениям, не стал скалиться, а взял телефон и сам ответил. Антуан, чуть не заматерившись вслух, дёрнулся на него, но Жан лишь больше отодвинулся и одним взглядом показал, что мешать ему не стоит — всё же, они на оживленной дороге. — …слушаю, добрый день! — Сорель сумел даже искренне улыбнуться, чему он немедленно позавидовал. — Нет, это не Антуан… это — Жан Сорель, да, очень приятно… как кто — друг семьи…! Руки выдали дрожь, и Антуан снова попытался вырвать телефон. — Колетт? — продолжал разговор Сорель, и, уворачиваясь от его рук, наконец свернул на нужное шоссе. — Да, конечно… должна была уже приехать… да, но… знаете, тут такая ситуация вышла… Антуан схватился за сердце, боясь, что не выдержит этого, как и отец Колетт, едва узнает о том, что произошло. — …у неё села батарейка на мобильном, потому и нет ответа! Да! Мы с Антуаном уже едем к ней! Да! Она решила остаться, понимаете? — Сорель решился на отчаянный шаг — врать и тянуть время. — Мы её заберём, и она вам перезвонит, договорились? Нет-нет, только не нужно волноваться! Нет, мсье… — …дай сюда! — Эго всё же рванул Жана на себя, и прислонил мобильный к уху, слыша, как отец Колетт бормочет что-то, напоминающее мат. — Алло, это я, Антуан… — …что у вас происходит? — вопросы сыпались один за одним. — Кто это был? — …прошу прощения, это был… мой друг… — Эго злобно зыркнул на Сореля, тот же сделал вид, что сосредоточен исключительно на дороге. — …что там случилось, а?! — беспокойство в голосе отца Колетт нарастало. — …нет, ничего не случилось! — затараторил Эго. — Что вы! — …где моя дочь?! Я хочу с ней поговорить! — Нет, вы… поймите, сейчас никак… — Антуан понимал, что подписывает самому себе смертный приговор, но дать задний и сказать, как есть, он не уже не мог. — …ты меня плохо слышал, сынок? Где Колетт? Что за пургу вы мне втираете?! — …не волнуйтесь, с Колетт всё в полном… — …так, если ты мне немедленно не скажешь правду, — зарокотал мужчина, и у Эго душа в пятки скатилась, — клянусь, я приеду сегодня же — ты костей не соберёшь! Антуан не знал, что ответить, но тут Сорель пихнул его в бок и указал на заснеженную пустую дорогу, на которой показалось такси, мигающее аварийкой. Задняя дверца была распахнута. На грязном снегу валялись какие-то вещи. У машины бродил человек, держащийся за голову. Эго выдавил в телефон что-то нечленораздельное и отключился. — …оно? Мы на месте? — поинтересовался Жан, тормозя и оглядывая мрачный пейзаж, открывающийся по обеим сторонам дороги. — …я придушу его!!! — Антуан уже выскочил и бросился на шофера. — …стой! — Сорель на удивление быстро его догнал. — Спокойно, Тоша! Не делай глупостей! Не до этого сейчас! Первым делом Антуан заглянул в машину — на заднем сиденье он никого не увидел. И снова дышать стало трудно. — …какого грёбанного черта?! — заорал он на водителя, виновато потупившего взгляд. — Я же сказал — никаких остановок! — …я вам тоже сказал… — вставил тот, — человек валялся посреди дороги… в отключке… — …ну и плевать! — Антуан не желал его слушать, по-прежнему намереваясь заехать по морде. — Надо было объехать его и всё!!! — А, может, сразу — переехать? — скривился мужик. — …закрой свой рот! — Антуан снова замахнулся. — …пусть расскажет, как всё было! — Сорель выступал самым здравомыслящим сейчас человеком, но его это мало успокаивало. — Пусть расскажет, как вообще всё случилось! Водитель начал рассказ, без конца косясь на него, и будто боясь сказать что-то лишнее. Рассказал, что до поворота на шоссе они немало времени проторчали в пробке, что Колетт предлагала ему вообще не ехать, а развернуться и отвезти её обратно. Когда Антуан спросил, звонил ли ей кто-то, он ответил, что звонили. На вопросы — кто и зачем, — водитель только мотнул головой, мол, не прислушивался. — …как он выглядел? — внезапно подключился Сорель. — Тот, который валялся… ну, помнишь?! — …да какая, к херам, разница?! — вспылил Эго. — Что ты с ним разговариваешь, да такого в сугробе закопать, и всех делов! — …большая, Тош, разница! — и Сорель, пихая ему в руки пальто, указал на машину. — Иди, отдышись! Иди! — …я не успел разглядеть… поймите — я только вышел… а на меня сзади! И — херак! Всё! Я больше ни хрена не помню! — принялся защищаться водитель. — Всё! — А почему ты мне не позвонил сразу, как только увидел неладное? — опять встрял Эго. — Почему, блядь тебя подери?! — …да ж я не подумал… — лепетал шофер, — говорю вам — я же не знал… — …как Колетт отреагировала, на то что ты остановился? — продолжал допрос Сорель. — …ну, она… — водитель почесал затылок и сморщился от боли, — спросила, что там такое, не сбило ли этого человека… а я у неё спросил, можем ли мы… Антуан тотчас кинулся вперед, матерясь, но был схвачен Сорелем. — Тихо! — бешенство снова застилало ему глаза, он рванулся на водилу, как бык на арене, даже толком не зная, что сделает с ним, если дотянется. — Пусть скажет! Тош! — …остановиться, чтобы помочь ему… — ещё тише проговорил водитель, — и она согласилась… — Ну и ты и идиот! А когда ты вышел из тачки — что, блядь, заблокировать двери трудно было?! — орал теперь и Сорель, считающий, что не тормозни они, всё могло быть по-другому. — …ублюдок! — Антуан швырнул в его сторону комком снега. — Да если с ней хоть что-то случится… — …пиздец, вы реально считаете, что… если её намеревались похитить, заблокированная дверь их бы остановила? — эти слова, сказанные явно не с той интонацией, заставили их с Сорелем переглянуться. — …ты не умничай тут! — …дай я ему вмажу! — Эго всё же схватил водителя за грудки — тот не сопротивлялся, покорно вытянув руки по швам. — Антуан! — предупреждающе качнул головой Сорель. — Не надо! — …я теперь сам буду решать, надо или нет! — истерично поорал Эго, толкая водителя в снег. — …всё-всё-всё! — Сорель снова попытался его утихомирить. — На, иди, покури! Антуан принял пачку и отошел обратно к машине. — …так, сколько следов? — …чего? — Антуан, трясущимися руками подкуривающий сигарету, уставился под ноги. — …надо понять, сколько их было — двое, трое, четверо! — …много, блядь! — бросил в ответ Эго. — Как минимум, вдвоём должны были! Один валялся, а второй… — …присмотрись! — настаивал Сорель, обходя машину такси и заглянув даже под неё. — …да меня не волнует, сколько их было, меня волнует — где Колетт! Антуан вытащил мобильный, на котором уже несколько десятков секунд шел входящий от Лингвини. — Я же сказал, что перевозню!!! — …вы уж простите, но… мне тут сейчас звонил… отец Колетт… — чеканя слова, заговорил Альфредо. — И сказал, что с ней чего-то случилось, а вы не говорите ему… — …это наше с ним дело! — …вообще-то, он так не считает! Антуану моментально захотелось послать щенка куда подальше, но он неимоверными усилиями сдерживался. — …стоп-стоп, мальчик, ты же сказал, — зловещим голосом начал он, — что ты знать не знаешь её родителей, а тут — тебе вдруг звонит её отец?! — …видимо, мой номер дала им Колетт… что там у вас опять случилось?! — Не суй свой… — начал Антуан. — …чего вы не говорите? Дайте угадаю — вы не говорите, что она поехала домой и… пропала на середине, блин, дороги! — заорал тогда Лингвини, остужая его пыл. — …так, заткнись, и слушай… через два часа — жду у себя, адрес мой помнишь? — выдохнул Эго, выкидывая сигарету, от которой не успел и пары тяг сделать. — Всё, значит! И не треплись никому! — Тош, заканчивай, — Сорель подошёл к нему. — Я подсчитал — думаю, их было трое… вот, видны три разных подошвы… скорее всего, что они… окружили машину и с двух сторон подошли… у неё не было шансов… сбежать… Антуан почувствовал, как в горле запершило. — …вещи ещё из багажника не тронули, торопились сильно, видать… воон там следы другой тачки… — Сорель смотрел на него с искренним сожалением, — надо вызывать спецов, чтоб пробивали по шинам… а этот дудик всё равно ни черта не скажет — ему башку крепко пробили… и ещё — вот, что я нашёл в снегу… Антуан поправил очки, что внезапно начали сильно натирать переносицу, и уставился на носовой платок, измазанный кровью. — …водила сказал, что платочек не его, значит, это обронил наш похищатель! — не без гордости выдал Сорель. — Звони копам! — …ты спятил что ли? — фыркнул Эго. — Никаких копов, я уже сказал, Он принял платок и ещё раз внимательно его осмотрел. — Да и вообще — я уже знаю, чья это работа… ему нужен я, значит, надо ждать звонка… — …вот это ты выдал! — Сорель нахмурился. — Тош, ты соображаешь, чё несёшь? Насмотрелся киношной фигни?! Ждать звонка от кого — от того, кто захочет с тебя, блядь, бабки поиметь?! Ну да — жди у моря погоды! А если и он и выйдет на связь, то ты ведь не побежишь ему отстегивать миллион, или сколько там он велит! Очнись! — …да, верно, можно не ждать — позвоню сам! — Эго отшвырнул улику от себя и, полный решимости, вновь схватился за телефон. — …а мне что теперь делать? — подал голос водитель. — Мне же надо будет написать объяснительную у начальства и вообще… — …никаких объяснительных! — рявкнул Эго. — Езжай домой и не высовывайся! — …в смысле? — глаза у мужика полезли на лоб. — …да, Тош, в каком это смысле? — тут же подвалил и Сорель. — Его ж уволят! Или вообще — посадят, если он не скажет, как всё было… это же похищение, а не розыгрыш! Тоша! — …если он хочет жить, значит… — Антуан успел только глянуть на водителя, как мобильный завибрировал, высвечивая неизвестный номер. — Да? — …привет-привет, Эго… — Клаус не заставил себя долго ждать. — Сколько лет — сколько зим, да? Соскучился? — Мразь… — Антуан сдавил трубку так, что аппарат едва не треснул. — Как ты только посмел трогать её! Сука! Тебе ведь нужен я! Так и иди — разберись со мной! Со мной, урод! Я готов! Давай! Я тебя даже к себе домой пущу! Иди! А Колетт опусти! Слышишь?! Отпусти её немедленно! Напрасно он ещё пару мгновений назад рассчитывал, что уже известная личность похитителя позволит ему мыслить хладнокровно. И выиграть время. Внутри снова всё закипело — отнюдь, не от ненависти, а от боли и страха. — …да-да, поори ещё! И я не сомневаюсь, что ты теперь на всё согласишься… и в дом пустить, и всё деньги отдать… — усмехнулся Клаус, — но, знаешь, мне пришлось похитить твою кралю потому, что у тебя есть кое-что поважнее квартирок и бабла! Догадался? Да и по-другому ты у нас не понимаешь… верно? Теперь будешь понимать… просто представь свою бабу в моих руках… Сорель толкнул его под локоть, требуя одними губами включить громкую связь. — …да если ты, сволочь, тронешь Колетт хоть пальцем, я тебя… — зашипел в трубку Эго. — …короче так, усвой три простых правила: во-первых, любые условия здесь ставим мы… — …кто такие мы?! — тут же взвился Эго, отмахиваясь от Сореля. — …тебе не доложили, придурок! — грянул Клаус. — Во-вторых, если ты только брякнешь копам — твоя куколка сдохнет в ту же секунду, знаешь — мне терять уже нехуй, и наконец, в-третьих, Эго… Антуан, глотая морозный воздух, переложил телефон из одной руки в другую, и всё же не удержавшись от очередного выпада Сореля, ткнул на квадратную иконку с изображением динамика. — …там тебе принесли посылочку… ты её посмотри, не торопись… всё как следует оцени… а я ещё выйду на связь! Тогда же и детали обсудим! — …стой! — заорал Антуан. — Дай мне поговорить с Колетт! — …ты опять не понял? — усмехнулся Клаус. — Это будешь решать не ты, когда надо будет, тогда и услышитесь! — …стой, я прошу тебя… дай мне… — Всё, я сказал! — гаркнул Клаус. — Отбой! Когда пошли гудки, Антуан едва удержался от того, чтобы не выбросить к черту свой телефон, не разобрать по деталям эти чертовы машины и не перегрызть глотку и водителю, — всё ещё непонимающе задающему идиотские вопросы, — и Сорелю, который, хоть и пытался, вроде, помочь, но казался абсолютно и точно бесполезным. — Ну и какой у нас план? — поинтересовался Жан, когда его отпустило, и он перестал материться на всю ивановскую. — Когда, наконец, позовём профи? Антуан истерически сморщился, глянув на Сореля с жалостью. — …расслабься, нет никаких «нас», а насчет копов — последний раз говорю — их не будет… — почти спокойно выдал он, вытаскивая из багажника такси чемодан Тату. И бросая водителю остатки наличных из кармана. — …это ещё почему?! — Потому что! — Эго опять перешел на крик. — Ничего не случилось, ты понял меня!!! — …ох, при всей твоей гениальности, иногда ты бываешь таким долбоёбом, что хочется тебе уебать, ты это тоже понял?! — не остался в догу Сорель, подскакивая к нему. — Последний раз спрашиваю — какой план?! — А планов теперь нет… — заулыбался сквозь подбирающиеся слезы Антуан, — я — теперь марионетка… дёрнут — буду шевелиться, а если… — …ага-ага, я понял — у тебя сейчас пойдет вся эта байда с отрицанием, потом — со смирением… и прочими прелестями психологических барьеров, но знаешь, что, Тоша, блядь, — Сорель вырвал чемодан из его замёрзших рук, — я лично хочу в рожу высказать этому уебану, кто он такой, раз вздумал связываться с тобой! Да! Я не имел желания помочь тебе, когда должен был, но теперь это — дело чести, нахер! Понял меня?! Поехали! Снова забравшись в салон, Эго ощутил дикий озноб, бьющий его так, что зубы застучали. К этому добавилась ещё и истерика, переходящая в приступы агрессии — направленной, как на самого себя, так и на окружающих, — такие, что Сорель пару раз намеревался повернуть и везти его в больницу. — …эй, ты чего, да нормально всё будет, слышишь? — Жан тронул его за плечо, когда он, уткнувшись в шарф Колетт, заплакал. Антуан почувствовал, как вибрирует в кармане пальто мобильный. Но взять трубку у него не было сил. Он попросил Сореля. Тот, с некоторым сомнением, но всё же ответил. Выяснилось, что это — отец Колетт, который сел на последнюю электричку и едет. Никакие убеждения на него не подействовали. И осталось только догадываться, что же будет дальше… — …через сколько? — спросил Антуан, заглотив ещё несколько успокоительных. — Надо съездить и встретить… — …да-да, я сгоняю, он сказал, примерно, через час… — Сорель уже свернул и поехал вдоль дома. — Это ещё кто? Уже начинало смеркаться — зимние дни самые короткие и тёмные, несмотря на распространенное мнение о том, что снег дает дополнительную освещенность. В свете фар они сразу заприметили Лингвини, одетого совершенно не по погоде и прыгающего на крыльце подъезда. — …это ко мне… — Антуан вылез, ощущая себя абсолютной тряпкой. — Я умоляю тебя, без глупостей, я серьёзно! Сорель! Пообещай мне! — Успокойся, я понял — обещаю… — Жан сразу кивнул. — И ему скажи — никаких полицаев! — спохватился Эго. — Никаких! — Я понял, Тош, понял! Он и сам не дурак… — Сорель подозрительно покосился на Лингвини, который с самым обеспокоенным видом подскочил к ним, и принялся сыпать вопросами. — Проводить до дверей точно не надо? Мне не сложно! — …нет, езжай, — отказался Эго, — аккуратно там! Пока они стояли в лифте, он не знал, куда себя деть. И всячески избегал Альфредо взглядом. Была бы возможность — вообще бы выпрыгнул в шахту и всё. Цифры мелькали на маленьком табло, приближая нужный этаж, но легче не становилось. Напротив. Эго хотелось на стены лезть от осознания того факта, что в похищении Колетт виноват он. Только он. И, возможно, в том, что они с Лингвини теперь оказались в одинаковом положении — тоже. Сейчас Антуан, как никогда, поверил в то, что похищения Микро-шефа и Колетт — важная часть большого злодейского плана. Едва Клаус произнес слово «мы», Антуан понял, что за ним стоит весьма внушительная сила. И кто был этой самой «силой», догадаться не составило труда. Его отец. Тот человек, мысль позвонить которому пришла в его больную, надо признать, голову первой. — …так это… вы серьёзно? — тихо спросил Лингвини, когда двери разъехались, выпуская их на площадку. — Колетт и правда… пропала? Антуан, ничего не отвечая, прошёл в конец коридора и увидел на коврике конверт из серого картона. Сперва он чуть пнул его, затем — наступил и на всякий отпрянул — ждал, не взорвется ли. После удивленного взгляда Лингвини, поднял посылку и вставил ключ в замочную скважину. Всё это он делал на автопилоте. Пропустил парня, зашел сам. Но двери не закрывал — у него перед глазами буквально стоял живой силуэт Колетт, и на секунду показалось, что она вот-вот, и зайдёт следом. И весь этот кошмар, длящийся вот уже несколько часов, закончится. — …ну и как это случилось? — Лингвини захлопнул двери и снова накинулся на него с вопросами. На которые у него не было ответов. — Какого черта вы… ты не уследил! А! Отвечай! Антуан, не раздеваясь, ввалился в гостиную, плюхнулся на ближайший стул и рванул полоску с конверта. На его колени и на пол посыпались снимки. Он смотрел на них, но ничего не видел. Всё сливалось в одно сплошное цветное пятно. Лингвини, потоптавшись на пороге, подошел к нему, взял одну из фотографий и, только глянув на неё, застыл. — …откуда это… взялось? — проговорил он с некоторым опасением. — Кто мог это… прислать? Зачем? Антуан проморгался, снял очки, протер их, снова надел. И снова уставился на фото. — Это же… Байо? — Лингвини ткнул пальцем в мужскую фигуру, обнимающую Колетт. — И там тоже он? Эго тут же сжал кулаки. Но злости не было — была только обжигающая боль. На каждом из десятка снимков было одно и тоже — Колетт, а рядом — Байо. «Рядом» варьировалось от простого разговора в каких-то кафешках, до объятий и выглядящих чересчур почти-поцелуев. Последней каплей стал для него снимок на кладбище — когда Байо стоял, прислонившись головой к её плечу, а она, судя по всему, его успокаивала. В этом, вроде бы, простом жесте, он увидел нечто, что буквально вырвало его из реальности. Антуан, порвав часть фотографий, швырнул конверт куда подальше и вскочил. — Франсу нужна была помощь… всё же — похороны, дети на шее ещё… — …снова «Франс»? Быстро же ты отходишь. Держу пари, он знал это. Так? — Что? — Колетт нахмурилась, будто не понимая, о чем он. — Ты гроб хоть видела — может, он специально эти похороны затеял, чтоб помириться? — Антуан… пил что ли?! — теперь Тату подошла чуть ближе. — Ты чего несёшь такое? Прекрати! — Всего лишь пытаюсь объяснить тебе, если вдруг ты сама этого не понимаешь, что твой дружок использует тебя и ваши чувства. Которым давно пора бы положить конец… Конец. Конец. Конец. Вот, он, кажется, и настал этот конец… Антуан схватился за голову. Слова застревали где-то внутри, разнося его в щепки. Перед глазами явственно пронёсся весь вчерашний сумбурный вечер — сперва скандал с Сорелем, потом — скандал с Колетт. Утро — тоже отрывками, самыми выматывающими, — пронеслось в памяти: вот он будит её, максимально отстранившись, не смотря, и даже не пытаясь хоть как-то поговорить, затем они также молча едут в «Рататуй», где он бесцельно бродит по служебному помещению, в то время, как Колетт разговаривает с Ле-Клер, а после — он сажает её в машину, даже не обняв… — …кхм, это тебя… — промямлил тут Лингвини, протягивая ему свой замызганный телефон. — Говорит, не мог дозвониться… — Кто? — глухо спросил Антуан, стягивая с плеч пальто и отправляя то в полёт до дивана. Альфредо лишь покусал губы и кивнул на трубку. — Алло? — услышать в ответ голос Байо Антуан рассчитывал, но, признаться, несколько опешил от наскоков, посыпавшихся на него. — …ты мудак долбанный, какого хера, я тебя спрашиваю, ты её отпустил?! Какого хера, тварь!!! — …у тебя всё, рыцарь? — хохотнул Антуан, еле уговаривая себя не срываться раньше времени. — Приезжай ко мне, тогда и поговорим… Байо ещё что-то попытался заорать, но он прекратил вызов и броском вернул телефон Альфредо. Какое-то время они смотрели друг на друга. Лингвини — с шокированной уязвлённостью, а он — наверное, с открытым отчаянием. — …и долго мы будем в гляделки играть?! Эго! Надо же что-то делать! — взвился тот. — …ну, так делай, деятель… — буркнул Эго, отворачиваясь. — …почему ты против полиции? Они смогут помочь! — …ха, тебе, например, они много помогли? — Антуан резко развернулся, глянув на него снизу-вверх. — Похитили у тебя вон крысу, и что — да ни хера! А тут — человек! — …вот именно! — Лингвини, оживлённо жестикулируя, зашагал по гостиной. — Ты не думаешь, что пока ты тут сидишь и разглагольствуешь… её могут… Эго разжал челюсти, чтобы выплюнуть всего одно слово — «заткнись». С той скоростью, что разносилась весть о похищении Колетт, пожалуй, никакой огласки и не надо было — наверняка, кто-нибудь всё же додумается погеройствовать и поползёт к копам. Антуан уже перебрал в голове десяток вариантов, каким образом Байо так быстро узнал о случившемся. Начиная от того, что ему также, как и Лингвини, позвонил отец Колетт, и заканчивая тем, что Франсуа Байо — соучастник. И последний вариант казался всё более правдоподобным. — Когда ты в последний раз видел Байо? — неожиданно начал допрос Эго. — …ну, в последний… — задумался Альфредо, — когда мы… ездили за Колетт… на свадьбу… — …когда все подумали, что она попала в аварию? — Да, тогда… — А у кого была свадьба? — …это важно? — скривился Лингвини. — У её подруги, кажется… — Давай без «кажется»! — нахмурился Эго. — Каким образом Байо именно тебя прихватил на это мероприятие? — Байо сам мне позвонил и потом — приезжал, сказал, что надо её искать… — …а откуда ты знал, где она? — прожигая паренька взглядом, спросил Эго. — …так Колетт мне сама говорила… — Лингвини смутился. — …а вы с ней в тот период близко общались, насколько я понял? — не сумел сдержаться Эго. — Да? — …в смысле — близко… — Лингвини качнул головой, — нет, мы просто общались… — …хорошо, что странного было в поведении Байо в ту ночь? — …странного? — Лингвини замолчал, сосредоточенно вспоминая события. — …может, он упоминал при тебе какие-то имена, даты, что-то ещё? — Антуан наматывал вокруг стула, на котором расположился гость, круги. — Вспомни! Это важно! — …стой-стой, а ты его… — и Лингвини вытянулся в струнку, — подозреваешь? — Ладно, когда вы были в архиве… — опять начал Эго, оставляя вопрос без ответа, — Колетт не упоминала про Байо, про слежку, может, она кого видела? Что-то она говорила тебе?! — …ну, она говорила, что у неё есть ощущение, что за нами… приглядывают… — опустил глаза Альфредо. — Не, про Байо мы никогда с ней не говорили… — …скажи-ка мне тогда, а с чьей подачи ты следил за мной? — переключаясь, спросил Эго. — Байо сказал, что ты… замешан в этом… — …так я и думал, а хочешь я тебе перечислю, в чем он замешан? — усмехнулся Антуан, наклоняясь. — Сядь получше, а то упадешь! — Мы о нём сейчас будем беседы вести?! — ощетинился вдруг Альфредо. — Нам надо Колетт спасать! — Да это же Байо её похитил, Байо! — заорал Антуан, перекрикивая его. — Ты ещё не понял?! — …ага, похитил и теперь будет из себя верного друга изображать? — на лице Альфредо пролегла огромная морщина. — Такого не может быть! — Я не сказал, что он провернул это в одиночку! — фыркнул тогда Антуан, отходя и пиная от злости всё, что попалось на пути. — Но кто за ним стоит? — Альфредо вскочил. — Тот самый мужик, с которым ты спелся?! Да? Отвечай, Эго, я знаю, что прав! — …боюсь, дело не в том, кто сейчас прав, а кто — виноват… — философски проговорил Антуан, растирая снова занывшую грудную клетку. — А в том, какой будет цена всех наших ошибок… _______________________ Несколько слов от автора) Во-первых, это вышло неожиданно, ребята, но… вот, перед вами новая глава. По правде говоря, заготовки у меня были сделаны давно – у меня частенько так бывает, что какие-то диалоги и сцены приходят в голову намного раньше полноценной трансформации. Не поверите – пс, - шепну по секрету, – у меня даже финальные абзацы написаны! Они были написаны ещё, когда я только начинала эту часть! Такой уж я автор, что мне приходит в башку конец, сперва, а не начало. Во-вторых, я тут недавно вдруг ударилась в ностальгию… вспомнила то лето, уже четыре года (ну, может быть, три с половиной), когда только выложила первый драббл по паре Эго/Колетт, это был июнь 2018 года… помню, просто случайно выстрелила мне эта идея в голову – и вот во что переросла… сейчас, начав перечитывать всю работу, я вдруг поняла, как много всего вложено в неё. Моих эмоций. Переживаний. Просто МЕНЯ. И если совсем честно – я не до конца верю, что писала всё это именно Я! (да, наверное, у меня какое-то особенное раздвоение личности, хе) Вроде, пока пишешь – пишется, есть определённый запал, и не замечаешь даже… насколько всё серьёзно, ибо - всё кажется легким, а вот когда на время отходишь, а после – снова погружаешься, ребят, это такие ощущения! Но это становится тяжело. Серьёзно! В-третьих, я уже говорила – что начала отходить от этого мульта. У меня «болезнь» тем или иным фэндомом всегда протекает по-разному и длится разное время. Но это всегда довольно большой промежуток – не меньше двух-трёх лет! Начнем с начала? Самая затяжная болезнь – это мой десятилетний «марафон» - по сериалу «КА*** похер, не будем называть имён, (боже, мне чё – стыдно? Наверное, да) - который я «бежала», ещё не будучи автором КФ. А когда пришла на Книгу, то поняла, что перегораю - тогда ничего дельного из моего опуса, естественно, не получилось. Потом было параллельное увлечение ГП. Недолгое. С вариациями, опять же – какие-то пары остались далеко в прошлом по истечении первого года, какие-то всё ещё скрипят во мне, и я, может, возьмусь когда-нить за них основательно. Но вот – третьей серьёзной «болячкой» стал «Рататуй». Почему серьёзной? Всё просто – после первых двух лет меня не отпустило, значит, это что-то сильное. Но ещё – было в этой «болезни» и «кое-что», чего не было в других! Да, я говорю – было. Сейчас этого нет. И именно это стало причиной уже настоящей травмы – сидящей занозой в моей душе. Я не знаю, поняли ли вы, о чем я – нет, конечно, но и не надо, – мне просто необходимо было выплеснуть это всё сюда. Потому что мне… больно. И наконец - я поняла, что очень – слышите, - скучаю по старым читателям! В смысле – по тем, которые начинали этот путь вместе со мной! С первого драббла… с первого макси по «Рататую». Я перечитала все первые главы, все ваши отзывы, и… всё… я поняла, что безумно хочу вернуться в то время – в то лето четыре года назад! Когда трава была зеленее, и у меня в жизни всё было по-другому, да – не всегда хорошо, но… нет, сейчас всё тоже неплохо – не жалуюсь, но кто бы что ни говорил – раньше было лучше - или мне лишь так кажется? Да, я и сама тогда была ДРУГОЙ. И смотрела на мир по-другому. Сейчас, когда я пишу эти новые главы, я стараюсь не думать о том, что скоро фанфик закончится. Ибо – сейчас я не представляю, как я буду его заканчивать! Да, есть некоторые мысли, абзацы, строчки… но КАК я буду писать, скажем, последнюю главу, когда необходимо будет попрощаться – действительно ПОПРОЩАТЬСЯ с «Рататуем» - не знаю! Напишите пару строк, если кто-то всё ещё читает! Просто. Пару. Слов.