Забытые клятвы

Сукуна услышал, как рядом с ним заскрипели деревянные перегородки. Ширма отъехала в сторону, и тишину нарушили невесомые шаги. «Сэйери?» — тут же пронеслось в голове. Во сне Рёмен едва мог вспомнить, что в его палатке не было дверей и что его жены больше нет рядом, но когда алые глаза медленно распахнулись и, привыкнув к полумраку, увидели белые таби на изящных ступнях, которые касались холодного пола, все сомнения растворились. Женская фигура на мгновение задержалась у его футона, а затем направилась туда, где в подсвечнике таял воск и витал знакомый аромат сандала. Взгляд Сукуны привлёк красный цвет юкаты, ярко выделявшийся в темноте. Разве Сэйери носила что-нибудь, кроме чёрного? Он уже не мог вспомнить, почему семь лет назад выбрал именно этот цвет для неё. Не то чтобы великий маг заставлял свою супругу носить только тёмное, но привычка взяла своё, и Сэйери неизменно выбирала этот оттенок. «Ты будто оторвал у бабочки крылья», — шепнуло подсознание, и Рёмен скривил губы, не зная, что ответить самому себе. Когда её тонкие пальцы зажгли свечу, погасив старую, он наконец-то нашёл в себе силы сесть и рассмотреть девушку как следует. — Как Вам спалось? — женский голос ворвался в сознание. Сэйери обернулась. Она заправила выбившийся локон за ухо, и от этого движения длинные рукава одеяния чуть опустились, открывая вид на гладкую кожу. Красный подчёркивал цвет её лица и румянец, внезапно появившийся на белых щеках. Сукуна приподнял бровь, на мгновение подумав, что он вовсе не спит, а находится под воздействием чьей-то проклятой техники, но тут же отогнал эти мысли. — Я не спал. В ответ Сукуна услышал лишь хихиканье, показавшееся ему слишком невинным для его супруги. От этого звука его глаза сузились. — Что это на тебе? — спросил маг, указав на юкату, и Сэйери наивно покружилась на месте. Она опустила взгляд на своё тело, а затем снова подняла голову. Её ладони легли на плечи, мягко погладили кожу, скрытую под легкой тканью. — Это подарок, — говорила она, приближаясь. Рёмен выжидающе смотрел на Сэйери, и она замерла, как лань под пристальным взглядом волка. От неё исходил иной аромат — пряный, с нотками цитруса, не похожий на запах цветов или свежего зимнего утра. В голубых глазах отражалось горячее синее пламя, и Сукуна усмехнулся. — Чей же? — задал вопрос он, сделав приглашающий жест рукой. Девушка непривычно легко подчинилась и села к нему на колени. Крепко обхватив её талию, Король Проклятий едва сдержал свой порыв. Сэйери казалась такой тёплой и мягкой, что ему захотелось сильнее прижать её к себе, а затем уже приласкать и убедиться, что она настоящая. — Ваш, — прошептало ночное видение. — Мой господин. Ладонь Сэйери нежно прошлась по щеке её мужа, ласково касаясь гладко выбритой кожи. Сукуна на мгновение прикрыл глаза, позволив себе забыть, что это лишь видение, явившееся ему в темноте ночи. Но жар тела его жены, шум ветра за окном и запах, напоминающий аромат внутри святилища Просветлённого, затуманили его разум, крепко обхватив кости черепа. Он положил руку на плечо девушки и слегка сжал его перед тем, как скользнуть под ткань её юкаты. В ответ на это Сэйери тихо вздохнула, наклонилась к лицу мужа, и жар её дыхания обдал его. — Вот здесь, — попросила она, взяв его татуированное запястье в свои ладони. Голос внутри Короля Проклятий, твердящий о нереальности видения, умолк, погрузив разум мага в тишину. В молчании этом можно было услышать лишь тихое размеренное дыхание Сэйери и треск пламени свечей. Рука Сукуны скользнула вниз по плоскому животу, отмечая прикосновениями гладкую кожу без единого изъяна. Сэйери подвинулась ближе, словно прося его спуститься ниже, туда, где ярко горело желание. Он мягко толкнулся внутрь, и она невольно прикрыла глаза, прижимаясь к нему ещё ближе в надежде на ласку и удовольствие. Когда умелые движения пальцев вызвали приятные ощущения — искры пробежали по её телу, а голубые глаза подернулись пеленой похоти. Рёмен с усмешкой наблюдал за тем, как его всегда сдержанная и элегантная жена меняется в лице в предвкушении разрядки. Взгляд мага упал на мокрое пятно на белой простыне, и вид этот заставил его нутро сжаться от нарастающего возбуждения. Он осторожно взял супругу за предплечье и мягко притянул к себе. Сэйери в ответ слегка выгнулась, приглашая его прикоснуться к ней ещё и ещё. Её маленькие соски отчётливо проступили под тканью юкаты, которая соскользнула с женских плеч и упала на пол, обнажив порозовевшую от возбуждения кожу. Его пальцы резко толкнулись внутри, и наслаждение оказалось таким сильным и ошеломляющим, что ей пришлось закусить губу, чтобы сдержать стон. Сэйери в последний раз шевельнула бедрами, когда внизу её живота разлилось тепло. Затем наклонилась, своими губами касаясь его. Она обхватила лицо мужа ладонями, ведя большим пальцем вдоль темных линий его татуировок. Сукуна неожиданно остановился, однако пропустил её язык в свой рот, одобряя инициативу. Рёмен отвечал на поцелуй, делая её стоны всё тише, пока Сэйери отчаянно хотела обнять его, прижать к себе, разделить это удовольствие. Она лишь на мгновение оторвалась от его губ, чтобы продолжить покрывать нежными поцелуями его подбородок и шею. Её руки плавно скользили по плечам мужа, распространяя тепло и ласку. Слабый свет луны проникал в комнату, а ветер, пробираясь сквозь оконные щели, холодил разгорячённые тела пары. Король Проклятий издал лёгкий вздох, когда его жена сняла с него хаори, открывая вид на его рельефную грудь и стальные мышцы живота. Сэйери залилась неожиданным румянцем, словно она была не видением или ночной фантазией, а вполне реальной, смущенной девушкой. Сукуна улыбнулся, бросая ей дерзкий вызов, готовый узнать, насколько далеко зайдёт призрак. Сэйери надавила на грудь своего супруга, и сильнейший маг охотно подчинился. Мягкий матрас прогнулся под его весом, а половица слегка скрипнула. Глаза Сукуны расширились, когда он увидел, как его жена опустилась перед ним на колени. Её обнажённое тело и волосы, почти лишённые оттенка, сияли в полумраке. Рёмен протянул руку и погладил Сэйери по щеке, словно действительно выражая всю ту любовь, которую хранил к ней глубоко в душе. Пальцами он сжал её подбородок, чуть приподнял лицо, но девушка вдруг отстранилась, а затем опустилась ещё ниже, продлевая ласки. Её губы скользили по мышцам пресса к бедренной кости, пока не остановились у края одежды. — Впечатляет, — произнес он, наблюдая, как Сэйери принялась распускать шнуровку на его брюках. — Какой чудесный сон. — Сон? Но, господин, — прошептала она, торопливо расправляя ткань. — Вы же на самом деле не хотите верить в то, что это сон? В голосе девушки звучали непривычные, режущие слух нотки покорности. Сукуна приподнял бровь, не оценив её попытку разубедить его. — Ты другая, — непреклонно ответил маг. Он хотел что-то добавить, но почувствовал, как Сэйери стянула с него остатки одежды и отбросила их в сторону. Её взору предстала его нагота, и с её искусанных от предвкушения губ сорвался нетерпеливый вздох. Сукуна замер, не зная, как реагировать на неожиданную инициативу. Но когда он увидел, как вожделенно его жена смотрит на его плоть, налитую силой, все остальные чувства отошли на второй план, а на первый вышла… Похоть. Девушка осторожно прикоснулась к нему губами, а затем провела по кончику языком. Рёмен набрал в легкие больше воздуха, и его грудь слегка сдавило, когда Сэйери, продолжая держать головку его члена во рту, двинула головой в желании принять его полностью. Он невольно сжал в руках простыню, пытаясь не поддаться порыву и не схватить девушку за волосы. Вместо привычной грубости он осторожно положил ладонь ей на затылок, направляя. — Да, вот так, — выдохнул Сукуна, погладив её по волосам. — Расслабь. Горло, — движения его бедер разрезали предложение на отдельные слова. Теперь он двигался сам, и Сэйери в ответ издала тихий стон. От этого стона по телу Сукуны пробежала лёгкая дрожь, а лоб покрылся испариной. Она осторожно высунула язык, закрыла глаза и подчинилась всем указаниям своего супруга. Рот наполнился слюной, которая теперь стекала по припухшим губам, капала между грудей прямо на белые простыни. Ладонями Сэйери упёрлась в разведённые бёдра мужчины, когда тот слегка приподнялся, опираясь на вытянутую руку. В конце концов, забыв о своём обещании, он сжал в кулак её волосы. «Она не настоящая… Это сон», — напомнил Сукуна себе, вернув на лицо ухмылку и свойственную ему грубость в движениях. Он наполнял её до конца, не давая отстраниться, пока его тело не сотряслось от удовольствия. Сукуна не сразу отпустил жену. Он медленно вытащил свой член, глядя в голубые, застланные похотью глаза Сэйери. Её губы стали почти того же оттенка, что и её юката, и девушка медленно провела по ним языком, а затем сглотнула слюну. Она приподнялась, чуть склонила голову, позволив волосам свободно струиться по плечам. И только спустя несколько мгновений Король Проклятий заметил, что видение начинает исчезать, а он сам чувствует приближение пробуждения. — Подумайте о том, что Вам больше по душе, — прошептала она, когда он схватил её уже полупрозрачное запястье. — Послушание или нечто иное? — Постой, — он тут же накрыл её ладонь своей. — Сэйери! Сон развеялся, и маг проснулся, тяжело дыша. Шкура, служившая ему постелью, сползла с места, и теперь жёсткая циновка царапала кожу. Сукуна перевел взгляд в сторону полога палатки, словно кого-то высматривая. Однако в его глазах отразился только молочный свет полумесяца и мерцание звёзд на ночном небе. Он сел, рукой провел по влажным волосам, приглаживая их. Отголоски сна всё ещё звучали в голове Рёмена, и он сделал глубокий вдох, но вместо пряных благовоний почувствовал лишь аромат хвои. — Послушание… Нечто иное… — повторил Король Проклятий, смочив губы, словно пытаясь ощутить вкус последних слов, сказанных призраком. Сильнейший маг поднялся с места, мысленно проклиная липкое ощущение неудовлетворённости, но вскоре отмахнулся и от него. Он медленно прошёлся по палатке, прислушиваясь к звукам снаружи: костры уже погасли, солдаты перестали перешептываться. Слегка небрежно накинув тёмное косодэ, Сукуна распахнул полог. Снег хрустнул под его ногами и его внушительная фигура отбросила длинную тень на ледяной покров. Холодный воздух не помог развеять мысли, а свет полумесяца лишь напомнил о Сэйери. Однако её образ тут же растаял, как какигори под летним солнцем. На мышцах мага где-то под одеждой застыли мелкие капельки пота — последнее внешнее напоминание о сне. Рёмен повёл плечом, чуть откинул голову назад и прикрыл глаза, а затем медленно выдохнул в холодную пустоту. «Сэйери действительно больше нет рядом», — мысль эта пробудила в нём то самое чувство, с которым он шёл по жизни уже четвёртый десяток… Одиночество. Оно заворочалось под кожей, словно мыши в стоге сена. Не то чтобы это было проблемой, у него изначально не было планов на брак. Однако теперь, когда их души и сердца связывал магический контракт, а за семь лет совместной жизни пару объединило нечто большее, Сукуна почти физически ощущал эту ниточку судьбы. Удивительно, не правда ли? Король Проклятий оказался уязвим перед очарованием женщины. Пленён её светлыми глазами, улыбкой на розовых губах и наблюдением за её маленькими простыми ежедневными ритуалами. Сукуна вдруг почувствовал, как раздражение усиливается от его собственных воспоминаний. Но странное содержание сна заставило мага задуматься: если они так тесно связаны, тогда возможно ли, что призрак из сна — часть души его супруги? Лишь половина целого, слегка другая её часть явилась к нему под покровом ночи? Рёмен не нашелся с ответом, однако пообещал себе поразмыслить об этом позже. — Не спится? — мужской голос вывел Сукуну из задумчивости. Генерал приблизился, его тяжёлый доспех скрипнул, когда он остановился справа от собеседника. Боковым зрением колдун увидел старого знакомого и, когда мужчина повернулся к нему, на его лице снова появилась ухмылка. — Жарко стало, — ответил Король Проклятий, заметив, как бровь военного взметнулась вверх. — Тебе, я вижу, тоже? Такефурукума покачал головой и, на этот раз отвернувшись от старого знакомого, продолжил свой путь мимо него. Только сейчас маг заметил, что в правой руке военачальник держал лук. — Я хотел найти время для наших прежних развлечений, — сказал он, остановившись у кромки леса и повернувшись к Сукуне. — Как насчёт небольшого соревнования? Рёмен наблюдал за тем, как генерал опустил лук и приложил стрелу к тетиве, давая понять, что он настроен серьёзно. Карие глаза мужчины сузились, когда он прицелился, выискивая в густой тени деревьев подходящую мишень. Тетива зазвенела, точно струна сямисэна, отбив последнюю ноту. Стрела со свистом рассекла воздух, прежде чем вонзиться точно в центр ствола сосны. Сукуна мгновенно отвлёкся от раздумий. Воспоминания о прошлом на секунду промелькнули в его сознании. — Неплохо, — произнес он, подходя ближе к генералу. — Не теряешь сноровку. — Конечно, — рассмеялся Такефурукума, протянув лук своему давнему знакомому. — Всё же я не обладаю магическими способностями, — он произнес это немного небрежно, подчеркнув огромную разницу в их силе, однако Король Проклятий не обратил внимания на это замечание. — Одной лишь проклятой техники недостаточно, — пояснил Сукуна, сосредоточив свой мысленный взор на стреле соперника. Мышцы на его руках и плечах перекатывались, когда он туго натягивал тетиву. Рёмен сделал глубокий вдох, на мгновение задержал дыхание и наконец выпустил стрелу. Он повернулся спиной к генералу, поэтому военачальник не видел лица Сукуны и не знал, расцвела ли на нём самодовольная улыбка в тот момент, когда стрела мага разрубила его собственную надвое.

***

— Не совсем тот результат, — произнёс голос, принадлежавший человеку, стоявшему рядом с юным Королем Проклятий. Вокруг двух мальчиков щебетали лесные птицы, в воздухе ощущался запах сосновой смолы. Особняк остался позади, а впереди был только густой лес. Он смотрел на юношей в ответ, качая верхушками хвойных деревьев, словно соглашаясь с высказыванием старшего. Младший неловко поджал губы, и они превратились в тонкую линию. — Это был просто промах, вот и всё, — ответил он, горделиво вздёрнув подбородок. — Я сам верну стрелу. — Тогда тебе лучше поспешить, — улыбнулся второй мальчишка. — Кто знает, какого проклятого духа ты встретишь, — воскликнул он, подняв руки и изобразив когтистые лапы чудовища. Юный маг закатил глаза. Он сердито пробормотал что-то себе под нос и неохотно пошёл по тропинке, шаркая ногами по влажному мху, пропитанному утренней росой. Молодой человек миновал ограду, опалённую пламенем во время недавней осады поместья вражеским кланом. Колдуны, служившие главе семьи, весьма быстро устранили угрозу, и юноша вспоминал, как легко его собственный меч прошел сквозь грудь противника. Он ловко преодолел препятствие в виде колючих кустарников, цепляющих ткань красных хакама, не обратив внимания на боль в мышцах после тренировки. Взглядом скользнул вокруг, не находясь с ответом, то ли стрела улетела так далеко из-за его великой силы, то ли северный ветер направил её в тёмную глубь чащи. Однако маг, едва ли взрослый, продолжал свой путь, не замечая ни затянутого тучами неба над головой, ни начавшегося дождя. Деревья качались на ветру, но хранили молчание, как будто лес не желал помогать в поисках. Мальчика пробрала дрожь, ему показалось, словно он видит тени, мелькающие между стройными стволами сосен. Казалось, что кто-то наблюдает из своего укрытия, потирает когтистые лапы в предвкушении. «Иди сюда», — шептал некий злой дух, скрывающийся в темноте. Начался ливень, капли дождя оставили следы на одежде, а рыжие волосы прилипли ко лбу. Однако парень упрямо спешил вперёд, углубляясь в рощу. Он миновал заячью нору, заметив краем глаза спящих маленьких созданий, укрывшихся в своём теплом доме. Внезапный порыв ветра ударил юноше в лицо, и он остановился, чтобы вдохнуть терпкий запах леса. Дождь закончился так же быстро, как и начался, и последняя капля упала на белую паутину над головой, превратившись в россыпь бисера, подобно вышивке на кимоно его матери. Парень медленно открыл глаза и посмотрел вниз, но тут же отступил назад, когда заметил ещё одну пару ног, скрытых высокими сандалиями. Он поднял голову, и его алые глаза встретились с глазами незнакомца, на мгновение потерялись в лиловом полумраке. Мужчина запахнул иностранное одеяние плотнее и как ни в чём не бывало протянул юноше стрелу. — Ну, здравствуй, — прошептал незнакомец, его слова заглушил шелест листвы. — Сильнейший.

***

Всю ночь шёл снег. Сэйери наблюдала, её усталые глаза снова и снова возвращались к окну. В руках она держала бронзовый амулет, водила большими пальцами по древним резным знакам, истинное значение которых было неизвестно даже его владельцу. Дом её сопровождающего, серый и деревянный, был пронизан холодом улицы. Чэн Юншэн будто растворился, отлучился по делам, и его гостья осталась одна. Единственной компанией для неё были лишь древние свитки и предметы, собранные колдуном в его странствиях. Место это дышало проклятой энергией. Множество амулетов делали его неприступным для проклятых духов, превращая маленькую хижину в настоящую крепость. В хибати тлели угли, и тепла от них едва хватало на комнату, а тяжёлая меховая накидка мантии давила на плечи девушки. Она отложила амулет, следя за тем, чтобы вернуть вещицу точно на место. Сэйери тихо вздохнула, и её розовые губы выпустили облачко воздуха. Бледные пальцы, цепляясь за тёплую ткань, проходили по плечам, растирали руки в попытке согреться. Девушке подумалось, что ей несказанно повезло родиться в семье феодального лорда. Жизнь крестьянки далась бы ей нелегко. Любое благо познаётся в сравнении, — поняла она по-настоящему только сейчас. Жизнь простых девушек кажется легче, когда речь заходит о браке. Однако Сэйери не знала наверняка, сватают ли дочерей рыбаков да сыновей плотников в надежде найти для них самую выгодную партию. Толку от её размышлений было немного, ведь выбор покойного господина Асано был лишен смысла с самого начала, потому что сердце и душа Сэйери принадлежали другому человеку, нарушившему естественный порядок вещей. Если бы тогда, в детстве, старая колдунья, подобная тем, что стоят на крайней улице Хэйан-кё, предсказала Сэйери брак с Королём Проклятий, о, девушка бы прекратила детские игры ещё раньше. Одиночество тяжело давалось Сэйери, и она, в отличие от своего высокомерного супруга, была готова открыто признать эту истину. Его одиночество было скрыто в глубине его тёмной, мрачной как смоль души, а её было похоже на холод, на заточение в далекой темнице на краю мира… Сэйери знала: ей не станет легче, даже когда они с сопровождающим прибудут в город, а затем во дворец Короля Проклятий. Пока она одна мёрзнет в пути, ничего не изменится. Без тёплого, сильного тела Сукуны рядом ей было трудно спать, поэтому она мало отдыхала. Разум не мог расслабиться и постоянно был занят переживаниями, от того девушка стала рассеянной. Голубые глаза устремились вверх, на старый потолок. Тени на нём танцевали, а материал был таким ветхим, что, казалось, ещё несколько снежинок — и он не выдержит, провалится, и девушка окажется в снежном плену. — Госпожа? Раздался осторожный стук в дверь, но Сэйери все равно вздрогнула от неожиданности. — Входи, — чуть строго ответила девушка. Кэндзяку сразу понял: обижена. Старая ширма отъехала в сторону, Сэйери поморщилась от скрипа, и колдун вошёл внутрь.Тёмное ханьфу его оказалось слегка смято, а поверх была надета накидка из простого меха. Он приблизился, обошёл девушку и заметил, что она увлечённо рассматривает его амулеты. Кэндзяку поставил серый куб на маленький столик, и тот мгновенно затерялся среди прочих безделушек. — Что-нибудь привлекло Ваше внимание? — он улыбнулся, словно отец, обращающийся к дочери, но Сэйери лишь покачала головой в ответ. — Ничего конкретного, — тихо произнесла она, скрывая своё раздражение. Её сопровождающий оставил её одну в холодной и мрачной хижине, а теперь улыбается как ни в чём не бывало? Мысли девушки лишь раззадорили Кэндзяку, и он усмехнулся, поняв, однако, что Врата Заключения остались незамеченными её любопытными глазами. — Прошу прощения, госпожа, я виноват, — признал маг, заметив, как обида на лице девушки сменилась растерянностью. — У меня были дела, но я сейчас же займусь разведением огня в жаровне… Если Вы позволите. Сэйери кивнула и снова сосредоточилась на амулетах, пока Кэндзяку занимался хибати. Он убрал старые угли, заменил их новыми, прислушиваясь к мыслям девушки, взявшей деревянный медальон. — Откуда у тебя столько амулетов? — спросила она, не выпуская предмет из рук и повернув голову через плечо. Древний колдун предвидел этот вопрос и, наблюдая, как пламя разгорается в стопке, решил на этот раз дать честный ответ, не приправленный ложью. — Я много лет занимался изучением проклятой энергии, — сказал он, присаживаясь рядом с печью, грея замерзшие руки. — По мере того как я приобретал знания, я открывал для себя новые грани магии и пробовал разные её виды. Моё пребывание не ограничивалось одним государством, поэтому всё необходимое я получал, налаживая связи с другими колдунами. Сэйери взяла со стола другой предмет и, немного подумав, спросила: — Зачем? Кэндзяку улыбнулся. В его глазах отразилось пламя, которое, казалось, загорелось и в его скользком нутре, едва его слуха коснулся вопрос девушки. Мир Королевы Проклятий был совсем другим. Несмотря на то, что Сэйери вышла замуж за сильнейшего колдуна, она не была запятнана тем извращённым фанатизмом, зревшим в сердце её сопровождающего. Он помолчал, подбирая слова. — Я верю, что для нашего мира существует другой путь, — шепнул маг. — Это путь развития проклятой энергии, путь свободы от ограничений. Я хочу посвятить себя этой работе, ведь каждый должен заниматься тем, что ему по душе, не так ли? Его слова заставили Сэйери прикусить губу, когда их с Кэндзяку взгляды встретились. Он уже согрелся, встал с места. Тепло окутало комнату, и древний маг поспешил снять меховую накидку, после аккуратно отложил её в сторону. Девушка украдкой взглянула в окно, где виднелся лес. Она задумалась над словами колдуна, всё ещё не совсем понимая, что он имеет в виду. — Но разве мир действительно хочет этих перемен? — Разумеется, — однозначно ответил Кэндзяку, внезапно оказавшись рядом с Сэйери. Теперь они оба смотрели на темнеющую вдали чащу. В его голосе прозвучало странное сожаление, когда он продолжил: — Мир нуждается в переменах. Подумайте сами: Ваш муж на войне, и его достойный соперник — лишь один единственный маг. А что, если бы все не-маги, все соперники Сукуны, смогли овладеть техниками и подчинить себе проклятую энергию? Вот это была бы славная битва. — Битва? Сэйери замолчала на полуслове, задумавшись над речью Кэндзяку. Она представила себе то, о чём он мечтал, и её мысли вернулись лишь к одному. — Что же в этой идее «славного»? — спросила она с лёгкой улыбкой, которая выдавала её волнение. — Всё это звучит как нескончаемая битва магических техник... Это ведь... — Безумие, — закончил за неё Кэндзяку, и его губы сжались в тонкую линию. — Я не ожидал, что Вы меня поймёте. Но, думаю, мною уже сказано достаточно. Ветер вдруг постучал в окно, призывая всех замолчать и обратить на него внимание. Деревья в лесу качались в такт, снег продолжал идти. Девушка отвернулась от стекла и посмотрела на амулет в своих руках. Что-то в словах её собеседника казалось неправильным, тёмным и порочным... Однако Кэндзяку не дал Сэйери развить эту мысль, тихо, но твёрдо сказав: — Поздновато для разговоров, — заметил колдун, медленно переводя взгляд с окна на бледное лицо девушки. — Вам пора спать. Не волнуйтесь, здесь скоро станет ещё теплее. Дверь за ним скрипнула, и Сэйери осталась наедине с бушующей стихией за окном и треском огня в хибати.

***

Сэйери лежала на футоне, придавленная тяжёлым одеялом, не в силах сомкнуть глаз. Она вздохнула, попытавшись вспомнить, было ли во дворце её мужа так же холодно зимними ночами. В печи давно стлели угли, но у неё не было сил встать. Да и что бы Сэйери смогла сделать? Она была так изнежена домашним теплом, что догадалась бы только поковырять угли кочергой. Она снова прикусила губу, чувствуя, как грусть мешается со злостью на саму себя. Ей хотелось завыть от собственного бессилия, но гордость не позволила издать ни звука. Ночную тишину потревожило уханье совы. Сэйери закрыла глаза, упорно борясь за собственный сон. Мгновенно комната погрузилась во тьму, словно покрылась шелковой пеленой, подобно ткани самых дорогих кимоно, которые принадлежали Королеве Проклятий. Девушка мысленно сделала шаг вперед, оказавшись во сне, обретая долгожданный покой. Однако тут она затаила дыхание, почувствовав, как сильно забилось её сердце. Резкий и горячий запах, похожий на аромат разлитой настойки, обжег лёгкие, и девушка распахнула глаза вновь. Длинные светлые ресницы взметнулись вверх, а кончики замерли у тонких бровей. Сэйери растерянно огляделась по сторонам, смотря сквозь дымку в пустое пространство. Она потёрла плечи, стоя у сёдзи в комнате, которая медленно проявлялась из тумана. Всё вокруг принимало знакомые очертания особняка, который в детстве стал для девушки вторым домом... клан Годзё. Запах спирта усилился, и Сэйери едва не закашлялась, как вдруг услышала тихий скрипучий шёпот. — Сэйери, — произнёс старик имя своей несостоявшейся невестки, вынуждая девушку медленно повернуться. — Я вижу, твой муж не воспитал тебя как следует, иначе ты бы не пришла сюда без приглашения. Она молчала, ошеломленно глядя на бывшего главу семьи. Старик смотрел на неё исподлобья серыми глазами, скользя взглядом по бледному лицу. Сэйери нашла в себе силы расправить плечи, принять прежний сдержанный вид. Девушка разомкнула губы и ответила призраку: — Я не приходила. Всё это мне только снится, — непоколебимо сказала Сэйери. — Это просто сон. Старик продолжал говорить, словно в бреду, и девушка наблюдала за тем, как меняется его голос, становясь резче. Она ощущала, как её тело охватывает волнение. Откуда только оно взялось? Сэйери закусила губу, её пальцы инстинктивно сжали подол кимоно, в тот момент, когда Шинобу открыл рот, наполненный кровью, чтобы произнести проклятие. Сэйери закрыла глаза, её плечи задрожали. Боль, слишком реалистичная для сновидения, пронзила всё её естество, и что-то внутри неё закричало: «Беги! Беги!». Она послушалась, мгновенно распахнула седзи, выбежав в коридор. Ноги ступали по деревянным скрипучим половицам, но вместо знакомых поворотов она увидела лишь мрак, бурлящую черноту. Лицо Сэйери кололо от холода, а кровь стучала в висках, пока она спасалась, убегая всё дальше от проклятия. В нос ударил запах лилий, но не их дивный аромат. Так пахло в саду дворца, когда прекрасные цветы увядали, и в июльскую жару от них шло тошнотворное зловоние. Вдруг перед ней возникла лестница. Несколько раз Сэйери спотыкалась, пачкала черное кимоно, падая на пыльные ступеньки. Девушка, проклиная свою слабость, наконец, добралась до двери, не похожую на сёдзи. Оглядевшись, Сэйери провела ладонью по деревянной поверхности и, наконец, нащупала что-то холодное и металлическое, обжигающее её кожу. Она потянула за ручку, забежала внутрь и захлопнула за собой дверь. Девушка прислонилась к холодной стене и опустила взгляд, пытаясь отдышаться. Она была растеряна, напугана, внутри бушевали эмоции, но когда страх утих, только усталость отдалась слабой пульсацией в висках. Сэйери подняла голову, и в синих глазах отразилось смятение. Вокруг неё царило тепло, а пол под ногами не был деревянным, хотя такой материал девушка точно не узнавала. Пахло теплом, солнцем и чем-то сладким, как клубничное моти. Голубые оттенки преобладали над остальными цветами мебели, которая казалась странно высокой. На секунду Сэйери прикрыла глаза, желая впитать покой этого места. Через секунду она снова распахнула их, когда дуновение ветерка потревожило игрушки, висящие над маленькой кроваткой. — Это комната ребёнка, — тихо сказала себе девушка, разглядывая игрушки. Она сама была похожа на светловолосую куколку, сидящую на краю стола рядом с плюшевым медведем. Робко подойдя к кроватке, в которой трепетала маленькая жизнь, Сэйери инстинктивно заглянула внутрь. Она затаила дыхание, ощутив какое-то новое, но в то же время странно знакомое присутствие. Девушка выпрямилась, почувствовав, как в её груди медленно разгорается жар. Тонкие брови сошлись на переносице, она оглянулась, узнав знакомую силу, пылающую, как пламя. На мгновение ей показалось, что в воздухе витает металлический запах смерти. — Мой господин? — прошептала она в пустоту. Тело пронзила мелкая дрожь, едва она услышала шаги. Поступь оказалась слишком лёгкой для её мужа, однако не такой плавной, как у женщины. Сэйери отступила назад, прижавшись спиной к колыбели, и увидела, как тень по ту сторону превратилась в тонкую линию, мигом исчезнув за закрытой дверью. Ручка со скрипом повернулась, и девушку ослепила яркая вспышка белого света. Под ногами Сэйери разверзлась тень, и она с криком провалилась вниз. Перед глазами быстро сменялись картинки: пара юных влюблённых давала клятву среди зелени, обмениваясь кольцами, сверкнул тесак, завёрнутый в белую ткань с чёрными пятнами, а над головой щёлкнуло золотое божественное колесо… — Госпожа, — тихо позвал голос, и девушка медленно открыла глаза. — Госпожа, проснитесь. Кэндзяку легонько потряс Сэйери за плечо, и она тяжело задышала, мигом выбравшись из цепких лап сновидения. Лицо её было ещё бледнее, чем обычно, а ладони, сжимавшие простынь, дрожали. Она жадно хватала ртом воздух, с трудом фокусируя взгляд на лице мага. — Вам снился кошмар? — осторожно спросил он. — Вы, кажется, не выспались. — Я… Да, — ответила Сэйери, собравшись с силами, чтобы сесть в постели. — Но ведь это всего лишь сон, правда? Она заправила за ухо прядь влажных волос, а её глаза блуждали по комнате в поисках ответов. Кэндзяку медленно кивнул, осознав, что это был только первый шаг, сигнал к началу. — Всего лишь сон.