Всадникам третьего звена приготовиться

«Война любит победу и не любит продолжительности»

      

«Ежедневный пророк»

Лондон, Англия

1 марта 2000 год

«ОФИЦИАЛЬНО!

1 марта 2000 года вся территория Магической Британии была освобождена от «Орден Феникса» — известной магической террористической группировки!Предатели крови пустились в бега!

      Подданные магической Британии!       В течение долгих, кровавых, выматывающих пяти лет мы страдали от ужасной проблемы. Проблемы, которую, словно зараза, инфекция, попадающая в здоровый организм и отравляющая его, занесли в наше благородное общество маглы.       Они осквернили своей грязной кровью нашу чистейшую расу волшебников, истинных хранителей и продолжателей магии Мерлина, и мы впервые были вынуждены так отчаянно сражаться за свое выживание.       На протяжении веков нам приходилось влачить жалкое существование угнетаемого меньшинства, идти на поводу чужих интересов, поступаться своими правилами и законами. И ради чего? Ради кого? Ради неблагодарных грязнокровных волшебников, которые на нашу доброту и щедрость, в свое время радушно предоставленные для них, ответили жестокой войной. Войной бесчестной, беспринципной, аморальной и грязной, как и их кровь!       Да, мы столкнулись с врагом, которого самостоятельно взрастили и выкормили на своей земле, мы столкнулись с резкой критикой со стороны магической Европы, которая осудила наши решительные, но необходимые действия. К их большому счастью, им не понять нашу борьбу, не понять страдания нашего народа, не понять того пути, по которому идет наша с вами страна. Никто, кроме нас, не сможет понять всю ту безвыходность ситуации, в которую нас загнали эти предатели крови.       Прошло пять лет, как я тружусь на благо магического сообщества Британии. Сотни тысяч галеонов были потрачены на то, чтобы вооружить маглоборцев, оборудовать госпитали, дать кров тем, кто его лишился из-за действий грязнокровных волшебников и предателей крови. Но что значат все эти деньги в сравнении со спокойствием всей магической Британии? Что они значат в сравнении с жизнью одного чистокровного волшебника? Ничего. И если нужно было бы отдать в два, в три, в четыре раза больше — я бы это сделал. Моя вера в наше правое дело непоколебима!       Я, как и большинство наших верных подданных, вступил в борьбу с недрогнувшим сердцем. На эти пять лет моя жизнь стала лишь бесконечной борьбой во имя моего народа, его возрождения, во имя всей магической Британии!       Был только один лозунг в этой борьбе — вера в этот народ. Одно слово мне никогда не было знакомо — сдаться.       Жертвы, которые мы понесли в этой борьбе, не больше, чем жертвы, которые могли бы понести наши будущие поколения, если бы мы не дали решительный отпор врагам.       И сегодня, спустя пять жестоких лет, мы одержали победу над грязнокровными волшебниками и предателями крови! Мы очистили Британскую землю от этой заразы! Мы разгромили все осиные гнезда, во главе которых стояла магическая террористическая группировка «Орден Феникса», последние сторонники коей, трусливо поджав хвост, бежали вглубь Континента, надеясь получить там убежище и защиту.       Разумеется, за ними сразу же будут высланы отряды маглоборцев, как только мы получим все необходимые разрешения от европейских Министерств на их поимку.       Я хочу закончить свою речь на торжественной и радостной ноте, поздравив вас всех с победой! Без вашей поддержки это было бы невозможно. С победой над мраком и грязью! С победой над злом! С победой над «Орденом Феникса»!

Пий Толстоватый,

34-й Министр Магии Великобритании».

      Мягкими, почти ласковыми движениями языки пламени заставляли края желтоватой газетной бумаги чернеть и рассыпаться белым пеплом в догорающем камине. Такого тепла огня едва ли хватало на то, чтобы согреть руки, не говоря уже о том, чтобы разогнать сырость и холод, окутавших опустевшую гостиную особняка Блэков на Площади Гриммо, 12.       Блеклые, но когда-то насыщенно багровые, с едва заметным изящным переплетением черного шелка, обои местами отклеились по швам, золотые канделябры, висевшие на стенах, потускнели под многолетним слоем пыли. Сломанный рояль, который так и не успел починить Артур Уизли (о чем он клялся каждый раз, когда Молли Уизли грозилась отправить «эту рухлядь» на помойку, чтобы дать еще больше пространства госпиталю раненых), печально стоял у окна, которое уже давно было задернуто тяжелыми портьерами, прохудившиеся изящные тахты. И этот ужасный до тошноты и учащенного сердцебиения ковер, что впитал в себя невозможное количество литров крови, разлитые зелья и много-много горьких слез, когда эти самые зелья не помогали, а кровь все текла и текла, словно река, воды которой были темными и густыми.       Все это в тоскливом одиночестве, освещаемом лишь слабым огоньком догорающего пламени камина, оставалось здесь, в опустевшем особняке семейства Блэк. Последний рубеж, последнее пристанище, последний клочок свободной земли, где можно было не оглядываться, не бежать, не прикидывать в уме, продержишься ли ты до конца сражения или умрешь от потери крови, потому как режущее заклятие метким броском попало тебе в ногу и по касательной задело бедренную артерию. И вот ты уже чувствуешь, как тяжелеет и грубеет ткань твоих штанов, как горячая густая кровь растекается под твоими пальцами, которыми ты судорожно пытаешься зажать рану, и дарит приятную слабость телу и легкость мыслям.       Гарри кочергой растормошил пламя в камине, заставляя узкие губы 34-го Министра Магии, сложенные в отвратительно натянутую и довольную улыбку, возникающую раз за разом на вспыхивающей колдографии, окончательно распасться пеплом в огне.       Мартовская сырость и холод крались со спины, заползали внутрь рукавов свитера, холодили ступни сквозь подошву ботинок, но до чего же сильно ему не хотелось покидать это место. Не хотелось до стискивающей боли в груди, до тяжелого кома в горле, до поблескивающих сквозь стекла очков слез, что сейчас пекли глаза чертовой несправедливостью.       Раз за разом его лишают дома, лишают любимых людей, лишают друзей, лишают надежды. Раз за разом он пытается дать отпор, пытается справиться со всем этим бесконечным дерьмом, пытается оградить от потерь и опасности ту небольшую кучку людей, что осталась от Ордена Феникса. Но получается что ни на есть хреново.       Всего два года. Именно за такой короткий срок их силы оказались разбиты в пух и прах, и сейчас им приходится бежать, оставляя за спиной все то, ради чего они сражались, ради чего страдали, ради чего умирали.       Первая слеза сорвалась с щеки и мокрым пятном расплылась на штанине светло-коричневых брюк.       Гарри казалось, что он предает всех их: мать, отца, Сириуса, Римуса, Тонкс, Аластора, Северуса, Фреда, Дамблдора… и имена всех тех, кто погиб, сражаясь за них, за то, что они спустя годы оставляют все и уходят. Убегают, спасаясь, хватаясь за оставшиеся жизни, за эфемерную возможность в будущем еще дать отпор. Сразу же, как только они соберутся с силами, как только залижут раны. Как только…       Дверь гостиной открылась с тихим скрипом, и на пороге показались Гермиона и Рон. Последний был все еще с повязкой на руке и на голове, закрывающей его левый глаз. Бомбарда, запущенная Яксли во время очередного сражения прямо в бочку с порохом, позади которой и прятался Рон, нанесла ему серьезные увечья, следы которых еще не прошли до конца, даже спустя месяц постоянного лечения.       — Гарри… — тихий голос Гермионы заставил его сморгнуть собравшиеся в уголках глаз слезы и проглотить тяжелый ком в горле. — Все готовы и ждут тебя внизу. Ты… ты как?       — Порядок, — Гарри оттолкнулся от пола, на котором сидел уже довольно долгое время, и, поднявшись, выпрямился во весь рост, пытаясь придать себе напускной вид спокойствия и уверенности. — Мне нужно было кое с чем закончить, сжечь некоторые бумаги, ну, знаете, замести следы, — он неряшливо пожал плечами, замечая, как взгляд подруги метнулся к камину, где как раз сотлели последние обрывки «Ежедневного пророка» с заголовком «…Британия была освобождена от «Орден Фени…». — Я уже закончил, идем?       — Мы не сдаемся, Гарри, — в голосе Грейнджер была слышна эта осторожная уверенность, с которой раз за разом она повторяла эту фразу, словно спасительную для них всех мантру. — Это хороший шанс для нас все изменить. Выстроить стратегию заново.       — Гермиона права, — кивнул Рон. — Чарли не стал бы предлагать то, что не сработает, и не стал бы… Слушай, он точно знает, о чем говорит, они уже несколько лет занимаются…       — Я в порядке, не надо меня успокаивать и убеждать в чем-то, ладно? — это было тяжело. Не срываться раз за разом, когда весь мир словно был против вас. — Простите... — Поттер покачал головой. — Давайте просто сделаем это. Иного варианта у нас нет, ведь так?       — Так, — с болью в голосе ответила Гермиона, а Рон в подтверждение кивнул. Он был единственным из них троих, кто встретил предложение Чарли с гигантским энтузиазмом и верой в то, что это все действительно имеет смысл.       — Ну, тогда и обсуждать нечего, — Гарри сунул руки в карманы и качнулся с пяток на носки. — Идем, не будем задерживаться здесь — это сейчас небезопасно.       Троица вышла из гостиной и последний раз спустилась вниз по скрипучей лестнице, что уже стала легендарной в кругах Ордена. По ее скрипу можно было безошибочно определять тех, кто позже остальных возвращался в особняк, кто среди ночи спускался проводить ревизию кухонных шкафчиков на предмет поиска чего-то съестного, кто взволнованно сбегал по ней парочками в поисках укромного уголка, в ожидании быстро получить разрядку и на несколько мгновений представить, что весь мир не горит в огне и не изнывает от криков и стонов, от боли и обреченности.       Входная дверь поместья была настежь открыта, запуская в пустое и темное поместье еще больше мартовского холода и сырости с улицы. На площадке перед домом уже собрались все оставшиеся члены Ордена Феникса, еще не совершившие передислокацию в их новое убежище.       — Гарри, — потускневшие за годы войны голубые глаза Артура смотрели на него, пока тот протягивал руку в его сторону.       Поттер взялся за широкую мозолистую руку мистера Уизли и тут же переплел свои пальцы с пальцами Джинни, которая сразу возникла рядом с ним. Ее мягкий и теплый большой палец левой руки утешающе и до боли в груди нежно погладил тыльную сторону его ладони.       — Все готовы? — Артур Уизли осмотрел стоявших в кругу волшебников. Гарри Поттер, Джинни Уизли, Рон Уизли, Гермиона Грейнджер, Анджелина Джонсон и Джордж Уизли одновременно кивнули и приготовились к перебросу через портал, так крепко сжимая руки друг друга, словно они друг у друга были последним, что оставалось. Отчасти это так и было. — Три, два, один!       Тишина вечернего Ислингтона была на мгновение подорвана громким хлопком, от которого с ближайшего дерева спорхнули черные скворцы и испуганно разлетелись в стороны.       Коричневая дверь особняка великого рода Блэк, располагавшегося на Площади Гриммо, 12, тихо и мягко закрылась, навсегда запечатывая последнее убежище Ордена Феникса в вечном мраке, холоде и тишине. Юго-восточная Европа       Резкое приземление вышибло из легких Гермионы весь воздух, заставив ее перекатиться на бок и закашляться, пока в нескольких футах от нее то и дело раздавались звуки позывов к рвоте. Влажная и прохладная трава приятно холодила и приводила в чувство, и девушка прижалась к ней лбом в надежде, что через пару секунд довольно неприятные последствия такого длинного перемещения отступят.       — Отличная посадка! — воскликнул знакомый громкий басистый голос. — Никто даже не застрял в сосне и не разбился в горах, радуйтесь! Чего рожи такие сморщенные?       — И тебе привет, Чарли, — простонал Джордж, отплевываясь от всего того, что еще несколько секунд назад было в его желудке.       — Ты как всегда — само радушие, — Джинни первой сумела подняться на ноги, стряхивая травинки и грязь со своих джинсов.       — Стараюсь быть гостеприимным хозяином, дорогая! — Чарльз Уизли сгреб младшую сестру в свои мощные приветственные объятия, приподнимая ее над землей и делая один оборот вокруг своей оси, от чего Джинни еще больше позеленела и двинула плечо брата вбок, чтобы тот ее опустил на землю.       — Чарльз! — Артур Уизли был следующим на очереди получения объятий от самого старшего из его детей. — Как я рад, что ты жив и здоров! Как я рад! Мама уже в замке? Она хорошо устроилась? А Билл? Флер уже прибыла из Франции?       — Так, так, полегче, — Чарльз низко засмеялся и похлопал отца по плечу. — Все уже на месте и, предвещая все остальные вопросы, ждали только вас, так что за мной, — он махнул рукой прибывшим и, проходя мимо Гарри, Рона и Джорджа, поочередно пожал им руки в приветствии. — Для начала мы всех вас разместим, а уже после соберемся в Малом зале для совещаний.       — У вас тут есть даже зал для совещаний? — удивленно спросил Рон, оглядываясь по местности, но высокие сосны заграждали ему полноценный обзор, давая возможность оценить только высокие пики гор и глубокое, темное в своей бесконечности небо, усеянное звездами.       — Братец, не в твоих ли словах я слышу некоторую предвзятость? — сощурил зеленые глаза Чарльз и хитро улыбнулся, закидывая руку на плечи Рона, от чего тот болезненно поморщился, поправляя свежую перевязь, идущую от плеча до кисти руки. — Неужели ты думал, что мы тут сидим в горных пещерах и только и делаем, что жарим кабанов на вертелах? Разумеется, у нас есть и залы для совещаний, и полноценные кабинеты для учеников, и тренировочные ринги, и полноценный блок, где находятся жилые комнаты со всеми удобствами, и…       — А летное поле у вас… — начал было Гарри, имея в виду прямую причину, по которой они вообще сюда прибыли.       — А что, Поттер? Не терпится погоняться за снитчем? — скептически вздернул бровь Чарльз.       — Я думаю, что Гарри имел в виду летное поле для… — Гермиона внимательно смотрела на старшего брата Рона, изучая его во многом суровые, но сохранившие обаяние черты лица.       — Гермиона Грейнджер, — Чарльз отпрянул от Рона и тут же развернулся в ее сторону, подходя ближе, — что-то мне подсказывает.       Гермиона отступила назад всего лишь на полшага. Но Чарльзу хватило этого ускользнувшего мгновения, чтобы заметить и косо ухмыльнуться.       Теперь он стоял на расстоянии вытянутой руки, и Грейнджер могла полностью рассмотреть его. Чарли был совсем не похож на Рона — гораздо старше, шире, крепче, а в чертах лица совсем не читалась эта легкая мальчишеская наивность, что была присуща его самым младшим братьям. Кожаные легкие летные доспехи плотно обхватывали его тело, очерчивали линии плеч и крепкий торс. Штаны из плотной ткани низко сидели на сильных бедрах, уходя в широкие голенища сапог из неизвестного ей плотного материала, скроенных по типу сапог для верховой езды. Ремень, на котором болтался длинный клинок и волшебная палочка, обхватывал его вокруг пояса. Огненно-рыжие волосы на голове ложились мягкими, слегка взлохмаченными от ветра кудрями. Загорелое и широкое лицо было усыпано веснушками, часть из которых скрывала короткая, но густая щетина, более темная, чем остальные волосы на голове.       — Чертовски рад познакомиться, — теплая и шершавая ладонь Чарльза обхватила довольно узкую ладонь Грейнджер, поднося ее к его обветренным, но не потерявшим мягкий оттенок розового губам. — Я наслышан о том, сколько раз ты спасала задницу моего самого младшего братца… да и не только его, разумеется.       Приятный низкий и глубокий голос Чарльза заставил Гермиону немного смутиться.       — Спасибо, что предложил свою помощь, нам… — она запнулась, глядя в его искристые зеленые глаза, — нам это было необходимо.       — Разумеется, мисс Грейнджер, всегда к вашим услугам, — бодро ответил Чарльз и развернулся к остальным. — Предлагаю все же пошевеливаться, а то не успеем на ужин. У нас в Румынии с такими вещами строго, если не поел — терпи до утра. Тут вам не Хогвартс, детки, эльфов нет, а значит обстирывать и обслуживать вас никто не будет. Так что вперед!       Рон, взбудораженный мыслью, что придется быть голодным до утра, быстрым шагом направился следом за старшим братом. Все остальные вереницей потянулись за ними.       Джинни сравнялась с Гермионой и со взглядом «это-что-сейчас-было?» ткнула ее в бок, выразительно стреляя взглядом в спину Чарльза. Гермиона смущенно пожала плечами и взяла Уизли под руку, вместе ступая по усыпанной сосновыми иголками тропинке, ведущей куда-то вверх, через густой сосновый лес.       Спустя минут двадцать ходьбы в гору лес существенно поредел, уступая все пространство каменным утесам, большим валунам и зеленым корявым кустарникам. Гермиона чувствовала, насколько она была непривычно физически невынослива. Подниматься становилось все труднее: воздух более разреженный, а подъемы круче и круче. Вдалеке виднелись острые и темные пики гор, тонущие в зависшей дымке, и на фоне которых возвышался замок.       Старинный, словно вытесанный из целой скалы, он был окружен крепкой и неприступной стеной из серого гладкого камня. С этого ракурса Гермиона смогла насчитать четыре высоких башни, одну колокольню и еще с десяток башен, цепью тянувшихся вдоль каменной стены и соединяющихся с ней мостиками-перемычками.       Замок внушал робкий трепет в душе, хоть и не был таким же величественным и изысканным, как Хогвартс. Огромная каменная крепость, скрытая в горах и существующая с виду не одно столетие в этом особенном обособленном месте на юге Румынии. Ее оберегала древняя магия таких же древних и величественных существ, следы которых по пути она замечала то здесь, то там. Выжженная поляна посреди соснового леса, следы от глубоких когтей на земле и камне, крупные белесые обглоданные кости, лежащие на поросшем холме, которые она увидела, случайно глянув вниз с обрыва.       — Так, Чарли… — Рон сравнялся с резвой поступью брата. — Где они? Где драконы?       — Драконы? — хохотнул Чарльз, скашивая хитрый взгляд на Рона. — А что, братец? Готов сразу вскочить в седло?       — Седло? — опешил Гарри, нагоняя их.       — Самое что ни наесть седло драконьего всадника, Поттер, — с гордостью заявил Чарльз.       — Так это правда, Чарли? — теперь и Джинни присоединилась к ним, и ее глаза, по мнению Гермионы, сразу же после слов брата зажглись тем ярким голубым цветом, который во время войны слегка утратил бойкий огонек. — Вы действительно сделали это?       — Да, дорогая сестра, — Чарльз повернул голову в ее сторону, и его следующие слова, по более поздним воспоминаниям Гермионы, в тот момент заставили ее сердце замереть и затем вновь забиться, но уже в восхитительном ритме надежды. — Мы действительно приручили драконов.