Всадникам третьего звена приготовиться

«После того как кадет обретает собственного дракона, он становится драконьим всадником. И данный статус несет не только особые привилегии в виде собственного дракона и наличия дополнительной способности, но и целый ряд обязанностей. Например, после установления ментальной связи всадник обязан самостоятельно ухаживать за своим драконом — следить за состоянием его здоровья, чешуи, зубов, когтей и глаз. Эта первоочередная задача, которую всадник не может поручать другим лицам»

Раздел 6

Утвержденного перечня требований для драконьих всадников

Алисия Джулс Спиннет

Неизвестное местоположение       Драко чувствует, что не может пошевелиться — его руки и ноги словно были прибиты к основанию кресла. Позвоночник непривычно неповоротлив, а он сам не может ни шевельнуть головой, ни раскрыть рта — лишь бешено вращать зрачками и судорожно вдыхать и выдыхать влажный воздух, в котором смешались запахи сырой земли, гнилого старого дерева и прибитой к полу влажной пыли. Зрение чертовски подводит его — все вокруг кажется блеклым и нечетким, но слух распознает шипение, доносящееся отовсюду. Драко чувствует, как его ноги касается что-то холодное и скользкое, мягко обхватывая лодыжку под штаниной брюк. Змея медленно и беспрепятственно ползет вверх, заставляя сознание Драко подчиниться накатывающему приступу паники.       Ни стряхнуть, ни откинуть — он вынужден только терпеть.       Холодная чешуя коснулась запястья, обвивая его, словно канатная веревка вокруг ручки кресла. Третья змея медленно легла тугой петлей на его шее, мазнув самым кончиком своего хвоста по щеке, отчего его веки сомкнулись плотнее, а челюсти сжались сильнее.       Он не слышал иных звуков — лишь нарастающее в своей громкости шипение, не ощущал ничего, кроме как касаний мертвенно-холодной чешуи к оголенным участкам кожи. Собрав все силы, Драко в очередной раз попытался отыскать в собственном сознании далекую призрачную нить, мерцающую во тьме слабым светом серебра, что вела его к сознанию Солариса. Отыскав, он едва смог коснуться ее тающего на глазах силуэта, безуспешно надеясь услышать в ответ низкий рокот дракона. Но вокруг него была лишь черная и бездонная в своем безмолвии пустота, словно той, их прежней связи, никогда и не существовало.       Тяжелое чувство обреченности и опустошения мертвым грузом легло на плечи Драко, предоставляя возможность отчаянию овладеть им окончательно, а нарастающему гулу в ушах, заглушающему доносящееся отовсюду шипение, слиться воедино с пульсирующей болью в висках.       — Ты жалок без своего дракона, не так ли? — шепот Темного Лорда мягок и стелется, словно самый лучший и дорогой шелк. — Ты — ничто без него. Всего лишь испуганный мальчишка, оставленный на произвол судьбы. Тебя держат здесь в живых только из-за него, — Малфой слышит, как он неспешно движется позади него, как легко ступает по полу, заставляя змей расползаться в стороны перед ним. — Спроси себя, Драко, что произойдет с тобой, когда дракон отречется от вашей связи? Спроси… — его плеча коснулась рука, сжимая его, заставляя Драко прильнуть спиной. — Но ты ведь уже знаешь ответ, не так ли?       Малфой пытается что-то сказать в ответ, оправдаться, но из горла вырывается лишь хрип — змея еще крепче стянула свои кольца вокруг его шеи, перекрывая поток воздуха. Пальцы сильнее стискивают ручки кресла. Драко должен бороться, он ведь хочет бороться.       — Я облегчу твои мучения, Драко, — глаза алые, как кровь, смотрят на него без капли жалости. Вокруг его черной мантии, накинутой поверх мертвецки бледной кожи, даже тьма вибрирует, словно оживая в его присутствии. Темный Лорд вытягивает вперед свою палочку, и в этот момент его улыбка ширится, превращаясь в смертельный оскал. Он наводит кончик палочки на лоб Малфоя и произносит тихо, почти ласково, — Авада Кедавра.       Зеленый свет вырывается из палочки, и в этот миг сердце Драко словно падает вниз… Жилой блок, восточное крыло Крепость Академии Виридра       … и ему нужно пару секунд, прежде чем окончательно понять, где он находится. Кулаки все еще крепко сжимают скомкавшуюся простыню, а ноги свело судорогой. Драко пытается перевести сбившееся дыхание и успокоить бешено колотящееся в груди сердце.       Сон был чертовски реальным. На руках все еще ощущалось скольжение змеиных тел, словно весь их холод впечатался прямо в кожу, а в ушах, как белый шум, раздавалось их тихое шипение.       Если все продолжится в том же духе, то и сон в стенах этой Академии для него станет очередным испытанием в списке.       — «Сол? Новостей от всадников нет?» — Драко не знал наверняка, сколько сейчас времени, и надеялся, что не сильно помешает сну дракона, но он должен был немного остудить спекшиеся из-за ночного кошмара мозги.       Ему нужно было услышать голос Солариса, чтобы убедиться, что он здесь, что он слышит его, что все те слова были неправдой, лишь вымыслом.       — «Отсутствие новостей тоже можно считать хорошей новостью, — Сол низко зевнул. — Если бы произошло что-то плохое, то драконы Долины были бы в курсе. Орион дал бы знать всем нам».       — «Я понимаю, но прошло уже три дня, а ни у кого все еще нет точной информации, — Малфой поднялся с кровати и взглянул на настенные часы — пять утра, — да, прости, что разбудил тебя».       — «Все в порядке, — снова сонно зевнул дракон, — но я, пожалуй, все же продолжу спать, и… Драко, кошмар — это просто неприятный сон, который порождают твои собственные мрачные мысли. Не относись к этому слишком серьезно».       Малфой ничего не ответил, ощутив, как ментальный поток прикрылся, когда Соларис вновь погрузился в сон. Драко снял полотенце с дверцы шкафчика и вышел из своей комнаты.       Прохладные струи душа приятно остужали его разгоряченное после тревожного сна тело. Драко закрыл глаза и подставил лицо под поток воды, чувствуя, как вместе с остатками кошмара с него смывался и липкий пот. Он простоял так несколько минут, но ощущение облегчения тяжести тех мыслей, что сейчас роились в его голове, так и не наступало.       Он стер ладонью с лица капли воды и задумчиво уставился в серую каменную плитку перед собой, по которой быстрыми дорожками, словно наперегонки, стекали ручейки от разбивающихся капель воды.       Было ли какое-то объяснение у этого сна? Сцена, которую он видел, была такой яркой, детализированной, будто это была не просто работа его воображения, а нечто большее, нечто, что скрывает в себе предупреждение для него самого. В этот раз именно он был на месте Нарциссы и ощущал все то, за чем ранее наблюдал со стороны.       Мог ли Волан-де-Морт догадываться, где находился Драко? Мог ли он все же чувствовать его, пробиваясь сквозь связь Метки? Действительно ли он знал о драконах? Или Сол все же был прав — это лишь его собственные страхи и мрачные мысли одолевали его во снах?       Драко снова вспомнил это чувство безысходности, накрывшее его, словно внезапно поднявшаяся штормовая волна, утягивающая любого несчастного в свои глубокие пучины, когда он не смог почувствовать Сола, когда перед его глазами разорвалась связующая их нить, оставляя после себя лишь пустоту. Не глубокое ли отчаяние затянулось холодной змеей на его шее в тот момент? А страх… Этот липкий, всепоглощающий страх, поселившийся в его груди при виде Темного Лорда. В тот миг, когда его палочка взметнулась к лицу Драко, страх стал не просто ощущением — он словно стал живым существом, стал для него концом. Эти эмоции были слишком настоящими, слишком реальными, словно Малфой не просто спал, а переживал все наяву.       Мог ли его разум, ослабленный тревогой, долгим заключением и гнетущей неизвестностью о жизни его родителей, втягивать Драко в такие жестокие игры? Мог ли Волан-де-Морт пытаться найти его через сны? Мог ли он пытаться таким способом проникнуть в его сознание в тот самый момент, когда оно более всего уязвлено?       Долина была неприступна для враждебных темных сил — так его убеждали здесь все, кому не лень. И раз Поттер и вся его шайка все еще были живы, значит, эти магические щиты работали.       Так?       Малфой тихо выдохнул, запечатывая все тревожные мысли и приводя собственный разум в состояние пусть и шаткого, но все же покоя. Взгляд сам нашел Метку на предплечье. Чернила потускнели и немного поплыли по краям, делая ее менее читаемой, непривычно блеклой, будто со дня на день та собиралась и вовсе навсегда исчезнуть с его кожи. Столько дней и никаких следов активности. Пожалуй, это и было единственным, что придавало ему уверенности в нереальности и несбыточности собственных кошмаров. Внутренний двор Академии Виридра       — Знаешь, какую способность я бы хотел получить от своего будущего дракона? — Джастин Финч-Флетчли сидел на ступенях перед главным входом в крепость в ожидании начала лекции по Уходу за драконами, как и все остальные кадеты, распределившиеся по двору небольшими группами.       — И какую же? — Майкл Корнер сидел сбоку от него, слегка откинувшись назад и уперев локти в выступы ступеней.       Малфой, сидя в нескольких футах от них, уже привычно закатил глаза, понимая, что в очередной раз станет невольным слушателем их бессмысленной болтовни.       — Я бы хотел получить возможность быстро перемещаться или становиться полностью невидимым, чтобы даже заклинанием было не обнаружить, — ответил Джастин, — или… я думаю, что сила как у Виктора Крама тоже подошла бы. Да, было бы неплохо… А ты бы что хотел?       — Не знаю… — задумался Майкл, — может быть, видеть в темноте или… м-м… острый слух, наверное.       — А я бы хотел вообще лишиться слуха, — вклинился в разговор Драко. — Только так можно избавиться от вашего бесконечного трепа.       — Будем надеяться, что твой дракон, Малфой, внемлет твоим желаниям и наградит тебя полной глухотой, а заодно слепотой, немотой и неспособностью ходить, чтобы ты не отравлял своим присутствием атмосферу вокруг, — скривился Джастин, на мгновение обернувшись в сторону Драко.       Он презрительно фыркнул в ответ и перевел взгляд на толпу, что-то громко обсуждающих в стороне кадетов.       — Так что? Вы знаете силу каждого всадника? — Малфою не хотелось быть замеченным в дружеской беседе с этими двумя, но и упустить возможность узнать о метке каждого из всадников он не мог.       — Допустим, что знаем, тебе-то что? — Корнер обернулся вслед за Джастином к нему. — Думаешь, мы с радостью захотим поделиться этим с тобой?       — А как же братство внутри звена? — нарочито удивленным тоном парировал Драко. — А-а-а, — протянул он, — думаете, что я буду использовать эту информацию в своих злодейских целях?       — Это было бы в твоем стиле, — пожал плечами Джастин.       — Не знал, что ты так хорошо меня чувствуешь, Финч-Флетчли, — усмехнулся Драко. — Состоял в моем фан-клубе в Хогвартсе?       — Скорее в фан-клубе тех, кто считал тебя законченным идиотом, Малфой, — Финч-Флетчли снова развернулся в сторону летного поля, и Корнер последовал его примеру.       — Хорошо, что я всегда могу узнать эту информацию у своего дракона, — показательно ленивым тоном ответил Драко и вальяжно привалился спиной к колонне ворот Академии.       Джастин и Майкл тут же наградили его гневными взглядами и уже собирались что-то бросить в ответ, как в этот момент их внимание привлекли доносящиеся возгласы с другой стороны Летного поля, где у груды бочек и ящиков расположились кадеты второго и четвертого звеньев. Они громко смеялись и указывали пальцами в сторону Малфоя, Корнера и Финч-Флетчли.       Малфой прищурился, всматриваясь сквозь яркие солнечные лучи в лица тех восьми кадетов, что стояли там, окружив с трех сторон Эрни Макмиллана, что уже зарекомендовал себя в роли полного кретина. Он помахал рукой в их сторону.       — Эй, Корнер, как твой очередной веник для Парвати поживает? Говорят, что она его тут же иссушила и смолола в порошок, — прокричал Макмиллан в сторону Майкла. — Я сегодня позову ее на свидание, а ты, так уж и быть, можешь понаблюдать за тем, как работают настоящие профи! Может, тоже отрастишь яйца и научишься чему-нибудь!       Корнер молчал, все также сидя на ступенях, пока находящийся чуть поодаль Финч-Флетчли в это время внезапно занялся перешнуровкой своих ботинок.       Ветер гнал пыль по Летному полю, яркое солнце то припекало сквозь одежду, то вновь скрывалось за кучерявыми облаками, проплывающими целыми стайками мимо него, пока вдалеке единогласно ржали кадеты, упиваясь сомнительным уровнем остроумия Макмиллана.       Малфой удивленно вскинул брови, глядя на кадетов из своего звена, которые делали вид, что их вовсе не существует. Неужели эти двое были способны выдавать остроты только в его сторону?       — Эй, Корнер, ты разве не собираешься ответить ему? — Драко, подавшись вперед, пихнул Майкла в плечо, словно только это движение могло привести парня в чувства и заставить его резко вскочить на ноги, с вызовом вскинув палочку в сторону Макмиллана. — Он же издевается над тобой при всех, какого хрена?       — Да пошел он, — неуверенно бросил Финч-Флетчли.       — Все равно Парвати не пойдет с ним на свидание, даже если он предложит, — буркнул Корнер, уставившись на поцарапанные носки своих ботинок.       — Мда, — цокнул языком Драко, — занесло же меня в звено к полным неудачникам.       — Ну так и вали к крутым, Малфой! — вскипел Джастин. — Мы не хотим нарываться на наказания, ясно? Макмиллан сейчас так себя ведет, потому что нет ни Чарльза, ни командиров звеньев. Так бы по струнке ходил.       — Тем более что мне вряд ли удастся его одолеть. Он точно лучше меня в дуэлях, — с горечью в голосе ответил Майкл. — Это нерационально.       — Зато терпеть насмешки — это охуеть как рационально? — недоумевающе вскинул бровь Драко. — Я бы уже двинул ему в нос. Ну, или в твоем случае… хотя бы попытался это сделать. Это все лучше, чем молча сидеть.       — Что, Корнер? Жалуешься своему новому дружку Пожирателю, что тебя обижают? — воскликнул Макмиллан, с вызовом вскидывая вверх подбородок. — А ты попробуй попросить его более старательно, — его рука поднимается ко рту и делает неприличный жест, означающий «отсосать».       — Не знаю, как вы, но я эту херню терпеть не буду, — Малфой тут же поднимается со ступеней, отряхивает от пыли штаны и спускается вниз, медленно направляясь в сторону улюлюкающих кадетов.       Как же круто может поменяться жизнь — еще не так давно Драко был в числе тех, кто также издевался над всеми, стреляя остротами и колкими словечками, но теперь же он сам внезапно оказался по другую сторону этих баррикад.       — Макмиллан, я как раз хотел спросить, удалось ли тебе напоследок отсосать своему командиру перед его отлетом на задание? Помню, при нашей первой встрече ты говорил, что это твоя слабость, — Малфой приблизился к группе кадетов, которые тут же встретили его кривыми ухмылками, занимая свои места по обеим сторонам от Макмиллана.       Среди кадетов из второго звена он заметил несильно изменившихся внешне Падму Патил, Дина Томаса и Терри Бута. Четвертое звено было представлено еще четырьмя кадетами, из которых он относительно неплохо знал только Энтони Голдстейна.       — Малфой, проваливай, пока кости целы, — Макмиллан хвастливо хлопнул себя по кобуре с волшебной палочкой, пристегнутой сбоку к бедру.       — Твоя уверенность может легко пошатнуться, когда я выбью эту палочку у тебя из рук, — Драко сделал еще один уверенный шаг в его сторону, равняясь с ним по одной линии. Макмиллан был ниже почти на четыре дюйма, поэтому тому пришлось слегка задрать голову, чтобы сохранить суровость и напряженность взгляда «глаза в глаза». — Хочешь, проверим это?       Малфой видел по выражению лица Макмиллана, как внутри него кипел огонь ненависти к нему — губы подрагивали в жесткой улыбке, а пальцы сжимались на древке палочки. И Драко не был против этого. Он был бы рад надрать задницу этому идиоту на глазах у всех, смешав его с пылью и остатками драконьего дерьма под их ногами.       — Мы можем доложить о твоих угрозах Чарльзу, Малфой, — подал голос Дин Томас и тут же получил ясно говорящий «не лезь не в свое дело» взгляд Драко.       — А может, нашему аристократическому ублюдку понравилось выгребать дерьмо за драконами, а, ребят? — Макмиллан, судя по всему, не собирался сдаваться.       Толпа позади него одобрительно загудела. Малфой усмехнулся.       — А знаешь, что мне еще нравится, Макмиллан? — Драко сделал очередной шаг вперед, чем заставил своего противника сразу отступить назад. — Заживо сдирать кожу с таких как ты, пока они вопят «пожалуйста, не надо, я дам присягу на верность Темному Лорду и сдам всех скрывающихся предателей крови», — Драко умоляюще затряс ладонями, сделав свой голос писклявым для большего угрожающего эффекта. — А еще я люблю, — еще шаг, и Макмиллан снова вынужденно отступает назад, пока все его лицо искажается самыми разными эмоциями: от боязни и тревоги до искренней ненависти и злобы, — приходить к ним в дом, вламываться среди ночи, слышать, как орут эти предатели, как пронзительно кричат их полуголые жены, как вопят их дети, что по своей глупости пытаются прятаться по шкафам и погребам. Я, блять, обожаю это. Я питаюсь этим страхом. Это как наркотик. Почувствовав однажды эту полную, опьяняющую до мозга костей власть над их жизнями — уже больше не соскочишь, Макмиллан. И скажи теперь мне, Эрни, ты правда думаешь, что можешь меня напугать? Что ты хоть на долю секунды способен вызвать страх в моих глазах? Я сожру тебя на ужин, Эрни. — Драко насквозь прожигал в нем дыру взглядом серых глаз, затуманенных сейчас полным ощущением контроля и власти над этим придурком, который впитывал каждое его слово. — А теперь, Макмиллан, завали-ка свое ебало и даже не смей открывать его в мою сторону без моего разрешения.       Молчание длилось несколько секунд, прежде чем было прервано звуком хлопнувших створ ворот, пропуская Гаррета Вингарта и Полумну Лавгуд во внутренний двор Академии. Вингарт моментально зацепился взглядом за фигуры Малфоя и Макмиллана, которые стояли настораживающе недружественно друг напротив друга в окружении остальных кадетов.       — Буду с нетерпением ждать спаррингов и дуэлей с тобой, Малфой, — тихо, но со всей возможной злобой, на которую был способен, ответил Макмиллан, проходя мимо и намеренно задевая Драко плечом. — Там и определим, кто из нас чего стоит.       — Кадеты, соберитесь, пожалуйста! — Лавгуд рукой призвала их всех подойти ближе.       Малфой проводил взглядом удаляющихся представителей второго и четвертого звена и занял свое место чуть поодаль от всей остальной группы, скрестив руки на груди. Драко старался придать себе как можно более безмятежный вид, пока все так же внимательный взгляд Вингарта был прикован к нему.       — Так как уже хорошо знакомая вам Рейнира все еще отсутствует, сегодняшний урок мы проведем с другим драконом, который, с любезного согласия профессора Вингарта, окажет нам небольшую помощь, — Лавгуд все так же не отказывала себе в легком и привычном сумасшествии, облачившись в джинсовый комбинезон кошмарного ярко-желтого цвета, пестривший вышивкой из цветов и несколькими заплатками на карманах и коленях. Ее распущенные волосы были слегка взлохмачены, а торчащие короткие волоски на макушке создавали впечатление, что сама Лавгуд на постоянной основе служила проводником радиосигнала. Сейчас она была до нелепого похожа на женскую версию Хагрида, ну, только моложе и явно симпатичнее. — Вирхундз будет с минуты на минуту, так что трансфигурируйте ящики и бочки в скамейки и рассаживайтесь по местам.       Два кадета из первого звена, державшиеся всегда обособленно от остальных звеньев (наверняка из-за обрушившейся на них почетной избранности быть в звене Избранного), быстро трансфигурировали ящики в четыре длинные скамьи, расставив их полукругом.       Малфой занял свое место рядом с Финч-Флетчли и Корнером. Те уже расчехлили все свои ультразадротские наборы для письма, состоящие из самых разных вариаций перьев, латунных наконечников и чернил, и развернули тетради для записей. Драко же продолжал следовать выбранной ранее тактики — игнорировать любую теоретическую информацию, подлежащую конспектированию, ограничившись лишь тем, что вытянул вперед ноги. Падма Патил, сидящая с краю стоящей рядом скамьи, цокнула языком и еще больше отгородилась от него, выставив сбоку от себя сумку. Драко послал ей в ответ косую, настолько же пропитанную ядом, как и ее недовольный взгляд, улыбку.       Ярко освещенный солнцем внутренний двор накрыла тень, и все кадеты, как по приказу, подняли головы вверх, завороженно глядя на то, как Китайский огненный шар заходит на посадку, раскинув широкие полупрозрачные на свету крылья. Земля на мгновение содрогнулась под весом этого гиганта, а кадетов обдуло порывом ветра, смешанного с пылью Летного поля.       Гладкие алые чешуйки, что плотно прилегали к телу существа, отражали солнечные лучи, отбрасывая во все стороны яркие цветные блики. Морда Китайского огненного шара была тупорылой, обрамленной бахромой из золотистых коротких шипов, что повторяющейся линией шли вдоль всего хребта и заканчивались на самом кончике его хвоста, увенчанного моргенштерном, состоящим из тех же золотистых, но еще более заостренных шипов. Голова и шея дракона были покрыты россыпью шрамов, как и его глубокая выдающаяся грудь, но самый длинный и, вероятно, болезненный из них проходил ровно по правому глазу, а точнее, по тому месту, где он должен был быть. Вместо него в глазнице зияла пустота с уже затянувшейся плотной кожей в основании.       Дракон низко склонил голову и единственным янтарным глазом осмотрел присутствующих, а после, приоткрыв мощные челюсти, фыркнул в их сторону легким облаком дыма, заставив кадета из первого звена громко чихнуть, а Патил спохватиться о состоянии своей прически.       — И тебе привет, Вирх, — усмехнулся Вингарт и, подойдя к нему вплотную, ласково почесал бок гиганта. — Из Вирхундза неважный учитель, в чем мы с ним, в целом, похожи, но он обещает быть сегодня терпеливым, да?       Красный дракон снова фыркнул дымом и отвел морду в сторону, принимая более удобную для него позу — лежа.       Финч-Флетчли, сидящий рядом с Малфоем, закусил нижнюю губу, скрывая свою до маразма довольную и счастливую улыбку, и уже занес руку над пергаментом, готовясь конспектировать каждый последующий мечтательный вздох Лавгуд.       — Итак, — Лавгуд вышла на середину условной сцены перед кадетами, — кто мне может рассказать о Китайском огненном шаре то, что вы уже прошли на занятиях по анатомии с профессором Спиннет? — рука Джастина взметнулась настолько быстро, что Малфой за это время даже еще не успел моргнуть. — Да, Джастин, прошу.       — Китайский огненный шар — один из самых больших видов драконов и самый большой, который обитает на Востоке. Свое название он получил из-за формы пламени, которое выдыхает. Его огонь специфичен и считается более опасным, чем у других драконов. Одним своим выдохом пламени Китайский огненный шар может в считанные секунды расплавить металл, что является его, очевидно, самым большим преимуществом в бою, особенно в ближнем. Также к достоинствам этого вида можно отнести его выносливость. Благодаря мощному телосложению Китайский огненный шар способен выдерживать длительные полеты и вести продолжительные бои в воздухе, — практически на одном дыхании выпалил Финч-Флетчли. — К слабым сторонам… — он на мгновение замер, когда янтарный глаз дракона сосредоточился на нем, словно спрашивая: «Это ты меня сейчас назвал слабым, мальчишка?», но рука Гаррета предусмотрительно-успокаивающе легла на сложенное крыло дракона, мягко поглаживая его, и тот вновь прикрыл единственный глаз, все же позволяя Джастину закончить свой ответ. — Слабой стороной Китайского огненного шара является ограниченная маневренность, обусловленная его крупным телом и тяжелым окончанием хвоста, где располагается моргенштерн.       — Да-а-а, все так, — рассеянно кивнула Лавгуд, засовывая руки в глубокие карманы своего нелепого комбинезона. — Это все верно. Со стороны ухода за такими драконами я добавила бы еще три немаловажных фактора. Первый — это довольно высокая чувствительность к холоду, так как, будучи истинным созданием огня, Китайский огненный шар плохо переносит низкие температуры, а длительное пребывание в холоде может привести к значительному снижению его огненных способностей, поэтому зимнее время дракон проводит либо в пещерах, либо в закрытых помещениях, например, как наше драконье стойло, — Лавгуд указала в сторону гигантских сооружений, подпирающих южную стену крепости. — Вторым фактором является повышенный аппетит — ему требуется гораздо больше пищи, чем другим видам, для восстановления своего этого «особого» пламени, как и для поддержания сил на дальних перелетах, так как вес этих драконов варьируется от двух до четырех или пяти тонн у особо крупных представителей. Примечательно то, что самки Китайского огненного шара крупнее самцов.       Малфой еще раз оценивающе окинул взглядом лежащего гиганта, представляя, насколько же больше он мог быть, если бы был драконицей, но затем он вспомнил Аэрин — драконицу Оливера Вуда, и ее гигантские размеры, сравнимые разве что с Украинским железнобрюхим драконом.       «В Долине есть еще три драконицы, и, да, их размеры… впечатляют, — тут же отозвался Соларис. — Даже мне становится не по себе, когда они пролетают мимо во время охоты. Чувствую себя невинной беленькой овечкой».       «А ты сам не хочешь поучаствовать в обучении молодых всадников?» — и Драко уже предполагал последующий ответ дракона.       «Я что, похож на выставочную зверушку для сопливых детишек?» — фыркнул Сол.       «Только если на очень крохотную и беленькую», — усмехнулся Драко, а следом поморщился, так как в ушах на пару секунд от громкого рыка дракона все зазвенело.       Лавгуд тем временем подошла ближе к гигантскому существу и, дождавшись кивка от Гаррета, любовно провела рукой по алой чешуе дракона, тот низко заурчал и выпустил тонкие струйки пара из широких ноздрей.       — Чешуя Китайского огненного шара требует регулярного протирания специальными масляными составами, чтобы поддерживать ее блеск и защитные свойства. Игнорирование этого процесса может привести к тусклости чешуи и снижению ее огнеупорности, — пояснила она и затем обратилась к кадетам. — Кто знает, из каких именно масел изготавливаются такие составы?       — Это выжимка из огненных шипов пламялистника и вытяжка из коры масляного дуба, которая смешивается с кипящей горной смолой, — ответила Падма.       — Верно, — Лавгуд утвердительно кивнула. — Такой раствор глубоко проникает в чешую дракона, восстанавливая ее структуру, запечатывая все микротрещины и возвращая ей прочность и гибкость. Используется данное масло один раз в месяц и втирается по всей поверхности драконьей шкуры. Также к уходовым процедурам, как и у других драконьих видов, относится еженедельная проверка зубной полости на наличие повреждений или камневых отложений, проверка целостности чешуи и когтей, осуществление совместных полетов на открытой местности для поддержания мышечной массы и выносливости дракона. Так как занятие сегодня было несколько скомкано подготовлено, у нас нет с собой масляного состава для обработки чешуи, чтобы мы попрактиковались в его нанесении, но мы вернемся к отработке этого на следующих занятиях.       По скамейкам следом волной прокатились тихие вздохи облегчения.       — Всадники должны сами изготавливать такой масляный состав? — подал голос кадет из первого звена.       — Нет, все необходимое всегда есть на складе Академии, по крайней мере, пока, ведь мы еще точно не знаем, сколько Китайских и Каталонских огненных шаров решат связать себя с всадниками, — ответила Лавгуд.       — Желание о будущей связи выразили еще четыре дракона, — вклинился Гаррет. — Они будут присутствовать на Дракоаре во время ритуала инициации связи с всадниками.       — Дракоар? — Малфой был единственным, кого удивило это слово? Ну да, конечно…       — Драконий праздник, болван, — Макмиллан скривил губы в самодовольной улыбке, и в этот момент Малфой так ярко увидел перед глазами картину, как он с садистским наслаждением давит подошвой своего ботинка на горло Макмиллана.              — Разговоры! — хмурый взгляд Гаррета устремился на скамью второго звена. — Дракоара — это праздник драконьего солнцестояния, который своими корнями уходит в те далекие времена, когда драконы впервые обрели всадников из числа волшебников, заключивших с ними Соглашение о мире и взаимопомощи. Этот день, совпадающий с нашим периодом осеннего равноденствия, считается священным, так как драконы, по преданию, впервые показались магам в полном своем величии. В это время года магия природы имеет намного больше влияния на нашу жизнь, чем обычно. С тех пор праздник стал символом союза огня и магии, драконов и их всадников и важной частью культуры тех, кто связан с этими великими существами. В этот день проводится Ритуал инициации ментальной связи между вызвавшимися волшебниками и свободными драконами, а к зимнему солнцестоянию все новоявленные всадники получают свои печати, каждая из которых будет нести какую-то особую, дарованную драконом способность. Ну, или, по крайней мере, мы очень надеемся, что это произойдет именно так.       Малфой прикинул в голове, что им оставалось чуть больше двух месяцев до самого Ритуала инициации связи и еще три месяца сверху до получения тех самых отличительных способностей. А еще, что более важно, это означало, что за полгода они ни на шаг не продвинутся в своей борьбе против Темного лорда. А сколько должно пройти после, чтобы все всадники научились применять свои новые способности в бою? Перспективы были отнюдь не радужные, и слова Чарльза о том, что им понадобится год, теперь казались очень смелыми, если не самонадеянными.       — Вернемся к Уходу за драконами, да? — Лавгуд постаралась переключить внимание на себя, помахав кадетам рукой. — А именно, к их болезням, лечению и профилактике заболеваний. Китайские огненные шары, как и Каталонские, имеют схожие заболевания, такие как Замерзание огненного дыхания, Огненная лихорадка и Плавкость чешуи. Замерзание огненного дыхания провоцируется низкими температурами и долгим нахождением дракона на морозе без движения. К симптомам относится слабый или отсутствующий огонь, тусклость чешуи и общее вялое состояние, схожее с нашим обморожением. Лечением является перевод дракона на время болезни в теплое пространство, обработка заклинаниями огня и частые, но короткие и активные полеты, — пояснила Лавгуд. — Далее, Огненная лихорадка — заболевание, которое выражается в повышенной агрессии, неконтролируемом огненном дыхании и в критическом жаре по всему телу дракона. Лечение заключается в том, что дракона принудительно или естественным путем охлаждают до нормальной температуры, которая, напоминаю, равна сорока пяти градусам, далее следует временно ограничить полеты и несколько раз в день применять успокаивающие зелья и бальзамы. И последнее — Плавкость чешуи, кто-то готов предположить, что это может означать?       Все четыре скамьи погрузились в глубокие и натужные раздумья. Драко скосил взгляд на сосредоточенно потирающего подбородок Финч-Флетчли и на зависшего взглядом в одной точке на своем исписанном пергаменте Корнера. На глаза Малфою бросились отрывки фраз «тусклость чешуи», «жар по телу дракона», «снижение температуры». Вывод напрашивался сам собой.       — Это не болезнь, а симптом одной из них, — ответил Драко, взглянув на смиренно лежащего на земле Вирхундза. — Возникает, вероятно, в случае ухудшения Огненной лихорадки.       — Верно, — с улыбкой кивнула Лавгуд, и взгляды кадетов тут же устремились в сторону Малфоя, словно тот сейчас выдал одну из самых шокирующих истин. Видимо, логическое мышление здесь не в почете. — Плавкость чешуи является серьезным симптомом Огненной лихорадки, которая в запущенных случаях, если ее никак не обратить, может привести к гибели дракона. Более подробно о лечении вы можете почитать в драконьем бестиарии, взяв экземпляр в Хранилище Книг, — она сделала паузу, поворачиваясь к Гаррету, — на этом у меня все, так что не смеем более задерживать Вирхундза. Спасибо, что согласились спасти наше занятие сегодня.       — Разумеется, — Вингарт встретился взглядом со своим драконом, безмолвно отдавая свой приказ, и гигант начал медленно подниматься с земли, готовясь к взлету. — После обеда у вас будет сдвоенная лекция по теории и тактике боя, которая заменит вторую лекцию по Уходу за драконами.       Толпа кадетов недовольно загудела, и Малфой, не то чтобы по собственной воле, но уже чертовски понимая разделял их реакцию. Любая лекция Лонгботтома могла по праву считаться пыткой, но сдвоенная… Бубнеж на протяжении трех часов подряд, разбавляемый «занимательными» историческими фактами, глаза от которых слипались в два раза быстрее, а зевоту подавлять становилось в три раза труднее, был пиком садизма. В своей тошнотворной манере подачи материала Лонгботтом мог посоперничать разве что с профессором Бинсом и его Историей Магии в Хогвартсе.       Салазар, дай ему сил пережить это. Восточная башня Крепость Академии Виридра       Красно-оранжевый пылающий круг солнца уже скрылся за утонувшей в чернильных тенях наступающей ночи расщелиной высоких гор, и ему на смену, на тускло подсвеченный небосвод, робко вышла бледная убывающая луна, затянутая невесомой дымкой серебристых облаков.       Драко оперся локтями о каменную ограду общего балкона и свесил вниз голову так, что уже чуть отросшие светлые пряди волос упали ему на лоб, заставив его беззвучно усмехнуться — давно он не видел у себя такой длины. После активной фазы пубертата и той незыблемой уверенности в том, что чем больше фиксирующего геля на зачесанных волосах, тем круче, он старался больше не пускаться в крайности относительно своей внешности. Но сейчас перед ним, не имеющим доступа к магии, способной привести его прическу в порядок, вырисовывались туманные перспективы либо войти в лагерь бритых восточнославянских голов, либо пойти по стопам большинства Уизли и отрастить на затылке хвост. Малфоя от этих мыслей передернуло — перед его глазами сразу же предстал образ Торфинна и его белого крысиного хвостика, перевязанного черной бархатной лентой.       Интересно, насколько сейчас счастлив этот недоумок, расхаживая по поместью Драко с видом единственного наследного «принца»? Занял ли он комнату Драко, как только вернулся в Мэнор и взбежал по мраморной лестнице на третий этаж? Сидел ли он теперь на его стуле за обеденным столом? Пользовался ли его так тщательно подобранным гардеробом?       Одна за другой мысли о том, что Драко могли так легко заместить в собственном доме, начали с жутким гулом роиться в его голове, создавая один единый хитропереплетенный клубок страха за свою, теперь уже казавшуюся потерянной судьбу.       Но ведь этого же не могло случиться, да? Этого просто не могли допустить, ведь Драко не умер. Он, блять, все еще жив! И он рано или поздно вернется обратно.       Точно?       «Для них всех ты погиб в Адском пламени», — слова Чарльза отозвались гулким эхом внутри его черепной коробки.       Драконы, уроки, тренажеры, испытания, долбанные книжечки и руководства — все это было словно ебанная игра, в которую его затянуло, пока за пределами этого острова вечного веселья продолжалась настоящая война. А он, как полный идиот, с радостным блеском в глазах, позволил Уизли утопить его в этом сладком сиропе из призрачных надежд и ложных обещаний.       — Какой же ты, блять, слабак, Малфой, — Драко запустил пальцы в волосы, с силой потянув за них в стороны до болезненной пульсации на макушке.       Все эти сны о Темном Лорде были ему в наказание, которое он непременно заслуживал. И это было чертовски самое наименьшее, что ему причиталось за совершенные поступки, за то, что позволил сделать себя ведомым, сраной марионеткой в руках Ордена. Они дали ему сладкую конфетку в яркой обертке в виде будто бы собственного дракона, а он, сука, как последний придурок, сразу же схватился за нее, доказав им всем, что Малфои ни черта из себя не представляют.       Тяжелый вздох сорвался с его губ. Драко устало потер лицо ладонями.       Что если это все был изначально продуманный план? С пленом, пытками, внезапным появлением Солариса и его спасением Драко, с Непреложным Обетом, бесконечным трепом старшего Уизли об успешности их задуманного несбыточного плана? И не было никаких невероятных чудес, и что это все только ради того, чтобы Малфой добровольно стал их ручной энциклопедией по поиску слабых мест в армии Пожирателей? Чтобы в нужный момент разложить им по полочкам всю информацию, без запинки отрапортовав, как заведенная игрушка? И Ордену останется только не проебаться.       Он почувствовал, как через их ментальную нить связи Соларис пытается достучаться до него. Драко тут же усилил свои внутренние мысленные щиты, закрываясь от дракона всеми силами.       Нет, блять, он больше не купится на это. Его больше не одурачат подобным образом.       Малфой чувствует, что, несмотря на ночную прохладу, ему становится невыносимо жарко. Эта злость на свою собственную слабость, на Солариса, на Орден распаляет его изнутри, заставляя кровь в венах закипать, а в висках болезненно пульсировать, еще больше выводя его из себя.       Драко отталкивается от ограждения и уже собирается вернуться в свою комнату, как в тот же момент до его носа доносится слабоватый, но слишком знакомый сладковато-травяной запах тлеющей сушеной мандрагоры — сегодня на Восточной башне дежурил Корнер.       Помявшись несколько секунд на пороге двери, Драко сворачивает на боковую лестницу, ведущую на площадку несколькими уровнями выше.       Майкл Корнер и Джастин Финч-Флетчли сидели на каменном полу, привалившись спинами к стене башни, и играли в взрыв-карты. В руке у каждого медленно тлела сигарета, испуская вверх сизый витиеватый дым. Они не замечали его, скрытого в темноте глубокого арочного проема, продолжая беспечно нести свое дежурство, вбирать полные легкие расслабляющего дыма и перекидывать друг другу яркие игральные карты. Даже сейчас, в этом пограничном состоянии между реальностью и прострацией, одурманенные мандрагорой, они были на своем месте, в кругу тех, кому верили они, и кто верил им. Эти двое знали гораздо больше, чем он сам об остальных всадниках, о местной иерархии власти, о слабых и сильных местах Ордена, о будущих планах и прошлых неудачах, которые привели их сюда, в сраное, укрытое древней магией драконов, нигде, затерявшееся среди высоких гор Румынии.       Даже чертовы Финч-Флетчли и Корнер были важнее и значимее его, отчего ощущение собственной потерянности и безуспешности его нового положения в тылу врага еще больше изводило Малфоя. Он сжал кулаки и уже было развернулся, чтобы уйти, но твердая подошва его ботинок с предательски громким хрустом раскрошила камень под ногами, привлекая внимание двоих дежурных.       — Малфой, это ты что ли? — подал голос Майкл, выглядывая из-за плеча Джастина.       Драко стиснул челюсти, жалея о том, что вообще поднялся сюда.       — Да, — коротко ответил он, все так же оставаясь повернутым к ним спиной.       — Ты не должен бродить по крепости после отбоя, если не несешь дежурство, — подал голос Джастин, затем послышалась какая-то возня, и после более тихо добавил: «Чего?», обращаясь уже, видимо, к самому Корнеру.       — Слушай, Малфой, я это… — Драко слегка повернул голову в их сторону и заметил, как Корнер поднялся на ноги, отряхивая свои черные форменные штаны. — Я должен был поблагодарить тебя, ну… наверное.       — За что? — тон Малфой отстраненный, жесткий. Ему не хотелось говорить с ними ни сейчас… ни когда-либо еще.       Сраные фанатики Ордена.       — Ну, э… э… — Корнер замялся, подбирая слова, — за то, что ответил Макмиллану сегодня на поле. Он после попадания в Академию изменился, стал совсем по-другому себя вести…       — Слушай, Корнер, я это сделал не ради тебя, ясно? Мне вообще насрать, кто и что говорит о тебе или о Финч-Флетчли. Мне какое дело до вас обоих? Мудак Макмиллан оскорбил меня, и если бы не эти блядские ограничивающие браслеты, то я бы сжег его мозги в два счета на том сраном поле, — Малфой теперь развернулся всем телом в их сторону, наблюдая за тем, как меняются выражения лиц кадетов из его звена.       — Воу, — Финч-Флетчли удивленно приподнял брови и выпустил вверх дым мандрагоры, отнимая тлеющий окурок от рта.       — Ладно, — Корнер поджал губы и отступил назад, снова приваливаясь спиной к стене.       Малфой не знал, какой именно реакции ожидал, но точно не такой. Они с пару секунд продолжали оставаться неподвижными, но затем снова отвернулись и продолжили играть в карты, пока он так и стоял, замерев в дверях и тяжело дыша из-за собственной нахлынувшей злобы.       Почему они сейчас не ответили ему? Почему не оскорбили его, назвав хотя бы мерзким Пожирателем? Почему не послали его к черту? Они вообще не проявили никакого интереса к его выпадам. И это безразличие бесило и раздражало его сильнее, чем если бы он все же получил желаемую реакцию. Ему нужно было хоть что-то, чтобы зацепиться, чтобы вновь захлебнуться собственным ядом, чтобы ударить посильнее, сделать другим больнее, хуже, чем сейчас было ему самому.       Драко не выдержал.       — Хотите знать, что я думаю о всех вас? — он вышел из темноты проема, ступая на освещенную лунным светом дозорную площадку башни, видя как две пары глаз в недоумении уставились на него в ответ. — Я считаю, что у вас нихера не получится. Вы все сдохнете еще в первом бою с Пожирателями. Ваших драконов, если они вообще появятся у вас, убьют, а после с них сдерут шкуру и пустят на новенькую броню для маглоборцев и Пожирателей. Эта ваша Академия, — из груди Драко вырвался нервный смешок, — просто сраный парк аттракционов, где добрый и смелый Чарльз Уизли пичкает вас сладкими леденцами на палочке, заставляя бездумно сосать круглые сутки, не задаваясь вопросами о том — а есть ли вообще реальный шанс победить Темного Лорда кучкой вчерашних школьников и дюжиной драконов, которые хрен пойми насколько готовы к сражениям? Эти ваши драконы улетели из Британии, как только сменилась власть, и запахло жареным. А теперь, блять, вы все считаете, что это ваше единственное спасение? Серьезно? Вы точно тут все повернутые! Вы говорите, что участвовали в сражениях, так вот, напомните мне, в скольких из них вы выиграли? А в скольких проиграли? И на какой цифре остановился ваш счетчик потерь? Вы понимаете, что случится, если Темный Лорд тоже заполучит себе драконов? Это будут уже не просто махания палочками — это будет ебаный ад, горячий и плавящий все вокруг ад! Пока вы тут сидите и играете в взрыв-карты, даже не думая о том, что может произойти, если хоть какая-то деталь в плане Чарльза Уизли пойдет по другому сценарию. Любая — незначительная, неиграющая важной роли на первый взгляд мелочь, — Драко щелкнул пальцами, — и все планы рухнут, как карточный домик, а мы, блять, все погибнем под его обломками. Все, включая меня, которого вообще, блять, не должно быть здесь! Волей Чарльза Уизли меня даже лишили выбора, за кого мне умереть! И теперь я вынужден наблюдать за тем, как вы тут общими усилиями ведете всех, кто противостоит Темному Лорду, прямо в руки смерти!       Драко закончил, все также стоя над ними и тяжело дыша, пока Корнер и Финч-Флетчли все также изумленно смотрели на него. Повисло давящее со всех сторон молчание, и Малфой понял, насколько сильно, в очередной раз, он проебался.       Он рухнул на лавку и с силой потер лицо руками, стараясь привести себя в чувства и утихомирить закладывающее уши учащенное сердцебиение. Шквал эмоций, как цунами, захлестнул его с головой, разбивая вдребезги все так старательно выстроенные с помощью окклюменции за это время стены, держащие его мозги в состоянии тихо закипающей тревоги. Отсутствие нормального сна, преследующие кошмары и новая обстановка, в которую его внезапно запихнули, доверху напичкав новой информацией, размыли его, как казалось, крепкий фундамент выдержки и спокойствия. Он не знал, что именно ему теперь делать. Не знал, кому верить, не знал, куда идти, не знал, как ему вернуть все туда, откуда оно и пошло наперекосяк.       Его отвлек осторожный толчок в плечо. Драко не хотел встречаться с ними глазами. Не после его невнятной истерики, не после того, как вышел и наорал на них, словно эти двое здесь играли решающую роль. У них даже чертовых драконов не было.       Какой же пиздец.       Толчок повторился, и Малфой был вынужден оторвать ладони от лица и взглянуть на двоих кадетов из своего звена. Он ожидал, что увидит издевательские улыбки на их лицах или услышит злорадный смех, ведь будь он на их месте, то поступил бы именно так. Высмеять чужое проявление слабости — это уже что-то на подкорке, что-то, что вшито накрепко черными нитками в его суть.       Финч-Флетчли, вскинув руку, молча протягивал ему новую скрученную сигарету, а Корнер держал вытянутую в его сторону палочку с тлеющим кончиком.       Драко пару секунд колебался, но все же принял протянутую ему сигарету и поджег ее от палочки Майкла, тут же заполняя свои легкие густым дымом и медленно-медленно выдыхая его. Стало легче.       — Как давно ты нормально спал? — Корнер подпер подбородок рукой, отвернувшись в ту сторону, где перед его взглядом темными силуэтами вырисовывались массивные вершины гор.       — Не помню, — честно ответил Малфой, делая новую затяжку. — Мне постоянно снятся кошмары здесь.       — Мне тоже было хреново, когда я пришел сюда полгода назад. За два месяца до этого мои родители погибли. Пожиратели убили их при очередной чистке… — Финч-Флетчли сделал глубокую затяжку и шумно выдохнул. — Я остался с ними, когда Орден бежал из Англии, посчитав, что лучшее, что я могу сделать, — это позаботиться о их безопасности. Ну… позаботился, — губы Джастина исказила горькая, болезненная усмешка. — Первый месяц здесь я был готов на стену лезть. Они, — он сделал небрежное движение рукой, обводя всю крепость, — выглядели здоровыми. Все их ранения зажили, а шрамы посветлели. Они здесь заново отстроили какую-то жизнь. Уизли были почти в полном составе, Гарри и Гермиона с ними. Все улыбались мне, приветствовали, хлопали по плечу. А мне хотелось блевать от этой всей картины. Я ведь никому не сказал, что произошло. Как ты там сказал? Сраный парк аттракционов? — Джастин снова невесело усмехнулся. — Я тоже жалел себя, как и ты, Малфой. Возможно, не так сильно, конечно, — тяжелый взгляд Драко тут же был направлен в его сторону. — Но, наверное, я понимаю тебя. Понимаю то, что ты чувствуешь сейчас. Это утихнет. Но нужно время.       Драко молчал. Ему было отвратительно это чувство сочувствия, которым его так щедро пичкали сейчас. Он просто сидел и продолжал курить, стараясь не встречаться взглядами с этими двумя.       — Я… — Корнер прочистил горло, сплюнув вязкую от мандрагоры слюну на каменный пол, — как только Орден покинул Англию, то меня родители сразу отправили в Америку к бабушке, заверив, что отправятся следом, как только отец уладит все дела с бизнесом… Тот день, когда они мне передали портключ до Сан-Франциско, был последним, когда я их видел. Через три дня пришло письмо от распорядителя наследственным имуществом о том, что они погибли, и все их состояние переходит ко мне, — Майкл сделал паузу, вновь сжимая сигарету между губ, словно это действительно могло помочь облегчить эту боль. — Ты, Малфой, думаешь, что единственный, над кем была настолько несправедлива судьба, но спроси каждого в этой крепости, и он перечислит тебе, сколько всего потерял он. У большей части кадетов или всадников в ходе этой войны не осталось родителей, кто-то потерял брата или сестру, а кто-то вообще все, что было. У тебя же — вся семья жива, — он сделал очередную паузу, — хоть и многие здесь желали бы обратного.       Драко взглянул на них обоих, увидев у каждого на лице отражение собственной боли и страха.       — Сдохнем мы в этой войне или нет — мы не знаем, — сказал Джастин, встречаясь с потухшим взглядом серых глаз Малфоя. — Но кем мы будем считаться, если хотя бы не попробуем дать последний бой?       И они все замолчали, каждый погружаясь в собственные тяжелые мысли и переваривая слова друг друга. Жилой блок, восточное крыло Крепость Академии Виридра       Несмотря на вязкое, охватывающее его состояние сонливости, медленными накатами застилавшее сознание после пары выкуренных сигарет, Драко не мог уснуть. Каждый раз, закрывая глаза, ему казалось, что он вновь ощущает сырую затхлость воздуха, подступающую к нему со всех сторон, будто снова слышит тихое шипение и едва различимый гремящий звук, издаваемые кончиками змеиных хвостов в качестве предупреждения, чувствует, как его руки и ноги сковывает в суставах, как нечто холодное плавно скользит по его коже.       Драко, скомкав тонкое одеяло, откинул его к стене и поднялся с кровати, быстро натягивая форменные штаны и футболку. Подойдя к раковине, он быстро плеснул холодной водой в лицо и взглянул в зеркало, откуда на него в отражении смотрела пара покрасневших глаз с темнеющими кругами под глазами, даже несмотря на царивший в комнате полумрак, графично выделяющимися на его бледной коже.       Насколько строго здесь относятся к тем, кто глубокой ночью перемещается по коридорам Академии, ему было неизвестно, но, возможно, именно сегодня это и предстояло узнать.       Драко покинул свою комнату и, плотно закрыв за собой дверь, направился в сторону Лазарета, где его целью была Парвати Патил и ее желанный шкаф с зельями. Лазарет Академии Виридра       Двери Лазарета легко поддаются касанию его ладони и с тихим мягким скрипом открываются, пропуская Малфоя внутрь. Приглушенный свет исходил от развешанных повсюду латунных фонарей, внутри которых медленно тлели восковые остатки свечей, слабо освещая просторное помещение местной лечебницы.       Ряды пустующих застеленных кроватей скрывались под раскидистыми балдахинами из светлой полупрозрачной ткани. Высокие шкафы, заполненные доверху различными справочниками, пособиями, внушительно пухлыми от кучи дополнительно вставленных страниц, фолиантами и книгами потоньше, стояли у самой дальней стены там же, где и шли закрытые приземистые комоды, в которых Патил, как ранее успел приметить Малфой, хранила самые ходовые зелья.       — Эй, Патил, ты здесь? — Малфой сделал несколько шагов, проходя еще дальше. — Мне нужно одно зелье… Из-за ваших чертовски твердых кроватей невозможно уснуть, — Драко сунул руки в карманы штанов и медленно направился в сторону следующих помещений Лазарета, завидев очертания еще нескольких дверных проемов.       Свернув, он заглянул в пустующий кабинет, где посреди круглого помещения стояло несколько столов с парящими над разведенным огнем мерно булькающими котлами, содержимое которых равномерно перемешивалось длинными деревянными ложками. Воздух здесь был густо наполнен терпким запахом знакомых ему целебных трав, что вскоре должны были стать зельями, а затем, под надзором Парвати, доверху заполнить каждую пустующую склянку.       — Патил, я был бы признателен, если бы ты пошевелилась, — Малфой вновь вернулся в общее помещение Лазарета, все же не решаясь заглядывать за закрытую дверь в конце коридора, где могла находиться личная комната целительницы.       Он подошел к первому комоду и, надеясь на отсутствие каких-нибудь Воющих чар, распахнул деревянные скрипучие дверцы, всматриваясь в его содержимое: Бодроперцовое зелье соседствовало с Дурманящей настойкой, далее шли зелья от кашля, Костерост, настойки из растопырника, Крововосполняющее зелье.       — Черт, — Малфой с хлопком закрыл комод, не найдя зелье Сна без сновидений, и перешел к следующему.       Паста для удаления ушибов, огромный запас Огнезащитного зелья и не менее внушительное количество Противоожоговой мази.       — Все не то, — цокнул языком Драко и вновь закрыл дверцы комода. — Патил, если ты так проверяешь мое терпение, то уверяю тебя, оно уже на исходе. Выходи, иначе я сам войду!       Ответом ему послужила тишина Лазарета, нарушаемая едва слышимым треском фитилей свечей.       — Ладно, но потом не говори, что я тебя не предупреждал, — Малфой направился к закрытой двери в конце коридора и, выждав пару секунд с занесенной рукой над металлической витиеватой ручкой, медленно опустил ее, открывая легко поддавшуюся дверь внутрь помещения.       Патил в Лазарете не было — это уже стало ему очевидно. Зато была Грейнджер, которая сейчас сидела в центре комнаты на коленях, развернутая к нему спиной, и что-то тихо шептала, совершенно не замечая вошедшего Драко.       — Когда вы вернулись? — Малфой замер на входе, глядя на ссутулившуюся спину и растрепанную косу каштановых волос.       Грейнджер вздрогнула от звука его голоса, и послышался всплеск воды. Драко теперь заметил, что она сидела над деревянной бадьей.       — Грейнджер? — вновь позвал он, когда не дождался от нее ответа. — Давно вы вернулись? Вы отследили всю стаю?       Вновь молчание. Она выглядела так, словно застыла на одном месте, пораженная одним из оглушающих заклинаний. Драко раздраженно вздохнул и, отпустив ручку двери, шагнул в ее сторону.       — Грейнджер, да какого… — вода в бадье была полупрозрачной, и Малфой увидел на ее дне почерневшие, словно обугленные в пламени, руки ведьмы, — …хрена?       Она резко обернулась в его сторону, и Драко встретился со взглядом покрасневших от слез глаз.