Всадникам третьего звена приготовиться

«Кадеты обязаны нести не только одиночные дежурства, но и уметь работать в паре: совместная деятельность способствует укреплению доверия, улучшению способности быстро принимать решения в команде и координированию действий в условиях чрезвычайных ситуаций. Будущие кадеты, обучающиеся в качестве всадников, должны быть готовы к различным сценариям, включая возможные атаки, разведывательные миссии или непредвиденные магические аномалии, с которыми они могут столкнуться во время смены»

Раздел 8

Утвержденного перечня требований для драконьих всадников

Алисия Джулс Спиннет

Административный блок Крепость Академии Виридра       Все, что Драко узнавал о Лаванде Браун, всегда настигало его против собственной воли и интересов. На первом курсе он совершенно случайно выяснил, что Лаванда Браун — амбассадор всего розового и плюшевого. Столкнувшись с ней первого сентября в дверях вагона Хогвартс-экспресс, он наблюдал следующую картину: ее маленькая брошь в виде азалии насыщенного розового цвета, приколотая к такому же невообразимо розовому свитеру, грозно шикнула на него, выпустив крошечный запал из ярких розовых блесток, сводить которые ему с идеально повязанного галстука и парадной мантии пришлось немыслимых двадцать минут. Маленькие переливающиеся звездочки с упорством дромарога цеплялись за нити ткани, не желая сдавать свои позиции.       На втором курсе Лаванда Браун, как и большинство слишком громко визжащих девчонок, примкнула к стайке своих подружек, целью которых стало следование по пятам за новоявленным преподавателем по Защите от Темных искусств по всему замку. Их блеющие вздохи при каждом взмахе золотистой мантии Гилдероя Локхарта или при его небрежном касании к собственным волосам, после чего светлые кудри эффектно перебрасывались назад, до сих пор отчетливо звучали у него в голове.       На третьем курсе Браун решила, что, наконец, нашла свое признание. Дисциплина Прорицания стала самой нелюбимой для Драко, потому как рот Лаванды во время занятия не затыкался ни на секунду. Она тараторила одну расшифровку за другой, бегая от одного столика к другому с выпученными глазами на дно каждой чашки, которую ей удавалось выхватить из рук. Браун даже хватило смелости натолковать по чаинкам Пэнси, что ту непременно ждут напасти различной степени ужасности. Пэнси через пару дней всего-то сломала ноготь, так что вопрос о способностях Лаванды к прорицанию оставался открытым.       На четвертом курсе Лаванда, заручившись выраженным одобрением со стороны своих подружек, выбрала целью для отработки навыков флирта каждого прибывшего студента из Дурмстранга. В тот год Браун и ее подружки постоянно срывали все факультативные тренировки по квиддичу своими внезапными появлениями в качестве команды поддержки. Стоило ли говорить, что в Хогвартсе никогда не было команды поддержки? МакГонагалл разогнала своих учениц, как только узнала, что те не дают прохода дурмстрангцам, но было уже поздно: все отработки тактик команды Слизерина, которые могли бы принести свои плоды в следующем игровом году, пошли крахом, растеряв необходимую регулярность. Но радости Драко прибавил хотя бы вид вытянувшихся лиц этих девиц, когда они увидели Грейнджер, пришедшую на Святочный Бал под руку с Крамом. В тот день бальный зал наполнился не только музыкой, но и слышимым треском девичьих сердец.       На пятом курсе Браун, как и значительное количество гриффиндорцев, вступила в Отряд Дамблдора, до зубного скрежета выводивший из себя Амбридж. Оглядываясь на прошедшие годы, Драко и сам пришел к выводу, что неплохо было бы тоже вступить в Отряд Дамблдора: быть может, мерзкая министерская жаба взорвалась бы от злости еще тогда.       На шестом курсе Лаванда Браун превзошла саму себя по степени раздражения окружающих. Хотя тот год для Драко выдался настоящим испытанием, он все равно невольно становился свидетелем бушующих гормонов Браун и Уизли. Столкнувшись пару раз с ними, целующимися в мужской раздевалке за полем для квиддича, Малфой пообещал, что уж на третий раз непременно выколет себе глаза. А сколько раз они своим хихиканьем и беготней мешали Драко добраться после отбоя к Выручай-комнате? Было и вовсе не сосчитать. Блейз и Тео спорили о том, когда же все-таки Уизли вздернется от этой мучительной пытки любовью Лаванды Браун. Тео ставил на конец года, Блейз же не был настолько оптимистичен и давал им не более полугода. Каково было бы их удивление, узнай они, что эти двое до сих пор вместе?       Но кого точно в тот год обучения Браун и Уизли выводили из себя больше, чем Малфоя, так это Грейнджер. Он стал видеть ее в библиотеке еще чаще, чем обычно, пока сам без устали искал хоть что-то о способах настроить механизм работы Исчезательного шкафа. Сначала Драко не придавал этому никакого значения и внимания. Грейнджер всегда была той, кто лишний раз и носа не высунет из-за страниц учебника, но сейчас же… было что-то другое. Она приходила в библиотеку после ужина в Большом зале и сидела до самого отбоя, листая страницу за страницей. Бездумно, не пытаясь даже сделать вид, что книга хоть как-то увлекает ее. Страницы шелестели, а вид сидящей за столом Грейнджер становился все более хмурым. Тогда-то Драко и начал замечать, что каждый раз при появлении Браун и Уизли в общем коридоре этажа Грейнджер хватала Поттера за рукав и утягивала его в обратную сторону, только бы не пересекаться с этими двумя. Ставшее ему костью в горле Золотое Трио распадалось на глазах, и Малфоя это не могло не радовать. Пока эти трое были заняты внутренними дрязгами, Драко занимался по-настоящему серьезными, ответственными, взрослыми делами, которые, по нелепой насмешке судьбы, в конце концов и привели его обратно к этой троице.       Пушистое перо визгливо скрипнуло по странице пергамента, и Браун придирчиво сморщила нос.       — Сегодня дежуришь вместе с Падмой на Северной башне, — Лаванда поставила витиеватую подпись в конце листа и протянула в сторону Драко наряд на дежурство. — И не смотри на меня так. Это приказ Делакур, а не мой, — недовольно цокнула она.       — Почему в этот раз я не могу дежурить один, как во все предыдущие разы? — Малфой забрал пергамент из ее рук.       — Похоже, что я говорю по-французски, ношу безвкусную летную форму и имею нашивку командира третьего звена, Малфой? — недоумевающе вздернула бровь Лаванда. — Встретишь Флер — спроси ее сам. Я лишь должна выписать тебе бумаги.       Драко продолжал буравить бывшую гриффиндорку взглядом, скрестив руки на груди. Он знал, что Браун знает причину. Браун знала, что и он это знает.       Наманикюренные пальцы схватились за переносицу, с театральной усталостью потирая ее.       — Мерлин… — выдохнула она. — Через несколько дней стартуют Летние Игры, и все хотят убедиться, что никто не поубивает друг друга в процессе. И под «никто» я подразумеваю тебя и других наших, кого раздражает твое присутствие.       — То есть всех? — усмехнулся Драко.       — Падма — одна из немногих, кто не желает тебе сгинуть в пучинах ада, по крайней мере вслух, — едко улыбнулась Лаванда, накручивая прядь светлых волос на указательный палец. — Чарли надеется, что она станет голосом разума среди своих в случае чего, а то у тебя, судя по слухам, со вторым звеном особенная любовь.       — Слухи, значит, — Драко прошелся вдоль стены, заполненной заколдованными постерами из «Спеллы», и, остановившись у особенно улыбчивой ведьмы, щелкнул ту по носу. Картинка беззвучно завопила. — Какие еще слухи ходят обо мне, Браун? Уверен, что ты и здесь не упустила титул главной сплетницы, — Лаванда возмущенно приоткрыла рот на его слова. — Ой, не делай вид, что не в курсе о своей репутации любительницы греть уши. Ты сама ее создала.       Теперь настал черед Лаванды в недовольном жесте скрестить руки на груди.       — Браун, — Драко предупредительно посмотрел на нее, — палочка теперь со мной, так что я могу взять все твои воспоминания силой.       Она рассерженно скривила губы и, взяв свою палочку, бросила на дверь заглушающее заклинание. Малфой сдержал смешок.       — Ну, — Браун суетливо поправила прическу и придвинулась ближе к столу, — ходят тут разговоры о том, что это ты сам натравил оборотня на вас с Гермионой в лесу.       — И для чего же? — Малфой разместился на стуле напротив, ожидая дальнейших пояснений.       — Для того, чтобы сбежать отсюда, конечно, — развела руками Лаванда, смотря на Драко так, будто он сморозил самую что ни на есть настоящую глупость.       Осознание того, что даже сама мысль о побеге в тот момент ни на долю секунды не возникла у него в голове, поразило Малфоя так, словно его сейчас окатило ледяной водой из ведра.       У него был шанс.       Драко вспомнил, как под гнетом адреналина в тот момент кровь стучала в висках и как перед ним маячила лишь одна цель — убить оборотня, чтобы спасти себя и Грейнджер.       Он мог бы скрыться в Долине, затаиться, а после — придумать, что ему делать дальше. Найти способ вернуться в Лондон и забрать Нарциссу, попытаться убедить Люциуса. Малфой мог скрыться в тот же момент, когда когтистая лапа оборотня занеслась над потерявшей сознание Грейнджер: зверь ведь не видел его, упавшее дерево скрыло Драко своими ветвями. Он бы нашел способ раздолбать чертовы двимеритовые оковы, нашел бы путь до ближайшей деревни, до первого рабочего камина. Плевать на Непреложный Обет, он бы ничего никому не выдал. И если бы все пошло наперекосяк, то забрал бы мать и убрался восвояси, как можно дальше от всего этого.       Чертов шанс на побег.       Драко мог бы хотя бы попытаться, но вместо этого он, как полный безумец, кинулся на спину оборотня с чертовой палкой в руках.       Какой же идиот! Полный придурок!       В комнате резко перестало хватать воздуха, а приторно-цветочные духи Браун становились все более удушающими. В стиснутой груди перехватило дыхание.       — Малфой? — Лаванда внимательно вглядывалась в его лицо. — Что с тобой? У тебя сейчас такое лицо, будто вареную брюссельскую капусту съел, — после этих слов она и сама поморщилась. — И бледный ты какой-то.       Что с ним? Ничего такого, кроме, судя по всему, самой тяжелой степени кретинизма.       — Слушай, если ты намерен потерять сознание или еще чего, то только не в моем кабинете, ладно? — с губ Браун сорвался нервный смешок, а глаза покосились на дверь.       — Со мной все нормально, — сквозь стиснутые зубы процедил он и, игнорируя явную нетвердость в ногах, все же поднялся со стула. — Дышать у тебя тут нечем, — лицо Драко сморщилось, пока он сам оглядывал помещение ее кабинета, в котором не было ни одного окна, — твои духи, Браун, можно использовать в качестве оружия массового поражения.       — Ну, тогда и проваливай давай, — девушка махнула рукой в сторону выхода, изображая неприкрытую надменность во взгляде. — Расселся тут! Тебе здесь не колонка «Сплетни наизнанку» из «Спеллы»!       — Знаешь, тебе бы отлично подошла роль их колумниста, — Драко выдавил ухмылку и скрылся за дверью в тот же момент, когда Лаванда закусила нижнюю губу, стараясь подавить рвущуюся наружу довольную улыбку. Общий зал Академии Виридра       — Никто не хочет махнуться дежурствами? — без всякой надежды спросил за ужином Драко, со скучающим видом кромсая в тарелке запеченную брокколи на части. — На кону три часа под луной и звездами с близняшкой Патил. Корнер, ты сразу мимо, близняшка не та.       Майкл даже не успел ничего ответить, лишь удивленно вытянул лицо и приподнял брови.       — У меня свидание с Джилл из первого звена, — хвастливо прищелкнул языком Джастин, на мгновение забыв о том, как все это время тяжело вздыхал и морщился из-за растянутого запястья во время тренировки по ближнему бою с Вингартом.       Он сегодня превзошел сам себя, взвалив на них выполнение отработки такого количества защитных заклинаний, что под конец занятия и у Драко с непривычки ныло плечо — вскидывать палочку приходилось очень быстро и часто, чтобы не пропустить летящие в его сторону веревки Инкарцеро, без передышки выпускаемые в его сторону Дином Томасом. Гаррет старался не давать им боевых заклинаний перед Летними Играми, делая ставку на то, чем меньше атакующих заклинаний отложится у них в голове перед соревнованиями, тем меньше будет в Лазарете посетителей после.       — Финч-Флетчли, объясни мне, пожалуйста, как так получается, что ты, обладающий манерами хуже, чем у флоббер-червя, а лицом едва ли симпатичнее растопырника, идешь на свидание, только на моей памяти, уже во второй раз? — Драко выдохнул и закатил глаза, наблюдая за тем, как бывший пуффендуец пытается ухватить губами качающуюся на вилке длинную макаронину.       — Не завидуй, Малфой, — чужая усмешка раздалась справа от него. — Не все девушки подвержены стереотипам об исключительной привлекательности плохих парней.       Драко медленно повернул голову в ту сторону, где, с кружкой в руках, внутри которой мерно плескался темный янтарь, расслабленно сидела Ника Василева. Несведущий мог бы ненароком подумать, что всадница пила слабо заваренный черный чай, такой, какой по вечерам привычно для всех подают англичане. Однако хорошо знающий Николу, или как все ее называли более просто — Ника, со стопроцентной уверенностью мог ответить, что в ее стакане был чистейший огневиски. Василева была старше них, приходясь ровесницей Биллу Уизли — им обоим было чуть за тридцать.       Первое, что узнал Драко об этой всаднице, помимо того, что тот наглый мальчуган по имени Кори, выкравший вместе со своим другом палочку Малфоя, является ее младшим братом, это то, что во всей Академии еще не нашлось того стойкого смельчака, который смог бы обойти эту всадницу в шуточном (для нее, не для других) состязании «Кто кого перепьет?».       Ника обладала эффектной внешностью. В черные, как смоль, волосы были вплетены бусины, тихо позвякивающие при каждом ее движении, а некоторые пряди собраны в мелкие косички, придавая всаднице лик вольной охотницы, женщины-амазонки. Смуглая кожа, покрытая веснушками, что вносили мягкость в ее резкий образ, тонкий белесый шрам, проходящий через правую бровь, карие глаза, всегда подчеркнутые темными тенями, нос с горбинкой и нижняя губа, украшенная двумя небольшими золотыми колечками, расположенными на равном расстоянии друг от друга — это все те самые выразительные, запоминающиеся акценты внешнего вида всадницы. Василева сразу выделялась тем уникальным типом красоты, который вначале мог и отпугнуть.       Малфой редко пересекался с Никой: всадники зачастую завтракали раньше кадетов, обедали порой за пределами Академии, а за ужинами собирались в обособленные компании, выбирая местом общей встречи один из полупустых столов. Драко узнал от Финч-Флетчли и Корнера, что Василева раньше выступала за сборную Болгарии по квиддичу на позиции охотницы, играя в одной команде с Крамом, что и заставляло Малфоя относиться к ней с некоторым подозрением. Впрочем, а к кому он здесь относился иначе? Хоть и Василева не тяготела к обществу Крама, лишь изредка перекидываясь с ним парой фраз, Драко предпочитал сохранять с ней прохладный нейтралитет.       А вот с кем она больше всего проводила времени, так это с Чарльзом. Драко сразу заподозрил, что между этими двумя явно что-то происходило, когда увидел их драконов вместе. Два черных андских дракона всегда привлекали к себе внимание. Орион и Саббатис, хотя оба и были самцами, вели себя друг с другом вполне мирно, дружественно, даже, можно было сказать, что почти родственно. Но если и делать вывод из тех наблюдений, что провел Драко, Чарльз и Ника не были вместе в качестве пары. Потолком романтических излияний Уизли являлись несколько раз рассказанный похабный анекдот, высказанное предложение проверить крепления на седле Саббатиса и, пожалуй, самый запоминающийся из них — практически щенячий влюбленный взгляд Чарльза, направленный вслед уходящей Нике. Их отношения были загадкой для всех: они часто спорили, порой громко смеялись, Василева часто поддразнивала Уизли, бросая ему колкие реплики, а тот в ответ беззлобно ворчал в ее сторону.       — Ника, — губы Драко расплылись в улыбке, — есть планы на вечер?       Во второй раз за ужин Корнер едва не подавился от изумления.       — Нет, — Василева отставила от себя кружку и, подперев кулаком подбородок, хитро сузила глаза, глядя в ответ на Драко, — но и быть нянькой желания нет. У меня уже есть одна головная боль семи лет.       — Возраст — всего лишь цифра, — отмахнулся Малфой, замечая насмешливый взгляд всадницы, направленный на него.       — Для начала, — протянула Ника, глядя на младших кадетов своего звена, — постарайтесь не умереть на Летних Играх, а, учитывая, что я буду вашим вводным, то это будет та еще задачка со звездочкой, — она загнула первый палец, — во-вторых, обзаведитесь драконом…       — У меня уже есть дракон, — возразил Драко, победно ухмыльнувшись. — И даже уже был первый полет.       — …обзаведитесь драконом и получите свою метку, — загнула второй палец Ника, снисходительно скосив взгляд на них троих. — И последнее, — она призадумалась перед тем, как назвать заключительное условие, — зайдите верхом в мертвую петлю, не свалившись с седла, — Василева ухмыльнулась, наблюдая за помрачневшими лицами парней перед ней. — Таков начальный список требований к потенциальному кандидату на роль партнера любой уважающей себя всадницы Академии.       — Любой? — тут же вскинулся Финч-Флетчли, и Василева в подтверждение кивнула.       — И что взамен? — заинтересованно склонил голову Драко.       — Подумаю, есть ли что-то на самом деле стоящее за этим смазливым личиком, — теплая ладонь Василевой скользнула по щеке Малфоя, а затем резко и звонко шлепнула по ней.       Драко отпрянул назад, а Ника громко рассмеялась, привлекая своим смехом взгляды окружающих кадетов и всадников, в числе которых был и недоверчивый взор Чарльза.       — Сомнительное соглашение, — Малфой с усмешкой на губах вернулся к своей тарелке, — награда едва ли покроет затраты.       — Так много цинизма, — скептически вздернула бровь Ника, глядя на Корнера и Финч-Флетчли. — Он всегда такой, да?       — Считай, что перед тобой его лучшая версия, — довольно хмыкнул Джастин, а Драко вновь закатил глаза, отправляя в рот кусочек картофеля. — На Слизерине все такие.       — У них даже есть собственная поговорка, — Корнер скрыл улыбку за ободком кружки с чаем. — Что-то там о выгоде и виноватых.       — В любой ситуации важно соблюдение двух правил: найти выгоду и назначить виноватого, — не задумываясь, поправил его Малфой, а после заметил, как три пары глаз с усмешкой смотрят на него в ответ. — Что? Будто в этом нет логики!       Троица, во главе с Василевой, залилась смехом, снова привлекая внимание присутствующих в Общем зале. Рядом с ними тут же возникла светловолосая голова Делакур. Корнер сразу же перестал смеяться, с задумчивым видом начав помешивать чай, а Финч-Флетчли приосанился и распрямил плечи, быстрым движением руки пригладил темные кудри. Драко заметил эту его внезапную перемену.       — Позвольте узнать, отчего мое звено хохочет громче всех? — Флер по-дружески закинула руку на плечо Ники.       — Кадеты развлекают меня после долгого патрулирования, командир Делакур, — Ника разом допила остатки огневиски из своей кружки.       — А кадеты не хотят вспомнить о своих прямых обязанностях? — красноречивый взгляд Флер уперся в профиль Драко. — У тебя сегодня дежурство, Малфой. Кадет Патил уже отправилась в сторону Северной башни.       — И я полагаю, что найдет дорогу и без меня, пока я заканчиваю свой ужин, — Драко слегка отклонился в сторону, демонстрируя одинокий кусок моркови, оставшийся на тарелке, — командир Делакур.       — Не тяни время, — Флер тряхнула светлыми волосами и ушла обратно к столу, где сидели Билл, Джордж и Анджелина.       — Поверь, Малфой, ты ей нравишься, — Василева перевела взгляд со спины их командира на Драко, — с кадетами других звеньев она общается гораздо строже. Считай, что сейчас она тебя по макушке погладила, другой кадет уже бежал бы по лестнице башни с тарелкой в руках.       — О, и это мне так льстит! — мрачно отозвался Драко и все же закинул в рот последний кусочек моркови. Дозорная площадка, Северная башня Крепость Академии Виридра       Драко потянул ручку двери на себя, выходя на дозорную площадку башни. Прохладный ветер тут же растрепал его волосы.       — Ты опоздал, — сказала Падма, стоя у зубчатой каменной ограды и скрестив руки на груди.       — То, что ты пришла сюда раньше положенного, еще не означает, что я опоздал, — ответил ей Малфой, проходя к уже знакомой для его задницы скамейке, садясь на нее и, уже по сформировавшейся привычке, закидывая ноги на один из зубцов ограды дозорной площадки башни.       Патил бросила на него быстрый, полный недовольства взгляд и следом фыркнула, отворачиваясь обратно к темной полоске горизонта, терявшегося среди цепи гор. Драко проследил за ее взглядом, встречаясь с раскинувшимся во все стороны темным океаном леса. Где-то там, среди вековых сосен, поросших вереском оврагов и полян, полных златоглазок, один из оборотней Сивого напал на него и Грейнджер, предоставив Драко исключительно редкий шанс, которым он и не подумал воспользоваться.       Можно ли было утверждать, что Драко, сам того не ведая, привязался к этому месту? Он мог бы брыкаться, отнекиваться, с пеной у рта доказывать обратное, но в сухом остатке Малфой все так же оставался в стенах Академии, носил все ту же летную форму и сидел за одним столом с кадетами из третьего звена. Но почему? Почему он в ту же секунду, когда Грейнджер оглушило, не рванул как можно дальше в лес? Почему вместо того, чтобы затеряться в Долине и придумать способ избавления от двимерита, он вскочил на спину оборотня, вступив с ним в бой?       Как обычно, признаться самому себе было сложнее.       Все эти сменяющие друг друга, вгоняющие в скуку лекции, едкие перепалки с Флер и Парвати, долгие посиделки с Чарльзом за столом с развернутой перед ними картой Англии, где друг за другом подсвечивались яркими вспышками скомпрометированные штаб-квартиры Пожирателей Смерти, тренировки с Вингартом, фоновая нескончаемая бестолковая трескотня Корнера и Финч-Флетчли, порой увлекающая и самого Малфоя, его практически осязаемая связь с Солом, даже стычки с Грейнджер — все это создавало новую привычную для него рутину. Его больше не отправляли в рейды, не посылали на показательные казни, рука больше не обжигалась яростью Повелителя, а собственный разум не подвергался испытаниям безжалостных легилиментов. Несмотря на все текущие ограничения, ряд правил, встреченных им без восторга, и желание отдельных личностей во что бы то ни стало прикончить его, жизнь Малфоя складывалась весьма сносно для его амплуа врага, попавшего на территорию сплоченных борцов за справедливость. Это его в некоторой степени и расслабило, привязало, опасно замылив восприятие действительности. А она была такова, что, пока Драко отсиживался за высокими и крепкими стенами крепости в Долине, охраняемой драконами, где-то там, за тысячами миль от него, до сих пор лилась кровь во имя Темного Лорда.       «Сол, — Малфой мысленно потянулся к их общей связи с драконом, — у меня же был шанс сбежать тогда, в лесу, да?».       «Да, — мгновенно отозвался Соларис, его голос звучал в голове Драко спокойно и ровно, как раскаты далекого грома, — был, и я рад, что ты тогда не думал о такой возможности. Несмотря на все сложности, я верю в то, что твое место именно здесь. Мы дадим отпор Волан-де-Морту, и каждый из нас обретет то, что заслуживает. Я — возмездие, а ты — свою семью».       «Знаешь, Сол, — Драко поднял взгляд к звездному небу, где в голубоватом сиянии переливались скопления звезд, словно среди них он мог бы увидеть еще одну, быстро мелькнувшую, яркую белую вспышку, лавируя в потоках воздуха с раскинутыми могучими крыльями, — наверное, мне бы стоило сожалеть об упущенном шансе. Это было бы правильно, предсказуемо. И я думал об этом целый день, прикидывая до мельчайших деталей все варианты, которые ожидали бы меня, если бы удалось сбежать отсюда подальше, — он запнулся, подбирая слова. — И все равно не могу понять: поступил ли я правильно, оставшись? Или я просто идиот, который не смог выбрать очевидное?».       Драко замолк, но затем, не дожидаясь ответа, продолжил:       «Я хочу спасти свою семью. Хочу вернуть их. Но если я вернусь домой, кто знает, удастся ли мне снова оттуда выбраться? Возможно, я просто окажусь в ловушке, Сол. Ловушке, которую сам себе устроил».       «Как я уже говорил раньше, путь, который ты избрал, — не из легких, но так или иначе, он теперь твой. Тебе придется принять все последствия — и плохие, и хорошие», — Сол шумно выдохнул, соглашаясь с ним.       Малфой невесело усмехнулся и откинул голову назад, упираясь затылком в каменную стену позади себя. Звезды в темном небе все так же холодно сияли, тысячи лет безучастно наблюдая за ними, вздорными, безрассудными, глуповатыми людишками, которые на протяжении всех этих тысяч лет только и делали, что разжигали войны, спорили друг с другом, разрушали свои города, строили заново, а затем вновь запускали этот бесконечный цикл ошибок.       «Но что, если и этот путь ошибка?» — в его сознание, словно маленький червячок, вползла новая безрадостная мысль.       «Что же, — с раскатистым зевом отозвался Сол, — узнаешь, когда дойдешь до конца, Драко».       «Считаешь, что все получится? — скептицизм Малфою сейчас было не занимать. — Думаю, что здесь никто не верит в меня».       «Я в тебя верю, — с нажимом ответил Соларис, — Чарльз в тебя верит, и в глубине души ты тоже веришь. Просто не хочешь признавать это, боясь напрасно себя обнадежить. Мне знакомы эти чувства».       «Не хочу признавать? — усмехнулся Драко, но смешок вышел уж слишком фальшивым. — Что? Что понятия не имею, как нам удастся победить? Я столько лет слышал одну и ту же фразу, что Темный Лорд непобедим, но теперь только ленивый не говорит мне обратного. Кому мне верить? Каждый раз, думая о грядущей битве, меня холодный пот пробивает. Ведь я на своей шкуре столько раз чувствовал силу Лорда, и из головы этого просто так не выкинешь, не забудешь, не сделаешь вид, что это был дурной сон. И я нихрена не герой и никогда им не был, чтобы справляться со всем с улыбкой на лице и верой в невозможное».       «А кто сказал, что ты должен быть героем?» — дракон спросил у него это так спокойно, что его слова обожгли Драко сильнее, чем если бы в него просто выпустили столп огня из пасти.       «Да все они! Весь мир говорит об этом. Начиная с детских сказок, что читают перед сном. Все только и твердят, что нужно быть сильным и смелым, идти на риск, бороться и сражаться. Но никто не говорит, что делать, когда ты не можешь этого сделать, когда тебе становится страшно даже начинать. Когда порой хочется исчезнуть, чтобы и не выбирать вовсе», — выпалил на одном дыхании Малфой.       Соларис умолк, погружаясь в раздумья, и Драко чувствовал это через их тонкую связующую нить.       «Бояться не стыдно, Драко, — в голове вновь раздался тихий голос Сола, — ведь, несмотря на это, ты продолжаешь идти, шаг за шагом приближаясь к своей цели. Никто, кроме тебя, не знает, как тяжело порой тебе дается каждый из выборов. Но в этом и есть сила: не в том, чтобы не бояться, быть самым храбрым, кидаясь в пекло сражений, а в том, чтобы идти вперед, даже когда собственный страх кричит остановиться».       Драко прикрыл глаза, сглатывая тяжелый, подступивший к горлу и сжавший его тугими тисками ком.       «Ты всегда так чертовски уверен, Сол, честно говоря, даже бесит порой», — уголки его губ приподнялись в улыбке, несмотря на прозвучавшую в его голосе нотку печальной благодарности.       «Кто-то из нас ведь должен быть, — снова зевнул Сол, намекая на то, что драконам временами нужно отвлекаться от душевных бесед на сон. — И это не такая уж и сложная задача, когда знаешь, на кого смотришь».       — Эй! Малфой! Что ты делаешь? — словно через границы глухого вакуума до Драко донесся взволнованный голос Падмы.       Он резко развернулся в ее сторону, видя, как длинные щупальцы едва заметных теней тянулись от него в сторону прижавшейся к стене Патил. Она стояла, заметно побледнев, с широко распахнутыми глазами, сжимая в вытянутой руке свою палочку. Тени, словно туман, мягко стелились вокруг подошв ее ботинок, ни на дюйм не продвигаясь дальше.       Драко поспешно махнул рукой, и тени послушно замерли, а затем и вовсе растворились в воздухе, будто их здесь и не было. Лунный свет снова заливал бледным свечением дозорную площадку.       Может быть, его метка и была неактивна, но часть его души, пораженная проклятием Темного Лорда, все еще никуда не делась, временами окутывая тьмой его мысли и затем вырываясь наружу так же, как и сейчас. Разговор с Солом снял его блоки, выпустив наружу то, что он старался упрятать поглубже в себе.       Его глаза встретились с встревоженным взглядом Падмы, которая все еще стояла как статуя, не опуская свою палочку. В этот момент Драко был уверен, что в ее глазах он был не человеком, а настоящим чудовищем.       Слабая попытка объясниться не успела сорваться с его языка. Он снова отвел взгляд в сторону горизонта, стараясь отгородиться от этого молчаливого осуждения, льющегося через край из Патил. Но когда спустя пару минут Падма все же не ослабила хватку на волшебной палочке, а ее кончик все еще был наведен в сторону Драко, он сдался.       — Патил, можешь уже расслабиться, я не собираюсь тебя проклинать или убивать, — серые глаза Малфоя снова встретились с темными глазами девушки, на дне которых все еще плескалось недоверие к нему. — Мне же потом предстоит иметь дело с твоей сестрой, а я не самоубийца.       — Конечно, Малфой, так я тебе и поверила, — фыркнула Падма, но спустя пару секунд раздумий палочку все же опустила.       — Дело твое, — Драко вновь откинул голову назад, упираясь в гладкий камень стены, — я не буду стараться убедить тебя.       — Тебе это и не удастся, как бы ты ни старался, — сбоку были слышны ее несмелые шаги. — Поверить не могу, что Совет Ордена так доверяет тебе, что разрешил вернуть магию. Ты опасен для окружающих.       — Не опаснее твоего командира — Крама, — Драко едва заметно усмехнулся, — у него же магию никто не отбирает, даже несмотря на все его старания свести со мной какие-то счеты.       — Виктор не какой-то подлец, чтобы заковывать его в двимерит! — слишком рьяно возразила Патил, Малфой снова обернулся к ней, замечая, что девушка уже сделала несколько шагов в его сторону. — И Виктор точно бы не стал марать о тебя руки, он не такой…       — Да-да, — Драко закатил глаза, — Виктор Крам добрый, хороший и преданный, — быстро протараторил он, набившее оскомину, общепринятое описание болгарина, — я уже это слышал, Патил, так что давай не будем пускаться по черт знает какому кругу. Я, за время жизни среди Пожирателей, научился видеть насквозь таких говнюков, как ваш Виктор. Поверь, тебе меня тоже не убедить в обратном, так что давай просто подождем, пока не закончится дежурство, и разойдемся по сторонам. Пару часов уж потерпишь мою компанию, — Драко насмешливо похлопал ладонью по месту на лавке рядом с собой и снова прикрыл глаза.       На какое-то время вновь воцарилась тишина, и ничего не происходило, но затем Малфоя окатила едва ощутимая волна воздуха, принесшая с собой запах цветочного сладковатого парфюма, а следом под ним скрипнули доски. Приоткрыв один глаз, Драко увидел сидящую как можно дальше от него, практически на самом краю лавки, Падму. Ее руки были скрещены на груди, взгляд направлен прямо, а брови хмуро сведены на переносице.       — Выходит, Браун была права, — Драко удивленно покачал головой, усмехаясь, — вот уж не думал.       — Это в чем же? — она не повернулась, но еще плотнее сжала скрещенные руки на груди.       — Ты ненавидишь меня меньше, нежели все остальные в вашем звене, — он тут же заметил, как Падма резко крутанулась в его сторону, вскипая от раздражения, — нас же поэтому поставили на совместное «дежурство», — Малфой показал пальцами кавычки. — Любой другой кадет из твоего звена, Патил, не стал бы даже говорить со мной и скорее бы сбросился с этой самой башни, чем сел на одну скамейку. Даже на основании таких скудных данных можно сделать вывод, что я не настолько тебе неприятен, как ты стремишься это показать.       Несколько мгновений девушка лишь молча смотрела на него в ответ, иногда приоткрывая рот, чтобы ответить, но ее слова все никак не обретали форму.       — Большей глупости я не слышала, — наконец ответила Падма, насмешливо фыркнув. — Ты стараешься увидеть то, чего нет, Малфой. Я уж точно не питаю к тебе никаких хороших чувств.       — Но и злобных не питаешь, — кольнул ее Драко. — Брось, Патил, вы же с сестрой одинаковые. Парвати тоже отрицает, что я вхожу в число ее любимчиков, но у вас все на лицах написано.       Малфою вспомнились все свирепые взгляды, которыми сестра Падмы одаривала его в Лазарете. Ну, может быть, и не в список любимчиков, почему-то Драко казалось, что подобного у нее и вовсе не существует, но уж точно ни Парвати, ни Падма ни разу не пытались его проклясть, хотя у первой из близняшек поводов для этого случалось так много, что больше было бы и не вообразить. В конце концов, она могла просто задушить его подушкой, пока сам Драко пребывал в очередном бессознательном состоянии, валяясь на одной из кроватей в Лазарете.       — Ты путаешь вынужденное нахождение с желанием намеренно общаться с тобой, — возразила Падма, — у нас с Парвати как раз первый вариант. Ты совершил слишком много плохого, чтобы кто-либо из нас мог закрыть на это глаза.       — Мир ведь не делится на белое и черное, — Драко снова отвел взгляд к небу, облокотившись на стену. — Если покопаться поглубже, то и в тебе, Патил, можно будет найти что-то неприглядное, то, что ты скрываешь ото всех, — лицо Малфоя украсила хитрая ухмылка, — даже от своей сестры.       Падма поджала губы, тяжело сглотнув, и тоже отвернулась.       — Только себя я не стараюсь обелить, — продолжил он. — Я совершал плохие поступки и, без сомнения, продолжу совершать их в будущем, если в итоге они приведут меня к тому концу, где моя семья будет жива и невредима. Потому что иногда это единственный способ добиться чего-то важного. Во время войны невозможно оставаться хорошим, незапятнанным. Если бы мы проверили твою палочку на использованные заклинания, то сколько непростительных мы бы там насчитали, а?       Драко встретился с Падмой взглядом в тот же момент, когда ее пальцы стиснули рукоять палочки.       — Видишь, не такие уж мы и разные, — он подмигнул сидящей рядом ведьме.       — Вот только находимся по разные стороны баррикад, Малфой, — Патил не оставляла попыток возразить, отречься от сказанного им. — Мы же сражались и продолжим сражаться за правое дело.       — Ты думаешь, что в рядах Пожирателей кто-то думает иначе? — еще один снисходительный взгляд в ее сторону. — Если бы ты спросила любого из них, то они бы дали точно такой же ответ. Так в чем разница? И Орден, и Пожиратели считают, что борются за лучший мир, обе стороны используют темную магию для этой борьбы, с обеих сторон погибают люди, и обе стороны одинаково горько плачут над телами погибших. Ты точно уверена, что мы с тобой настолько разные?       — Вы хотите войны! Для вас ничего не значат страдания невинных людей, как и ничего не значит то, что они продолжали погибать раз за разом! Каждый павший от ваших рук для вас был не более чем препятствием на пути! — всплеснула руками Падма, смотря на него так, словно он не понимал простых истин.       — Да, — согласился с ней Малфой, и это согласие так легко слетело с его губ, что лицо Патил исказилось от изумления, — и, как уже говорил раньше, я совершал плохие поступки в прошлом и совершу их в будущем, потому что жизнь устроена сложнее, чем о ней пишут в книжках, — в голове у Драко снова прокручивался разговор с Солом. — Для меня важнее быть честным с собой, чем пытаться угодить желаниям других.       — Ты бессердечный и жестокий, — спустя мгновение тишины вырвалось у Падмы, — и то, с каким спокойствием ты говоришь о смертях невиновных людей, не придает тебе уважения ни в чьих глазах, Малфой, — она так резко вскочила со скамьи, словно та ошпарила ее. — Мне противно продолжать находиться рядом с тобой, и я лучше сброшу себя с этой самой башни, чем продолжу это дежурство!       — Выбор твой, Патил, — он безучастно пожал плечами, наблюдая за тем, как бывшая когтевранка удаляется в сторону двери, ведущей к винтовой лестнице. — Не забудь только рассказать о своем уходе собственному командиру.       Девушка вскинула руку назад, показывая Драко средний палец, и, с последовавшим громким хлопком двери, исчезла во внутреннем помещении башни.       «Не мне, конечно, судить, но ты уверен, что люди обычно так заводят друзей?» — пророкотал Соларис.       «Мне не нужны друзья, Сол, — фыркнул в ответ Малфой, — уж точно не такие, как Падма Патил».       «Патил — чистокровные волшебницы, насколько я знаю, для твоей семьи это всегда было важно, — Драко никак не мог уловить, к чему клонил его дракон, делая настолько выразительные паузы, — в отличие от Гермионы Грейнджер».       «Причем здесь Грейнджер?» — он спросил это резче, чем хотелось.       «Ты спас ее от оборотня, едва сам не лишившись жизни… А еще вы довольно много времени проводите вместе, скрытно встречаетесь по вечерам… — Соларис не жалел едкой хитрости в словах. — Рейнира много болтает».       «Понятия не имею, что там привиделось драконице Грейнджер, — протянул Драко, думая о том, какие теперь уже драконьи сплетни ходят о нем. — У меня нет никаких особых отношений с подружкой Поттера. И спасение ее жизни было продиктовано будущей возможной выгодой. Благодаря этому мне вернули магию, если ты забыл».       «Что ж, Драко, — рокот Солариса становился тише, — я не намерен убеждать тебя ни в чем другом, лишь поделился собственными наблюдениями. Но ты все же задумайся о возможных способах построения дружеских связей с другими кадетами и всадниками, ведь с Чарльзом, Джастином и Майклом у тебя получилось».       «Салазар! Какой ты упрямый дракон! Они мне не друзья, — с нажимом произнес Малфой, — никто из них».       Но Сол уже не отвечал Драко, транслируя по их связи лишь собственное желание поскорее заснуть.