Всадникам третьего звена приготовиться

«Не всегда решает мощь заклинания — важнее его точность и своевременность. Всадник должен понимать, что иногда самое простое заклинание, примененное с расчетом, приносит больше пользы, чем сложное, использованное необдуманно»

Полное руководство для молодых драконьих всадников

Чарльз Уизли

Кабинет Гарри Поттера Крепость Академии Виридра       Драко остановился у позолоченных зеркальных дверей шкафа, с интересом рассматривая витиеватый кованый узор, имитирующий переплетение плюща вокруг тонких прутьев решетки. Затейливые, изящные линии, искручиваясь между собой, устремлялись все выше и выше, соединяясь воедино сверху и образуя над шкафом небольшой купол, увенчанный стеклянным шаром, прозрачные стенки которого мягко поблескивали в свете магических фонарей, парящих под потолком. Снизу от шкафа тянулась полоска тусклого голубоватого света, освещая небольшой участок пола перед ним.       Рука Драко потянулась к изысканным латунным ручкам, через которые проходила небольшая откидная щеколда.       — Не трогай, — за спиной раздался ровный голос Поттера, который в этот момент завершал все приготовления к своему первому «занятию».       — Дай угадаю, — Драко еще раз с интересом осмотрел зеркальные дверцы шкафа, в которых наблюдал собственное отражение и мельтешащего за спиной Поттера. — Открою и умру самой жуткой смертью?       — А призрак твой будет проклят на веки вечные, — подтвердил он, кивнув. — Я готов.       Поттер сел в выдвинутое на середину своего кабинета кресло и сложил руки на подлокотники, ожидая дальнейших действий от Драко.       — Ты бы еще себе подушку под задницу подложил, — фыркнул Малфой, глядя на мягкую бархатную обивку мебели, тут же вспоминая свои уроки окклюменции, которые проводила его тетка.       Кровь со слюной смешалась во рту и тонкой струйкой текла из приоткрытых искусанных губ, пока Драко лежал, уткнувшись лбом в пол. Он знал, стоит поднять голову — и Беллатриса поймет, что он еще в сознании.       Острый кончик палочки впился ему в щеку, насильно поворачивая его лицо. Черные, ярко подведенные сурьмой глаза бесцветно и равнодушно смотрели будто сквозь него, видя каждую его слабость, каждый его так старательно запрятанный страх.       — Это позор, Драко, — ледяной шепот, как скрежет лезвия по стеклу, скользнул в его голову, но губы Беллатрисы оставались неподвижны. — Три раза потерять сознание за одно утро… Это слабость, достойная трусливого пуффендуйца, но никак не чистокровного слизеринца. Неужели ты ничему не научился, мальчик? Соберись. Легилименс!       — Как договаривались, Малфой, — Поттер слегка поерзал на сиденье кресла, — ты не лезешь дальше, чем те воспоминания, которые я тебе предоставляю. Будем практиковаться с ними.       — Ага, — Драко вытащил палочку и крутанул ее между пальцами, — только остается надеяться, что и Темный Лорд решит играть по установленным тобой правилам, с удовольствием наблюдая за твоим первым полетом на метле или тем, что ты там решишь ему подкинуть из «безопасной информации», — он хитро сощурил глаза, всматриваясь в бликующие стекла очков бывшего гриффиндорца напротив. — Знаешь, Поттер, с таким количеством условий я вообще не понимаю, зачем согласился на это, ведь я мог бы наслаждаться свободной жизнью и досаждать каждой живой душе здесь.       Поттер, сидящий в кресле, небрежно пожал плечами, но в его глазах промелькнуло что-то вроде довольной усмешки.       — Будто ты не занимался тем же самым и с заблокированной магией, — его пальцы расслабленно постукивали по подлокотникам кресла. — Может быть, ты согласился из-за того, что я отдал свой голос за возвращение тебе магии, а ты теперь преисполнен благодарностью и не знаешь, как же отплатить за такую доброту? Иначе так и ходил бы без палочки до тех пор, пока не превратился в сквиба. Или… — губы Поттера медленно растянулись в улыбке, — или ты не мог упустить шанс пошарить в мозгах Избранного? Не каждый день выпадает такая возможность, правда?       Драко приподнял бровь, стараясь сохранить безразличное выражение лица, но уголок его рта предательски дернулся вверх:       — Я так понимаю, ты уже принял себя во всех ипостасях?       — Как и ты принял себя в роли будущего всадника Виридры, Малфой, — кивнул ему в ответ Поттер.       — Что ж, надеюсь, что найду там что-то кроме твоих прекрасных надежд на светлое будущее, — протянул Драко, подходя к креслу.       Бывший гриффиндорец лишь фыркнул и прикрыл глаза, замедляя дыхание и расслабляя все тело.       Малфой едва не закатил глаза, наблюдая за этой его подготовкой. Он занес палочку, коснувшись ее кончиком лба Поттера, и тут же провалился в подготовленное воспоминание.       Мутный водоворот рассеялся, и перед взглядом Драко открылась уже знакомая панорама на Долину, только деревья пестрили оттенками осени, а высокие пики гор были покрыты снежными шапками.       Громкий рев дракона, раздавшийся за его спиной, заставил Малфоя резко обернуться.       Поттер подошел к драконице — самке Венгерского хвосторога — вытягивая руку к раскрытой клыкастой морде, где даже на расстоянии был отчетливо заметен зарождающийся в ее глубинах огонь.       — Тише, Мэг, тише! — вкрадчиво увещевал стоящий рядом Чарльз, выставив руки перед собой.       — Ча-а-а-рли, — боязливо и неуверенно протянул Поттер, чувствуя своей ладонью жар, исходящий из раскрытой пасти дракона.       Драко потер собственную ладонь, улавливая, как она тоже нагрелась от передаваемых ощущений.       — Все нормально, главное — не отступай назад! Хвостороги весьма строптивые зверюги, — продолжал, как мог, поддерживать его Уизли.       Поттер с силой зажмурил глаза и шумно сглотнул, вытягивая руку еще дальше вперед, практически касаясь пальцами грубой коричневатой чешуи.       В этот момент картинка едва заметно дрогнула, покрывшись рябью — где-то в реальности Поттер боролся с ним, вытесняя из головы. Драко поставил еще один мысленный «якорь», цепляясь за это воспоминание. А кто говорил, что будет легко?       Внутри Мэг все заклокотало, пока два темных, почти черных глаза наблюдали за Поттером. Он не отступал, делая все в точности, как велел Чарльз — продолжал тянуть к ней руку и надеялся не превратиться в горстку пепла.       Наконец, его ладонь полностью коснулась морды дракона, и это движение словно моментально заставило самку хвосторога затихнуть — угрожающе обнаженные клыки скрылись, а свет пламени потух. Дракон ниже склонил голову, словно повинуясь воле своего всадника.       Восторженная улыбка расплылась на губах Поттера, придавая его лицу еще более идиотское выражение, чем обычно. Чарльз, стоящий рядом, блаженно выдохнул, уронив руки вдоль тела. Драко со стороны показалось, что тот сам до конца не верил в успешный итог их задумки.       Картинка перед глазами отчетливо задрожала, и Малфой ощутил, как невидимая нить обвила его тело и дернула назад, пытаясь вытащить из воспоминания. Драко кинул еще один «якорь», чувствуя, как натяжение нити слабеет. Воспоминание устояло, вернув свою четкость и яркость. Драко усмехнулся, злорадствуя тому, что Избранный довольно сильно уступал ему во владении окклюменцией, несмотря на то, что его обучал Дамблдор.       Но внезапный, ворвавшийся порыв ветра закружил вокруг него с такой силой, что Малфою едва удавалось оставаться на ногах. Подошвы его ботинок поехали назад, как и все его тело, как бы Драко ни старался напирать все сильнее и сильнее на сознание Поттера. Он выталкивал его из своей головы. И, нужно признать, делал это довольно умело.       Драко все же снес очередной поток ветра, и вид склонившейся морды дракона поглотила темнота кабинета.       Поттер сидел в кресле, уперев ладони в колени в попытке перевести дыхание, и смотрел на Малфоя поверх круглых стекол очков. Драко заметил, что отступил от него на целых пять футов.       — Ну? — сквозь тяжелые вдохи и выдохи спросил он. — Что скажешь?       — Хорошо, — одобряюще кивнул Драко, но затем на его лице появилась привычная ухмылка, — если ты — первокурсник из Пуффендуя.       Поттер фыркнул, складывая руки на груди. Видимо, слушать о своих весьма посредственных умениях было ему в новинку, но Малфой не мог себе позволить сказать ему, что сам от подобных усилий ранее и вовсе терял сознание.       — Твоя ошибка в том, что ты сразу бьешь наотмашь, а в искусстве окклюменции, как и легилименции, все должно быть гораздо филиграннее, — Драко неторопливо начал свое объяснение — он и сам не сразу постиг такие тонкости. — Если легилимент уже проник в твой разум, не спеши в панике его выкидывать. Есть вероятность, что ты потратишь кучу сил, а сам он ощутит лишь щекотку. Наблюдай за ним, Поттер. Выискивай «якоря», которые он ставит, за что цепляется, чтобы удержаться в твоем сознании, в какой момент он чувствует, что выпадает обратно в реальность. Ты должен затаиться и нанести удар в тот момент, когда проникнувший начнет замедляться, чтобы разместить опорный «якорь», но еще не сделает этого. Выжди момент и выталкивай его, понял?       — Понял, — кивнул Поттер, вновь принимая позу поудобнее и прикрывая глаза, — давай еще раз.       — Легилименс! — Малфой без промедления коснулся палочкой его лба и вновь нырнул в выбранное воспоминание.       Полумрак кабинета сменился ярким солнечным светом, заливающим все окружающее пространство. Драко невольно прикрыл глаза рукой, избегая слепящих прямых лучей. Они с Поттером стояли на балконе Западной дозорной башни. На горизонте, над темным зеленым лесом, сквозь облака пролетали драконы, то раскидывая крылья и набирая высоту, то складывая их и резко пикируя вниз. Поттер стоял у самого края, держась за поручни. Несмотря на захватывающий вид и теплую ясную погоду, настроение у него было скверное, что было заметно по нахмуренным бровям и по тому, как нервно он прикусывал губы.       Драко лениво привалился спиной к стене справа от него, наблюдая и ожидая, когда реальный Поттер вновь предпримет попытку вытолкнуть его из своей головы. Краем глаза он уловил движение внутри помещения башни. В темном проходе показалась вечная гриффиндорская свита — Грейнджер и Уизли.       — Гарри, мы тебя везде искали, — Грейнджер вышла на открытую площадку и остановилась между Поттером и Драко.       — Да, дружище, в этих коридорах запросто потеряться, — сказал Уизли, заняв место слева от своего друга и опершись на поручни. — Я вчера вечером хотел спуститься на кухню, и сколько бы ни ходил-бродил, все возвращался в центральную ротонду.       — А ты попробуй в следующий раз не ходить кругами по одному и тому же этажу, Рон, — усмехнулась Грейнджер, замечая скорчившуюся и оскорбленную мину Уизли, и тоже облокотилась на поручни.       Малфой ухмыльнулся, искоса глядя на нее. Легкий ветер развевал полы рубашки и трепал ее кудри. Ведьма перекинула волосы через шею, и взгляд Драко тут же сосредоточился на ее загорелых ключицах, мелькающих из-под расстегнутого воротника.       Пришлось поставить первый «якорь» и одернуть себя.       — Я, кстати, зря времени не теряла и уже нашла место, где мы сделаем библиотеку из тех книг, что удалось забрать из площади Гриммо и Хогвартса, — она продолжала с улыбкой мечтательно рассказывать о своих планах, — там идеальные температурные условия, возможно, обойдемся даже без чар стазиса. Только надо будет немного трансформировать пространство, поставить стеллажи, письменные столы, возможно, какой-то библиотечный каталог, чтобы искать нужные книги было…       — Гермиона, ты думаешь, кто-то захочет сидеть за книжками, когда вокруг столько драконов? — удивленно вскинул руки Уизли в сторону быстро мелькающих на горизонте силуэтов. — Меня уж точно туда будет не загнать, я с двумя-то глазами не любил читать, ну а с одним... — он неловко засмеялся, почесав затылок. — Готов поспорить, что все захотят только тренироваться с Чарли.       — Разумеется, всем будет интересна новая библиотека! — с обидой ответила Грейнджер, явно рассчитывая на то, что ее идея будет признана как минимум гениальной, как максимум — они займутся ее обустройством прямо сейчас. — Вот увидишь, Рон, когда у нас появятся первые обучающиеся, они непременно захотят углубить свои знания и в теории.       Поттер покачал головой.       — Вы правда во все это верите? — он поочередно взглянул на каждого из своих друзей. — Верите в то, что из этого что-то получится? — Поттер обвел рукой пустующий двор, где еще не было большого деревянного амбара, где теперь проводились их тренировочные занятия по ближнему бою.       Какое-то время они все втроем молча смотрели вниз, будто каждый из них действительно взвешивал всю реалистичность и осуществимость этих планов.       — Да, — Грейнджер решительно кивнула, и на ее губах вновь расцвела улыбка. — Вы только посмотрите на это! Драконы, Гарри! Кто бы из нас мог подумать, что такое возможно? Но теперь мы здесь, не по своей воле, но все же. Давайте смотреть на это как на реальный шанс все изменить.       — Гермиона права, — Рон обхватил шею Поттера рукой, затягивая того в неловкие объятия, — не вешай нос, мы еще надерем задницы этим ублюдкам!       Поттер криво улыбнулся и поправил съехавшие очки.       — И вы только посмотрите, сколько здесь солнца! — Грейнджер вскинула лицо к лучам солнца, закрывая глаза и шумно выдыхая.       Яркий солнечный свет подсвечивал ее румянец на щеках в точности как тогда в лесу, когда на них отпечаталась мерцающая пыльца с крылышек златоглазок. Ветер продолжал играть с ее кудрями, то откидывая их назад, то набрасывая на лицо, отчего ее нос глупо морщился, а глаза то и дело щурились, но все же улыбка не сходила с ее губ.       Драко с силой тряхнуло, и резким порывом ветра, который ощутил только он, вытолкнуло из воспоминания Поттера. Перед глазами хлопнула дверь, ведущая в его сознание, и Драко оказался в глухой темноте.       — Другое дело, — одобрительно кивнул Малфой, окончательно возвращаясь в реальность. — В следующий раз делай поток ветра мощнее. В идеале он должен сбивать с ног.       Поттер снял очки и устало потер глаза и виски. Обучение окклюменции — это не пешая прогулка под луной, а долгий и зачастую мучительный процесс.       — Не говори, что поддался. Оставь мне хоть каплю гордости, — вяло отозвался он, вновь нацепив очки.       Малфой хмыкнул, сунув руки в карманы, и отошел к зеркальному шкафу.       — Получается, — перед ним вновь перекручивались контуры витков кованых стеблей, — вы создали здесь все с нуля самостоятельно?       Поттер какое-то время молчал, видимо, обдумывая, насколько Малфой достоин услышать ответ.       — Когда мы вынуждены были отправиться сюда, крепость была не в лучшем виде. Северная башня была разрушена почти до основания, а стена восточного блока сплошь состояла из дыр, — Поттер подошел к рабочему столу, где среди кипы бумаг одиноко ютилась чашка. Критически приглядевшись к ее содержимому, он выпил все залпом и поморщился. — Чарли и Гаррет к тому времени уже настроили какой-никакой быт, но это место все еще сложно было назвать пригодным для постоянного проживания. Мы успели до зимы залатать все дыры в стенах, заново отстроить башню и поменять крышу, а весной уже занялись всем остальным. К этому моменту сюда понемногу начали стягиваться те, кто хотел снова вступить в наши ряды. Еще живые на тот момент шпионы Ордена перенаправляли из Англии всех желающих сюда.       Малфой молча слушал его рассказ, вспоминая, что в то время говорили в кругах Пожирателей об отъезде Поттера.       Двери гостиной с грохотом распахнулись, пропуская внутрь Рабастана Лестрейнджа. Черная мантия развевалась за спиной, пока его стремительный, отбивающий шаг раздавался скрипучим эхом где-то под высокими сводами потолка гостиной Малфой Мэнора.       — Возмутительно! — он яростно бросил перчатки перед Люциусом, в этот момент сидящим за изящным письменным столом из черненого дерева, ровным почерком выписывая очередной указ Темного Лорда, который уже утром должен был отправиться в печать «Ежедневного Пророка» и кардинально изменить положение полукровок в обществе. Новый закон обязывал их явиться в Министерство в сопровождении своих ближайших родственников маглов для внесения тех в особый реестр по наблюдению и учету популяции маглов в волшебном сообществе. На деле же они становились первоочередной мишенью для охотников на предателей крови.       — Умерь свой пыл, Рабастан, — Люциус придирчиво взглянул на расплескавшиеся по пергаменту чернила и взмахом палочки стер их.       Драко наблюдал за ними поверх раскрытой газеты, в которой давно уже не публиковалась никакая статистика прошедших матчей по квиддичу, а лишь друг за другом вились бесконечные строчки о том, кого из Ордена Феникса и их приспешников удалось нейтрализовать во время очередного рейда. Нейтрализовать — отныне так в магической Британии именовалась пущенная прямиком в лоб Авада Кедавра.       — Почему Повелитель отпускает их вот так просто? — негодовал Лестрейндж, оставляя на идеально вычищенном ковре влажные грязные следы ботинок. — Мы были в шаге от того, чтобы избавиться от них всех! Прикончить их, как жалких мошек! А вместо этого, Люциус, мы наблюдаем за тем, как эти Уизли, эти предатели крови, перенаправляют остатки Ордена на Континент!       Отец отложил пергамент и перо в сторону, складывая руки в замок и обращая свой взгляд на мечущегося в гневе Рабастана. Драко тоже волновало последнее решение Лорда — не трогать орденовцев и не мешать их эвакуации. Разве не разумнее прикончить врага в момент его наибольшей слабости? Но Драко не вмешивался, не вскидывал руки в ярости к потолку и не наседал на отца с расспросами, хоть тот и мог знать истинные мотивы Лорда. Драко казалось, что отец всегда что-то знал, поэтому-то Лестрейндж и ворвался в их поместье, как только стрелка часов показала восемь утра, а их завтрак кончился десять минут назад.       — Это решение Темного Лорда, — сдержанно ответил Люциус. — Ты можешь обратиться за разъяснениями к нему, если тебя что-то беспокоит в его распоряжениях, Рабастан.       Лестрейндж окинул его недовольным взглядом, но следом умерил пыл и стал вести себя заметно спокойнее.       — Люциус, — сказал он, подходя вплотную к столу и приваливаясь к нему. Голос его стал вкрадчивым, увещевающим, — ты больше нашего проводишь времени с Лордом. Ты знаешь его замыслы и решения… Люциус, ты ведь не откажешь своему старому другу в информации?       — Замыслы Повелителя мне неведомы, — неспешно процедил отец. — Но это не умаляет важности его решений, мой старый друг.       Рабастан медленно, сжимая губы в недовольстве, оттолкнулся от стола, забирая сброшенные перчатки.       — Что-то изменилось, Люциус, — тихо сказал Лестрейндж, — и ты сам это понимаешь. Мы день и ночь сражались с Орденом и их подпевалами, бились за каждый клочок земли, оттесняя их все дальше и дальше. Две недели назад они отправили Ланфорда Гойла к праотцам на тот свет! Мы должны были им отомстить, а не отпускать!       При упоминании имени отца Гойла в памяти Драко тут же всплыли образы горящей Выручай-комнаты и Грегори, исчезающего в Адском пламени.       — И ты, Рабастан, отправишься следом за ним, если будешь открыто высказывать свое недовольство решениями Повелителя, — ответил ему Люциус, предупреждающе сверкнув глазами. — Наша задача — делать все то, что от нас требуется. Верная служба не подразумевает выказывание сомнений отданным приказам, — он вновь придвинул к себе пергамент, явно намекая, что данный не самый приятный для него разговор окончен. — Уверен, что Темный Лорд имеет дальнейший план действий, которым он с нами поделится, когда придет время.       — Конечно, — Рабастан попятился назад, к дверям. — Разумеется, — его лицо исказила усмехающаяся гримаса. — Надеюсь, что Лорду хотя бы известно, куда они направятся. Континент большой, Люциус, и крысиных нор для их пряток там предостаточно.       — Как только у каждого из нас появились драконы, — голос Поттера вернул его в реальность, — дела пошли намного лучше. Их магия помогла быстрее настроить крепость под наши нужды. Все это, — он обвел рукой погруженный в тени кабинет, — было создано благодаря им.       Вновь повисло молчание, прерываемое едва заметным потрескиванием магических фонарей, когда яркие парящие над ними сферы случайно сталкивались друг с другом. Драко не давал покоя один вопрос, который он собирался задать при каждой встрече, но так и не задал.       — Продолжим? — Поттер ступил в сторону кресла, обращаясь к Малфою, когда тот параллельно ему наконец задал мучивший его вопрос.       — Зачем ты предложил спасти меня тогда во Франции? — сказал Драко и, встретившись с напряженным взглядом Поттера, добавил: — Чарльз сказал, что это была твоя идея.       — А ты предпочел бы погибнуть? — он устроился в кресле. — Когда-то ты спас меня, считай, что я отдал тебе долг.       — Спас? — вопросительно вздернул бровь Драко. — Едва ли это можно было назвать…       — Тем не менее, своим поступком ты выиграл нам время, чтобы сбежать, — пожал плечами Поттер, — если бы ты тогда подтвердил мою личность, то егеря вызвали бы Риддла в тот же момент. Возможно, все сложилось бы иначе. Уж точно не так.       Драко хотел как-то возразить, солгать, что тогда, в гостиной Малфой Мэнора, он не узнал его, пораженного жалящим заклинанием. Соврать, что больше не помнил крик Грейнджер, которую Беллатриса истязала на полу, пока он сидел на кресле у камина, сомкнув веки так сильно, что перед глазами расплывались круги и мелькали яркие красно-зеленые вспышки. Ему хотелось обмануть, сказать, что он вовсе никогда не видел брошенную в камеру Полумну Лавгуд, которой тайно, в ночи, перенаправлял воду и еду. Хотелось, чтобы это все было по-другому, чтобы ему не пришлось напряженно пялиться в трещины пола, пока взгляд Поттера через стекла очков шарил по нему в поисках этой самой правды.       — Я был бы рад закончить сегодняшний урок через час, — он сверился со стрелками часов на руке. — Джинни вернется с патруля, не хочу, чтобы она увидела нас.       — Будет ревновать? — хмыкнул Малфой, перехватывая палочку.       — Никто не любит тайны, в которые их не посвящают, — Поттер откинулся затылком на спинку кресла. — Продолжим?       Драко кивнул и сконцентрировался, погружаясь в новое воспоминание. Тренировочный корпус Академии Виридра       Частые взмахи крыльев драконов подняли клубы пыли, что тут же плотной завесой окружили две фигуры, стоящие в самом центре Летного поля. Виктор Крам и Трой Моран прикрыли глаза руками, защищаясь от поднявшейся пылевой бури вокруг них, пока три всадницы совершали посадку. Драконы поочередно пригнули шеи к земле, позволяя Джинни Уизли, Анджелине Джонсон и Гермионе Грейнджер с ловкостью спешиться. Крам и Моран тут же отлевитировали несколько заготовленных туш овец в разные части поля, разделяя тем самым проголодавшихся драконов друг от друга.       Поравнявшись с Грейнджер, Крам забрал у нее две летные сумки, перевесив их себе через плечо. Моран проделал то же самое, принимая ношу от Джонсон и Уизли.       Драко поморщился при виде того, с какой улыбкой на лице болгарин о чем-то трещал на ухо Грейнджер, как подставил ей локоть перед ступенями, будто она, вернувшись с патруля, была калекой, неспособной самостоятельно зайти в крепость, как придержал ей дверь, а после слегка коснулся ее спины, проведя рукой до поясницы, и как, встретившись с ней взглядом, улыбнулся. Гребанный болгарский ублюдок даже не страдал от мук совести из-за того, что вместо Малфоя чуть не отправил на тот свет эту самую Грейнджер, которую он сейчас так старательно обхаживал.       Прилив злости на беспечность и доверчивость ведьмы и на минувшую болгарина какую-либо ответственность заставил Драко резко отвернуться от окна, что оказалось для него весьма удачным действием. В ту же секунду в это же окно вылетел, не встретив никакого препятствия, сверкающий луч проклятия.       — Упс, — поджал губы Корнер, держа палочку направленной в сторону манекена.       Финч-Флетчли тут же обернулся в его сторону и проверил друга.       — Какого хрена? — выкрикнул Драко. — Корнер, глаза раскрой!       — Я не специально, — оправдывался он, — манекен сшибло вбок, и заклятие пролетело мимо!       Драко недоверчиво покосился на него, пока собственная рука невольно дернулась к щеке, растирая ее, словно там мог остаться какой-то след.       — Продолжай до тех пор, пока молния не поразит манекен, — Малфой, отойдя в сторону, забрался на один из деревянных ящиков, с которых было отлично видно и Корнера, и Финч-Флетчли, упорно старающихся освоить новое для них заклинание.       — Фульгура Мортис! — выкрикнул Джастин, вскидывая палочку в сторону манекена, но вместо белесого разряда молнии из нее вырвалась лишь россыпь искр.       Финч-Флетчли зашипел, одергивая руку, когда несколько ярких точек попали ему на кожу.       — Ты боишься, — будничным тоном заметил Драко. — Это и мешает заклинанию работать так, как нужно.       — Это темная магия! — возмутился Джастин, сжимая кулаки.       — И? — развел руками Малфой.       — Она… она другая! Ощущения противные, — поежился Финч-Флетчли.       — Тоже мне, святой Мерлин нашелся, — фыркнул Драко и спрыгнул с ящика, подойдя ближе к Джастину. — Да, это заклятие не вызовет радугу на небе и не создаст лужайку со скачущими кроликами, но зато оно сможет спасти тебе жизнь, если для тебя это важно, разумеется.       Джастин недовольно закатил глаза в ответ. Драко поднял палочку, нацелив ее на грудь манекена. Майкл подошел к ним ближе.       — Соберитесь! Корпус должен быть ровным, плечи развернуты к нападающему, — Малфой принял стойку. — Рука должна быть гибкой, быстрой и резкой, а движения палочкой — хлесткими, — он показал нужное закручивающее движение сначала медленно, а затем так же быстро, как нужно применять его в бою. — Сконцентрируйтесь и наносите удар, — он кивком головы указал им отступить назад, и как только двое кадетов отошли, выкрикнул заклинание. — Фульгура Мортис!       Магия разом стеклась к его руке, сконцентрировавшись в ладони, где ощущалось нагретое древко волшебной палочки. Сверкающий разряд молнии вырвался из палочки и, приняв форму маневренного лассо, бросился в сторону манекена, обхватывая его шею и тут же превращая деревянную голову противника в обугленную кочерыжку.       — Нужно признать, что это было… круто, — подытожил Корнер.       Драко ухмыльнулся и обернулся в их сторону, шутливо отвесив поклон.       — Вам для начала нужно выпустить хотя бы один приличный заряд в манекен, — он уступил им обугленную мишень. — Над эффектностью поработаем позже.       — И много темных заклятий ты знаешь? — Финч-Флетчли искоса взглянул на Драко, пока Корнер осыпал своего «противника» салютом из палочки.       — Достаточно, — односложно ответил Малфой, привалившись спиной к ящикам. — В Хогвартсе нас не учили создавать заклинания, только применять уже известные, но это не значит, что множества других не существует. Долохов далеко продвинулся в этом, заручившись поддержкой Темного Лорда.       — Да уж, — поморщился Джастин, — его наработки доставили нам немало бед во время сражений.       Все чаще Малфой ловил себя на мысли, что забывает о том, где он отныне находится, что теперь занимает место по другую сторону баррикад — неактивная метка расслабила его, приучив к стыдливому спокойствию, как когда-то раньше приучила к постоянному жжению под кожей и змеиному шипению в мозгах. Ему приходилось напоминать себе, что это не просто какой-то Долохов, не один из рядовых Пожирателей Волан-де-Морта, сотворявший поистине темные заклятия, а один из тех, чья стальная маска мелькала в Малфой Мэноре чаще прочих.       Антонин Долохов всегда приходил на собрания раньше остальных, а уходил только когда разойдется большая часть Пожирателей Смерти. Он никогда не улыбался, не реагировал ни на одну из тех шуток Темного Лорда, от которых Алекто и Амикус Кэрроу были готовы по полу стелиться в оглушающем хохоте. Долохов был молчалив и сух в своих ответах, излагая только саму суть и не заискивая в безропотном преклонении перед своим Повелителем. Драко помнил его тяжелый взгляд темных, почти черных глаз, неизменно устремленный на его мать, на Нарциссу.       А теперь Малфой учил сотворенным им проклятиям бывшего пуффендуйца, рисующего в тетрадях цветными чернилами, и когтевранца, безответно влюбленного в местную химеру-целительницу. Не лучшее ли унижение для того, кто считал себя умнейшим среди Пожирателей?       — Фульгура Мортис! — вновь выкрикнул Корнер, и крошечный пучок заряда молнии вырвался из его палочки, ударив в грудь манекена.       Майкл победно заголосил, от радости вскидывая палочку к потолку амбара, а Джастин подбадривающе зааплодировал.       Салазар, как много им предстоит усвоить…       Малфой не стал портить момент его триумфа, ограничиваясь только движением руки, призывающим на место Корнера Финч-Флетчли. Тот, поравнявшись с другом, отбил ему ладонью «пять» и встал в стойку.       — Фульгура Мортис! — из палочки Джастина вновь вырвалась россыпь искр.       — Как думаешь, у нас есть шанс победить второе звено на Летних Играх? — с одышкой спросил его Майкл, также наблюдая за попытками Финч-Флетчли выжать хоть какой-то телесный заряд.       — Если они не придут, то вполне, — усмехнулся Малфой, за что получил толчок под ребро. — Эй, я вообще-то тоже в вашем звене.       — Я тут кое-что узнал на самом деле, — Корнер на секунду прервался, сморщив лицо, когда Джастина ударила собственная молния, но после его выкрика: «Я в порядке!», продолжил, — нас объединят с четвертым звеном, а первое вместе со вторым, где Крам будет вводным.       — Вводным? — переспросил Малфой, понятия не имея, что это могло значить.       — Вводный — это командир, планирующий тактику команды, задающий план действий и следящий за соблюдением правил, — деловито пояснил Корнер. — У нас вводным будет Ника Василева.       — Откуда узнал? — Драко скрестил руки на груди, прикидывая, какую же тактику изберет Крам, будучи командиром сразу двух звеньев и имея возможность напрямую действовать против их звена. Против Драко. Ответ приходил на ум быстрее, чем этого хотелось бы.       — Парвати рассказала, — ответил Майкл. — Она будет лекарем у первого и второго звена, — и следом по его лицу поползла улыбка, — сказала, что только через собственный труп проведет с тобой двое суток в одной команде.       — Да, у нас взаимное чувство непереносимости друг к другу, — хмыкнул Драко. — Значит, Грейнджер будет с нами.       Корнер в подтверждение кивнул. Финч-Флетчли вскрикнул, опалив себе ботинки. Драко невольно закатил глаза.       — Что знаешь про четвертое звено? — он вновь обратился к Корнеру. — Кроме Голдстейна, я там никого особо не знаю.       — Джули Спрутс выступала раньше за Холихедских гарпий на позиции загонщицы, Арман Заббитс, тот, что с кудрявыми волосами и серьгами в обоих ушах, учился в Дурмстранге, выступал за сборную Германии по квиддичу, и Тони Кранхем — не очень высокий брюнет с собранными в хвост волосами, учился на Пуффендуе на два курса старше нас, но ты, скорее всего, и не помнишь его, — перечислил всех кадетов Майкл.       — Да, запоминать поименно пуффендуйцев мне в голову не приходило, — ответил Малфой и тут же получил недовольный взгляд Финч-Флетчли, который сделал заминку между попытками. — Не отвлекайся, Джексон! Или как там тебя?       Финч-Флетчли возмущенно фыркнул, а Корнер прыснул со смеха.       — Кстати о пуффендуйцах, — Драко понизил голос, как только Джастин снова вернулся к отработке заклинания, — что произошло между Макмилланом и Финч-Флетчли? Они же везде таскались вместе в школе.       — Помнишь, Джастин рассказывал, что не покинул Англию вместе с Орденом? — спросил его Майкл и, дождавшись кивка от Малфоя, продолжил. — Так вот, тогда они и поссорились с Макмилланом. Родители Джастина — маглы, как ты знаешь, и долгое время они не соглашались уехать из Лондона, надеясь, что все должно скоро закончиться. Ни Кингсли, ни сам Джастин не могли их убедить в том, что оставаться в Англии было слишком опасно. Он все время переживал, подолгу отсутствовал в Ордене, пропускал вылазки, стараясь не оставлять родителей одних без защиты. Семья Макмиллана — чистокровные волшебники, которые, хоть и носили клеймо предателей крови, но сами в ряды Ордена Феникса не вступали, так что Пожиратели их не трогали. Вероятно, именно по этой причине Эрни не осознавал, в каком положении находились тогда родители Джастина, как и не понимал, насколько тяжело ему приходилось метаться между ними и Орденом. Макмиллан обвинил Джастина в том, что тот не предан Ордену и общей борьбе, а когда оставшиеся члены Ордена эвакуировались сюда, и Джастина с ними не было, Эрни заявил, что он трус и предал их. Полгода назад, когда уже сам Джастин сюда прибыл, Макмиллан даже не здоровался с ним, не говоря уже о том, чтобы извиниться за свои слова.       Мог ли Драко сейчас осудить Макмиллана за тоннельное мышление, за однобокость его взглядов в условиях непрекращающейся войны, в которой, кажется, единственный способ выжить или хотя бы отсрочить смерть — это принять одну из сторон, невзирая на последствия? Ведь, как оказалось, вне зависимости от выбора, ни на одной из них никто не сидел, сложа руки.       Он стоял, погруженный в свои размышления о том, сколько раз занимался грязной работой Пожирателей, выходя на охоту за теми, кого они называли предателями крови и грязнокровками. Сколько раз его палочка была вынуждена подчиняться, сколько раз он видел опустошенные, выцветшие от страха глаза людей, которые знали, что вряд ли смогут пережить эту ночь. И тут в его голове всплыла мысль: а если среди этих бесконечных безымянных лиц были родители Финч-Флетчли? Если Джастин, снова и снова возвращаясь домой, действительно спасал их от него, от той тени, которой был Малфой на пороге чужих домов, скрытый за маской, безликий и молчаливый? Думал ли об этом сам Финч-Флетчли, пока говорил с Драко? Когда сидел за одним столом с ним? Или играл в взрыв-карты во время дежурства?       Его замутило. Драко знал статусы крови почти каждого ученика Хогвартса, знал, кто был маглорожденным, а кто — потомком древнего рода волшебников. Но он не выдавал эти знания, не торопился раскрывать имена Пожирателям или отрядам маглоборцев, рыщущих по домам, как стая голодных псов. Каждый раз, стоя за плечом Лестрейнджа, Руквуда или Мальсибера, он был тем воплощением кошмара, от которого люди тщетно пытались сбежать. Драко не знал, чьи родственники сегодня погибнут. И не хотел знать. Ведь безымянные лица, молящие о пощаде, не смогут обрести почву в его снах.       Мысли, что перебирал в голове Малфой, разрезал треск молнии, вырвавшейся из палочки Финч-Флетчли и ударившей точно в живот манекена, отчего тот воспламенился, как спичка.       — Да! — вскинул кулак Джастин и принялся скакать вокруг своего горящего противника.       — У тебя получилось! Получилось! — Майкл присоединился к нему, и теперь это все больше походило на какой-то древний ритуал поклонения давно канувшим в Лету богам.       Драко потянул улыбку, глядя на этих двоих и думая о том, сколько Круциатусов пришлось бы вынести ему самому, если бы он сотворил нечто подобное во время обучения с Долоховым. Внутренний двор Академии Виридра       Вечерняя прохлада опустилась вместе с сумерками, заставив Малфоя взмахом палочки окутать плотную, но совершенно не удерживающую тепло ткань летной куртки Согревающими чарами. Как же сильно он скучал по магии, по свободной возможности колдовать. Замурованная где-то глубоко внутри него сила наконец освободилась, и каждый раз приятно грела кончики пальцев, желая выплеснуться наружу, обрушиться мощным потоком, доказать, что сам Драко, недавно клейменный статусом посредственного Пожирателя, вовсе не такой. Он, в конце концов, смог выстоять против оборотня, и не имея магии вовсе. Интересно, как бы поступил Шеклболт, оказавшись на его месте? Притащил бы пару складных стульев и предложил бы по очереди подписать соглашение о мире?       Драко взмахнул палочкой, и разбросанное сено под ногами расползлось по сторонам, создавая на траве картину сидящего за столом Шеклболта и оборотня. Последний ставил подпись в соглашении оторванной рукой несостоявшегося Министра.       — Надеюсь, я сюда пришла не ради этого, — за спиной послышался голос Грейнджер.       Драко развернулся к ней, тут же заметив, с каким возмущением на него смотрит ведьма. Направленная после обеда записка точно достигла своего адресата.       — Ты опоздала, — Малфой заметил свое короткое письмо, мелькнувшее в ее руках.       — Я не какая-то собачонка. Если думаешь, что я буду прибегать к тебе после каждого такого письма, то ты ошибаешься, Малфой, — ведьма взмахнула палочкой, и кусочек пергамента обратился в пепел, навсегда стирая оставленное идеально ровным почерком для нее послание:

«Грейнджер. Внутренний двор в 20:00. И мне плевать, что ты занята какой-то ерундой. Нам надо переговорить, и это не обсуждается.

Д. М.».

      — Но все же ты здесь, — довольный собой Малфой привалился плечом к колонне, подпирающей крышу навеса над ними.       — И я сейчас уйду, если не перейдешь к делу, — надменно заявила Грейнджер, скрещивая руки на груди.       Взгляд Драко не отрывался от карих глаз, что с вызовом глядели на него в ответ.       — Кто-то из Академии пытается меня убить, — начал он свой рассказ, — у меня два подозреваемых, которым, впрочем, ничего не мешает работать вместе.       — Дай угадаю, — остановила его взмахом руки Грейнджер, — один из них, естественно, Виктор Крам?       — А в Хогвартсе все считали, что ты безнадежна в прорицаниях, — Малфой косо усмехнулся. — Именно.       — Сколько бы раз ты его ни обвинил, я в это не поверю, — она покачала головой. — У тебя даже доказательств нет, Малфой.       — Для начала выслушай меня, — настоял Драко, — несколько недель назад, перед тем как отправить Макмиллана в Лазарет, я увидел его и Бута в этом вашем Хранилище книг, когда искал информацию о Соглашении, но это неважно, — отмахнулся он, когда Грейнджер хотела что-то добавить, — важно другое: они сами искали какую-то книгу по поручению Крама. Макмиллан рассказывал, что Крам хочет найти способ разорвать связь между мной и Соларисом.       — Это невозможно, — нахмурилась Грейнджер, — связь нельзя разорвать со стороны.       — Да, — Драко согласно кивнул, — но есть один метод, который применим ко всему — убийство.       — Виктор бы никогда не пошел на это, — продолжала отнекиваться бывшая гриффиндорка. — Он порядочный, отзывчивый, никогда не бросит в беде…       — Да, Грейнджер, я понял, что мне с ним не тягаться в чистоте души, — прервал ее Драко, недовольно цокнув языком, — но это не все. Макмиллан потом передал книгу Трою Морану, а это, как я понял, один из ближайших друзей Крама. На следующий день сам Макмиллан получил доходчивые объяснения, почему ко мне лучше не лезть, и это, видимо, остудило пыл Крама, но ровно до того дня, пока мы не встретились с оборотнем в лесу.       — Ты хочешь сказать, что это Виктор отправил оборотня по твоему следу? — снисходительно улыбнулась Грейнджер. — Это уже похоже на безумие, Малфой.       — Да услышь же! — всплеснул руками Драко, делая шаг вперед, чем заставил ее сделать два назад. — Грейнджер, напряги мозги и постарайся вспомнить все, что тогда произошло.       — Оборотень ударил меня, и я потеряла сознание, а когда очнулась, вы уже были внизу оврага. Я не помню всего, что тогда случилось, — девушка поджала губы.       Драко разочарованно покачал головой, проведя рукой по волосам и зачесав их назад.       — Я не вру тебе, Грейнджер, — тихо сказал он. — Когда оборотень появился на поляне и вырубил тебя, я заметил рану у него на спине, шерсть местами была в подпалинах, а передняя лапа — травмирована. В таком состоянии он не стал бы ни на кого нападать. Оборотень такой силы способен регенерироваться еще быстрее, чем их стандартный вид…       — Это значит, что кто-то напал на него и гнал к нам, и поэтому он не успел залечить собственные раны, — она поежилась от собственного вывода, а Малфой в подтверждение кивнул ей. — Я помню это, но решила, что эти раны появились из-за тебя, из-за вашей с ним борьбы.       — Но горелая шерсть, Грейнджер, — Драко все дальше подводил ее к дрейфующему на поверхности выводу, — это сделал дракон. Краму удалось где-то припрятать оборотня, выжидая лучший момент для нападения, но там оказалась и ты. Думаю, он не ожидал этого, поэтому ему пришлось удирать оттуда как можно быстрее, ведь у тебя была магия, и ты могла бы убить оборотня, не будь такой… медлительной.       — Медлительной? — от негодования Грейнджер даже уперла руки в бока.       — Да, — спокойно пожал плечами Малфой. — Признай, я спас тебе жизнь. Это сделал я, Драко Малфой, отвратительный и бессчетный Пожиратель Смерти, а не порядочный и отзывчивый Виктор Крам.       — Это не имеет значения, — фыркнула она, — ведь я спасала твою жизнь чаще.       — Ну-у-у, — протянул Драко, сделав еще один шаг в ее сторону, но на этот раз ведьма не отступила — возмущение было слишком велико, чтобы идти на попятную. — Если так и останешься медленной и предсказуемой, то шанс мне еще подвернется, уж точно.       От возмущения у Грейнджер буквально перехватило дыхание, и на щеках вспыхнул яркий румянец, заметный даже в тусклом свете факелов. Ее грудь резко и неровно вздымалась в такт прерывистым, взволнованным вдохам. Рука нервно метнулась к лицу, отбрасывая с глаз непослушный локон, пока карие глаза заполняла злость на него.       Малфой уже давно понял, что стоит ему упомянуть какую-то неудачу ведьмы, и она тут же воспламенялась быстрее, чем соломинка от первого касания, достигшего ее пламени. Поэтому раз за разом Драко и повторял этот трюк, наслаждаясь такой предсказуемой реакцией Грейнджер.       — На твоем месте, Малфой, я бы волновалась за собственную безопасность, — она коварно сощурила глаза, глядя на него в ответ, и тоже сделала шаг вперед, окутывая Драко своим уже слишком знакомым запахом духов. — Это ведь ты подпортил жизнь практически каждому, находящемуся здесь. Ты нажил себе непозволительно много врагов.       — И тем не менее, все еще остаюсь жив, — парировал Драко.       — Слизеринская изворотливость, — фыркнула Грейнджер.       — Найдем способ выбраться, даже если выхода не видно, — парировал Драко.       Грейнджер закатила глаза, тщательно подавляя усмешку.       — Я бы мог использовать легилименцию на Краме, — спустя недолгое молчание произнес Малфой, покручивая палочку в руках.       — Не получится, всадники неплохие окклюменты, — покачала головой ведьма, — благодаря связи с драконами мы можем ставить блоки, так что незамеченным ты точно не пройдешь.       — Так вот почему не получилось залезть к тебе в мозги, — Малфой щелкнул пальцами, когда, наконец, получил ответ. Лицо Грейнджер вытянулось в удивлении. — Не смотри так, это случилось, когда я только попал сюда. Проникнув в твой разум, я наткнулся только на стену, даже невольно подумал, что ты могла заделаться окклюментом в погоне за освоением всех возможных сфер магии.       Будто эти его слова она могла воспринять как подходящее оправдание.       — Этого следовало ожидать от тебя, — процедила Грейнджер, вновь отступая назад и унося вместе с собой ветер, соль и море. — В любом случае, такой фокус с Виктором не пройдет. Ты говорил об этом с Чарли?       — Вчера, — Малфой спрятал палочку и сунул руки в карманы.       — Я поговорю с ним тоже, ничего не предпринимай, особенно пока Кингсли еще здесь, — предостерегательный тон ведьмы был непривычен. — Скажи, что понял меня, — она выжидающе смотрела на него. — Малфой, скажи, что понял меня.       — Да понял я, — раздраженно бросил он в ответ. — Но если Крам что-то решит сделать, то я в стороне не останусь. Магия снова при мне, так что отделается он не так легко, как Макмиллан.       — Не сталкивайся с Виктором, — вновь с нажимом произнесла Грейнджер.       — Ты так печешься о нем, — Драко презрительно скривил губы, глядя на то, как бывшая гриффиндорка отвела взгляд в сторону. — А ведь он чуть не стал виновен в твоей смерти. Неужели один Святочный Бал мог запудрить тебе мозги?       — Мы еще не знаем наверняка, причастен ли он, — возразила она, — и дело не в Святочном Балу, Малфой, — Грейнджер поморщилась так, будто следующее признание щипало ей кончик языка. — Дело в печати Виктора. Я не должна тебе говорить об этом.       — Но раз начала, то уже заканчивай, — Малфой напрягся в ожидании ее ответа.       Грейнджер набрала побольше воздуха в легкие, тяжело вздохнув. В ней вновь боролось правильное и неправильное.       — Печать, доставшаяся от Арканоса, даровала Виктору увеличенную физическую силу, — ответила она, — он и так был сильным магом, но теперь… Я не раз видела его в бою, Виктор безжалостен к врагам. Он может убить тебя, Малфой.       Драко скрестил руки на груди, обводя недовольным взглядом внутренний двор Академии. И отчего судьба всегда так неблагосклонна к нему? Почему противник обязательно должен быть сильнее, хитрее, выносливее и быстрее? Отчего нельзя хоть раз в список врагов заполучить какого-нибудь… морщерогого кизляка?       — Что ж, этого можно было ожидать, — пробормотал Драко, отмахнувшись от неприятных мыслей, — я был бы скорее удивлен, если бы все сложилось обратным образом, и Крам в кругах вашего Ордена прослыл бы чахлым и слабым магом.       — Поэтому тебе не стоит доводить ситуацию до дуэли, — подытожила Грейнджер. — Прояви благоразумие хоть раз и не лезь на рожон.       — Если бы я тебя не знал, Грейнджер, то подумал бы, что ты переживаешь за меня, — на губах Драко расцвела едкая ухмылка.       — Это здравый смысл, Малфой, не более того, — она нахмурила брови. — Вражда между всадниками — последнее, что нам нужно. Нас и так мало, а если будем ругаться между собой, или что похуже… — ведьма осеклась. — В общем, мы с Чарльзом что-нибудь придумаем, а до тех пор постарайся не напортачить.       — Знаешь, Грейнджер, ты становишься менее раздражающей, когда думаешь о помощи мне, — Драко, поравнявшись с ней, скользнул взглядом по ее фигуре с ног до головы и, наткнувшись вновь на хмурый взгляд, подмигнул. — Так держать.       — И как у тебя спина не болит? — она вопросительно вздернула бровь. — Все время носить такое непомерно раздутое эго.       Грейнджер крутанулась на месте, хлестнув Драко по груди кончиками кудрей, и быстро зашагала в сторону главного входа Академии. Малфой ничего не крикнул вслед, оставив этот раунд за ней и подарив ей ощущение победы в этой битве под названием: «Кто кого заденет сильнее». Все же Грейнджер придется напрягать свой всезнайский мозг в попытках придумать способ, как помочь Драко, поэтому уступить ей сейчас было разумно.       Потоптавшись с минуту под навесом, Малфой направился следом, пересекая Летное поле.       По южному краю высокой крепостной стены скользнула тень. Черепичная крыша жалобно хрустнула под ногами приземлившегося на нее всадника, и несколько мелких глиняных крошек упали в сено, застилавшее землю снизу. Последовал второй прыжок, и черные ботинки смяли под собой несколько соломинок, которые до этого представляли собой какую-то замысловато сложенную картинку.       Тускло горящий факел совсем затух, выхватывая напоследок из темноты нашивку с римской цифрой III на плече всадника.