Всадникам третьего звена приготовиться

«Залогом успешного прохождения обучения и получения опыта всадника является соблюдение распорядка дня Академии. Расписание спаррингов, теоретических занятий и летных тренировок меняется раз в месяц во избежание привыкания к одному виду нагрузки. Первый месяц может быть сосредоточен на теории и подготовительной работе, второй — на практических занятиях. Такое чередование в учебном процессе помогает разнообразить повседневную жизнь всадника и повысить уровень освоения им новых знаний и навыков.

Ниже прилагаю примерный план занятий в Академии Виридра на учебный день:

06:00 — 07:00 — подъем и гигиенические процедуры, приведение формы всадника в

соответствующее состояние, согласно Уставу Академии,

07:00 — 07:45 — завтрак в Общем зале,

08:00 — 09:00 — теоретическое занятие по тактике ведения воздушного боя,

09:20 — 10:20 — первое занятие по ближнему магическому бою,

10:30 — 12:00 — первая летная тренировка на драконах,

12:15 — 13:00 — обед в Общем зале,

13:00 — 14:30 — свободное время,

14:30 — 16:00 — второе занятие по ближнему магическому бою,

16:20 — 18:00 — вторая летная тренировка на драконах,

18:00 — 19:00 — свободное время,

19:00 — 20:00 — ужин в Общем зале,

20:00 — 21:00 — свободное время,

21:10 — уход за драконами,

22:00 — 02:00 — сменные дежурства,

23:00 — отбой»

Из переписки Уильяма Артура Уизли

с семьей одного из будущих новобранцев

      Драко придирчивым взглядом смотрел на стройный, ровный ряд черной летной формы, что висел внутри одного единственного шкафа в его чулане.       Здесь было все: нижнее белье, кофта из тонкого, но прочного материала с длинными рукавами, нагрудный жилет из кевлара и защитных пластин, летная куртка с нагрудными карманами, штаны из плотной ткани и с усиленными коленными вставками, перчатки без пальцев и легкие сапоги на шнуровке. Конечно, без каких-либо нашивок, которые бы указывали на принадлежность к их местным группировкам, или, как они это называли, «звеньям».       Малфой еще раз взглянул на форму Пожирателя, которая, видит Салазар, не его усилиями превратилась в какие-то оборванные лоскуты, напоминающие робу заключенного Азкабана, просидевшего там не менее пятнадцати лет. К носке она была больше непригодна, а после даже наспех принятого душа надевать ее и вовсе не было желания. Поэтому ему ничего не оставалось, как запустить руку в шкаф и вытащить один из висящих там комплектов формы.       Ограничившись летными штанами и тонкой кофтой, все же за окном был жаркий июль, а Малфой остался без палочки и охлаждающих чар, он вышел из своей комнаты, предварительно уже второй раз за день, едва не ударившись лбом о низкий дверной проем.       Коридоры до сих пор были подозрительно пусты, и Драко начал задаваться вопросом, а не поселили ли его в очередной тюремный отсек этой крепости?       — Малфой, — позади, из-за преломляющегося поворотом коридора, вынырнул Поттер, и Драко обернулся к нему.       В этот момент он предположил, что его чертовы браслеты на запястьях, помимо сдерживания его магии, также могли бы служить и маячком, обозначавшим все его перемещения.       Предусмотрительно, ублюдки.       — Ну, и где все? Я ожидал, что за дверью будет как минимум толпа кровожадных пуффендуйцев, вооруженных факелами и вилами и требующих моей смерти, — Драко потянул улыбку и засунул руки в карманы брюк, оценивая Поттера в его летной форме.       Малфой не хотел хвастаться, но на нем самом форма сидела в разы лучше (особенно когда он наконец помылся с мылом и сделал что-то вроде прически на голове, небрежно взъерошив волосы), чем на невысоком Поттере, летная куртка которого ему была явно велика в плечах, но делать с этим он, видимо, ничего не собирался.       — Чарльз попросил сопроводить тебя на завтрак в Общий зал, а уже после ты отправишься к нему в кабинет. Он снова хочет поговорить с тобой, — безучастно ответил Поттер, словно являлся лишь говорящей головой, которой было поручено доставить ему указанное послание.       — Черт, да я бы съел сейчас половину ваших запасов, — Драко качнулся с пяток на носки и усмехнулся, — и запил бы все это бокалом крови какой-нибудь грязнокровки.       Двимеритовые браслеты вмиг неприятно обожгли кожу, и Малфой резко дернулся, оглядывая свои запястья.       — Это еще что за дерьмо? — он вскинул рассерженный взгляд на Поттера, словно это было его рук дело.       — Полагаю, что наказание за сквернословие, Малфой, — его лицо тут же приняло ликующий вид, с нескрываемым удовольствием он взглянул на черные браслеты Драко, — если не будешь вести себя как кусок говна, то, думаю, это не повторится, — Поттер, развернувшись к нему спиной, зашагал вперед по коридору.       Шрамоголовый ублюдок.       Драко недовольно цокнул языком и направился следом за ним, запоминая маршрут к Общему залу крепости.       Лестничные марши сменяли друг друга, узкие коридоры превращались в ротонды, которые затем сменялись широкими галереями. Устроено все здесь было проще, чем в Хогвартсе, и в некотором смысле даже удобнее, так как не было этих порой раздражающих перемещающихся лестниц, привидения не разгуливали по коридору, заграждая дорогу, как и не было бесконечных длинных коридоров, соединяющих отдельные части замка и образующих запутанную сеть из ходов. Крепость, в которой находилась их Академия, была меньше по размеру, но логичнее устроена внутри. Чувствовалось, что ее возводили для военных целей, где нет места мечтательным неспешным прогулкам за ручки.       — Как вы поняли, что драконы имеют сознание, не уступающее сознанию волшебника? — Малфой задал один из тех вопросов с пометкой «узнать во что бы то ни стало», когда поравнялся с Поттером в широкой галерее с множеством арочных окон, но тот не спешил ему отвечать, продолжая молча идти вперед. — Это теперь и меня касается, Поттер. У меня тут на днях дракон появился, если ты не в курсе последних новостей вашего приюта для убогих.        — Ты здесь на птичьих правах, и, чтобы там не планировал Соларис, ты не один из нас и никогда им не станешь, — раздраженно ответил Поттер, ускоряя шаг и достигая высоких дверей, видимо, того самого Общего зала, и впервые за весь их путь переводя взгляд на Драко. — Без фокусов, Малфой.       — Какие тут фокусы, если вы заблокировали мою магию? — Малфой помахал одним из браслетов у него перед носом.       — Я серьезно, — как будто Драко до сих пор не заметил эту его фальшиво-напускную строгость в глазах.       — Салазар, Поттер, пойдем уже, я не собираюсь отбивать у тебя твоих друзей, — нетерпеливо бросил Малфой, ненавидя все эти долгие и очень серьезные прелюдии, и открыл одну из створок дверей, проходя внутрь просторного зала.       Разговоры, смех, стуки ложек и вилок о тарелки стихли в тот же момент, и все полные ненависти взгляды моментально впились в него.       «Что ж, их определенно не три калеки — уже что-то», — Малфой сделал беглый мысленный вывод, проходясь взглядом по всем присутствующим членам Ордена, которых здесь было точно около сотни.       Он неспешно, почти лениво, двинулся вперед, сопровождаемый шепотом и переглядками. И такое положение его более чем устраивало — даже если они все знали, что его магию намеренно сдерживали, то он все равно оставался для них опасен.       Малфой встретился взглядом с Крамом, который сидел в окружении своих личных «псов», и лукаво отдал честь двумя пальцами, проходя мимо них.       За спиной раздался звонкий удар вилки о тарелку, что в царящей тишине казался оглушительным.       Всадники, все как один облаченные в одинаковую летную форму, сидели вплотную друг к другу, занимая деревянные лавки по обе стороны четырех длинных столов, отдельно стоящих от всех остальных, более компактных. Ощущение, что он вновь вернулся в школьные времена, в Хогвартс, нахлынуло на него с новой силой. Заворачивая за очередной угол в коридоре, он мысленно готовился встретить какой-нибудь помпезный портрет Дамблдора, а, спустившись по лестнице, в открытом окне увидеть вместо летного поля высокие кольца ворот для квиддича. И Малфой бы не удивился, если бы они тут с нескончаемым рвением раздавали баллы направо и налево, а в конце года устраивали всеобщую оргию, где и определяли самого достойного обладателя какого-нибудь бесполезного местного кубка.       Впереди виднелось несколько отдельных столов, которые, скорее всего, принадлежали местным преподавателям. Драко тут же захотелось узнать, кого же они считали настолько незаурядным, чтобы назначить в ученый совет Академии? В кого они верили настолько, чтобы поручить им обучение будущей армии Ордена, способной противостоять самому опасному и могущественному магу всех времен.       Грейнджер единственная сидела за ближайшим от него столом и что-то увлеченно заполняла в каком-то блокноте или ежедневнике. Разумеется, именно она сидит здесь.       Напротив нее же сидел что-то там болтающий Голдстейн, которого совершенно точно через пару секунд там уже не будет, ведь Малфою ужасно сильно хотелось начать день с чего-то чрезвычайно приятного, а полученная злость вперемешку с ненавистью от Грейнджер идеально закрыла бы эту потребность.       — Голдстейн, исчезни, — Драко остановился за его спиной и вальяжно сунул руки в карманы штанов, словно показывая «эй, смотрите, мне для этого даже магия не нужна».       Тот шевельнулся на дюйм, и Грейнджер тут же вскинула предупреждающий взгляд на Драко.       — Энтони, оставайся на месте, мы же еще не закончили, — она мило улыбнулась ему, не удостоив Малфоя и взглядом, — я бы хотела, чтобы ты более подробно раскрыл свой рассказ.       — Голдстейн, не заставляй меня повторять дважды, — Малфой пригнулся к самому уху бывшего сокурсника, которому уже, к слову, и оставшийся на тарелке кусок его омлета в горло не лез.       — Энтони, все в порядке, он ничего тебе не сделает, — парировала Грейнджер и, наконец, перевела взгляд на Драко, — он принес Непреложный Обет, так что можешь спокойно продолжать свой завтрак.       Сука.       Малфой усмехнулся и хрустнул шеей так громко, что Голдстейн дернулся.       — Я все равно уже закончил, — неуверенно ответил Энтони, отодвигая тарелку, где еще оставалась довольно большая порция, и спешно поднялся.       — Голдстейн, — теперь уже за спиной у Малфоя послышался голос Крама, — он ничего тебе не сделает. И если кто-то из вас еще боится это мерзкое Пожирательское отродье, то с этой же минуты знайте, он не может причинить вам вреда. Все его слова и угрозы — лишь пустой звук.       И пока он говорил, Драко представил в голове уже четыре варианта, как бы убил этого болгарина одной лишь сраной десертной ложкой, торчащей из пудинга на голубом блюде в центре стола.       — Крам, — Малфой подхватил зеленое яблоко из общей корзины и тут же откусил приличный кусок, — ты забываешь одну детальку, такую же крошечную, как твой мозг или член, не знаю, чем тебе привычнее пользоваться, — еще один укус, и кислый сок приятно оседает на языке. — У меня есть право применить самозащиту, а это значит, что любой из вас, кто решит напасть на меня, чтобы ранить или убить, в это же мгновение пожалеет. Я смогу размозжить вашу башку и без помощи магии, — Драко сжал в кулаке оставшуюся часть яблока, которая тут же треснула и превратилась в давленое месиво.       Он отшвырнул остатки яблока под ноги Краму и вытер руку о спину Голдстейна, который тут же на запредельной скорости умчался к выходу, не желая становиться причиной сегодняшних смертей.       Крам медленно сжал кулаки, оставаясь все на том же месте, где и стоял. Постепенно с мест рядом начали подниматься его ручные «псы».       Один из них имел длинный шрам на лице, пересекающий его правую половину и бровь, густая темная борода придавала возраста, но морщин на лице было не так уж много, так что можно было сделать вывод, что, скорее всего, он был либо возраста Крама, либо чуть старше. Его темные, почти черные глаза прямо говорили о его желании скрасить утро парочкой выбитых зубов.       Второй был светловолосым, со скучающим, даже отрешенным, выражением лица. В противовес первому, этот явно хотел просто закончить свой завтрак и спокойно разойтись в стороны.       Третий и четвертый были уже с другими нашивками на плечах. Один пониже ростом и с нашивкой римской цифры III, а второй, с цифрой IV, был даже выше Малфоя — здоровый мудила с бычьей шеей и руками размахом с колонны этого зала.       Драко тут же понял, что слегка перегнул с угрозами и вполне себе мог сейчас отхватить хороших таких…       — Что у вас тут происходит? — быстрым шагом в зал вошел Чарльз-как-никогда-кстати-Уизли. — Виктор, в чем дело? Малфой?       — Все в порядке, Уизли, — с кривой усмешкой ответил Драко. — Крам просто знакомил меня со своими друзьями. Пытается помочь влиться в коллектив, нам ведь еще всем вместе работать, так?       — Виктор? — старший Уизли испытывающе посмотрел на болгарина.       — Все нормально, — Крам же не сводил глаз с Драко и, медленно развернувшись, вновь вернулся на свое место.       — Ты уже позавтракал? Я хочу переговорить с тобой после, — Чарльз внимательно осмотрел Малфоя, словно искал в нем визуальную причину для разборок.       — Пока нет, Грейнджер как раз заняла мне место, — беззаботно ответил Драко и тут же заметил, как недоуменно расширились глаза у ведьмы.       — Отлично, тогда давай быстрее, — Уизли как-то уж совсем по-панибратски хлопнул его по плечу и вновь ушел куда-то через главный вход.       — Не занято? — Драко с садистским удовольствием сел напротив Грейнджер, выбирая из многообразия блюд то, что заслуживало его внимания.       — Что тебе нужно от меня, Малфой? — она подальше отодвинула тарелку с сэндвичами в тот же момент, когда он потянулся за одним из них.       — Держи друзей близко, а врагов еще ближе, Грейнджер, — ему все же удалось успеть перехватить один из сэндвичей и целиком засунуть в рот, — так что я, уже зная о твоих коварных приемчиках, буду считать тебя своим врагом номер один.       — Какая честь, — презрительно скривилась она. — И тебя даже не отравляет присутствие грязной крови рядом с тобой? Мне казалось, что Пожирателям невыносима подобная близость с такими, как я.       — Грейнджер, — Драко налил кофе в низкую чашку с широкими краями и сделал довольно большой глоток, издав истинный стон наслаждения, ведь он чертовски давно уже не пил нормальный (вообще никакой) кофе, — можешь быть уверена, я вынесу любую близость, — он сделал паузу и подался немного вперед, — в том числе и с такими, как ты.       — Не подавись своим завтраком, Малфой, — Грейнджер последовала его примеру и также подалась вперед, проговаривая это все прямо ему в лицо. — Тебя ведь вряд ли кто-то из присутствующих захочет здесь спасти.       Она поднялась со своего места и быстрым шагом покинула Общий зал, оставляя за собой шлейф ветра, моря, соли и десятка любопытных глаз.       — Чего уставились? Пожирателя никогда не видели? — Драко одарил ядовитым взглядом сидящих неподалеку всадников, среди которых он узнал и Дина Томаса, и Джастина Финч-Флетчли, и Падму Патил. Те сразу отвернулись.       Оставшиеся законные пять минут завтрака Малфой провел так, как ему мечталось все эти несколько дней — с чашкой свежего кофе и едой, внушительным бонусом к которой шли, наконец, полноценные столовые приборы. Кабинет Чарльза Уизли, Северная башня Крепость Академии Виридра       Драко сидел на мягком кресле в небольшом кабинете Уизли, который больше напоминал свалку сотен разных прототипов летной формы, уникальных, неповторяющихся вариантов седел для всадников, каких-то нарисованных от руки схем и тактик, свитков и прочего хлама, сваленного в кучу или наспех расфасованного по коробкам на стеллаже.       — Тебе не мешало бы прибраться, ну так, к слову, — Малфой скептически вздернул бровь, оглядывая текущее «убранство» кабинета.       — Это тебе, — не обращая внимания на слова Драко, Чарльз кинул в его сторону несколько стопок сшитых между собой листов пергамента, — ознакомься, у тебя, само собой, сейчас много вопросов.       Малфой взглянул на переданные ему рукописи:

«Полное руководство для молодых драконьих всадников»,

«Утвержденный перечень требований к драконьим всадникам»,

«Свод правил и требований внутреннего распорядка Академии драконьих всадников Виридра».

      — Мне это не нужно, оставь для других, — Малфой оттолкнул от себя все папки вдоль поверхности рабочего стола обратно в сторону Уизли, — не думаю, что задержусь здесь надолго.       — Куда-то спешишь? — Чарльз и не думал забирать свои настольные пособия для страстных любителей драконов.       — Да, знаешь, хотелось бы побыстрее разделаться со всеми своими клятвами и свалить отсюда, — Драко откинулся на спинку кресла.       — Что ж, — Уизли почесал бороду, — тогда вынужден тебя расстроить — в ближайшее время ты уж точно никуда не денешься отсюда.       — Мы договаривались, — Малфой зло стиснул челюсти. — Ты дал клятву, что Нарциссу никто не тронет, но пока она там одна — она не в безопасности. Это условие ключевое, если хотите добиться от меня содействия.       — Я поклялся, что это мы ее не тронем и не причиним ей вреда, но я не могу обещать тебе того же отношения от твоих дружков, — возразил Чарльз.       — Они мне, блять, не дружки, — вырвалось у Драко быстрее, чем он успел подумать. — Слушай, Уизли, вы тут все до тошноты крутые в этих своих костюмах с нашивками. У вас есть даже чертовы драконы. Темный Лорд не знает об этом, и, если используете момент неожиданности, у вас есть нехилая такая вероятность победить его армию Пожирателей при условии, что я сдам вам все его укрытия, штаб-квартиры, лаборатории… Но если вы облажаетесь, то он сразу поймет, кто слил вам всю эту информацию. И хрена с два он поверит в мою смерть. А крайней станет Нарцисса, потому что он, блять, прекрасно знает, что только так сможет достать меня… Если он уже не пытает ее из мести ко мне.       — Не пытает, — слишком уж уверенно ответил Уизли, но затем пояснил, — мы поправили память всем тем, кто был с тобой в тот день. Ну, кроме Руквуда, тому уже было все равно, — у Драко перед глазами возникли развешенные на торчащих деревяшках, словно новогодняя гирлянда, кишки Августа, — для них всех ты погиб в Адском пламени, когда вашу веселую компанию накрыли авроры из французского Министерства Магии. Так что у него нет причин сомневаться в твоей смерти.       Все же мать считала Драко погибшим — чертовски хреново.       — Почему именно я? Не Яксли, не мой отец или этот недоумок Роули на худой конец, я уверен, что он был бы гораздо сговорчивее, имея желание сохранить свой зад невредимым? — спросил Малфой, внимательно наблюдая за Уизли.       — Это была идея Поттера, он отчего-то был уверен, что ты не такой уж ублюдок, как о тебе говорят, — пожал плечами Чарльз. — Ну и, ко всему прочему, если бы не мы, то ты действительно сдох бы прямо там, а так у нас еще и появилась возможность иметь некоторый козырь в рукаве в виде твоего спасения.       Драко усмехнулся. Козырь и Гарри Поттер, который все еще верит в победу добра над злом — дерьмовый коктейль.       — Что, в целом, и сработало, — продолжил Уизли, — не без неудобств, конечно… Итак, вернемся к Риддлу. Может, ты и считаешь нас полными идиотами, но мы не настолько самонадеянны, чтобы лететь прямо в логово Пожирателей без до мельчайших деталей отработанного плана. Мы осознаем, что эта битва может, точнее, станет последней, поэтому не пойдем на необдуманный риск, ставя на кон все, что есть. К слову, еще не все всадники закончили свое обучение, чтобы принимать участие в полноценной битве.       — И сколько времени вам нужно на подготовку? — напрягся Малфой.       — Около года, — тяжело вздохнул Уизли.       — Года? — не сдержавшись, выпалил Драко. — Да к этому времени Темный Лорд наполнит реки Европы кровью, пока вы тут попытаетесь разродиться на полноценные действия.       — У нас только шестнадцать подготовленных всадников, а нужно хотя бы тридцать, а то и сорок… Какая численность сейчас у армии Пожирателей? — отчаянное недовольство плескалось в его глазах.       — Точно не знаю, но, по не самым радужным оценкам, не меньше тысячи вместе с отрядом министерских маглоборцев, — Малфой нервно запустил пальцы в волосы, зачесывая их назад, — и это я еще не знаю точную численность колонии Сивого.       На него постепенно накатывала обреченность. Шестнадцать всадников и шестнадцать драконов. Даже при самом удачном раскладе, если каждый дракон сможет уничтожить пятьдесят Пожирателей, которые, конечно, не будут стоять смирно при виде летящего на них огнедышащего дракона, то все еще остается двести пятьдесят, а то и больше, магов, которые явно не будут складывать палочки и махать белым флагом.       Блядство.       — Поэтому нам и нужна твоя помощь, Драко, — Уизли впервые обратился к нему по имени. — С твоими знаниями внутренней кухни армии Риддла мы сможем лучше подготовиться к битве, и если ты и Соларис согласитесь пойти с нами в бой, то это уже будет неплохой такой вклад в нашу победу, — он сделал паузу, наблюдая за реакцией Малфоя. — Ты сможешь самостоятельно спасти Нарциссу, а затем спрятать ее в безопасном месте. Что скажешь? — но Малфой молчал, обдумывал, и Чарльз продолжил, — то, что я сказал, про год, совсем не значит, что мы пустим ситуацию в Европе на самотек. У нас есть своя сеть шпионов в каждом из Министерств, ты, наверное, удивишься, узнав, сколько магов все еще готовы дать отпор Риддлу. Я же лишь говорю о текущем положении дел внутри Академии. Нельзя просто так взять и посадить волшебника на дракона, а затем сунуть его в самое пекло битвы. Да и не каждый дракон этих гор и этой долины готов связывать себя с всадником.       — Мне, получается, охренительно повезло? — горько усмехнулся Драко, все еще обдумывая практически бедственное положение дел в Ордене. — Соларис выбрал именно меня.       — Да, тебе охренительно повезло, Соларис — редкий Карпатский белый дракон, — согласился с ним Чарльз, — и мы к этому вернемся чуть позже, сперва о делах.       — Не то чтобы я ставлю под сомнение ваш успех после всего сказанного тобой, Уизли, — Драко сложил руки на столе, быстро зацепившись взглядом за браслеты, — но давай на чистоту — вы лишь горстка магов, приручивших драконов, добавим сюда от силы еще человек двести твоих шпионов и сочувствующих, если их наберется такое количество, приплюсуем двадцать всадников, ну ладно, двадцать пять. И что дальше? Вы просто рванете в центр Лондона штурмовать Министерство? Спалите в огне несколько кварталов, напугаете толпу маглов, а потом скинете в это пекло Поттера с надеждой на его избранность? Вы столкнетесь с очень темной магией, Уизли, и когда я говорю «очень», то подразумеваю «тотальный пиздец». Армию Темного Лорда спонсирует Министерство, самые богатые чистокровные семьи всего мира. У Пожирателей самое лучшее снаряжение — броня из драконьей кожи, которая, сюрприз-сюрприз, идеально подходит для того, чтобы не гореть в огне драконов. Помимо этого, у них в наличии имеется бесчисленный запас зелий и новейшие разработки в области темных проклятий. У вас же лишь очень много храбрости и веры в победу добра над злом. Я не предлагаю отказаться от всего и, сложа руки, ждать, когда в вас прилетит Авада Кедавра, но я намекаю на то, что нужно быть умнее и хитрее, чем самый Темный волшебник всех времен. Вам нужен план, Уизли. Охренительно надежный и отработанный до каждой мелочи.       В кабинете воцарилось молчание, в котором каждый из них размышлял над сказанными словами. Драко надеялся на то, что у них были хотя бы зачатки этого плана, не говоря уже о полной схеме наступления, которая бы учитывала все возможные потери во время боя, варианты, которыми можно было залатать дыры в их рядах в случае этих самых потерь, а также признаки возможного провала, по которым можно было бы высчитать лучшее время для отступления, количество пленных, которое они могут позволить себе, и, самое главное, что они будут делать, когда все силы Пожирателей сосредоточатся на том, чтобы убить драконов вместе с их всадниками?       — Ты прав, — Чарльз отвел взгляд на открытое окно, в котором был виден кусок голубого неба и смазанные силуэты драконов на горизонте, — мы правда убеждены в том, что добро победит зло, в том, что сможем дать бой Риддлу, и что этот бой станет для него последним. Помоги нам, Малфой, займи свое место в наших рядах, и ты сам увидишь, что наши убеждения вскоре станут реальностью. Мы готовы сражаться, искать союзников, обучать новых всадников, договариваться с драконами, и мы будем готовы к сражению, когда наступит подходящее время. У нас прямо сейчас обучаются двенадцать человек, которые вот-вот пополнят наши ряды, и я предлагаю тебе присоединиться к ним. Пройди обучение, укрепи связь с Соларисом, и тогда ты сможешь стать настоящим драконьим всадником. Что скажешь?       «Что вы совсем поехавшие — вот что я скажу», — пронеслось в мыслях Драко, пока он с сомнением смотрел в ответ на Чарльза.       — И кто сейчас у вас является всадником? — Малфою нужно было точно знать тех, кто уже прошел подготовку, мог участвовать в сражениях и, конечно, был для него опасностью номер один.       — Поттер, мои братья и сестра — Рон, Джордж, Билл и Джинни, Флер Делакур, Виктор Крам, Анджелина Джонсон, Эйдан Линч, Мор, Оливер Вуд, Ника Василева, Богомил Левски, Трой Моран, Гаррет Вингарт, — перечислил Чарльз, — и я, разумеется.       — А Грейнджер? Она разве не всадница? — Драко удивленно вздернул бровь, вспоминая летную форму Грейнджер.       — Отчасти, в первую очередь — она целительница. Ее драконица — Рейнира — относится к виду Валлийских зеленых драконов и не шибко любит участвовать в каких-то сражениях, поэтому Гермиона присутствует в каждом вылете на правах полевого целителя на случай, если кому-то понадобится помощь, — пояснил ему старший Уизли.       — Все остальные тогда чем занимаются? Проедают дыру в вашем бюджете? — ухмыльнулся Малфой. — Тот же Лонгботтом? Я заметил, что здесь многовато и остального хогвартского сброда.       — У них у всех разные функции и задачи, кто-то входит в преподавательский состав, кто-то занимается подготовкой снаряжения, обучением молодых всадников на тренажерах и так далее, ты все и сам узнаешь, если решишь принять мое предложение и занять место среди других кадетов, — Уизли вновь подтолкнул к нему стопки пергаментов. Взгляд Малфоя уперся в название «Полное руководство для молодых драконьих всадников», которое сейчас было во главе всей этой бумажной стопки.       «Соларис?» — Драко в мыслях обратился к дракону.       «Да, Бесцветный?» — низкий рокот с ноткой надменности заполнил его голову, и Малфой едва сдержался, чтобы не закатить глаза.       «Если я соглашусь вступить в этот местный отряд всадников-самоубийц, то что меня там ожидает?» — Драко не хотел задавать этот вопрос Чарльзу напрямую, так как тот мог что-то намеренно утаить от него.       «Почему бы тебе не узнать у своего командира?» — этот дерзкий тон начинал порядком раздражать Драко.       «Спрошу сразу же, как только поменяю своего дракона, а то текущий слишком много о себе думает», — съязвил в ответ Малфой.       «Думаешь, кто-то еще будет настолько благосклонен к тебе, как я, Бесцветный? — рыкнул Соларис, но затем уже спокойнее добавил, — легко не будет — это точно. Летать на драконах — трудная задача, всадник должен состоять в идеальной ментальной связке со своим драконом, чувствовать его, уметь читать язык тела и порой действовать без слов, только лишь на инстинктах. Я еще не вступал в связь с всадником, так что, как у вас там все устроено — не знаю. Я вел, скажем так, отшельнический образ жизни, и лишь иногда до меня долетали сплетни драконов о вас — о всадниках».       «Драконы сплетничают?» — усмехнулся в мыслях Драко.       «Даже больше, чем вы, волшебники, — Соларис издал гортанный полурык-полусмешок, — в любом случае, Бесцветный, дракон, вступая в связь, становится верен всаднику до конца. Поэтому-то не каждый из драконов идет на такую связь… Ты не будешь один».       — «Полное руководство для молодых драконьих всадников», — Малфой подцепил пальцем край тома, лежащего перед ним, и раскрыл первую страницу, где на начальном развороте красовалось имя Чарльза Уизли как автора текста, и выдержал небольшую паузу, прежде чем задать свой следующий вопрос. — Как вам это удалось? Приручить драконов. Как вы поняли, что они обладают сознанием, способностью аналитически мыслить? Это же…       — Невозможно? — подхватил его мысль Чарльз. — Волшебники на протяжении всей своей истории искали применение коже драконов, изготавливая из нее самое прочное снаряжение, создавая палочки с их сердечной жилой и используя в качестве ингредиентов для зелий. У них не было возможности изучить драконов настолько подробно, все же они являются самыми опасными из магических существ, которые до недавних пор считались не поддающимися приручению. Гоблины в Гринготтсе наивно полагали, что изуверские методы дрессировки помогут им приручить Украинского железобрюхого, но это был лишь условный рефлекс, который дракон развил за время содержания в подземельях хранилища. Одни утверждали, что драконы говорят на парселтанге, так как относятся к рептилиям, другие же сомневались в том, что они вообще способны к социальному взаимодействию, считая их просто огромными монстрами, — Чарльз перевел взгляд на окно, где в голубизне чистого неба как раз в этот момент показалась одинокая фигура дракона. — Я же считал, что они все не правы. Я был уверен, что драконы — разумные существа, оставалось только дождаться момента, когда я сам смогу убедиться в этом. Семь лет назад мы с моим другом Гарретом Вингартом покинули Всемирный Драконоведческий заповедник, так как поняли, что наши с ними цели разнятся. Они вели преимущественно селекционную работу и пытались восстановить вымирающие виды, при этом избегая с ними прямого контакта с драконами. Я же, возможно, следуя каким-то своим внутренним амбициям, хотел узнать природу этих древних существ, увидеть своими глазами то, как они общаются друг с другом на свободе, строят иерархию, выбирают пары. В неволе ты видишь только результат, который, пусть и косвенно, но все же произвел сам.       — Откуда ты знал, что драконы не сожрут тебя, когда ты выйдешь за пределы заповедника? — Малфоя действительно заинтересовала история Чарльза, на своем месте он прикинул, вряд ли бы смог поступить настолько же самоуверенно.       — Я и не знал, — простодушно ответил Уизли и тут же ухмыльнулся. — Когда ты молод, то всегда слишком уверен в себе. Поступил бы я сейчас так же, как и семь лет назад? Возможно, но подготовился бы получше перед первой встречей с Орионом. Я тогда чуть в штаны не наложил! Это было что-то! — рассмеялся Уизли. — Орион был самым первым драконом, с которым мне не повезло встретиться тогда. Несколько недель мы с Гарретом скитались по Карпатам в поисках драконьих стай или хотя бы одного единственного дракона, на котором могли бы проводить свои наблюдения и эксперименты. В один из таких дней, когда мы, уставшие и голодные, шатались по лесам, нам удалось наткнуться на стадо диких баранов. Мы с Гарретом чуть не обезумели от счастья, когда удалось отбить от стада одного из них. Гнали его несколько миль, пока тот не споткнулся о корни сосен и не свалился в овраг. Все складывалось идеально — баран в ловушке, а мы, как два победителя, сверху. Поочередно с Гарретом мы спустились вниз и начали связывать барана, чтобы донести его до более или менее сухого и ровного места, где можно было бы разбить лагерь. И все шло просто идеально, ровно до того момента, пока позади себя, из глубин пещеры, мы не услышали такой глухой и низкий рык, что у меня мозги даже завибрировали, черт побери! Духа обернуться не хватало. Мы стояли и тупо глядели друг на друга, держа барана за копыта. Мы знали к чему все шло — проникли на территорию дракона, да еще и хотим забрать добычу, которая сама к нему свалилась. Вот же идиоты, да? Но мы тогда так жрать хотели, что просто так сдаваться не собирались. Точнее, мы так думали, пока из пещеры не показалась морда Черного андского дракона — Ориона. Один его зуб был размером с мою голову, ноздри, из которых валил черный дым, и янтарные глаза с черными узкими зрачками. Сердце пропустило удар от его хищного взгляда. Гаррет привязал к себе тушу барана и дал сигнал. Мы тут же рванули с места, взбираясь с помощью торчащих корней по отвесной стене оврага. Орион с такой силой ринулся за нами, что обрушил часть входа в пещеру, но он все равно был не такой быстрый, как ожидалось, что-то с ним было не так. Я повис на корнях, наблюдая за этим драконом. Гаррет что-то орал мне, но я вообще не слышал его. У Ориона было сломано и разорвано правое крыло — он не мог взлететь, не мог быстро двигаться, ведь крыло просто волочилось за ним, цепляясь за кустарники и камни. И он был очень истощен и голоден. Как сам понимаешь, со сломанным крылом особо не поохотишься. Если бы не Гаррет, он мог бы и сожрать нас в том овраге. Не знаю, какая сила тогда двигала Вингартом, но он вытянул и себя, и меня, и барана. Черный андский лишь щелкнул пастью у подошвы моих ботинок, но мы уже были в безопасности. Тогда-то и встал тяжелый выбор — набить собственное брюхо или спасти Ориона?       — Думаю, что для тебя выбор был очевиден даже в тот момент, когда ты сам едва ли не стал драконьим обедом, — Драко не хотелось признавать, но было чертовски интересно услышать всю эту историю от Уизли, хоть он уже и понимал, к чему это идет — этим своим рассказом о тяготах и невзгодах его хотели морально склонить на сторону Ордена. Попытка хорошая, но слишком уж лишенная изящества ведения переговоров — бесхитростно и прямолинейно, как и сам Чарльз.       — Это уж точно, — кивнул он и продолжил. — Гаррет более практичный человек и, конечно, предпочел бы в тот день наконец ощутить вкус теплого и жирного мяса барашка на своем языке, чем рисковать второй раз жизнью, пытаясь накормить дракона. Но, к счастью или к несчастью, его голос так и не был услышан из-за моих нескончаемых бредней о том, что это может быть тот самый шанс, который мы искали. Так оно и вышло — на протяжении двух недель мы только и делали, что кормили Ориона, а жрал он, как и полагается дракону, невообразимо много! В очередную кормежку мне уже надоело быть для него обслуживающим персоналом, да и к тому же нужно было осмотреть его крыло. Я не знал, насколько стар его перелом и насколько серьезен, ведь Орион не подпускал ни меня, ни Гаррета к себе. Я был очень зол на то, что ему было плевать на наши старания, поэтому смело спустился вниз. В тот момент я даже не думал, что могу умереть в драконьем пламени, все же силы Ориона отчасти восстановились за то время, пока мы кормили его. Но мне было не до этого — у меня внутри все бушевало от несправедливости! Я скатился по насыпи к пещере Ориона, пока тот ел очередного барана. Он тут же бросился на меня, весь такой опасный, клацая своими челюстями и сгребая землю когтями. Я просто начал орать на него, причитая о неблагодарности и о том, что если его драконья башка еще не поняла, то мы не собирались его убивать, а, наоборот, — хотели спасти. Я не обращал внимания ни на раздувающиеся ноздри, из которых валил пар, ни на его сузившиеся глаза. Гаррет тогда обомлел, наблюдая за нами с края оврага. Он понимал, что я выберусь оттуда только в том случае, если дракон просто выплюнет мои кости. Высказав Ориону все, что я думаю о нем, я замолк, пытаясь отдышаться после такой грандиозной, по моему мнению, тирады. И что ты думаешь, он сделал после этого? Отвернулся и вновь начал поедать своего барана, выставив для меня свое травмированное крыло! Каков же подлец, но важно было другое — он понял меня! Решив не терять время, мы с Гарретом занялись крылом. Оно было в чертовски плохом состоянии, кожа в некоторых местах подверглась некрозу, как и кости, а значит, нужно было их удалить и нарастить заново. Как объяснить дракону, что нужно изрезать его крыло еще больше, чтобы спасти?       Чарльз прервался, чтобы расстегнуть свою летную куртку и отодвинуть ворот рубашки, где виднелись темные вспученные борозды шрамов.       — Как можно заметить по этому автографу от Ориона, объяснить мне не удалось, за что я чуть не лишился головы… В итоге, однако, главная цель была достигнута через тернии к звездам — крыло Ориона было восстановлено, все кости срослись как надо, но связки и мышцы оставались каменными, и необходимо было заново учиться летать. Как ты, Малфой, мог бы догадаться из этой истории, гордость Ориона — его проклятье. Взрослый дракон, который не умеет летать, — это ли не повод для насмешек? Для этого дракона так оно и было. Мне пришлось соорудить специальное седло с механизмом, который бы раскрывал и складывал крыло, принудительно приводя связки и мышцы в движение, чтобы их разработать. Орион брыкался, как дикая кобылка! Он так истошно орал на весь лес, что распугал всю дичь на десятки миль, но мне удалось взобраться на его спину и расправить крыло. Поначалу ничего не выходило — он никак не мог найти точку, от которой был способен оттолкнуться и взлететь, и в итоге нам с Гарретом пришлось создать трамплин, чтобы он смог взять разбег. Так и получилось — Орион взлетел вместе со мной, сидящим на его спине, словно я всадник. Мы воспарили над лесом, пролетели над озером, попытались лавировать между горными вершинами, едва избежав столкновения с одной из них, и, наконец, совершили одну из самых жестких посадок в моей жизни. Я подумал, что Орион закончит то, что начал тогда, и точно оторвет мне голову после такой посадки, но вместо этого услышал его голос и до сих пор помню ту его фразу: «Мое имя — Орионорахкс Трэйгонарион, и в следующий раз, будь уж так любезен, не сотвори из меня калеку и на второе крыло». Затем Орион фыркнул дымом и ушел на залитую солнцем поляну отдыхать. В меня словно самым мощным Петрификусом зарядили — я стоял там, как вкопанный, и просто пялился на него, пока не подбежал счастливый Гаррет, который следил за всем нашим полетом.       Уизли взял короткую паузу в этом длинном рассказе, прежде чем продолжил:       — Драконы могли вербально контактировать с волшебниками! Это было настоящим откровением! Это была та истина, за которой я гнался столько времени. Ни с чем несравнимое чувство, когда ты стал первым, с кем заговорил дракон, — Чарльз расслабленно вздохнул, откинувшись на спинку своего кресла. — Черт, да меня до сих пор трясет от этого воспоминания, пока я тебе рассказываю! После этого я только и делал, что заваливал Ориона расспросами, пытаясь выяснить, почему до меня никому не удавалось установить эту связь. Он поведал мне, что драконы не всегда существовали так обособленно от всего волшебного мира. Когда-то, очень давно, они жили бок о бок с волшебниками, сохраняя хрупкий баланс между древней дикой магией и желанием волшебников овладеть ею. Это был настоящий союз, существовавший на протяжении нескольких веков. Но, как обычно бывает, часть волшебников посчитала себя более достойной этого знания, чем остальные. Они стали пытаться подчинить своей воле драконов и завладеть всей их магией. Драконы, разумеется, были против, считая, что такое количество магии непомерно много для небольшой группы магов и могло привести к расколу во всем магическом мире. Поэтому они разорвали союз с волшебниками, отвязав их тем самым от источника древней магии, что питает силы драконов. Эта история стара, как мир, Малфой. Из раза в раз она повторяется, даже сейчас с Темным Лордом и его приспешниками… Я рассказал все это, чтобы ты понял наши намерения. Наш союз с драконами направлен как раз на то, чтобы не допустить циклического сценария, по которому одна группа волшебников считает себя более достойной, чем другая, уничтожая всех несогласных на своем пути. Но этот путь не единственный, Драко. И тебе решать, хочешь ли ты пройти именно по нему. Хочешь ли ты именно того, что пытается не допустить весь остальной мир? Или предпочел бы занять свое место в рядах всадников, отправившись в бой на спине своего дракона — Солариса?       Слова Уизли осели горьким осадком в душе Малфоя, заставляя его в очередной раз тяжело вздохнуть, наполнив легкие свежим запахом разогретой на солнце сосновой смолы, сена и свежескошенной травы, доносящегося из открытого окна кабинета.       — Я не обещаю, что буду соблюдать все пункты этого рукотворного памятника мыслей некоего Чарльза Уизли, который не постеснялся так крупно вывести свое имя на первом же развороте этого пособия, — Малфой покрутил в руках «Полное руководство для молодых драконьих всадников» и затем перевел взгляд на Уизли, — но принимаю твое предложение стать всадником. Дозорная площадка, Западная башня Крепость Академии Виридра       Солнце было в зените, когда Драко успел прочесть хотя бы две трети того, что было написано в первом из справочников, переданном ему Чарльзом Уизли, под названием «Утвержденный перечень требований к драконьим всадникам». И если отбросить все высокопарные выражения, сложносочиненные конструкции, примеры из истории и мало относящиеся к делу целые абзацы, в которых чувствовалась вольная мысль воспаленного от вселенского знания мозга Грейнджер, оставалась, в целом, понятная выжимка из требований, которые можно было уместить на один лист:

«Раздел 1: Возраст и физическая подготовка кандидата

1. Кандидаты должны быть не младше 18 лет и не старше 35 лет для получения допуска к обучению.

Наиболее подходящий возраст для начала обучения — 20 лет.

2. Кандидаты обязаны пройти медицинский осмотр для определения степени физической подготовки и выявления наличия хронических заболеваний, которые могут стать препятствием обучению.

Среди важных физических данных, которыми должен обладать всадник, первостепенны — высокая выносливость, сила и ловкость.

Раздел 2: Образование и аналитические способности

      

1. Образование: кандидаты должны продемонстрировать свои магические способности (умение вести ближний и дальний бой, работать в условиях скрытого нападения и защищаться), а также знания в области ухода за магическими существами.

2. Оценка теоретического интеллекта, успешность которой необходима кандидатам для доказательства своих высоких аналитических способностей, умения быстро принимать решения и находить выгодные компромиссы в сложных условиях.

Раздел 3: Психологическая, эмоциональная и моральная подготовка

1. Психологическое тестирование: кандидаты обязаны пройти психологическое тестирование на базе Академии для оценки уровня стрессоустойчивости, эмоциональной лабильности и способности к выстраиванию ментальной связи с драконом благодаря:

1.1 Эмоциональной устойчивости: кандидаты должны обладать способностью адекватно реагировать на опасные и стрессовые ситуации, а также уметь отделять свои эмоции от эмоций дракона.

1.2 Сочувствию и эмпатии: кандидаты должны продемонстрировать данные личностные качества для установления глубоких эмоциональных связей с драконом.

1.3 Ментальной связи: необходимая кандидату способность для прохождения обучения в виде тренировочных испытаний под наблюдением опытных наставников.

2. Личностные качества и моральные принципы

2.1 Честь и доблесть: кандидаты должны обладать высокими моральными ориентирами и твердой жизненной позицией. Любое проявление трусости или нечестности ведет к немедленному исключению из Академии и лишению статуса драконьего всадника.

2.2 Ответственность: кандидаты обязаны брать на себя ответственность за свои поступки и не отказываться от выполнения обязательств перед драконом и Академией.

Раздел 4: Процесс обучения

1. Испытательный срок: после предварительного отбора кандидаты проходят испытательный срок в течение месяца на базе Академии, где оцениваются их способности и готовность к обучению.

2. Тестирование во время обучения: кандидаты, успешно прошедшие испытательный срок, переходят в звание кадета и зачисляются в одно из четырех звеньев. Они обязаны сдать три нормативных испытания, которые включают в себя теорию, прохождение тестирования на тренажерах, успешное прохождение испытания на местности в числе остальных кадетов звена и личный экзамен перед установлением ментальной связи с драконом.

3. Финальный экзамен: кадеты, успешно завершившие все этапы обучения и сдавшие три нормативных испытания, обязаны сдать финальный экзамен вместе со своим драконом, демонстрируя крепость установленной связи, умение управлять магическими силами и опытность в полетах верхом на драконе».

      С вероятностью сто из ста Драко не проходил более чем по половине приведенных требований и точно бы не стал одним из этих «счастливчиков», что пришли в Виридру добровольцами и получили статус кадета. Но обстоятельства вокруг него сложились так, что у него был абсолютный карт-бланш, и с легкой руки Чарльза Уизли можно было закрыть глаза на большинство так тщательно прописанных Грейнджер правил.       Он был чрезвычайно уверен, что все эти своды и правила — ее работа, потому как кто еще мог впихнуть непонятные термины и настолько большой (и настолько же нелепый) подраздел с названием «Личностные качества и моральные принципы»?       С другой стороны, их первая встреча за несколько прошедших лет была щедро приправлена весьма низкими моральными принципами и не совсем благородными личностными качествами, продемонстрированными ими обоими.       Сколько лет уже прошло, кстати? Года три, не меньше.       Ему вдруг стало интересно то, как они все здесь создавали с самого начала: как приспосабливали крепость под свои нужды, как происходило их становление в числе первых всадников, как они обрели всех своих драконов, как делили обязанности между собой и даже как сочиняли все эти дурацкие правила. У Драко не было подобного опыта. Он ничего не начинал и ничего не строил, не создавал и не созидал. В рядах Пожирателей, в узком кругу Темного Лорда, ты только разрушаешь и уничтожаешь. Многих из них никогда не спрашивают, не дают права выбора, зачастую и не интересуются их мнением. Есть лишь приказ и ожидаемый результат.       Драко отложил в сторону руководство и взглянул вниз на обширный квадратный внутренний двор, который вмещал в себя и плац — поле для приземления и взлета драконов, а также несколько небольших построек, приспособленных, наверняка, для хозяйских нужд. На башне, за одним из поворотов которой он сидел, располагалась удачная точка для наблюдения за Академией и ее жителями.       Несколько минут назад Захария Смит отлевитировал через весь двор целую стопку седел в одну из построек, напоминающую деревянный амбар или склад. Немногим позже Чжоу Чанг, под нескончаемую трескотню Финнигана под боком, прошла вместе с Ханной Аббот в соседнюю башню. Затем на поле появился тот громадный «пес» Крама, который вместе с другим всадником протащил через двор четыре манекена, видимо, подготавливая снаряжение для будущей тренировки. Над ним широкими взмахами крыльев пронеслись два дракона — Венгерский хвосторог и Норвежский горбатый, которые сначала зашли в крутое пике, а затем в свободном падении устремились к земле, прямо в центр поля, раскинув крылья уже перед самой посадкой и приземлившись на свои мощные лапы.       Из седел, крепящихся к спинам драконов, ловко спрыгнула Флер Делакур и еще один из Уизли — Билл. Хвосторог Делакур тут же клацнула челюстями рядом с мордой Норвежского горбатого, которая также оказалась самкой и, в свою очередь, не упустила возможности громким рыком ответить первой драконице.       «Пес» Крама тут же раскидал манекены, которые теперь уже точно отчетливо виделись бараньими тушами, в разные стороны, тем самым разводя дракониц подальше друг от друга.       Из главных дверей Академии вышел Чарльз, крепко пожал руку брату и учтиво кивнул Делакур, затем что-то им сказал, и громкий резкий девичий голос Флер разлетелся эхом по всему внутреннему двору: «Что ты сделал?».       Малфой усмехнулся, будучи безусловно уверенным, что причина этой реакции кроется в его собственной скромной персоне.       «Соларис, — позвал дракона Малфой, — ты здесь?».       «Да», — ответил дракон.       «Много ли драконов враждуют между собой?» — он наблюдал за двумя пожирающими туши баранов драконицами.       «Драконы схожи с волшебниками во многих чертах, так что ссоры и неприязнь нам не чужды», — очень философски пророкотал Соларис.       «Драконицы Билла Уизли и Флер Делакур, судя по всему, на дух не переносят друг друга», — усмехнулся Драко, думая, что это ужасно забавно, учитывая, что эти двое, по давним сведениям, даже женаты.       «Это Люмиэль и Сильфара. У них обеих скверный характер, так что твое замечание верно», — пояснил дракон Малфоя.       «У тебя тоже есть враги? Я помню твою реакцию на Арканоса — дракона Крама, который хотел прожарить меня до углей», — перед глазами вновь возникла картинка раскрывающейся пасти Норвежского горбатого и клубов дыма, расходящихся от нее по обе стороны.       «Арканос мне не враг, — ответил Соларис с некоторой степенью беззаботности, — возводить его в ранг врагов было бы слишком низко для меня».       Драко довольно усмехнулся. Несмотря на чрезмерно раздутое самомнение Солариса, ему все больше нравился этот дракон.       «У меня все в порядке с самомнением, Бесцветный», — рыкнул Соларис, снова влезая в его мысли.       «Как скажешь, о, великий дракон! — у Малфоя тут же созрел еще один вопрос, — все считают тебя каким-то особо крутым. Ты уж прости, но я не Чарльз Уизли и с подросткового возраста не дрочил на плакаты с драконами. Я до недавних пор и не знал, что вы можете общаться с волшебниками, так что… не прояснишь, что к чему?».       «Вечером, — односложно ответил Соларис, — я прилечу на встречу с Орионом и Чарльзом, так что мы сможем все обсудить… А пока, Бесцветный, займись чем-нибудь полезным, вместо того чтобы отвлекать своего дракона от его обеда».       Соларис закрыл со своей стороны их связь, оставляя сознание Малфоя в его собственном распоряжении.       «Приятного аппетита, чешуйчатая задница», — недовольно цокнул Драко, понимая, что для получения очередной порции информации нужно еще куда-то девать себя в течение нескольких часов.       Он спрыгнул с каменного выступа и по внутренней лестнице спустился на нижнюю площадку башни, ведущей уже в широкий коридор и общие помещения.       Чарльз не сказал ему, когда именно начнется его обучение, как и не посчитал нужным объяснить, чем ему вообще здесь заниматься в то время, пока все куда-то ходят и что-то делают с очень озадаченным и серьезным видом. Не то чтобы Драко был каким-то добровольцем, жаждущим трудиться на благо местного общества, но и бесцельно бродить по коридорам тоже не представлялось радужной перспективой. Он же, в конце концов, не Хогвартское привидение.       Решение стремительно найти себе дело по душе было отложено на некоторое время в тот же момент, как только нос Малфоя уловил соблазнительные запахи еды, доносящиеся из коридора со стороны Общего зала.       Как там говорилось в этих Требованиях? Что-то про отличную физическую форму и выносливость? Малый совет, куда входили желудок и мозг, вынес приказ немедленно начать исполнение установленных в Виридре требований и отправиться на обед, чтобы восполнить потерянные во время долгого лечения и нахождения в камере силы. Общий зал Академии Виридра       Во время обеда за столом, где сидел Малфой, было поразительно много свободных мест, что совершенно точно шло в разрез с тем, что остальные три самых длинных стола были забиты под завязку.       Напрягало ли его это? Нет. Расстраивало ли его это? Конечно, нет. Шло ли это наперекор утверждению о необходимости поддерживать братские отношения внутри своего звена и уважительно относиться к всадникам из других звеньев? Возможно. Волновало ли это его? Абсолютно нет.       Драко уже доедал свою порцию тушеного мяса с молодой картошкой, как вдруг перед его носом за противоположный край стола села Делакур, сразу же без ножа кромсая его на кусочки своим ледяным взглядом голубых глаз. На ее левом плече размещалась нашивка с цифрой III.       — После обеда ты идешь со мной на медицинское обследование, ясно? — ее французский акцент был почти незаметен.       — И тебе привет, Делакур, — Малфой проглотил дольку картофелины и взглянул на всадницу.       Все такая же безупречно красивая, и чем дольше на нее смотришь, тем сильнее хочется больше никогда не видеть — опасная кровь вейлы текла в ее венах.       — Не знаю, как именно упал со своего дракона Чарльз, но удар совершенно точно пришелся на голову, иначе не объяснить его решение сделать из тебя всадника, — ядовито прошипела Делакур. — Для всех было бы проще убить тебя, Малфой, пока мы не пожалели о твоем нахождении здесь.       — Занимай очередь, Делакур, там Крам выдает номерки, — ухмыльнулся Драко, ни на секунду не прерывая свой обед. — Разве меня недостаточно осматривали, лечили, потом пытали, потом опять лечили? Или вам осталось только в задницу мне заглянуть? Только пусть это делает не Грейнджер, у нее тут, оказывается, есть серьезные колюще-режущие наклонности.       — У тебя пять минут, чтобы закончить, понял? — пропустила мимо ушей его слова Флер и, встав из-за стола, ушла.       Даже обидно стало. Он был бы не против обменяться с ней ядом. Главное, чтобы эта информация не дошла до внимания Билла Уизли, иначе фамилия Малфоя будет задействована в еще одной угрозе расправы. Лазарет Академии Виридра       Драко сидел на одной из кушеток лазарета, когда Парвати Патил, в облаке своих пряных духов, развернула над его головой диаграмму из диагностических чар. Она старалась максимально не отрывать свой взгляд от парящих значений показателей крови, температуры тела, частоты сердечных сокращений, дыхания и артериального давления, чтобы не встречаться с ним лицом к лицу.       Малфой каждой клеточкой тела чувствовал эту ее мучительную вынужденность нахождения рядом с ним. Но в этом был свой плюс: он мог без каких-либо ограничений пялиться на ее грудь, находившуюся на идеальной параллели с его глазами. За время войны близняшки не растеряли своей привлекательности. Все те же черные струящиеся волосы, смуглый, почти карамельный оттенок кожи, выразительные темные глаза и пухлые губы. Но если выбирать из двух близняшек, то Малфой бы предпочел Падму — у нее задница была покруче, да и Блейз в школе говорил, что она отлично соса…       — Он здоров, — вынесла вердикт Парвати, развеивая чары и выдергивая его из лениво текущих воспоминаний. — К сожалению.       Драко закатил глаза. Какая грубость.       — Прям совсем здоров? — переспросила Флер, крутя в руках планшет, видимо, с записанными данными о его здоровье. — Хоть завтра на тренировку?       — С-реактивный белок повышен, а гликированный гемоглобин чуть ниже нормы, но это все последствия долгого лечения от полученных ран, также он потерял несколько процентов мышечной массы от первоначальных значений, когда только поступил к нам, так что выносливость немного снизится, но если он будет нормально питаться и усиленно тренироваться, то через две-три недели все должно прийти в норму, — пояснила Патил. — Так что да, я могу назвать его состояние удовлетворительным.       — И это все? А как же наружный осмотр? Проверить мои затянувшиеся шрамы, Патил? Я был настроен сегодня раздеться, — Драко поймал ее свирепый взгляд.       — Спасибо, Парвати, — поблагодарила ее Делакур и бросила в руки Малфою небольшой лист пергамента, где обозначался официальный допуск занятиям. — Идем.       — До встречи, Патил, — Малфой напоследок еще раз скользнул взглядом по фигуре Парвати и скрылся за дверями лазарета следом за Делакур.       — С завтрашнего дня для тебя начнутся тяжелые дни, Малфой, тут всем плевать на твою фамилию и твое происхождение, на то, каким крутым ты был среди Пожирателей, так что поблажек не жди, — Флер зло сверкнула глазами. — Все теперь будет ровно наоборот — больше спроса, больше обязанностей, больше ответственности. Никто тебе не подаст руку помощи. Чарльз дал шанс, который ты абсолютно точно не заслуживаешь, так что любой проступок и любая ошибка с твоей стороны — получишь Аваду промеж глаз.       — Пока это все ничем не отличается от тех условий, в которых взращивают новых Пожирателей, — Малфой шел рядом с ней, держа руки в карманах и лениво оглядывая сменяющиеся друг друга помещения крепости, — не думаю, что я столкнусь с чем-то, чего не проходил раньше, так что можешь оставить свои запугивания, Делакур, для ваших малолеток. Кстати о них, мне довелось узнать, что вы тут и детей обучаете? — Драко внезапно вспомнил о двух мальчишках, из-за которых ему удалось срезать веревки. — Но разве не в ваших правилах говорится о том, что всадниками могут быть только те, кто достиг восемнадцати лет?       — Крепость — это не только Академия, но и дом для тех, кто его лишился, благодаря стараниям таких, как ты, — последнее слово Делакур произнесла с особой жесткостью в голосе.       Да, это была правда. Но лишь отчасти. Пожиратели действительно много раз разрушали деревни и небольшие города, где проводили обыски, ища грязнокровок и предателей крови, которых укрывали местные жители. Если те не сдавали разыскиваемых сразу, то тут же подвергались пыткам, которые уже стопроцентно выбивали из них всю нужную информацию. Как только Пожиратели находили тех, кого искали, их кровь щедро удобряла цветники напротив разрушенных и сожженных домов.       Драко не раз становился свидетелем подобных жестоких расправ, но сам участия старался не принимать, действуя лишь тогда, когда опасность касалась его напрямую. Грязная работа — для фанатичных ублюдков, а Малфой себя к таким никогда не относил. И ему в этом очень везло, отчасти благодаря фамилии, он мог оставлять свои руки чистыми, в то время как многие другие жили от одного приказа до другого.       Конечно, он не собирался рассказывать об этом направо и налево, вымаливая к себе благосклонность. Пусть считают и видят его тем, кем хотят — Драко плевать.       — На сегодня ты свободен, я пришлю расписание на оставшуюся неделю после ужина, — Делакур остановилась на небольшой развилке, где начинался путь к жилым комнатам. — Я уже в курсе того, что твоя магия заблокирована этим, — она кивнула на его черные двимеритовые браслеты, — так что в тренировках по ближнему магическому бою ты участвовать не будешь, но это вовсе не значит, что их можно пропускать. Все твои посещения будут проверяться, а успеваемость на занятиях докладываться напрямую Совету Академии, тебе ясно?       — Ясно, — закатил глаза Драко, будто у них тут и так дохера развлечений и занятий, чтобы он что-то намеренно пропускал. — Еще какие-то напутствия будут? А то я себя еще недостаточно чувствую тупоголовым первогодкой.       Делакур порылась в карманах своей летной куртки и достала оттуда кожаную нашивку, бросив ее ему в руки. Та же выжженная цифра III, что и у нее на плече.       — Чарльз попросил взять тебя в мое звено, так что с этого дня я — твой командир, а это значит, что все мои приказы для тебя теперь так же важны, как и воздух. Никакой самодеятельности, если возникают какие-то вопросы или проблемы, то нужно обращаться ко мне напрямую. Дежурства также назначаю я, как и выдаю разрешение на полеты, но тебе о них можно забыть до тех пор, пока мы не будем уверены в твоих намерениях, ясно? — дождавшись недовольного взгляда от Драко, который она трактовала как согласие, Флер продолжила. — Твоя комната теперь под номером 110 в восточном крыле, где находятся комнаты всех всадников третьего звена, там ты уже сможешь найти все необходимое. Ужин в 19:00, стол под номером 3, где ты сегодня и сидел за обедом. На этом все. Свободен.       Как полагается настоящему командиру, Делакур даже не соизволила узнать, есть ли у него какие-то вопросы, лишь резко развернулась, махнув перед лицом Драко светловолосым хвостом, и исчезла за поворотом.       И приказы этой стервы теперь нужно выполнять?       Разумеется.       Драко покрутил в руках кожаную нашивку, которая причисляла его к невесть каким отбросам местного общества под руководством чертовой полувейлы, и направился вдоль коридора в поисках комнаты 110, где надеялся увидеть нормального размера дверь и кровать, вновь отмечая чересчур низкую планку собственных пожеланий. Внутренний двор Академии Виридра       Чарльз Уизли стоял, как недвижимая каменная статуя посреди летного поля, освещаемый подрагивающим от ветра пламенем факелов, разгоняющих уже сгустившуюся темноту ночи, пока Драко сидел на одном из многочисленных деревянных коробов, ковыряя ногтем отслоившиеся волокна сухой древесины. И делал он это уже чертовых тридцать минут. Насколько вообще непунктуальны драконы?       «Мы уже близко», — тут же ответил ему низким рыком Соларис.       «Блестяще, — процедил Драко, — а то есть большая вероятность, что старший Уизли выпрыгнет из штанов от нетерпения, и я стану невольным свидетелем его нижнего белья».       «Избавь меня от своей извращенной фантазии», — фыркнул дракон.       «О-о-о, — протянул Малфой, — ты еще даже не знаешь границ этого безумия в моей голове».       «Не стоит ли мне поднять вопрос о смене всадника?» — вновь отозвался в его голове Соларис.       «Мда, вот вам и легендарная верность драконов до конца», — нарочито недовольным тоном процедил Драко.       В темном, усыпанном миллиардами звезд, небе замаячило несколько фигур драконов и, кажется, впервые за эти полчаса Чарльз вдохнул и выдохнул.       Эти магические существа выглядели довольно устрашающе, но одновременно и завораживали. Плавные линии, сильные туловища, мощные крылья и длинные хвосты, с помощью которых они соблюдали идеальный баланс собственного тела, заходя на посадку.       Черный андский дракон Чарльза — Орион — летел первым, возглавляя стройный ряд этих одних из самых опасных существ. Следом за ним в потоках встречного воздуха лавировали две самки Венгерского хвосторога, одна из которых была Сильфарой — драконицей Делакур, Норвежский горбатый — Арканос, яркая самка Китайского огненного шара, самка Валлийского зеленого дракона — Рейнира, связанная с Грейнджер, и… Соларис.       Малфой списал резкий и неясный для него прилив радости на негативные побочные эффекты от связи с этим Карпатским белым драконом, который сейчас приземлился рядом с ним, складывая свои могучие крылья очень плотно к корпусу, покрытому белой, словно зеркальной, чешуей.       Двери крепости раскрылись, и по ступеням быстрым шагом сбежали Поттер, Грейнджер, Оливер Вуд, Крам и Делакур, последняя тут же вцепилась хищным взглядом в Солариса.       «Что сейчас будет?» — Малфой по ментальной связи обратился к Соларису.       «Некоторые драконы против нашей связи, как и некоторые всадники, — явно недовольным тоном ответил Соларис, — как будто это вообще их касается… Орион, как вожак, должен будет вынести окончательное решение».       «То есть нас еще могут послать куда подальше?» — в Драко вновь закипала злость на местную верхушку всадников.       «Они этого не сделают, если не хотят, чтобы сегодня пролилась чья-то кровь, — низко пророкотал Соларис, — предоставь это мне, Бесцветный».       Конечно, Малфой не собирался отдавать свою судьбу только лишь в драконьи лапы. Он и сам был не прочь пролить чью-нибудь кровь. Претендентов сейчас чертовски много.       Каждый пришедший занял место рядом со своим драконом. Малфой заметил, как Рейнира осторожно боднула лбом бок Грейнджер, и та ласково провела рукой по зеленой морде своей драконицы, пока не в силах взять под контроль свои эмоции, завороженно смотрела на Солариса. Вуд остановился рядом с Китайским огненным шаром, по-свойски почесав мощную драконью лапу, Крам вновь привалился плечом к Арканосу, словно какой-то прилипающий ко всему вертикальному и устойчивому паразит, Поттер и Делакур заняли места между лап своих Венгерских хвосторог, которые уже привычно хищным взглядом осматривали каждого всадника и его дракона.       — Итак, все на месте, — Чарльз обвел всех присутствующих взглядом и обратился к своему дракону. — Орион, я думаю, что мы можем начинать.       «Сегодняшний совет я собрал для того, чтобы мы раз и навсегда разрешили вопрос о целесообразности установленной связи между Соларисом и Драко Люциусом Малфоем, — было странно слышать в собственной голове голос чужого дракона. — Я выслушаю каждую из сторон, а затем приму свое окончательное решение. Вчера, как вы все уже знаете, случился один инцидент…».       Инцидент — это когда вас хотят спалить до чертовых углей, а не когда вас случайно обливают кофе, например. Запомните.       «… в ходе которого Арканос должен был выполнить приказ своего всадника и казнить пленного мага, — продолжал Орион, — но появившийся Соларис встал на защиту этого мага, а затем инициировал ментальную связь с ним, тем самым выбрав в качестве своего всадника. Как всем известно, по нашему Соглашению драконы не имеют права убивать драконьих всадников, и Арканос вынужден был отступить. Поступок Солариса, который и до этого не являлся выдающимся образцом соблюдения обязанностей, возложенных на драконов Долины, был довольно дерзким, — Орион сурово посмотрел на Солариса, но тот лишь выпустил дым из ноздрей в его сторону. — Это вызвало споры среди драконов. Арканос, Эльдракс, Лирана, Шэдолар, Альбиор, Заррион, Аэрин, Граэль и Талласиус высказали мнение о необходимости запретить Соларису и Драко Люциусу Малфою транслировать свою ментальную связь и потребовать немедленного разрыва этой самой связи из-за своенравного поведения Солариса и информации о ненадежности кандидатуры Драко Люциуса Малфоя, который может нести угрозу как магам, так и драконам. Мэгариус, Сильфара, Рейнира, Тенебрис, Люмиэль, Альтазар, Эрекис, Блумиар и Саббатис высказались за то, чтобы разрешить связь с данным магом, несмотря на его высокомерное поведение, считая, что связь дракона с его всадником священна, и если Соларис выбрал Драко Люциуса Малфоя, значит, он уверен в нем, а следовательно, и иного решения быть не должно. Остальные же драконы предпочли не выбирать сторону в этом вопросе, за что мы не можем их судить. Драконы — вольные существа. И как все уже поняли — у нас нет единогласного мнения, так как стороны разделились поровну. Поэтому мой голос станет решающим. Кто хочет выступить с первым словом? Я буду транслировать ваши слова и драконам, и всадникам».       Малфой сверлил полным ненависти взглядом Крама, рука которого взметнулась вверх — ну, конечно.       — Орион! — обратился болгарин к вожаку драконов. После его разрешительного кивка он продолжил, — Возможно, не все драконы Долины знают, кого из себя представляет этот маг, — Крам ткнул пальцем в сторону Малфоя. — Но в мире волшебников он узнаваем, как жестокий кровавый убийца, по вине которого погибли многие наши друзья и достойные волшебники. Спросите у любого присутствующего здесь, и он подтвердит, что лично пострадал от действий семьи Малфоев, члены которой с давних времен являются последователями Риддла, против которого мы и сражаемся…       Драко держал беспристрастное выражение лица, пока внутри него разворачивалось настоящее Адское Пламя, которое так и жаждало утянуть за собой Крама. Виктор был последним человеком, который мог говорить о том, что Малфой причастен к его каким-то там страданиям. Единственное, от чего мог страдать Крам, — это скудное количество собственных мозгов.       «Хочется подпалить ему задницу», — фыркнул Соларис через их связь.       «Если поймем, что все катится к чертям, то предлагаю оторваться напоследок, — усмехнулся Драко. Ему до скрежета зубов не хотелось прямо сейчас лишаться того, что посчастливилось получить только вчера. Дракон, способность общаться с ним одними только мыслями, перспектива полетов — все это было сейчас на уровне вытянутой руки, яркой игрушкой на веревочке, сладкой конфеткой, которую ему протянули, слегка дразня. И сейчас он мог лишиться этого в одночасье, если Орион вынесет решение не в их пользу. — Ты случайно двимерит раскусить не сможешь?».       «Не приходилось этого делать раньше, но это не значит, что не получится», — ответил Соларис и положил свой белый чешуйчатый хвост с плотными перьями на кончике полукругом, тем самым как бы отгораживая Драко от остальных.       Малфой ухмыльнулся и поднял взгляд, случайно встречаясь с карими глазами Грейнджер. Она наблюдала за ним и Соларисом, задумчиво закусив нижнюю губу. Драко нужно было бы сосредоточиться на словах Крама о том, как сильно он и его семья виноваты перед всем миром, и единственное, что могло бы спасти их черные и насквозь пропитанные злобой души, так это то, что им троим нужно взяться за руки и одновременно выпить смертельного яда, ну или что-то в этом же духе.       Но его сейчас гораздо больше интересовала Грейнджер — ее драконица проголосовала за сохранение связи Солариса и Драко, в то время как сама ведьма сделала неплохую такую попытку отправить Малфоя на тот свет, прямо как и мечтает Крам.       Грейнджер сегодня выглядела иначе. Вместо полного комплекта летной формы, включающего тот самый корсет с потайными карманами для кинжалов, на ней были летные узкие штаны и какой-то ужасно вульгарный серый топ, открывающий менее чем дюйм голой кожи ее живота. Либо это был яркий пример жуткой магловской моды, которую она протащила и сюда, либо Грейнджер уже готовилась ко сну. Порыв ветра, несшего с собой приятную ночную прохладу, взметнул ее распущенные кудрявые волосы, которые мягкими волнами спускались по плечам, смахнув их назад и одновременно открыв Малфою вид на выделяющуюся под тонкой тканью грудь ведьмы.       Пиздец.       — … поэтому я и Арканос считаем, что эту связь необходимо запретить, а самого Малфоя казнить, — закончил свою тираду Крам.       Малфой уже и не помнил, что там болгарин навешивал Ориону до этого, потому как старательно пытался выдавить у себя из воспоминаний очертания груди Грейнджер.       Получалось хреново.       Драко шумно сглотнул и впечатал взгляд в самую высокую башню крепости, убеждая себя, что Грейнджер, скорее всего, специально так оделась, чтобы в очередной раз покрутить задницей перед Крамом, как настоящая шлюха. И это помогло ему вновь раздуть внутри себя уголек ненависти к ней.       «Кто следующий?» — ровным глубоким голосом спросил Орион, и Крам недовольно свел брови, видимо, ожидая от вожака драконов какой-то похвалы — полный идиот.       — Я хочу сказать, — неожиданно даже для самого себя слова вырвались у Драко изо рта.       «Ты уверен?» — тут же мысленно отозвался Соларис.       «На все сто, — уверенно ответил ему Драко, но сам все же чувствовал некоторое волнение внутри. — если что, то поджаривай зад этому недоумку Краму».       — Я не такой мастер лить в уши, как Крам, поэтому постараюсь ответить по существу, — начал Малфой, заранее тщательно продумывая каждое свое последующее слово. — Да, я не самая приятная личность, но я и не боюсь признать это, выслушивая здесь о том, какой же я провинившийся мальчишка. Я не буду давить на жалость, говоря, что если бы не жизненные обстоятельства, то я был бы таким же ослепительно добрым, честным и правильным, как Крам. Я такой, какой есть. Мне не под силу отмотать время назад и изменить свою жизнь, устроить ее как-то лучше, выбрать правильную сторону и вступить в школьный хор. Да — у меня есть Черная метка, да — до недавнего времени я состоял в числе Пожирателей, участвовал вместе с ними в боях, применял очень темные проклятия и, о ужас, иногда убивал волшебников, как и любой, стоящий на этом поле. Это, черт возьми, война, а не сраный Святочный Бал, Крам, — эти слова он с особой жестокостью выплюнул в его сторону. — Тут нельзя оставаться хорошим принцем для своей маленькой ведьмочки-принцессы, — следующий взгляд уже был адресован Грейнджер. — Иногда приходится делать грязную работу, и я допускаю тот вариант, что в моей жизни было гораздо больше грязи, чем у всех вас! Но тем не менее я здесь, стою перед вами, пока вы, какого-то хрена решившие, что имеете право распоряжаться моей жизнью и волей Солариса, хотя на деле это не так. Я дал чертов Непреложный Обет только потому, что это был единственный для меня вариант остаться живым здесь, а не быть похороненным в застенках вашей крепости или быть сожранным одним из драконов. У меня тоже есть определенные цели в этой войне, и они точно не сходятся на том, чтобы Темный Лорд жил и здравствовал всю блядскую вечность! Если у вас получится остановить и убить его — отлично. Флаг вам в руки! Я мешать не стану. Более того, Чарльз предложил мне стать всадником и сражаться на вашей стороне, потому что, давайте будем честными, без моих знаний внутреннего устройства и распорядка армии Пожирателей — вам их не победить, даже несмотря на то, что на вашей стороне драконы. И я согласился передать эти сведения, хотя и охренительно рискую, делая это. И что взамен? Меня в очередной раз предлагают отправить на тот свет. Блеск! Что ж, если на то будет воля Ориона, Чарльза, вашего маленького миленького Совета или еще хрен знает кого, то валяйте, но прежде подумайте, кто из нас потеряет больше? Вы, которые хотите вернуть мир во всем мире, или я, которому, как сами понимаете, после смерти будет абсолютно плевать на все то, что будет происходить на земле, — закончил свою речь Малфой.       Все пары глаз были устремлены на него. Крам скалился, как бешеная виверна, Поттер задумчиво поджал губы, Вуд просто пялился на него, скрестив руки на груди, Делакур медленно наматывала на палец прядь светлых волос, погруженная в собственные мысли. На Грейнджер он в ответ решил не смотреть, зато на лице Чарльза расплывалась уж слишком явно довольная улыбка.       «Какая пылкая речь, Драко Люциус Малфой, — Орион выдохнул дым в его сторону, растрепав волосы. — Соларис, есть что добавить с твоей стороны?».       «Орион, мне кажется, мы знакомы с тобой целую вечность, и никто не знает меня так хорошо, как ты, — Соларис, слова которого Орион транслировал для остальных, сделал шаг вперед, — и ты знаешь, последнее, что я бы хотел делать в жизни, так это связывать себя с этими заносчивыми всадниками и летать под седлом. Но для всех остальных, кто меня не знает так хорошо, я расскажу, почему принял решение связать себя с Малфоем, — Соларис сделал паузу, переводя взгляд своих ярко-голубых глаз на Драко. — Два года назад в одно поселение, расположенное на западе у подножия Карпатских гор, где неподалеку обитало несколько таких же драконов, как и я, пришла стая оборотней. Они напали на жителей этой деревни, грабя и убивая их. Наша стая посовещалась, и все драконы приняли решение не давать отпор оборотням, так как это была не наша война, и ни к чему было ввязываться в новые битвы. Ко всему прочему, у многих драконов тогда уже были насиженные яйца, из которых вот-вот должны были вылупиться первые птенцы. Три дня и три ночи оборотни творили бесчинства, сжигали дома и обращали жителей деревни в себе подобных. Но мы сидели в своей пещере и не показывались, ведь война же не наша, — голос Солариса был низким, полным горького сожаления. Малфой уже догадался, к чему это все вело, от этого осознания тяжело защемило в груди, словно все эмоции дракона передавались и ему. — И вот, на четвертый день все затихло. Оборотни ушли из деревни, оставив после себя лишь пепел и тлеющие угли. Тогда все самцы решили отправиться на охоту, потому что их самкам — их парам — нужна была еда. Сами они к тому времени охотиться не могли, так как нужно было высиживать и охранять яйца. Я был один. Можно сказать, что это и спасло меня… Когда мы вернулись с охоты, нас ждала картина, от которой у меня до сих пор леденеет кровь в жилах. Самки были зверски зарублены, кожа с них содрана лоскутами, а яйца разбиты, скорлупа изъята, а все, так и не успевшие вылупиться, птенцы были задушены. Те, чьи дети и чьи пары были убиты, не вынесли того горя и погибли один за другим. Остался лишь я… На протяжении нескольких недель я без устали выслеживал эту стаю, но та уже успела уйти далеко вглубь горных лесов, скрываясь там. В день наступления полнолуния я нашел их во время разорения очередной деревни и убийства невинных. Я был готов броситься на них, но тут один из оборотней, скорее всего их вожак, выпустил в небо заклинание, и рядом со мной появился уродливый череп и змея, выползающая из его раскрытых челюстей — Черная метка. Оказалось, что это была стая, служившая Волан-де-Морту, которому также служат и Пожиратели. Я убил всех оборотней, превращая в горстку пепла каждую тварь до единой, и поклялся делать ровно то же самое с каждым, кто связан с ними, с Пожирателями и с Волан-де-Мортом. И вот несколько дней назад, благодаря длинным драконьим языкам, я узнал, что здесь, в Виридре, находится один плененный Пожиратель. С той же минуты меня разрывало от желания тотчас прилететь сюда, схватить его и скинуть вниз на горные вершины, а потом сожрать, пережевывая каждую его уже переломанную кость. Я вернулся в Долину. Прилетел сюда и начал выслеживать этого Пожирателя по ментальной связи, перебрал каждого в этой крепости, пока не нашел его — Драко Малфоя, — Соларис приподнял кончик хвоста, несильно толкая Драко в плечо. — Я затаился и читал все его мысли, знал все, о чем он думал все то время, пока был здесь, знал, через что ему пришлось пройти, о чем он мечтал и о чем сожалел. И после всего этого я решил, что он не заслуживает той смерти, которую я лично для него готовил. У меня нет права сейчас рассказывать, что я узнал, но можете мне поверить, мое решение не было продиктовано одной лишь дерзостью или высокомерием. Я намеренно связал себя с Драко Малфоем. Я хочу быть его драконом и хочу, чтобы он был моим всадником, потому что нами движет одна и та же сила, которая может сыграть важную роль в грядущих сражениях, — пророкотал Соларис. — Поэтому все те, кто считают Драко Малфоя своим врагом, должны понимать, что отныне и я стану их врагом. И по сему, Орион, я надеюсь на твою мудрость и рассудительность при принятии решения».       Пока Соларис рассказывал свою историю, грудь Малфоя буквально сдавило тисками, едва давая ему возможность дышать. Настолько велико было горе его дракона, что оно находило отражение и в нем самом. Соларис хотел убить его и прилетел сюда именно для этого, но, читая все мысли Малфоя, изменил свое решение, захотел помочь ему, захотел спасти, закрыв его своим крылом от Арканоса, пойдя против всех остальных, кто жаждал его смерти. Драко мог по пальцам одной руки пересчитать тех, кто ради него делал нечто подобное. Это стоило многого.       «Только давай без слез, Малфой», — фыркнул Соларис, приводя его мысли вновь в нужное русло.       «Ты, наконец, обратился ко мне по фамилии, можно ли это считать моментом настоящей близости?» — парировал Драко.       «Извини, Бесцветный, это лишь мгновение слабости», — белый дракон теперь уже сосредоточил свой взгляд на Орионе, которому предстояло вот-вот объявить о своем решении.       Малфой последовал его примеру и тоже сконцентрировался на вожаке драконов. Орион тем временем все еще глубокомысленно смотрел куда-то вдаль.       «Кто-то еще хочет высказаться прежде, чем я скажу свое слово?» — медленно повернул голову к присутствующим Орион.       — Я хочу, — подала голос Грейнджер, выходя немного вперед, — если можно, — Орион кивнул, и она, едва заметно нервничая, продолжила, — когда Орион назвал Рейниру в числе тех, кто вступился за сохранение связи Солариса и Малфоя, я была удивлена, так как мы с ней не обсуждали этот момент, и я надеялась, что она предупредит меня о таком своем решении, — ведьма косо взглянула на свою драконицу, и та вновь легко боднула ее в руку, словно извиняясь. — Виктор сказал сегодня, что каждый из нас так или иначе пострадал от рук семьи Малфой — и это правда. У некоторых из нас навсегда останутся эти шрамы, которые сейчас могут быть и не видны чужому глазу, но все еще ощутимо болезненны, — и тут к Драко пришло осознание, что Грейнджер до сих пор носит тот уродливый шрам, полученный от рук Беллатрисы, который навечно закрепился на ее коже, как клеймо — грязнокровка, который она умело скрывала чарами. Так умело, что он о нем и не вспоминал до этого момента. — Но вместе с плохими вещами, которые делали Малфои, были, если не хорошие, то правильные. Малфой и его мать помогли нам с Гарри и Роном в тот момент, когда мы, скрываясь в бегах, все же попали в руки егерей. Они собирались выдать нас Риддлу, но Драко и Нарцисса сделали вид, что не узнали Гарри, заявив, что егеря схватили не того. Не сделай они этого, Гарри был бы сейчас мертв, и неизвестно, стояли бы мы все с вами здесь. Да, возможно, для кого-то это будет мелочью, но в тот момент от их слов зависели все наши жизни. И еще… — она слегка запнулась, — Малфою было поручено убить Альбуса Дамблдора, но он не сделал этого, опустив палочку, и Гарри это видел собственными глазами… То, что впоследствии делал Малфой, останется на его совести, но он правда может нам помочь. Никто из нас не обладает теми знаниями, которые есть у него. И, несмотря на то, что я считаю Малфоя последним волшебником, за которого мне хотелось бы заступиться, я все равно это сделаю из-за существующей жизненной необходимости. Без него мы можем проиграть. Опять.       Грейнджер закончила и отступила назад, упираясь спиной в грудь Рейниры.       Драко жег ее взглядом, словно пытаясь заглянуть куда-то глубоко внутрь, где бьется ее сердце, и кровь расходится по венам, чтобы действительно убедиться, что она жива, а не является трупом, с помощью которого говорит чревовещатель. Потому что чертова Гермиона Грейнджер не могла стоять здесь, перед ним, в этом своем ужасно неуместном сером тонком куске ткани, слишком легкомысленно называемом одеждой, и защищать его перед своими друзьями и драконами. Это было что-то из разряда снов при лихорадке.       — Я согласен с Гермионой, — теперь пришла очередь Поттера выступить вперед и удивить Малфоя. — Драко вместе с матерью спасли нас. Спасли меня. Я понимаю и разделяю чувства тех, кто ему не доверяет и хочет убить, все же мы провели шесть лет в школе вместе, и, поверьте, есть все основания так относиться к Малфою, — криво ухмыльнулся Поттер, — но мы сейчас не можем разбрасываться предоставляемыми возможностями. Малфой должен остаться в Виридре и стать всадником, Соларис должен сохранить установленную связь и получить шанс отомстить за свою семью. Мы сможем это сделать, если примем верное решение.       Поттер закончил, вновь занимая свое место рядом с Венгерским хвосторогом, которая сейчас очень гордо вскинула свою шипастую морду.       Что дальше будет? Малфоя причислят к лику святых такими темпами? Им всем явно что-то подмешали в еду и напитки.       «Почти все на нашей стороне, так что все закончится в нашу пользу», — довольно рыкнул Соларис.       «Чарльз?» — Орион обратился к своему всаднику.       — Малфой — засранец и ужасная заноза в заднице, — Уизли почесал бороду, — но ты, Орион, уже знаешь мое мнение по этому поводу. Он должен остаться вместе с Соларисом. Я уверен, что этот дуэт нас еще приятно удивит.       «Хорошо, — Орион подсобрал крылья, принимая более строгий и серьезный вид, и в этот момент Драко отчетливо увидел, что искривление в кости правого крыла навсегда осталось с ним после травмы, о которой рассказывал ему Уизли. — Я выслушал доводы каждой из сторон. Я знаю всю историю Солариса и в его решении не сомневался изначально, но, как вожак драконов Долины, должен был выслушать всех недовольных и принять собственное… Я, Орионорахкс Трэйгонарион, в присутствии командиров звеньев драконьих всадников Виридры и драконов Долины, официально одобряю связь Солариса Сильвариона и Драко Люциуса Малфоя, принимая их как всадника и дракона!».