«Каждый кадет должен отвечать нескольким личностно-моральным требованиям, которые являются ключевыми для драконьего всадника.
Во-первых, будущий всадник должен продемонстрировать высокие нравственные принципы, честь и доблесть во время своего обучения. Любое проявление трусости или нечестности приводит к немедленному исключению кадета из Академии.
Во-вторых, будущий всадник должен доказать свою способность и готовность брать на себя ответственность и исполнять обязанности, возложенные на него Академией.
В-третьих, будущий всадник должен поддерживать братские взаимоотношения внутри звена, в которое он был определен после поступления в Академию, и уважительно относиться к всадникам из других звеньев»
Раздел 2
Утвержденного перечня требований для драконьих всадников
Алисия Джулс Спиннет
Зал Совещаний Академии Виридра
— Прошу, скажите мне, что я, блять, не единственный в этой комнате, кого волнует тот факт, что Малфоя выбрал один из самых сильных драконов, — голос Рона Уизли довольно громко звучал даже из-за плотно закрытой двери. Следом раздался удар о поверхность стола его кулака или же башки — Драко хотел бы, чтобы это было именно второе.
Оставленному здесь, за дверью Зала Совещаний, Малфою ничего не оставалось делать, кроме как ждать и подслушивать разгорающийся внутри помещения спор. В конце концов, кто-то из них мог бы догадаться кинуть заглушающее заклинание на дверь.
Сразу же после того как Чарльз развязал его, на руках Малфоя застегнулись двимеритовые наручники, которые тут же заблокировали его магию, отчего под кожей в это же мгновение побежали мелкие покалывающие разряды, а от макушки до пят разлилось ощущение тяжести, медленно оседающее и концентрирующееся в области запястий. Драко сталкивался с этим способом блокирования магии — Долохов использовал их на своих пленниках, лишая возможности колдовать, если те вели себя особо буйно.
Но сейчас важно было другое. Солариса считали одним из сильнейших драконов, и слова Уизли об этом дарили ему какое-то внутреннее удовлетворение. Возможно, его положение не настолько плохо, как он мог ожидать.
— Успокойся, Рон, пока ничего до конца не ясно, — голос Поттера был усталым и звучал более глухо, приходилось вслушиваться.
— Не ясно? Что
именно тебе не ясно, Гарри? Тебе еще раз обрисовать ситуацию? Без проблем — я могу! Драко, мать его, Малфоя — Пожирателя Смерти, только что выбрал своим всадником Соларис, судя по всему, намереваясь связать себя с ним!
«Всадником? Связать?» — Малфой напряг свой слух настолько, что был уверен, сейчас он смог бы услышать и взмах крыльев бабочки.
— Соларис не стал бы связывать себя с Пожирателем, — голос Грейнджер звучал сухо, словно очередная констатация очевидных для всех вещей.
— Ну как видишь, Гермиона! — снова разразился злостью Рон Уизли. — Что, если дракон не знал о Метке? Чарли, такое может быть?
— Сомневаюсь, — отозвался низким голосом
Чарли. — Возможно, Соларис знает больше нашего, у меня нет причин не доверять его выбору. Они — не мы. Драконы не ошибаются.
— Блеск! — Уизли-младший снова ударил кулаком в стол. — Мы в полной заднице!
— Хватит уже, Рон! — Грейнджер слегка повысила на него голос. — Чарли, ты должен поговорить с Соларисом и узнать о его намерениях. Малфою веры нет, он может переврать его слова.
«Так, значит, только старший из Уизли говорит с драконами? С какого такого хрена, интересно?» — эта мысль сразу же возникла в голове у Малфоя, пока он тщательно впитывал каждое произнесенное за закрытой дверью слово, которое могло кардинально изменить его судьбу.
«Чарльз может общаться с нами благодаря своему дракону-вожаку Ориону», — в голове внезапно возник рокот дракона.
«Какого черта? — Драко испуганно дернулся, не ожидая подобного. —
Почему ты в моей голове? Решил все мои мысли теперь читать?».
«Всадник всегда слышит связанного с ним дракона, — ответил Соларис,
— и я слышу только те мысли, которые ты позволяешь мне слышать. Ты же окклюмент, Бесцветный, так закрой свой разум».
«Меня зовут Драко, а не Бесцветный, понял? Если уж решил связаться со мной, или как там это у вас называется, то будь любезен запомнить мое имя», — огрызнулся Малфой и сразу же выстроил новые блокирующие стены в своем разуме, надеясь, что новой брони будет достаточно для того, чтобы ограничить этот проход без очереди для всех желающих драконов.
— Я поговорю с Соларисом завтра на рассвете, но пока нам надо решить, что будем делать с Малфоем уже
сейчас, — ответил Чарльз. — Какие будут предложения?
— Можно продолжить держать его в камере обособленно от всей Академии, пока не найдем способ разорвать эту связь с драконом.
Это что, голос Лонгботтома? Какого вообще хрена он распоряжается судьбой Драко?
Злость моментально закипела в его жилах.
— Я согласен с Невиллом, — поддакнул младший из Уизли.
— Думаю, что это разозлит его еще больше, а также заставит пересмотреть условия нашего с ним соглашения, — возразил старший.
И он был чертовски прав, ведь как только его снова запрут в четырех стенах, он тут же пошлет их всех куда подальше и больше ни единого слова им не скажет. Чарльз это отлично понимал, из-за чего сам собой напрашивался вывод, что мозги из всей семьи достались только ему.
— А что, если напоить его напитком
Живой смерти? Гермиона, вы сможете его изготовить как можно быстрее? Так он будет в отключке и не станет мешаться под ногами, — Рон Уизли высказал невероятное по своей тупости предложение, подтверждая все сделанные ранее выводы, и Малфою захотелось в эту же секунду разнести чертову дверь и вмазать ему по лицу, благо его перед этим подлечила в лазарете одна из близняшек Патил — Парвати, смазав все его раны
экстрактом бадьяна, дав порцию
Костероста и вправив сломанный нос — не без пренебрежения к его персоне, конечно.
— Нет, Рон, — Поттер снова подал голос, но так и не успел закончить свою мысль, — может быть…
—
Непреложный Обет, — Грейнджер, как и всегда, блеснула своей чертовой гениальностью. — Я или Гарри можем выступить связующими.
Сто пятьдесят очков проклятий Гриффиндору!
Непреложный Обет — это определенно именно то, что Малфою сейчас было не нужно больше всего. Они непременно загонят его в такие условия, что он до конца жизни из них не выпутается.
— Это мысль! — голос Чарльза стал бодрее.
Еще бы. — Предлагаю поступить так, как и предложила Гермиона. Что скажите?
— Я — за, — ответил тут же Поттер.
— Я тоже, — согласился Лонгботтом.
— Будь по-вашему, — устало выдохнул младший Уизли, и следом протяжно заскрипел стул.
Еще бы!
— Тогда решили, — старший Уизли хлопнул руками. — Я приведу его.
Несколько уверенных шагов в сторону двери, и та открылась, представляя Чарльзу вид пышущего злобой Малфоя, закованного в двимеритовые наручники.
— Давай, Малфой, поднимайся. Есть разговор, — он кивком головы указал на зал позади себя.
— С превеликим удовольствием, — ядовито выплюнул Драко и поднялся с лавки, лениво переступая через дверной порог.
На него с пренебрежением смотрели три с половиной пары глаз. У младшего Уизли левый глаз был закрыт черным окклюдером. Малфой даже присвистнул от этой картины.
— Я так понимаю, долго ты не думал, выбирая из двух предложенных вариантов знаменитой дразнилки? — хмыкнул Драко, глядя на Рона Уизли, который тут же зарделся и сжал лежащие на столе руки в кулаки.
— Завали и садись на стул, Малфой, — Чарльз дернул его за наручники и толкнул в сторону пустого стула, стоящего сбоку от Грейнджер.
— Привет, — он лениво скользнул по ней взглядом. — Что еще интересного спрятано в этом твоем корсете? Или под ним? — Малфой уже было потянулся в ее сторону, но сверкнувшее лезвие клинка в дюймах от его лица, а затем с силой воткнувшееся в деревянную крышку стола, отбило все былое желание дерзить ей. — Уф, я уже и забыл, что эта злобная киска умеет обращаться со своими острыми когтями.
— Заткнись уже, Малфой, — Поттер устало потер переносицу, приподняв очки.
— А то что, Поттер? — скованные руки Драко скользнули вперед по столу. — Запытаешь меня до смерти? Скормишь драконам? Напоишь напитком
Живой Смерти? Кстати, вам всем для справки — в мире уже придумали заглушающее заклинание, — Грейнджер поджала губы и послала убийственный взгляд на Лонгботтома, который тут же опустил глаза в стол. — Я уже примерно понял, что вы мне, горе-волшебники, нихера не сделаете. Один из ваших типа крутых драконов решил, что я идеально ему подхожу, и вы все резко обосрались. Так что предлагаю вам всем по очереди отсосать у меня, ну, кроме этого Уизли — он скорее выберет ослепнуть и на второй глаз. Вот такой у меня план.
— Я меняю свое решение — я за то, чтобы снова кинуть его в камеру, — Поттер обратился к Чарльзу, который сейчас устало потирал лицо рукой.
— Я тоже отзываю свой прошлый голос, — скрестил руки на груди Лонгботтом, а младший из Уизли, вновь ставший красным, согласно кивнул следом.
— Малфой, у тебя какое-то довольно извращенное желание побыстрее сдохнуть, — Уизли-старший сложил руки в замок. — Но в то же время ты раз за разом остаешься живым и относительно невредимым. В чем секрет?
— Три капли
Феликс Фелицис в утренний кофе, — беспечно ответил Малфой, откидываясь назад к мягкой спинке стула. Чарльз покачал головой, подавляя улыбку.
— Какой же ты балабол, — Рон Уизли презрительно скривил губы и также откинулся на спинку стула, копируя, как показалось Драко, его же движение в попытке придать себе напускной уверенности. — С тобой в одном помещении тошно находиться.
— Тебя никто не держит, Уизли, это ведь не тебя тут заковали в двимерит, — Драко потряс наручниками перед всеми присутствующими. — Кстати, об этих браслетах. Я был бы признателен, если бы меня освободили от них, возможно, стану даже сговорчивее.
— Эти наручники — гарантия нашей безопасности, Малфой, — ответил ему Лонгботтом.
— На твоем месте я бы не употреблял так уверенно мою фамилию и слово
«безопасность
» в одном предложении, — нагло ухмыльнулся Драко, — это два несочетающихся понятия.
— Поэтому ты и останешься в них, — Грейнджер и головы не повернула в его сторону, чтобы увидеть, какой сочный, полный злости взгляд он подарил ей, — пока мы не примем иного решения.
— Гермиона права, Малфой, твоя магия будет заблокирована, а палочка останется изъятой, — кивнул Чарльз. — И ко всему прочему, ты дашь мне
Непреложный Обет и поклянешься, что не причинишь умышленного вреда никому из Виридры, будешь оказывать всяческое содействие деятельности Ордена и не станешь строить заговоры и козни в стенах Академии.
— Серьезно? Не причиню умышленного вреда? А как же право на самозащиту? У меня и так нет чертовой магии! — двимеритовые наручники с грохотом опустились на стол.
— Тебя здесь никто не тронет, тебе нечего и некого опасаться, — возразил старший Уизли, качая головой.
— Да что ты? Скажи это своему цепному псу Краму, который не так-то и хорошо слушался своего хозяина сегодня вечером. За такую дерзость его бы уже казнили в наших рядах, — Драко был чертовски зол на них всех, на их долбанные требования, которые ставили его в положение мальчика для битья без возможности даже защитить собственную жизнь.
Грейнджер, Поттер, Лонгботтом и Рон Уизли взглянули на Чарльза, и выражение их лиц передавало один и тот же непрозвучавший вслух вопрос:
«Он это серьезно?».
Да, недоумки, он —
серьезно.
— Ладно, самозащита допускается, но в случае, если поведение кого-то из Виридры действительно будет угрожать твоей безопасности, — недовольно закатив глаза, согласился Чарльз.
Но Малфой чувствовал нутром, что тот и сам понимает резонность этого требования. Неизвестно, как Крама накажут за невыполнение прямого приказа, но гадкое ощущение ожидания, что это еще не конец их «дружеского» общения, предупреждающе мигало в его голове, как чертов рекламный стенд.
Да и дело было не в одном только Краме. Драко буквально находился в логове врагов, среди которых выжить в одиночку будет настоящим испытанием на прочность. Точнее, он теперь, вроде как, был не один — у него был дракон.
Черт, эта мысль заставила приятное тепло внезапно разлиться в его груди.
«Не обольщайся», — в голове тут же раздался полный сарказма голос Солариса, и Малфой моментально отмел все позитивные мысли по этому поводу, вновь поднимая щиты в своем сознании.
Ему еще придется привыкнуть к тому, что эта ментальная связь с драконом ощущается иначе, чем любая другая попытка применить легилименцию к его сознанию.
— У меня вопрос, — спустя какое-то небольшое количество секунд, потраченных на обдумывание, Малфой вновь заговорил. — С чего вы так уверены, что Пожиратели меня не найдут здесь, а Темный Лорд не сможет призвать меня через Метку?
— Барьер, — кратко ответил Поттер, но затем, увидев его все еще непонимающий взгляд, пояснил, — магия драконов, которые жили здесь задолго до нашего прихода, защищает эту местность и эту крепость от сил темной магии, которая пытается пробиться сюда. Место скрыто от всего остального мира, и лишь немногим посчастливилось узнать о нем, а еще меньшему количеству — попасть сюда. Драконы позволяют нам жить здесь, пока мы не пренебрегаем этим знанием. Так что для Пожирателей и Риддла ты все равно что мертв, магический барьер блокирует «сигнал» от твоей Метки.
Сердце резко пропустило удар на словах о его смерти.
Нарцисса.
— И… — едва удалось восстановить внутреннее равновесие, — и насколько силен этот барьер? Он сможет…
— На то, чтобы скрыть одну твою Пожирательскую задницу, его точно хватит, — съязвил младший Уизли. — Какого хрена мы вообще ему все это рассказываем? Мы не должны этого делать, пока Чарли не переговорит с Соларисом и не узнает его мотивы.
— Мы всегда можем стереть ему память, — пожал плечами Невилл Лонгботтом.
— Лонгботтом, ты себе сейчас наговоришь на попадание в список тех, против кого я применю свое право на самозащиту в первую очередь, — серые глаза Малфоя яростно впились в голубые глаза бывшего гриффиндорца, которые тот поспешно увел в сторону.
— Успокойтесь, — повысил голос Чарльз. — Нам всем придется какое-то время существовать рядом друг с другом, так что в ваших же интересах облегчить вынужденное взаимодействие и не вступать ни в какие перепалки. Малфой сейчас принесет клятву
Непреложного Обета, и после этого вы также перестанете его намеренно провоцировать, ясно? Вы должны подавать пример остальным в Академии, а не цапаться по поводу и без, как дворовые собаки! Сами понимаете, что нам нужны его знания, и просто так он ими не поделится. Так что с этой минуты все засунули свою гордость куда подальше! Тебя, Малфой, это тоже касается! Не забывайте, ради чего мы это все здесь начинали, — Чарльз поднялся со своего места и, обойдя Поттера, Лонгботтома и своего брата, подошел к Драко, вытягивая ему для ритуала руку. — Мы договорились? — зеленые глаза с вызовом смотрели в серые глаза Малфоя.
Драко крепко сжал предплечье Чарльза и кивнул.
Грейнджер встала сбоку от них с палочкой в руках, на заостренном кончике которой уже подрагивала тонкая золотая нить заклинания.
— Клянешься ли ты, Драко Люциус Малфой, оказывать всякое содействие Ордену Феникса, а также всем его членам для осуществления всех задуманных планов и замыслов в текущей войне?
Вот так выглядит предательство — закованное в наручники, в окружении тех, с кем враждовал всю сознательную жизнь. Предательство пахнет топленым воском парящих свечей, оно пахнет жаркой летней ночью, прокрадывающейся через раскрытое окно, запекшейся кровью и
морской солью. Предательство ощущается падением, долгим, словно в невесомости, с заходящимся в бешенном ритме сердцем и стучащей кровью в висках.
— Клянусь, — сквозь зубы ответил Драко, неотрывно глядя в глаза старшего Уизли.
— Клянешься ли ты, Драко Люциус Малфой, что не причинишь умышленного физического вреда любому из членов Ордена Феникса и иным волшебникам, живущим в Академии Виридра, если таковое не будет вызвано необходимостью в самозащите? — Грейнджер продолжала водить палочкой над их крепко сцепленными руками.
— Клянусь, — отрывисто кивнул Малфой.
— Клянешься ли ты, Драко Люциус Малфой, что не будешь осуществлять тайные планы и замыслы, которые будут иметь целью негативно повлиять на деятельность Ордена Феникса, на любого из его членов, на Академию Виридра и любого волшебника, здесь живущего?
— Да, — Драко перевел взгляд на Грейнджер и косо ухмыльнулся, — клянусь, — он почувствовал, как Уизли пытается разорвать хватку, но сжал его руку только сильнее. — Пусть теперь он клянется, что сдержит свое обещание, и вы не тронете Нарциссу и не убьете Люциуса, что никто из вас не причинит моей матери вреда, и что вы ее спасете, а после отпустите, ясно? Или, хотя бы, не помешаете сделать это мне самому. — Поттер уже вскинулся на своем месте, спеша возразить, но Чарльз остановил его поднятой левой рукой.
— Клянусь, — его низкий голос звучал уверенно.
Золотая нить сцепилась вокруг их рук и медленно угасла, завершая древний магический обряд.
— Раз все теперь довольны, сделайте с этим что-нибудь, — Малфой вновь погремел двимеритовыми наручниками.
Грейнджер снова взмахнула своей палочкой, и кандалы превратились в два черных металлических браслета, сковывающих каждое из запястий Малфоя. Хоть он и был недоволен таким способом решения, но было приятно, наконец, не чувствовать зажатости в сведенных руках и спине.
Драко тряхнул плечами, скидывая ощущение ноющей боли в мышцах. Присутствующие заметно напряглись, неотрывно наблюдая за каждым его движением.
Драко усмехнулся — они все еще видели в нем непредсказуемого противника.
Отлично.
— Я дал вам клятву, так? Расслабьтесь уже, я не собираюсь рисковать собственной жизнью из-за вас, — он оглядел каждого из присутствующих. — Ну так что? Где тут у вас лучший люкс для Пожирателя Драко Малфоя?
Чарльз с ухмылкой взглянул на Грейнджер, и та послала ему такую же до скрежета зубов довольную улыбку.
Каморка для швабр
Грейнджер открыла перед Малфоем дверь в какой-то чулан, где в преступно небольшом помещении умудрялись уместиться и односпальная кровать, и платяной шкаф, и небольшой стол вместе со стулом, а у выхода располагалась раковина с висящим над ней зеркалом.
— Грейнджер, я не просил проводить мне экскурсию по вашим тюремным помещениям, я, знаешь ли, достаточно времени провел в прошлой камере, — Малфой сложил руки на груди и скептически вздернул бровь.
— Это не тюрьма, а тот самый люкс, что полагается Пожирателю. Мужская душевая дальше по коридору, — если бы Грейнджер могла пускать молнии из глаз, то Драко бы уже дважды поджарило на месте. — Либо здесь, либо спишь на улице в драконьем навозе.
— Грейнджер, — Малфой сжал челюсти, чувствуя, как закипает внутри ненависть к этой самоуверенной грязнокровке, — я не буду жить в этом чулане. Я даже на эту чертову кровать не вмещусь, не говоря уже о размере двери. Эту крепость гномы строили?
Малфой развел руками, словно еще раз делая для нее упор на очевидном. В нем было шесть футов и три дюйма роста, против, навскидку, пяти с половиной футов высоты двери, куда, скорее всего, свободно могла пройти только сама Грейнджер. Это уже можно считать покушением на его жизнь и здоровье и применить поправку о самозащите?
— Ничем не могу помочь, Малфой, — покачала головой она, оставаясь все такой же долбанной и непробиваемой стервой, — либо тут, либо в навозе. Выбирать тебе.
Драко зло рыкнул и схватил ее за шею, пригвоздив спиной к каменной стене.
Как же чертовски приятно ощущалась шея грязнокровки под его крепкой хваткой. Как же чертовски приятно она тянулась во весь свой рост, отталкиваясь от пола носками своих сапог.
— Недолго ты продержался, — прошипела она, хватаясь за его запястье одной рукой, — убьешь меня и умрешь сам.
Малфой почувствовал острие лезвия ее кинжала у своей шеи и усмехнулся — такая кровожадная. Она была так близко, что Драко видел, как отражается огонь коридорных факелов в ее карих глазах, как ее губы искажаются презрительной улыбкой, а щеки и веснушчатый нос постепенно краснеют от напряжения.
Ветер, море и соль.
— Было бы ужасно романтично, не считаешь? — его пальцы едва усилили хватку на шее, ему до судороги в мышцах хотелось, чтобы завтра на этом месте были синяки. Лезвие продолжало вжиматься в его кожу, прямо у самой артерии. — Я не буду убивать тебя, Грейнджер, уж точно не сейчас. Я могу быть очень терпеливым, когда дело касается того, что я очень хочу, — Малфой склонил голову еще ближе, едва заметно вдыхая этот ее запах, заполнивший все свободное пространство воздуха, и ведьма замерла, даже прекратила дышать, но кинжал не опускала, — а я очень хочу убить тебя.
Малфой разжал пальцы, отпуская Грейнджер, которая тут же скользнула вбок, направляя в его сторону уже волшебную палочку. Ее грудь энергично вздымалась в такт сбитому дыханию.
— Приятной ночи, — усмехнулся Драко и, пригнувшись, вошел в предоставленный в его распоряжение чулан.
Закрыв дверь, он повернул замок и тут же захотел вырвать к чертям эту дверную ручку. Защелка? Серьезно? В месте, где только у него не было сраной волшебной палочки.
Уровень защиты — максимальный.
Драко снял со стены зеркало и повесил его за металлическую цепочку на край дверной ручки. На случай, если кто-то захочет убить его среди ночи, у него хотя бы будет шанс дать отпор, услышав звон бьющегося стекла, а не быть позорно застигнутым врасплох.
Подойдя к кровати, он подцепил кончиками пальцев тонкое одеяло и брезгливо поднес к лицу, принюхиваясь. Пахло постиранным постельным бельем, но Малфой все равно откинул его в сторону, будто это была какая-то мерзкая, пропахшая сыростью тряпка.
Он измученно потер лицо и сел на край кровати, которая тут же жалобно скрипнула под его весом. Но она хотя бы у него была. Драко невесело усмехнулся, откидываясь на подушку и думая о том, насколько же низкосортными стали его требования к жизни.
Усталость, навалившаяся разом на него, как только он остался в более-менее безопасном пространстве, дала о себе знать, а эффект бушующего в крови адреналина сошел на нет довольно быстро, что затянуло его в глубокий, но беспокойный сон.
Ему снились пытки, но не его собственные, а матери, ее крики и мольбы о пощаде, что совершенно точно предвещали его липкий и холодный пот, который полностью пропитает простынь и подушку, когда Драко проснется утром.
Если проснется,
конечно.
Добро пожаловать в Академию Виридра, Драко Малфой.
