Крылья Империума

      Если поинтересоваться у человека далёкого от армии, с чем эта организация у него ассоциируется, он ответит что-нибудь в тему пропагандистских агиток; упомянет шеренги марширующих бойцов, лавины лязгающих «коробочек», под чьими траками непременно и с пафосом обращаются в пыль ксеноимперии, награды, ордена и прочую шелуху. Счастливчик, оттянувший лямку в СПО или любых других внутренних войсках, но так и не хлебнувший настоящей войны, будь он в невеликих чинах, расскажет про «овердрочь», армейский быт, романтику и отыщет в загашнике неисчерпаемое количество историй самого разного толка. Его коллега, успевший увидеть кровь, грязь и страх, что старательно скрываются за той самой пресловутой шелухой пропаганды, вспомнит именно войну. А вот офицер… офицер вспомнит горы макулатуры, которую ему приходилось заполнять по поводу и без, причем совершенно неважно, боевой это офицер Астра Милитарум, или паркетник с сытого и спокойного мира. Бюрократическая гидра одинаково безжалостна ко всем. Подчинённые тебе люди стреляли из лазганов? Будь добр отписаться, сколько же киловатт в итоге было израсходовано. А вернулся ли ты с полигона после учебных стрельб, на которые тебе выделили эн-ное количество условных энергоячеек, или только вышел из боя, во время которого думал, как бы не сдохнуть самому и вытащить своих людей — никого не волнует.       Именно поэтому Громов выработал привычку использовать любой удобно подвернувшийся момент, чтобы записать или надиктовать на инфопланшет все необходимое. Конечно, в последнее время практически всей «бухгалтерией» заведовал Алекс, но опыт, как говорили ещё древние востроянские колонисты, не пропьешь. Вот и сейчас востроянец сидел на расстеленном у костра спальнике, старательно выводя грифелем закорючки ксеносского языка, изредка прерываясь, чтобы вставить в монолог стоящей рядом лейтенанта особого отдела отрывистое: «полтора!». Трое расположившихся рядом фестралов при этом шипели сквозь плотно стиснутые зубы, замирая в планке и стараясь унять дрожь в перегруженных мышцах.       Все трое были из его — Виктора — «командного» отделения. Две кобылки и один молодцеватый жеребец своим отношением к особистке от остальных членов крыла не отличались, но в отличие от них нашли в себе смелость открыто саботировать её приказы. И если на косые взгляды и презрительные гримасы по отношению к безопаснице от своих подчинённых комиссар ещё терпел, понимая, что процесс слаживания будет небыстрым, то прямое неподчинение приказу старшего по званию игнорировать было глупо и опасно, так что «трио», что называется, напросилось. К тому же, Виктору теперь придется приложить немало усилий для того, чтобы госпожа лейтенант Отдела опустила этот эпизод в своём докладе, а сделать это, учитывая взаимную неприязнь, будет не так уж и просто…       Заметив, что Рейв — серого цвета с каштановыми гривой и хвостом кобылка — не смогла подняться после очередного стремительного падения грудью в невысокую траву, Громов поставил в блокноте точку, неспешно убрал его и единственную письменную принадлежность в переметную сумку, после чего поднялся на ноги:       — Отставить упражнение! — оба держащихся из последних сил фестрала рухнули, будто подкошенные, заставив востроянца в очередной раз давить в себе желание поморщиться. Тем не менее, недовольно в голосе он оставил. — Встать!       Пусть и с заметными усилиями, но поднялись все трое. Правда, Рейв при этом встала с заметным креном на правый бок.       — Равняйсь! — дождавшись, пока трио примет наконец подобающий вид, Виктор неспешно прошёлся вдоль куцего строя.       Не спеша продолжать экзекуцию, он окинул взглядом походный лагерь. Распоряжением крыла на третью ночь пути было выбрано плато, надёжно укрытое от посторонних глаз небольшой рощей. Выше, через триста метров открытого всем ветрам склона располагался перевал, напасть с которого, учитывая возможности местного оружия, идеей было абсолютно безрассудной, а уж атаковать со стороны леса, лежащего в семидесяти скачках от лагеря и вовсе стали бы только психи. И не только потому что незаметно подобраться к плато было практически невозможно; основной опасностью на предстоящем маршруте, как ни странно, был именно лес, а также его флора и фауна. Именно из-за этого лесного массива Виктор так и не поспал, вернувшись с совещания, занятый изучением книги с незамысловатым названием «Вечнодикий. Правила поведения». Написана макулатура была весьма грамотно, причем, не сколько с точки зрения ксенонской грамматики, сколько наполнением. Описания и зарисовки местной живности и растений, их особенности и методы противодействия оным. С учётом того, что идти через эту аномальную зону им предстояло минимум полтора суток и то — до первого пограничного кордона, Громов взялся за книжку всерьёз. Как минимум, в тот же вечер он наскоро переписал информацию о представителях опасной иномировой биосферы, значительно дополнив методологию борьбы с ними собственными выкладками, и вот уже трое суток пути он заставлял подчинённых с этими записями ознакамливаться и запоминать.       Уж чего-чего, а сгинуть в местном аналоге Катачана он не желал.       И пусть Блэк Стар клятвенно заверяла, что вся хоть сколько-нибудь опасная живность обитает в глубине леса и опасаться того, что живёт на окраинах не стоит, комиссар озаботился выставлением постов со всей присущей представителям Оффицио Префектус дотошностью. Так, например, в небе над ними парили три подсвеченные светом луны пушистых облака. Парили достаточно высоко и востроянец надеялся, что для стороннего наблюдателя подозрительными они не выглядят. Пусть он по прежнему не понимал, как работают местные псайкерские способности, но это не мешало ему применять их себе на пользу. Например, оборудовать на действительно господствующей высоте наблюдательные пункты. Да, отправив на них «только вылупившихся» боевых мышей он рисковал, но риск был вполне оправдан — так он показывал подчинённым свое доверие, позволял проявить себя, получить так необходимую любому разумному дозу ответственности и чувства причастности. Тем более, выбрал на роль часовых он наиболее ответственных из пополнения фестралов. Особенно взгляд цеплялся за весьма симпатичного жеребчика по имени Эхо. Физическая подготовка у темно-серого фестрала откровенно хромала, причем на все четыре ноги, но опыт подсказывал Виктору: из умеющего слушать, думать и достаточно быстро и эффективно выполнять приказы мышонка мог получиться толк. Да, пока что кадрового голода у Первого Специального Крыла не намечалось, но иметь на карандаше возможного толкового помощника всегда полезно.       Помимо этого в роще было размещено несколько «секретов», в состав которых помимо новобранцев входили и уже «нюхнувшие пороха» Лоа и Мун, а также оказавшая на имперца весьма положительное впечатление Фаер, оказавшаяся не только отличным стрелком, но и весьма исполнительным бойцом.       Остальные его подопечные расположились непосредственно на плато, разбившись на несколько групп. Топаз отрабатывал со своими непосредственными подчинёнными «ножевой бой» — хотя их крыльевые клинки больше походили на полноценные короткие мечи — внимательно следя за движениями подопечных и по необходимости поправляя стойки и движения. Тут Громову повезло — подчинённый оказался любителем спорта, а это благое дело у военизированных мышей мало отличалось от боевой подготовки. И увлечением жеребца стал именно крыльевой бой, так что своим новым оружием он овладел достаточно быстро. Тренировались жеребцы в полных доспехах и с закрытыми забралами — востроянец не упускал возможности процитировать одного из преподавателей Схолы, напоминая о том, что для настоящего воина доспех должен быть сродни второй коже. Часть про выключенные сервоусилители мускулатуры он, конечно, при этом опускал — подобные технологии не могла заменить даже магия.       Хант что-то негромко втолковывал собравшимся подле него свободным от дежурства бойцам, крутя в хуфах стандартное «весло» и то и дело указывая кончиком крыла на прицельные приспособления. Судя по заинтересованным мордам собравшихся, недостаток мастерства ораторского он компенсировал мастерством стрелковым и сейчас делился приемами на тему. Послушать его было бы полезно даже Виктору, но у командира подразделения времени на дообучение просто не было.       Чуть в стороне от них расположилась их «медицинская секция», и то, что там происходило при должной фантазии можно было бы определить в категории «милфы» и «бандаж» на сайтах недвусмысленного содержания; и без того выглядящий весьма молодо Пиф суетился вокруг лежащей рядом Сансет, перевязывая отдельные части ее тела бинтом. Сопровождалось это действо уже очень даже двусмысленными выкриками из уст кобылы, призывающей жеребца быть «быстрее!» и «сильнее!». Портили картину лишь разочарованные вздохи лейтенанта медслужбы и причитания на тему упадка военно-медицинского образования. Впрочем, учитывая, что на всех предыдущих остановках кобыла Маунтина до своего тела не допускала, мучая теорией, не всё у молодого поколения было потеряно.       Кухней в виде огромного котла, наполненного кипящей водой, заведовала капрал Кристал Грейв. С этой бедовой «специалисткой» вообще было непросто. На следующий после выписки Громова день, а вернее позднее утро, он обнаружил эту кобылу на пороге своей офицерской комнаты. Успев тогда подумать о ненадлежащем исполнении своих обязанностей охраной офицерского общежития, Виктор окинул переводчицу фирменным оценивающим взглядом, но та, вопреки обыкновению, не стушевалась, четко и по форме затребовав принять ее рапорт об увольнении со службы. Сразу огорошивать её тем, что де-юре в рядах Стражи Грейв не состоит, востроянец не стал, спокойно принял документы, сделал вид, что вчитывается в сухие канцеляриты, а затем со всё тем же выражением на морде лица порвал этот самый рапорт на несколько неровных частей под совершенно обалделый взгляд подчинённой. Удивлялась та, правда, недолго: яростно всхрапнув, кобыла собиралась уже разразиться ни то матерной, ни то истеричной тирадой, но Громов ударил на опережение, пригласив переводчицу к себе. Пригласил отточенным годами практики тихим, но угрожающим тоном, от которого откладывали кирпичи не только подчинённые ему гвардейцы, но и отпетые уголовники из штрафного легиона, с которыми ему когда-то давно «повезло» сражаться бок о бок. Правда, именно они тогда больше боялись ни тона его голоса, а вида своего воющего от ужаса и боли «пахана», решившего, пользуясь возможностью, сунуть не в меру ретивому комиссару в бок самодельное «перо». Что же, вид пытающегося дрожащей рукой приладить на идеально ровный срез, секунду назад бывший его запястьем, кусок плоти уголовника, зрелищем был действительно впечатляющим, и именно потому штрафники, опешив, не попробовали навалиться на востроянца всей кучей — отбиться в таком случае могло бы и не получиться.       Что уж говорить о фестралке, что юркнула в комнату с такой скоростью, будто услышала позади себя рык тирана улья. И оттого удивилась ещё больше, когда вошедший следом за ней Виктор вполне спокойно и доброжелательно поинтересовался о причине столь радикального решения. Какое-то время кобыла держала лицо, но в конечном итоге разговор все равно закончился слезами. Причина была прозаичной: капрал считала себя бесполезной обузой, недостойной ни своего звания, ни места в рядах вооруженных сил Анклава. Некоторое время Громов колебался, размышляя над тем, что именно ответить подопечной, и причиной этих сомнений был не вопрос, что делать. Уж как выводить человека из состояний истерики, паники, уныния и растерянности он знал отлично, дело было в том, что перед ним был не человек. Да, аборигены были очень, даже в некотором роде пугающе похожи на людей, но нюансы в их поведенческих моделях имелись. Прочитанные за время вынужденной лежки книги по психологии местных ксеносов его выводы подтверждали. И потому он сидел напротив переводчицы, давая ей выговориться, а сам выстраивал для себя новую модель взаимодействия с аборигенами, сглаживая углы и внося корректировки в полученные ещё в Схоле знания. Общий метод, впрочем, остался без изменений, и первый его шаг — введение «пациента» в шок — отработал «на ура»:       — Вы абсолютно правы, Кристал, — кобыла вздрогнула, услышав его ровный, лишенный любых намёков на сочувствие голос. — Вы не имеете необходимой твердости духа, не имеете необходимых навыков. Вы слабы физически, да и морально совершенно не готовы к активному участию в боевых операциях.       В и без того мокрых глазах «гражданской специалистки» отчётливо проявились зачатки близкой депрессии и идущего с ней бок о бок уничижения. Пожалуй, если бы он того захотел, комиссар мог бы в то утро горемычную буквально раздавить. Сначала морально, а все остальное она рано или поздно доделала бы сама, если бы только ей не помешала помощь извне. Но терять столь ценного специалиста… не хотелось. Именно поэтому он продолжил:       — Однако совсем уж бесполезным балластом вы не были, если не сказать наоборот… — Виктор подавил усмешку. Аборигены обладали очень выразительной мимикой, и наблюдать за ними в такие моменты было одно удовольствие. — Именно благодаря вам мы узнали о планах противника и сумели помешать их воплощению. Строго говоря, именно вы послужили одним из факторов, благодаря которому нам удалось не допустить грозящей Анклаву катастрофы.       Притянуто за уши? Да нет, пусть и вывернуто наизнанку — если бы не задержка из-за крупа этой вот «гражданской специалистки», он бы скорее всего смог незаметно вывести группу с перевала, так и не озаботившись взрывчаткой.       — Я… — Кристал ошарашенно похлопала ресницами. — Я не думала об этом с такой точки зрения…       — А следовало бы, госпожа капрал. — Виктор поднялся на ноги, неспешно подошёл к своему столу. — Буду с вами откровенна: вы обладаете весьма специфичными знаниями, которые будут очень полезны для выполнения нашей крайне ответственной миссии.       Он уселся за письменный стол, зашуршал выдвижными ящиками, извлекая на свет кристаллических ламп несколько желтоватых листов и баночку чернил с воткнутым туда белоснежным пером.       — Садитесь. — Он дождался, пока кобылка неуверенно взгромоздиться на стоящую по другую сторону стола подушку, сунул ей под нос заполненный аккуратным почерком шаблон. — Принуждать вас к чему-либо я права не имею, как и такового желания. Во второй раз рвать рапорт о разрыве контракта с вооруженными силами Анклава я тоже не собираюсь, так что выбор остаётся за вами.       Простейший психологический трюк он дополнил тем, что столь же неторопливо покинул свою комнату, оставив явно ошарашенную переводчицу одну. И ничуть не удивился, когда по возвращении нашел на столе заполненный рапорт о приеме на военную службу. А дальше, учитывая предоставленные ему капитаном Стар полномочия, он без особого напряга присвоил новоиспеченной стражнице звание капрала. Помимо того, что это было неплохим способом придать подопечной немного уверенности в себе, так ещё служило дополнительным стимулом для неё работать над собой. И стимул подействовал: было видно, что на тренировках переводчица выкладывалась на пределе собственных возможностей, да и браться теперь старалась за все доступное, лишь бы внести свой вклад в функционирование крыла. Так, например, выяснилось, что готовить переводчица умеет весьма недурно…       Не сказать, чтобы востроянца так уж сильно волновало психическое здоровье ксенокобылы, но если уж он взялся за руководство отрядом, то к делу следовало подходить ответственно. Да и переводчик лишним не будет. Это в Империуме существовал общий, хоть и разнящийся от мира к миру низкий готик, с которым в случае необходимости вполне справлялся и встроенный в вокс-бусину синхронный переводчик, а здесь, в условиях, когда на одном мире толкается боками с десяток разумных рас, почти у каждой из которых есть собственный язык, полиглот в отряде лишним точно не был.       — …Рядовой Гоуст, из-за чего, по вашему мнению, вы и ваши товарищи сейчас находитесь здесь, а не на наблюдательных пунктах? — решив, что необходимая пауза выдержана, и подчинённые уже вполне способны воспринимать речь, заговорил наконец Виктор, делая вид, будто заинтересованно разглядывает видимые сквозь кроны деревьев горные пики.       Впрочем, внимательно следить за реакцией подчинённых ему это не помешало. А потому он сразу же заметил, как морда жеребца приняла немного растерянный и удивленный вид, да и обе кобылки от него не отставали, просто-напросто не ожидая подобной постановки вопроса. В конце концов, стоять с каменным лицом, всеми силами изображая древнее терранское растение семейства Буковые во время разносов любой военнослужащий обучается ещё во время прохождения учебки. А вот осознание того, что своими действиями это самый военнослужащий подрывает боеспособность подразделения работает иной раз не хуже обливания слюной и маханием перед лицом табельным оружием. Конечно, если применяется этот способ не по отношению к отпетым уголовникам, которым по существу плевать на всех окромя себя. Фестралы, будучи воспитанными в тесном милитаризованном обществе, к счастью, были не из таких, да ещё и в силу возраста и неопытности подвержены инфантилизму и чувству ложного героизма.       А потому эффект оказался достаточным, чтобы все трое чуть прижали ушки, наверняка про себя жалея, что Тандер не решила просто на них наорать. И тем не менее, от ответа на вопрос это их не освобождало:       — Возможно, версия есть у вас, рядовая Грэй?       Кобылка вздрогнула, поднимая взгляд со своих копыт. Виктор прекрасно знал, что после той самой демонстрации на плацу, когда эта фестралка по его приказу получила от Майта в бок, рядовая его откровенно побаивалась, а потому нарочно вперил в неё взгляд алых хищных глаз, только усиливая моральное давление.       — Н-никак нет, госпожа лейтенант… — выдавила она, тем не менее косясь на безопасницу.       Востроянец перевел взгляд на Рейв, и сразу же понял полную бесперспективность задуманного изначально предприятия. Сами до осознания своего косяка лошади наверняка дошли, но вот высказать их вслух духа у них пока что не хватало. Значит, придется разжевывать.       — Вы трое, — напустив в голос холода, востроянец повернулся к куцему строю. — Открыто саботировали приказ старшего по званию, офицера! — он коротко качнул гривой в сторону внимательно наблюдающей за процессом Джастес. — В условиях выполнения подразделением боевой задачи!       Гоуст слегка дёрнулся, явно порываясь что-то возразить, но вовремя осекся, пусть и сделал это недостаточно быстро.       — Хотите сказать «нет», рядовой? — всё так же холодно поинтересовался комиссар, шагнув к фестралу. — Ну же, проявите мужество, страж!       — Никак нет, госпожа лейтенант! — подал голос рядовой. — Я понимаю, что невыполнение приказа вышестоящего офицера в условиях перехода недопустимо…       — У вас проблемы со слухом, рядовой? — Виктор ни на йоту не повысил голоса, но от того, как изменилось его звучание, загривки зашевелились у всех троих. — Я, кажется, вполне отчётливо охарактеризовала нашу текущую задачу как боевую. И если вы смеете полагать её простой прогулкой…       Он выдержал паузу, сверля идиота фирменным убийственным взглядом, а затем рявкнул, заставив вздрогнуть даже тех фестралов, которых происходящее не касалось:       — Напра-ВО! — едва не получив крылом по морде — настолько быстро жеребец поспешил исполнить эту команду — Громов повернул в соответствующем направлении голову. — Что вы видите, рядовой Гоуст?       — Лес, госпожа лейтенант! — он отчётливо сглотнул. — Вечнодикий лес!       — Неправильно… — этот тон комиссару уже пришлось оттачивать с нуля — вкрадчивый шипящий полушепот, который по идее должен звучать даже несколько эротично в контексте разноса действовал эффективнее любого ора. Другой вопрос, что от сурового усатого востроянца он бы звучал странно, а вот от весьма симпатичной кобылицы — вполне органично. — Вы видите перед собой зону повышенной опасности, сдохнуть в которой вам будет проще, чем подрочить и кончить в слив казарменного душа! Здесь невыполнение приказов грозит вам выговором, дополнительными дежурствами и исправительными работами, там — правое крыло, распахнувшись во всю длину, указывает заострённым металлическим когтем на укрывающий горизонт лес. — Смертью не только вас и ваших товарищей, но и гибелью всего специального крыла, а значит и полным провалом стоящей перед нами задачи!       Виктор отступил на шаг, ожёг взглядом провинившихся бойцов:       — Или вы уже забыли, что на вас лежит судьба всего Анклава?! Отвечать!       — Никак нет, госпожа лейтенант! — синхронно, словно репетировали, гаркнуло «трио».       — На этот раз я ограничусь устным выговором и тремя нарядами вне очереди каждому, — снова заговорил Виктор спокойным, лишенным каких-либо эмоций голосом. — Если же что-то подобное повторится ещё раз… Занять посты! Прием пищи сегодня осуществляете последними!       Пропищав в ответ «есть!», троица поспешила ретироваться подальше от явно разгневанного начальства. А вот стоящая в стороне безопасница напротив — подошла ближе, поглядывая на комиссара с заметным интересом. Причем, интерес этот явно был профессиональным:       — Признаться, не ожидала от вас столь… грамотного внушения, госпожа лейтенант, — она проводила взглядом «теряющихся» бойцов. — Неужели подобное преподают на сержантских курсах?       — Скорее богатый личный опыт, госпожа лейтенант особого отдела, — ответил Громов, нисколько не покривив против истины. — Думаю, вы понимаете, чем вызвано подобное к вам отношение со стороны личного состава, как и то, что это отношение негативно сказывается на эффективности подразделения.       Джастес едва заметно дернула хвостом — жест, означающий у аборигенов раздражение. Несомненно, всё это она понимала. А ещё у Громова складывалось впечатление, что сложившаяся ситуация безопасницу напрягает, причем не только с профессиональной стороны. Не зря в Схоле прогенов готовили к тому, что представителей Комиссариата нигде не любят, ох не зря… Конечно, установить с гвардейцами и их командирами если и не дружественные, то хотя бы деловые отношения было желательно, но как ни старайся, отношение к «шинелям» всегда будет настороженным, такая уж репутация сопровождает служащих Оффицио Префектус. Местные же кадры, судя по всему, такой специфической подготовки не проходили.       — Наработанную репутацию так просто не изменить, госпожа лейтенант, — безразличие в голосе особистки вышло весьма натуральным. — Да и не сказать, чтобы это было так уж необходимо. Я не строевой офицер, и не мне вести подчинённых в бой. А для того, чтобы поддерживать необходимые настроения мне хватит и имеющейся на данный момент репутации. Тем более, если вы продолжите также осаживать своих солдат.       — Не сочтите за неуважение, госпожа лейтенант особого отдела, — Виктор с лёгкостью выдержал взгляд «коллеги». — Но я придерживаюсь иного мнения. И у меня уже есть соображения, как нам преодолеть этот небольшой кризис. От вас требуется только согласие.       — Неужто собираетесь избавиться от меня, отправив на убой для «сплочения личного состава», лейтенант? — кобыла обнажила клыки, показывая, что всего лишь шутит.       «Как раз таки наоборот, ксенос, — без раздражения подумал востроянец. — Чем сильнее тебя ценят подчинённые, тем дольше ты живёшь».       — Ну раз уж вы раскрыли мой коварный план, придется для начала ограничится увеличением количества совместных тренировок с личным составом, — вернул ухмылку он. — У вас, как мне кажется, неплохо получается обращаться с арбалетом.       — Я учту ваши пожелания, госпожа лейтенант, — серьёзно кивнула безопасница.       Хотела сказать что-то ещё, но в разговор неожиданно вмешался единственный во всем крыле бескрылый фестрал:       — Прошу извинить мою бестактность, госпожи офицеры, — Чиф слегка склонил голову к груди, прежде чем продолжить, — но, смею заметить, дело не терпит отлагательств.       Виктор переглянулся с особисткой и подавил в себе желание ехидно обнажить клыки — офицер особого отдела смотрела с вопросом, явно давая понять, что госпожа Тандер имеет полное право попросить её удалиться. Наверное, она даже выполнит эту «просьбу», но вот в блокнотик это себе запишет, и в памяти зарубку сделает…       — Мы вас слушаем, господин посол, — отчётливо выделил первое слово востроянец.       — Единороги могут чувствовать окружающий их эфир, — неожиданно лаконично начал он. — Я не исключение. И последние полтора часа я отчётливо ощущаю в окружающей нас магии… что-то странное. Сначала списывал это на близость Вечнодикого, но дело здесь не в нем, это точно.       Громов мысленно выругался. Имперская инерция мышления даже не попыталась поставить под сомнения слова псайкера. Эти мутанты ошибаются редко, а если уж ошибаются, то очень редко делают это «в лучшую сторону».       — Вынуждена просить вас описать проблему подробнее, господин Грей. — Виктор задумался, перебирая в памяти все связанные с имперскими колдунами инциденты, в которых он имел сомнительную честь принимать участие. — И постарайтесь донести это так, чтобы поняли и непосвящённые.       В последний раз, когда полковой псайкер «почувствовал неладное», дело закончилось тем, что артиллеристам пришлось таскать снаряды восемнадцать часов к ряду, буквально равняя с песком наземную часть горнодобывающего комплекса на одном из засушливых пустынных миров. И даже после такой подготовки пошедшая на штурм пехота умылась кровью, потеряв до половины личного состава. А всё из-за орочьего «чудилы», которого не взяли даже «Василиски». Так что причины серьезно относиться к словам единорога у комиссара были.       — То, что я ощущаю точно не является естественным магическим фоном, — стоило отдать дипломату должное, думал он секунд десять, не больше. — Но и на структурированное заклинание это не похоже. Я бы предположил работу некоего мощного артефакта, но «структура» здесь нечеткая… Также я с каждой минутой все отчётливее «вижу» направление, и указывает оно на Верхние Гривы…       Виктор вновь переглянулся с безопасницей, чувствуя, как начинает пульсировать правый висок. Паршиво так, острой колющей болью…       — Что-то ещё, господин Грей? — сохраняя внешне абсолютное спокойствие, уточнил востроянец.       — Я не уверен до конца, госпожи офицеры, но… ощущение такое… мерзкое, будто стоишь где-то в поле под холодным ветром с дождём. В общем, если это и магия, то скорее всего она относится к разделу так называемой «темной».       — Крыло, внимание! — гаркнул Громов спустя несколько мгновений напряжённой работы мозга. — Весь личный состав, незадействованный в охранении — стройся!       Подобная команда уже неоднократно звучала на немногочисленных привалах, а потому двигались фестралы быстро, но без лишней суеты. Громов же крылом извлёк из ниши на трофейном доспехе неброские наручные — накопытные? — часы, взглянув на минутную стрелку.       — У них ещё шесть минут, — озвучила его мысли лейтенант Джастес, имея в виду ушедший в сторону деревни разведывательный отряд в составе Миднайт и двух экс-курсантов. — И сигнал бедствия они не подавали.       — Мне хотелось бы верить в профессионализм своего зама, лейтенант, но нельзя исключать и внезапной атаки. — Востроянец повернулся к образовавшемуся строю, вгляделся в подчинённых, судя по скучающим мордам которых, уже предвкушающих команду «отбой тревоги». — Капрал Хант, снимите с наблюдательных постов «трёшек», прикажите оставшимся бойцам усилить бдительность.       — Есть! — ударив себя в грудь копытом, жеребец подпрыгнул и взмахом крыльев швырнул себя к ближайшему «секрету».       «Трёшками» молодняк стал называть своих старших товарищей, явно отсылаясь на третье отделение СШО, в составе которого они и прославились. Те подобное обращение к себе приняли благосклонно, и Виктор решил не портить намечающуюся традицию.       Собрались «старики» быстро, заняв места в конце значительно приобретшего в объеме строя. Виктор уже хотел начать своё обращение, но тут рядом с ним рухнул рядовой Эхо — тот самый, что занял один из их передвижных наблюдательных пунктов.       — Госпожа лейтенант! — вытянувшись и стараясь не показывать боли в правой передней ноге, на которую пришелся не совсем техничный удар о землю, он ударил себя копытом в грудь. — Со стороны населенного пункта приближается наша разведывательная группа. В полном составе!       — Принято, рядовой, — кивнул Виктор. — Вернитесь на свой пост.       С обращением он решил повременить. Подчинённые при этом продолжали стоять навытяжку и со всё большим интересом глазеть на него. До этого момента все тренировочные тревоги либо уже заканчивались, либо личный состав в темпе рассасывался по назначенным им местам.       Разведка появилась минуты через три. Оба приданных новоиспечённой сержанту фестрала поспешили занять места в строю, но рассмотреть их морды Виктор успел. И крайнюю степень обеспокоенности различить было несложно.       — Госпожа лейтенант! — вытянулась перед ним зам после того, как Громов дал знак, что она может говорить свободно. — Докладываю: населенный пункт Верхние Гривы покинут. Обнаружены следы боя: основная улица перекрыта баррикадами, часть домов несёт на себе следы пожара, сожжено несколько строений, остальные сильно повреждены. Тел нет.       Востроянец внимательно слушал, но при этом не прекращал искоса поглядывать на замерших подчинённых. И поэтому хорошо видел, как менялись выражения их лиц. Видел интерес, тревогу, предвкушение, но пока что не замечал страха. И это не могло не радовать.       — Принято, госпожа сержант, — кивнул наконец он. — Встать в строй!       Фестралка отдала честь, развернулась на сто восемьдесят градусов, в несколько шагов оказавшись в «голове» строя.       — Слушать меня! — он вновь внимательно всмотрелся в подчинённых. — Наша главная задача: как можно скорее прибыть в Кантерлот и перейти под командование к Великой! Однако…       Эта небольшая приграничная деревушка с дурацким названием была промежуточной точкой их маршрута. В ней предполагалось пополнить запасы продовольствия и воды, а также остановиться на отдых. В принципе, ничего не мешало им просто продолжить путь — запасов хватало, чтобы не пришлось урезать рационы, а поспать можно было и в палатках. И, пожалуй, это было бы наиболее правильным решением, если бы не слова единорога и «чуйка» Громова, выразившаяся в усилившимся покалывании в правом виске. С каждой минутой внутри нарастало неприятное предчувствие, и востроянец просто не мог позволить себе не проверить его причину.       — …проверить населенный пункт также необходимо, — продолжил он вслух. — Возможно, там остались те, кому требуется помощь. Также нужно убедиться в том, что вероятный противник действительно ушел, а не затаился, чтобы затем ударить нам в спину.       «Или как раз устроил на нас засаду», — добавил он уже мысленно.       — У кого-нибудь есть возражения?       — Если позволите, госпожа лейтенант, — подала голос стоящая рядом особистка. — Мы можем попасть в ловушку. Конечно, если это простые бандиты, они вряд ли захотят связываться с вооруженным отрядом, но если нет?       — Здравое опасение, — кивнул Виктор. — Но наш вероятный противник не может быть осведомлен о маршруте крыла. Одно только это исключает возможность засады на нас. Если же эта приманка не предназначена нам, значит на нас она и не сработает. А простые рейдеры если и остались в деревне или в её окрестностях, как вы верно заметили, не захотят с нами связываться.       Кобыла кивнула, но комиссар хорошо заметил тщательно скрываемое ей недовольство. Да, то, что он говорил по большей части было шито белыми нитками, но какое-то внутреннее чутье буквально заставляло Громова проверить этот населенный пункт.       — Тем более, мы предпримем все необходимые меры для того, чтобы обезопасить себя от внезапного удара, — продолжил он, поворачиваясь к строю. — Капрал Грейв!       — Я!       — Принимаете командование лагерем! — ошарашил кобылу комиссар. — Помимо уже занятого дежурством личного состава с вами остаётся рядовой Пиф. Задача: обеспечить горячей пищей крыло, а также возможных обнаруженных гражданских. Маунтин, на вас подготовка к приему раненых. Бдительности не терять!       По уже порядком примятой траве грянули закованные в накопытники хуфы. Экс-курсант медслужбы от гордости разве что не раздулся, всеми силами пытаясь задавить лезущую на морду довольную ухмылку. Переводчица же пыталась не показать своего раздражения — в отличии от жеребчика, она прекрасно понимала, что ее оставляют в тылу. Понимала и причину такого решения своего командира, но, будучи воспитанной в крайне милитаризованном обществе, принять его спокойно кобыле было трудно. И тем не менее ответила она ровным, поставленным тоном:       — Есть!       — Капрал Майт! — перевел Виктор взгляд на жеребца, что тут же вытянулся, глухо ответив по-уставному «Я!» — Подготовьте к выдвижению свое отделение, разбейте его на пары. Миднайт, вас это тоже касается. В деревню будем входить с востока, проверяя каждый дом четверками, как на тренировках. Воздушное прикрытие: Глора, Грэй и Форс, командует Капрал Сапфир Мун. Огневая поддержка: капрал Спирит Хант, позицию занимаете по своему усмотрению. Остальные — резерв «подо мной». Вопросы?       — Позвольте, госпожа лейтенант, — заговорил дипломат. — Как единорог, я могу быть полезен в ходе возможного столкновения с противником.       — И на что способна ваша… магия? — повернул к нему голову Виктор.       Да, его, исходя из приказа, необходимо было беречь, но сказывался имперский опыт: Виктор небезосновательно был уверен в том, что псайкер может защитить себя сам, причем кабы не качественнее, чем все крыло вместе взятое. К тому же подобное усиление огневой мощи разведывательно-штурмовой группы было бы очень кстати.       — Во-первых, я владею заклинанием малого исцеления и мог бы значительно облегчить работу уважаемой госпожи лейтенанта медицинской службы, — кивнул в сторону старшего медика жеребец. — Помимо этого, мне знакомы заклинания звукоизоляционного и защитного барьеров, а также несколько сугубо боевых конструктов среди которых «расщепляющий луч» и «огненный шар».       Названия были вполне «говорящими». И спустя несколько долгих секунд раздумий, Громов кивнул:       — В таком случае, я временно включу вас в состав первого отделения. Надеюсь, мне не нужно напоминать вам о важности своевременного и беспрекословного исполнения приказов?       — Никак нет, госпожа лейтенант, проблем с этим не будет!       Виктор мысленно усмехнулся, глядя на то, как единорог выпрямился, принимая уставную стойку. Причем сделал это так, что солидный опыт в этом деле стал виден даже невооружённым глазом.       — Госпожа лейтенант особого отдела, — повернул голову к безопаснице востроянец. — Смею предположить, вы также сейчас изъявите желание пойти с нами?       Намёк был вполне прозрачным, и особистка кивнула:       — Вы весьма проницательны, госпожа лейтенант.       Конечно, Виктор хотел бы оставить «коллегу» здесь; не из вредности, но для подстраховки: осторожная Джастес была бы хорошим дополнением к переводчице, но во-первых, Громов сам говорил представительнице особого отдела о необходимости повышать её авторитет в глазах подчинённых, а во-вторых, продемонстрированное доверие по отношению к Кристал было нужно в качестве ещё одного «кирпичика», что укрепит уверенность подчинённой в себе.       — В таком случае, добро пожаловать в первое отделение, — востроянец вновь обернулся к строю. — Вопросов больше нет?.. Тогда готовность к выдвижению: пять минут. Время пошло. Миднайт, ко мне!..

***

      Ничего нового заместитель востроянцу не поведала — выходящего из ряда вон разведывательная группа не нашла. Единственное, о чем ему в докладе, что называется, тет-а-тет, поведала подчинённая, так это свои соображения по поводу укреплений, а вернее их подозрительно небольших разрушениях. У фестралки сложилось впечатление, что защитники в какой-то момент и вовсе сдались, но вот разруха, что царила на улицах деревни говорила наоборот — о жестокой схватке.       По мнению Громова, разрушения вполне могли быть следствием мародерства — подобного он «в прошлой жизни» насмотрелся с избытком. И тем не менее, это обстоятельство только подогрело его желание посмотреть на Верхние Гривы лично…       …Была, пожалуй, ещё одна причина, почему он решил взять с собой местного псайкера: единорог не имел крыльев. И эта его особенность был дополнительным фактором для того, чтобы обосновать решение выдвинуть основные силы разведывательно-штурмовой группы по земле. Основным фактором всё же была незаметность, а также всё ещё недостаточная практика Громова в освоении воздушного пространства. Терять авторитет перед подчинёнными из-за этого он, во всяком случае, не собирался.       Так что двигались они стандартным для местной армии порядком: группа воздушного прикрытия стелилась над кронами деревьев в пятидесяти скачках от ядра отряда, за ними, с отставанием в тридцать метров двигалось сформированное обратной «подковой» второе отделение Майта, ещё дальше рассредоточенное в две колонны ядро, состоящее из первого и третьего отделения. В пятнадцати скачках за ними в арьергарде шла особистка вместе с приданными ей двумя жеребцами.       Отработка малошумного передвижения в условиях сильно пересечённой местности приносила свои плоды: даже у обвешанных железом кирасиров ничего не звенело и не бренчало, будучи надёжно закреплено и подтянуто. Не бряцал и трофей Виктора: железо, что таскал на себе командир грифонов было не только очень качественным, по крайней мере, по местным меркам, так ещё и грамотно сделанным. И пусть доспех пришлось значительно переделать, заплатив Гекору немалую сумму, в которую вошли и некоторые части непосредственно доспеха, Виктор был доволен: мощный нагрудник, тяжёлый шлем и тянущие к земле накрылки с широкой наспинной плитой требовали от носителя хорошей физической формы, но обеспечивали отличную защиту как от колющего, так и режущего оружия за счёт скатанных сейчас в своеобразные «рулоны» элементов архаичной кольчуги, заместо колец в которой были похожие на чешую металлические пластинки. Пожалуй, единственными уязвимыми зонами были только бока, прикрытые лишь тонким кожаным доспехом, да плечевые сочлинения, в одно из которых Миднайт в своё время и ранила наймита.       Не отставали и остальные, хотя и были экипированы против местных наставлений — в металлические доспехи, если таким гордым словом можно называть нагрудник и шлем, в сочетании с кожей. Впрочем, даже это местные интенданты, одинаковые, похоже, во всех мирах и у всех разумных, попытались зажать, отбрехавшись «парадной» экипировкой. Виктор, осмотрев эти, с позволения сказать, «доспехи», пришел в кабинет к Блэк Стар и выдвинул ультиматум: либо его крыло оснащают нормальной экипировкой, либо выдают по ружью на рыло, и крыло превращается из первого специального, в первое стрелковое. Да, возможно, он немного перегнул палку, забыв, что здесь официально уже не является представителем Оффицио Префектус, но наглость подействовала, и вещевикам, скрепя зубами, пришлось выдать ему если и не всё, то большую часть из потребного. Подошёл было к Гекору с вопросом о том, можно ли заказать у него доспехи из кожи некой степной мантикоры, на что птицелев усмехнулся, ответив: «извини, красавица, но даже будь у тебя в распоряжении хоть весь бюджет Анклава, достать столько необходимого материала в разумные сроки просто невозможно». Так что от этой затеи пришлось отказаться. И тем не менее, оснащено крыло оказалось ничуть не хуже, а в некоторых аспектах и лучше специального штурмового отряда.       «Осталось только его судьбу не повторить», — думал Виктор, заполняя у себя в каморке отчёт о материальной части вверенного ему подразделения…       Откуда-то спереди раздалась резкая птичья трель, и востроянец тут же вскинул вверх правое крыло — сигнал остановки.       — Рассредоточиться, занять позиции в соответствии с нормативом три! — Виктор обернулся к находившемся рядом с ним Чифу и Миднайт. — Старший на время моего отсутствия — капрал Хант! Вы двое со мной.       Дипломат на весьма грубое и фамильярное обращение внимания не обратил, что только подтвердило догадки комиссара о том, что единорог традициям своего милитаризованного общества не изменил. Суета вокруг быстро улеглась — подчинённые рассредоточились по склону так, чтобы контролировать все доступные направления. Да, всё ещё не мгновенно, да некоторые из недавних курсантов замешкались, распределяя позиции, но для необстрелянного молодняка сработали вполне неплохо.       До подлеска, в котором остановилось второе отделение добрались быстро. Помимо Майта, улегшегося за большой влажной корягой, на которой уже возлежала трофейная «Лупара», обнаружилась и Грэй, что при приближении Громова попыталась было вскочить на все четыре, но крыло жеребца оказалось достаточно неподъёмным препятствием, чтобы задержать рядовую на месте.       — Госпожа лейтенант! — стоило Виктору оказаться рядом, заговорила она. — Группой воздушного обеспечения проведена доразведка населенного пункта! Признаков активности противника не обнаружено!       — Принято, — Громов хлопнул по плечу расположившуюся рядом Миднайт. — Вперёд, ползком! Остальным оставаться на месте до особого распоряжения.       Ползти, будучи карликовой лошадкой — задача нетривиальная, это востроянец понял ещё когда отсекал увязавшихся за третьим отделением грифонов.       — Госпожа… лейтенант! — продираясь через разлапистый кустарник, заговорила фестралка. — Не сочтите за неуважение…       — Вспомните, откуда у меня пистолеты?       — Я… Поняла, госпожа лейтенант.       Если бы он сейчас разговаривал с рядовым бойцом, Виктор бы на этом и остановился, но поскольку втык получала его непосредственный замок…       — Инерция мышления, Миднайт. — Громов остановился, вытянув в сторону крыло, в которое фестралка тут же упёрлась шлемом. — Ваши подчинённые либо привыкнут быть излишне осторожными, либо погибнут, подставив не только себя, но и своих товарищей. Сами подумайте, много у нас было бы шансов, если бы грифоны разделяли паранойю своего командира? Не отвечайте, вопрос риторический.       Громов зашуршал подсумком на правом боку, извлекая оттуда миниатюрную зрительную трубу — бинокли с интегрированными комплексами ауспексов остались в прошлой жизни. И тем не менее, деревня, освещённая теплым солнечным светом просматривалась отчётливо. И с первого взгляда становилось понятно, что с «Верхними гривами» не всё в порядке. Деревенька была крохотной даже по местным меркам: десяток дворов, одна улица и возвышающееся над хибарами каменное здание ратуши. Единственным, что могло бы служить местной «достопримечательностью», был массивный кирпичный забор, опоясывающий весь населенный пункт. Столь же массивные железные ворота были распахнуты настежь, а виднеющаяся за ними баррикада из мебели, каких-то стройматериалов и мусора выглядела и вовсе неповрежденной. У Виктора и вовсе сложилось бы впечатление, что деревню сдали без боя, если бы не одна интересная деталь — кровь. Кровь была повсюду: на баррикаде, на стенах домов, но особенно много её было на устланной гравием «главной улице». Причем, кровь эта отчётливо прорисовывала длинные неровные «дорожки», сходящиеся на дороге и тянущиеся…       К ратуше. Причем, тянулись они, как заметил востроянец, не только от главного входа, но и от отдельных домов так, словно неизвестный противник старательно собирал тела убитых защитников, и, вполне возможно, мирных жителей этой самой деревни, что пытались укрыться в домах.       Судя по тихому шипению у самого уха, к схожему выводу пришла и его подчинённая.       — Три минуты на осмотр, доклад по готовности, — протянул ей зрительную трубу комиссар, продолжая скользить взглядом по главной улице.       Со стороны могло бы показаться, что смотрит он бесцельно и абсолютно бездумно, но на деле натренированный и острый взгляд внимательно сканировал пустые провалы окон и дверей, скользил по крышам и нагромождениям строительного мусора. Инерция мышления, о которой востроянец только что рассказывал подчинённой, работала во всю: вон там, в покосившемся не то от времени, не то от того, что одна из стен все ещё продолжает медленно тлеть, доме можно замаскировать пулеметную точку — нагромождение побитой мебели, создающее глубокие тени внутри комнаты послужит отличным прикрытием от взглядов и ответного огня, в куче мусора на другой стороне улицы, как раз туда, куда откатятся попавшие под внезапный пулеметный огонь наступающие, можно установить несколько противопехоток на радиоуправлении, а если враг надумает отступать под стены домов, можно накрыть его плотным автоматным огнем из во-о-он того удобно расположенного домика, все три окна которого выходят на эту улицу и крайне подозрительно при этом укрыты закопченными занавесками…       В момент, когда разыгравшееся воображение востроянца дорисовывало укрывшийся в недостроенном амбаре бронетранспортер, что в любой момент может выкатиться из-под прикрытия наверняка усиленных камнем стен, и поддержать обороняющихся огнем из бортового вооружения, Громов усилием воли вернул себя в реальность, в которой у противника не было не то что бронетранспортера — даже автоматического огнестрельного оружия. А затем заговорила Миднайт:       — Стена практически не имеет повреждений, а ворота и вовсе как будто недавно старательно вылизали, — она вернула командиру зрительную трубу. — Но при этом видны следы огня и повреждений непосредственно внутри периметра. Складывается впечатление, что неизвестные либо вошли в деревню беспрепятственно и уже внутри обнажили оружие, либо прорвались в другом месте и… допустим, открыли главные ворота. Но при облёте я не заметила никаких признаков внешнего проникновения! Разве что…       Она задумалась, формулируя мысль, и Виктор подсказал:       — Амбар?       — Именно!.. кхм, так точно, госпожа лейтенант! — кобылка смущённо тряхнула ушами, прежде чем продолжить. — Он выглядит так, словно по нему лупили магией, при этом создаётся впечатление, что изнутри.       — Двери вырваны, а в стенах дыры, в которые с лёгкостью пролезет пони, — кивнул головой комиссар, всматриваясь в проломы. — Или кто повыше… Предположения?       — Ну-у… Грифоны в среднем выше, особенно если поднимутся на задние лапы, но им было бы проще перемещаться на четырех конечностях или вовсе упасть сверху, а тут… либо минотавры, либо алмазники.       — Минотавры далеко, — отмел предположение подчинённой востроянец. — А вот псы… Они же обычно главные по земляным работам, так?       — Так точно, — нахмурились фестралка. — Но позвольте, при чем тут это?       — Справа от амбара что видишь? — с каждой секундой становясь все больше уверенным в своём предположении, спросил комиссар.       — Стена. Он к ней почти вплотную примыкает… Великая Ночь, подлесок!       — Почти вплотную к стене, — уверенно кивнул Виктор. — Листвы много, земля рыхлая, а под стеной наоборот — крепкая, чтобы эту самую стену держать.       — Вы думаете, это были псы и они устроили подкоп?! — ошарашенно моргнула Миднайт. — Но это же… Это как-то слишком сложно!       — Не сложнее, чем придумать, как подавить огнем стрелков на стене, как подойти и как проделать проходы в камне. А в амбаре есть что?       — Погреб… Дискорд!       — Молодец, Миднайт. — Кажется, обращению на «ты» фестралка удивилась едва ли не сильнее, чем его предположению секунду назад. — Входить будем четвёрками, как и планировали. Не спеша. Заодно и проверим те кусты.       — Но зачем алмазникам устраивать резню?! — не удержалась подчинённая. — Они никогда не были белыми и пушистыми, но такое…       — Узнаем, — в голосе комиссара лязгнула сталь. О своём предположении, навеянное буквально сходящей с ума «чуйкой» он пока решил умолчать. — Подавайте сигнал, госпожа сержант.       Фестралка перевернулась на левый бок, потянулась правым крылом к горлу, надавила его заострённым кончиком на кожу и издала серию звуков, затем ещё одну с интервалом в несколько секунд и практически тут же ещё одну. Получила от командира удовлетворённый кивок, и вместе они начали аккуратно отползать от края подлеска…       Решили не мудрить и пройти уже проторенной дорогой. Три четверки фестралов, должных осуществлять последовательный осмотр покинутых домов вошли в деревню через открытые ворота, сразу же проникнув в оказавшиеся рядом постройки. Виктор потратил достаточно времени, чтобы ещё раз напомнить подчинённым правила входа в предположительно занятое противником строение. Не то незабвенное про необходимость сначала закатывать туда гранату — обстановка была не та, да и потребного количества гранат у них всё равно не было.       — Первыми идут кирасиры, — говорил он сгрудившимся вокруг него подопечным, что вглядывались в начертанный прямо на земле план населенного пункта. — Глазами лупить во все стороны, особенно себе под ноги и наверх. В любую показавшуюся подозрительной хрень, будь то криво лежащий половик, или свисающая с потолка бельевая веревка сначала тыкать щупом, причем делать это строго из-за укрытия! Щупы все нашли?       Ответом ему было многоголосое сосредоточенное «угу», сопровождающееся помахиванием в воздухе наскоро обструганными ветками.       — В случае контакта с противником, в бой не ввязываться, отходить к уже зачищенным строениям обратным порядком. Второе отделение, пиздюли принимать только в клинки или на крайний случай — грудак! Это всем понятно?       — Так точно! — слитный мужской бас в ответ и тихая добавка второго комода:       — Брок, ты по привычке башкой ничего не слови!       Переждав несколько секунд громкого нервного ржача, к которому присоединился даже его непосредственный виновник, Виктор продолжил:       — Третье отделение, вы вперёд не лезете, ваша задача — детальная проверка внутренних помещений. Основные рекомендации те же, что и кирасирам. В случае контакта с противником держитесь за «бронёй», поддерживаете товарищей болтами. Ваша задача — сделать так, чтобы вашим же товарищам не пришлось ничего ничем ловить. Доступно?       — Так точно!       — Тогда пятиминутная готовность к выдвижению! Капрал Хант, выбор позиции на ваше усмотрение, но если кто-то попробует встретить нас на спуске — он должен лишиться головы.       — Будет сделано, госпожа лейтенант!       — Теперь наша с вами подгруппа, господа офицеры…       «Офицерская» подгруппа, состоящая из Миднайт, Майта, Громова, Джастес и Чифа уже подобралась к месту предполагаемого подкопа. Пускать вперёд облаченного в тяжёлый доспех Майта Виктор не стал, сам полностью «разложив» свою броню и двигаясь в десяти метрах впереди. Весь его боевой опыт буквально вопил о том, что какой-нибудь «сюрприз» враги на месте проникновения внутрь периметра оставили, а поскольку штатного сапёра или взрываря ему не выделили, выполнять функцию «одноразового», как наиболее опытного в подобных вопросах, приходилось ему. Грей, конечно, упомянул о том, что знает поисковое заклинание, но Виктор и без того рисковал «ценным активом» выше всякой меры, чтобы использовать представителя Совета в качестве миноискателя. Тем более, никакой гарантии того, что его псайкерские штучки сработают правильно не было.       Но ни растяжек, ни, естественно, мин он так и не находил. Обычная лесная трава, достаточно плотная, чтобы ее, например, можно было срезать ножом и укрыть получившейся шапкой фугас. И тем не менее длинная и тонкая палка, выполняющая роль щупа неизменно упиралась в траву и дерн под ней, не спеша обнажать непрошеные «подарки».       «Даже гроксового дерьма не попадается!» — как любит говорить в таких случаях его «старый» взрывотехник.       И это напрягало ещё сильнее. Конечно, вряд ли он сможет здесь наткнуться на что-то сопоставимое по уровню опасности с таусятскими дронами-камикадзе, что десятками раскидывались по местности и активировались при приближении к ним живых существ, но Виктору, как выяснилось, вполне может хватить и полой набитой взрывчаткой трубки диаметром сантиметров в пять. А нового шанса может и не быть…       А вот что радовало, так это отсутствие какого-либо сопротивления изнутри периметра. И либо противник очень хорошо затихарился, позволяя им втянуться в населенный пункт, либо никого там не было. Молчал и замерший на склоне Спирит, не подавая никаких условных сигналов.       На место он вышел неожиданно. Высокий кустарник с длинными тонкими листьями раздался в стороны под напором импровизированного щупа, выпуская Виктора в небольшой «карман», очищенный от растительности. А также уложенный остатками грунта, который небрежно забросали в яму, в полтора метра шириной.       Подав условный сигнал, востроянец сдвинулся к краю «кармана», проверяя щупом предполагаемый выход. Сзади зашуршало, и вскоре в довольно узком пространстве стало тесно.       — Действительно подкоп, — вынесла вердикт Джастес. — Причем, судя по состоянию почвы, весьма свежий.       — Некоторые дома ещё тлеют, — поддержала её Миднайт. — Кто бы не устроил здесь бойню, они ушли совсем недавно.       — Что будем делать дальше, госпожа лейтенант? — поинтересовался дипломат.       — Проникнем в деревню через стену, — откладывая в сторону щуп, ответил Виктор. — Сначала проверим амбар, затем встретимся с основной группой и пройдем в ратушу. Порядок преодоления стены такой: первым на неё забирается Маунтин, затем сержант Миднайт и лейтенант Найт перебрасывают через нее господина Чифа. Я — замыкающая. Возражения?       — Я могу перенести себя через стену сам при помощи магии, — спокойно предложил единорог.       — Если в деревне есть противник, он сможет засечь ваше перемещение? — вперил в него взгляд востроянец.       — Если владеет магией — вполне.       — В таком случае придерживаемся первого варианта. Я хочу, чтобы вы были нашим козырем в случае возможных… осложнений.       — Принято, госпожа лейтенант.       — Ещё вопросы и предложения? — осмотрел собравшихся Громов. — Тогда пошли!

***

      Амбар, а вернее то, что от этого строения осталось, никаких сюрпризов также не принес. От него и остались-то разве что несколько несущих опор и висящие на них обгорелые доски. Зато пол, когда-то состоящий из прикрытой деревянным настилом земли окончательно подтвердил способ проникновения врагов внутрь охраняемого периметра, ибо сейчас являл собой криво засыпанную этой самой землёй дыру. Накопиться здесь штурмовой группе было легко, причем вместить под свои стены строение могло добрые несколько десятков рыл разом. Отсюда же можно было тихой сапой отправить в деревню несколько диверсионных групп, чтобы те по-тихому взяли в ножи посты у ворот и эти самые ворота открыть. Ну а когда гарнизон деревни более-менее очухался от появившихся хрен пойми откуда врагов, на огонёк нагрянули и основные силы, дорезав тех, кто ещё мог сопротивляться после первого неожиданного удара. По крайней мере, Виктор на месте атакующих поступил бы именно так.       Не оказалось засад и в восточной части деревни. Фестралы прочесали все дома по эту сторону ратуши, но ничего подозрительного так и не нашли. А вот когда вновь объединившая РШГ вошла в ратушу, пробрало даже востроянца…       Ещё в детстве он стал приносить обществу пользу — нужно было что-то жрать, причем, не только ему, но и брату с сестрой, а потому когда старший брат в составе очередного пополнения ушел в ряды Первенцев, будущему комиссару пришлось искать работу. И он её нашел, став сначала помощником, а затем и полноценным рубщиком на «мясозаготовительном комбинате №317». Работа была выматывающей, но дала Громову практически абсолютный иммунитет к виду крови и потрохов, ведь одной только разделкой уже подготовленных гроксовых туш его обязанности не ограничивались. Приходилось и спускаться в жернова огромных промышленных мясорубок, чтобы, стоя по колено в мутной багровой воде, щетками оттирать от крови внутренние механизмы, и баграми стаскивать потроха в вагонетки, чтобы потом толкать их к блокам утилизации… В общем, увидеть, понюхать и ощутить пришлось всякого.       И, пожалуй, именно его прошлое «рабочее место» сейчас больше всего напоминал ему главный зал ратуши. Этому способствовали как и несколько сдвинутых друг к другу деревянных столов, покрытых толстым слоем уже начавшей сворачиваться крови, так и грубо и явно на скорую руку сколоченные из разнообразного мусора рамы, с которых свисали обагренные кровью металлические крюки. Но самым «примечательным» был центр зала, являющий собой… наверное, самым близким сравнением была бы гекатомба. Больше трёх десятков обезглавленных тел со вспоротыми животами и вынутыми внутренностями.       Раздавшийся совсем рядом характерный звук заставил Громова отвлечься от созерцания этой даже несколько сюрреалистичной картины. Всё верно — стоящая справа от него Миднайт не выдержала, и сейчас выплевывала из себя смесь из желчи и слюны — прием пищи был прерван так и не начавшись, а потому блевать его подчинённым было нечем. И тем не менее, половина из столпившихся у входа фестралов сейчас корчилась в спазмах. Остальные же тупо смотрели на гору трупов, причем смотрели совершенно неосмысленно, с животным ужасом. Кое-кто из стражей даже начинал медленно пятиться к выходу…       Привычным уже движением расстегнув закрепленную под левым крылом кобуру, востроянец извлёк оттуда пистолет, и уставив широкий ствол в потолок, потянул спуск. Грохот выстрела в замкнутом пространстве для чуткого слуха ночных поней оказался особенно эффективен: все без исключения бойцы дернулись, уставившись на командира, и комиссар заговорил, буквально выплевывая из себя фразы:       — Отставить эмоции! — он тряхнул оружием, слегка развеял этим густой сизый дым. — Блевать, рыдать и охуевать будете потом! Капрал Майт, принимайте командование двумя четверками, прошерстить ратушу! Остальным — проверить оставшиеся дома, бдительности не терять! Миднайт, поднимаетесь на крышу и присоединяйтесь к капралу Ханту. Задача — обеспечить прикрытие наземных групп. Лейтенант Сансет, ко мне!       Топаз получил от востроянца ещё один плюсик, быстро построив вверенных ему бойцов и нарезав задачи. Причем, обе группы покинули главный зал на взгляд комиссара даже слишком поспешно. Подошедшая ближе Хоуп держалась как бы не лучше дипломата и особистки — сказывался врачебный опыт. А вот его заместитель…       — З-зач-чем? — не в силах оторвать взгляд от гекатомбы, говорила она. — Т-такого даже грифоны в древности не…       Звонкая пощёчина быстро вернула её в чувство:       — Есть, госпожа лейтенант! — вытянувшись, кобылка ударила себя в нагрудник правым хуфом. — Разрешите выполнять?       — На крышу взлетите сами — пока здание не проверено, перемещаться в нем по одиночке я запрещаю.       — Есть! — всё ещё немного бледная, ответила она и припустила к выходу.       — Госпожа командир, — Сансет порылась в переметной сумке и протянула Виктору медицинскую маску. — Если желаете, я могу осмотреть тела и самостоятельно…       — Благодарю, лейтенант. — Востроянец натянул на морду плотную ткань, шагнув к куче тел. — Но я всё же составлю вам компанию.       Сзади тихо фыркнула Джастес, наверняка решившая, что подобное поведение ее «командира» — не более чем бравада перед подчинёнными.       Первое тело явно принадлежало земному пони. Свалявшаяся шерсть тусклого зелёного цвета была изрезана множеством явно свежих ран. И комиссар был уверен — это были не следы пыток, а раны полученные в бою. Особенно его заинтересовало отверстие на груди, куда без особых проблем мог бы пройти большой палец взрослого человека. Виктор был готов поставить восемь из десяти на то, что причиной смерти жеребца — а это был он — было именно это ранение.       — Я осмотрела троих, — работала медик куда оперативнее востроянца. — У всех следы смертельных ранений, вынуты внутренности. При этом головы отрублены только у одного.       — У всех слита кровь, — добавил востроянец, осматривая тщедушное тельце растерзанной кобылки ранее нежно-голубого, а сейчас тусклого оттенка. — Но головы сняты не у всех…       При этом голова с всклокоченной более темной гривой была на месте, глядя на Виктора застывшими в вечном изумлении глазами. Вероятно, погибла земная пони внезапно, например, выглянув из дома и схлопотав чем-то острым в грудь — колотая рана отчётливо выделялась на меху пятном засохшей крови.       — Я бы предположила, что их так добивали, но… — Хоуп как раз добралась до обезглавленного тела мускулистой кобылицы бежевого оттенка. — Почему тогда не всех?       — Обратите внимание на то, — Громов взялся за следующее тело, намереваясь оттянуть его в сторону. — Что здесь прослеживается четкая система… А вот и нападающие.       У лежащего в груде тел гуманоида помимо головы не хватало также половины правой лапы.       — Единственное, что хоть как-то коррелирует с наличием или отсутствием головы у тела, это количество ранений, им полученных, — задумчиво проговорила медик, также наткнувшись на труп пса. — Вы хотите сказать, они обезглавили только тех, кто сражался?       Востроянец не ответил, внимательно вглядываясь в тело гуманоида. Его предположение с каждой минутой находило всё больше подтверждений, но вот тело пса… На нем не было никаких наколок, не было рисунков, не было ритуальных шрамов. Разве что…       — Госпожа Джастес, могли ли в этой деревне проживать не только пони, но и алмазные псы? — уточнил востроянец, решив: кому, как не представительнице особого отдела разбираться во «внешнем мире». — Сомнительно, что напавшие на деревню стали бы скидывать своих убитых вместе с телами врагов.       — Насколько мне известно, — ответил вместо нее дипломат, даже стоя на почтительном расстоянии старающийся не показывать отвращения. — Алмазные псы редко ассимилируются вне своих общин. Они в принципе не так часто появляются на поверхности…       — Подтверждаю, — сдерживая рвотные позывы, кивнула Джастес.       — Принято. — Комиссар с силой потянул труп на себя.       Раздалось влажное чавканье, тело сломанной куклой протащилось по полу, обнажая скрытую под ним жижу. Вонь стала настолько всепоглощающей, что Виктору пришлось приложить все ментальные усилия, чтобы не вывернуть наизнанку внутренности, а затем он вгляделся в темную массу. Это были внутренности. Отдельные органы, жгуты мышц, обломки костей и… Громов аккуратно подцепил нематериальными пальцами свалявшуюся гриву с лоскутом потемневшей от крови кожи, поднял в воздух:       — Поправьте меня, если ошибаюсь, но это скальп?       — Так точно, госпожа лейтенант, — голос начальницы медицинской секции прозвучал глухо. — А вот черепов нет. Забрали в качестве… трофеев?       — Животные… — тихо проговорила особистка.       — Не оскорбляйте братьев наших меньших, госпожа лейтенант. — Громов усмехнулся, отряхнул правый передний хуф и отойдя ближе к выходу, стянул с себя маску. — Подведём итоги…       — Госпожа лейтенант! — в дверях появился Топаз. — Нашли местного! Жеребёнка чуть не придавило обрушившейся крышей, перелом левой задней ноги, ушибы и несколько достаточно серьезных порезов, но вроде как живой, хоть и явно не в себе. Доставить сюда?       Жеребец с сомнением покосился на груду тел.       — Нет необходимости, капрал. — Громов кивнул лейтенанту медслужбы, что тоже уже стянула маску и сейчас навьючивала на себя сумки. — Мы займём один из домов. Деревня полностью проверена?       — Так точно! Мы те завалы напоследок оставить решили.       — В таком случае организуйте вокруг ратуши охранный периметр, бойцов я вам сейчас отправлю. Господин Чиф, вы, кажется, чувствовали потоки какой-то… магии. Они исходили отсюда?       — Не совсем… — единорог встретился взглядом с востроянцем, и закончил лаконично. — Здесь лишь узел. «След» тянется далеко в сторону. Мне необходимо детально всё проверить.       — Работайте. — Виктор шагнул к выходу. — Госпожа Джастес, вы желаете остаться?       — Здесь я буду бесполезна, — немного поспешно ответила особистка. — Лучше пойду с вами.       — Разрушенный дом в самом конце улицы, — скороговоркой выдал комод второго отделения уже в спины выходящим наружу офицерам. — На противоположной стороне улицы наиболее целое здание, третье от стены.       Отвечать ему никто не стал — Хоуп, только оказавшись на свежем воздухе, подпрыгнула, взмахивая крыльями. Ее примеру последовала и лейтенант особого отдела, а комиссар ненадолго замешкался: с одной стороны, его навыки полета оставляли желать много лучшего, с другой — останавливать фестралок было поздно и вредно для репутации. Так что в конечном итоге, он также поднялся в воздух, внутренне радуясь тому, что оказался в тройке самым последним и товарищи офицеры не видели его первых нелепых взмахов крыльями. А видевшие этого Миднайт и Хант трепаться уж точно не станут. Заодно и оценил их позицию с воздуха, поставив бойцам очередной плюс: оба фестрала заняли позиции за скатом крыши так, чтобы от нависающей над деревней высоты их закрывали несколько метров камня, но при этом контролируя большую часть населенного пункта. Плюсик также получила и группа воздушного прикрытия — над «Верхними гривами» теперь висело с десяток пушистых облаков, и четверых наблюдателей в этой мешанине атмосферной влаги Громов не замечал даже достоверно зная об их там наличии.       Найти нужные руины было просто — рядом с полуобвалившимся домом обнаружились два кирасира, бестолково мнущихся над скрючившимся прямо на земле жеребенком. Две кобылки из третьего отделения всем видом изображали из себя сосредоточенных на охранении истуканов.       «Внедрить в план подготовки курс первой помощи», — сделал мысленную зарубку востроянец, идя на посадку.       В этот раз получилось даже не слишком сильно размахивать крыльями, пытаясь удержать равновесие. Во всяком случае, его заминки никто, похоже, не заметил.       — Вы бы хоть подстелили ему чего-нибудь! — смерив жеребцов раздраженным взглядом, Хоуп оттеснила тех от жеребёнка, раскрывая свою сумку.       — Да мы как-то… — начал было мямлить один из кирасиров, но встретился взглядом с Громовым:       — Рядовой Блаз, — припомнил имя коренастого желтоглазого фестрала комиссар. — Берите своего товарища и возвращаетесь к ратуше, в распоряжение капрала Майта. Скай, на вас оборудование позиции в том доме, — кивок в сторону указанного Топазом дома.       В принципе, Виктор был уже практически полностью уверен в том, что противника, а тем более мин, в населенном пункте нет, но тренировать личный состав — дело никогда не лишнее, а бережёного, как говорят на Вострое…       Стоило отдать Сансет должное, работала она быстро, но без суеты — так, как может только по-настоящему опытный человек, или другой разумный, так что уже через несколько минут щуплый пегасик нежно-голубого цвета с растрёпанными и покрытыми известью салатовыми гривой и хвостом употребил минимум три пузырька из запасов Хоуп, обзавелся спрятанным под шину компрессом из какой-то, по всей видимости, охлаждающей мази и был аккуратно взгроможден лейтенанту медслужбы на спину. Востроянец и Джастес, не сговариваясь, подхватили сумки с «медициной» и потрусили в сторону уже занятого стрелками дома.       Майт не подвёл: помимо выбитой вместе с солидной частью косяка двери и перевернутой в, по всей видимости, поисках ценностей мебели дом оказался вполне приспособленным к недорогому в нем нахождению. Жеребёнка Сансет усадила в большое потрёпанное кресло, и подтянула к себе переданные ей сумки.       — Какой-то он пришибленный, — следя за тем, как лейтенант обрабатывает спиртом наиболее глубокие порезы никак на это не реагирующего жеребёнка, заметила особистка.       — Он неизвестно сколько времени пролежал под завалом со сломанной ногой, — не отвлекаясь от работы, ответила ей Хоуп. — Как следствие — глубокий шок и предкоматозное состояние. Я дала ему обезболивающее, противошоковое и успокоительное, зафиксировала сломанную ногу. Жизни ничего не угрожает — «очнется», как только подействуют препараты.       — А ведь жеребят среди тел не было, — заметила Джастес. — Не может же быть так, что он был один на всю деревню?       — Вы полагаете, что уроды, сделавшие всё это, — лейтенант медслужбы кивнула в сторону ратуши. — Пощадили жеребят? С чего бы?       — Они могли им для чего-то понадобится, — развила свою мысль безопасница. — Или же жеребят заблаговременно эвакуировали, узнав о намечающейся атаке.       — Но почему в таком случае вместе с ними не отправили мирняк? — Сансет стянула с головы шлем, поправив белоснежную гриву. — У дневных, насколько мне известно, нет обязательной воинской повинности, большая часть из них вообще не в курсе, с какой стороны держаться за оружие! Да и откуда они могли знать о намечающейся… акции? И почему в таком случае не запросили помощь?       — Для начала, госпожа Хоуп, — голос особистки зазвучал куда увереннее. — Верхние Гривы — приграничный, а скорее даже «заграничный» населенный пункт. Здесь живут пони, привыкшие к некоторого рода лишениям и опасностям, и, думается мне, сражаться они скверно, но умеют. Сначала хотела привести вам в доказательство этого аргумента трупы псов, но… Я мельком осмотрела тела в ратуше. И раны, что у пони, что у представленных там псов имеют некоторое сходство.       — Помимо колото-резаных ран есть также и входные отверстия, но не от пуль, а от… — Сансет замялась, и Найт Джастес продолжила за нее:       — Камней. К вашему сведению, госпожа медик, баллистеры — арбалеты, стреляющие камнями — являются чуть ли не символом некоторых банд алмазников.       — Вы хотите сказать, что псы перегрызлись между собой в процессе захвата деревни? — нахмурилась лейтенант медслужбы.       — Может быть и так, но вполне возможно, что они изначально были по разные стороны баррикад, причем, в этом случае буквально. Сначала в деревню нагрянули одни псы, предупредили администрацию, и начали готовить населенный пункт к обороне. А затем сюда добрались и эти… — кивок в сторону ратуши. — Организовать эвакуацию могли просто не успеть. При этом, гражданских убивали наравне с защитниками, а вот жеребят — почему-то нет.       Виктор слушал их разговор краем уха, размышляя. Заметку о том, как структурировано и четко излагает свои мысли Джастес он про себя сделал, в очередной раз убедившись, что держаться с ней нужно осторожно, но вот её слова про жеребят заставили серьезно задуматься. В том, что деревню вырезали местные хаоситы, обычно вопящие про кровь и черепа он уже не сомневался. На это указывали и обезглавленные тела бойцов, и снятый с исчезнувших черепов скальп, и общая жестокость, с которой неизвестные убили гражданских. Причем, именно убили: их не пытали, над ними не издевались, не насиловали, как бы это сделали те же слаанешиты, их просто уничтожили, быстро, походя, как недостойных внимания насекомых. Однако было и несостыковки. В отношении приверженцев идеи утопить галактику в крови имперская пропаганда, как ни странно, не кривила против истины: кхорниты большей частью предпочитали прямые атаки в лоб, а ещё больше — кровавую во всех смыслах рукопашную, в которой решает не технологическое превосходство и стратегическое умение, а ярость и индивидуальное умение махать заточенным железом. Верхние Гривы же атаковали не в лоб, деревню взяли расчетом и тактическим маневром. Да и кровь, про которую так любят орать хаоситы является больше метафорическим описанием сражения, её не забирают в качестве трофеев, как те же черепа. А в ратуше тела как раз таки обескровлены, старательно, можно даже сказать педантично, что больше похоже на тех же слаанешитов, что потом в этой самой крови и перетрахались бы. Но было кое-что, что связывало кровавое безумие с тактикой, желание сражаться с оккультными ритуалами…       Кровавый договор.       «Гвардейцы хаоса», как ещё их называли во время тихих перешептываний собравшиеся у костра бойцы. Дисциплинированные, вымуштрованные, но при этом жестокие и бесстрашные — по степени опасности они шли сразу после демонических вторжений и астартес-ренегатов. От этих можно было ожидать и обходов, и тактических отступлений и хитрых засад. И что самое поразительное, эти засады могли даже пропустить колонну с ранеными или гражданскими, потому что сражаться с ними было бы слишком просто. А затем со всей присущей хаоситам свирепостью атаковать идущую следом колонну гвардейцев, на скорую руку допросить взятого в плен офицера и раствориться, избегая возмездия. А затем воспользоваться полученной информацией. Но ту же эвакуационную колонну с мирняком они могли и остановить, но не для того, чтобы всех перебить, а чтобы набрать рекрутов. Детей и подростков в том числе, ведь из них, как из глины, можно сделать опасных, эффективных и бесконечно преданных воинов, взять для примера тот же Криг или Кадию. Сюда подходила даже слитая кровь — Виктор слышал, что Договор не стеснялся использовать разного рода темные ритуалы, в числе которых были и связанные с человеческой и не только биоплазмой.       Востроянец задумчиво мазнул взглядом по креслу и встретился с яркими зелёными глазами. Их обладатель как раз пытался неуклюже отползти подальше, чему мешала высокая спинка этого самого кресла.       — Привет! — комиссар постарался улыбнуться как можно теплее.       И вспомнил про свои клыки только когда испугавшийся в конец пегас швырнул в него подвернувшуюся под хуф подушку. «Снаряд» Громов поймал и хотел уже было недовольно рыкнуть на не в меру активного ксеноса, но Хоуп заговорила первой:       — Тише-тише! — то ли из-за отсутствия шлема, то ли потому что глаза у медика были не красными, а синими, то ли из-за закончившегося боезапаса, но на Сансет жеребёнок отреагировал куда спокойнее. — Мы не причиним тебе вреда!       — В-вы же ночные пони, да? — продолжая прижимать уши и пытаться уследить сразу за всеми находящимися в комнате разумными, уточнил жеребёнок. — Приспешники Н-найтмер Мун?       — Армия Ночи, порождения тьмы, зло в понячьем обличии… — тихо продолжила Джастес, саркастично фыркнув.       «А неплохо у солнечных пропаганда налажена, — отметил мысленно Громов. — С самого детства через разного рода сказки и рассказы родителей, из поколения в поколение. А нам ещё в это общество интегрироваться».       — Мы — дети Великой Матери Ночи, коли уж так, — улыбнулась, не размыкая губ, Хоуп. — И не нужно нас бояться. Мы здесь, чтобы помочь! Как тебя зовут?       — А я и не боюсь! — гордо вскинув голову, ответил жеребёнок, чей голос, правда, в самом конце всё же дрогнул. — А зовут меня Блу Скай!       Впрочем, как заметил для себя востроянец, держался мелкий действительно неплохо. Особенно для того, кто как минимум несколько часов провел под завалами. Правду писали в книгах о том, что все пернатые, так или иначе, гордые и наиболее часто — отмороженные. Или это у лейтенанта атарактики качественные?       — А меня — Сансет! — продолжая излучать из себя дружелюбие, она извлекла из скинутых на пол перемётных сумок флягу и протянула её жеребёнку. — Пить хочешь, Блу?       По тому, как тот уставился на керамический сосуд, стало понятно — хочет. Но при этом мнется так, будто бы опасается, что его травануть захотели.       — А там… кровь?       — Мы у них ещё и вампиры, — вновь фыркнула особистка. — Такой бред от них слышу впервые!       — Тут вода, — терпеливо объяснила медик. — Родниковая. Кровь мы не пьём.       Первый глоток пегас сделал с хорошо различимой опаской, но, поняв, что предложили ему действительно самую обыкновенную воду, присосался к сосуду так, что отнимать пришлось едва ли не силой:       — Не пей сразу много! — Хоуп заткнула длинное горлышко пробкой. — После долгого обезвоживания это может быть опасно. Сколько ты не пил?       — Не знаю… — пегасик вздрогнул, задумавшись. — Ой… а вы знаете, где мои родители и сестрёнка?       Хоуп оглянулась на комиссара.       — Мы отведем тебя к ним, — уверенно солгал он. Тащить бедолагу в ратушу к его родителям, наверняка разобранным по частям он, ясное дело, не собирался. А вот упомянутая им сестра… — А сколько лет твоей сестре?       Пегасик удивлённо моргнул:       — Восемь!       — А другие жеребята в деревне есть? — продолжил любопытствовать Виктор, стараясь не дать ксеносу времени на подумать.       — Я уже не жеребёнок! — притопнул по креслу пегас, стараясь при этом все же не пересекаться с востроянцем взглядом. — И друзья мои тоже! Нас пятеро. Ещё совсем малышня была, у Эплов, но они дней пять назад уехали всем семейством к знакомым. — Он вдруг заозирался по сторонам. — Это же их дом! Тут ещё псов хотели поселить на время…       Громов переглянулся с особисткой.       — А что за псы? — уточнила Сансет.       — Алмазные! — как само собой разумеющееся пояснил жеребёнок. — Они совсем недавно пришли. Много их кобылок было и жеребята их тоже. А ещё с десяток жеребцов, в броне и с копьями, вот! Они долго под воротами стояли, прежде, чем их впустили. Один мой друг — Саммер — сын деревенского главы потом нам рассказывал, что его отец с одним из тех псов долго о чём-то разговаривал. А как закончил, взрослые сразу засуетились, сначала на улице играть запретили, а потом и собирать вещи начали. Мы как раз уже готовы были, но сестрёнка забыла дома какую-то побрякушку, начала плакать. А когда я в дом заскочил…       Он вдруг запнулся, замолк, расширенными глазами уставившись прямо перед собой.       — Скай? — позвала его Сансет спустя несколько секунд.       — Что было потом? — требовательным тоном закончил за кобылу Виктор.       — Потом был грохот… — жеребёнок задрожал. — Как гром, т-только громче и совсем рядом…       Он всхлипнул, попытавшись утереть выступившие слезы, упрямо продолжив:       — Я… я… я моргнул… и увидел только доски… снаружи кричали… — голос пегасика сорвался на тихий шепот. — Д-думал, меня искали, н-но… они так кричали… з-звенело что-то и г-грохот…       — Лейтенант, дайте ему снотворного, — не дрогнувшим тоном приказал востроянец, поняв, что ничего полезного мелкий ксенос им уже не расскажет. — Грохот можно было бы объяснить наличием у противника порохового оружия… — он похлопал себя крыльями по трофейным пистолетам. — Но настолько мощное, чтобы обрушить дом… Скажите, Джастес, у алмазников есть свои маги?       — Никогда не слышала о таком, госпожа лейтенант, — покачала головой безопасница, следя за тем, как Хоуп пытается уговорить мелкого принять очередное лекарство. — Как и о том, чтобы они принимали в свои банды не-псов. Могли использовать какой-нибудь артефакт, что тоже весьма маловероятно.       И Громов никогда не слышал о том, чтобы кхорниты применяли псайкерство, артефакты и прочее колдовство, как раз наоборот — эти деятели всегда были не прочь близко познакомить всякого встречного псайкера — не важно, какого тот был вида, пола или фракционной принадлежности — с десятком-другим сантиметров острой доброй стали. Несостыковка получалась, причем весьма серьезная. Может, он пытается притянуть за уши то, чьего нет? Деревню могли вырезать фанатики или какие другие культисты; мало ли среди этих блохастых не дружащих с головой кретинов? Но правый висок всё продолжал настойчиво колоть, стоило лишь задуматься о любителях собирать черепа поверженных врагов.       Да и разве не он ждал знаков? А тут даже не знак, тут полноценная, освещённая посадочными огнями, рокритовая площадка.       — Вот так, — тихий голос Сансет вырвал его из водоворота мыслей. — Всё будет хорошо, всё уже позади…       Жеребёнок, которого кобыла обнимала крыльями, уже клевал носом, продолжая что-то беззвучно бормотать, но вскоре совсем затих, тихонько засопев.       — Берите его на спину, лейтенант, и возвращаемся к ратуше. — Востроянец подхватил медицинские сумки, двинувшись на выход. — Будем решать, что делать дальше.       …Шестнадцать пар глаз внимательно смотрели на него. Виктор позволил себе невиданную роскошь, построив весь личный состав РШГ во внутреннем дворе ратуши. Собрал для короткого инструктажа и сейчас оглядывал построившихся бойцов, выбирая, кого из них отправит к месту дислокации их транспорта вместе с мирно спящим жеребенком и пакетом инструкций для оставшихся там фестралов. Остальным бойцам временно сформированной разведывательно-штурмовой группы же предстоял восьмикилометровый марш-бросок по пересечённой местности с последующей разведкой и, скорее всего, зачисткой лагеря неприятеля. Да, Чиф всё же смог взять «след», хотя, пожалуй, правильно это было называть «дать вектор и приблизительное» расстояние до следующей «фонящей» точки. И Громов всерьёз собрался если и не познакомиться с её обитателями, то хотя бы всё там тщательно проверить, чтобы потом вернуться в составе полноценной карательной экспедиции. Да, это противоречило приказу как можно быстрее прибыть в Кантерлот, но Громов в первую очередь оставался имперским комиссаром, главной целью которого была борьба с врагами Человечества, а личной — понимание причины, по которой он сейчас обитает в тушке ксеноса-кобылы. И неожиданное появление на его пути архиврага, если, конечно, это именно он, является неплохой точкой для того, чтобы начать с нее свои поиски.       Осталось только обосновать свое решение в глазах подчинённых, главной целью которых является служение какой-то там ксеноведьме. Хотя, если точнее, не сколько подчинённых, сколько «коллег» в лице Чифа, Джастес и, возможно, Сансет.       — Бойцы! — решив, что положенная минута пафосного молчания истекла, начал он. — Все вы являетесь свидетелями зверства уродов, недостойных права называться разумными! — короткий кивок за спину, на здание ратуши. — Сейчас они вырезали деревню дневных, но ничего не мешает этой заразе распространиться по всему фронтиру, прийти уже на наш порог!       Виктор дал подчинённым время осмыслить прозвучавшие слова, представить каждому свою картину подобного «визита» и его последствий. И особенно внимательно проследил за реакцией на это заявление офицеров и посла. Последний свои манго кушал не просто так — морду он держал отлично, и понять, как он относится к намечающейся авантюре Виктора было тяжело. В целом: положительно, но частности уловить не выходило. А вот лейтенант безопасности была явно против, хоть и встревать, похоже, не собиралась.       — Сейчас у нас есть возможность выжечь эту заразу в зародыше, не дать ей распространиться. Возможность отомстить ксеносам, — Громов не стал сдерживать ехидную ухмылку, надеясь, что подчинённые примут её за оскал. — Посягнувших на жизни пони, хоть и дневных, а также обезопасить уже наших близких и родных от этой угрозы! А потому…       Насколько успел понять Громов, отношения между двумя ветвями понячьей расы были напряжёнными, но всё же весьма далеки от взаимной ненависти, как между теми же ушастыми. А потому доза пафоса и героизма, в сочетании с юношеским идеализмом, от которого недавние курсантики ещё не успели избавиться легла на благодатную почву, разожгла в глазах желание по геройствовать, отличиться, да желательно с каким-нибудь подвигом. Всё как у всех, и у Виктора в свое время, в том числе.       — Крыло, слушай мою команду! Рядовые Рейв и Дрим — на вас доставка в основной лагерь гражданского и передача моего приказа, — он помахал в воздухе клочком пергамента. — Капралу Кристал Грейв. Остальным — проверить оружие и снаряжение, приготовиться к маршу. Сержант Миднайт, на вас контроль исполнения. Время выполнения: пятнадцать минут!       Стоило фестралам засветиться, Джастес и Грей тут же шагнули к нему.       — Госпожа лейтенант, — на удивление спокойно, без гонора взяла слово особистка. — Вы уверены, что столь радикальное отклонение от приказа допустимо в текущих условиях? Наша главная задача: успешно передислоцироваться в Кантерлот и встретить там Великую Матерь, а не гоняться по эквестрийским лесам за бандой отморозков!       — Уверена, госпожа Джастес, — кивнул востроянец. — Во-первых, граница Анклава находится отсюда всего в двух днях пути, и опасность столкновения наших пони с этими, как вы выразились, отморозками далеко не нулевая. Во-вторых, вы гораздо лучше меня осведомлены об отношении к нам эквестрийцев, и если мы сможем избавиться от их врага, мы не только положим начало изменению этого отношения, но и дадим им новых монстров, вместо себя. Ну и в-третьих… Разве можем мы просто пройти мимо? Особенно учитывая, что в их лапах могут находится жеребята?       Лейтенант особого отдела поморщилась. Виктор и не рассчитывал, что последний аргумент на неё подействует, зато он отлично вписывался в образ молодой и горячей кобылы, жаждущей славы и сражающейся за всё хорошее против всего плохого.       — В одном лейтенант Тандер права, — взял слово дипломат. — Нам будет крайне выгодно доложить о случившемся в Верхних Гривах первыми и в том свете, который будет для нас наиболее выгодным.       — А если сможем уничтожить нападающих и освободить заложников… — поспешил вставить Громов, продолжая вживаться в образ.       — Которых может и не быть, — отрезала Джастес. — Господин Чиф, официально именно вы глава нашей группы, и ослушаться вашего приказа мы не в праве. ВЫ уверены в реальной целесообразности подобного риска?       — Если мы доложим о случившемся здесь без вещественных доказательств, некоторые эквестрийские… силы могут попытаться использовать это против нас. Конечно, дальше слухов и жёлтых газетенок это не пройдёт, но в обществе дневных этими факторами пренебрегать нельзя. А одной из моих основных задач является именно налаживание дружественных отношений с эквестрийцами.       Особистка хмуро посмотрела на дипломата, затем перевела взгляд на Громова. Вздохнула:       — Что же, приказывать я вам не в праве, а переубедить, похоже не получится, но я вынуждена просить вас, господин Чиф, хотя бы воздержаться от участия в предстоящей… спецоперации!       — Мои умения могут сильно помочь бойцам лейтенант Тандер, — ответил Грей. — И, если что-то пойдёт не так, спасти немало жизней верных воинов Анклава, однако…       — Ваши умения как дипломата могут спасти куда больше, — продолжила за него особистка.       — А если пойти на компромисс? — внёс предложение Громов. — Помощь господина Чифа в любом случае будет необходима для поиска лагеря противника, но находится он будет в резерве, на самый крайний случай.       — Помнится, вы совсем недавно говорили о именно разведывательно-штурмовой группе, Тандер, — напомнила Джастес. — И основной задачей будет именно разведка и сбор данных.       — Я планирую взять языка, — Громов с лёгкостью выдержал её испытующий взгляд. — И по результатам допроса принимать решение о дальнейших действиях.       — И вы, похоже, знаете чем этот допрос окончится, раз отправили в лагерь рядовых, показывающих наименее высокие результаты по боевой подготовке, — осклабилась безопасница.       — Предполагаю, — спокойно ответил комиссар.       — Если возражений больше нет, — единорог явно хотел подвести итог, но вдруг резко замолк на полуслове, уставившись куда-то наверх, за спину Джастес и Громова.       Разворачиваясь на месте, он уже готов был упасть на землю, прихватив с собой и оказавшуюся на одной с ним линии особистку, но вместо этого замер, уставившись в небо. Замершее в зените солнце было обычного для этого мира огромного размера, но сейчас его правая нижняя часть стремительно наливалась чернотой, бросая на предгорье длинные тени. И «стремительно» в данном случае не было фигурой речи: прошло всего несколько десятков секунд, и на предгорья опустился сумрак, а небо сменило цвет с голубого на тёмно-синий. Вот только если классические астрономические явления, насколько знал Виктор, длились не больше пятнадцати минут, местная луна, похоже вообще остановила движение. О том, как это возможно он сейчас старался не думать.       — Великая Мать! — выкрикнул кто-то из подчинённых, и бойцы тут же возбуждённо загомонили, да так, что Громову пришлось повысить голос, возвращая энергию мышей в конструктивное русло.       — Если учесть, что нас «пригласили» в качестве основы новообразованной Ночной Стражи под началом Повелительницы, — не разделяя бездумной радости подчинённых, напряжённо поговорил дипломат. — Это либо сделано в честь воссоединения и прекращения вражды королевских сестер, либо…       — Мы придём прямо в пасть мантикоре, — закончила за него безопасница. — Великая Ночь, если Повелительница действительно вступила в схватку, а мы продолжаемся здесь…       — Мы не успеем в разумные сроки даже при условии, что вылетим в Кантерлот прямо сейчас, бросив всё имущество, — спокойно проговорил востроянец, встретившись с лейтенантом особого отдела взглядом. — Поэтому план остаётся без изменений. Можно даже считать, что нам дали знак…

***

      Это была небольшая прогалина метров пятнадцать в диаметре, примыкающая прямо к горному склону. Неширокая быстротекущая речка пересекала ее у противоположного склону края, двигаясь по странной и явно искусственной траектории. Именно она стала тем, что изначально привлекло внимание востроянца. Уже более детальный и вдумчивый осмотр выявил подозрительную плотность густого кустарника, покрывающего склон, а затем был обнаружен и вражеский НП. Лежку противник оборудовал со всеми «удобствами» — в ветвях высокого, но не выделяющегося из общей массы дерева, чья крона была достаточно плотной, чтобы укрыть от постороннего взгляда полтора метра очищенного пространства, представляющую собой деревянный настил, накрытый маскировочной сетью. Под сетью находились двое псов, один из которых «втыкал» в сторону склона, а другой держал под контролем обе замаскированные от взгляда с воздуха тропы, ведущих к прогалине.       Громов до последнего не мог поверить в то, что секрет у врага всего один. Он, Миднайт и Хант излазали на животах все прилегающие кусты и осмотрели все деревья, но ничего так и не нашли. Отправленная дальше группа из Чифа, Майта и Лоа нашла и источник магии. Находился он под землёй в полукилометре от точки входа. Виктор поначалу хотел разбить свою группу на несколько отрядов и прочесать округу километра на три в диаметре, но в конце концов от этой затеи отказался. Их поджимало время, да и неопытные фестралы могли всё запороть, наткнувшись на ещё один вражеский наблюдательный пункт.       Совещание они провели метрах в трёхстах от прогалины, там же разработали и довели до подчинённых план взятия языка. На всё, включая марш-бросок ушло часа четыре. Ещё половина понадобилась, чтобы все заняли нужные места, а также чтобы ветер, которому «немного помогли» принес к прогалине кучку ничем непримечательных облаков. Теперь оставалось только ждать. Бойцам приказа, а комиссару нужного момента.       План, в общем-то, был прост и незатейлив. Приняв во внимание не особо острое зрение обитающих преимущественно под землёй алмазников, а также до сих пор царивший на улице сумрак, решено было дождаться смены караула, после чего Громов и Сапфир Мун должны будут, максимально сблизившись с наблюдательным пунктом, одновременно атаковать, попытавшись взять одного из наблюдателей живьём. Одного, потому что Виктор не был окончательно уверен в том, что Сапфир справиться со своей целью самостоятельно. Да и сам он имел все шансы «завтыкать», так что в данном случае они смогут подстраховать друг друга. На самый крайний случай позиции на соседних деревьях заняли Хант и Миднайт. Первый должен был убрать второго часового одновременно с броском Громова и Мун. Миднайт же отводилась роль той самой подстраховки. Занявшие свои позиции на облаках бойцы первого отделения под началом Лоа осуществляли наблюдение и прикрытие наземной группы в случае «нештатки», остальные во главе с Майтом в оперативном резерве рассредоточены по ближайшим зарослям и наконец, недалеко от стрелков нашел себе место под личной «опекой» Джастес дипломат. Его участие в случае, если все пройдет штатно не требовалось, но если что-то пойдет не так, его звукоизоляционный барьер вполне мог спасти ситуацию.       Ожидание в подобной обстановке — всегда самое трудное. И если востроянец был к нему привычен, то Сапфир заметно нервничала, так и норовя то поменять положение тела, то покрутить башкой. Один раз она едва не задела подрагивающим хвостом ветку кустарника, в котором с востроянцем дожидалась команды на начало «операции», после чего Громов наградил ее таким взглядом, что шевелиться кобыла перестала вовсе — близость непосредственного начальства, особенно очень недовольного начальства творила настоящие чудеса.       И в конечном итоге их ожидание было вознаграждено. В какой-то момент часть кустарника, укрывающего склон зашевелилась, а затем ветки и листья разошлись в стороны, выпуская из своих недр двух покрытых шерстью гуманоидов. Один из них был относительно высок, макушкой переваливая за метр восемьдесят, второй же был своему товарищу по середину живота. Оба пса быстро, но без суеты лёгкой рысцой двинулись к дереву, на котором был расположен наблюдательный пункт, и у Громова появилась возможность их как следует рассмотреть.       Никаких доспехов, из одежды только множество ремней, переброшенных через грудь и спину. У высокого за спиной болтается диковинного вида арбалет с словно бы углубленным ложем, на бедре в специальных ножнах длинный — с локоть человека длиной нож. У коротышки такой же короткий нож болтается за спиной, а на левом бедре висит скрученная кольцами веревка с маленькой «сумкой» на одном конце и узлом на другой — праща. Это оружие и в эпоху бесконечной вселенской бойни может заткнуть за пояс лазеры и прочий «хай тек». Особенно, когда использует ее огромный орк и вместо камня у него начиненные взрывчаткой килограммовые свинцовые шары.       Было, впрочем, у алмазников и сходство — куча татуировок, вытравленных, судя по потемневшим рубцам, прямо на коже вместе с шерстью. Рисунки изображали разнообразные глаза, стрелки, переплетения геометрически неверных фигур, но главным триггером для имперца стали все же закреплённые на ремнях вытесанные из металла бляхи, изображающие готическую букву «икс» с загнутыми в разные стороны верхними концами и двумя горизонтальными полосами, одна из которых шла через центр, а другая, более широкая, образовывала основание.       Если до того сомнения у Громова оставались, то теперь он получил прямое подтверждение своих предположений.       Хаоситов уже ждали. С дерева спустили канат, по которому вниз съехали двое алмазников, не так разительно отличающихся друг от друга комплекцией. Все те же ремни с характерными застёжками, те же татуировки, больше представляющие из себя шрамы. Коротышка сразу же и довольно ловко полез наверх, а вот высокий пёс задержался внизу, перекинувшись с одним из спустившихся наблюдателей парой дежурных фраз, чей смысл сводился к «всё спокойно». Подтвердились слова Джастес о том, что алмазники преимущественно говорят на общеэквестрийском.       Дождавшись, пока каланча полезет наверх, Виктор осторожно коснулся крыла напарницы и указал взглядом на старшего смены. Сапфир отчётливо моргнула. Кусты вновь подались в стороны, пропуская сменившихся часовых, и на этот раз внимательно смотрящий за этим Громов успел заметить свод уходящего куда-то вниз тоннеля. Причем уклон, как успел приметить востроянец, был не меньше тридцати градусов. И это было отлично, ведь говорило о том, что в самом худшем случае ещё один пост находится в конце или середине спуска, а не у самого входа, и несущие там дежурство противники не могут контролировать поверхность. Скорее всего, они и вовсе поднимаются к ней только во время смены или по сигналу наблюдателей, а все остальное время сидят где-нибудь в аналоге караулки. Ведь разумные, не важно люди это, или те же тау, всегда стремятся к личному комфорту. А если эти разумные ещё и солдаты, причем не важно: регулярной армии, бандитских формирований или хаоситских шаек, они всегда будут искать возможности «похалявить». Ведь зачем торчать на склоне в тридцать градусов, если можно с комфортом пересидеть смену за партией в карты или пустым трёпом?       Впрочем, как вынужден был отметить востроянец, псы трепаться не спешили. И если прошлая смена могла этого не делать, потому что все темы для разговоров за время дежурства были перебраны, то вот новая находилась в абсолютной тишине с самого начала.       Комиссар подождал ровно десять минут. Именно столько времени по личным наблюдениям и ещё Схольному опыту требовалось, чтобы в условиях уверенности в полном отсутствии рядом противника, мозг начинал уставать от постоянной концентрации внимания и начинал «блуждать». Да и те, кто открывал и закрывал вход в тоннель уже наверняка спустились вниз.       Он вновь коснулся крыла Мун и три раза согнул и разогнул кончик собственного — готовность тридцать секунд. Подчинённая отчётливо сглотнула, напрягшись, словно струна. Громов же, сделав зарубку в памяти о том, чтобы провести с личным составом занятие по теме «основы диверсионной работы», начал неспешно и очень аккуратно разминать конечности. По пять секунд на каждую ногу, ещё пять на оба крыла и наконец…       Сначала над кронами деревьев разнеслась короткая птичья трель, которую тут же подхватили и с другой стороны. Несколько источников звука против одного сделали свое дело, и оба алмазника повернули морды в сторону от позиции Виктора и Мун. А потому не увидели скользнувшие в сумраке силуэты, теряя драгоценные мгновения. А вот хлопанье крыльев они услышали — коротышка инстинктивно потянулся к бедру к наиболее привычному для него оружию, а вот каланча вцепился в сигнальный рог. Впрочем, ничего больше они сделать не успели. Низкорослик из-за прилетевшего прямо под основание черепа арбалетного болта, в оперение которого он также инстинктивно вцепился в последнюю секунду жизни, а его высокий собрат из-за рухнувшей на него сверху Сапфир, что буквально вмяла морду пса в деревянный настил. Он попытался было замычать, но в этот миг немного замешкавшийся из-за недостаточной сноровки в полетах Громов впечатал правое переднее копыто ему в бок, начисто лишая такой возможности, а заодно и ломая правым же задним пальцы, уже сомкнувшиеся на рукояти ножа. Единственное, что смог сделать хаосит прежде, чем востроянец оттеснил Сапфир, сам взгромоздившись на пса — засипеть на самой грани даже фестральей слышимости.       — Будешь вести себя тихо — сдохнешь быстро! — вжав металлический крыльевой коготь в горло пленного, прошипел ему в ухо комиссар, слегка отвернув голову пса от испачканного кровью настила.       — Ифи… на фуй… — зубы у пса и сами по себе были острыми, так этот ещё, похоже, изрядно поработал над ними напильником, за что и поплатился, прикусив при ударе язык. В сочетании с разбитым носом и пробившему шкуру клинку, что вжался в его шею, это делало сиплую речь хаосита едва различимой. — Я не… блюфь бфофи…       Алмазник явно пытался говорить как можно громче, и Виктор сильнее надавил клинком, чувствуя, как по крылу потекла горячая кровь. Сапфир к этому моменту уже несколько раз ткнула в труп коротышки его же ножом и уже срезала с тела придавленного к настилу пса все лишнее, включая ремни с оружием и сигнальным рогом. При этом как-либо осторожность кобыла даже не пыталась, подчас оставляя на шерсти пленного глубокие кровоточащие порезы. И востроянец прекрасно видел, как морщится от каждого из них алмазник.       Нет, пытать хаосита дело зачастую действительно бесполезное. В лучшем случае ему будет на это абсолютно плевать из-за того, что все его нервные окончания вместе с плотью давно превратились в поражённую букетом омерзительных болезней отвратительную биомассу, а в худшем какой-нибудь конченый слаанешит оправдает свое «звание» и запачкает пытающего, как в известном похабном анекдоте про ту самую сексапильную инквизиторшу, который никто и никогда не рассказывает, но все при этом его знают. И кхорниты в этом плане не сильно лучше. Да, они чувствуют боль и не получают от нее удовольствия, но эта же самая боль для них — часть жизни. Чем больше они прольют крови, не важно своей или чужой, чем больше боли они смогут перетерпеть, тем ближе они станут к «возвышению». Конечно, у той же инквизиции наверняка были методы, которыми можно было разговорить даже предателя-астартес, но Виктору они были неведомы. Зато, учитывая явную неопытность его конкретного «визави»…       — Думаешь, что после смерти тебя ждёт награда, ведь ты сильный воин, а? — стараясь вложить в голос как можно больше яда, продолжил шипеть алмазнику прямо в ухо комиссар. — Ведь ты собираешься сопротивляться и молчать, сдохнуть, если потребуется, вот только тебя обманули!..       — Дфа фто тфы фоопфе…       — Знаю? — перебил хаосита востроянец. — О, побольше твоего! Например то, что твой «повелитель» уважает лишь силу и смерть на поле брани! А я сейчас собираюсь взять твой же нож и воткнуть тебе его в задницу. Потом отрежу язык и все лишние конечности. Подохнешь ты довольно быстро, но не в бою, а лёжа в канаве в лужи своего же дерьма и крови. Ответишь на мои вопросы — дам оружие и умрёшь вместе с ним и быстро, как и полагается воину!       Продолжая прижимать к настилу притихшего и явно задумавшегося пса, Громов вытянул в сторону Мун свободное крыло и принял протянутый подчинённой нож и уперев его острем алмазнику в бок, повел вниз:       — Сколько всего боевиков внизу?!       Когда на удивление хорошо заточенный нож без особого усилия со стороны востроянца надрезал хаоситу хвост, тот не выдержал:       — Офиннатфать пефсефков и ефё с тфи фесятка неофитоф…       — Кто такие берсерки? — ощутимо напрягшись, Виктор ещё раз дёрнул крылом, буквально снимая с хвоста алмазника шмат шерсти.       — Фамые Фильные… пфифнал фам фофак…       — Вожак? — нож придавливает многострадальный хвост к настилу, трещат позвонки.       — Фа… уфил фофлого…       — Как охраняется тоннель?       — Сегодня тфое… офтальные на фитуале…       — Какой он длины? Ловушки или сигналка на входе есть?       — Шагоф фосемь. Неф нифего, смыфла никакофо…       — Ты говорил о ритуале. Он связан с нападением на деревню?       — Пофесение…       — Что? — Громов сильнее надавил на нож, и хаосит дёрнулся:       — Пофесение! Фитуал… фенки… фяли фенкоф ты тефевни… тофны уфить пфефателей!       — Жеребята должны будут убить тех из ваших, кто пытался укрыться в деревне?       — Не нафих… Пфефатели!.. М-м-м!.. — это нож с влажным хвостом таки отсек псу хвост.       — Я начинаю терять терпение! — продолжая вжимать лицо хаосита в пропитавшееся кровью дерево, прошипел Громов. — Отвечай на вопрос!       — Та…       — Сколько жеребят? Сколько «предателей»? Когда состоится ритуал?       — Фетфилоногих пятфь… пфефателей бофсе… Упифать не фсех… фафу… фитуал ф феледине фмены…       — Сколько длится смена?       — Фетыфе чафа…       — У вас есть ещё силы? Здесь, или где-нибудь ещё?       — Нет, — вытолкав из себя новую порцию крови, неожиданно четко ответил пёс, — сдефь нет, больфе вошак не говофит.       — Входной тоннель охраняют трое. Они внизу?       — В калавулке. Сейчаф фсе стафшие готофатся к фитуалу, в калавулку притафили самку… Ифиоты…       — Где караулка?       — Сфафу са спуфком, слефа…       Это было отлично. Как минимум потому, что боевики скорее всего будут заняты оргией, а не выполнением своих обязанностей. Хотя кхорниты к половым сношениям больше частью все же равнодушны. Не пытаются ли его сейчас нагреть?       — Разве оргии поощряются вашим «повелителем»?       — Нофый фофак гофолит — нет, но ему фсе лафно. А эти тлое фместе фсекта. Фильные…       — Сколько внизу «предателей»?       — Фтук пятфнатцать. Суки, фенки… копелей фсех уфили… сфафу… Пфу… Ты обещала!       Видимо почувствовав, что этот вопрос был последним, алмазник сплюнул и скосил на Виктора взгляд. Собственно, всё, что нужно было, он уже узнал, так что…       Нож хоть и не без труда, но вошёл кобелю в бок, а когда он дёрнулся, комиссар рванул на себя правое крыло, вспарывая алмазнику сонную артерию. Давать врагу оружие он не собирался, но смерть действительно была практически мгновенной.       Отстранившись от тела, Виктор отряхнул крыло и перевел взгляд на Сапфир. Кобыла со странным выражением на морде смотрела на затихающего боевика, и комиссар удивлённо вскинул правую бровь:       — Вам жаль этого урода, Сапфир?       — Ч-что?.. — фестралка моргнула. — Никак нет, госпожа лейтенант! После всего, что эти уроды натворили в Верхних Гривах — так ему и надо, просто… вы так уверенно всё делали, будто…       — Я попрошу вас как можно меньше распространяться об этих моих умениях, Сапфир. — Громов поднялся на ноги. — Я могу на вас положиться?       — Так точно!       — Тогда давайте тихо делать отсюда крылья. У нас есть немного времени на подготовку…       — …Возражения? Дополнения?       Громов внимательно осмотрел собравшихся подле него фестралов. А были здесь все члены РШГ, за исключением Лоа и трёх курсантов, оставшихся вести наблюдение за входом в тоннель и обезвреженным НП. И каждого востроянец готов был выслушать. Эта привычка была с ним ещё с «прошлой жизни», ибо каждый боец его группы был крепким профессионалом. Да и в принципе Виктор старался поддерживать в вверенном ему подразделении преимущественно неформальный стиль общения и взаимодействия. Да, это могло бы повлечь за собой снижение уровня дисциплины, но плюсы всё же перевешивали. А в том, что мелкие вольности подчинённых не повлекут за собой тяжёлых последствий, Виктор был уверен.       Аборигены же были явно более традиционных взглядов, и потому что бывшие курсанты, что «трёшки» молчали, и не думая что-либо говорить. Сержант Миднайт, похоже, была готова по приказу своего недавно приобретенного кумира прыгнуть на плаху, поэтому также хранила молчание. Дипломат намеревался выслушать сначала все мнения, а вот Джастес молчать не желала:       — Слишком рискованно, — она повела крылом в сторону, где скачках в семидесяти от группы располагалась прогалина. — Что, если пленный солгал? Или если освобожденные не захотят с вами сотрудничать? И это при условии, что у вас получится сделать все быстро и не поднимая шума. В конце концов, я повторюсь, наша задача — добраться до Кантерлота, тем более, что судя по сложившейся ситуации, — кивок на тёмно-синее небо. — Повелительнице необходима помощь!       — Может быть необходима, госпожа лейтенант особого отдела, — пожал крыльями Громов. — Помощь, которую мы в любом случае не успеем оказать. К тому же, если у Повелительницы возникли некоторые противоречия со своей сестрой и они до сих пор, — кивок на небо, — Не решены, спасение нами эквестрийцев может стать фактором, что окончательно склонит чашу весов в нужную нам сторону. К тому же… Вы сможете позволить кровожадным уродам и дальше держать у себя жеребят? Можете предположить, к чему это приведёт?       От последнего аргумента у востроянца едва не заломило в скулах, настолько слащаво он звучал. Но судя по реакции подчинённых, именно он мог оказаться самым эффективным. На самом же деле причины, толкающие Громова на рисковый шаг, в виде штурма вражеского лагеря были куда более прозаичны и эгоистичны. В первую очередь играло именно то, что там, неполной сотне метров от них находились хаоситы — худшие из предателей, враги без права на прощение и пощаду. Затем шло желание комиссара разобраться в том, что он забыл в тушке этой перепончатокрылой кобылы, а вот потом… Громов отлично знал, что может случиться с миром, если вовремя не вырезать такой вот «очаг заражения». А если они сейчас уйдут, если даже переданная эквестрийцам информация заставит дневных пошевелиться… Хаоситы могут просто уйти. А выследить подобных им сложно даже в Империуме при условии тотальной цифровой слежки и наличии специальной не гнушающейся никаких методов организации, заточенной на борьбу с архиврагом. И при вспоминании пылающих секторов городов-ульев, пропахших химией подульях с сотнями и тысячами тел людей, убитых с особой жестокостью даже не демонами, а теми, кто ещё совсем недавно был точно такими же людьми, в разуме Виктора появлялось беспокойство и какое-то иррациональное, внушенное извне желание не допустить подобной участи для этого захудалого мирка. Ведь сюда в случае глобального аврала не прилетят десятки звездных исполинов, не придет на помощь гвардия…       — Я полностью понимаю и поддерживаю ваше желание помочь, лейтенант Тандер, — особистка изменила тактику. — Но мы не можем ставить под угрозу цель всего нашего похода…       — Именно поэтому вы и господин Чиф остаётесь здесь, лейтенант, — подвёл итог востроянец. — И в случае, если мы не вернёмся в назначенный срок, вы должны будете обеспечить выполнение стоящей перед нами задачи.       Несколько долгих секунд они смотрели друг другу в глаза, пока не заговорил Чиф:       — Несомненно, предложенная госпожой Тандер авантюра является огромным риском, но и выгода в случае, если у вас всё получится, окупит его сполна. Пожалуй, предложи мне эту идею кто-то другой, я бы непременно отказался. Но вы, лейтенант, уже один раз смогли сделать невозможное. Здесь будет легче.       «Да и в случае, если мы все попередохнем, ты сможешь разыграть и это, ведь «пали защищая» и прочая лабудень», — внутренне усмехнулся Громов.       Впрочем, пока это было его затее только на пользу:       — Благодарю за оказанное доверие, господин Грей! — востроянец поднялся, вскинув к груди правую переднюю ногу. — В случае, если возражений больше нет — выдвигаемся!       План Громова гениальностью не блистал. В первой фазе ему, Миднайт, Ханту и Сапфир предстояло проникнуть в тоннель, добраться до караулки и уничтожить троих боевиков. Мирняк предполагалось обстоятельно допросить на тему внутреннего устройства шахты, проверить слова хаосита и аккуратно доставить на поверхность. Уже затем, соединившись с группой Майта, начать движение вглубь шахты, пользуясь тем, что большая часть боевиков скорее всего будет занята подготовкой к ритуалу. Встреченных на пути хаоситов убивать, а мирняк — отправлять на выход. Иными словами — действовать по обстоятельствам. Главным было не поднимая шума добраться до места, где держат заложников, вызволить их, а затем…       «Затем» Виктор опасался лишний раз прокручивать даже в мыслях. Люди в принципе по большей части суеверны, а уж люди военные и подавно.       К прогалине вернулись быстро. Лоа доложила, что за время их отсутствия ничего не произошло. На связь с наблюдательным пунктом никто выйти не пытался, как, в общем-то и совершить обход. Здесь же Громов объявил последнюю готовность. И пока те, кто должен был остаться на поверхности подготавливали позиции к возможной встрече с противником, Виктор в очередной раз созвал к себе своих подопечных, лично проверил у всех снаряжение и оружие, заставил попрыгать, побегать, поползать и взлететь. Когда все элементы экипировки были подтянуты и отрегулированы, он отдал приказ на выдвижение.       Первый и самый лёгкий этап операции прошел быстро и без заминок: пока Миднайт и Хант, забравшись на ближайшие деревья, осуществляли общее прикрытие, Громов с Мун подбежали к холму. Кустарник в том месте, откуда выходили и куда заходили боевики оказался при ближайшем рассмотрении вовсе не родным — аккуратно выкорчеванные вместе с корнем, два разлапистых растения были посажены на тонкую металлическую сетку, что из средств запирания имела лишь петлю да маленький накидной крючок, подцепить который кончиком крыла оказалось несложно. Повинуясь жесту Виктора, Сапфир слегка приоткрыла одну из створок, и востроянец, пользуясь царящим снаружи полумраком, аккуратно заглянул внутрь. Тоннель имел добротную деревянную лестницу, проложенную по полу, закреплённый на левой стене светящийся тусклым светом драгоценный камень и… всё. В самом низу с левой стороны обнаружился закрытый плотной тканью круглый проход, из которого доносилась тихая возня.       У Громова аж брови на лоб полезли.       «Кровь Императора! — совершенно обалдело подумал он. — Такого даже мы себе в Схоле не позволяли — кто-то да обязательно стоял на шухере, чтобы предупреждать о приближающихся преподавателях!»       На миг даже показалось, что это ловушка, но интуиция молчала. Да и не в характере кхорнитов ставить растяжки и отсиживаться в засаде. Им бой лицом к лицу подавай.       Ещё один знак крылом, и через несколько секунд рядом оказываются Миднайт и Спирит.       — Идем медленно, не спешим и не шумим. Я в голове, Миднайт за мной, Сапфир следом, Хант замыкающий. — Поправив висящий на боку арбалет, Виктор скомандовал — Пошли!..       В который уже раз проклиная свою лошадиную анатомию, он спускался вниз. Вниз головой и кверху крупом. И беспокоило его не то, что идущие за ним подопечные будет на него пялиться — тем сейчас не до того, адреналин надёжно глушит все похотливые и не только мысли — беспокоило его отсутствие возможности своевременно отреагировать на внезапную угрозу. Конечно, оставшийся сзади Хант не смажет, но если противников будет больше одного… Чтобы выстрелить, Виктору необходимо будет плюхнуться на задницу, взять арбалет, прицелиться… И при этом очень желательно не сорваться с широких деревянных брусков, за которые он цеплялся сейчас всеми конечностями сразу.       И тем не менее, спуск закончился. Уже внизу Громов поднялся на задние ноги и взявшись за арбалет, встал справа от шторы, оглядевшись. Тоннель, резко потеряв в наклоне, продолжал спускаться дальше и метров через десять резко нырял в вертикальную шахту, укреплённую всё тем же деревянным брусом. Сверху была расположена странного вида конструкция из лебёдок и блоков, необходимая, судя по всему, для подъёма и спуска вниз грузов. В любом случае, в данный момент такая конструкция шахты была им только на руку — неожиданно ударить им в спины псы не смогут при всём желании.       Подтянулись и остальные фестралы. Пока они рассредоточивались возле входа, Виктор повел ушами, вслушиваясь в доносящиеся из караулки звуки. Какой-то тихий монотонный скрежет металла о металл, скрип дерева, тихий свист… Не походили эти звуки на оргию, вот ни капли. Поэтому, убедившись, что все находятся на положенных им местах — Миднайт встала у Громова за плечом, Хант и Сапфир копировали их слева от прохода — Громов аккуратно подцепил край шторы выступом стремени и заглянул внутрь.       Первым, что он увидел, была спина. Мужская и покрытая рубцами свежих шрамов. Вот только в отличие от уже виденных хаоситов, эти шрамы никаких узоров не составляли. Да и выглядел их обладатель как-то… паршиво. Забито, что ли. Чуть скособочившись, он сидел за столом. Прижатые ужи дергались при каждом особенно громком металлическом шорохе. Их источником был здоровенный пёс, что сидел на низенькой лавочке у дальней стены и старательно затачивал лезвие огромного и явно не боевого топора. У этого были и татуировки и висящая на поясе бляха изображающая порченный символ. Вскоре показался и источник деревянного скрипа — в поле зрения появился ещё один пёс. Габаритами он был скромнее чем первый, зато у этого под рыжей татуированной шерстью отчётливо перекатывались тугие жгуты мышц, а в ножнах на поясе висел короткий меч с широким клинком. Вновь исчезнув из поля зрения Виктора он, судя по звуку, прислонился к стене.       — Долго ещё? — глухой раздраженный голос раздался как раз оттуда.       Сидящий за столом дёрнулся, чуть отклонившись в бок и Виктор заметил то, что лежало на грубой столешнице. Тело. Судя по строению покрытая грязно-серой шерстью тушка принадлежала суке. Завернута она была в потасканный плащ, голова отсутствовала, а на плоской, совсем не женской груди находилось нагромождение каких-то подозрительно знакомых брусков, соединённых плотными жгутами шнуров.       — Тут немного осталось… — ответил наконец сидящий за столом. Как-то глухо и с мрачным предвкушением. — Срежу всё и можно будет аккуратно снимать.       — Давай только быстрее, пока она не остыла! — сидящий у стены бугай засмеялся, впрочем, поняв, что его никто не поддерживает, быстро заткнулся, нахмурился. — И снимать с нее эту жилетку сам будешь, понял?!.       — Обязательно…       «Где третий? — внимательно осматривая скромное помещение, задумался Громов. — Вне поля зрения? Почему молчит? Или сидящий у стола он и есть, просто сам по себе такой жалкий?»       Ответ на его вопрос пришел неожиданно и, что называется, «откуда не ждали»: со стороны шахты раздался скрип дерева и частое дыхание.       Наверх кто-то поднимался.       Комиссар почувствовал, как сердце в груди загрохотало, дыхание участилось, бесплотные пальцы стали какими-то вязкими, а мысли в голове панически заметались. То же самое, судя по виду, испытывали и его подчинённые. Только вот если востроянец практически мгновенно усилием воли вернул себе самообладание, то у Сапфир с Миднайт получилось куда хуже. Хант сильнее вцепился в арбалет, слегка повернув в сторону шахты расправленные для равновесия крылья — инстинктивная реакция на стресс. Впрочем, он все равно выглядел наиболее собранным из всех, так что Виктор, встретившись с ним взглядом, повел зрачками в сторону противоположной стены. Жеребец без лишних слов сместился в указанном направлении, тут же улёгся прямо на грязный пол и вжал в плечо приклад арбалета. Громов же, перекинув через себя ремень собственного метателя, одними губами приказал кобылам:       — Тихо!       И тут же, развернувшись и опустившись на все четыре, двинулся в сторону шахты, с каждым шагом все сильнее приникая к полу и отходя к стене так, чтобы освободить Спириту линию огня. К шахте он практически подполз. Лег на бок, вытянув в сторону шахты передние ноги.       Удар сердца. Скрип дерева, тяжёлое дыхание снизу, удар сердца…       Этот цикл повторился раза четыре прежде чем из шахты показалась голова пса. Морда, разукрашенная запекшейся кровью и изображающая череп удивительно хорошо сочеталась с зажатым в зубах куском мяса, а вот абсолютное изумление на этом самом лице с брутальным видом сочеталось уже хуже. Впрочем, как и появившееся секундой позже в этом самом лице, прямо между бровями оперение арбалетного болта.       Громов успел подхватить дергающееся тело, едва не утянувшее его за собой в шахту и даже сумел вытянуть его на себя. Вот только времени перевести дыхание у него не было. Это только в пикт фильмах выстрел из пистолета с глушителем или того же арбалета кажется бесшумным и не вызывает у болванчиков подозрений. В реальности же звук, с которым в полет отправляется несколько десятков грамм железа и дерева не услышать в замкнутом пространстве нужно ещё постараться. Особенно когда тебя от его источника отделяет лишь тонкая занавеска. А ещё в жизни никто не свалит столь подозрительный звук на крыс и не озвучит в пространство: «пойду проверю».       Отдергивая занавеску, рыжий алмазник уже вытаскивал из ножен свое оружие. Стоило отдать врагу должное: он сориентировался очень быстро, тут же останавливая шаг и отклоняясь назад, вскинул к груди меч, но было уже поздно. Привычка держать оружие так, чтобы оно всегда находилось под рукой пригодилась и сейчас — востроянец, перекатившись на спину, прицелился и потянул спуск. И, очень на то похоже, Вселенский баланс на этот раз оказался на его стороне: если с не вовремя вернувшимся хаоситом им не повезло, то болт, который по намерению комиссара должен был угодить псу в грудь, вошёл противнику точно в открытый для предупредительного крика рот.       Тело только начало заваливаться назад, а Миднайт — поставить ей мысленный плюсик — уже замерла в проходе, вскинув арбалет. Упругий щелчок тетивы, и до ушей востроянца донёсся тихий сип. А затем вставшая рядом с сержантом Сапфир спускает крючок, и сип резко обрывается.       Короткий бой окончен с разгромным счётом.       Виктор затих, прислушался. Затем аккуратно выглянул в шахту. Всё было тихо, и прождав для верности ещё с десяток ударов сердца, комиссар поднялся на ноги, походя полоснув лежащее рядом тело хаосита крыльевым клинком — рефлекс, отпечатавшийся в подкорке ещё в «прошлой жизни».       Караулка не впечатляла. Крохотное помещение три на три метра, посередине стол, у дальней стены лавка, а у правой от входа приткнут такой же грубый стул без спинки.       Тело рыжего лежит на спине, болт из распахнутой пасти уже не торчит, из вскрытой шеи на пол толчками льется кровь — своим подчинённым этот крайне полезный рефлекс Громов начал вбивать сразу и без исключений — а на морде застыло выражение какой-то даже обиды. Ну да, обидно должно быть уроду, мнящему себя великим воином и собирателем черепов лежать на полу безвольной куклой и наблюдать, как ему без какого-либо сопротивления режут шею, как какой-нибудь свинье, да слышать смех того, кто только недавно обещал славу…       «Смерть, достойная хаосита».       Сапфир склонилась над практически обезглавленным телом борова, пытаясь выдернуть из его груди арбалетный болт. Миднайт стоит рядом со столом, крылом придерживая направленный в пространство под предметом интерьера арбалет.       — Кто такой? — подойдя, задал вопрос Громов.       Забившийся под стол пёс уставился на него оранжевыми глазами, стараясь сделаться ещё незаметнее:       — А-аурум… я — шахтер. Ну, был, пока эти не пришли…       — Эти? — Виктор ткнул крылом в труп рыжего. — Когда пришли? Откуда?       — Они, — судя по движениям глаз, алмазник закивал. — С неделю назад. Не знаю откуда, просто напали. У нас вообще-то была охрана, вожак позаботился, но их, похоже, самыми первыми перебили… Кто был в главном зале у выхода успели сбежать, а кто как мы — в забое… нас в главный зал согнали. Кобелям предложили присоединиться к какому-то там воинству. Силу обещали, братство. Говорили, что вместо того, чтобы копаться в земле, можно брать уже готовое и властвовать…       — И вы, естественно, тут же согласились, — фыркнула Миднайт.       Виктор не стал делать той замечание, благо, вопрос она задала важный.       — Нет! — даже чересчур запальчиво возразил пёс. — Нам оно зачем? Мы тут уже несколько лет работаем; места богаты минералами, мы их добываем и продаем.       — Кому же? — уточнил востроянец. — Эквестрийцам из соседней деревни?       — Они редко что-то брали, в основном мы с ними организовывали караваны на восток. Здесь-то строить нечего, а вот непосредственно в Эквестрии…       Не вязался этот забившийся под стол размазня с образом жестокого готового утопить мир в крови хаосита. Да, может притворяться, но то, как с ним себя вели другие алмазники…       — И что, все ваши отказались? — продолжил допрос он.       — Ну да. Бригадир наш за всех сказал — его уважали все, даже вожак. А эти… они начали убивать. Одного за другим. Кто по здоровее был, пытались отбиваться, но у нас даже кирки отобрали, а у этих оружие настоящее было…       — А ты как выжил? — прервала словоизлияние Миднайт.       — Я… — пёс замялся, отвёл глаза. — Я… Струсил я! Не попытался напасть… На пол лег и лежал, а потом… когда всех добили, меня на ноги поставили… М-меня же прямо из забоя вытащили, когда я шпуры сверлил…       — Кого сверлил? — перебила его сержант.       — Ш-шпуры! Ну, лунки такие, в них потом взрывчатку закладываешь и обваливаешь пласт породы…       — Тебя оставили в живых, потому что ты — взрывотехник? Нужен им был для чего-то?       Виктор примерно понимал, что было с псом дальше. Ему снова предложили присоединиться к кровавому «братству», и он уцепился за возможность остаться в живых всеми конечностями. Боевики, понятное дело, уважать его не начали, пинали и издевались, но терпели, ибо нужен. Что же, коли это так, живым из своего укрытия Аурум не выйдет — иметь дело с хаоситами востроянец не желал. И не важно, вступил к ним разумный сам, или под давлением обстоятельств.       — Да… Мне ещё раз предложили к ним присоединиться. Я… Мне было страшно… И я… я…       Виктор встретился с Миднайт взглядом и незаметно кивнул на арбалет.       — Я почти согласился… — продолжил алмазник, заставив комиссара удивлённо приподнять бровь. — Уже рот открыл… И… и встретился взглядом с бригадиром… Он ещё живой был… и… смотрел так… В общем, мне стыдно стало… И злость такая появилась… Я… Их послал. Меня били, помню. Сильно, но не убили — их старший гаркнул, что я нужен. Мне дали отлежаться, потом заставили минировать тоннели.       — Что за тоннели? — справившись с удивлением, востроянец вновь поймал взгляд подчинённой и на этот раз качнул головой.       — Боковые. Их много сделали. Еще при разработке шахты. Большая часть в тупики ведёт и заброшена, но есть и действующие, выходящие к поверхности. Вот через один из таких эта падаль и вошла. Наверное… — Громов отметил, как изменился тон пса. — В общем, я закладывал взрывчатку. Обвалил почти всё, кроме двух. Один ведёт к бывшей выработке, другой считался заброшенным. Так вот тот, что к выработке мне нужно доделать потом, после их поганого ритуала. И на этом моя работа будет… Закончена. Меня оставили под замком ждать, но потом пришли эти вот. Потащили сюда, приказали снять взрывчатку с нее, — кивок на обезглавленное тело. — Сирис. Очень способная сука… была. Я её учил, что сам знаю, а потом её, видимо сюда притащили чтобы попользовать, а она на себя пять килограмм взрывчатки нацепила. Жаль, не успела применить. Вернее, применить успела, но ошиблась с подключением. А я…       Хорошее зрение позволило Виктору различить появившейся на морде пса оскал:       — Я бы не ошибся. Мне осталось-то всего ничего, а потом здесь бы остался только фарш — пять кило, да в замкнутом пространстве…       — И что, ты бы себя вместе с ними взорвать смог? — даже не пытаясь скрыть удивления, спросила справившаяся наконец с болтом Сапфир.       — А меня бы в любом случае убили, — судя по тому, как вздрогнул стол, алмазник пожал плечами. — Так тут я бы с собой забрал как минимум троих. Но вообще, хорошо, что вы так вовремя появились — подыхать мне по-прежнему не хочется…       — Вылезай, — подумав, приказал востроянец. — Медленно, без резких движений. Мы сюда пришли, чтобы помочь.       Аурум не ответил, завозившись в своём укрытии, а затем на лавочке уселся скособоченный довольно ухмыляющийся пёс изумрудного окраса с оранжевыми глазами, демонстрировавший им зажатые между пальцами проводки, тянущиеся к телу на столе.       — Что, совсем не страшно? — показательно медленно разведя их в стороны и выпустив из лапы, осведомился он.       — Они не подключены, — пояснил Виктор. — Просто заткнуты под пучок шнуров.       — Раскусила… — уважительно покачал головой пёс. — Значит, убивать меня вы правда не собираетесь?       — Такого прекрасного актера? — Громов хмыкнул, но затем заговорил уже абсолютно серьезно. — У нас мало времени. Трогать тебя не будем, но нам нужно знать как можно больше: план шахты, сколько боевиков, сколько пленных, как рассредоточены, сколько постов, как часто проверяют караулку и прочее.       — Ещё совсем недавно я не играл, просто за последнюю неделю во мне как сломалось что-то… — он тряхнул головой. — Я расскажу всё, что знаю, но у меня есть… пожалуй, просьба?       — Не тормози.       — Возьмите меня с собой. Я тогда не только расскажу, но и покажу, что где и как.       — Ты еле ходишь, — покачал головой комиссар. — Будешь обузой. Если хочешь поквитаться, расскажи нам всё без утайки. Сейчас это лучшее, чем ты можешь нам помочь.       Пёс поморщился, но, подумав, кивнул:       — Пожалуй, так… Ладно. Все ответвления, как я уже сказал, завалены, а те, что нет — заколочены. Патрули есть только в зале, где держат пленных. Обычно там дежурят пять-семь боевиков, они же ведут эту ораву на работы в раскоп — продлеваем заброшенный тоннель. Зачем, не знаю, но большую часть времени пленные проводят там. Сегодня же у них какое-то мероприятие намечается, поэтому работ нет и всех держат в зале. Охраны меньше — когда меня уводили я видел только троих. Они торчат на верхней галерее, туда помимо основного прохода можно попасть через узкий отнорок — там ещё щенки прятаться любили. Отнорок этот ведёт из главного зала, что сразу за спуском. Сейчас там что-то вроде оружейной, совмещённой с комнатой отдыха. Когда я проходил, уродов было шестеро. Четверо спят, ещё двое сидели у костра. Основной проход в зал с пленными справа, в нем же отнорок, прикрытый деревянным сводом. Пролет шестой от начала прохода. Чтобы попасть во второй главный зал, где сейчас собираются основные силы боевиков нужно пройти из комнаты отдыха прямо, а затем свернуть налево. Если пойдете прямо, выйдите в забой. Заброшенный тоннель в правом проходе в первом зале…       Чем больше Громов слушал алмазника, тем отчётливее он понимал, что тащить его с собой всё же придётся.       — Второй главный зал — бывший склад. Он двухъярусный. Вход только один как раз со второго яруса и наверняка хорошо охраняется. Сам я там не был. Сколько всего боевиков… Где-то с полсотни, точнее не скажу. Сегодня практически все крутятся во втором главном зале, готовиться к чему-то.       — Это всё? — удивился Громов. — Как-то маловато помещений для полноценной жизни.       — Нас было-то голов тридцать-тридцать пять, — пожал плечами Аурум. — Спали и жили в главном зале, где сейчас держат пленных, в качестве главной «улицы» был зал, который сейчас отвели под оружейку, работали в забое, грибы выращивали в нескольких заброшенных тоннелях, которые сейчас обвалили. За мясом ходили охотники. Тех, кстати, тоже в первую очередь перебили, боялись, видать… В общем, по всему выходит, что уроды здесь надолго не задержатся, потому и заставляют копать тоннель по шестнадцать часов к ряду. Хотя куда они собираются его выводить не понятно — в той стороне сплошная глушь…       Востроянец взглянул на часы. С момента допроса им наблюдателя прошло уже без малого тридцать минут. Пёс говорил о том, что ритуал начнется где-то в середине его смены, которая длится четыре часа. Намеренно выделить себе на всякие неожиданности полчаса, и получается, что зачистить здесь все они должны меньше, чем за час. А если они ещё будут тратить время на поиски нужных маршрутов…       — Миднайт, поднимитесь наверх, подайте сигнал штурмовой подгруппе. И притащите сюда лейтенанта Сансет и её снаряжение. Время выполнения — три минуты!       Когда фестралка, козырнув, сорвалась с места, Виктор обратился к Ауруму:       — Не знаешь, когда состоится ритуал?       — Не малейшего понятия, — вновь пожал плечами пёс. — Хотя уроды, которые в оружейке сидят договаривались остальных разбудить, чтобы посмотреть. Так что довольно скоро.       — Ты говорил, части мирняка удалось уйти, — напомнил Громов. — Их вернули обратно?       — Большую часть. Я говорил с некоторыми, они пытались укрыться в деревне недалеко отсюда. Верхние Гривы, кажется. А потом туда же нагрянули и эти разрисованные. Поней всех перебили, кроме щенков, наших кобелей тоже. Назад притащили только сук и щенков, долго пороли плетьми… А вы, получается, эквестрийский спецназ? В карательный рейд пришли?       — Почти, — уклончиво ответил Громов, меняя тему. — Ты говорил, за шахтой начинается главный зал. Какой он длины, как обставлен? Есть возможность проникнуть скрытно?       — Не сразу. Шахта выходит в тоннель, недлинный — шагов тридцать. Главный зал сразу за ним. У стен стоят палатки, есть бар. Вот в нем те, кто не спит и сидели, когда меня мимо волокли. Постов нет, ублюдки думают, что их никто не найдет, да и искать не станет. Я вот думал также, а тут вы…       — Как выглядит бар, где находится? Стены есть?       — Огорожен несколькими лентами. У нас там в принципе все разграничения символические. Он у правой стены. Несколько столиков, да барная стойка у которой бочка, а в ней костерок. Они там мясо жарят. Палатки со спящими вдоль стен, но заняты не все — они облюбовали левую стену. Слушай, пони…       — Лейтенант Тандер.       — Лейтенант, у меня за спиной пять килограмм взрывай-порошка в шестнадцати брикетах, я могу это всё собрать и связать друг с другом.       — И? — примерно представляя, к чему ведёт пёс, проявил интерес Виктор. — Развивай мысль.       — Основная часть банды собралась на бывшем складе, причем внизу. У вас есть ещё бомбы или взрывчатка?       — Положим, есть, — припомнив четыре трофейные гранаты, медленно кивнул востроянец. — Хочешь закидать их сверху гранатами, а потом добить тех, кто останется?       — Есть такая идея. Их там под пятьдесят рыл, говорил уже. И рубаки они неплохие, так что в прямом бою, как мне кажется…       — Работай, — кивнул Громов. — А я за тобой пригляжу.       Аурум оскалился, развернувшись на лавке и принялся аккуратно снимать с груди трупа брикеты. Шнуры, их соединяющие он использовал в качестве банальной веревки, связывая брикеты в своеобразные сетки.       — У меня четыре метательные бомбы, — наблюдая за действиями алмазника, проговорил востроянец. — Предлагаю вложить каждую в каркас из твоего хозяйства, а сверху накинуть гвоздей.       Аурум удивленно на него посмотрел, и востроянец кивнул на стоящее в углу ведро, из которого торчала рукоять широкого молотка, виднелся моток проволоки и щерились во все стороны ржавыми кончиками гвозди.       Пёс несколько раз моргнул, соображая, а затем уважительно взглянул на Виктора:       — Ну ты и маньячка, лейтенант…       — Да, мы, Ужасы Ночи, такие, — ехидно вставила Сапфир, ставя на стол ведёрко. — Так что радуйся, что ты с нами, а не под нами!       Вскоре в коридоре послышалась возня, и в караулке появилась Хоуп в сопровождении Топаза.       — Лейтенант, верните в строй алмазника, — без лишних расшаркиваний приказал Громов. — Капрал, ваши бойцы готовы?       — Так точно, госпожа лейтенант! — козырнул жеребец. — Каждому роздано по метательной бомбе. «Лупара» со мной!       Он похлопал висящее на боку оружие по цевью.       Штурмовая подгруппа включала в себя двоих бойцов второго отделения, а также нескольких наиболее толковых стрелков из третьего. И сейчас вся эта толпа, стараясь не шуметь, рассредоточивалась по пространству перед шахтой.       — Порядок движения без изменений, — начал контрольный инструктаж востроянец. — Я, Миднайт, Хант, Сапфир и Аурум, — кивок на пса, — идём впереди, вы и ваши бойцы держитесь позади и без соответствующего сигнала движения не начинаете. Метательные бомбы отдайте псу.       — Принято!       Работала Сансет быстро, а потому уже через несколько минут алмазник обзавелся корсетом из бинтов, а также принял на грудь усиленную дозу обезболивающего и всосал пакетик кофеина. Ещё минуты три у него ушло на то, чтобы всобачить в самопальные каркасы все метательные бомбы.       А потому над вертикальной шахтой они собрались только когда заведенный Громовым наручный хронометр показывал сорок одну минуту.       План был простым и одновременно рискованным: Аурум и Громов спускались в шахту первыми, после чего ныряли за мощные деревянные тюбинги, дожидаясь остальных членов передовой подгруппы. Затем пёс и Виктор начинали медленное движение вперёд, стараясь не шуметь. В случае, если по закону подлости кому-то из хаоситов приспичит проверить тоннель, снова использовали в качестве укрытия тюбинги. Если удастся тихо дойти до главного зала, Громов оценит обстановку и примет решение — либо и дальше действовать по плану, либо срочно его менять.       Проблемы начались ещё с первым этапом. Вновь драная лошадиная анатомия постаралась — спускаться по вертикальной лестнице, представляющую собой вбитые прямо в стену деревянные брусья было неудобно. И если бы не бесплотные пальцы, достаточно цепкие для того, чтобы удерживать на них вес тела, сделать все тихо у них не получилось бы.       И тем не менее, спуск Виктор осилил, тут же сместившись к ближайшему тюбингу и полностью укрывшись за ним. Аурум действия «напарницы» отзеркалил, встав у противоположной стены. При этом он продолжал краем глаза смотреть вглубь тоннеля. Даже если его кто-то каким-то образом заметит, тревогу никто поднимать не станет.       Конечно, комиссар не спешил безоговорочно полагаться на едва знакомого ксеноса, который вполне мог и соврать о том, действительно ли он работал на хаоситов по принуждению. Да, подтверждения этому были. Были раны, был тон, которым алмазник отвечал своим «подельникам», был практически готов, на почти дилетантский взгляд Виктора, к взрыву корсет из брикетов со взрывчатым порошком, да и Аурум активно шел на сотрудничество. Даже вечно параноидальная чуйка в его отношении молчала, но востроянец всё равно держал ухо востро и из поля зрения пса старался не выпускать.       На спуск остальной подгруппы ушло ещё пять минут. Двигаться все старались аккуратно, но арбалет, соскользнувший с бока Сапфир едва не помножил на ноль все их усилия. К счастью, Миднайт, спускающаяся первой, успела на лету поймать оружие крылом. И даже смогла не зашипеть после того, как рамочный приклад грифонского оружия врезался ей в живот, которым она повернулась, чтобы удар не пришелся в броню. Стоит ли говорить, что внизу Мун удостоилась настолько «недоброго» взгляда со стороны командира, что теперь даже дышать старалась через раз?       В любом случае, разбирать косяки и недочёты они будут потом, а сейчас Виктор замер на полу у самого входа в главный зал, оглядывая помещение. Что же, если пещеры фестралов навевали приятные воспоминания о родной Вострое и её жилых секторах, то тоннели блохастых больше напоминали фонящие излучением узкие технические коммуникации охваченного войной подулья. Зал представлял собой пещеру высотой метра четыре-пять и диаметром метров в десять. Множество палаток плотно жались друг к другу и к стенам, по середине находилось несколько достаточно больших деревянных столов с длинными лавками, в дальней части приткнулось несколько шатров, указав на которые, Громов получил в ответ от пса сказанное одними губами: «пусто».       За то не пусто было у правой от входа стены. «Бар» действительно имелся. Практически вся мебель, которая раньше была на территории, огороженной канатами, уже была полуразобрана и ее элементы сидящие подле объемной металлической, как ни странно, бочки хаоситы изредка подкидывали в огонь, предварительно снимая с бочки решетку с уложенным на неё весьма аппетитно пахнущим мясом. Всего их было трое. Один, сидящий лицом к противоположной стене был полностью сосредоточен на готовке, лишь изредка вставляя короткие фразы в приглушённый разговор своих товарищей, говорящих хоть и шепотом, но при этом активно жестикулирующих.       — Твой тот, что повернут к нам лицом, — вернувшись к подгруппе, ткнул Виктор в грудь Ханта. — Миднайт, берешь того, который от цели Спирита слева. Мой правый. Сапфир страхует. Аурум, сидишь тихо и не отсвечиваешь. После того, как снимем тех, кто у костра отрабатываем спящих. Этим занимаются помимо меня Мун и сержант Миднайт, Хант прикрывает. Аур, двигаешь к бару и контролируешь покойников. Оружие возьмёшь у них, у каждого есть по железке. Задачи ясны?       Получив подтверждение ото всех, Громов распределил подчинённых по позициям. Строго говоря, отправлять пса на контроль было не обязательно, но так он не сможет остаться с Хантом один на один и ударить его в спину. В принципе, то, что алмазник всё ещё не поднял тревоги помимо прочего уже подтверждал чистоту его намерений, но подстраховаться лишним не бывало никогда.       Миднайт и Хант замерли у входа, дожидаясь сигнала, а Виктор, прижимаясь к полу, вошёл в зал, двинувшись к столу. Из освещения в зале было только несколько тусклых люстр на потолке с уже знакомыми светящимися камнями, так что, учитывая полную небоеготовность противника, Громову остаться незамеченным было относительно несложно. Позицию он занял у края скамьи, улегшись на пол и уткнув в него стремя арбалета. На столах было аккуратно сложенно оружие, причем, преимущественно метательное и двуручное. В принципе, это соответствовало поведению кхорнитов, которые с личным оружием не расставались, порой, никогда, приматывая к себе цепями, вживляя напрямую в плоть, а иной раз и отращивая в виде дополнительной конечности. Устроившись, востроянец сделал жест крылом, и оба вцепившихся в арбалеты фестрала появились в зале. Миднайт залегла практически полностью укрывшись за углом, Хант лег рядом, а Сапфир, встав на задние ноги, выглянула сверху. В принципе, заметить их было бы нетрудно, если бы хаоситы хотя бы немного отрывались от своего занятия, но…       Громов тщательно прицелился, мысленно помянул Императора, осторожно выдохнул и в момент, когда лёгкие опустели, потянул спуск. В пасть рыжего он попал благодаря случайности, сейчас же вылетевший с характерным тихим щелчком болт ударился правому псу за левое ухо вполне намеренно. Практически тут же левый глаз сидящего к проходу лицом пса брызнул кровью, когда в него угодил болт Топаза, а секундой позже так и не донесший до рта кусок исходящего жаром мяса сидящий слева от «повара» пёс, схватил болт затылком. И всё же гибель товарищей он, похоже, заметить успел, так как уже после смерти его лапы выпрямились, швырнув пса вверх и в бок. Спасти его это уже не могло, но вот звук, с которым на пол рухнула восьмидесяти килограммовая туша оказался весьма громким. Комиссар сориентировался мгновенно, выпустив из хуфов ставший бесполезным арбалет, он вскочил на ноги и двинулся к противоположной стене. Двинулся не бегом, а пусть и быстрым, но осторожным шагом, стараясь ступать как можно тише и одновременно подав подчиненным знак крылом.       Чем ближе он подходил к палаткам, тем сильнее нарастало напряжение. Казалось, прямо сейчас, в следующую секунду из палаток вырвутся полностью готовые к бою хаоситы и вся их операция пойдет по кобыльей петле. Но секунды шли, Виктор был все ближе, а выпрыгивать никто так и не спешил.       В конце концов, Громов приблизился к палаткам вплотную. Прождал ещё с половину минуты и вновь махнул крылом. Ещё через полторы минуты места у палаток заняли Миднайт и Сапфир, а алмазник осторожно двинулся к бару. Подавая пример подчинённым, востроянец аккуратно поддел концом крыла завязки, которые удерживали вместе полог своей палатки и одним движением рассек веревку, заглядывая внутрь. Внутри обнаружился лежащий на боку пёс, по всем признакам спящий. Виктор взглянул на подчинённых и получил в ответ подтверждающие кивки. Последней отчиталась Миднайт, которой помимо своей пришлось проверять и соседнюю палатку, которая, впрочем, оказалась пуста. Громов кивнул своим мыслям — если на НП дежурят двое, а в караулке трое, то смениться должны были пятеро. При этом у «бара» сидело трое. Двое из сменившихся, один «левый», потому как палаток у левой стены всего четыре, а заняты из них три. Конечно, стоило проверить и остальные, но времени на это просто не было, так что востроянец решил довериться Ауруму. Который сейчас с не совсем нормальной улыбкой крайне неумело, но старательно пилил очередному трупу горло недлинным, похожим на заточенный с одной стороны стилет ножом.       Кивнув подопечным, комиссар аккуратно «втёк» в палатку. Лежащий на боку хаосит оказался востроянцу знаком — это был один из сменившихся наблюдателей. Громов уже согнул правое крыло с куда более надёжным, по его же собственному мнению, металлическим клинком, как вдруг правый висок взорвался острым колющим ощущением, а затем…       Уже потом, обдумывая эту ситуацию в спокойной обстановке, Громов пришел к выводу, что алмазник всё же был разбужен падением своего товарища. Почему он не поднял тревогу? Вариантов была масса, начиная с того, что проснуться он мог не полностью, заканчивая тем, что мог подумать, будто его захотели прирезать свои же и кричать — дело пропащее. Но все же склонялся Виктор к другому. Ещё когда он был только-только вылупившимся прогеном, его, как и ещё нескольких «будущих коллег» прикомандировали к отдельному штурмовому полку с какого-то не особо развитого мира-улья. И в первой же компании их полк, где молодыми и неотёсанными были процентов пятьдесят личного состава, отправился подавлять мятеж на важном для сектора агромире. В ту ночь к ним на позицию пришли предатели. Причем, именно пришли. Спокойно, не таясь и без какой-либо стрельбы. Одеты они были в ту же броню, что и гвардейцы, вооружены теми же лазганами, даже говорили практически на неотличимом друг от друга диалекте. И придя на позицию, они совершенно спокойно и не встречая сопротивления прирезали часовых, после чего заложили на позиции пару фугасов и коротковолновый автоматический передатчик, который затем крайне успешно навёл на позиции лоялистов артиллерию и тактические ракеты. На тех позициях были оборудованы камеры, которые противник перед рейдом подавил средствами РЭБ. Но записи остались, и Громов, просматривая их все удивлялся, почему же бойцы сидели и смотрели, как к ним неспеша приближаются вооруженные мужики с ножами наперевес. Объяснил все его наставник, посоветовав посмотреть на глаза тех восемнадцатилетних ребят. И в глазах тех не было осмысленности. Они просто сидели, оцепенев и ждали, пока их прирежут. Это была инстинктивная реакция — замереть и ждать, ждать тихо, не издавая никаких звуков. И в будущем Виктор ни раз и не два не только наблюдал такое, но и активно пользовался…       С этим псом было также, за исключением того, что он не оцепенел от ужаса, он затаился, позволяя жертве подойти ближе.       И когда он резко выбросил из под себя левую лапу, Громов лишь благодаря своей чуйке сумел отреагировать и отпрянуть, почувствовав, как по лицу, чудом не задев больших глаз, прошлось что-то острое и теплое — нож урод держал под боком. Боли востроянец не почувствовал, спасибо выбросу адреналина, но и отреагировать на прыжок врага успел в самый последний момент. Хаосит навалился на него сверху, вжимая в пол и попытался пырнуть в бок ножом. Комиссар перехватил его лапу бесплотными пальцами, но сильно это не помогло — дури в алмазнике было с железнодорожную цистерну. А потому нож все сильнее и сильнее впивался в шерсть как раз в неприкрытом сейчас броней боку, и с этим надо было что-то делать. Кричать было бесполезно, помочь ему все равно не успеют, ударить крылом не получалось из-за его ограниченной, относительно руки подвижности, а вот пнуть передним хуфом в лицо, выдвинув лезвия из боевого накопытника…       Но сделать этого он не успел. Тело сработало само, и осознал случившееся Виктор только когда в рот хлынуло горячее, а пёс дёрнулся, резко и с влажным хрустом отстранившись. Кровь брызнула на лицо, заставив зажмуриться, и накопытником врага Громов огрел уже на звук. Попал, а затем, нанизав врага на три загнутых лезвия, дотянулся и обоими крыльями. Короткая схватка заняла едва ли больше трёх секунд и за это время ни пёс, ни Громов ни проронили ни звука.       Уже стряхнув с себя тело, он выплюнул изо рта кусок плоти и пытаясь стереть с морды кровь, перевернулся на бок. В таком положении его и застала сунувшаяся в палатку Миднайт, судя по выпущенным «когтям» обоих боевых накопытников, готовая вступить в бой. И тут же ошалело уставилась на Громова, едва рот не открыв. Тут же, впрочем, опомнилась, и втянув лезвия, подала начальнице крыло:       — Госпожа лейтенант, вы в порядке?!       — В полном, — Виктор сплюнул чужую кровь. — У вас без эксцессов?       — Так точно! — фестралка помогла ему выйти наружу, тут же отступив на шаг. — Даже пикнуть не успели!       — Отлично, — поймав удивленный и, кажется, даже уважительный взгляд Сапфир, ответил востроянец. — Поднимитесь наверх, тащите сюда основную группу. Не шуметь!       — Есть!       — Ну ты и маньячка, лейтенант! — повторил Аурум и хотел было какой-то тряпкой оттереть с трофейного ножа кровь, но, подумав, протянул кусок материи Громову. — Или вы реально кровососы? Если так, я это, не вкусный…       — Глуши трёп, — сухо приказал Виктор, вытирая морду и скрипнул зубами, когда она отозвалась болью. — Где что?       — Сейчас направо, там шесть пролетов и поворот направо. Легче будет показать. Там зал с мирняком, охраны нет, есть прямой проход к бывшему складу…       — Почему сразу не сказал?! — то ли тон у Громова от боли получился по-настоящему звериным, то ли вид его измазанной в крови морды повлиял, но алмазник поменялся в лице и сделал крохотный шажок назад, поднимая к груди открытые ладони:       — Т-так не спрашивали…       Виктор подавил желание впечатать свое копыто в лицо. Ему. Глубоко втянул в себя спертый воздух, с которым полностью не справлялась предусмотренная примитивная вентиляция, задержал дыхание, медленно выдохнул.       — Есть там дверь?       — Есть! — чересчур радостно отозвался Аурум, закивав головой. — Склад же раньше на грибную ферму вел, а потом едва потоп не случился! Ферму перенесли, раскидав по тоннелям, а само посещение аккуратно завалили. Бывший вожак осторожный был, решил на всякий случай установить в том проходе, что ведёт на склад ворота. Они в потолок уходят, держатся на специальных анкерах.       — Значит, и возможность быстро закрыть её существует? — бросив бесполезные попытки оттереть пропитавшуюся кровью шерсть, предположил Виктор.       — Да, там какая-то сложная система креплений, завязанная на две металлические цепи. Они по бокам от прохода намотаны на два вала, есть рукояти. В общем, если эти рукояти до упора вниз дать, дверь должна рухнуть. Но там на нах какие-то хитрые предохранители, мне за них не объясняли…       — Значит, придется разбираться по ходу, — востроянец оглянулся на проход, в котором появилась основная группа.       Сансет первым делом осмотрела Громова. Спиртовыми салфетками оттерла с его морды кровь, залила длинный порез на его морде какой-то кровоостанавливающей смесью, сказав, что Великая Мать за ним приглядывает — размашистый удар лишь чудом не задел глаза, но шрам останется гарантированно. Громову на шрамы было всё равно — уже привык, да и к тому же могло отвадить от него лишних самцов.       На все ушло семнадцать минут, и до назначенного Громовым часа «Х» оставалось тридцать минут. Оставив Майта с приказом проконтролировать палатки и быть готовым к бою, передавая подгруппа вновь двинулась вперёд. Проход встретил тишиной и запустением. Из какого-либо наполнения здесь был только одинокий светильник, да очередные тюбинги, подле которого Аурум и остановился, уверенно положив лапы на деревянную шпалеру, потянул, и взглядам присутствующих открылся узкий — сантиметров семьдесят лаз, совершающий резкий поворот.       — Там очень узко, — тихо предупредил пёс. — Но дальше идёт небольшое расширение. Двое кобыл поменьше поместятся, смогут оттуда ударить: сетка там такая же и держится на соплях, выбить внутрь можно хорошим пинком.       — Посмотрим, — столь же тихо ответил Громов. — Лезь вперёд, я за тобой. Миднайт, остаётесь здесь, держите коридор под контролем. Если кто-то появится — бить без шума и пыли.       Фестралка сосредоточенно кивнула, худощавый и невысокий пёс ловко ввинтился внутрь, а за ним полез и Виктор, предварительно сняв с себя арбалет и отстегнув кольчужные «рулоны». Протиснуться оказалось нелегко, особенно в узкий под девяносто градусов поворот, к тому же комиссар до сих пор подспудно ожидал от своего провожатого подлянки. Которой так и не произошло. Спустя минуты три толкотни в узком коридорчике, они вылезли в столь же узкий, прикрытый присыпанной пылью шпалерой. Через нее верхний ярус просматривался не сказать, чтобы хорошо, но был на удивление хорошо освещенным. Виктор даже заметил одного из хаоситов, что лениво мерил шагами держащийся на мощных деревянных сваях помост напротив. У этого боевика в отличии от прочих, помимо коротких ножен с явно самопальным тесаком обнаружился также висящий на груди массивный арбалет, на который он уложил обе лапы. Помимо помоста виднелся также край уходящей вниз вырезанной прямо в грунте лестницы а также небольшой участок накрытой мощной деревянной же решеткой ямы, в которой Громов разглядел сжавшиеся гуманоидные фигуры. Выглядел мирняк откровенно паршиво.       Аурум осторожно коснулся его плеча, привлекая внимание, затем указал пальцем куда-то в бок, за пределы видимости и совершил жест, будто опускает вниз тяжёлый рычаг. Повторил.       «Там, значит, проход на склад, — понял востроянец. — Там же и нужные рычаги. А ещё оттуда слышатся громкие голоса и лязг железа. Либо хвосты спаррингуются друг с другом, либо их ритуал уже начался…»       Сам Громов больше склонялся к первому варианту. Аурум, получив от него подтверждающий кивок, ткнул пальцем в противоположную сторону. Повернул одну ладонь горизонтально, «прошёлся» по ней кончиками когтей. Когда Громов снова кивнул, вновь указал в ту сторону, описал пальцем полукруг, указал на помост с хаоситом, поднял вверх три пальца — жест тоже был понятен.       Назад вернулись обратным порядком. Изворачиваться там было чревато нашуметь, а противник, в отличии от стереобоевика подозрительные звуки на грызунов списывать не станет, да и послужило дополнительной проверкой лояльности алмазника. Которую он, как ни странно, прошёл.       — Бывший склад справа, там же рычаги. Слева выходит это ответвление, помост опоясывает стену, все трое охранников на нем, так? — уточнил Громов, оказавшись в относительно просторном проходе.       Пёс кивнул:       — Когда меня забирали, их было трое.       — Я слышала шум со стороны склада. Какова вероятность того, что они начали ритуал?       — Маловероятно. Они часто друг с другом месятся и на это дело стекаются посмотреть почти все, кто не занят дежурством.       Громов подумал, взглянул на хронометр. Времени оставалось немного — минут двадцать.       — Возвращаемся в главный зал.       Топаз доложил о том, что в зале и забое никого нет. Виктор похвалил бойца за разумную инициативу, а затем начал нарезать задачи:       — Разделяемся на две группы. Первая берет на себя зал с пленными, в нее входят рядовые Шорт Стар, Секрет Шиммер, — одинаково щуплые и худые жеребец и кобылка из третьего отделения вытянулись. — На вас лаз, выход там один через шпалеру, не заблудитесь. И приготовьте к бою арбалеты. Фантом Найт, Виолет Скай, Сапфир Мун, Спирит Хант — главный проход. Лейтенант Хоуп, справитесь с управлением?       — Так точно, — уверенно отозвалась кобыла, потянувшись за оружием.       — Ваша задача — одновременным ударом с двух направлений в максимально короткие сроки уничтожить всех находящихся в помещении боевиков. Предположительно их там трое, на деле может быть больше, меньше — вряд ли. Болтов не жалеть, бить наверняка и чтобы сразу, потому что в ответ получить вполне можете. сразу после того, как перебьете всех боевиков, рядовым Мун и Скай спуститься вниз и закрыть проход в следующее помещение. Делается это двумя рычагами справа от входа. Работайте быстро и не тупите, от выполнения вашей задачи во многом будет зависеть исход всей операции. Всем остальным — обеспечить их прикрытие. Меня не интересует, как вы это сделаете, но пока проход не будет заблокирован, никто из того зала подойти к вам, а тем более — к тем, кто будет внизу не должен. После того, как проход будет перекрыт, перемещаетесь во второй зал, там ваши арбалеты очень пригодятся.       Громов снял свой арбалет и протянул Ханту:       — Сэкономите время на перезарядку, капрал. Вторая группа: я, сержант Миднайт, капрал Майт, рядовые Блаз и Бастион — кивок на контролирующих проходы бойцов второго отделения. — А также Аурум. Наша задача — как можно быстрее зачистить сначала верхнюю галерею второго главного зала, а затем и уничтожить тех, кто будет внизу. Аурум, верхний ярус там такой же, как и в зале с пленными?       — Да, т-то есть, так точно. — Пёс немного стушевался под множеством взглядов. — Только выход там посередине. То бишь верхняя площадка расходится в две стороны от входа, а затем как бы охватывает зал по стенам.       — Какой объем нижнего яруса?       — Шагов тридцать на десять примерно.       Востроянец задумался. Прикинул в уме примерный разлёт их самодельной шрапнели:       — Мун, Скай, отставить тут же бросаться к рычагам. Делаете это только после взрыва, остальные вас прикрывают. Как поняли?       — Так точно!       — Принято!       — Вторая группа, слушай задачу: выходим на позицию — вход на второй ярус — подгруппой из меня, Миднайт и Топаза, наша задача — очистить верхнюю галерею. В связи с этим оружие снарядить мелкой картечью. Капрал, ваша сторона — правая, бьёте из каждого ствола поочередно так, чтобы если и не убить, то покалечить всех на своей стороне, Миднайт, мы с вами берём лево, приказ тот же. Рядовым Бастиону и Блазу, а также Ауруму — взять по бомбе и огниву, бросать вниз по команде. Целиться у вас времени не будет, но метить в максимальное скопление уродов. Последняя бомба на мне. После того, как закончим с верхней галереей и угостим боевиков внизу, я, Майт и оба бойца его отделения спускаемся вниз и дорабатываем тех, кто останется в живых. Миднайт, вместе с прибывшими бойцами первой подгруппы поддерживаете нас сверху из метателей, вниз без команды не лезете! Вопросы?       — К сожалению, я не особо умело обращаюсь с арбалетом, госпожа лейтенант, — обратилась к Громову медик. — Возможно, мне лучше будет остаться в зале с пленными и оказать им необходимую помощь?       Виктор внимательно посмотрел на кобылу. Вряд ли кто-нибудь в той жизни посмел бы сказать ему подобное, особенно, будь он в форме комиссариата, а потому это было даже немного забавно. Впрочем, востроянец был уверен в том, что в Сансет сейчас говорит не желание не портить шкуру, а исполнять свои обязанности. Врачи… хорошие врачи — они все немного поехавшие на этой теме, это он понял ещё в «прошлой жизни».       — Принимается. Ещё вопросы?       — Госпожа… лейтенант? — комиссар удивлённо повернулся к алмазному псу. — Разрешите мне спуститься с вами. Я… хочу побольше этих уродов…       — Бомбы, которые ты сделал, заберут куда больше, чем ты сможешь лично при всем желании, — Виктор извлёк из-под крыльев оба пистолета, и сидевшая рядом Миднайт последовала его примеру, достав трофей, доставшийся ей от зарубленного Громовым наёмника. — К тому же мы, в отличие от тебя, сможем вниз слететь, чтобы упасть на головы дезориентированным боевикам как можно раньше. А ты, сразу после того, как отправишь вниз одну из метательных бомб, отправишься в зал с пленными и окажешь помощь лейтенанту медслужбы. По крайней мере, твоим сородичам будет куда спокойнее, если на помощь к ним придешь ты, а не только какие-то четвероногие кровососы. Возражения?       Аурум посмотрел на то, как комиссар аккуратно вытаскивает из ствола пулю, поскрипел зубами, явно пытаясь придумать какие-нибудь контраргументы, но в конечном итоге сдался и махнул лапой:       — Нет возражений…       — Тогда готовность… — Громов сверился с хронометром. — …Семь минут!

***

      До назначенного Громовым часа оставалось десять минут. С учётом довольно внушительного запаса, отложенного им в самом начале, этого времени было с достатком. Вероятно, предложенный им план можно было считать, и кто-то из подчинённых в мыслях наверняка это делал, слишком рискованным и полагающимся на удачу. И пожалуй, именно таковым он и был, вот только Виктор других вариантов просто не находил. У него в подчинении не было не то, что сционов — даже своей ДРГ. У него были лишь курсанты, да несколько относительно опытных бойцов, причем вооруженных не лазганами, а однозарядным огнестрелом в лучшем случае. Да, какой-нибудь мутант из Официо Ассасинорум зачистил бы эти тоннели в одиночку и с гарантией, но таких специалистов, к счастью, поблизости не было. А потому полагаться Громов мог только на имеющиеся у него средства и преимущества, главным из которых была внезапность. Враги просто не могли ожидать, что их атакуют в самом центре их убежища, которое ещё нужно каким-то образом и кому-то найти.       И эту свою карту Виктор собирался разыграть так, чтобы никаких других ему не потребовалось.       Большая стрелка хронометра замерла на цифре «один» — время, данное первой группе на подготовку вышло. Востроянец осмотрел собравшихся подле него бойцов. Морды всех трёх кирасиров были закрыты глухими забралами, но по тому, как те то и дело проверяют наличие в специальных держателях метательных бомб, нетрудно было понять — волнуются. Для экс-курсантов это был первый настоящий бой. Миднайт и Майт выглядели куда более собранными, в который уже раз проверяя оружие. Самым внешне индифферентным выглядел, как не странно, Аурум. Пожалуй, только по уставленным в никуда глазам, да сжимающим до едва различимого треска рукоять длинного кинжала когтям можно было понять, насколько ему страшно. Так уж получилось, что своё желание ему частично выпала возможность удовлетворить, причем убить ему предстояло не абы кого, а одного из берсерков, причем нанеся первый удар. Это для Громова эти «элитные» боевики были шпаной, не имеющей ничего общего с действительно «прокаченными» хаоситами, а вот для пса… Впрочем, Виктор своим тренированным чутьем понимал — пёс справится. А по сему…       Он поднялся на ноги, махнув крылом. Последним на ногах оказался алмазник. Глубоко и тихо вдохнув, он убрал излишне огромный кинжал за спину и зашагал по коридору. Не нарочито громко, но и не таясь. Спокойно, размеренно. А за ним, стараясь до поры ступать как можно тише, двинулись и фестралы. Небольшой коридор выходил сразу на верхний ярус, и потому спина облокотившегося на ограждение мускулистого пса была видна очень хорошо. Как и хорошо были слышны звуки очередной схватки где-то внизу. Процессия уже практически миновала коридор, когда хаосит, привлеченный странным звуком обернулся, скользнув по приближающейся двуногой фигуре взглядом, Громову пришлось зубами придержать Аурума за ремень, на котором до поры висели метательная бомба и огниво, а затем, когда боевик отвернулся, наоборот — толкнуть пса в спину головой, прошипев:       — Пошел!       Мозг хаосита внезапно осознал всё то неправильное, что было в образе приближающегося к нему «собрата». Мышцы боевика напряглись, он инстинктивно потянулся к висящему на поясе топору, начиная разворачиваться, но было поздно; Аурум тремя стремительными скачками приблизился и, действую по несколько раз отработанному под чутким руководством Виктора сценарию, начал действовать: подскочив к не успевшему обернуться к нему здоровяку, левую лапу перебросил тому через голову, когтями нажимая на инстинктивно зажмуренные веки, и рванув голову врага на себя, правой ударил того в открывшуюся шею. Не типичным для блокбастеров рассекающим ударом, который хаосит мог успеть сблокировать, а метя остриём ножа в заднюю часть шеи. Огромный клинок, чей собственный вес в сумме с набранным псом ускорением придал оружию колоссальный импульс, мгновенно вошёл в горло хаосита больше, чем на половину, а затем, влекомый инерцией, пошел дальше, буквально разрывая шею противника вместе со всеми артериями и мышцами.       Виктор следил за этим краем глаза, уже выходя из тоннеля и вставая на задние ноги. На то, чтобы оценить обстановку у него ушло несколько мгновений: верхний ярус, судя по всему, пользовали преимущественно «элитные» члены банды, которых с его с Миднайт стороны оказалось целых пять. Трое находились почти у самого входа, ещё двое стояли у примыкающей стены.       — Твои дальние! — вскидывая пистолеты, гаркнул Громов и потянул разом оба крючка.       Два выстрела слились в один, за которым практически без интервала ударило ещё два, один из которых для чувствительного слуха оказался не тише взрыва, но результат того стоил. Хаоситы не успели даже понять что происходит. Не успели даже начать реагировать. Тому, что был к Виктору ближе всех, заряд картечи буквально снёс с плеч голову, второму сначала досталось остатками первого выстрела, а затем второй сноп картечи докончил начатое, превратив всю верхнюю часть его тела во что-то, похожее на результат работы многокиловаттной промышленной мясорубки. Третьего большей частью закрыли телами свои же товарищи, но привычка боевиков пренебрегать броней сделала своё дело, и даже того, что долетело, хватило хаоситу за глаза — изуродованная нижняя челюсть и вырванное в месте с суставной сумкой плечо начисто вывели того из боя. Выстрел Миднайт оказался ещё более результативен — её оружие, имеющее широкий ствол было буквально создано, чтобы стрелять картечью, и с учётом приличного расстояния, разделяющего стрелка и боевиков это стало для последних фатальным — каждый получил минимум по пять металлических гранул в грудь и брюхо.       Выпустив из хуфов оба пистолета, востроянец прыгнул вперёд прямо под аккомпанемент ещё одного выстрела из «Лупары», все ещё стоя на задних ногах, потянул из-за пояса бомбу и огниво:       — Бомбы пошли!!!       Обрушившись на голову потерявшего сознание от шока недобитка всем телом, Виктор не услышал, а скорее почувствовал, как лопнула под накопытниками кость. Затлел практически полностью срезанный фитиль и он бросил взгляд вниз, где хаоситы уже пришли в движение, пока ещё бестолково и бессистемно. Он практически сразу вычленил местного вожака — огромный пёс, чье тело уже практически лишилось шерсти из-за множества вырезанных прямо в плоти рун и знаков. Подле него суетилась троица не менее огромных хаоситов, и именно туда комиссар швырнул чугунный шар, тут же рухнув на пол.       Серия взрывов не была синхронной, но так или иначе рванули все четыре бомбы. Взвизгнули срикошетившие гвозди и осколки корпусов, и зал наполнился многоголосым сводящим с ума воем вперемешку с выворачивающим желудок смрадом крови, потрохов и пороха. Виктор обернулся на своих бойцов уже вскакивая на ноги, и увидел, как крутится на помосте закатанная в металл туша Майта.       «Да чего же ты такой невезучий!» — подумал мимоходом он, срывая с плеча ножны и выхватывая из них саблю. К тому моменту он ещё не знал, что и на своем доспехе во время осмотра обнаружит несколько вмятин.       — «Броня» — вниз!       Он первым перемахнул через изрядно потрёпанное ограждение, пытаясь разглядеть силуэт вожака в наполнившемся дымом зале. Однако единственное, что он смог понять — хаоситам досталось крепко. Скорее даже критически. Мало того, что взрывные волны в замкнутом пространстве, благодаря интерференции ставшие ещё более убийственными достали вообще всех, так ещё и осколки, не нашедшие целей сразу, отразились от стен и потолка, полоснув по разбросанным телам своеобразным дождем.       Вожака он увидел. Трёх хаоситов нигде не было, зато рядом с ним нашлось несколько изуродованных до полной неузнаваемости тел. Перенаправить свой полет Громов уже не успевал, поэтому спикировал прямо на вопящего от боли боевика, буквально смяв ему грудную клетку, и бросился к главарю по полу, работая саблей. По незащищенному броней противнику, который к тому же не предпринимает никаких попыток защититься, она работала не хуже, чем та, что имела силовое поле.       Обернулся он лишь раз, когда сзади с грохотом обрушилась тяжёлая дверь. Затем вновь ударил саблей, снимая голову пытающемуся подняться псу, вновь сделал насколько шагов, поддерживая равновесие крыльями, очередным взмахом добил конвульсивно дергающееся тело, что попыталось схватить его за заднюю ногу, на обратном ходу рассек морду воющего от боли алмазника, что пытался лапой остановить кровь из посеченного осколками живота…       Он пытался рубить только наиболее целых противников, но все равно провозился слишком долго — туша хаоситского вожака уже пришла в движение. И стоило ему начать подниматься на ноги, как Громов не сдерживаясь, выругался. На шее пса помимо массивного и на редкость искусно сделанного кхорнитского символа висел также странный, светящийся оранжевым светом амулет. Прямо на глазах Виктора эта побрякушка полыхнула ярче, и пущенный в пса откуда-то сверху болт, вместо того, чтобы войти врагу в широкую грудь, скользнул оперением по руке.       Магическая побрякушка у хаосита, упарывающегося в кровь и черепа противоречило практически всему, что востроянец знал о кхорнитах, но факт оставался фактом — у боевика был колдунский щит.       — Стрелять по нему картечью! — рявкнул Виктор, чувствуя, как начинает недобро зудеть правый висок.       — Ваши черепа и кровь послужат отличным материалом… — прохрипел пёс, изодранная шкура которого явно показывала, что часть осколков он все таки на себя принял. Правда, под лоскутами плоти виднелись ороговевшие покровы, от которых эти осколки и отскочили. — Кровь Богу Крови!       Он рванулся вперёд с невозможной для такой туши скоростью. Громов перекатился к стене, где было меньше всего разорванных тел и в то место, где он был секунду назад, рухнуло навершие огромного двуручного молота, что до того висел у пса за спиной. Только вот обычно после такого удара оружие пришлось бы довольно долго поднимать опять, а хаосит, не замечая его чудовищного веса, прямо с пола нанес широкий горизонтальный удар, едва не превратив Виктора в фарш — востроянец едва успел рухнуть на пузо, пропуская оружие над собой. И тут же вскочил, прыгнув вперёд. Нырнул под когтистую лапу, которой пёс попытался от него отмахнуться, и оказавшись позади врага, рубанул с поворотом того под колено. Прошлого владельца сабли стоило поблагодарить за трепетное и уважительное обращение с оружием: сталь глубоко врезалась в открытое сочинение, начисто перерубая острой кромкой сустав. А в следующий миг Виктору вновь пришлось изображать из себя перекати-поле, уходя от мощного удара сверху-вниз. Пол в месте попадания многокилограммовой кувалды вздыбился, пёс дёрнулся, пытаясь достать фестралку, но раненая нога подломилась, и он, рыча, рухнул на колено. А затем сверху громыхнул выстрел, амулет на груди хаосита вспыхнул, и органическая броня на его груди треснула. Часть картечи отклонилась и вверх, сняв с врага уши и часть скальпа. Вожак взревел раненым медведем и ринулся к Громову, замахиваясь молотом. Виктор сместился влево, проваливаясь и, когда оружие врага полетело в ту же сторону, пригибаясь метнулся вправо, нанося нисходящий удар, и… Алмазник успел довернуть лапу, закрывая сустав и отмахнулся свободной конечностью. Виктор уже не успевал увернуться, инстинктивно закрылся крылом и, крутанувшись в воздухе, рухнул на груду посеченных осколками тел. Попытался было вскочить, но в гриву вцепилась чья-то когтистая конечность. А вожак осклабившись, ковылял к нему занеся для удара оружие…       — Сдохни!       На спину псу буквально обрушилась Миднайт, удерживая в хуфах трофейную «Лупару». Миг, и приставленное к затылку пса оружие дёргается, окутавшись дымом. Голова боевика с грохотом меняет агрегатное состояние, превращаясь в жидкость, а занесённый для удара молот резко разворачивается, ударяя фестралку на излёте. И даже этого касательного удара ей хватает, чтобы с визгом вырезаться в пол прямо под ногами у не пойми как пережившего взрыв пса. Он уже намеревается ткнуть кобылу коротким копьём, но в этот момент в него влетает сразу три арбалетных болта.       Громов дёрнулся, разворачиваясь, выпустил лезвия из боевого накопытника и полоснул по морде держащего его пса. Тот взвыл, схватившись за рожу, и востроянец, поднявшись добавил, заставив урода заткнуться на веки.       — Медика сюда! Выживших добить, тем, у кого самое большое количество татуировок сломать конечности, сортировкой я займусь лично!       Вниз посыпались фестралы. Наиболее целых хаоситов добили из арбалетов ещё в тот момент, когда Виктор бодался с вожаком, так что оставшиеся в живых сейчас оказать сопротивления не могли. Востроянец приблизился к Миднайт, что была жива, но лежала на боку замерев и боясь пошевелиться. Осмотрелся, удостоверившись в том, что неожиданного удара ждать неоткуда — нижний ярус бывшего склада занимали фестралы, без какой-либо жалости кромсая тех хаоситов, что ещё подавали признаки жизни.       — Как самочувствие, сержант? — Громов склонился над заместителем, осматривая кобылку.       — Д-дышать больно… — чуть хрипло ответила она, морщась от боли. — И крыло не чувствую, т-только пульсирует.       Оное крыло — левое — было мало того что вывернуто под неестественным углом, так ещё и придавлено тушкой фестралки.       — Ничего, Миднайт, скоро почувствуете и ещё об этом пожалеете, — Громов оскалил клыки, поднося к мордашке подчинённой правый хуф. — Максимально глубоко вдохни и плюнь.       — З-зачем?       — Вы собираетесь оспаривать мои приказы, сержант?       Кобыла, кажется, смутилась, но вдохнула, поморщившись, плюнула. Громов внимательно всмотрелся в слюну, прислушался к поверхностному дыханию подчинённой.       — Кашлять хочешь?       — Никак нет.       — Значит, жить будешь. Благодарю за помощь, сержант. Как там капрал Майт?       — Жив и даже относительно боеспособен! — приземлилась рядом лейтенант Сансет. — Схватил осколок на излёте в правую переднюю ногу. Сержант, плюй.       — Я же уже…       — Если осколки ребер прошили тебе лёгкие, кровью они могут наполниться не сразу. Так что делай, что говорят!       Осмотр занял не больше пяти минут. Хоуп пропальпировала Миднайт бок, предварительно перевернув кобылу на спину, наложила на грудь давящую повязку, а на крыло — шину. Сразу успокоила, сказав, что повреждение некритично, и возможности летать фестралка лишилась на месяц, или пока не встретит медика-единорога. С ребрами было не так очевидно, но лейтенант медслужбы склонялась не к перелому, а к обширным трещинам, что позволяло исключить повреждения внутренних органов. В общем, отделалась фестралка куда проще, чем если бы молот прилетел в неё не по касательной. Громова Сансет также не преминула облапать, не найдя никаких новых травм, тщательно обработала ему порез на морде, заодно отчитавшись за успехи своей группы. А сработали они чисто, нашпиговав не ожидавших удара псов болтами и успешно закрыв ворота. Освободили мирняк, в числе которого оказалось пять жеребят, восемь сук алмазных псов и десяток щенков. Серьезных травм у них не было, а раны, синяки и ссадины они успеют обработать и потом.       В остатке, они имели под половину сотни уничтоженных хаоситов при двух легкораненых со своей стороны, что было вполне неплохо. Хотя, как заметил для себя Громов, обойтись можно было и без них, если бы было больше огнестрельного оружия…       — Госпожа лейтенант, — позвал Виктора Топаз, правая нога которого была освобождена от брони и завернута в бинт. — Сорок три трупа, если считать с теми, кого подрезали вы в остальных помещениях. И ещё восемь взяты живьём. Пятеро, по словам лейтенанта Сансет, не проживут дольше пятнадцати минут, но трое вполне готовы к транспортировке.       — Показывай.       Собственно, те пятеро по сути уже были трупами — множественные осколочные ранения, обильная кровопотеря, да и особого интереса они не представляли. А вот один из не забракованной тройки, судя по множеству вырезанных на шкуре символов кхорнитов был одним из приближенных убитого вожака. Хаосит потерял сознание от болевого шока после того, как взрывом ему оторвало обе нижние конечности, но по заверениям Хоуп, его перевязавшей, прожить он должен был достаточно. Ещё двое были в сознании и явно потеряли в боевом задоре после гибели своего главаря. Одного несильно посекло осколками, но контузило, а второй умудрился пережить прилёт арбалетного болта в грудь. Судя по хриплому дыханию, снаряд задел лёгкое, но часа три он точно должен был пережить.       — А дольше и не нужно, — ответил Виктор лейтенанту медслужбы и обратился уже к Топазу: — Бракованных — в расход, а это трио связать и приготовить к транспортировке. Сделаем подарок госпоже Джастес…