anywhere else.

      Выживает не самый сильный и не самый умный, а тот, кто лучше всех приспосабливается к изменениям. Даже война меняется. Глупо предполагать, что в мире есть хотя бы одна константа.       Дата: четырнадцатое марта две тысячи двадцать третьего.       Локация: секретная штаб-квартира оперативно-тактической группы 141 (далее ОТГ-141), где-то в Великобритании.       Серое тяжелое небо висело так низко, что, еще немного и можно будет зацепить его головой. Казалось, протяни руку — и зацепишься за облака. Подуй, как на одуванчик, и тучи рассеются, а солнце согреет. В это время года погода не радует. Воздух влажный и тяжелый, время тянется медленно. В кабинете загорелся свет, заставляя зрачки сузиться.       – Ты тут давно сидишь? – Прайс небрежно бросил на стол толстую бумажную папку и ноутбук. Вид у капитана был будничным. Заметный недостаток сна и отдыха легко скрывался за его неиссякаемыми энергичностью и собранностью. Такие люди рождены быть капитанами – или лидерами, или их очень близкими к этому статусу – ведь так мастерски выстраивать отношения, дисциплинировать и вдохновлять умеет не каждый. – До собрания еще пять минут.       – Не спится. – поделился Саймон, нехотя метнув взгляд на открытую дверь. Ему нравилась эта тишина за секунду до того, как сюда зайдут толпы людей и превратят комнату в купол шума и гомона. – Интересно, что ты приготовил для нас в этот раз.       – В тебе снова просыпается азарт?       – Не люблю просиживать без дела.       «Инструмент ржавеет без дела.» – хотел было добавить Саймон, но прикусил язык. Прайс не любил, когда живых солдат сравнивали с неодушевленными предметами, пусть и аналогия была хорошей. Незаменимых нет. Время докажет.       Помимо него был приглашен сержант МакТавиш – придурковатый на вид и манеру, молодой и несдержанный, но Саймон никак не мог припомнить ни одной объективной причины, почему он был бы не рад такой компании. Собрание обещает быть коротким. Саймон видел, как снаружи уже готовится ко взлету AW-101. Такую технику нужно уважать. За ней нужен особенный уход, ведь все это в один очень важный момент спасет тебе жизнь. И не только?       – Неопознанная активность была замечена на границе Сербии и Болгарии неделю назад. Техника без номеров в две колонны перевозила что-то до Косово, потом вернулись в Румынию, оттуда снова в Косово и уже потом скрылись в Сербии. Внутренние каналы сообщают о возможной вербовке местного населения. Много слухов привлекли наше внимание. На разведку был отправлен отряд, сформированный новоиспеченным командиром. Отряд экспериментальный. – многозначительно добавил Прайс. Его взгляд долго сидел на Джонни, будто умолял проявить терпение и дождаться пояснений. – Мы не были заинтересованы в том, чтобы выяснить причину этого, но кто-то свыше попросил протестировать способности отряда, и теперь от него нет вестей.       – И нас просят найти ребят, которые решили, что классной идеей будет сунуть нос в дела чужой страны? – Джонни не выдержал, насмешливо фыркнул и пересекся взглядом с лицом под маской, будто искал поддержки.       – А когда мы не совали нос в дела чужих стран, если дело касалось государственной безопасности? – в тон ответил ему капитан. Он давно держал руку рядом с бумажной папкой.       – То, что происходит где-то далеко, вроде Румынии и Сербии, должно решаться там же. Мы тут при чем?       – При том, что приказы не обсуждаются. А наша страна заинтересована в том, чтобы никто не нашел наши следы в своей тарелке. – терпеливо пояснил Прайс. – Ребята сглупили. Надо помочь.       – Какое отношение они имеют к нам? Почему мы? – наконец подал голос Саймон. Он давно сидел, скрестив руки на груди, и не отрывал взгляда от своего капитана. Ему, по большей части, было глубоко безразлично,в кого стрелять и что искать. Само бездействие приносило ему невыносимый зуд, который отлично утолял адреналин и запах пороха.       – При удачном спасении или хотя бы вывозу тел нам обещают удачную коллаборацию. Новые игрушки хотите? Миссии? Все будет.       Разговор был странным. Ни Соуп, ни Призрак, никто не мог не заметить этого. И если последний справлялся с таким дефицитом информации, то сержант почти сгорал от заметного и закономерного любопытства. Когда лопасти вертолета разогнались достаточно, чтобы сделать их разговор приватным и недосягаемым для двух пилотов и инструктора, он наклонился ближе и прошептал:       – Коллаборация? Я слов таких раньше не слышал. Мы что, бренд какой-нибудь? Какие к черту коллаборации?       – Я знаю не больше тебя, Джонни. – Призрак откинулся назад и расслабил шею. – Просто сделай то, что просят, остальное потом. Правда всегда всплывает на поверхность.       – Но я зашел последним. Вы что-то обсуждали до меня?       Все никак не уймется. Призрак сделал глубокий вдох, пока сам перебирал в голове детали их диалог.       – Что-то про азарт. – пожал плечами лейтенант.– Что мне не сидится на месте.       – Ничего полезного.       – Так а я о чем?       А полет прошел незаметно. Призрак лишь помнил, как он прикрыл глаза, немного прошелся по кабине во время дозаправки, а затем снова провалился в полудрему. Ему ничего не снилось вот уже много лети такой расклад его устраивал. Душевные тревоги и боли в области груди превосходно глушатся за звуками выстрелов. То, что остальные зовут душой, выключается, стоит ноге ступить на область выполнения задания. Включался холодный расчет, даже мысли становились более острыми, прямыми. Прагматичность и целеустремленность руководили всем телом. Призраку казалось, что он даже слышит лучше и способен по запаху находить свою цель. Исключительно охотничьи повадки превращали его из человека в собаку-ищейку. Врагу остается только молиться. Такие и подобные мысли стали посещать его все чаще, являясь поводом для тревожности. В нем что-то изменилось? Ему пора переживать по-настоящему? А есть ли смысл? Этот инструмент все еще острый, универсальный, но будет ли от него столько же толку, если коррозия начнет плодиться изнутри?       Дата: шестнадцатое марта две тысячи двадцать третьего.       Локация: граница Сербии и Румынии.       Сербия просыпается от затяжной зимы уже в феврале. Меандры рек напоминали задремавшую среди гор змею. Брза-Паланкавсе еще покрыта корками льда, но слишком тонкими, чтобы ходить по ним даже пешком. Здесь светит солнце, и для британцев это почти приговор – любителям проливных дождей и вечной облачности местный вид уже не кажется таким привлекательным. Пока настраивали микрофоны с внутренним каналом связи, Соуп не переставал вертеть головой и поправлять шапку. Шерсть чешется и колется, зато микрофон теперь плотно прижат к щеке. Оружие скрыто в кобуре, броневик под курткой неприятно давит на яремную ямку. Зато, когда пуля встретится с силиконовыми вставками, он еще скажет спасибо. Призрак был спокоен. Для него экипировка уже давно стала чем-то вроде второй кожи, он может в ней спать, есть, жить. Не панцирь, но и не оболочка.       – С места высадки до последнего места связи с командой – пятнадцать миль. Обращайте внимание на все, что покажется подозрительным. – наставлял капитан Прайс на том конце. – Не выдавайте себя. Не хватало подсылать еще одну группу. Не говорите с местными. У них не много поводов любить европейцев.       – У сербов-то? – фыркнул Соуп, но был осажен тяжелым взглядом напарника.       – Говори потише. Докладывай обо всем и держи пушку наготове. – Прайс дал последнее напутствие, прежде чем выключить микрофон.       – Ну, тогда идем. – последовал кивок, будто капитан мог это видеть, и мужчины двинулись в указанном направлении.       Каменистая местность не помогает скрыть чужое присутствие. Галька хрустит под толстой тяжелой подошвой берц, и порой Призрак ловил себя на мысли, что также бы хрустели игрушечные солдатики. Или даже чьи=то кости. Местность выглядела обычной. Маршрут группы странный, никуда не ведущий. Впереди них на много миль вперед нет ни одного мало-мальски крупного города или военной базы, так какова же была цель этого отряда? В чем заключалась его экспериментальность? Зная свою верхушку, это могло быть что угодно – от генетически измененных людей до группы особого назначения. У большинства из них невеселый финал, и солдаты были готовы увидеть что-то именно эдакое, нехорошее. Предчувствие подсказывало Соупу, что в деле слишком много пробелов и слепых зон, и это непременно им аукнется. Пока напарник молчал, молчал и он.       Первая находка не заставила себя долго ждать. Ничего криминального, просто следы от колес. Машина была тяжелая, следы глубокими. Но чем дальше они продвигались, тем чаще стали встречаться странности. К примеру – следы от пуль в стволах деревьев, причем самих пуль в выжженных почерневших отверстиях не было, как и гильз. Надо же, все забрали. Даже калибр точно не определить. Солдаты переглянулись, но пошли еще дальше. Вот и тишина стала густой и гнетущей. Вот и воздух потяжелел и приобрел особый запах. Соуп поёжился от стойкого ощущения, что за любым кустом или валуном их поджидает неприятная находка, что-то, что заставит его вскинуть взгляд к небу и сказать, что он знал, что так и произойдет. И природное чутье его не подвело – когда он обернулся, он увидел, как Призрак, сидя на корточках, опустил пистолет и что-то старательно искал в земле.       – Что там? – поинтересовался сержант, инстинктивно сняв предохранитель с оружия, будто уже был готов нажать на курок и прикрыть товарища. – Лейтенант?       Не получив ответа, он сам подошел ближе, мельком бросил взгляд на находку, затем на лес и снова на находку. Это напоминало... стопу. Вытянутая плоская на подошве вещь, он бы назвал это ботинком, если бы не видел подвижных суставчатых пальцев и место под штив. Как имитация кости. Оно закоптилось, имело неровный ободранный край, как будто это не просто отсеклось. Рваные края стыков металла говорили сами за себя.       – Доложи Прайсу. Будь начеку. Я посмотрю дальше. – скомандовал Призрак и выпрямился.       Он даже изменился внешне – плечи стали шире, бронежилет давил на расширяющуюся от глубокого дыхания грудь. Он готов к прямому столкновению, и взгляд ищет любое движение впереди.